Какое право появилось у верховного суда сша благодаря деятельности его председателя д маршалла
Обновлено: 26.04.2024
Дело «Марбери против Мэдисона» многие считают не просто знаковым делом для Верховного суда, а скорее в знаковый случай. Решение суда было вынесено в 1803 году, и на него продолжают ссылаться, когда дела связаны с вопросом о судебном пересмотре. Это также ознаменовало начало роста власти Верховного суда до положения, равного положению законодательной и исполнительной ветвей федерального правительства. Короче говоря, это был первый раз, когда Верховный суд объявил акт Конгресса неконституционным.
Краткие факты: Марбери против Мэдисона
Дело Аргументировано: 11 февраля 1803 г.
Решение принято:24 февраля 1803 г.
Заявитель:Уильям Марбери
Ответчик:Джеймс Мэдисон, государственный секретарь
Ключевые вопросы: Был ли президент Томас Джефферсон в пределах своих прав приказать своему госсекретарю Джеймсу Мэдисону удержать судебную комиссию от Уильяма Марбери, который был назначен его предшественником Джоном Адамсом?
Единогласное решение: Судьи Маршалл, Патерсон, Чейз и Вашингтон
Постановление: Хотя Марбери имел право на получение своего поручения, суд не смог его удовлетворить, поскольку раздел 13 Закона о судебной системе 1789 года противоречил статье III Раздела 2 Конституции США и, следовательно, был недействителен.
История дела Марбери против Мэдисона
Через несколько недель после того, как президент федералистов Джон Адамс проиграл свою заявку на переизбрание кандидату от Демократической Республики Томасу Джефферсону в 1800 году, Конгресс федералистов увеличил количество окружных судов. Адамс поместил судей-федералистов на эти новые должности. Однако некоторые из этих «полуночных» встреч не были назначены до того, как Джефферсон вступил в должность, и Джефферсон немедленно прекратил их выполнение в качестве президента. Уильям Марбери был одним из судей, ожидавших назначения, которого не назвали. Марбери подал ходатайство в Верховный суд с просьбой выпустить судебный приказ, в соответствии с которым госсекретарь Джеймс Мэдисон должен доставить назначения. Верховный суд, возглавляемый главным судьей Джоном Маршаллом, отклонил этот запрос, сославшись на неконституционную часть Закона о судебной системе 1789 года.
Решение Маршалла
На первый взгляд, дело «Марбери против Мэдисона» не было особо важным, поскольку в нем был назначен один судья-федералист из многих недавно назначенных. Но главный судья Маршалл (который служил госсекретарем при Адамсе и не обязательно был сторонником Джефферсона) увидел в этом деле возможность утвердить власть судебной ветви власти. Если бы он смог доказать, что акт Конгресса неконституционен, он мог бы позиционировать Суд как высшее толкование Конституции. Именно это он и сделал.
В решении суда фактически было заявлено, что Марбери имеет право на свое назначение и что Джефферсон нарушил закон, приказав секретарю Мэдисон отказать Марбери в поручении. Но был еще один вопрос, на который нужно было ответить: имел ли суд право выдавать приказ о выдаче распоряжения секретарю Мэдисон. Закон о судебной власти 1789 года предположительно предоставил Суду право выдавать судебный приказ, но Маршалл утверждал, что в данном случае Закон был неконституционным. Он заявил, что в соответствии с разделом 2 статьи III Конституции Суд не обладает «юрисдикцией первой инстанции» в этом деле, и поэтому Суд не имеет полномочий выдавать судебный приказ.
Значение дела Марбери против Мэдисона
Это историческое судебное дело установило концепцию судебного надзора, то есть способность судебной власти объявить закон неконституционным. В этом случае судебная ветвь власти уравнялась с законодательной и исполнительной ветвями власти. Отцы-основатели ожидали, что ветви власти будут действовать как сдерживающий и противовес друг другу. Историческое судебное дело Марбери против Мэдисона достигли этой цели, создав прецедент для множества исторических решений в будущем.
Анна Мамаева
Конституция Соединённых Штатов Америки, в отличие от Конституций ряда других стран по всему миру – это нечто гораздо большее, чем простое описание существующей государственной системы. Она также является и активным инструментом, определяющим права и пределы полномочий каждой из трёх ветвей власти.
Главный Судья Джон Маршалл рассматривал Конституцию, как документ, в общих чертах определяющий главные цели государства. Вопрос же о том, каким образом этих целей достигнуть, оставался для решения правительству. Но тогда какая именно часть правительства должна наблюдать за тем, чтобы законы, прописанные в Конституции, выполнялись, а также за тем, чтобы власть каждой из трёх ветвей американского государственного аппарата была должным образом ограничена? Впервые этот вопрос был выдвинут на обсуждение на Конституционном Конвенте в Филадельфии, в 1787 году. Собравшиеся, тем не менее, не нашли в истории английского права практически никаких указаний на то, какой орган должен служить окончательным интерпретатором Конституции. И хотя её создатели и подразумевали, что какой-то контроль над законодательством должен обязательно быть установлен, однако ничего определённого по этому поводу им решить не удалось. Александр Гамильтон определял судебную власть, как «наименее опасную для политических прав Конституции». Тем не менее, он признавал, что Верховный Суд, как обладающий наименьшей на тот момент властью, будет самым справедливым защитником свободы, и, таким образом, подразумевал, что надзирать за справедливостью законов и за их исполнением должен именно Суд. Ответ на вопрос «Кто должен интерпретировать Конституцию и проверять законы на конституционность?» пришёл в 1803 году, с решением по делу Марбери, которое определило, что Верховный Суд и будет иметь подобную власть, а также наблюдать за тем, чтобы предписанное Конституцией США приводилось в исполнение всеми тремя ветвями власти. Данное решение было обусловлено политической обстановкой тех дней.
В начале XIX века, в США наибольшей властью обладали две политические партии: федералисты и анти-федералисты, также известные, как демократические республиканцы. Федералисты, во главе с находившимся тогда на посту президента Джоном Адамсом, считали, что правительство должно обладать практически безграничной властью и служить для защиты граждан США, а также экономических и геополитических интересов страны. Анти-федералисты же, лидером которых являлся Томас Джефферсон, полагали, что усиление централизованного правительства ослабит власть штатов, а следовательно, и народа, и из-за этого стремились всячески помешать его росту. Томас Джефферсон стал политическим оппонентом Джона Адамса на президентских выборах в 1800 году, представляя анти-федералистов и партию демократических республиканцев. После ожесточённой борьбы, в феврале 1801 года Джефферсону досталась победа в выборах. Адамс и его партия опасались, что новый Президент сведёт на нет всё, чего удалось достигнуть федералистам за последние двенадцать лет, и именно по этой причине поспешили заполнить руководящие посты всех федеральных судов таким количеством федералистов, которое только было возможно, до вступления Джефферсона в должность (которое должно было произойти уже в марте того года). Кроме того, Адамс назначил своего госсекретаря Джона Маршалла, также федералиста, на пост Главного Судьи Верховного Суда США, чтобы таким образом попытаться сохранить хоть какую-то часть власти федералистов в правительстве. Несмотря на это назначение, Маршалл также оставался на посту госсекретаря США до последнего дня срока Адамса. Тем временем, Адамс выдвинул кандидатуры более двухсот федералистов на новые места в судебных инстанциях, в том числе и на посты сорока двух мировых судей в округе Колумбия. 3 марта, в последний день Адамса на посту президента, Сенат поспешно утвердил все кандидатуры. Оставшись работать допоздна, Джон Адамс подписал все приказы о назначении федералов на новые посты, а госсекретарь Маршалл поставил на них официальную печать правительства США и распорядился о их доставке только что назначенным судьям. Именно поэтому эти новые судьи стали известны как «полуночные судьи». Тем не менее, из-за замешательства со вступлением нового Президента в должность, некоторые приказы так и не были доставлены. Одним из таких приказов был и приказ о назначении Уильяма Марбери на должность мирового судьи в округе Колумбия.
Джон Адамс (John Adams), второй президент США
Томас Джефферсон официально стал президентом США на следующий день, 4 марта, и приказал своему государственному секретарю, Джеймсу Мэдисону, не доставлять оставшиеся приказы о назначении, надеясь на то, что из-за отсрочки в доставке они могут потерять свою силу. Марбери и несколько других федералов, не получивших документального подтверждения о назначении их судьями, подали иск в Верховный Суд США, ссылаясь на своё право мандамуса (англ. writ of mandamus), которое представляло из себя судебное предписание должностному или иному лицу совершить действия, которые оно обязано совершить по закону. В Законе о судебной власти 1789 года, Верховный Суд был уполномочен обязывать федеральных чиновников к исполнению права истца на мандамус. Таким образом, ссылаясь на это право, Марбери надеялся заставить Джеймса Мэдисона доставить оставшиеся приказы о назначении, чтобы федералы могли вступить в должность. Курьёзным в этой истории было то, что именно Главный Судья Джон Маршалл, которому предстояло рассматривать это дело, был виноват в том, что приказы о назначении не дошли до Марбери и нескольких других федералов.
Томас Джефферсон, третий президент США
Джеймс Мэдисон, государственный секретарь
при президенте Томасе Джефферсоне,
и впоследствии - четвертый президент США
Джону Маршаллу, которого история знает как величайшего Главного Судью, из всех, занимавших этот пост, удалось вынести довольно мудрое решение на фоне весьма напряжённой политической атмосферы. Маршалл опасался прямого конфликта с Джефферсоном, Мэдисоном и анти-федералистами в общем, прекрасно осознавая, что если он прикажет им доставить оставшиеся приказы о назначении, они могут просто отказаться выполнять его постановление. В то время, Верховный Суд США не обладал практически никакими полномочиями для того, чтобы заставить другие ветви власти исполнять вынесенные им решения. В попытке установить баланс в государственной системе и определить, кто должен интерпретировать Конституцию, Судья Маршалл впервые раскрыл суть судебного контроля и установил его принципы. Это нововведение давало Верховному Суду право на последнее слово в вопросах о значении и областях применения законов, прописанных в Конституции. «Толкование закона — это прерогатива и обязанность судебной власти» - именно эти слова Главного Судьи Верховного Суда США Джона Маршалла и определили его решение по делу Марбери и явились основанием для приобретения Верховным Судом права на судебный надзор.
Джон Маршалл, государственный секретарь
при президенте Джоне Адамсе,
и впоследствии - Главный Судья Верховного Суда США
Решение Маршалла подразделялось на пять частей. В первой из них говорилось о том, что Марбери имел совершенно законное право вступить в должность мирового судьи. Во второй Маршалл признавал, что Мэдисон нарушил закон, удерживая у себя приказы о назначении судей. В третьей части было сказано, что право на мандамус являлось наиболее подходящим способом к тому, чтобы заставить государственного чиновника надлежащим способом выполнять свои обязанности, предписанные ему законом. Вопрос же о том, кто же может выдать подобное постановление, нашёл отражение в четвёртой части решения Маршалла.
Наконец, Маршалл определил, что именно судебная ветвь, а не исполнительная (представителем которой является президент), и не законодательная (Конгресс), является подходящей для обладания правом отмены неконституционных законодательных актов. Маршалл, впервые описывая принципы доктрины судебного контроля, заявил, что федеральные суды, а прежде всего – Верховный Суд, должны иметь власть объявлять законы, противоречащие Конституции, не имеющими законной силы. Это, как он отметил, является ”самой сущностью судебного долга”.
Часто называемое самым важным в истории Верховного Суда США, решение по делу Марбери определило границы, силу и основные принципы судебного надзора. Судебный надзор позволяет федеральным судам рассматривать законодательные акты, принятые Конгрессом или штатами, и объявлять их недействительными, если будет установлено, что они противоречат Конституции. Тем не менее, Верховный Суд не может аннулировать какой бы то ни было закон только потому, что он неконституционен. Подобное решение Суда может быть вынесено только в том случае, если будет подан определённый иск, при рассмотрении которого будет необходимо проверить тот или иной закон на конституционность. Кроме того, судебный надзор позволяет федеральным судам проверять, исполняю ли чиновники государственного аппарата (что включает также и действия Президента), свои обязанности согласно Конституции. Таким образом, Суд стал гораздо более влиятельной и значимой частью американской правительственной системы.
По материалам сайтов:
1) Контуры государственной власти США, Глава 6: Исторические решения Верховного Суда: Марбери против Мэдисона (1803 г.)
2) Статья свободной энциклопедии «Википедия»: Marbury v. Madison
3) Статья свободной энциклопедии «Википедия»: Mandamus
4) Сайт “Legal Information Institute”, статья “Marbury v. Madison () 100 U.S. 1”
5) Сайт “This Day in History”: February 24, 1803 - Marbury v. Madison establishes judicial review
6) Сайт “Find Law”, статья “Marbury v. Madison (1803)”
7) Сайт “American History”, статья “Marbury v. Madison”, by Martin Kelly
8) Сайт “Constitution”, Marbury v. Madison, 5 U.S. (1 Cranch) 137; 2 L. Ed. 60 (1803)
Черниловский З.М. От Маршалла до Уоррена: Очерки Верховного суда США, М.: Юридическая литература. 1982. С. 7-28.
Считается, что данное дело положило начало институту конституционного контроля в США и впоследствии в других странах. Впрочем, еще в 1796 г. Верховный суд высказался о соответствии федерального закона Конституции в деле Хилтона против Соединенных Штатов. Основной закон США прямо не предусматривает права Верховного суда отменять акты законодательной власти страны, хотя идея проверки соответствия актов парламента Конституции не была нова в 1803 г.; до этого судами штатов было вынесено более 20 решений о признании недействительными законов своих легислатур.
Дело У. Мэрбери против Дж. Мэдисона возникло, казалось бы, из заурядной ситуации, но приобрело выдающееся значение в силу сложившихся в тот период политических причин. Это было первое дело председателя Верховного суда Дж. Маршалла; впервые в американской доктрине объявлялось, что федеральная Конституция является высшим законом страны и что судебная власть имеет право квалифицировать любой закон Конгресса и штатов как неконституционный и недействительный в случае его противоречия Основному закону.
Суть дела состояла в следующем. На, выборах осенью 1800 г. федералисты потерпели поражение, но продолжали оставаться у власти до марта следующего года. Они вознамерились провести реформу федеральных судов путем изменения Акта о судоустройстве 1789 г., и 13 февраля 1801 г. был принят Акт о судах. Им Верховный суд освобождался от обязанностей окружного суда, его состав был уменьшен с шести до пяти членов и созданы новые судебные округа. 27 февраля 1801 г., за несколько дней до ухода, федералисты провели через Конгресс акт, предоставляющий Президенту страны право назначать мировых судей в округе Колумбия. Таким образом, за несколько недель до прихода к власти республиканцев и Президента Т. Джефферсона федералисты стали «насыщать» суды своими сторонниками. В это же время на пост главного судьи Верховного суда и был назначен Дж. Маршалл, который занимал должность государственного секретаря в правительстве Дж. Адамса.
Накануне ухода в отставку, 3 марта 1801 г., Дж. Адаме назначил на пятилетний срок 42 мировых судьи в округ Колумбия и в графство Александрия, входившее в округ Колумбия. Патенты судьям были оформлены в ведомстве государственного секретаря Дж. Маршалла, все еще остававшегося в прежней должности по просьбе Президента, подписаны Дж. Адамсом и отправлены их обладателям. Но четыре документа не были посланы; среди них находился и патент У. Мэрбери; патенты были надлежащим образом оформлены, и Дж. Маршалл приложил к ним государственную печать.
На следующий день приступивший к своим обязанностям Т. Джефферсон распорядился не отправлять патенты, а назначения аннулировать. Республиканцы, придя к власти, провели через Конгресс Акт об отмене закона 1801 г. и вернули Верховному суду прежний юридический статус.
В декабре 1801 г. У. Мэрбери, представленный Ч. Ли, бывшим генеральным атторнеем США при Дж. Адамсе, подал в Верховный суд иск с требованием выдачи ему патента мирового судьи в графстве Александрия.
Дело У. Мэрбери против Дж. Мэдисона, назначенного государственным секретарем, приобрело отчетливую политическую окраску, поскольку Т. Джефферсон твердо заявил, что не намерен назначать У. Мэрбери мировым судьей, даже если Верховный суд прикажет ему это сделать. Усугубляло обстановку и то обстоятельство, что до назначения Дж. Маршалла главным судьей Верховный суд на основании Акта о судоустройстве 1789 г. дважды по аналогичным делам выдавал мандамус (мандамус — судебный приказ, обязывающий должностное лицо совершить действие или издать акт в пределах компетенции данного должностного лица).
В феврале 1803 г. по делу У. Мэрбери против Дж. Мэдисона выносится решение, в котором поставлены и разрешены три вопроса. Суд подтвердил право истца быть назначенным на должность, которой он добивался. Суд также ответил утвердительной на вопрос о том, что в случае нарушения этого права закон предоставляет истцу возможность правовой защиту. Третий вопрос имел следующую формулировку: «Если законы дают ему (истцу) средства правовой защиты, то может ли быть выдан мандамус о выполнении требований истца» Дж. Маршалл и этого не отрицал: закон разрешает Верховному суду выдавать приказ об исполнении требований истца. Акт, устанавливающий судебную систему Соединенных Штатов, уполномочивает Верховный суд «выдавать мандамус какому-либо из судов или должностному лицу, находящемуся на службе Соединенных Штатов, представляющему права в делах в соответствии с принципами и обычаями права. Государственный секретарь, являясь должностным лицом, находящимся на службе Соединенных Штатов, точно соответствует этим положениям, и если этот суд не разрешает выдачу мандамуса такому должностному лицу, то это может происходить потому, что закон является неконституционным и, следовательно, неспособным предоставлять власть и устанавливать обязанности». Далее Дж. Маршалл, обосновав необходимость конституционного контроля, постановил, что положения раздела 13 Акта о судоустройстве, предусматривающие возможность выдачи приказа мандамуса, не соответствуют Конституции США. Таким образом, У. Мэрбери было отказано в выдаче патента.
Конституция США устанавливает (статья VI), что она и законы США, изданные в ее исполнение, равно как и все договоры, которые заключены или будут заключены Соединенными Штатами, являются высшими законами страны, и судьи каждого штата обязаны их исполнять, даже если в Конституции и законах какого-либо штата встречаются противоречащие друг другу положения. Очевидно, что в этой статье содержится намек на возможность проверки соответствия конституций и законов отдельных штатов федеральной Конституции и федеральным законам, хотя прямо об этом ничего не говорится и не упоминается Верховный суд США. Кроме того, Дж. Маршалл не дал толкования второго абзаца (особенно его второго предложения) раздела 2 статьи 111 Конституции. Смысл этого раздела может быть понят по-разному.
Ниже приводится аргументация из решения по делу У. Мэрбери против Дж. Мэдисона, которой Дж. Маршалл попытался обосновать существование конституционного контроля.
«4. Вопрос о противоречии какого-либо акта Конституции может стать применяемым правилом в стране, и он является вопросом первостепенного значения в Соединенных Штатах; к счастью, этот вопрос не является запутанным, если учесть его , важность. Думается, что для решения спора необходимо лишь признать некоторые долгое время допускавшиеся и хорошо сформулированные принципы.
Признание того, что народ имеет изначальное право учреждать для своего будущего управления такие принципы, какие, по его мнению, должны лучше всего способствовать обеспечению его счастья, является первоосновой всей американской структуры. Применение этого первоначального права имеет давнюю историю, но это право не должно слишком часто применяться. Следовательно, принципы, таким образом установленные, считаются фундаментальными. И так как власть, от которой они исходят, является высшей властью, действующей редко, то эти принципы предполагаются существующими в качестве постоянных.
Эта первоначальная и высшая воля определяет организацию управления и наделяет различные правительственные органы соответствующими полномочиями. Эта воля может не действовать или может установить известные пределы, которые эти органы не должны преступать.
Управление Соединенными Штатами подпадает под действие второго случая. Полномочия законодательной власти установлены и ограничены; эти ограничения не могут быть неправильно истолкованы или забыты: Конституция является писаным документом. Следует ли из ограниченного характера полномочий и фиксации этих ограничений в письменном виде, что последние могут быть в любое время нарушены теми, кто намеревается их изменить? Различий между управлением с ограниченными и неограниченными полномочиями не существует, если эти ограничения не сдерживают тех лиц, для которых они введены, и если запрещаемые и разрешаемые акты ставятся на равную основу. Это утверждение слишком очевидно, чтобы отрицать то, что конституция главенствует по отношению к любому законодательному акту, противоречащему ей; в противном случае законодательный орган мог бы изменить конституцию путем издания простого закона.
Вышеприведенная альтернатива исключает какое-либо третье, промежуточное решение. Любая конституция обладает верховенством по отношению к закону, и ее нельзя изменять тем же способом, каким изменяются обычные законы, либо конституция находится на том же уровне, что и обычные законодательные акты, и подобно этим актам она изменяется в тех случаях, когда законодательный орган пожелает ее изменить.
Если первая из названных альтернатив верна, то законодательный акт, противоречащий конституции, не является законом; если признать верной вторую альтернативу, то в этом случае писаные конституции являются абсурдной попыткой со стороны народа ограничить власть, которая по своей природе ограничена быть не может.
Конечно, те, кто вырабатывал писаные конституции, задумывали эти акты как основные и высшие законы нации, и, следовательно, основой установленного способа правления должно быть то, что акт законодательного органа, противоречащий конституции, является недействительным.
Эта теория, таким образом, применима к писаной конституции и, стало быть, рассматривается настоящим судом в качестве одного из основных принципов нашего общества, следовательно, эту теорию нельзя упускать из виду при рассмотрении данного дела.
Если нарушающий конституцию акт законодательного органа недействителен, то должен ли он в этом случае связывать суды и обязывать их приводить такой акт в исполнение? Или, иначе говоря, несмотря на то, что такой акт не является законом, должен ли он создавать действующую норму и возводить ее в ранг закона? Допустить такое значило бы фактически отрицать то, что установлено в теории; и на первый взгляд могло бы показаться слишком нелепым, чтобы на этом настаивать. Тем не менее этому утверждению уделим несколько большее внимание.
Совершенно определенно, что в компетенцию и обязанности судебной власти входит разъяснение того, что такое закон. Те, кто применяет нормы к конкретным делам, обязательно должны разъяснять и истолковывать каждую норму. Если два закона противоречат друг другу, то суды должны решить вопрос о применении каждого из них.
Если закон противоречит конституции и в конкретном деле применяются и закон, и конституция, то суд должен решить, следует ли применять закон, игнорируя конституцию, либо следует применять конституцию, игнорируя закон; суд должен установить, какая из находящихся в противоречии норм должна быть применена в конкретном деле. Такой подход составляет главную задачу судебной власти.
Если суды принимают во внимание конституцию и конституция обладает верховенством по отношению к какому-либо акту законодательного органа, то конституция, а не обычный акт, должна применяться в деле, к которому применимы оба акта — и конституция, и обычный акт.
Те, кто оспаривает принцип, по которому конституция должна рассматриваться в суде как высший закон, должны признать, что суды должны закрывать глаза на конституцию и видеть только закон.
Такая доктрина подрывает сами основы всех писаных конституций. В соответствии с ней акт, который согласно принципам и теории нашего правления является полностью недействительным, на практике носит обязательный характер. Доктрина также признает, что если законодательный орган будет делать то, что точно запрещено, то им изданный акт, несмотря на специальное запрещение, в действительности будет иметь силу. Это утверждение ведет к предоставлению законодательному органу фактического и реального могущества, что по своему характеру соприкасается с проблемой ограничения его полномочий в узких границах. Эта доктрина устанавливает границы и признает, что они по желанию могут нарушаться.
Указанная доктрина ведет к упразднению того, что мы считаем самым большим достижением в политических институтах — писаной конституции, необходимость которой очевидна для Америки, где к писаным конституциям относятся настолько благоговейно, что иное толкование не допускается. Но особая выразительность Конституции Соединенных Штатов предоставляет дополнительный аргумент для такого суждения.
Судебная власть Соединенных Штатов распространяется на все дела, возникающие на основании Конституции. ».
Статья III Конституции США 1787 г. положила начало формированию общефедеральной судебной системы, поставив во главе её Верховный Суд. Согласно Закону «О судоустройстве» 1789 г. выделялось три категории федеральных судов – дистриктные (районные), окружные суды и собственно Верховный Суд. Последний рассматривал дела исключительной компетенции, где одной из сторон выступал штат, либо речь шла о междуштатном споре, либо иск вчинялся против иностранного представителя. К слову, статья 25 этого федерального Закона гласила, что Верховный Суд обладает правом отмены (нуллификации) любого закона, кто бы его не принял, если судьи посчитают, что такой закон уклоняется от предписаний или же принципов федеральной Конституции.
Институт судебного конституционного контроля состоит не только в проверке Верховным Судом соответствия Конституции США оспариваемых законов Конгресса. Он включает в себя власть Суда объявлять неконституционными также законы штатов и любые другие нормативные акта, или любые действия государственник органов и их должностных лиц, основанные на законе, либо вообще любые действия, если они признаются им неконституционными.
Толкование Конституции США и проверка конституционности законодательных актов осуществляется Верховный Судом только в ходе рассмотрения конкретного судебного дела, дошедшего до него из нижестоящих инстанций, т.е. согласно прошениям судов низших звеньев о т.н. сертиорарии, т.е. оставлении дела у себя для рассмотрения, а не по инициативе самого Верховного Суда. Толкование конституционных норм и законодательных актов в практике Верховного Суда осуществляется в т.н. доктринально-казуистической манере, т.е. в серии отдельных конкретных дел, нередко поступающих в суд спустя много лет после принятия самого интерпретируемого и применяемого закона.
С тех пор, как в 1790 г. Верховный Суд провел свою первую сессию, ему довелось принять тысячи мотивированных судебных решений по самым разным вопросам от полномочий власти до гражданских прав и свободы прессы.
Но само право Верховного Суда осуществлять конституционный надзор не могло быть выведено из положений самой Конституции США. Поэтому оно было по сути «изобретено» в период председательства четвёртого по счету главы Верховного Суда – Джона Маршалла (англ. John Marshall; 1755 – 1835 гг.). При нём Суд впервые признал неконституционным законодательный акт Конгресса в 1803 году, когда было вынесено хрестоматийное решение по делу Мэрбюри против Мэдисона. Это решение, часто называемое самым важным в истории Суда, ввело в практику принцип судебного надзора и полномочия этого суда определять конституционность законодательных и исполнительных актов.
Это дело возникло в результате политического спора, разгоревшегося после президентских выборов 1800 года, на которых демократ-республиканец Томас Джефферсон победил занимавшего тогда пост президента федералиста Джона Адамса.
Вся логика Дж. Маршалла, написавшего решение по этому делу, была направлена на то, чтобы найти выход из щекотливого положения, создавшегося в связи с требованием Уильяма Мэрбюри (англ. William Marbury), богатого землевладельца из Мериленда и убеждённого федералиста, предоставить ему возможность занять должность мирового судьи в федеральном округе Колумбия. На неё он был ранее назначен предшествующим президентом Адамсом, но не смог во время занять по вине самого Маршалла, бывшего в тот период государственным секретарем (13 июня 1800 – 13 марта 1801 гг.), обязанным отправлять патенты на занятие судейских должностей. По его невнимательности не все из них были отправлены адресатам-кандидатам в судьи до прихода нового президента Т. Джефферсона, а тот, обнаружив их, распорядился аннулировать эти назначения своего предшественника и политического оппонента. Новый государственный секретарь Джеймс Мэдисон отказался вручить эти документы о назначении на должность, поскольку новая администрация была возмущена тем, что федералисты попытались внедрить членов своей партии в судебную ветвь власти.
Существуют три пути по которым дело может попасть на рассмотрение в Верховный суд. Два из них связаны с апелляционной юрисдикцией Верховного суда. По ограниченному кругу вопросов Верховный суд является судом первой инстанции. Марбери, основываясь на том, что Закон о судоустройстве 1789 года сделал Верховный Суд первой инстанцией для удовлетворения ходатайств о судебном приказе (writ of mandamus), обратился с ходатайством непосредственно в Верховный суд. Чтобы рассмотреть дело, Верховный суд должен быть судом первой инстанции. Поэтому, прежде чем принять дело к рассмотрению, суд должен был решить несколько вопросов:
1) Является ли статья III Конституции исключительным перечнем вопросов, по которым Верховный суд вправе выступать в качестве суда первой инстанции.
2) Если статья III Конституции является исключительным списком, но США несмотря на то, дополняет его, обладает ли юридической силой соответствующий закон Конгресса.
3) Кто вправе решать предыдущий вопрос.
Дав ответ на последний - третий вопрос, Верховный суд определил суть и границы судебного контроля!
Собственноручно написав решение по делу 1803 г., Маршалл указал в нём среди прочего, что Мэрбюри имеет право на «мандамус», т.е. распоряжение суда, обязывающее государственного секретаря Дж. Мэдисона принять меры к тому, чтобы патент о назначении на должность был доставлен ему. Но при этом на другой важный вопрос, должен ли именно Верховный Суд издавать такой судебный приказ, Дж Маршалл ответил отрицательно. Он пояснил, что Суд действительно имеет такое право использовать процедуру мандамус, согласно статье 13 Закона «О судоустройстве» 1789 г. Но она прямо противоречит ст. III Конституции США, в нарушение которой расширяет компетенцию Верховного Суда как первой инстанции, давая ему право действовать в этой роли по делам, которые он мог принимать согласно букве Конституции только в порядке апелляции.
В связи с этим Верховный Суд отказался дать распоряжение министру Мэдисону доставить Мэрбюри его патент, ибо право сделать это было у Верховного Суда на основании закона, противоречащего Конституции США, и следовательно не имеющему юридической силы. В итоге, этим своим прецедентным решением Дж. Маршалл впервые аннулировал часть федерального закона парламента, а именно отменил как неконституционную статью 13 Законы 1789 г.
Это хрестоматийное решение положило начало институту конституционного надзора в США. Разделавшись со статьёй 13, Дж. Маршалл очень вольно истолковал статью 25 того же Закона 1789 г., которая якобы прямо разрешает Верховному Суду аннулирование или подтверждение любого конгрессовского закона или закона легислатуры какого-либо штата либо акта должностного лица.
Именно Дж. Маршалл «нарастил мясо на конституционный скелет», созданный отцами-основателями. Его «понтификат» приходится на почти треть века – период с 1801 по 1835 гг. За это время Маршалл укрепил позиции американской судебной системы как самостоятельной и влиятельной ветви власти. Кроме того, суд Маршалла вынес несколько важных решений, связанных с федерализмом, разъясняющих соотношение компетенций федерального правительства и штатов в первые годы республики. В частности, он неоднократно подтверждал верховенство федеральных законов над законодательством штатов. Так, дело «Гиббонс против Огдена», 1824 г. утвердило верховенство Конгресса в регулировании торговли между штатами.
Деятельность Верховного Суда по толкованию Конституции США
в части расовой сегрегации и дискриминации
I этап: Суд Тэни – дело негра Дреда Скотта, 1857 г.
В 1835 г. на место Главного судьи президентом Эндрю Джексоном был назначен Роджер Брук Тэни (Roger Brooke Taney; 17 марта 1777 – 12 октября 1864 гг.). В отличие от своего предшественника Маршалла, стоявшего за сильную центральную власть, Тэни был сторонником широких властных полномочий штатов. Один вопрос, который Тэни не хотел отдавать штатам – вопрос о рабстве. Выходец из рабовладельческой семьи, он всячески защищал права рабовладельцев, хотя сам освободил своих рабов, когда перешел на государственную службу. В 1852 году он вынес решение, признававшее незаконными любые акты, ограничивающие права рабовладельцев.
В 1857 году в свои 80 лет он оказался перед необходимостью разрешить дело темнокожего Дреда Скотта, ставшее роковым для США! Это решение подверглось широкой критике и во многом способствовало избранию президентом Авраама Линкольна, который на своем посту выступил против рабства в 1860 г. и приблизил начало Гражданской войны в 1861 г.
6 марта 1857 г. Тэни озвучил решение, чуть не взорвавшее страну. Оно признавало предоставление гражданства афроамериканцам незаконным, лишало рабов как неграждан в том числе и судебной защиты, и запрещало Конгрессу издавать закон, запрещающий рабство на территории штатов. Решение установило, что рабы не могут быть отняты у владельца без надлежащей правовой процедуры.
В кратком изложении суть (фабула) дела в следующем. Раб плантатора Питера Блоу по имени Дред Скотт родился в 1795 году в округе Саутгемптон, штат Виргиния. В 1819 г. его первый владелец переехал в Хантсвилл (штат Алабама), затем – в Сент-Луис, рабовладельческий штат Миссури. В 1832 г. он умер, и Скотт был продан за 500 долларов армейскому хирургу Джону Эмерсону, который взял Скотта с собой в свободный штат Иллинойс, где рабство было отменено ещё в 1819 г. Эмерсон позволил Дреду жениться, несмотря на то, что рабы не имели на это права. Через два года они переехали на территорию Висконсин, а потом вернулись в Миссури. Когда Эмерсон в 1843 г. умер, Дред и его жена Гарриет обратились в окружной суд Миссури с иском о предоставлении им свободы и для легализации своего статуса гражданина США, на том основании, что они некоторое время проживали на свободной территории. Первая попытка 1846 г. оказалась безуспешной. Но Скотт не остановился, пытался убежать из рабства, но неудачно, а позже предлагал хозяйке – вдове Эмерсона выкупить себя. В 1850 г. он выиграл дело в одном из судов штата Миссури, но в 1852 г. Верховный суд штата отменил решения суда низшей инстанции.
Тем временем г-жа Эмерсон повторно вышла замуж, и Скотт стал законной собственностью Джона Сэнфорда, брата жены доктора и его душеприказчика. В 1854 г. Скотт вновь обратился в суд – Федеральный суд Сент-Луиса и выиграл дело! Но Сэнфорд обжаловал положительное решение этого суда в Верховный Суд США, который признал Д. Скотта вместе с семьёй (женой и двумя детьми, родившимися на свободной территории) его собственностью.
В своём обосновании судья Тэни ссылался на поправку V Конституции США, утверждая, что собственность на раба ничем не отличается от всякой другой собственности и, в частности, не должна терять в своем юридическом статусе при пересечении любой из территориальных границ, в том числе границ между штатами. По его словам, «акты Конгресса, воспрещающие гражданам иметь собственность на негров на территориях севернее линии, проведенной Миссурийским компромиссом, не соответствуют Конституции и должны считаться аннулированными». Никакие иски о праве гражданства, если они исходят от негра, не должны приниматься федеральными судами, ибо эти суды не могут сделать негра гражданином какого-либо штата.
Это и без того весьма спорное решение усугубил язык, которым оно было написано. Судья Тэни назвал негров «существами низшего порядка, непригодными для сотрудничества с белыми людьми в политических или социальных вопросах, и не имеющих никаких прав, которые должен уважать белый человек». «…Будучи ниже по рождению и полностью неспособными образовать союз с представителями белой расы на момент написания Конституции, не могут считаться гражданами». «Теперь каждый джентльмен с Юга мог в любое место Союза привезти с собой как частную собственность своих рабов».
Ненависть к судье Тэни не исчезла и после его смерти. В 1865 году Конгресс отказался устанавливать бюст пятого Верховного судьи рядом с четырьмя предшественниками.
По иронии судьбы, ко времени вынесения этого скандального решения, вдова Эмерсона – Ирен – вышла замуж за северного конгрессмена Чеффи, яростного борца с рабством. Новый владелец Скотта вернул его семью во владение Питеру Блоу, который 26 мая 1857 г. их освободил! Дред Скотт поселился в Сент-Луисе, где и проживал до самой смерти в 1858 г.
Решение по делу Скотта было объявлено неконституционным на основании поправки XIII к Конституции США, которая отменила рабство в 1865 г., а также поправки XIV, которая в 1868 г. предоставила гражданство бывшим рабам.
II этап: суд М. Фуллера – дело негра Гомера Плесси, 1896 г.
По окончании восстановительного периода белые снова захватили власть в южных штатах и приняли законы, которые сделали из чёрных жителей США граждан второго сорта.
По делу Плесси против Фергюсона (1896)Верховный суд США принял решение, в котором говорилось о доктрине разделения, но равенства граждани которое на полстолетия задержало процесс получения афроамериканцами равных с белыми гражданских прав. Это решение дало законодательную базу для расовойсегрегации в США, вынудив черных американцев учиться в школах только для черных, пользоваться специальными, отведенными для них общественными местами.
Этому делу предшествовала отмена как «противоречащего Конституции» закона 1875 г. о гражданских правах, которым негры приравнивались в своих правах к белым в том, что касалось пользования гостиницами, школами и т.п. Кроме того, за два года до этого в 1881 г. в штате Теннеси но предложению некоего Джима Кpoy был принят закон о сегрегации негров при пользовании городским железнодорожным транспортом. Вслед за этим все южные штаты приняли подобные расистские законы, вводившие практику «джимкроуизма». Началось и устранение негров от избирательных урн, в частности, в 1890 г.во многих штатах появились требования «двухдолларового налога» с избирателя, умения читать, писать, толковать Конституцию в целом или в какой-либо ее части.
В Луизиане был принят закон 1890 г., который требовал от железнодорожных компаний, чтобы в составе поезда были разные вагоны для белых и черных пассажиров. Негритянские лидеры считали, что этот закон ущемляет их права, гарантированные XIV поправкой. Они решили оспорить в суде конституционность этого закона и выбрали для этого Гомера Плесси. Он купил железнодорожный билет в вагон «только для белых». Его арестовали и осудили. Плесси подал апелляцию в Верховный суд США, настаивая на гарантиях, заключенных в поправках ХIII и XIV к Конституции. Верховный Суд не признал этот закон Луизианы неконституционным, т.к. он санкционировал расовые различия, но не расовое неравенство. С этим решением суда формула «равные, но раздельные возможности для белой и цветных рас» вошла в состав общефедерального права.
В 1908 г. Верховный Суд констатировал право штатов запрещать совместное обучение цветных и белых детей в частных школах. Ряд законов и постановлений властей штатов узаконил сегрегацию практически во всех сторонах жизни общества: в школах, отелях, ресторанах, больницах, общественном транспорте, туалетах. Даже в судах имелись две Библии для принесения присяги белыми и черными.
III этап: дело «Браун против Отдела народного образования», 1954 г.
До этого исторического дела во многих штатах и Федеральном округе Колумбия практиковалась сегрегация школьной системы, утвержденная решением Верховного суда от 1896 г. по делу Плесси, которое разрешало сегрегацию, если в школах имелись одинаковые условия для учебы. В 1951 г. житель г. Топика, штат Канзас, бросил вызов этому принципу «раздельного обучения в равных условиях», когда подал в суд на городской школьный совет от имени своей восьмилетней дочери. Браун хотел, чтобы его дочь посещала школу для белых, расположенную в пяти кварталах от дома, в котором проживали Браун и его дочь. Брауна это устраивало больше, чем обучение его дочери в школе для афроамериканцев, находившейся за 21 квартал от его дома. Один из федеральных судов установив, что условия обучения в обеих школах одинаковы, принял отрицательное решение по иску Брауна.
Тем временем родители других темнокожих детей в штатах Южная Каролина, Вирджиния и Делавэр подали аналогичные иски. Суд в Делавэре определил, что школы для афроамериканских детей хуже, чем школы для белых, и постановил перевести темнокожих детей в последние. Однако должностные лица школ для белых обжаловали это решение в Верховном суде.
Верховный суд одновременно рассматривал доводы, приводившиеся в ходе рассмотрения всех этих дел. Краткие письменные изложения дел, представленные тяжущимися сторонами афроамериканцев содержали данные и свидетельства психологов и социологов, которые объясняли, почему сегрегация наносит вред темнокожим детям. В 1954 г. Верховный суд единогласно постановил, что «. в области образования принцип "раздельное, но равное" обучение не может иметь места», а также вынес решение о том, что сегрегация в бесплатных государственных школах лишает темнокожих детей «равной защиты, предоставляемой законами, гарантия соблюдения которых содержится в четырнадцатой поправке».
Деятельность Верховного Суда по толкованию Конституции США
в части экономического и социального этатизма
(государственного вмешательства)
Начинался период «джексоновской демократии», для которой характерна борьба за обеспечение свободы капиталистического предпринимательства, за последовательное осуществление принципа «laisser faire» (фр. свобода торговли и предпринимательства), против любых форм контроля и регламентации в сфере экономики.
I этап: Суд Р. Тони – дело по Бостонскому мосту, 1837 г.
Это решение пошло на руку промышленному развитию, немало страдавшему от исключительных привилегий. Некая компания еще в 1735 г. получила от Массачусетских властей хартию, устанавливавшую монополию на извлечение прибыли от бостонского моста. Судья Тони пришел к выводу, что старая хартия не должна мешать строительству и эксплуатации нового параллельного моста через то же водное пространство.
Мэрбэри против Мэдисона (англ. Marbury v. Madison) — судебный прецедент, распространивший компетенцию Верховного суда США на судебный надзор (англ. judicial review) решений других ветвей власти. В решении по данному делу суд впервые в истории США признал парламентский закон несоответствующим Конституции, создав таким образом прецедент для будущих подобных решений. Следствием этого решения явилась реализация на практике принципа сдержек и противовесов между тремя ветвями власти, в рамках которого Верховный Суд мог рассматривать законодательные акты Конгресса на предмет соответствия Конституции и даже аннулировать эти законы, если они противоречили основному закону. С данного решения началось становление судебного контроля в США.
Обстоятельства
Дело началось с обращения Уильяма Мэрбэри, назначенного президентом Джоном Адамсом на должность мирового судьи округа Колумбия, в Верховный суд с просьбой обязать государственного секретаря Джеймса Мэдисона выпустить соответствующий патент (документ, подтверждающий назначение судьи на должность). Согласно заявлению Мэрбэри, власти штата задержали выпуск патента, что помешало осуществлению им полномочий. Суд под председательством Джона Маршалла отказал Мэрбэри в просьбе, сославшись на то, что положение «Закона о судоустройстве 1789 года» (англ. Judiciary Act of 1789), который служил обоснованием его заявления, противоречило Конституции, и, таким образом, Верховный Суд не уполномочен рассматривать это дело.
Исторические предпосылки
Данное дело носило явный политический характер, так как осенью 1800 года состоялись выборы Президента на которых победил республиканец-демократ Томас Джефферсон, а предыдущий президент Джон Адамс относился к его противникам — федералистам, и не передавал полномочия до инаугурации Джефферсона в марте 1801 года. Этот период времени и был им использован для укрепления влияния федералистов в судебной власти благодаря принятию Закона о судоустройстве 1801 года, в соответствии с которым у Верховного суда США исключили полномочия окружного суда округа Колумбия, образовав новые судебные округа, а Президенту предоставлено право назначения в них мировых судей.
«Закон о судоустройстве 1801 года» (англ. Judiciary Act of 1801) вносил в ранее действовавший «Закон о судоустройстве 1789 года» (англ. Judiciary Act of 1789) следующие изменения:
- Увеличил на десять число судебных округов
- Увеличил с 3 до 6 число апелляционных округов
- Увеличил число судей в апелляционных судах
- Дал Президенту право назначать федеральных (англ. Federal judges) и мировых судей
- Уменьшил число судей Верховного суда с 6 до 5.
3 марта, за день до окончания президентского срока, Адамс назначил 42 мировых судьи из числа федералистов в созданные законом о суде 1801 года суды и нового Главного судью, должность которого занял Дж. Маршалл. Среди назначенных им судей был Уильям Мэрбэри (англ. William Marbury), богатый землевладелец из Мерилэнда. Будучи убеждённым федералистом, Мэрбэри активно участвовал в политической жизни родного штата и был сторонником Адамса. Мэрбэри получил назначение в мировой суд округа Колумбия на пять лет. В компетенцию мирового суда входило рассмотрение гражданских споров, предмет которых не превышал 20 долларов в цене.
4 марта назначения были одобрены сенатом в массовом порядке. Для окончательного утверждения в должности судей должны были быть оформлены патенты, обязанность по оформлению и рассылке патентов возлагалась на Джона Маршалла, несмотря на то, что к этому моменту он был назначен Верховным Судьёй.
Маршалл разослал все патенты кроме четырёх к концу срока президента Адамса. Он не сомневался, что остальные патенты выпустит его преемник и ошибся. Вскоре после принесения присяги президент Джефферсон дал указание Леви Линкольну (по другим данным государственному секретарю Дж. Мэдисону), временно исполняющему обязанности государственного секретаря, задержать оставшиеся патенты. Джефферсон полагал, что они не имеют юридической силы ввиду очевидной политической пристрастности.
Новый республиканско-демократический Конгресс принял новый закон о суде, отменивший изменения, введённые законом о суде 1801 года (англ. Judiciary Act of 1801). Кроме того, он оставил только одну сессию Верховного суда вместо двух, отменил намеченные на июнь 1801 года слушания, с целью оттянуть рассмотрение конституционности нового закона.
Одним из четырёх судей, патенты которых не были оформлены и направлены должным образом, являлся Уильям Мэрбэри, который обратился в Верховный Суд США с требованием об издании приказа, обязывающего выдать ему патент на должность мирового судьи, обосновавший свои требования положениями статьи 13 Закона о судоустройстве 1789 года. Джон Маршалл оказался в деликатной ситуации: в случае удовлетворении требований явно прослеживалась его личная и политическая пристрастность, так как именно он выдавал патенты; с другой стороны решение суда отказывающее в удовлетворении требований было бы уязвимо по отношению к закону. Джон Маршалл нашёл выход в том, что обнаружил противоречие норм Акта о судоустройстве нормам раздела 2 и 3 Конституции США, не предусматривающей рассмотрение им дел в качестве суда первой инстанции по требованиям, с которыми обратился Мэрбэри, таким образом отказав в удовлетворении требований.
Выдержки из применённых законов
По всем делам, касающимся послов, других официальных представителей и консулов, а также по делам, в которых штат является стороной, Верховный суд обладает первоначальной юрисдикцией. По всем другим упомянутым выше делам Верховный суд обладает апелляционной юрисдикцией по вопросам как права, так и факта с такими исключениями и в соответствии с теми правилами, которые установлены Конгрессом.
— Конституция США, Статья III, Раздел 2, Пункт 2
Верховный суд также имеет юрисдикцию по апелляциям от окружных судов и судов штатов по делам, указанным далее в этом законе, и имеет право выдавать судебные предписания о запрете (англ. writ of prohibition) окружным судам… и судебные предписания должностным лицам… в адрес любых судов или занимающих государственные должности лиц, которые были назначены властью Соединённых штатов.
— Закон о судоустройстве 1789 года, Статья 13
Существуют три пути по которым дело может попасть на рассмотрение в Верховный суд. Два из них связаны с апелляционной юрисдикцией Верховного суда. По ограниченному кругу вопросов Верховный суд является судом первой инстанции.
Мэрбэри, основываясь на том, что Закон о судоустройстве 1789 года сделал Верховный Суд первой инстанцией для удовлетворения ходатайств о выдаче предписаний должностному лицу (англ. writ of mandamus), обратился с ходатайством непосредственно в Верховный суд. Чтобы рассмотреть дело, Верховный суд должен быть судом первой инстанции. Поэтому, прежде чем принять дело к рассмотрению, суд должен был решить несколько вопросов:
Дав ответ на последний, третий, вопрос, Верховный суд определил суть и границы судебного надзора.
Решение
24 февраля 1803 года Верховный суд вынес единогласный (4-0) вердикт о том, что хотя Мэрбэри имеет право занимать должность судьи, Верховный суд не имеет полномочий, чтобы заставить госсекретаря Мэдисона подтвердить его назначение на должность.
Решение было составлено Председателем суда Джоном Маршаллом и рассматривало три главных вопроса:
- Имеет ли Мэрбэри законное право на патент, о получении которого заявляет?
- Существуют ли в законодательстве меры судебной защиты (англ. legal remedy), которыми мог бы воспользоваться Мэрбэри?
- Будет ли выдача судебного приказа Мэрбэри как мера судебной защиты являться правильной мерой защиты нарушенного права?
Маршал сразу ответил положительно на первые два вопроса, отметив, что отказ выдать документ о назначении на должность является попранием законного права Мэрбэри: «О правительстве Соединённых Штатов часто с уважением отзываются как о власти законов, а не людей. Право на эту высокую характеристику будет несомненно утрачено, если выяснится, что судебная система не предоставляют защиту от попрания закреплённых законом прав.» Таким образом, один из ключевых принципов, на которых построено это дело — на каждое нарушение законного права должна быть предусмотрена мера судебной защиты. Маршал далее описывает два ключевых вида решений исполнительной власти: политические, по которым у государственного служащего есть свобода манёвра, и административные, когда служащий по закону обязан произвести некие действия. Маршал заключает, что выдача Мэрбэри документа о назначении является чисто административной функцией, требуемой законом, и значит закон предоставляет ему способы судебной защиты (от неисполнения этой функции).
При анализе второго вопроса Маршалл обратился к цитированию «Комментариев к законам Англии» Уильяма Блэкстона, утверждавшего:
это общее и бесспорное правило, что там где есть законное право, существует также юридическое средство защиты судебным иском или ходатайством всякий раз, когда в это право вторгаются
—
Федеральный суд имеет право рассматривать не только дела в своей собственной юрисдикции, но также и в юрисдикции низших судов при рассмотрении апелляций. Если же суд не имеет полномочий для рассмотрения иска, он не должен выносить решение — соответственно перед рассмотрением дела по существу федеральный суд должен определить подсудность. Однако судья Маршал в данном решении никак не аргументировал подсудность иска и сразу перешёл к рассмотрению вопросов. Согласно принятому правилу «обхода конституционности» (если закон допускает такую интерпретацию, которая не затрагивает конституционные вопросы, то необходимо принимать именно эту интерпретацию), суды поднимают конституционные вопросы только в случае необходимости. В данном же случае подсудность иска как раз являлась таким конституционным вопросом.
При рассмотрении третьего вопроса, Маршал разделил его на две части — будет ли судебное предписание правильной мерой для восстановления законного права Мэрбэри, и если да, должно ли это предписание быть выдано Верховным судом. Сразу отметив, что судебное предписание должностному лицу по определению является правильной судебной мерой, чтобы заставить государственного служащего Соединённых Штатов (в данном случае Государственного секретаря) выполнить требуемые от него действия (в данном случае выдать назначение на должность), Маршал посвятил основную часть второму вопросу: должно ли это предписание исходить от Верховного суда.
Проанализировав Закон о судоустройстве 1789 года, Маршал пришёл к выводу, что он предоставляет именно Верховному суду право на выдачу предписаний должностным лицам. Затем он рассмотрел Статью III Конституции США, которая определяет юрисдикцию Верховного суда в качестве первой инстанции и апелляционной инстанции. Мэрбэри аргументировал свой иск тем, что Конституция определяет только основную юрисдикцию, которую Конгресс имеет право дополнять. Маршал не принял этот аргумент и решил, что Конгресс не имеет полномочий для изменения юрисдикции Верховного суда в качестве первой инстанции. Соответственно, Маршал пришёл к выводу, что Закон о судоустройстве 1789 года входит в противоречие с Конституцией.
Таким образом возник вопрос о том, что происходит в случае, когда законодательный акт Конгресса противоречит Конституции. Маршал решил, что конфликтующие с Конституцией акты Конгресса не являются законами, и значит суды обязаны следовать Конституции, таким образом подтвердив принцип судебного надзора над законодательными актами. В поддержку данной позиции Маршал рассмотрел суть письменной кодифицированной Конституции — в ней не было бы никакого смысла, если бы суды могли её игнорировать. «Какой смысл имеет ограничение власти, и какой смысл эти ограничения принимать письменно, если бы их могли в любое время обходить все те, кого имелось в виду ограничить?» Сама суть судебной власти требует, чтобы данные ограничения рассматривались судом. В процессе рассмотрения дел суды должны решать, какие законы применимы в данном деле — следовательно, если законы противоречат друг другу, суд обязан выбрать, какой из них применить. Наконец, Маршал привёл присягу судьи, которая требует от них соблюдать Конституцию, а также Статью VI, Раздел 2 Конституции («раздел о верховенстве»), которая ставит Конституцию на первом месте перед законами Соединённых Штатов.
Совершенно определённо, что в компетенцию и обязанности судебной власти входит разъяснение того, что такое закон. Те, кто применяет нормы к конкретным делам, обязательно должны разъяснять и истолковывать каждую норму. Если два закона противоречат друг другу, то суды должны решить вопрос о применении каждого из них.
Если закон противоречит конституции и в конкретном деле применяются и закон, и конституция, то суд должен решить, следует ли применять закон, игнорируя конституцию, либо следует применять конституцию, игнорируя закон. Суд должен установить, какая из находящихся в противоречии норм должна быть применена в конкретном деле. Такой подход составляет главную задачу судебной власти.
Если суды принимают во внимание конституцию, и конституция обладает верховенством по отношению к какому-либо акту законодательного органа, то конституция (а не обычный акт) должна применяться в деле, к которому применимы оба акта — и конституция, и обычный акт.
Те, кто оспаривает принцип, по которому конституция должна рассматриваться в суде как высший закон, должны признать, что суды должны закрывать глаза на конституцию и видеть только закон.
Такая доктрина подрывает сами основы всех писаных конституций.
—
Исходя из этих аргументов, суд отказал Мэрбэри в иске и в вынесении судебного предписания должностному лицу, поскольку «Статья 13 Закона о судоустройстве 1789 года, принятого Конгрессом в 1789 году, которая давала Суду полномочия на вынесение таких судебных предписаний, является неконституционной и значит не имеющей законной силы».
Автор статьи
Читайте также: