Д остин и а меркель как основатели теории государства и права

Обновлено: 08.05.2024

I. Иногда критики аналитического позитивизма утвержда­ют, что он при обсуждении проблем права совершенно не ка­сается вопросов идеалов и что позитивисты считают, что воп­росы идеалов не должны интересовать юристов. Это является несправедливой критикой. Сам Остин инструктирует судей, советуя применять принцип полезности при решении судеб­ных дел. Он не считает, что идеалы не должны совершенно интересовать юристов при выполнении своих профессио­нальных задач. Однако правда и то, что при определении са­мых существенных элементов права его теория действительно совершенно исключает идеалы.

2.В защиту Остина можно было бы сказать, что его концеп­ция привычного повиновения подданных своему суверену включает и проблему идеалов, или общественной морали, по­скольку суверену, который выставляет напоказ идеалы, не бу­дет оказываться обычного повиновения со стороны его под­данных. Однако подобное соображение, кажется, не имеет от­ношения к делу. Оно слишком косвенно и слишком расплыв­чато, чтобы полагаться на него в обеспечении моральной интегральности права.

Как указывает Мэйн, Остин неправильно делает обоб-­
щения, исходя из особенного. Его идентификация закона с
продуктом законотворчества, вместе с ясным толкованием
обычая, является характерной чертой только западных обще-­
ств его времени. Но, исходя из этого, он конструирует уни-­
версальную теорию права вообще. Кроме того, как показал
Брайс, Остин смешивает неограниченность власти с высшей
властью, что затушевывает наиболее существенные черты да-­
же той правовой системы, которая послужила прототипом его
теории, а именно Соединенного Королевства.

Упор Остина на команду и санкцию как существенные
элементы права подвергается критике сторонниками истори-­
ческого и социологического подхода к праву, считающими,
что право существует независимо от команд властных орга-­
нов.

Однако можно возразить, что эти две точки зрения просто имеют дело с разными вещами. В то время как Остин говорит о природе власти в правовой области, историческая и соц­иологическая школы правоведения имеют в виду исследова­ния источника этой власти в обществе, что вполне можно провести без отрицания взглядов Остина на власть и коман­ды,

Правовые отношения включают юридические полномо­-
чия, права, привилегии и т.д. Остин описывает эти отноше-­
ния как команды суверена. Однако, кажется, было бы не
очень подходящим характеризовать личные права, админист-­
ративные акты, объяснительные законы как команды того,
кто обладает высшей властью над адресатами этих актов.

Понятие суверена у Остина поставило много проблем,
на некоторые из них указали другие сторонники аналитиче-­
ской теории права. Так, Грей полагает, что действительных
правителей политического общества вообще нельзя обнаружить. Более того, в то время как государство с его машиной управления должно быть признано фундаментальным эле­ментом права, введение еще одного объекта, а именно сувере­на, просто теряет какое-либо значение. Харт считает, что вве­дение понятия "суверен" слишком упрощает характер поли­тического общества, поскольку конечным мерилом для иден­тификации закона является принятие правила. Быть изданным сувереном не является определяющей характери­стикой закона. Далее Харт указывает, что обычное подчине­ние суверену с неограниченной властью, являющееся опреде­ляющей характеристикой суверена по Остину, не может объ­яснить непрерывности законодательной деятельности при периодической смене разных законодателей. Не объясняет оно и продолжающуюся действенность законов после того, как тот, кто их издал, и те, кто им обычно подчинялся, уже давно исчезли с лица земли. Не объясняет оно также и юриди­ческие ограничения законодательной власти.

Остин не совсем ясен в определении термина "суверен"
в своей теории. Он может означать и реальную и действитель-­
ную вещь, когда Остин говорит, что это определенное лицо
или группа лиц, и некую юридическую конструкцию, появля-­
ющуюся в результате его интерпретации фактов.

Взгляд Остина на право как на определенную команду
является источником значительного интеллектуального бес-­
покойства. Даже другие аналитические правоведы считают
это больным вопросом. Так, Кельзен считает, что аналитиче­-
ская чистота какой-либо теории права может быть скомпро-­
метирована введением в нее такого психологического факто-­
ра. Кроме того, указывает Харт, определение закона должно
исходить из понятия правила и поэтому настаивать, что ста-­
тус закона как закона проистекает из предписания, явно или
неявно выраженного, является догматизмом.

8. Остин определяет закон в терминах государства. Такой подход дает возможность отличить юридические предписа­ния от других команд. Однако сторонники исторической школы права возражают, что, не будучи отличительной харак­теристикой всех законов, принадлежность к государству явля­ется чертой только зрелых правовых систем. Антропологи до­казывают, что мы должны искать сущность права в его функциях, а не в его форме, и, следовательно, право можно опре­делить скорее тем, какую роль оно играет в обществе, а не тем фактом, что оно появляется в результате команды суверена.

9.Одним из существенных элементов права в теории Ости-­
на является санкция, поскольку из понятия команды естест-­
венно следует существование страха наказания или зла. Одна­
ко это не объясняет наличие большого количества законов,
по характеру являющихся разрешающими, а не запрещающи-­
ми, таких, например, как закон, дающий право завещателю
распределить по своему усмотрению свое имущество после
своей смерти. Более того, страх перед санкцией не является
вполне удовлетворительным объяснением подчинения зако-­
ну, В то время как санкция играет свою роль в действиях тех,
кто не хочет соблюдать закон, существуют и другие факторы,
такие, как уважение к закону как таковому, или желание ис-­
пользовать в своих интересах систему правовой защиты опре-­
деленных действий, которые убедительно объясняют фено-­
мен подчинения закону.

10.Основной вопрос заключается в том, является ли источ-­
ником действенности закона команда суверена. Такому
взгл5гду на действенность закона противостоит та точка зре-­
ния, как видно из предыдущих глав, что закон действителен
потому, что он является выражением естественной справед-­
ливости или еще какого-нибудь идеала, или другая точка зре-­
ния, обсуждаемая в следующей главе, что закон действует по-­
тому, что он является воплощением духа народа.

В течение долгих веков правоведение как система знаний о праве и государстве развивалось в общем русле научных представлений об окружающем мире. История юриспруденции как науки о праве, управлении и государстве началась еще в древности. Тогда изучали лишь некоторые сведения о праве. В Древней Греции судебное красноречие преподавалось стоиками в школах.

Юриспруденция (от лат. выражения Juris prudents – «знатоки (мудрецы) права», затем преобразованного в Jurisprudentia – «правоведение», «правовая наука») как относительно самостоятельное знание возникает в Древнем Риме. Это было связано с выделением правоведения в качестве обособленного вида деятельности. Однако изучение ее долго оставалось привилегией жрецов. Высший жрец, Тиберий Корунканий в 254 г. до н.э. заявил о своем желании преподавать право любому желающему, тогда же он начал проводить публичные лекции.

В I веке н.э. Сабин организовал частное юридическое общество. Там читались лекции, проводились диспуты, обсуждались вопросы права. Уже к IV-V веку н.э. было создано несколько таких школ в крупнейших городах того времени: Афинах, Риме, Бейруте, Александрии, Константинополе, Цезарее. Обучение в этих заведениях длилось 4 года, изучались Институции Гая, сочинения Папиниана и Павла. В 533 г., императором Юстинианом была издана конституция о введении 5-летнего курса обучения с обязательным изучением его Институций, Дигест и Кодекса Юстиниана.

При этом римскую юриспруденцию правильнее было бы рассматривать в широком смысле этого слова, а точнее с учетом ее соединенности с юридическим учением о государстве (юридическим государствоведением).

Но римская юриспруденция не стала еще наукой: она носила слишком практический, конкретный характер; ее содержание составляли знания-рецепты при решении споров, выбора варианта поведения в той или иной ситуации. Римлян в меньшей степени интересовала теория права (в ее современном понимании) и ее философские основы. В то же время именно прагматическая направленность римской юриспруденции послужила основой возникновения и развития европейского права, в ходе формирования которого пришлось воспользоваться римскими разработками. Однако этого не случилось бы без развития философии права.

Как известно, новый импульс юриспруденция получает в эпоху позднего Средневековья. Точнее, свое продолжение история развития юриспруденции получила уже в Х веке. В Павии была открыта школа, в которой преподавали лангобардское право. В ХI столетии в Болонье открыли школу права, а затем и в других городах Италии возникают первые университеты, в составе которых были юридические факультеты, на которых изучали римское право. Возникновение и распространение самой системы университетского образования непосредственно связано с появлением первых юридических школ, ставивших целью изучение римских юридических текстов, их толкование и обсуждение (диспуты).

Именно в это время были заложены основы современной западной юриспруденции как самостоятельного научного направления, сформированного на основе философских обобщений и схоластических рассуждений и разработавшего общие для всего юридического сословия Европы понятия, принципы, категории права, а также их определения. Правда, только в ХVIII веке в университетские программы стали включать изучение национального права.

Дело в том, что в Новое время накопленные догматические и схоластические средневековые знания стали применяться в практической жизни. Одновременно происходит дифференциация юриспруденции: выделяются относительно самостоятельные отрасли – теория гражданского и уголовного права, несколько позднее – теория полиции (полицейского права), включавшая в себя вопросы внутреннего государственного управления.

Развитие юриспруденции в России начинается с ХVI века. Однако долгое время ее изучение носило случайный характер. В 1703-1715 гг. в Нарышкинском училище преподавалась этика с элементами юриспруденции, в 1720 году была основана коллегия юнкеров, которые должны были практически изучать юриспруденцию при коллегиях в 1726-1765 гг. ее преподавали в университете при Академии наук, в 1732 г. открыли Шляхетский корпус, в котором изучалась теоретическая юриспруденция. Но началом российской юриспруденции все же следует считать 1755 год, когда был открыт Московский университет. Чтение отдельных лекций по юриспруденции здесь вскоре были заменены открытием в 1764 году юридического факультета. Во всех открываемых после этого университетах читалось право. Наконец, в 1835 году открылось училище правоведения для дворян, которое давало высшее юридическое образование.

Общеправовые вопросы до начала ХIХ века были предметом философии права. Однако параллельно с философией права юридическое обучение периода Нового времени неизменно включало вступительный курс, объяснявший будущим правоведам как римскую, так и более позднюю правовую терминологию, юридические понятия и правовые институты в целом. В историю юриспруденции этот курс вошел как «энциклопедия права», представлявший собой введение в профессию, вводное изложение догмы права и определенные философские основы его природы и свойств.

Наиболее известным учебником была «Универсальная энциклопедия права» Г. Гунниуса, изданная в Кельне в 1638 г. («Encyklopaedia Jurus Universi»). В ней немецкий юрист в догматическо-описательном стиле изложил основы юридической науки и отдельных отраслей права, в частности, гражданского, канонического и гражданско-процессуального. Как энциклопедия права, так и философия права, считавшиеся обобщенными знаниями о праве, включались обязательными предметами для юридических факультетов.

В ХIХ веке господствующей доктриной в юриспруденции (и в науке в целом) становиться позитивизм. Позитивная юридическая наука должна изучать факты, а всякие метафизические рассуждения должны быть отброшены. Поэтому пробил час, когда философия права, изучавшая основные начала юриспруденции, должна была быть заменена теорией права. Последняя представлялась наиболее известными позитивистами преимущественно как дисциплина, обобщавшая данные отраслевых юридических наук. Однако фактическое становление теории права происходило несколько сложнее, чем просто замена одной дисциплины на другую. Потребность в обобщенной системе юридических знаний, вытекающая из факта того, что право невозможно наблюдать в его целостности, вылилась первоначально в конкуренцию философии права и энциклопедии права. Особенно ярко это проявилось в России.

В России энциклопедия права преподается практически во всех юридических вузах, начиная с конца ХVIII века (Десницкий С.Е., Золотницкий В.Т.). Можно назвать книгу К.А. Неволина «Энциклопедия законоведения» (Киев, 1839). Но в конце ХIХ века она утрачивает свои позиции и превращается в своеобразное «введение в специальность юриста». Это связано с отсутствием у данной дисциплины как предмета, так и метода исследования. Энциклопедия права по определению – это наука наук, содержащая в себе все то, что более подробно раскрывается в специальных науках.

Это делает излишним существование либо самой энциклопедии права, либо отраслевых юридических наук. Получить краткое понятие о частях – не значит еще получить понятие о целом: «Из знания отдельных частей, - подчеркивал в связи с этим Н.В. Михайловский, считавший, что перед энциклопедией права должны быть закрыты университетские двери, - вовсе не вытекает знание целого как единого организма». А краткое, конспективное обозрение всех частей правоведения как учебного предмета «может принести скорее вред, чем пользу», поскольку юридическая наука, требующая для своего изучения большой работы, будет представляться чрезвычайно легкой, поверхностной.

В то же время философия права также оказалась неспособной дать целостное знание о праве, поскольку оставалась универсальной наукой о юридическом мышлении и абсолютных началах права. Очевидная недостаточность философии права, основанной на умозрении и пренебрегающей конкретным юридическим материалом, и энциклопедии права, «не имеющей границ», породили необходимость в новой дисциплине – теории права, обобщающей эмпирический материал отраслевых юридических дисциплин. Как пишет профессор Брюссельского университета Марк ван Хук, именно в России и зародилась дисциплина, ныне обозначаемая как теория права, где была представлена именами Коркунова, Петражицкого, Шершеневича.

Возникновение отечественной теории права как самостоятельной науки относится лишь ко второй половине ХIХ в., когда ее основы излагаются в сочинении М.Н. Капустина «Теория права. Общая догматика» (1868) с позиции юридического позитивизма, а затем и Н.М. Коркунова «Лекции по общей теории права» (1886) – в рамках социологического направления. Н.М. Коркунов к числу условий развития права отнес и государство. Поэтому его «Лекции» как первый учебник по теории государства и права переиздавался у нас до 1924 г.

Таким образом, юридическая наука в целом в России формировалась под заметным влиянием западноевропейской юриспруденции, где становление теории права также было связано с появлением «позитивной науки права», противопоставлявшейся спекулятивной философии права. Однако на Западе первым вариантом «позитивной науки» стала сначала не общая теория права, а так называемая «общая юриспруденция». Ее создатели – это Дж. Остин, основавший еще в 1832 г. «аналитическую юриспруденцию», А. Меркель, К. Бергбом и др.

Но только в начале ХХ в. (т.е. после появления общей теории права в России) предмет «общей юриспруденции» в континентальной Европе постепенно изменился: от сравнительного анализа содержания норм и правовых понятий – к исследованию структур и функций правовых норм и правовых систем. Практически сложилась новая самостоятельная дисциплина – теория права. Ее первые представители на Западе – Г. Кельзен и Л. Дюги, основавшие «Международный журнал теории права». Программа публикаций журнала была ориентирована на разработку общих для различных правовых систем проблем, таких, как природа права, соотношение государства и права, соотношение права и общества, фундаментальные понятия и методы правовой доктрины, взаимосвязь внутренних правовых систем с международным правопорядком.

Неслучайно поэтому утверждал один из основателей теоретической науки о праве Н.М. Коркунов, что в «какие-то полтораста лет мы почти успели наверстать отделявшую нас от западных юристов разницу в шесть с лишним столетий», хотя приходилось начинать с усвоения плодов чужой работы. Русские юристы могли пожаловаться «разве только на малое число людей, посвятивших себя научному изучению права, но никак не на их качество». Правда, труды этих российских ученых не получили в свое время признания на Западе, равно как и в послереволюционной России.

После революции 1917 г. была осуществлена попытка создать марксистскую теорию права. Вместо идеологического плюрализма, характерного для предреволюционной эпохи, на десятилетия утверждается монополия на истину исключительно за марксизмом-ленинизмом. Немарксистская и антимарксистская мысль либо игнорировалась, либо выступала мишенью для критики. В ней не находили ничего положительно. Юриспруденция была поставлена на службу классовым интересам, которые на практике, однако, интерпретировались исключительно с позиции административно-командной верхушки.

Наука была провозглашена партийной. В результате «партийного» подхода юридическая наука лишилась объективности при анализе государственно-правовых явлений, что и привело к пренебрежению (как в теории, так и на практике) интересами индивида, его правами. Такой подход на основе ленинских принципов о классовой природе и назначении социалистического права обосновывался такими известными учеными-юристами, как Д.И. Курский (1874-1932), П.И. Стучка (1865-1932), Н.В. Крыленко (1885-1938), Е.Б. Пашуканис (1891-1937).

С конца 30-х годов в отечественном правоведении утвердилось положение, что право в русле официальной концепции следует понимать как результат правотворческой деятельности государства (точнее – коммунистической партии), что привело к тому, что право изучается вместе с государством (право ничто без государства). В результате теория права и государства становится теорией государства и права, о чем свидетельствовало название первого советского официального учебника. Развитию марксистско-ленинской общей теории государства и права способствовали труды видных советских ученых-юристов – Н.Г. Александрова (1909-1974), А.М. Васильева (1923-1988), А.И. Денисова (1907-1984) и др., под редакцией которых издавались основные учебники по теории государства и права.

Своеобразным итогом формирования материалистического толкования государства и права советской эпохи становится четырехтомный курс «Марксистско-ленинская общая теория государства и права», выпущенный в 1970-1973 гг. (к 100-летию со дня рождения В.И. Ленина) и обобщивший все, что сделано советской наукой в области теоретического осмысления государственно-правовой действительности: установление и признание классовой природы государства и права, разработка учения об исторических типах государства и права, обоснование марксистской идеи об отмирании государства и права при коммунизме, критика буржуазного государства и права, выделение этапов развития социалистической государственности и т.д.

Оценивая развитие теоретической науки о государстве и праве в 70-80-е годы ХХ века, нельзя не заметить, что если в области государствоведения успехи отечественных правоведов были весьма незначительными (с учетом господства марксистско-ленинских догм), то общеправовая теория обогатилась многими научными исследованиями в области теории правовых норм, правовых отношений, правосознания, правового статуса личности, чему способствовали проводимые в масштабе всей страны научные дискуссии по проблемам правопонимания, системы права, правоприменения. Несмотря на все деформации и господство официальной марксистско-ленинской идеологии, биение живой правовой мысли не прекращалось в нашей стране никогда.

Однако только с началом перестройки, благодаря которой стал возможен переход к новому мышлению и осуществлены реальные преобразования во всех сферах общественной жизни в нашей стране, была демонтирована господствовавшая партийно-советская система и обслуживавшая ее идеологически марксистско-ленинская юридическая наука. Наметился интерес к проблемам демократии, бюрократизации, правам и свободам человека, теории разделения властей, разрабатывается концепция правового государства.

Сейчас государство и право трактуются как важнейшие элементы цивилизации, как ценности, благодаря которым становятся возможным прогрессивное развитие общества и создание нового мирового порядка на основе общепризнанных принципов и норм. В условиях практического воплощения конституционного принципа идеологического многообразия отсутствует жестко установленная правовая идеология как система единственно правильных (с точки зрения правящей элиты) взглядов на право и государство.

В связи с этим востребованными оказываются общетеоретические работы (как новые, так и прежних лет) ведущих отечественных теоретиков-правоведов: С.С. Алексеева, В.К. Бабаева, В.М. Баранова, А.Б. Венгерова, Н.А. Власенко, В.Н. Карташова, Т.В. Кашаниной, С.А. Комарова, В.Н. Кудрявцева, В.В. Лазарева, В.В. Лапаевой, Е.А. Лукашевой, А.В. Малько, Г.В. Мальцева, М.Н. Марченко, Н.И. Матузова, Л.А. Морозовой, В.С. Нерсесянца, В.В. Оксамытного, А.С. Пиголкина, В.Н. Протасова, Т.Н. Радько, М.М. Рассолова, Ю.С. Решетова, Л.И. Спиридонова, В.М. Сырых, Ю.А. Тихомирова, Ю.Г. Ткаченко, В.Е. Чиркина, Ф.Н. Фаткуллина, Л.С. Явича и др.

Таким образом, современная отечественная теория государства и права, освобождаясь от ряда негативных черт (мифологичность, утопизм, спекулятивность, ортодоксальность, антиантропологизм) советской теории государства и права, продолжает развиваться в новых, перспективных направлениях. Она освобождается от тех научных конструкций, которые не позволяют объяснить сложные феномены политико-правовой действительности, ищет новые подходы.

Так, в последнее время практически заново пересматриваются идеи философии права (А.П. Альбов, Э.А. Поздняков, Ю.В. Тихонравов, В.П. Малахов, И.П. Малинова), проблемы законности и правопорядка (А.Т. Боннер, В.М. Ведяхин, А.Ф. Ефремов, В.М. Горшенев, В.Н. Казаков, В.Н. Кудрявцев, А.Б. Лисюткин, Н.И. Муромцев), вопросы реализации права (В.И. Гойман, Ф.А. Григорьев), прав человека (Витрук Н.В., Глухарева Л.И., Крупеня Е. М., Лукьянова Е.А., Матузов Н.И.) и другие темы, которые были особенно тщательно выхолощены догматическим подходом в период застоя и стагнации науки.

Наибольшее распространение юридический позитивизм приобрел в Англии (Д. Остин), Германии (К. Бергбом, П. Лабанд) и во Франции (А. Эсмен).

Джон Остин (1790-1859) является известным английским юристом, теоретиком права, основоположником теории юридического позитивизма. Являясь учеником Иеремии Бентама –основоположника теории утилитаризма, Дж. Остин, закладывая основы юридического позитивизма, вобрал в своей теории отдельные черты теории утилитаризма. В творчестве английского правоведа совместились методологические приемы исследования современного ему утилитаризма и позитивизма, для которых был характерным акцент на эмпирических особенностях права (право, как факт) [1, с. 10].

Право, по Остину, относительно определенная, обозреваемая совокупность правил. Если, по представлениям Бентама, право следует воспринимать как совокупность законов, изданных или одобренных сувереном для регулирования поведения класса лиц, находящихся под ее властью, то согласно Остину, такого суверена можно представить в виде не только лица, но и учреждения, которое формально является сувереном для подвластных в политическом обществе. Источником права, таким образом, является суверенная власть, причем важнейшей гарантией нормального функционирования права и самой суверенной власти выступает привычка большинства к повиновению [6]. В конструкции Дж. Остина суверен предстает воплощением всевластного учреждения, а норма права – нормой властного принуждения, или, говоря словами самого Остина, «правилом, установленным одним разумным существом, имеющим власть над другим разумным существом, для руководства им» [2, с. 76]. Так, приказ суверена, снабженный санкцией, и есть, по сути дела, правовая норма – норма позитивного закона.

Санкции, установленные позитивным законом, имеют характер юридический и политический одновременно, поскольку реализуются на практике данным политическим сообществом в принудительном порядке. В этом смысле право является приказом суверена, устанавливающим обязанность и находящим гарантии их реализации в политических (государственных) санкциях и принуждении.

Джон Остин не признавал естественно-правовые элементы и принципы обоснования и признания прав личности. Суть юридико-позитивистского подхода передается тезисом – «закон есть закон» – негативное отношение к естественным и неотчуждаемым правам, к любым конструкциям, признающим, что существует более разумное право и государство, являющее собой эталон для сопоставления, признание нормального общения между людьми краеугольным камнем в громадном здании государственности.

В соответствии с концепцией Остина право в строгом смысле устанавливается для разумных существ другим разумным существом или существами – таковы законы, установленные Богом, и законы, установленные людьми [3, с. 153-154].

Правда, среди законов, установленных людьми не все можно безоговорочно отнести к праву в строгом смысле, например, правила, установленные лицами и учреждениями, не являющимися суверенами. К этому же разряду Остин относит правила, установленные общественным мнением (к их числу он относит и нормы международного права), а также правила моды, правила этикета и законы чести. Все вышеперечисленные виды, не согласующиеся с правом в строгом смысле, правовед определяет термином «позитивная мораль».

Право в широком смысле включает в себя естественное право, позитивное право и позитивную мораль. Дж. Остин читает, что противоречие между позитивным правом и моралью не лишает право его свойств и качеств. Право обособляется от морали, так как юриспруденция – это исключительно позитивное право, вне всякой зависимости от того, хорошее это право или плохое.

Обращаясь к правотворческой роли суда и судей Остин склонялся к тому, что решения суда следует воспринимать как часть права в том случае, когда они признаются в качестве таковых сувереном (с молчаливого согласия).

Связав природу права с приказом (волей) фактически правящей в обществе группы лиц или одного правителя, Остин тем самым легитимировал правотворчество любой власти дельные черты теории утилитаризма [6].

Юридический позитивизм — направление философии права, которое видит в праве совокупность норм или правил поведения, установленных и обеспеченных принуждением со стороны власти. Характерными чертами данного подхода к праву являются: формальное определение права (когда под правом понимается то, что признается таковым в данном сообществе); отождествление права с действующим законодательством; автономный характер права (его независимость от морали и исторических традиций).

Позитивизм отрицает «естественное право», которое рассматривается как заблуждение умов, ведущее к нарушению порядка. Эмпирическое познание права осуществляется на основе чисто юридических критериев, обособленных от моральных оценок права, а также от его социально-политических характеристик. Сущность права признается непознаваемой – оно не нуждается в иных обоснованиях, кроме факта своего существования. В итоге право предстает в относительно определенной и легко обозреваемой совокупности правил (норм), принципов и типологических делений.[4]

Ряд правоведов считают, что юридический позитивизм не создал подлинной теории права. Так, например, О.Э. Лейст пишет: «Юридический позитивизм не мог дать ответа и на самый для него важный вопрос: как обеспечить законность (правомерность) правотворческой деятельности государства, если само оно сила, творящая право? Вся теория юридического позитивизма основывалась на предположении, что государство является правовым, однако это предположение неоднократно опровергалось практикой («лучше капля силы, чем мешок права»), а к обоснованию правового государства могло вести лишь изучение «метаюридических начал». [5]

Алексеев С.С. напротив, считает позитивную теорию, суммирующую данные аналитической юриспруденции, в сочетании со своими «ответвлениями» (историей права, сравнительным правоведением) и с социологией права, самодостаточной юридической наукой, выполняющей уникальные и независимые функции во всем комплексе юридических знаний, в области законодательства, юридической практики, правового обучения, а также в постижении логики и смысла права.

Неоднозначное понимание сущности позитивизма в праве, а в итоге различное (нередко отрицательное) отношение ученых к нему обусловлено, видимо, тем, что в отечественной юридической науке позитивная теория права пока не разработана, а в литературе к позитивным концепциям относят не только те теории, которые базируются на теории позитивизма, но и формально-логические, «нормативистско-идеалистические» концепции права, основанные на иных философских направлениях (кантианство, неокантианство, феноменологическая философия и пр.) [7]

Из всего сказанного в общей форме взгляд юридического позитивизма на человека, общество, политику и право можно выразить в формуле: «Управлять обществом необходимо так, чтобы общество было управляемым».

1. Баранов П.П. Легистский позитивизм в современной России / П.П. Баранов // Северо-кавказский юридический вестник. 2015. № 1. С. 9-15.

2. Марченко М.Н. История политических и правовых учений: Учебник / М.Н. Марченко. — М.: Высшее образование, 2005. — 495 с.

3. Сырых В.М. История и методология юридической науки / В.М. Сырых. - М.: Норма: ИНФРА-М, 2012. 464 с.

4. Нерсесянц В.С. История политических и правовых учений: Учебник / В.С. Нерсесянц. – М.: Издательская группа НОРМА–ИНФРА • М, 1998. – 736 с.

5. Лейст О.Э. История политических и правовых учений: Учебник / О.Э. Лейст. - М.: Зерцало - М, 2013. - 688 c.

6. Харт Г. Л. А. Позитивизм и разграничение права и морали / Г.Л.А. Харт // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 2005. № 5

7. Левченко В.Н. История политических учений / В.Н. Левченко. - М.: Юрист, 2011. - 235 с.

Возникшая в XIX столетии позитивная философия (философия науки), реализуя себя, определяет еще одно направление развития юридической мысли – наука (теория) права.

Задача науки права – пользуясь системой оснований и методов научной традиции создать универсальные модели, позволяющие объяснять разные правовые явления, предсказывать их развитие и обеспечивать юридические практики в соответствии с объективными тенденциями, которые задаются природой этих явлений. Наука права в отличие от существовавшей до нее правовой доктрины, от юридической догмы пытается построить понятие права вообще безотносительно какой-то культурной традиции, какого-то общества и вывести осмысление права на уровень наук естественного типа. Первая такая попытка была осуществлена в школе естественного права, потом с дальнейшими вариациями в различных ветвях реализовалось дальше. В 19 веке появилась претензия на понимание права как науки, на построение права как предмета науки. (Н.Н. Тарасов)

Работы немецких (Фальк, Меркель, Пост) и российских (Капустин, Рождественский, Коркунов, Шершеневич) юристов создают теорию права, которая формируется как научная дисциплина, претендующая заменить собой как метафизическую философию права, так и лишенную своего предмета энциклопедию права (Коркунов, Шершеневич).

В основании формирования теоретической юриспруденции в XIX столетии лежат два основных фактора.

Во-первых, это многовековое стремление романо-германских юристов представить право как систему, т.е. системная установка по отношению к праву, существовавшая со времен поздних глоссаторов.

Во-вторых, это культ научного знания, сформировавшийся в результате «первой научной революции» в естествознании и вновь актуализированный философией позитивизма О. Конта, который построил проект единой позитивной науки, из которой исключены неверифицируемые метафизические понятия.

Системная установка юристов догматической традиции пала на благодатную почву в XIX столетии в том плане, что уже были развиты основные понятия в отраслевом юридическом знании – гражданском, уголовном, конституционном праве. Поэтому естественно явилось желание объединить «общие части» отраслевого юридического знания в «общую юридическую догматику» (Капустин).

Культ научного знания, актуализированный учением О. Конта, привел к попытке утвердить гносеологический идеал науки в правоведении. Так, стали утверждать, что наука права должна иметь свой самостоятельный предмет, которого не было у энциклопедии права. Помимо этого, антиметафизическая установка научного позитивизма привела к попыткам заменить философию права общей теорией права как знания ненаучного – знанием научным.

Можно выделить два «проекта» теоретической юриспруденции. Первый – «догматический», в котором теория права – система понятий, общих всем отраслевым юридическим дисциплинам (Дж. Остин, А. Меркель, С.В. Пахман, и др.). Ее функция – интегративная, и ее философским основанием можно считать учение Ф. Шеллинга. Второй – «позитивно-научный», в котором теория права призвана вскрыть общие закономерности становления, развития и функционирования права как явления социального (С.А. Муромцев, Н.М. Коркунов, Г.Ф. Шершеневич, и др.). Ее функция заключается в объяснении права как социального явления и предсказании его развития, т.е. ведущие функции науки экстраполируются на правоведение.

Не случайно во второй половине XIX в. в российском правоведении велась дискуссия о научности юридической догматики: одни ученые отстаивали ее научный статус (С.В. Пахман и др.), другие, стоящие на позиции философского позитивизма, напротив, утверждали, что юридическая догматика научным статусом не обладает (С.А. Муромцев и др.).

Юристы XIX столетия обращаются к другим наукам и занимаются анализом юриспруденции по аналогии с гносеологическим идеалом естественных наук. Благодаря философии позитивизма и немецкой пандектистике начинается модельно-понятийная работа с правом (Фальк, Остин, Иеринг, Меркель). Разрабатывая концептуальную юриспруденцию, целевым образом исследуя метод юридического конструирования Рудольф Иеринг подготавливает формирование юридической науки – теории права. По свидетельству С.В. Пахмана, под воздействием философского позитивизма Р. Иеринг в 50-е гг. XIX столетия и «поставил себе задачей положить твердые основы для историко-физиологической теории права».

(Н.М. Коркунов, «Лекции по общей теории права») Философия права не может быть признана отличной от энциклопедии наукой. Философия права и энциклопедия права одно и то же. Это только подготовительные стадии к образованию одной обобщающей дисциплины—общей теории права. Потребность в такой общей теории сознавалась уже давно, но прежде в ней видели нечто отличное от энциклопедии, долженствующее существовать наряду с ней. Таково воззрение Фалька (1821, «Юридическая энциклопедия»). Он предлагает заменить естественное право общей теорией права, которая бы содержала изложение общих юридических истин, получаемых путем анализа положительного права.

Ф.В. Тарановский, «Энциклопедия права»: Фальк под именем общего учения о праве понимал не общую теорию права, а нечто совсем иное. По мысли Фалька, общее учение о праве заключалось в извлечении из действующего законодательства таких правоположений, которые, хотя прямо в нем не выражены, тем не менее, вытекают с логической необходимостью из правоположений, выраженных в положительных законах непосредственно. Понимаемое таким образом общее учение о праве должно служить руководством для судьи в случаях видимой неполноты закона.

Н.М. Коркунов, «Лекции…»: П. Мюллер определяет общую теорию права как систему основ права (System der Rechtsgrundе). Помимо практических целей, задача правоведения представляется двоякой. Во-первых, оно обрабатывает практический материал права в систематическом, спекулятивно-идеалистическом, историческом и эмпирико-реалистическом направлениях; затем из полученного таким образом правового материала оно извлекает общие основы права, обрабатывает их, сообразно их внутренней связи, в цельную (geschlossenen) систему общей теории права и применяет их как руководящие принципы для оценки имеющегося материала права и для развития права и правоведения. Самая общая теория права, конечно, не может никак иметь непосредственного применения в жизни, ибо она содержит только общие основы права, а не отдельные правоположения, определяющие действительные житейские отношения. Невозможно также из ее общего содержания путем интерпретации, путем логического и диалектического развития понятия образовать практическое право. Движение и развитие права имеет свое основание в элементах естественных житейских отношений. Теоретик же из этих отношений и из порождаемого ими практического права извлекает общие понятия. Таким образом, и теория права зависит от реальных отношений,. а не наоборот. Деятельность теоретика должна быть направлена к тому, чтобы понять практическое право и реальные людские отношения, как одно связное целое, этот общий организм разложить на его отдельные органы и элементы, определить их соотношение и взаимодействие., нормы и цели их действия, а также назначения как целого, так и частей. В особенности общая теория проверяет положительное право с его технической и логической (bergriffliche) стороны, выясняет руководящие правовые принципы из совокупности, связи (Zusammenhang) и сущности общественного организма и сводит их к общим основам людской деятельности в обществе и государстве. Общая теория права есть, таким образом, краеугольный камень системы правоведения; она связывает отдельные дисциплины и их содержание в одно целое.

Безусловное убеждение философского позитивизма в том, что не только в природе, но и в обществе существуют объективные причинно-следственные закономерности, которые путем наблюдения и индуктивного обобщения призвана открыть, а затем дедуктивно подтвердить позитивная наука, в доктринальном правосознании юристов только укрепило и усилило представление о том, что и внутри позитивного права существует «жесткая структура», своего рода логический «скелет», на котором основываются все позитивно-правовые положения и который возможно актуализировать при помощи интерпретативной и систематизаторской деятельности академических юристов.

Как результат развития систематизации правового материала в континентальной традиции, ко второй половине XIX столетия многие юридические дисциплины имели свои общие части. Вполне естественно встал вопрос о создании единого интегрирующего фундамента для всех общеотраслевых понятий – общей теории права (А. Меркель, К. Бергбом, А. Лассон).

По мнению А. Меркеля, «исходные начала для построения новой философии права готовы: это те общие части, которые созданы специальными юридическими науками. Здесь уже даны основные понятия, которыми должна пользоваться в своем изложении та или другая наука. /…/ Остается только создать такую юридическую науку, которая объединила, свела бы в одно общее то, что уже сделано общей частью каждой специальной науки. Это и есть задача общей теории права, единственная задача для истинной философии права».

В аналитическом позитивизме и Begriffsjurisprudenz общую теорию права воспринимали как фундаментальную науку благодаря тому, что она была призвана разработать, путем обобщения и логического развития, единую основу понятийного аппарата позитивной юриспруденции – систему понятий, должна была представить юридические понятия в логически непротиворечивой системе, которая единственно и способна очертить границы научно-позитивной профессиональной юриспруденции, отделить науку права от морально-нравственной философии, от метафизической философии права, исторических исследований древностей права, и др.

«Юриспруденция понятий» сформировала устойчивое убеждение юридического сообщества 50-80-х гг. XIX столетия в том, что построение учеными-юристами самовоспроизводящейся и самовосполняющейся системы общеправовых понятий выведет правоведение на уровень подлинной науки, качественно улучшит интеллектуальную деятельность академических юристов и действующие юридические практики, поэтому общая теория права получила весомый кредит доверия как со стороны академических, так и практикующих юристов.

Поскольку концептуальная юриспруденция поставила цель вывести систему универсальных, внутренне производительных «юридических тел», постольку именно она является последним шагом к формированию дисциплины, ответственной за формирование и воспроизводство системы универсальных юридических понятий и конструкций, возвышающихся над конкретным позитивно-правовым материалом – общей теории права.

Общая теория права как самостоятельная сфера исследовательской деятельности ученых-юристов сформировалась благодаря последовательному развитию континентальной юридической догматики. Экзегетическая и систематизаторская деятельность многих поколений юристов-догматиков позволила дедуктивно организовать правовые институты и отрасли, сформировать «общие части» – взаимосогласованные системы общих для той или иной отрасли понятий, а философский позитивизм дал юристам-догматикам методологическую установку на их обобщение и выведение «теоретической догмы».

Кроме того, представители «юриспруденции понятий», осмыслив метод континентальной догматики, впервые сделали сознательный «шаг» к производству новых юридических понятий, что также стимулировало формирование общей теории права. Многовековая ориентация континентальной догматической юриспруденции на выведение логически завершенной системы юридических понятий из авторитетного текста также служила формированию представления о том, что предельным основанием ученого правоведения должна быть система общеправовых понятий, которую и призвана сформировать новая юридическая дисциплина – общая теория права.

Юридический позитивизм_возникает как реакция на классическую теорию естественного права. Его исходная идея — резко выраженное различие между правом и моралью. Основоположниками юридического позитивизма явились англичане Джереми Бентам и Джон Остин (1790-1859).

Джон Остин первым сформулировал основные положения теории юридического позитивизма. Остин заявил, что философия права (или юриспруденция, как он предпочитал называть ее) имеет две важные, но различные задачи. Он провел границу между аналитической юриспруденцией и нормативной юриспруденцией. Аналитическая юриспруденция занимается безоценочным анализом понятий и структуры права. Нормативная юриспруденция включает в себя оценку, критику права и делает утверждения о том, каким право должно быть. Это разграничение двух разделов юриспруденции подразумевает, что вся концепция Остина основана на отрицании теории естественного права. По теории естественного права, право есть право только в том случае, если оно соответствует некоторым нормативным стандартам, если оно такое, каким ему предписано быть, а несправедливый закон — это не закон вообще.

Право, установленое (posited, given its position) человеческими властями, называется позитивным правом, поэтому и название данной группы теорий — юридический позитивизм.

Теорию Остина часто называют командной теорией права, потому что он делает понятие команды (повеления) главным в своей концепции закона. Остин утверждает, что все законы — это команды (повеления), даже тогда, когда они не выражены в повелительной форме. Почему он делает такое утверждение? На основании чего решает, что именно концепция команды отразит истинную сущность закона? Остин выявил недобровольный характер требований законодательства.

Закон — это принудительный метод социального контроля. Он требует внимания и повиновения от тех, к кому обращает свои директивы. Согласно Остину, утверждение: «Есть закон против X, но вы все равно можете делать X безнаказанно» — бессмысленно. Такой «закон» не способен контролировать социальное поведение, а значит, противоречит самой идеи закона.

Что такое команда? Остин определяет команду во-первых, как обозначение своего желания; во-вторых, как способность нанести вред или ущерб за неудовлетворение этого желания. Скомандовать людям: «делайте X», — означает просто высказать свое желание, чтобы они делали X, и дать им понять, что в нашей власти нанести им какой-то вред или ущерб, если они не сделают X. Остин называет этот возможный вред или ущерб санкцией. Человек, которому отдали команду, согласно Остину, обязан, должен, или имеет обязательство сделать то, что было приказано.

Поначалу, такая концепция команды и основанная на ней теория права может показаться несколько странной. Должен ли я хотеть или желать получить некоторый результат, чтобы отдать вам команду? Разве не может сержант приказать солдату выполнить какое-то опасное поручение, руководствуясь представлениями о собственном долге, но втайне надеясь, что солдат не выполнит его команды и не погибнет.

Законодатели в парламенте часто голосуют за те или иные законы, подчиняясь партийной дисциплине, и нередко дают команды, совершенно не понимая смысла законов и, соответственно, не имея желания реализовать цели этих законов. Конечно, было бы странно, если бы люди всегда или в общем и целом отдавали команды типа «сделайте то-то», не имея ни малейшего желания, чтобы это было сделано, но связь между желанием и командой не является такой сильной, чтобы команда включала в себя желание по определению.

Кроме того, кажется странным утверждать, что человеку не отдали команду, если у «командующего» нет реальной возможности применить карательные меры в случае неподчинения. Допустим, гражданин Сидоров не подчиняется распоряжению начальства или закону и бежит в Аргентину, где до него не могут добраться. Никакие санкции против него невозможны. Означает ли это, что на самом деле никакой команды ему отдано не было, что никакого закона он не нарушил? Если это так, то можно сказать, что чем более хитро и изворотливо кто-то избегает санкций, которыми ему угрожают, тем более он свободен от правовых обязанностей.

Чтобы избежать этих абсурдных сентенций, один из теоретиков юридического позитивизма XX в., Ханс Кельзен (1881-1973), единственным условием, позволяющим выражению желания приобрести статус команды, предложил считать провозглашение или требование этим желанием санкции. При этом не обязательно должна быть существенная вероятность, что санкция будет действительно реализована.

Но даже если так — разумно ли полагать, что концепция санкции сущностно связана с концепцией права? Должны ли все законы иметь санкции? Есть основания думать, что нет. Если брать уголовное право в качестве модели права, то теория закона как санкции будет выглядеть весьма правдоподобно. Уголовное законодательство имеет целью помешать людям делать некоторые дела. Метод предотвращения здесь — санкция. К каждому поступку как бы привешивается ярлык с ценой: если ты сделаешь это, то заплатишь своей собственностью, свободой, жизнью.

Но когда мы начинаем рассматривать другие области права, то теория санкций кажется менее правдоподобной. Возьмем правила заключения контрактов. Они существуют не для того, чтобы запрещать нам совершать некоторые поступки, но для чтобы позволить нам сделать что-либо официально. Они говорят: «Если вы хотите сделать X (например, сделать ваш контракт законным в этой стране) вы должны сделать Y (например, оформить его в письменном виде)». Если мы не следуем законам о контрактах, то никакого наказания нам законы не предусматривают. Мы просто тогда не можем сделать то, чего хотим.

Остин отдавал себе отчет в том, что многие реально существующие законы плохо укладываются в его схему. Но он не готов был от нее отказаться и шел на всякие теоретические ухищрения, вроде «молчаливой команды» или попыток найти санкции даже в законах о браке. Один из его последователей, X. Кельзен, попытался провести границу между тем, что он называет «наказывающими» и «лишающими» санкциями.

Что значит подвергнуться наказывающей санкции? Это значит, быть наказанным государством, как в случае с уголовным правом. А что значит подвергнуться «лишающей» санкции? Это значит лишиться официального утверждения ваших сделок со стороны государства (это и происходит, когда мы не следуем законам о заключении контрактов).

Подобные усложнения, однако, выглядят искусственными. Они напоминают попытку показать, что правила игры в футбол — это на самом деле система наказаний игроков судьей, или что все люди, несмотря на то, что некоторые из них явные альтруисты, все-таки «по своей сути эгоисты».

Г. Харт критиковал теорию санкций, утверждая, что она смешивает понятия «должен» (в смысле «вынужден») и «имею долг» (в смысле «мой долг сделать то-то и то-то», «у меня есть обязанность сделать то-то и то-то»). Должен ли я отдать деньги преступнику, который наставил на меня пистолет и требует «кошелек или жизнь»?

Должен, если хочу сохранить свою жизнь. Но можно ли сказать: «Мой долг — отдать этому человеку деньги»? А что получается по Остину? Если преступник желает моих денег, высказывает это желание мне и ясно дает понять, что он намеревается и имеет возможность нанести вред мне, в случае невыполнения его требований, значит, по определению Остина, он дал мне команду, чтобы я отдал ему деньги. Но, согласно Остину, получить команду — значит иметь обязанность (долг), следовательно, получается, что мой долг — отдать деньги преступнику, что выглядит абсурдным. Кроме того, выходит, что преступник, поскольку он дает команды, законодательствует.

Однако Остин видит эту опасность и поясняет свою идею следующим образом: закон не должен отождествляться с любой командой, закон — это особая разновидность команды. Мы, естественно, хотим отличать команды государства, которые являются законами, от беззаконных команд преступника, поэтому мы должны найти те специфические черты, которые позволят нам из всех команд выявлять правовые по своей природе команды. Что именно делает команду законом? Что мы должны добавить к команде, чтобы сделать ее законом?

Ответ Остина таков: правовое отличается от неправового по происхождению[11]. Тест на определения законности таков: З есть закон в некоторой правовой системе С, если можно установить происхождение З от лица или группы лиц, чьи действия определяют законность для С. Остин называет это лицо или группу лиц сувереном. Поэтому окончательная формулировка главной идеи Дж. Остина такова: право — это команда суверена. Настоящие законы (и законные распоряжения) исходят (прямо или опосредовано) от суверена. Другие команды (например, незаконная команда преступника) не имеют такого происхождения, поэтому не являются законами.

Верна ли эта теория? Для ответа на этот вопрос мы должны

разобраться с концепцией суверенитета. Что Остин имеет в виду, называя лицо или группу лиц сувереном? Есть ли «явно суверенные» лица или группы лиц во всех тех системах, которые мы называем правовыми? Если обнаружится, что концепция суверенитета противоречива или не дает ничего для понимания реально существующих систем позитивного права, то ценность данной концепции будет весьма сомнительной.

1. Большинство членов данного общества обычно повинуются или подчиняются определенной и общей для них высшей власти, будь то некий индивид, или организация, или группа лиц.

2. Этот индивид или группа лиц не повинуется обычно определенному высшему лицу

3. Если определенному высшему лицу, не повинующемуся обычно подобному высшему лицу, обычно повинуется большая часть населения данного общества, то это определенное высшее лицо есть суверен в данном обществе и общество (включая высшее лицо) есть общество политическое и независимое»[12].

Это — очень фактологическая и эмпирическая характеристика суверенитета и права. Если какому-то человеку повинуется большинство (более 50 % населения данного общества), а он не повинуется никому другому, значит, этот человек — суверен. Если он выражает желания, чтобы было сделано то-то и то-то, и делает правдоподобные угрозы причинить вред тем, кто не исполнит его желания, значит, он отдает команды и, учитывая его статус суверена, эти команды суть законы.

Можно ли принять данную теорию права? Эта теория проста и элегантна. Все сложные особенности правовых систем она объясняет с помощью нескольких простых понятий — «желание», «санкция», «угроза», «привычка» и т. д. Идея того, что правовой статус определяется происхождением есть выдающаяся находка Остина, которая используется и современными теоретиками позитивизма. Однако многое в теории Джона Остина не выдерживает критики[13].

Позитивизм

Позитивизм Позитивизм - это миросозерцание, которое полагает бытие тождественным с естественнонаучно познаваемым в положительных науках. Действительно для него только то, что может быть воспринимаемо в пространстве и времени. Осязаемость вещей доказывает их

2. Логический позитивизм

2. Логический позитивизм В 1922 году на кафедре натуральной философии Венского университета, которую после смерти Э. Маха возглавил профессор М. Шлик, собралась группа молодых ученых, поставивших перед собой смелую цель — реформировать науку и философию. Эта группа вошла

Глава VII Позитивизм

Глава VII Позитивизм В 30—40 гг. XIX в. возникает и широко распространяется философия французского мыслителя Огюста Конта (1798—1857). Она получила название философии позитивизма. Возникнув во Франции, позитивизм затем разрабатывается в Англии, Германии и других странах

Позитивизм О. Конта

Позитивизм О. Конта Огюст Конт (1798–1857) – основатель позитивизма – философского течения, утверждающего, что позитивное знание может быть получено как результат сугубо научного (не философского) познания и должно быть подвергнуто процедуре проверки посредством опыта. Он

74. Позитивизм О. Конта

74. Позитивизм О. Конта Огюст Конт (1798–1857) – основатель позитивизма – философского течения, утверждающего, что позитивное знание может быть получено как результат сугубо научного (не философского) познания и должно быть подвергнуто процедуре проверки посредством опыта.

1. Позитивизм

1. Позитивизм — Сильная сторона позитивизма в том, что он не желает упустить никакой эмпирической реальности. Он отвергает всякое средство, позволяющее превратить какую-нибудь действительность в нечто недействительное, под именем случайного, безразличного,

1. Либертарно-юридический тип праволонимания и философии права

1. Либертарно-юридический тип праволонимания и философии права Данный тип правопонимания и соответствующего философского учения о праве назван либертарным (от лат. libertas – свобода) потому, что право, согласно данной трактовке, включает в себя (онтологически,

ЮРИДИЧЕСКИЙ СОЦИАЛИЗМ[561]

ЮРИДИЧЕСКИЙ СОЦИАЛИЗМ[561] Мировоззрение средних веков было по преимуществу теологическим. Европейский мир, фактически лишенный внутреннего единства, был объединен христианством против общего внешнего врага — сарацин. Западноевропейский мир, представлявший собой

1. ЕСТЕСТВЕННОЕ ПРАВО И ЮРИДИЧЕСКИЙ ПОЗИТИВИЗМ

1. ЕСТЕСТВЕННОЕ ПРАВО И ЮРИДИЧЕСКИЙ ПОЗИТИВИЗМ Существует множество разных видов отношений между правом и моралью, и нет ничего, что могло бы быть удачно выделено в качестве (единственного) отношения между ними. Вместо этого важно различать некоторые из многих различных

Критика Дж. Остина Г. Хартом

Критика Дж. Остина Г. Хартом Г. Харт указывает на ряд серьезных недостатков теории права как приказов, подкрепленных угрозами. Во-первых, такая модель имеет больше всего сходства с уголовным законодательством. Уголовный кодекс предъявляет к нам определенные требования,

Юридический реализм

Юридический реализм В конце XIX в. в Соединенных Штатах Америки возникло новое направление философии права, называемое юридическим реализмом. Это направление, наиболее видными представителями которого были Оливер Венделл Холмс, Джером Франк (1889-1957) и Карл Ллевеллин

Юридический морализм П. Девлина. Критика доклада комиссии Волфендена

Юридический морализм П. Девлина. Критика доклада комиссии Волфендена Правительство Великобритании приняло предложения комиссии Волфендена относительно проституции и отвергло легализацию гомосексуализма (он оставался уголовным преступлением в Англии еще десять лет,

Юридический патернализм

Юридический патернализм Помимо юридического морализма, «принципу вреда» Милля противостоит и другая позиция — юридический патернализм: принцип ограничения свободы, который оправдывает принуждение со стороны государства для защиты индивидов от нанесения вреда себе

15. Позитивизм О. Конта

15. Позитивизм О. Конта Позитивизм — философское направление, утверждающее, что источником подлинного, «положительного» (позитивного) знания могут быть лишь отдельные конкретные (эмпирические) науки и их синтетические объединения, а философия как особая наука не может

§ 23. Этический позитивизм

§ 23. Этический позитивизм Всякий спор о принципах в области этики можно свести к основной противоположности между этическим позитивизмом и идеализмом. Первый стремится опереться исключительно на позитивную основу непосредственно переживаемых фактов, придавая всему,

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: