Адвокат в еспч особенности оказания правовой поддержки

Обновлено: 25.04.2024

19 ноября 2015 г. Европейский Суд по правам человека вынес постановление по делу «Михайлова против России» (№ 46998/08), в котором впервые обозначил свою позицию по вопросу о праве на бесплатную юридическую помощь по делам об административных правонарушениях в России.

В декабре 2007 г. заявительница была привлечена к ответственности за участие в несанкционированном шествии и неповиновение законному распоряжению сотрудника милиции (ст. 19.3, 20.2 КоАП РФ). В совокупности ей был назначен административный штраф в размере 1000 руб.

В ходе производства по делам заявительница неоднократно ходатайствовала о предоставлении ей бесплатной юридической помощи. Она ссылалась на то, что является пенсионеркой, не имеет достаточных средств, чтобы оплатить услуги юриста, и не обладает юридическими знаниями для самостоятельного представления своих интересов. Суды отказали в удовлетворении этих ходатайств, отметив, что российское административное законодательство не предусматривает предоставления бесплатной юридической помощи.

Заявительница при поддержке региональной общественной организации «Сутяжник» обратилась в Европейский Суд с жалобой на нарушение ст. 6 Европейской конвенции по правам человека – о праве на справедливое судебное разбирательство.

«Уголовные» административные дела
В § 1 (с) ст. 6 Европейской конвенции предусмотрено право «пользоваться услугами назначенного защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия». Эта гарантия, как и ряд других норм указанной статьи, применима лишь в тех случаях, когда речь идет об «уголовном обвинении». Характеристика разбирательства в качестве уголовного является автономной концепцией в практике Европейского Суда и толкуется на основании выработанных Судом критериев. При этом классификация того или иного процесса как уголовного или административного в национальном праве не имеет решающего значения. Особенно это верно в тех случаях, когда согласно национальному праву административными признаются нарушения, которые по своему характеру являются «уголовными», но не характеризуются достаточной общественной опасностью, чтобы регулироваться уголовным правом. В таких делах Европейский Суд принимает во внимание характер нарушения и разбирательства, а также цель и тяжесть максимального наказания, которое может быть назначено.

Соответственно в деле Михайловой для решения вопроса о наличии у заявительницы права на бесплатную юридическую помощь Суду было необходимо установить, можно ли рассматривать административные разбирательства по ст. 19.3, 20.2 КоАП РФ в качестве «уголовных» по смыслу Европейской конвенции.

Ранее Европейский Суд уже признавал, что дела по административным правонарушениям, предусматривающим в качестве наказания административный арест, считаются «уголовными» по смыслу ст. 6 Европейской конвенции («Малофеева против России», № 36673/04, постановление от 13 мая 2013 г.). К аналогичному выводу Суд пришел и в деле заявительницы в отношении ст. 19.3 КоАП РФ.
Что касается ст. 20.2 КоАП РФ, которая в качестве максимальной меры ответственности предусматривает административный штраф, то и она, как отметил Европейский Суд, по своему характеру и цели наказания является «уголовной» по смыслу Европейской конвенции (подобный вывод содержится в деле «Каспаров и другие против России», № 21613/07, постановление от 3 октября 2013 г.). Так, запрет, предусмотренный в ст. 20.2 КоАП РФ, представляет собой норму общего характера, поскольку распространяется на широкий круг лиц, а не на определенную группу, как, например, в случае с дисциплинарным производством. Административная процедура возбуждается государственным органом, а дело рассматривается в судебном процессе, в ходе которого лицу, привлекаемому к ответственности, предоставляются некоторые процессуальные гарантии, характерные для уголовного разбирательства, например презумпция невиновности. Наказание в виде штрафа имеет целью не компенсацию ущерба, а предупреждение нарушений, что также свойственно уголовному процессу.

Таким образом, Европейский Суд пришел к выводу о том, что гарантии «уголовной» составляющей ст. 6 Европейской конвенции, в том числе право на получение в определенных случаях бесплатной юридической помощи, применимы в делах заявительницы о привлечении к административной ответственности.

Мария СУЧКОВА,
партнер юридической фирмы «Threefold Legal Advisors LLC»,
магистр международного права в области прав человека
(Университет Эссекса, Великобритания)

Европейский суд по правам человека основан для защиты основных прав и свобод отдельных лиц, организаций и государств. Субъект, который не нашел справедливого решения на территории страны участника конвенции, может обратиться в орган для рассмотрения своей жалобы. Работа адвоката в Европейском суде по правам человека имеет свою специфику и множество нюансов, поскольку требует строгого соблюдения перечня условий.

Особенность работы адвоката в ЕСПЧ

Юристу, защищающему права своего клиента на международном уровне, нужно обладать помимо профессиональных навыков основами прецедентного права, на базе которого ЕСПЧ принимает решения.

Процесс обращения и участия в суде состоит из следующих этапов:

Подача жалобы в секретариат. Оформление заявления в соответствии с европейскими стандартами;
Юристы рассматривают прошение, комитет из трех судей выносят вердикт о запуске процессуального дела или отклоняют его;
Палата в составе из 7 верховных судей обмениваются мнением о приемлемости действий заявителя и ответчика;
Оглашение постановления с указанием размера компенсаций (в случае выигрыша истца).

Если жалоба не была удовлетворена, то адвокат может в течение трех месяцев подать апелляцию в Большую Палату, где рассматривать иск будут 17 судей совместно с Комитетом Совета Европы.

Адвокат, который будет представлять интересы клиента в ЕСПЧ, должен иметь доверенность, удостоверяющую обязательства юриста по ведению дела.

На протяжении всего срока процесса адвокат ведет активную переписку с ЕСПЧ, которая включает пояснения, возражения, доказательства, оригиналы и копии запрашиваемых документов. Далее представитель истца участвует в слушаниях по делу, контролирует исполнение постановлений и решений, вынесенных судом.

Защита прав обвиняемого и потерпевшего

Специфика работы адвоката в суде заключается в том, чтобы собрать достаточное количество фактов нарушений того или иного права клиента. Во время консультации юрист выясняет у заявителя обстоятельства дела, соотносит их с правовым полем и производит поиск идентичных прецедентов из практики ЕСПЧ. В качестве доказательств верховный орган принимает любые документы, которые могут подтвердить достоверность заявления клиента: медицинские справки, видео, фото, свидетельства других людей.

В компетенцию Европейского суда по защите прав человека входит:

рассмотрение индивидуальных и групповых исков, поданных к государству-участнику Конвенции;
присуждение заявителю в случае победы денежной компенсации;
контроль исполнения решения в конкретной стране, где произошло нарушение свобод;
вынесение заключений о толковании тезисов Конвенции и основных человеческих свобод.

Право на юридическую помощь защитника

Постановление Европейского Суда по правам человека по жалобе N 46998/08 "Михайлова против Российской Федерации" (вынесено 19 ноября 2015 г., вступило в силу 2 мая 2016 г.).

Заявитель жаловалась на нарушение статьи 6 Конвенции в связи с непредоставлением ей бесплатной юридической помощи в ходе производства по ее делу об административном правонарушении.

Европейский Суд напомнил, что ". не будучи абсолютным, право каждого обвиняемого в совершении уголовного преступления на эффективную защиту посредством адвоката, назначенного властями, если это необходимо, является одной из основ справедливого судебного разбирательства" (п. 77 постановления).

"Право на получение бесплатной юридической помощи, предусмотренное подпунктом "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции, может быть реализовано при условии соблюдения двух условий. Во-первых, у заявителя должно быть недостаточно средств для оплаты юридических услуг. Во-вторых, предоставление юридической помощи осуществляется в интересах правосудия" (п. 78 постановления).

По мнению Европейского Суда, ". [д]ля установления необходимости предоставления юридической помощи в интересах правосудия в рамках внутригосударственного производства, Суд принимает во внимание несколько факторов. Для этого необходимо рассмотреть совокупность обстоятельств дела, в том числе с учетом серьезности правонарушения, степени суровости возможного наказания, степень сложности дела и личную ситуацию заявителя" (п. 79 постановления).

Европейский Суд постановил, что ". в случае возможного лишения свободы интересы правосудия, как правило, требуют услуг судебного представительства, причем если обвиняемый не в состоянии самостоятельно их оплатить, они должны быть предоставлены за счет бюджетных средств. Однако Конвенция не предусматривает какого-либо порога продолжительности такого лишения свободы. При этом изложенное выше не означает, что бюджетные средства не должны предоставляться для обеспечения судебного представительства в делах, не касающихся возможного лишения свободы" (п. 82 постановления).

". предоставление государством юридической помощи в делах, не относящихся к уголовному праву, может быть обязательным в соответствии с пунктом 1 статьи 6 в случае, если ее отсутствие препятствует эффективной реализации права на обращение в суд" (п. 84 постановления).

По мнению одного эксперта «АГ», выводы Верховного Суда весьма полезны для правоприменительной практики в целом. Другой отметил, что вопросы предоставления свиданий с осужденными, отбывающими наказание, лицам, не имеющим юридического образования и не являющимся родственниками, не раз были предметом судебного разбирательства. В ФПА отметили, что ВС РФ вновь обратил внимание нижестоящих судов на необходимость применения норм национального законодательства в системном единстве с нормами международного права.

26 июля 2019 г. Андрей Ресин, отбывающий наказание в виде пожизненного лишения свободы в ФКУ ИК-6 ФСИН России по Хабаровскому краю, обратился к администрации колонии с заявлением о предоставлении ему свиданий в порядке ч. 4 ст. 89 УИК РФ с представителем его интересов в Европейском Суде, общественным защитником Е., не имеющей высшего юридического образования. По словам заключенного, свидание потребовалось для согласования ряда вопросов по ранее поданным в ЕСПЧ жалобам и подготовки материалов индивидуальных жалоб в порядке ст. 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

26 августа осужденный получил ответ врио начальника исправительного учреждения с отказом в удовлетворении просьбы. В документе отмечалось, что свидания будут предоставлены в случае представления документов, подтверждающих юридическое образование представителя и ее право оказывать юрпомощь, а также судебного акта о том, что Е. является общественным защитником.

12 сентября Андрей Ресин обратился к руководству колонии с аналогичным заявлением о предоставлении свидания с другим общественным защитником М. 30 сентября администрация ИК также отказала в удовлетворении требования.

Осужденный гражданин оспорил отказы в судебном порядке. По мнению Андрея Ресина, оба его общественных защитника имеют право заниматься юридической практикой и без юридического образования. Соответственно, ИК обязана предоставлять свидания с ними без ограничения их количества и в отсутствие иных документов, за исключением доверенности и документа, удостоверяющего личность. Впоследствии он изменил обоснования иска и потребовал также присудить ему компенсацию морального вреда в размере 350 тыс. руб.

Суд отказал в удовлетворении требований со ссылкой на то, что федеральный законодатель гарантировал осужденному право на получение именно юридической помощи адвоката или лица, имеющего высшее юридическое образование. В решении суда отмечалось, что Е. и М. не отвечают такому требованию, поэтому их статус лиц, оказывающих юридическую помощь на профессиональной основе, не подтвержден. Впоследствии апелляция отменила решение первой инстанции и удовлетворила административный иск заключенного. Апелляционный суд сослался на необходимость применения в рассматриваемом случае положений Регламента Европейского Суда исходя из статуса Е. и М. как представителей осужденного в ЕСПЧ, подтвержденного материалами дела и не отрицаемого административным ответчиком. Согласно Регламенту, при подаче жалобы представителем заявителя в ЕСПЧ может быть любое лицо, в том числе не являющееся адвокатом или юристом.

Впоследствии кассация отменила апелляционное определение и оставила в силе решение первой инстанции. Кассационный суд указал на неверное применение второй инстанцией положений Регламента о ЕСПЧ, анализ которых свидетельствует о том, что на стороне заявителя в этом Суде после направления жалобы властям государства-ответчика для представления им пояснений по фактам жалобы и возражений по поводу приемлемости жалобы и по ее существу должны выступать адвокат или любое иное лицо, утвержденное председателем Палаты ЕСПЧ. В отсутствие доказательств того, что Е. и М. утверждены в качестве представителей осужденного в ЕСПЧ, последний может воспользоваться квалифицированной юридической помощью, которая может быть оказана адвокатами или лицами, имеющими право на оказание юридической помощи.

В кассационной жалобе в Верховный Суд Андрей Ресин оспорил судебный акт кассации и просил оставить в силе апелляционное определение.

После изучения материалов дела, анализа положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, Регламента Европейского суда, соответствующей практики ЕСПЧ и законодательства РФ Судебная коллегия по административным делам Верховного Суда отметила, что федеральный законодатель различает, с одной стороны, свидания, которые предоставляются заключенным в целях сохранения социально полезных связей с родственниками и иными лицами, и с другой – свидания с адвокатами и иными лицами, имеющими право на оказание юридической помощи, в целях реализации осужденными конституционного права на получение квалифицированной юрпомощи. Таким образом, для каждого вида свиданий предусмотрены различные условия.

Между тем, указал ВС, законодатель в УИК РФ не определил понятие юридической помощи, закрепив в ст. 12 основные права осужденных, установил, что для получения таковой последние могут пользоваться услугами адвокатов, а также иных лиц, имеющих право на оказание такой помощи. При этом понятие иных лиц, имеющих право на оказание юридической помощи, не раскрывается. Следовательно, у апелляционной инстанции имелись основания для признания таким лицом Е., у которой (в отличие от М.), имелась доверенность на формуляре ЕСПЧ.

«Поскольку порядок предоставления свиданий для подготовки материалов для подачи жалоб в ЕСПЧ осужденным с его представителем, которым может быть в том числе не имеющее юридического образования лицо, федеральным законодателем не регламентирован, судебная коллегия по административным делам Хабаровского краевого суда, признавая незаконным отказ в предоставлении свиданий с Е., чья помощь в представлении интересов Андрея Ресина в ЕСПЧ с учетом установленных обстоятельств настоящего административного дела является необходимой и достаточной, правомерно применила положения ч. 4 ст. 89 УИК РФ в правовом единстве с положениями норм международного права, являющимися в силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ составной частью правовой системы РФ», – отмечено в определении Суда.

Таким образом, ВС отменил решение кассации в части отмены апелляционного определения о признании незаконным отказа ИК в предоставлении Андрею Ресину свиданий с его представителем в Европейском Суде Е. В остальной части кассационное определение оставлено без изменения.

Директор Центра практических консультаций, юрист Сергей Охотин отметил, что вопросы предоставления свиданий с осужденными, отбывающими наказание, лицам, не имеющим юридического образования и не являющимся родственниками, не раз были предметом судебного разбирательства. «Основная, последовательная практика сформировалась еще 10–12 лет назад. В соответствии со ст. 12 и 89 УИК РФ по соответствующим заявлениям свидания с осужденными получали в основном правозащитники, не имеющие юридического образования. Вместе с тем сотрудники уголовно-исполнительной системы почти всегда такому виду реализации прав осужденного препятствовали. При этом порой этим правом действительно злоупотребляли, получая такие свидания в личных целях, никак не связанных с оказанием юридической помощи», – пояснил он.

По словам эксперта, как верно отметил Верховный Суд в рассматриваемом кассационном определении, – понятие лиц, имеющих право на оказание юридической помощи, не раскрывается. «При этом законодатель не спешит внести в это понятие какую-либо определенность, что приводит к различному толкованию и применению норм ст. 12 и ст. 89 УИК РФ как руководством исправительных учреждений, так и судами. Вместе с тем за последние годы существенно сужена возможность участия в судах представителей без юридического образования, особенно это касается обращений с административными исковыми заявлениями в порядке КАС РФ, оспаривания действий органов власти и должностных лиц (до 2015 г. регулировалось главой 25 ГПК РФ и не требовало наличия у представителей юридического образования). Таким образом – одним из немногих оставшихся видов правовой помощи, которая может оказываться лицами, не имеющими юридического образования, остался Европейский Суд. При этом в связи с тем, что какие-либо препятствия к обращению в ЕСПЧ расцениваются как самостоятельное нарушение Конвенции согласно ее ст. 34 Конвенции, законодатель выделил и обозначил представителей в ЕСПЧ как отдельную категорию лиц, оказывающих правовую помощь осужденным», – пояснил Сергей Охотин.

Внесенные в УИК изменения также устанавливают правила проведения свиданий заключенных с их представителями в Европейском Суде

Юрист также заметил, что в июне 2021 г. были внесены изменения в ч. 4 ст. 89 УИК РФ. «В рассматриваемом кассационном определении ВС РФ от 18 августа эта статья ошибочно изложена в старой редакции. Тем не менее Верховный Суд верно определил, что при наличии подтверждения об осуществлении представительства в Европейском Суде такое лицо может быть отнесено к лицам, оказывающим юридическую помощь без юридического образования, поскольку форма доверенности для предоставления интересов в ЕСПЧ такое допускает», – заключил Сергей Охотин.

Как подчеркнул адвокат проекта «Правовая Инициатива» (признана в РФ НКО, выполняющей функции иностранного агента. – Прим. ред.) Рустам Мацев, определение ВС РФ вынесено 18 августа, а соответствующие поправки в ч. 4 ст. 89 УИК РФ внесены еще 11 июня. «Тем не менее выводы ВС РФ вселяют надежду на изменения в плане правоприменения и приведения судебной практики к единообразию. «Вместе с тем нельзя сказать, что в настоящее время представители ЕСПЧ беспрепятственно имеют возможность посещать доверителей в учреждениях пенитенциарной системы, тем более когда речь идет о самых строгих колониях особого режима, где наказание отбывают пожизненно. Например, в колонии для пожизненного лишения свободы “Черный дельфин” мой коллега не может встретиться в условиях конфиденциальности с нашим доверителем и заявителем в ЕСПЧ, Расулом Кудаевым, чьи жалобы давно коммуницированы властям. Кроме того, администрация препятствует передаче подписанных доверенностей, о чем имеется даже официальный ответ из администрации колонии», – отметил он.

По словам эксперта, как показывает практика, наличие права не гарантирует его исполнения, тем более если это право признали совсем недавно. «Недостаточно быть просто правым, необходимо иметь волю, силу и мужество, чтобы суметь отстоять и доказать свою правоту. Надеюсь, что в скором времени эти проблемы не будут возникать у представителей и их доверителей», – выразил надежду Рустам Мацев.

Статс-секретарь ФПА РФ, старший партнер коллегии адвокатов Pen & Paper Константин Добрынин добавил, что в рассматриваемом случае Верховный Суд вновь обратил внимание нижестоящих судов на необходимость применения норм национального законодательства в системном единстве с нормами международного права. «Отказ в применении норм международного права или ошибки в их толковании и применении могут повлечь незаконность судебных актов. В этом нового нет ничего, но за лишнее напоминание об этом следует сказать “спасибо”, поскольку принятые в 2020 г. поправки к Конституции чрезмерно усилили и так настороженное – если не сказать, подозрительное – отношение многих правоприменителей к международному праву в целом и прецедентному праву Европейского Суда в частности», – отметил он.

Константин Добрынин также обратил внимание на то, что, ссылаясь в обоснование своей позиции на конкретные постановления ЕСПЧ, Верховный Суд использовал не только постановления, принятые в отношении России, но и постановление, принятое в отношении другого государства – Бельгии. «При этом Верховный Суд РФ не провел между ними никакого различия, обозначив их вместе как “практика ЕСПЧ”, которая в совокупности с Конвенцией о правах человека и Регламентом ЕСПЧ ставит под сомнение правильность выводов нижестоящих судов. Как известно, Верховный Суд рассматривает в качестве обязательных только те правовые позиции ЕСПЧ, которые содержатся в постановлениях, принятых в отношении России. Такой подход существенно сужает возможности заимствования полезного правового опыта, генерируемого ЕСПЧ. Поэтому каждый случай, когда российский суд позволяет себе выйти за рамки указанного ограничения, – как это сделал Верховный Суд в этом случае, заслуживает сдержанных аплодисментов», – убежден статс-секретарь ФПА.

В итоге, по словам Константина Добрынина, Верховный Суд вполне обоснованно пришел к выводу о том, что правомерность оказания юридической помощи по подаче жалоб в ЕСПЧ лицами, не имеющими юридического образования, не подлежит сомнению: «Вопросы же целесообразности обращения к таким лицам за юридической помощью, равно как и ее эффективности, я бы оставил за скобками юридического анализа».

Эксперты отметили значимость постановления ЕСПЧ. Одна из них подчеркнула, что для судей гораздо важнее не столько формальное наличие или отсутствие соглашения у заявителя с адвокатом, сколько сам факт оказания юридической помощи последним.

Европейский Суд по правам человека вынес несколько постановлений по заявлениям россиян, жаловавшихся на нарушение положений Конвенции в связи с проведением в их отношении скрытых оперативно-розыскных мероприятий: «Зубков и другие против России», «Ахлюстин против России», «Москалев против России» и «Дудченко против России». Заявитель по последнему делу, Владимир Дудченко, в своей жалобе, помимо прочего, указал, что в связи с прослушиванием его телефонных разговоров с адвокатом было нарушено гарантированное ст. 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод право на уважение частной и семейной жизни.

Как следует из материалов дела «Дудченко против России», в 2003 г. Мурманская областная прокуратура возбудила уголовное дело в отношении заявителя, который подозревался в руководстве организованной преступной группы. В ходе расследования суд дал санкцию на проведение скрытых ОРМ, в том числе на прослушивание телефонных разговоров Владимира Дудченко, в результате перехватов которых были установлены сведения, позволившие его задержать.

На следующий день после этого адвокат Г., с которым Владимир Дудченко ранее заключил соглашение, вступил в уголовное дело в качестве его защитника. Впоследствии выяснилось, что среди перехваченных телефонных разговоров подозреваемого имелись и разговоры с адвокатом Г. В этой связи следователь решил допросить защитника, подал ходатайство о его отводе и назначил Дудченко нового адвоката. Следователь обосновал свое решение тем, что в момент проведения ОРМ адвокат Г. еще официально не являлся защитником заявителя, а значит, может рассматриваться как простой гражданин и быть допрошен в качестве свидетеля по делу против его доверителя.

В дальнейшем Владимир Дудченко оспаривал приемлемость в качестве доказательства стенограммы его телефонных разговоров с Г. 26 и 27 декабря 2003 г. Он утверждал, что Г. стал его адвокатом с 25 декабря, что подтверждено письменным согласованием этой даты и соответствующими счетами.

Однако суд установил, что соглашение об оказании юридических услуг между Владимиром Дудченко и адвокатом Г. не содержало информацию, что последний должен оказать юридическую помощь в рамках конкретного уголовного дела. По сути, Г. получил статус защитника Дудченко только 28 декабря, а значит, на телефонные переговоры между ними, совершенные до этого, не распространяется адвокатская тайна.

В 2006 г. Владимир Дудченко был признан виновным и приговорен к 13 годам лишения свободы. Среди прочих доказательств, на которые ссылался суд, были и стенограммы телефонных разговоров Дудченко с адвокатом. В этой связи Дудченко подал жалобу в ЕСПЧ, посчитав, что российские власти нарушили его право на юридическую помощь защитника по его выбору, а также право на уважение его личной жизни и переписки.

Рассматривая дело, судьи Европейского Суда отметили, что российские суды не учли рекомендации Комитета министров Совета Европы государствам – членам СЕ о свободе осуществления адвокатской деятельности, согласно которым необходимо принять все возможные меры для обеспечения соблюдения конфиденциальности отношений между адвокатом и его доверителем.

По мнению Суда, не имеет значения, что во время перехвата разговоров Дудченко с адвокатом тот еще не был официально признан защитником в уголовном процессе против заявителя. ЕСПЧ сослался на разъяснения Конституционного Суда РФ о том, что в соответствии с российским законодательством профессиональная адвокатская тайна распространяется на всю информацию, которая стала известна адвокату в результате оказания юридической помощи доверителю, включая любую информацию, переданную последним до того, как адвокат был официально признан его защитником в уголовном процессе.

Также ЕСПЧ подчеркнул, что российское законодательство хотя и провозглашает защиту профессиональных прав адвокатов, при этом не предусматривает гарантий или процедур, которые следует соблюдать в случаях, когда при прослушивании телефона подозреваемого власти случайно перехватывают разговоры с его адвокатом.

В результате большинство судей признали, что в деле «Дудченко против России» записи разговоров с адвокатом были неправомерно включены в число доказательств по уголовному делу. Кроме того, Суд удовлетворил жалобы заявителя на бесчеловечное и длительное содержание под стражей, а также на неудовлетворительные условия транспортировки заявителя между местами лишения свободы. Суд постановил, что в пользу заявителя должна быть выплачена компенсации в размере 14 тысяч евро.

Член Санкт-Петербургской Объединенной коллегии адвокатов Дмитрий Кондратьев пояснил, что ст. 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод гарантирует каждому соблюдение, в том числе государством, права на уважение частной и семейной жизни любого лица, понятие которого трактуется Судом достаточно широко. Конституция РФ конкретизирует такое право, включая в него в том числе неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, тайну переписки, телефонных переговоров и т.п.

«Нарушения прав в отношении частной и семейной жизни подозреваемого повлекли в данном деле и нарушение права в части оказания ему квалифицированной юридической помощи», – считает Дмитрий Кондратьев. Адвокат МЦФ МОКА Светлана Добровольская полагает, что установление Судом факта нарушения ст. 8 Конвенции именно при прослушивании телефонных переговоров заявителя с адвокатом свидетельствует о том, что для ЕСПЧ гораздо важнее не столько формальное наличие (или отсутствие) соглашения у заявителя с адвокатом, сколько сам факт оказания юридической помощи последним.

Частнопрактикующий юрист Вадим Грешников также положительно оценил решение ЕСПЧ. По его мнению, оно должно подтолкнуть адвокатское сообщество к принятию мер, направленных на более детальную проработку вопроса о защите адвокатской тайны.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: