Вс запретил отказывать в иске из за нецелесообразности требований
Обновлено: 26.04.2024
В суд сдали неподписанный экземпляр жалобы. Приведет ли это к пропуску срока давности? Верховный суд разобрался, как относиться к подобной ошибке заявителя. А юристы рассказали, когда суды прощают оплошности сторон, а в каких случаях, напротив, выбирают формальный подход.
Технические ошибки при подаче искового заявления встречаются часто. Истцы неверно указывают реквизиты суда, информацию о сторонах или прикладывают не ту доверенность. Арбитражные суды обычно не так благосклонны к невнимательным юристам и возвращают процессуальные документы, содержащие подобные недостатки, так как большая часть представителей в процессе являются профессиональными юристами, отмечает Даниил Пономарев, адвокат КА Юков и Партнеры Юков и Партнеры Федеральный рейтинг. группа Разрешение споров в судах общей юрисдикции группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры - high market) группа Банкротство (включая споры) (high market) группа Уголовное право 4 место По количеству юристов 12 место По выручке 17 место По выручке на юриста (более 30 юристов) Профайл компании × .
«В то же время иная ситуация возможна при рассмотрении документа в судах общей юрисдикции, где участниками процесса чаще всего оказываются обычные граждане. Так как они не являются профессионалами, встречаются ситуации, когда суды идут навстречу», – говорит Пономарев.
Такой подход поддержал Верховный суд в очередном споре, который рассмотрели в гражданской коллегии.
Нурия Колонова*, не имеющая российского гражданства, нарушила режим пребывания в РФ: у нее не было нужных для проживания документов (ч. 1.1 ст. 18.8 КоАП). За это ее оштрафовали на 2500 руб. и обязали покинуть территорию России. Копию постановления женщина получила в день вынесения документа. Представитель оспорил такое решение, но жалобу вернули без рассмотрения. Причиной стало то, что заявитель по ошибке сдала экземпляр, подписанный только ее представителем. Документ с личной подписью остался у нее на руках.
Жалобу подали повторно, на этот раз с нужными подписями, а заодно и с ходатайством о восстановлении срока обжалования, ведь из-за того, что оспорить постановление первой инстанции не удалось сразу, отведенные на это изначально 10 дней прошли. Но суд не стал продлять срок, отказавшись считать ошибку заявителя уважительной причиной.
Вынесенный судебный акт оспорили в ВС, который и разобрался, что делать с неподписанной жалобой. Дело рассмотрел судья Владимир Меркулов. Он заключил, что суд отказал в удовлетворении ходатайства необоснованно.
Ошибки и интерпретации
Процессуальное право отличается формализмом, признают юристы. В некоторых случаях это хорошо, поскольку гарантирует твердость в установленных судом правах спорящих сторон, считает Павел Хлюстов, управляющий партнер АБ «Павел Хлюстов и партнеры». «Но когда формализм ставится превыше справедливости и здравого смысла, процессуальные нормы переходят из стана современной юриспруденции и превращаются в сакральные правила. Именно для последних характерно четкое соблюдение обряда, а малейшая оплошность не позволяет достичь желаемой цели», – замечает он.
Подобных примеров множество. Один из них – неуказание имени и отчества истца. Это может стать основанием для оставления иска без движения, так как гражданин приобретает и осуществляет права и обязанности под своим именем, включающим фамилию и имя, а также отчество, если другое не вытекает из закона или национального обычая, говорит Анастасия Гурина, юрист S&K Вертикаль S&K Вертикаль Федеральный рейтинг. группа Банкротство (включая споры) (mid market) группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры - high market) группа Разрешение споров в судах общей юрисдикции группа Семейное и наследственное право группа Частный капитал 3 место По выручке на юриста (более 30 юристов) 10 место По выручке 24 место По количеству юристов Профайл компании × . Примеры можно увидеть в определениях апелляции (Определение Новосибирского областного суда от 28.04.2015 по делу № 33-3917/2015, Определение Мосгорсуда от 22.11.2017 по делу № 33-47799/2017). К такому результату может привести даже опечатка в отчестве истца. Такой пример со ссылкой на нарушение ст. 131 ГПК можно найти в ВС Республики Мордовия (Определение от 12.04.2016 по делу № 33-826/2016).
При этом есть и обратные примеры, когда суды апелляционных инстанций отменяют определения об оставлении без движения своих коллег из районных судов. Но в целом подход неоднозначен. Так, Щербинский районный суд Москвы посчитал, что отсутствие расшифровки подписи на исковом заявлении не позволяет определить, кем конкретно был подан иск и имелись ли у этого лица полномочия на подписание иска. Однако Мосгорсуд не согласился с позицией райсуда и указал, что одной подписи достаточно для идентификации истца, приводит пример Гурина (Определение Мосгорсуда от 10.01.2018 по делу № 33-495/2018). При этом Верховный суд полагает, что отсутствие в жалобе расшифровки подписи лица, ее подавшего и подписавшего, не позволяет суду установить, кем подана жалоба и наделен ли вообще заявитель правом на подписание и подачу жалоб на постановление по делу об административном правонарушении ( Решение ВС от 25.05.2017 № 9-ААД17-1).
Некоторые суды воспринимают подпись, состоящую из фамилии, имени и отчества, как расшифровку самой подписи и возвращают иск как неподписанный, предупреждает Гурина. Такой вывод сделал Хорошевский районный суд в Определении от 11.12.2015 по делу № 9-2068/2015. Но в Мосгорсуде заметили ошибку (Апелляционное определение Мосгорсуда от 18.02.2016 по делу № 33-5383/2016).
Анастасия Гурина, S&K Вертикаль
Отход от формализма
Современный этап развития права всё же больше ориентируется на содержание, чем на форму, считает Павел Хлюстов. «Применительно к нормам процессуального права это означает, что судья должен учитывать особенности конкретного дела и поведение сторон. Одного факта нарушения еще недостаточно», – замечает он. Так, суд должен установить, что является причиной несоблюдения нормы и соотнести, насколько допущенное процессуальное нарушение является серьезным, чтобы отказать лицу в реализации права на судебную защиту. Это особенно важно применительно к спорам, рассматриваемым с участием обычных граждан в судах общей юрисдикции, считает Хлюстов.
В качестве примера он приводит подход Верховного суда. Есть ряд дел, где речь идет о пропуске срока на подачу жалобы из-за того, что суд при разъяснении порядка обжалования акта по ошибке указал увеличенный срок. В такой ситуации ВС посчитал, что нарушение порядка обжалования было вызвано поведением самого суда и не должно ставиться в вину участнику спора. «Конечно, при строгом подходе должна действовать фикция знания таким лицом всех процессуальных норм, в том числе и сроков для обжалования. Однако такой подход был бы чрезмерно суров и несоразмерен последствиям нарушения», – считает Хлюстов.
Сотрудница почти шесть лет пыталась взыскать долг по зарплате с бывшего работодателя. А когда компания обанкротилась, включилась в реестр и решила привлечь экс-руководителей к «субсидиарке». Спор в первой инстанции она выиграла. А вот в апелляции от нее пришел отказ от иска. Заявитель уверяет, что документ поддельный. ВС сказал, что в этом случае нужно было отложить заседание и выяснить причины такого нелогичного поведения истца.
В 2016 году экс-сотрудник научно-исследовательского и проектно-конструкторского института «НИПИ Тяжпромэлектропроект» Ирина Горюнова отсудила у бывшего работодателя 305 226 руб. долгов по зарплате и компенсаций (дело № 2-2466/16). Но деньги ей так и не выплатили, а 7 февраля 2017 года в отношении «НИПИ Тяжпромэлектропроект» открыли конкурсное производство.
Тогда Горюнова включилась во вторую очередь реестра с требованием 305 226 руб. А после этого потребовала привлечь контролирующих лиц организации к субсидиарной ответственности из-за неподачи заявления о банкротстве и непредставлении документов управляющему. Ответчиками стали экс-руководители должника Николай Бедрягин и Алексей Рыбакин, а еще единственный акционер и председатель совета директоров Иван Солуянов (дело № А40-103736/2016). Горюнова просила солидарно привлечь их к ответственности только по своим долгам.
Неожиданный отказ от иска
5 февраля 2021 года АСГМ удовлетворил заявление Горюновой частично. Он решил, что к «субсидиарке» за непередачу документов управляющему нужно привлечь только Бедрягина. Директор с этим не согласился и подал апелляционную жалобу. В день заседания, 19 апреля 2021 года, в 9-й ААС поступило заявление Горюновой об отказе от заявленных требований. На процесс пришел только представитель Бедрягина, ни Горюновой, ни ее адвоката не было. Суд решил, что их надлежаще уведомили о месте и времени заседания, поэтому принял решение без них. Апелляция отменила определение первой инстанции, а производство по делу прекратила. То есть Бедрягин смог избежать «субсидиарки».
Узнав об этом решении, Горюнова обратилась в Арбитражный суд Московского округа с жалобой, в которой привела единственный довод: она не отказывалась от требований, а приобщенный к материалам дела документ сфальсифицирован.
Но кассация отказала, потому что у нее «отсутствуют полномочия для рассмотрения заявления о фальсификации». Поэтому Горюнова обратилась с такой же жалобой в Верховный суд.
ВС: нужно разобраться в нелогичном поведении
Заседание в ВС прошло 24 января 2022 года под председательством Екатерины Корнелюк. На процесс пришли Горюнова и ее представитель Мадина Агабекова. Юрист объяснила, что ее клиентка решила не участвовать в заседании апелляции, потому что выиграла в первой инстанции. Горюнова подтвердила, что только потом узнала про отказ от иска и «была, мягко говоря, удивлена». Она напомнила, что уже шесть лет пытается взыскать невыплаченные деньги (в районный суд она обратилась еще в 2016-м) и странно отказываться от требований, когда первая инстанция уже привлекла директора к «субсидиарке» (подробнее — ВС разбирался с подделанным отказом от иска).
В мотивировочной части определения СКЭС обратил внимание на странности в поведении истца: та выиграла спор в первой инстанции, но в день заседания в апелляции якобы отказалась от своих требований. При этом ни она сама, ни ее представитель на процесс не пришли. ВС подчеркнул, что суд должен был усомниться в целесообразности таких действий.
«В подобной ситуации было бы логично отложить заседание, чтобы выяснить позицию истца и устранить противоречия в ее поведении», — подчеркнула экономколлегия.
Но суд прекратил производство по делу, указав на право Горюновой отказаться от иска. Такой излишне формальный подход может сподвигнуть других недобросовестных участников дел подделывать важные документы, уверен ВС. В итоге «тройка» отменила акты апелляции и кассации, а спор вернула в 9-й ААС.
Противоречивая практика
Отказы от иска на практике встречаются редко, признает Станислав Соболев, юрист коллегии адвокатов Регионсервис Регионсервис Федеральный рейтинг. группа Семейное и наследственное право группа Уголовное право группа Экологическое право группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры - high market) группа Природные ресурсы/Энергетика × . По его словам, чаще всего эти процессуальные инструменты используют в смоделированных процессах, где обе стороны пытаются получить запланированный результат. Поэтому суды настороженно относятся к ситуациям, когда истец отказывается от требований. И обсуждаемая позиция ВС, что отказ от иска должен насторожить суды, кажется эксперту правильной.
Безусловно, суду лучше подстраховаться и уточнить у стороны, действительно ли она желает отказаться от иска. Ведь это приведет к прекращению производства по делу и невозможности рассмотреть это требование вновь.
Андрей Колбун, юрист практики «Разрешения споров» юридической компании Лемчик, Крупский и Партнеры Лемчик, Крупский и Партнеры Федеральный рейтинг. группа Налоговое консультирование и споры (Налоговые споры) группа Арбитражное судопроизводство (средние и малые споры - mid market) группа ВЭД/Таможенное право и валютное регулирование группа Налоговое консультирование и споры (Налоговое консультирование) группа Семейное и наследственное право группа Цифровая экономика группа Банкротство (включая споры) (high market) группа Интеллектуальная собственность (Консалтинг) группа Корпоративное право/Слияния и поглощения (mid market) группа Трудовое и миграционное право (включая споры) 6 место По количеству юристов 17 место По выручке 22 место По выручке на юриста (более 30 юристов) Профайл компании × , говорит, что практика по подобным спорам не однообразна. Иногда кассационные суды, как и в деле Горюновой, отказываются рассматривать заявления о фальсификации, ссылаясь на отсутствие полномочий по закону. Так произошло в деле № А40-129134/2020. Апелляция получила отказ от иска, но заявитель в кассации уверял, что подпись в документе подделали. АС Московского округа к этим доводам не прислушался. Более того, судьи отметили, что документ пришел через «Мой арбитр» за четыре дня до заседания, поэтому истец мог узнать о случившемся раньше, отслеживая карточку дела, и заявить фальсификацию еще в апелляции.
А суды Северо-Западного округа придерживаются позиции, которую озвучил ВС. Они считают, что нужно точно установить «волю истца на отказ от иска и прекращение производства по делу», если есть противоречивые действия. Речь идет о ситуациях, когда одновременно с отказом от иска еще подано ходатайство о рассмотрении спора в отсутствие представителя или заявление подается в день заседания при дальнейшей неявке на процесс (дела № А66-2481/2018, № А56-70357/2019). В этом случае заседания откладывают. Поэтому определение СКЭС должно наконец привести практику к единообразию.
Суд подчеркнул, что в удовлетворении требования о возмещении убытков не может быть отказано только на том основании, что их точный размер невозможно установить, поскольку их размер определяется с учетом всех обстоятельств дела
Один из экспертов отметил, что такого рода споры в московском регионе являются очень частыми, однако по ним нет единообразия судебной практики. Другой указал, что ключевым элементом является определение момента, с которого, при условии добросовестного поведения сторон, должны были прекратиться арендные отношения в связи с переходом права собственности. Третий полагает, что определение Верховного Суда – это хороший прецедент, дающий правильное направление практике на повышение ответственности государственных органов за их действия перед участниками хозяйственного оборота.
14 октября Верховный Суд вынес Определение № 305-ЭС21-11188 по делу № А40-332233/2019 о взыскании банком-арендатором убытков с Росимущества и его столичного управления по уплате арендных платежей в период уклонения ответчиков от заключения договора купли-продажи земельного участка и здания, где находилось арендуемое помещение.
Суды не признали убытками арендную плату, внесенную после обязания собственника продать объект арендатору
В апреле 1992 г. Сельскохозяйственная академия им. К.А. Тимирязева сдала в аренду акционерному коммерческому банку «ИРС» нежилое помещение в здании в Москве. В 2011 г. столичные власти изъяли недвижимость из оперативного управления вуза, а позднее права арендодателя были переданы Территориальному управлению Федерального агентства по управлению государственным имуществом в г. Москве.
Спустя два года Росимущество провело аукцион по продаже здания, в котором находится арендуемое помещение, и земельного участка под ним, его победителем был признан АКБ «ИРС». По условиям аукционной документации и действовавшего на тот момент законодательства о приватизации имущества договор с победителем аукциона следовало заключить в течение пяти рабочих дней с даты подведения итогов аукциона.
Поскольку договор купли-продажи заключен не был, банк обратился в Арбитражный суд г. Москвы с иском о признании незаконным уклонения ведомства от заключения договора и об обязании его заключить таковой. В рамках дела № А40-24682/2017 судом было отказано в удовлетворении требования о признании незаконным уклонения управления Росимущества от заключения спорного договора, однако на ведомство была возложена обязанность заключить с банком договор купли-продажи на условиях протокола об итогах аукциона от 29 ноября 2016 г. путем подписания и направления его банку.
Договор был подписан только в мае 2019 г., после чего банк обратился в АС г. Москвы с иском к Росимуществу и его столичному территориальному управлению о взыскании солидарно за счет казны РФ 30 млн руб. убытков и 4 млн руб. процентов за пользование чужими денежными средствами. По мнению банка, в результате уклонения ответчиков от заключения договора купли-продажи он понес убытки в виде внесенной в период с января 2017 г. по май 2019 г. арендной платы.
Первая инстанция отказала в удовлетворении иска со ссылкой на недоказанность наличия убытков, их размера и причинно-следственной связи между бездействием ответчиков и возникновением убытков. При этом суд указал, что договор купли-продажи земельного участка с расположенным на нем зданием считается заключенным с момента вступления в законную силу решения АС г. Москвы по делу № А40-24682/2017, то есть с 13 июня 2018 г., – именно с этой даты, отметил суд, нарушение прав банка прекратилось.
В решении также отмечалось, что банк в спорный период продолжал пользоваться зданием на условиях аренды в соответствии с договором от 3 апреля 1992 г., поэтому сумма внесенной им арендной платы не является убытками, так как была уплачена не с целью восстановления нарушенного права, а во исполнение обязательств по действующему арендному договору. Первая инстанция добавила, что сумма предъявленных ко взысканию убытков рассчитана без учета расходов на содержание имущества, которые истец понес при переходе к нему права собственности, включая налоговые платежи и другие затраты. Кроме того, банк, по мнению суда, не обосновал наличие солидарной обязанности ответчиков по возмещению убытков. В дальнейшем апелляция и кассация поддержали вывод нижестоящего суда.
ВС указал, что нижестоящие инстанции не могли отказать в иске
Рассмотрев кассационную жалобу банка «ИРС», Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ отметила, что нижестоящими судами не исследовался вопрос о наличии или отсутствии причинно-следственной связи между уклонением Управления Росимущества от обязанности заключить договор купли-продажи спорного имущества и возникновением у банка убытков. Он также отметил, что подписанный во исполнение решения суда договор купли-продажи был направлен в адрес банка письмом от 26 апреля 2019 г., которое было получено последним 14 мая 2019 г., при этом в договоре проставлена дата 22 мая 2019 г., а не дата вступления в законную силу судебного акта, однако суды не дали этому правовую оценку.
Верховный Суд также подчеркнул, что банк в ходе судебного разбирательства указывал на то, что он, полагая, что его обязанность по внесению арендной платы прекращена с момента вступления в законную силу решения АС г. Москвы по делу № А40-24682/2017, перестал осуществлять платежи. Однако 23 апреля 2019 г. в адрес банка поступила претензия Управления Росимущества с требованием об уплате арендной платы за период после вступления в законную силу судебного акта, которую истец вынужден был исполнить.
«Ссылаясь на отсутствие доказательств перехода к банку права собственности на спорное имущество и оплаты им его стоимости, суды не учли представленное в материалы дела решение Арбитражного суда г. Москвы от 17 марта 2020 г. по делу № А40-324086/2019, которым признано незаконным решение Управления Федеральной службы государственной регистрации и картографии по Москве об отказе в государственной регистрации права собственности банка на спорное имущество, а также установлен факт полной оплаты этого имущества», – заметил Суд.
Он добавил, что вывод о том, что сумма убытков рассчитана истцом без учета расходов на содержание имущества, был сделан нижестоящими судами без исследования вопроса о том, кто в спорный период нес соответствующие расходы. Кроме того, суды не учли, что в удовлетворении требования о возмещении убытков не может быть отказано только на том основании, что их точный размер невозможно установить, поскольку размер подлежащих возмещению убытков определяется судом с учетом всех обстоятельств дела, исходя из принципов справедливости и соразмерности ответственности допущенному нарушению. Таким образом, ВС отменил судебные акты нижестоящих судов и вернул дело на новое рассмотрение в АС г. Москвы.
Адвокаты прокомментировали выводы Суда
Адвокат МКА «Вердиктъ», арбитр Хельсинкского международного коммерческого арбитража Юнис Дигмар отметил, что такого рода споры в московском регионе являются очень частыми и по ним нет единообразия судебной практики: встречаются диаметрально противоположные позиции при схожести фактических обстоятельств. «Проблема заключается в том, что, несмотря на признание судом бездействия публично-правового органа незаконным, тот же самый суд может по требованию этого же органа взыскать арендную плату либо неосновательное обогащение за период, в течение которого покупатель уже имел субъективное право заключить договор купли-продажи и приобрести в собственность объект недвижимого имущества, но не мог реализовать его по причине уклонения либо отказа публично-правового органа от совершения требующихся от него действий», – пояснил эксперт.
Юнис Дигмар отметил, что Верховный Суд затронул два вопроса по данной спорной ситуации. Первый – обязан ли покупатель платить арендную плату за период бездействия публично-правового органа. В этом вопросе, отметил он, Суд высказался однозначно, указав на недопустимость такого взыскания. «Второй вопрос заключался в следующем: когда прекращается обязанность покупателя вносить арендную плату либо плату за фактическое пользование недвижимым имуществом (при отсутствии договорных отношений). Конкретного ответа на данный вопрос Суд, к сожалению, не дал, что, конечно, огорчает, поскольку вновь данный вопрос придется разрешать суду первой инстанции», – считает Юнис Дигмар.
Адвокат добавил, что, исходя из анализа законодательства и разъяснений, содержащихся в Постановлении Пленумов ВАС и ВС РФ № 10/22 от 29 апреля 2010 г., следует, что обязательство покупателя по внесению арендной платы за пользование недвижимым имуществом, право на заключение договора купли-продажи которого возникло у данного покупателя по результатам конкурентных процедур или без проведения торгов, прекращается в день, следующий за датой, когда должна была бы произойти регистрация перехода права собственности на покупателя, при условии, что публично-правовой орган своевременно исполнил бы свои обязанности.
Юнис Дигмар также полагает, что судебный акт, которым бездействие публично-правового органа признано незаконным, является в данном случае лишь подтверждением незаконности бездействия. Поэтому начало его течения следует исчислять с того момента, когда запись о регистрации перехода права должна была появиться в реестре, однако по не зависящим от покупателя обстоятельствам, связанным с виновным бездействием публично-правового органа, так и не была внесена. «С учетом того, что подобного рода споры имеют довольно частый характер, хотелось бы увидеть окончательную позицию по этому вопросу именно на уровне Верховного Суда», – заключил он.
Партнер АБ «КРП» Виктор Глушаков полагает, что ключевым элементом предмета доказывания по указанному спору является определение момента, с которого, при условии добросовестного поведения сторон, должны были прекратиться арендные отношения в связи с переходом права собственности. «Верховный Суд прямо не говорит о том, когда именно данный момент должен был возникнуть, оставляя данный вопрос на откуп нижестоящих инстанций», – отметил он, добавив, что в определении есть два вывода, которые должны помочь первой инстанции определить этот момент.
«На месте истца я бы исходил из того, в какой момент, при условии соблюдения всех сроков и добросовестном поведении, право собственности на спорный объект перешло бы к банку. Именно с этой даты следует отсчитывать период взыскания убытков. Вопрос фактического заключения договора (который явно заключен со срывом сроков), а тем более вопрос вступления в законную силу решения (которым ретроспективно установлено нарушение со стороны продавца) не должны иметь значения», – убежден Виктор Глушаков. Адвокат добавил, что самым простым способом решения указанного вопроса для нижестоящих инстанций видится привязка к чему-то формальному, например к дате подписания или направления документа или чему-то, что позволит документально подтвердить сделанные выводы.
Партнер юридической фирмы «БИЭЛ» Николай Сапожников отметил, что определение в целом находится в русле разъяснений Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса РФ». «Разъяснения, как и последующая практика Верховного Суда, в целом ориентируют суды существенно смягчать стандарты доказывания для потерпевшей стороны по делам о взыскании убытков. Кроме того, подход судов о включении в состав убытков арендной платы, излишне уплаченной покупателем из-за волокиты с оформлением договора купли-продажи арендуемого объекта, отнюдь не является чем-то новым», – полагает он.
По словам эксперта, ВС вполне законно и справедливо поправил суды нижестоящих инстанций, слишком уж увлекшиеся защитой интересов бюджета. «Остается загадкой, какие разумные интересы покупателя предполагали нижестоящие суды, утверждая позицию о том, что покупатель ничего не теряет от многомесячного затягивания с оформлением выкупа арендуемого им помещения. Также обращает на себя внимание отсутствие в судебных актах нижестоящих инстанций какой-либо внятной аргументации отказа в компенсации расходов покупателя на уплату аренды за периоды до даты вступления в законную силу решения по делу А40-24682/2017, которым на Управление была возложена обязанность заключить договор купли-продажи», – подчеркнул Николай Сапожников.
Он добавил, что нижестоящие суды не дали оценку тому обстоятельству, что обязанность оплачивать арендную плату по общему правилу прекращается не с момента вступления в силу договора купли-продажи, а с момента государственной регистрации перехода права собственности. «Поэтому суду надлежит исследовать условия заключенного договора купли-продажи земельного участка и здания, а также вопросы – в какой мере задержка со стороны управления в оформлении договора купли-продажи повлияла на задержку с расчетами по договору и с регистрацией перехода права собственности на спорный объект, как и на прекращение обязанности покупателя уплачивать арендную плату. При этом при расчете убытков суду нужно в том числе учитывать аспект налоговых расходов сторон в указанный период. Данные вопросы тем более становятся любопытными, учитывая, что из судебных актов по делу мы узнаем, что Росреестр, который самостоятельно несет ответственность за свои незаконные действия, неправомерно отказывал покупателю в регистрации права и этот отказ был признан незаконным в отдельном производстве», – заключил Николай Сапожников.
По его мнению, определение Верховного Суда – это хороший прецедент, дающий правильное направление практике на повышение ответственности государственных органов за их действия перед участниками хозяйственного оборота.
Суд указал, что в таких случаях необходимо ставить этот вопрос на обсуждение сторон и определить обстоятельства, имеющие значение для разрешения спора, даже если стороны на некоторые из них не ссылались, а также распределить обязанности по доказыванию этих обстоятельств
Один из экспертов отметил, что Верховный Суд совершенно справедливо напомнил нижестоящим инстанциям о том, что правосудие в России строится на принципах состязательности и равноправия участников судебного разбирательства. Второй указал, что случаи несогласия судов с классификацией правоотношений, предложенной сторонами, нередки, а потому определение имеет практическую ценность.
Сергей Робул обратился в Калининский районный суд г. Санкт-Петербурга с иском к Сергею Митину о взыскании долга по договору займа, процентов за пользование чужими денежными средствами и судебных расходов. Он указал, что 3 февраля 2011 г. ответчик взял у него в долг 774 тыс. руб. на срок до востребования, о чем была составлена расписка. 7 марта 2018 г. Сергей Робул направил должнику требование о возврате денежных средств в тридцатидневный срок с момента получения этого требования, однако деньги возвращены не были и на претензию от 13 марта 2018 г. Сергей Митин не ответил.
Уточнив исковые требования, Сергей Робул просил взыскать с ответчика сумму основного долга – 774 тыс. руб., проценты за пользование чужими денежными средствами в размере более 20 тыс. руб. и почти 10 тыс. руб. в качестве компенсации судебных расходов.
Взыскивая в пользу истца заявленные им суммы, Калининский районный суд г. Санкт-Петербурга исходил их того, что представленная расписка не подтверждает факт заключения именно договора займа, однако полученные ответчиком денежные средства являются его неосновательным обогащением и подлежат взысканию в пользу истца. Апелляция и кассация оставили решение первой инстанции в силе, согласившись с такими выводами.
Сергей Митин обратился в Верховный Суд, который, изучив кассационную жалобу, напомнил, что в силу ст. 39 ГПК предмет и основание иска определяет истец, а суд в соответствии с ч. 3 ст. 196 данного Кодекса принимает решение по заявленным требованиям.
Высшая инстанция сослалась на п. 5 Постановления Пленума ВС РФ от 19 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении», согласно которому суд принимает решение только по заявленным истцом требованиям. Выйти за пределы заявленных требований (разрешить требование, которое не заявлено, удовлетворить требование истца в большем размере, чем оно было заявлено) суд имеет право лишь в случаях, прямо предусмотренных федеральными законами. Заявленные требования рассматриваются и разрешаются по основаниям, указанным истцом, а также по обстоятельствам, вынесенным судом на обсуждение в соответствии с ч. 2 ст. 56 ГПК РФ.
В то же время, заметил ВС, в п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» разъяснено, что в соответствии со ст. 148 ГПК на стадии подготовки дела к судебному разбирательству суд выносит на обсуждение вопрос о юридической квалификации правоотношения для определения того, какие нормы права подлежат применению при разрешении спора. По смыслу ч. 1 ст. 196 данного Кодекса суд определяет, какие нормы права следует применить к установленным обстоятельствам. Суд также указывает мотивы, по которым не применил нормы права, на которые ссылались лица, участвующие в деле. В связи с этим ссылка истца в исковом заявлении на не подлежащие применению в данном деле нормы права сама по себе не является основанием для отказа в удовлетворении заявленного требования.
ВС указал, что в п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда от 24 июня 2008 г. № 11 «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству» также разъяснено, что при определении закона и иного нормативного правового акта, которым следует руководствоваться при разрешении дела, и установлении правоотношений сторон следует иметь в виду, что они должны определяться исходя из совокупности данных: предмета и основания иска, возражений ответчика относительно иска, иных обстоятельств, имеющих юридическое значение для правильного разрешения дела. Поскольку основанием иска являются фактические обстоятельства, то указание истцом конкретной правовой нормы в обоснование иска не является определяющим при решении судьей вопроса о том, каким законом следует руководствоваться при разрешении дела.
Верховный Суд обратил внимание на то, что по настоящему делу истец предъявил требования о взыскании с ответчика денежной суммы и процентов, в обоснование которых ссылается на факт передачи этой денежной суммы ответчику. Данные правоотношения он полагал займом и ссылался в обоснование иска на положения ст. 809 и 811 ГК. Первая инстанция посчитала, что к данным правоотношениям подлежат применению нормы гл. 60 Гражданского кодекса о неосновательном обогащении ответчика в связи с недоказанностью факта заключения сторонами договора займа.
Высшая инстанция отметила, что в соответствии со ст. 12 ГПК РФ правосудие по гражданским делам осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Согласно п. 2 ст. 56 данного Кодекса суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.
«В силу данных норм процессуального права и с учетом приведенных выше разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации суд, придя к выводу о квалификации спорных правоотношений как неосновательного обогащения, обязан был поставить этот вопрос на обсуждение сторон и определить обстоятельства, имеющие значение для разрешения спора, даже если стороны на некоторые из них не ссылались, а также распределить обязанности по доказыванию этих обстоятельств», – посчитал ВС.
Верховный Суд заметил, что согласно материалам дела эти требования закона судом выполнены не были. При этом в кассационной жалобе Сергей Митин указал, что вследствие этого нарушения он был лишен возможности заявить свои возражения против взыскания неосновательного обогащения и представить соответствующие доказательства.
Таким образом, ВС отменил решения нижестоящих инстанций и направил дело на новое рассмотрение в Калининский районный суд г. Санкт-Петербурга.
По его мнению, подобные случаи имеют место в судебной практике, хотя и не носят массовый характер. «Общепринятой является практика, при которой судья, рассматривающий дело и полагающий, что к отношениям, возникшим между сторонами, следует применить иные нормы, отличные от тех, на которые ссылается истец, разъясняет ему право уточнить требования. Процессуально это реализуется через подачу заявления об изменении предмета или основания иска в порядке ч. 1 ст. 39 ГПК РФ», – подчеркнул юрист.
Адвокат КА «Объединенная коллегия адвокатов Чувашской Республики» Сергей Ванюков отметил, что ВС предлагает судам в случае несогласия с юридической квалификацией правоотношений сторон, предложенной истцом, не отказывать в иске, а в рамках подготовки к судебному заседанию предложить свою квалификацию правоотношений сторон и вынести ее на обсуждение, определив обстоятельства, имеющие значение для разрешения спора и распределив при этом бремя доказывания между сторонами.
«Такой подход, с одной стороны, обеспечивает процессуальную экономию времени, а с другой – позволяет снизить требования к юридической квалификации сторон», – указал он. Сергей Ванюков отметил, что случаи несогласия судов с классификацией правоотношений, предложенной сторонами, нередки, а потому определение Верховного Суда имеет практическую ценность.
Как пояснил ВС, возможность отказа в принятии иска к больнице о компенсации морального вреда предусмотрена только в случаях, когда право на судебную защиту было реализовано в состоявшемся ранее судебном процессе
По мнению одного из экспертов «АГ», определение Верховного Суда – значимый правовой акт в правоприменительной практике, так как он восстановил нарушенное право заявителя на судебную защиту и доступ к правосудию, гарантированные Конституцией. Другой отметил, что определение ВС защищает право более слабой стороны по делу и не допускает отказа в возмещении морального вреда по причине ранее допущенных формальных тактических ошибок.
В июне 2014 г. Владимир Кобзев скончался из-за болезни, незадолго до смерти мужчине вызвали бригаду скорой помощи. Впоследствии правоохранительные органы возбудили уголовное дело в отношении Д. – фельдшера скорой помощи ГБУЗ Псковской области «Себежская районная больница» по факту некачественного оказания медицинской помощи гражданину, повлекшего его смерть.
В июне 2017 г. Д. предъявили обвинение в причинении смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей (ч. 2 ст. 109 УК), и она полностью признала свою вину. По версии следствия, медработник, прибыв по вызову к Кобзеву, ненадлежащим образом оказала медпомощь: недооценила тяжесть состояния пациента, установила неверный предварительный диагноз, не провела в полном объеме диагностические мероприятия, не выявила оснований и не приняла мер к госпитализации Кобзева или вызову выездной специализированной бригады скорой помощи.
В дальнейшем вдова покойного обратилась в суд с иском к больнице о компенсации морального вреда в связи со смертью супруга. 18 июля 2017 г. суд отказал в удовлетворении требований по причине того, что истица не доказала совершение медицинскими работниками скорой помощи действий (либо бездействия), повлекших смерть Владимира Кобзева и причинивших ей нравственные страдания, а также наличие прямой причинно-следственной связи между оказанием помощи ненадлежащего качества и смертью пациента.
В июне 2018 г. следователь по особо важным делам Опочецкого межрайонного следственного отдела СУ СКР по Псковской области прекратил уголовное преследование Д. на основании п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ в связи с истечением сроков давности уголовного преследования. Тогда же вдова покойного вновь обратилась в суд с требованиями о компенсации морального вреда, однако суд в определении от 10 июля 2018 г. отказал в его принятии. В том же году женщина безрезультатно обращалась в суд области с заявлением о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам судебного решения от 18 июля 2017 г.
В дальнейшем вдова и дочь покойного обратились в суд с иском к больнице о взыскании компенсации морального вреда по 5 млн руб. каждой и возмещении материального ущерба на общую сумму в 74 тыс. руб. По мнению истиц, именно ненадлежащее исполнение фельдшером скорой помощи Д. своих профессиональных обязанностей повлекло смерть их близкого родственника.
Суд первой инстанции отказался принимать иск вдовы покойного в части ее требований о компенсации морального вреда, сославшись на вступившее в законную силу судебное решение от 18 июля 2017 г., принятое по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям (п. 2 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ). При этом суд первой инстанции частично удовлетворил иск дочери Владимира Кобзева к больнице, взыскав в ее пользу 350 тыс. руб. Вдове покойного суд присудил лишь 20 тыс. руб. в качестве компенсации материального вреда. Впоследствии апелляция и кассация поддержали это решение.
Вдова Владимира Кобзева обжаловала вынесенные судебные акты как незаконные в Верховный Суд РФ. В своей кассационной жалобе женщина сообщила, что 29 июля 2019 г. она обращалась в суд вместе со своей дочерью. Тогда суд удовлетворил иск дочери к больнице о компенсации морального вреда, это решение вступило в законную силу, в то время как требования вдовы о компенсации морального вреда по аналогичным основаниям разрешения не получили.
После изучения материалов дела Судебная коллегия по гражданским делам напомнила, что заинтересованное лицо может обратиться в суд за защитой своего нарушенного либо оспариваемого права, по заявлению такого лица судом возбуждается гражданское дело. Если ранее судом уже были рассмотрены требования этого же лица, тождественные вновь предъявленным (т.е. совпадающие по составу сторон, предмету и основанию заявленных требований), судья отказывает в принятии такого иска. Возможность отказа в принятии иска предусмотрена только в случаях, когда право на судебную защиту было реализовано в состоявшемся ранее судебном процессе с соблюдением принципов равноправия и состязательности сторон (п. 2 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ). Такое положение процессуального закона направлено на пресечение рассмотрения судами тождественных требований, при этом несовпадение предмета иска (материально-правовое требование истца) или основания иска (обстоятельства, на которых истец основывает своё требование к ответчику) исключает тождественность требований.
В рассматриваемом деле, отметил ВС, суд первой инстанции при разрешении вопроса о принятии к производству иска вдовы покойного в части требований о компенсации морального вреда неправильно применил нормы процессуального права и ошибочно счел тождественным ее требованиям, ранее разрешенным решением суда от 18 июля 2017 г. Тогда основанием для отказа в удовлетворении иска явилось то, что не было представлено доказательств наличия прямой причинно-следственной связи между оказанием помощи ненадлежащего качества и смертью пациента. Верховный Суд подчеркнул, что после принятия судом такого решения в рамках расследования уголовного дела, возбужденного в отношении фельдшера скорой медицинской помощи, была проведена комиссионная судебно-медицинская экспертиза. Ее заключение подтвердило некачественное оказание пациенту медицинской помощи со стороны Д., которое способствовало наступлению неблагоприятного исхода в виде смерти пациента.
Как пояснил Суд, вдова покойного мужчины в своем новом иске о компенсации морального вреда ссылалась на установленные в ходе расследования уголовного дела обстоятельства, а суд не учел, что в данном случае обстоятельства, на которых истец основывает свои требования, и доказательства, подтверждающие их, являются иными фактическими основаниями заявленных ею исковых требований к ответчику. «При таких обстоятельствах нельзя признать правомерным вывод судьи о том, что заявленное Кобзевой требование к больнице о компенсации морального вреда тождественно иску, ранее рассмотренному судом в июле 2017 г.», – заключил ВС, отменил судебные акты нижестоящих инстанций и вернул дело на новое рассмотрение в первую инстанцию.
Адвокат Центрального филиала г. Читы Палаты адвокатов Забайкальского края Виталий Воложанин отметил, что нижестоящие суды совершенно необоснованно отказали заявительнице в удовлетворении ее требований о компенсации морального вреда и одновременно частично удовлетворили требование об этом ее дочери. «Если предположить, что при рассмотрении требований вдовой покойного были представлены доказательства, подтверждающие обстоятельства заявленных ею исковых требований к ответчику о компенсации морального вреда (заключение комиссионной судебно-медицинской экспертизы и постановление следователя), то почему именно ей было отказано, а требования другой истицы были удовлетворены?» – задался вопросом он.
По словам адвоката, определение Верховного Суда – значимый правовой акт в правоприменительной практике. «ВС РФ своим решением восстановил нарушенное право заявителя на судебную защиту и доступ к правосудию, гарантированные Конституцией РФ», – подытожил Виталий Воложанин.
Адвокат Нижегородской областной коллегии адвокатов Александр Немов положительно оценил определение ВС. «Рассматриваемый спор касался возможности принятия искового заявления уже после рассмотрения аналогичного иска ранее. Нижестоящие суды подошли формально к рассмотрению такого вопроса, просто сославшись на тождественность требований и оснований», – пояснил он.
По мнению эксперта, единственное, что осталось непонятным, почему ВС РФ в итоговом выводе указывает, что вновь поданное исковое заявление содержит ссылку на новое доказательство (заключение судебно-медицинской экспертизы), а следовательно, имеет место новое основание для предъявления иска. «Этот вывод весьма спорный. Однако главное рассуждение ВС РФ касается неправомерного отказа судами лицу, чье право на судебную защиту осталось не реализовано при совершенно очевидном праве на получение компенсации. Полагаю, что пересмотр ранее рассмотренного дела по вновь открывшимся обстоятельствам был бы более корректным, но псковские суды отказали и в этом истцу. Потому я могу только приветствовать определение Суда, так как оно защищает право более слабой стороны по делу и не допускает отказа в возмещении морального вреда по причине ранее допущенных формальных тактических ошибок», – заключил Александр Немов.
Автор статьи
Читайте также: