Признание фактических брачных отношений судебная практика
Обновлено: 11.05.2024
Подборка наиболее важных документов по запросу Раздел имущества фактическое прекращение брачных отношений (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Судебная практика: Раздел имущества фактическое прекращение брачных отношений
Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Подборка судебных решений за 2019 год: Статья 34 "Совместная собственность супругов" СК РФ
(Р.Б. Касенов) Суд удовлетворил требования истца к ответчику о разделе совместно нажитого имущества, удовлетворил встречные исковые требования ответчика к истцу о разделе совместно нажитого имущества. Как указал суд, в соответствии со ст. 34 Семейного кодекса РФ имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью. В рассматриваемом случае судом установлено, что брак истца и ответчика фактически распался, брачные отношения прекращены, общее хозяйство не ведется, в связи с чем общее имущество сторон подлежит разделу. При этом, установив, что ответчик распорядился приобретенным в период брака автомобилем по своему усмотрению в отсутствие волеизъявления истца и извлек от продажи автомобиля выгоду, суд взыскал с ответчика в пользу истца денежную компенсацию.
Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Апелляционное определение Московского городского суда от 24.03.2022 по делу N 33-5486/2022
Категория: Семейные споры.
Требования: О разделе совместно нажитого имущества.
Обстоятельства: Истица полагает, что имеются основания для отступления от начала равенства долей, поскольку ответчик действовал не в интересах семьи, расходовал имущество в ущерб семье.
Решение: Удовлетворено в части. Также истцом не приведено заслуживающего внимания интереса супруги, при разделе имущества супругов и наличия оснований для отступления от равенства долей. Само по себе прекращение фактических брачных отношений, раздельное проживание, не является безусловным основанием для увеличения супружеской доли истца.
Статьи, комментарии, ответы на вопросы: Раздел имущества фактическое прекращение брачных отношений
Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Статья: Некоторые вопросы раздела имущества супругов: гражданско-правовой аспект
(Смышляева О.В.)
("Гражданское право", 2019, N 4) Конечно, проанализированные актуальные вопросы практики рассмотрения дел, связанных с разделом имущества супругов и семейно-брачных отношений, не являются исчерпывающими. Имеют место нерешенные вопросы и спорные ситуации, связанные с применением норм Семейного и Гражданского кодексов Российской Федерации при разделе имущества супругов, разделе объектов незавершенного строительства, вопросы раздела имущества, связанные с фактическим прекращением брачных отношений, и другие, касающиеся имущественных отношений супругов (бывших супругов).
Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Статья: Спор о разделе имущества супругов (на основании судебной практики Московского городского суда)
("Электронный журнал "Помощник адвоката", 2022) "__" _______ ___ г. в _________ районный суд/мировому судье судебного участка N _____ Истцом было подано исковое заявление о разделе имущества в связи с расторжением брака/фактическим прекращением супружеских отношений и ведения общего хозяйства с Ответчиком.
Нормативные акты: Раздел имущества фактическое прекращение брачных отношений
"Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 1 (2020)"
(утв. Президиумом Верховного Суда РФ 10.06.2020) Разрешая спор и отказывая С. в удовлетворении исковых требований о разделе общего имущества супругов, суд первой инстанции указал на то, что спорные денежные средства являются доходом ИП К., полученным им после фактического прекращения между сторонами брачных отношений, поэтому данный доход является личной собственностью К. и разделу между бывшими супругами не подлежит. Доказательств того, что обязательства по договорам, во исполнении которых общество перечислило ИП К. денежные средства в размере 10 903 842 руб., возникли в интересах семьи, истцом не представлено. То обстоятельство, что указанные истцом денежные средства были получены ответчиком К. за работы и услуги, оказанные ИП К. обществу до 1 августа 2015 г., то есть в период фактических брачных отношений с С., правового значения, по мнению суда первой инстанции, для дела не имеет, поскольку семейное законодательство не связывает возникновение режима общей собственности супругов в отношении имущества, которое не приобреталось ими в браке. Кроме того, доказательств того, что денежные средства, которые являлись предметом договоров, использовались супругами в имущественных отношениях между собой для личных или семейных нужд, то есть представляли собой их совместную собственность, истцом не представлено. Спорные денежные средства являются доходом ИП К., полученным в процессе предпринимательской деятельности после прекращения между сторонами семейных отношений, данное имущество не является совместно нажитым имуществом супругом, поскольку в совместную собственность супругов входят только предпринимательские доходы, передаваемые в бюджет семьи, остальные доходы от предпринимательской деятельности являются собственностью супруга-предпринимателя.
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 05.11.1998 N 15
(ред. от 06.02.2007)
"О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака" 16. Учитывая, что в соответствии с п. 1 ст. 35 СК РФ владение, пользование и распоряжение общим имуществом супругов должно осуществляться по их обоюдному согласию, в случае когда при рассмотрении требования о разделе совместной собственности супругов будет установлено, что один из них произвел отчуждение общего имущества или израсходовал его по своему усмотрению вопреки воле другого супруга и не в интересах семьи, либо скрыл имущество, то при разделе учитывается это имущество или его стоимость.
Подборка наиболее важных документов по запросу Фактическое прекращение брачных отношений (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Судебная практика: Фактическое прекращение брачных отношений
Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Подборка судебных решений за 2019 год: Статья 39 "Определение долей при разделе общего имущества супругов" СК РФ
(Р.Б. Касенов) Суд частично удовлетворил требования истца к ответчику о взыскании неосновательного обогащения, образовавшегося, по мнению истца, в результате того, что ответчик после расторжения брака с истцом как собственник жилого помещения не участвовал в расходах на содержание жилого помещения, которые обязан был нести с истцом в равной мере. При этом суд отклонил доводы истца о том, что судом неверно применены положения ст. 39 Семейного кодекса РФ, согласно которой общие долги распределяются между супругами пропорционально присужденным им долям, но не на прошлый период, и у ответчика, являвшегося участником общей совместной собственности на жилое помещение, отсутствовали законные основания быть освобожденным от несения расходов. Как указал суд, вступившим в силу судебным решением за ответчиком было признано право собственности на доли в праве общей долевой собственности на спорную квартиру пропорционально внесенным им денежным средствам на покупку данной квартиры. Таким образом, доля ответчика в спорной квартире изначально не составляла 50%, и решением суда определен лишь ее размер, что свидетельствует о том, что взыскание с ответчика расходов, понесенных истцом на содержание квартиры, являлось бы неправомерным. Юридически значимым обстоятельством по данному делу являлось установление прекращения фактических брачных отношений, поскольку стороны владели квартирой совместно, после прекращения брачных отношений режим совместной собственности прекращен.
Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Подборка судебных решений за 2019 год: Статья 39 "Определение долей при разделе общего имущества супругов" СК РФ "Разрешая спор, суд руководствовался ст. ст. 128, 129, 213, 254 ГК РФ, ст. ст. 34, 38, 39, 45 СК РФ, п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от дата N 15 "О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака", ст. ст. 96, 98 ГПК РФ и, исходя из того, что общие долги супругов при разделе общего имущества супругов распределяются между супругами пропорционально присужденным им долям, не нашел оснований для отступления от равенства долей супругов, учел, что кредит был получен истцом в период брака, израсходован на нужды семьи и является общим обязательством супругов, а также сумму исполненных истцом обязательств перед банком после фактического прекращения сторонами брачных отношений, взыскал с ответчика в пользу истца денежные средства в размере сумма (сумма / 2)."
Статьи, комментарии, ответы на вопросы: Фактическое прекращение брачных отношений
Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Ситуация: Как установить факт прекращения семейных отношений?
("Электронный журнал "Азбука права", 2022) 1. Прекращение семейных отношений между супругами (брачных отношений)
Нормативные акты: Фактическое прекращение брачных отношений
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 05.11.1998 N 15
(ред. от 06.02.2007)
"О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака" Если после фактического прекращения семейных отношений и ведения общего хозяйства супруги совместно имущество не приобретали, суд в соответствии с п. 4 ст. 38 СК РФ может произвести раздел лишь того имущества, которое являлось их общей совместной собственностью ко времени прекращения ведения общего хозяйства.
Подборка наиболее важных документов по запросу Установление факта состояния в фактических брачных отношениях (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Формы документов: Установление факта состояния в фактических брачных отношениях
Судебная практика: Установление факта состояния в фактических брачных отношениях
Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Обзор судебной практики Верховного Суда РФ от 10.07.2002
"Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за первый квартал 2002 года" 2. Установление судом факта нахождения в фактических брачных отношениях, возникших после 8 июля 1944 г., не допускается.
Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Подборка судебных решений за 2019 год: Статья 1 "Основные начала семейного законодательства" СК РФ
(Р.Б. Касенов) Суд отказал в удовлетворении требований истца к администрации сельского поселения, ответчику о признании наличия фактических брачных отношений между сестрой истца и наследодателем, признании их имущества совместно нажитым, установлении факта принятия наследства истцом, признании за истцом права собственности на жилой дом и земельный участок в порядке наследования. Как указал суд, в соответствии со ст. 1 Семейного кодекса РФ государством признается только брак, заключенный в органах записи актов гражданского состояния. В данном случае факт состояния (нахождения) сестры истца в фактических брачных отношениях с наследодателем установлен быть не может, поскольку в испрашиваемый период времени фактический брак не имел правовой силы и не порождал каких-либо юридических последствий. Право совместной собственности указанных лиц на приобретенное в период совместного проживания имущество возникнуть также не могло. При этом лицом, которое может быть признано к наследованию после смерти наследодателя в порядке очередности, предусмотренной ст. ст. 1142 - 1145 ГК РФ, сестра истца не являлась, а о признании себя лицом, которое может быть признано к наследованию после смерти сестры по иным основаниям, истец не просит и не просил. Соответственно, в данном случае у суда не имеется оснований для вывода о возникновении наследственных правоотношений.
Статьи, комментарии, ответы на вопросы: Установление факта состояния в фактических брачных отношениях
Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Ситуация: Каковы права и обязанности лиц, проживающих в гражданском браке (сожителей)?
("Электронный журнал "Азбука права", 2022) Установление юридического факта нахождения в фактических брачных отношениях гражданских супругов законодательством не предусмотрено. Исключение сделано только в случае установления такого факта в отношении лиц, вступивших в фактические брачные отношения до 08.07.1944 (п. 10 ч. 2 ст. 264 ГПК РФ; п. 19 Указа Президиума ВС СССР от 08.07.1944; Определение Конституционного Суда РФ от 17.05.1995 N 26-О; Апелляционные определения Московского городского суда от 28.06.2021 по делу N 33-25573/2021, от 30.09.2016 по делу N 33-38680/2016).
Нормативные акты: Установление факта состояния в фактических брачных отношениях
Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 21.06.1985 N 9
"О судебной практике по делам об установлении фактов, имеющих юридическое значение" 6. В силу п. 4 ст. 247 ГПК РСФСР и соответствующих статей ГПК других союзных республик установление факта состояния в фактических брачных отношениях может иметь место, если эти отношения возникли до издания Указа Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 г. и существовали до смерти (или пропажи без вести на фронте) одного из лиц, состоявших в таких отношениях. В этом случае по просьбе заявителя одновременно с признанием указанного факта может быть установлен и факт нахождения заявителя на иждивении умершего либо пропавшего без вести. В соответствии с действующим законодательством суд не вправе рассматривать заявление об установлении факта нахождения в фактических брачных отношениях, возникших после 8 июля 1944 г.
Традиционно понятие брака в России, как и во многих других странах, рассматривается в двух аспектах: социологическом и юридическом.
В социологическом смысле это «исторически обусловленная, санкционированная и регулируемая обществом форма отношений между женщиной и мужчиной, устанавливающая их отношения друг к другу и детям» 1 . Что касается юридического аспекта, здесь все сложнее. Пожалуй, единственное понятие брака, содержащееся в законодательстве, приведено в п. «ж.1» ч. 1 ст. 72 Конституции РФ, который, указывая на нахождение в совместном ведении РФ и ее субъектов вопросов защиты института брака, определяет его как «союз мужчины и женщины».
Однако такое понятие представляется весьма поверхностным и не раскрывающим сущности данного явления, в то время как потребность в его конкретизации для целей правоприменения наблюдается как в частноправовой, так и в публично-правовой сферах.
Юридическое понятие брака
Опираясь на положения Семейного и Гражданского кодексов, правильнее, на мой взгляд, рассматривать брак как гражданско-правовой договор, заключаемый на добровольной основе между двумя физическими лицами, удовлетворяющими установленным законом требованиям (пол, возраст, дееспособность и пр.), и порождающий взаимные права и обязанности со дня госрегистрации 2 . В качестве гражданско-правового договора брак рассматривался и ранее 3 , и такая квалификация представляется обоснованной как в полной мере соответствующая понятию договора, приведенному в п. 1 ст. 420 ГК.
В то же время наиболее интересным и требующим обсуждения в практическом плане вопросом видится не столько гражданско-правовая характеристика брака, сколько требование его обязательной госрегистрации как существенное условие, легитимизирующее его в глазах государства 4 .
Таким образом, наличие регистрации брака является ключевым моментом во многих частноправовых вопросах. Равным образом ее отсутствие – независимо от установления факта длительного совместного проживания, наличия общих детей и прочих признаков брачных отношений – не влечет наступления ни одного из перечисленных и подобных им последствий, что создает благодатную почву для злоупотреблений со стороны «гражданских супругов» в отношении не только третьих лиц, но и друг друга.
Например, нахождение двух лиц в сожительстве с переводом одним из сожителей на другого всей прибыли от предпринимательской деятельности первого и накоплением за собой исключительно долгов с целью последующего инициирования процедуры банкротства способно привести к тому, что интересам кредиторов такого лица может быть причинен весьма существенный ущерб, а должник, в свою очередь, не только избежит ответственности за свои действия, но и получит в результате существенную выгоду.
Другим примером может быть строительство дома в период нахождения в фактических брачных отношениях на участке, принадлежащем одному из сожителей, за счет средств другого, что не только не придаст такому имуществу статус совместно нажитого, но и способно – в случае спорных ситуаций – лишить лицо, за чей счет возведен дом, возможности добиться признания за собой каких-либо прав на него либо истребовать с другой стороны стоимость данного объекта недвижимости 8 .
Если согласиться с определением брака как гражданско-правового договора, столь радикальная позиция законодателя в отношении требований о госрегистрации брака как отправной точки возникновения личных имущественных и неимущественных прав, не допускающая компромиссов, очевидно, должна объясняться наличием высшей цели, необходимостью защиты таких ценностей, которые перевесили бы трудности, создаваемые действующим регулированием. Например, законодательное закрепление необходимости госрегистрации права на недвижимое имущество свидетельствует о признании государством публично-правового интереса в установлении принадлежности данного имущества конкретному лицу, чем обеспечиваются защита прав других лиц, стабильность гражданского оборота и предсказуемость его развития 9 , что вполне разумно. Однако определить схожий интерес со стороны государства в необходимости регистрации брака, на мой взгляд, сложно.
О частичном применении к фактическим брачным отношениям семейного законодательства
Даже только частичное применение к фактическим брачным отношениям ряда положений семейного законодательства позволило бы, на мой взгляд, успешно разрешать описанные и многие другие аналогичные проблемы, особенно в сфере имущественных правоотношений. Такое предложение не является революционным – примеры придания некоторых юридических последствий фактическим брачным отношениям можно встретить в развитых зарубежных правопорядках. Яркой иллюстрацией может служить практикующееся в Германии заключение между лицами, состоящими в фактических брачных отношениях, так называемых «договоров о партнерстве», предметом которых является урегулирование личных имущественных отношений, при условии, что содержание таких договоров не будет затрагивать интересы третьих лиц или государства 10 .
Благодаря теории подразумеваемых соглашений (implied contract), согласно которой суд, исходя из поведения сторон, вправе установить наличие между фактическими супругами подразумеваемого соглашения, определяющего судьбу имущества, приобретенного в таких отношениях, за фактически установленными брачными отношениями признаются юридические последствия для определенных целей, (например, наследования, взыскания алиментов, раздела совместно нажитого имущества). Это практикуется и в некоторых штатах Америки (в частности, Колорадо, Айове, Техасе, Юте, Канзасе, Южной Каролине, Монтане и Нью-Гэмпшире) 11 .
Проект федерального закона о внесении изменений в Семейный кодекс
В Думу внесен проект закона, которым предлагается ввести в Семейный кодекс понятие «фактические брачные отношения»
Стоит отметить, что в России попытка воссоздания схожего правового регулирования была предпринята в 2018 г. внесением в Госдуму проекта федерального закона, предусматривающего фактическое приравнивание при наличии определенных условий (совместное проживание в течение определенного времени, ведение общего хозяйства, наличие общих детей) сожительства к браку (законопроект № 368962-7). Ссылаясь на опыт других стран, автор законопроекта считал, что среди прочего признание в России «фактических брачных отношений» на законодательном уровне позволило бы значительно упростить разрешение возможной проблемы с разделом нажитого в таком союзе имущества, с чем, полагаю, трудно не согласиться.
Несмотря на то что инициатива не увенчалась успехом, отмечу, что с некоторыми оговорками она отнюдь не выглядит чем-то неприемлемым, однако обоснование предложенных поправок, как и они сами, требует корректировки, после чего к рассмотрению данного вопроса, на мой взгляд, стоит вернуться.
В качестве аргументов приведу следующие.
Что касается личных имущественных прав сожителей, то, если бы «на кону» стояли только они, можно было бы смело отклонять предложенную автором законопроекта № 368962-7 идею, поскольку и сейчас никто не запрещает лицам, состоящим в фактических брачных отношениях, приобретая в собственность имущество, заключить письменное соглашение, определяющее судьбу этого имущества. В данном случае приходится признать, что люди сами должны нести ответственность за свою неосмотрительность, и вмешательство государства здесь не видится столь уж необходимым.
Кроме того, предложение об уравнивании фактических брачных отношений с браком исключительно по прошествии нескольких лет (пяти либо двух при рождении общих детей) оставляет нерешенной проблему статуса совместно приобретенного имущества в случае прекращения отношений до достижения данной временной отметки, что даже в случае принятия законопроекта № 368962-7 оставило бы существенный пробел в правовом регулировании.
Рассуждая об обоснованности признания за фактическими брачными отношениями статуса брачных, обратим внимание не на права «гражданских супругов», а на то, как подобное признание может сказаться на правах и законных интересах иных участников гражданского оборота. В связи с этим уместными представляются слова американского судьи Оливера Уенделла Холмса, полагавшего, что «право должно строиться исходя из предположения о “плохом человеке” (bad man theory) и вторгаться там, где среднестатистический эгоист, способный на самоограничение своих желаний только под угрозой принуждения, может в своем стремлении к личному преуспеванию ущемить интересы третьих лиц» 15 .
Презумпция совместной собственности
Как указывалось, отсутствие регистрации брачных отношений при их фактическом наличии может способствовать некоторым субъектам в извлечении существенных преимуществ из своего недобросовестного поведения, и правовая система, видя такие возможности, не может их игнорировать. В то же время признание наличия некоторых последствий фактических брачных отношений – например, с помощью распространения опровержимой презумпции совместной собственности на имущество, приобретенное на имя одного из «гражданских супругов» в период совместного проживания, – в одночасье способно закрыть эту «лазейку», причем предлагаемый способ является максимально простым, эффективным и минимально затратным.
Такое утверждение базируется главным образом на праве судов в отсутствие соответствующего правового регулирования, но при наличии необходимости разрешать споры, исходя из фундаментальных основ частного права (обязанности действовать добросовестно, а также запрета извлечения преимуществ из незаконного и (или) недобросовестного поведения), представляющих собой реализацию универсального запрета, закрепленного в ч. 3 ст. 17 Конституции и инкорпорированного практически во все отрасли законодательства.
Если ожидаемые действия не осуществляются, именно суд – в случае передачи спора на его рассмотрение – обязан принять все законные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц, перечень которых не является исчерпывающим. При условии установления фактического наличия между сторонами всех элементов брака как гражданского договора, за исключением его регистрации в установленном порядке, наиболее действенной из таких мер как раз может быть признание со ссылкой на п. 3 ст. 1 и ст. 10 ГК возникшего в собственности одного из «гражданских супругов» имущества совместно нажитым и применение к нему соответствующих норм Семейного кодекса.
По сути, такое толкование закона есть не что иное, как реализация в России применяемой судами США теории подразумеваемых соглашений (implied contract), но с опорой на фундаментальные основы отечественного частного права. На практике это может означать, что, если, к примеру, в процессе рассмотрения дела о банкротстве гражданина выяснится, что должник долгое время состоит в фактических брачных отношениях, в которых на имя его (ее) «гражданского супруга/супруги» было приобретено имущество, стоимость которого очевидно превышает личные доходы его титульного владельца, данное обстоятельство может быть основанием для обращения к «гражданскому супругу/супруге» для получения объяснений относительно источников возникновения соответствующих денежных средств.
Если в рамках рассмотрения спора кредиторы либо финансовый управляющий предоставят суду убедительные доказательства невозможности приобретения имущества его титульным владельцем на личные доходы, будет установлен факт длительного совместного проживания «гражданских супругов» либо представлены иные, пусть и косвенные, доказательства того, что имущество приобреталось совместно, на собственника имущества может быть перенесено бремя опровержения приведенных доводов 18 , поскольку такие действия могут свидетельствовать о наличии признаков злоупотребления правом, а это дает суду право принять меры, приведенные в п. 2 и 3 ст. 10 ГК, – в частности, применить к имуществу, приобретенному одним из «гражданских супругов», соответствующие положения гл. 7 и 9 Семейного кодекса. При этом, если утверждения о совместном приобретении имущества неверны, для его титульного владельца не должно составить труда представить суду доказательства, опровергающие утверждения оппонентов.
Преимуществом такого подхода можно назвать и то, что установление факта совместного приобретения имущества не приведет к его полному изъятию, так как изыматься будет лишь доля, принадлежащая непосредственно должнику. Доля же его «гражданского супруга» останется неприкосновенной.
Таким образом, в отсутствие специального регулирования даже применение основных начал гражданского законодательства способно содействовать восстановлению справедливости в подобных ситуациях, однако такой путь должен являться скорее исключением, нежели правилом, тем более что проблема носит явно не единичный характер, а разработка эффективной законодательной базы не представляется трудновыполнимой задачей.
Свидетельский иммунитет
Еще одним немаловажным, но затрагивающим личные неимущественные права «гражданских супругов» обстоятельством, на которое почему-то редко обращают внимание, является отсутствие у таких лиц – независимо от продолжительности совместного проживания и иных факторов – права не свидетельствовать друг против друга в суде, причем в рамках не только уголовного, но и иных видов судопроизводства (например, п. 2 ч. 4 ст. 69 ГПК РФ). Причиной является императивно установленное правило о предоставлении свидетельского иммунитета исчерпывающему перечню лиц 19 , куда в силу однозначного непризнания сожительства государством лица, состоящие в фактических брачных отношениях, не входят. Между тем подобное правовое регулирование как принуждающее человека зачастую идти против близких ему людей – еще один аргумент в пользу необходимости изменения подхода к проблеме.
Предоставляя свидетельский иммунитет только супругам, законодатель не учитывает немаловажный фактор – современную действительность.
Если на более раннем этапе потребность общества в официальном признании брака со стороны государства была по большей части обусловлена культурными традициями, а также морально-нравственными соображениями и действительно имела значение, то в настоящее время регистрация брака воспринимается многими исключительно как «штамп в паспорте», а совместное проживание, ведение общего хозяйства и даже наличие детей, рожденных от лиц, в браке не состоящих, в целом больше не рассматриваются как отклонение от нормы. Нередко лица, состоящие между собой в родстве, годами не поддерживают отношения. При таком положении случаи, когда, например, биологические родители, никогда не воспитывавшие своих детей, по сути, лишь «номинально» обладают свидетельским иммунитетом, в то время как лица, состоящие в фактических брачных отношениях, вынуждены давать показания друг против друга под угрозой уголовного преследования, представляются абсурдом. В связи с этим признание наличия свидетельского иммунитета за лицами, состоящими в фактических брачных отношениях, стало бы, на мой взгляд, существенным шагом к совершенствованию законодательства.
Негативные последствия
1 Философский энциклопедический словарь. М., 1983, С. 60.
2 О возрасте и дееспособности см. ст. 12 и 14 Семейного кодекса РФ. Возникновение супружеских прав и обязанностей именно со дня регистрации заключения брака в органах ЗАГС закреплено в п. 2 ст. 10 Семейного кодекса.
3 См. Победоносцев К.П. Курс гражданского права. В 3-х т. СПб.: Синодальная типография, 1896.
4 На это, в частности, прямо указывает п. 2 ст. 1 Семейного кодекса.
5 См., например, Определение Конституционного Суда РФ от 17 мая 1995 г. № 26-О, апелляционное определение Нижегородского областного суда от 9 апреля 2019 г. по делу № 33-3807/2019 и др., хотя из данного правила все же есть исключения.
6 См. также Определение Верховного Суда РФ от 6 июня 2017 г. № 4-КГ17- 28.
7 Пункт 7 Постановления Пленума ВС от 25 декабря 2018 г. № 48 «О некоторых вопросах, связанных с особенностями формирования и распределения конкурсной массы в делах о банкротстве граждан».
8 См, например, Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 16 июня 2020 г. по делу № 5-КГ20-29, 2-2159/2019.
9 Постановление КС РФ от 26 мая 2011 г. № 10-П; определения от 5 июля 2001 г. № 132-О и № 154-О, от 29 января 2015 г. № 216-О и др.
10 Слепакова А.В. Фактические брачные отношения и право собственности // Законодательство. 2001. № 10.
11 Назарова А.С. Правовое регулирование фактических брачных отношений в Российской Федерации и США // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения № 5-2016; «Без свадьбы женаты: Надо ли сожительство приравнивать к браку».
12 Кодекс законов о браке, семье и опеке. Введен в действие Постановлением ВЦИК от 19 ноября 1926 г. «О введении в действие Кодекса законов о браке, семье и опеке».
Статьи 11 и 12 Кодекса законов о браке, семье и опеке были впоследствии признаны утратившими силу Указом Президиума ВС РСФСР от 16 апреля 1945 г. «Об изменениях Кодекса законов о браке, семье и опеке и Гражданского процессуального кодекса РСФСР».
13 Указ Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 г. «Об увеличении государственной помощи беременным женщинам, многодетным и одиноким матерям, усилении охраны материнства и детства, об установлении почетного звания “Мать-героиня” и учреждении ордена “Материнская слава” и медали “Медаль материнства”».
14 См., например, Определение КС от 17 мая 1995 г. № 26-О; п. 18 Постановления Пленума ВС от 5 ноября 1998 г. № 15 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака».
15 См.: Holmes O.W. The Path of the Law // 10 Harvard Law Review. 1897. P. 457 ff.
17 Пункт 1 Постановления Пленума ВС от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации».
18 Идея перехода бремени доказывания при наличии определенных обстоятельств не является чем-то принципиально новым, и, несмотря на отсутствие прямого законодательного закрепления, неоднократно применялась российскими судами. Суть ее в том, что, невзирая на общее правило, возлагающее на каждое участвующее в деле лицо бремя доказывания обстоятельств, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений, такая обязанность не является безграничной. Если истец в подтверждение своих доводов приводит убедительные доказательства, а ответчик с ними не соглашается, не представляя документы, подтверждающие его позицию, то именно на последнего должно перейти бремя опровержения изложенных истцом доводов. Возложение же на истца дополнительного бремени опровержения документально не подтвержденной позиции процессуального оппонента будет противоречить состязательному характеру судопроизводства (см., например, Постановление Президиума ВАС РФ от 3 июля 2012 г. № 2341/12, Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 18 января 2018 г. № 305-ЭС17-13822 по делу № А40-4350/2016 и др.).
19 Например, согласно п. 1 ч. 4 ст. 56 УПК свидетель вправе отказаться свидетельствовать против себя, супруга (супруги) и других близких родственников, круг которых определен п. 4 ст. 5 Кодекса.
Как указано в определении, суды не учли, что спорная квартира была подарена бывшим супругом своему брату после заключения брачного контракта, а истец не требовала денежную компенсацию за выбывшее из ее владения имущество
Один из адвокатов сравнил определение со «шкатулкой с сюрпризом»: с одной стороны, ВС сделал правильный процессуальный вывод о необходимости привлечения третьего лица, с другой – остался нераскрытым вопрос законности удовлетворения исковых требований по праву. Другая полагает, что разъяснения Верховного Суда РФ станут серьезной основой для защиты принципа свободы договора.
Наталья и Андрей Старыгины состояли в браке с января 2001 г., а спустя 11 лет развелись. В период брака супруг зарегистрировал за собой право собственности на 2/3 квартиры, приобретенной супругами совместно по договору долевого участия в строительстве. Незадолго до развода супруги заключили нотариально удостоверенный брачный договор, согласно которому право собственности на имущество, нажитое в период брака (доходы от трудовой или предпринимательской деятельности, РИД, приобретенные за счет общих доходов движимые вещи, ценные бумаги, вклады, доли в капитале, внесенные в банки и в иные коммерческие организации, а также любое другое нажитое в период брака имущество, независимо от того, кем внесены денежные средства), принадлежит тому из супругов, на чье имя оно оформлено, и является раздельной личной собственностью.
После расторжения брака Наталья Старыгина обратилась в суд иском к бывшему мужу о признании брачного договора недействительным и разделе совместно нажитого имущества. Как пояснила истец, в период брака супругами совместно была приобретена квартира на основании ДДУ, а переход 2/3 доли на нее в собственность мужа существенно нарушил права жены, которая не имела собственного жилья и не могла зарегистрироваться по иному месту жительства. По мнению истца, перед разводом стороны находились в серьезном конфликте, и бывший муж оказал на нее психологическое воздействие, фактически вынудив подписать брачный договор на крайне невыгодных условиях. Таким образом, истец просила признать совместно нажитым имуществом супругов 2/3 доли в праве собственности на спорную квартиру и произвести раздел совместно нажитого имущества, признав за истцом и ответчиком право собственности по 1/3 доли в праве собственности на данное жилье.
Суд отказал в удовлетворении иска со ссылкой на то, что условия брачного договора не противоречат основным началам семейного законодательства, а истец не доказала факт заключения данного документа под влиянием насилия или угрозы со стороны ответчика. В решении также отмечалось, что истец не доказала и то, что на момент заключения брачного договора она не была способна понимать значение своих действий или руководить ими.
Впоследствии апелляция отменила решение нижестоящего суда и вернула ему дело на новое рассмотрение. Однако при повторном рассмотрении дела суд первой инстанции вновь отказался удовлетворять иск. Тогда апелляция удовлетворила исковые требования, указав, что заключение брачного договора не должно ставить одного из супругов в крайне неблагоприятное положение (например, из-за существенной непропорциональности долей в общем имуществе либо лишения одного из них полностью права на имущество, нажитое в период брака). Таким образом, апелляция сочла, что условия спорного брачного договора ставят истца в крайне неблагоприятное положение, поскольку она полностью лишилась права собственности на имущество, нажитое супругами в период брака, в связи с чем такой документ следует признать недействительным.
Далее брат ответчика, Сергей Старыгин, который ранее не участвовал в судебном разбирательстве между супругами, обжаловал апелляционное определение в Третий кассационный суд общей юрисдикции. В кассационной жалобе заявитель указал, что именно он является собственником спорной квартиры и приобрел ее до признания брачного договора недействительным, при этом сделка не была оспорена в установленном законом порядке. Однако Третий КСОЮ поддержал определение апелляции и пояснил, что Сергей Старыгин не является стороной брачного договора, поэтому не вправе ни оспаривать его по указанному основанию, ни настаивать на законности его заключения. Кассация также отметила, что довод жалобы о том, что кассатор является добросовестным приобретателем доли в спорном жилье, не опровергает правильность вывода апелляции, поскольку добросовестность приобретателя не имеет правового значения ввиду доказанности выбытия имущества из владения собственника помимо его воли.
Третий КСОЮ добавил, что добросовестность приобретения доли в спорной квартире не являлась предметом рассмотрения спора, поскольку признание брачного договора недействительным и применение последствий недействительности сделки возвращают стороны в положение, в котором они пребывали до того, как право было нарушено. Добросовестное приобретение возможно только тогда, когда имущество приобретается не непосредственно у собственника, а у лица, не имевшего право отчуждать его. Последствием сделки, совершенной с таким нарушением, является не двусторонняя реституция, а возврат имущества из незаконного владения (виндикация) согласно ст. 302 ГК РФ. Спорная квартира, подчеркнула кассация, выбыла из собственности Натальи Старыгиной против ее воли.
«Сергей Старыгин как собственник спорного жилого помещения к участию в деле не был привлечен, тогда как спор разрешен о правах на его квартиру. Выводы кассационного суда общей юрисдикции о допустимости разрешения дела без привлечения к его к участию Сергея Старыгина по тому основанию, что предметом спора являлся режим имущества бывших супругов, который не затрагивает его прав, являются ошибочными. Суд сослался на положения ст. 302 ГК РФ, которые дают Наталье Старыгиной право истребовать имущество у Сергея Старыгина, между тем Натальей Старыгиной названные требования иска не заявлялись», – отмечается в определении.
ВС добавил, что кассация, сделав вывод о том, что доли спорной квартиры выбыли помимо воли Натальи Старыгиной, не учла, что на момент совершения сделки дарения собственником долей являлся бывший супруг истца. Брачный договор на тот момент не был признан недействительным, и квартира была отчуждена по воле титульного собственника. Требование о денежной компенсации имущества, которое отсутствовало на момент раздела, истцом не заявлялось. В итоге ВС отменил акты апелляции и кассации, направив дело на новое рассмотрение во вторую инстанцию.
Адвокат АП Ленинградской области Евгений Тарасов назвал определение своеобразной «шкатулкой с сюрпризом»: с одной стороны, Суд сделал правильный процессуальный вывод о необходимости привлечения третьего лица, с другой – остался нераскрытым вопрос законности удовлетворения исковых требований по праву (хотя сделан намек в виде направления дела именно в апелляционную инстанцию, которая удовлетворила иск). «Что до процессуальных нарушений, то удивительно, как кассационный суд пропустил такой очевидный порок апелляционного производства, но не менее удивительно, что ВС выявил нарушение (возможно, потому что наряду с выявлением процессуального нарушения ВС не согласился и с выводами нижестоящего суда по существу). На мой взгляд, Верховный Суд ищет новый баланс в толковании закона о брачном договоре, и такие дела, в которых есть несколько граней, позволяют ему продемонстрировать нижестоящим судам “неказуистический” подход в применении норм семейного права и гражданского процесса», – пояснил он.
Адвокат отметил, что если дело повторно дойдет до ВС или итоговые акты апелляционной и кассационной инстанций будут опубликованы в открытом доступе, тогда станет ясно, повлияло ли данное определение на дальнейшую судебную практику.
Адвокат, руководитель семейной практики КА г. Москвы № 5 Татьяна Сустина полагает, что споры с брачными договорами в последнее время демонстрируют нестабильный характер правоприменения, что выражается в удовлетворении подобных исков. «Суды, учитывая кабальность сделки, достаточно часто отходят от принципа свободы договора в сторону “фундамента” семейных отношений: доли супругов в имуществе признаются равными. Подобный принцип суды признают весомее договорных отношений между супругами», – отметила она.
По мнению адвоката, когда речь идет о существенном списке недвижимости, состоящем из более пяти пунктов, все объекты которого были приобретены после заключения брачного договора и переходят одному супругу, возникает вопрос о добросовестности данного лица. «С другой стороны, в таком случае уместен вопрос о целесообразности самого института брачного договора как такового. Зачем он нужен, если фактически не работает и из правила есть исключения, ведь никого из супругов не заставляли его заключать? Доводы истцов о том, что они не осознавали юридических последствий (например, находились под давлением, в состоянии стресса и т.д.) были бы неприменимы, например в споре с банком о признании ипотечного договора недействительным. Именно поэтому судам следует тщательнее рассматривать подобные дела, с особой внимательностью и аккуратностью формировать судебную практику, чтобы исключить дискредитацию института брачного договора. Данное определение послужит серьезной основой защиты принципа свободы договора», – убеждена Татьяна Сустина.
Автор статьи
Читайте также: