Когда будет рассмотрено дело ерехинского в конституционном суде

Обновлено: 25.04.2024

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, Г.А. Гаджиева, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина И.Н. Ерехинского к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

1. Гражданин И.Н. Ерехинский, условно-досрочно освобожденный от отбывания наказания в виде принудительных работ, назначенного в порядке замены неотбытой части наказания в виде лишения свободы более мягким видом наказания, оспаривает конституционность пункта "в" части третьей статьи 79 "Условно-досрочное освобождение от отбывания наказания" и части второй статьи 80 "Замена неотбытой части наказания более мягким видом наказания" УК Российской Федерации.

Как утверждает заявитель, оспариваемые законоположения не соответствуют статьям 1 (часть 1), 7 (часть 1), 15, 19 (часть 1), 45, 46, 50 (часть 3) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации в той мере, в какой они не позволяют осужденному за особо тяжкое преступление точно определить срок возникновения права ходатайствовать об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания, назначенного в порядке замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания, поскольку такая замена аннулирует ранее отбытый срок, дававший право на условно-досрочное освобождение.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

Установление в уголовном законе оснований для досрочного освобождения от наказания направлено на реализацию закрепленного в статье 50 (часть 3) Конституции Российской Федерации права каждого осужденного за преступление просить о смягчении назначенного ему наказания, в то же время служит вытекающему из конституционных начал гуманизма и справедливости принципу экономии уголовной репрессии, предполагающему применение лишь необходимых и достаточных для достижения ее целей принудительных мер уголовно-правового реагирования.

Располагая достаточно широкой свободой усмотрения при установлении как условных, так и безусловных видов освобождения от наказания, федеральный законодатель в рамках предоставленной ему дискреции (статья 71, пункты "в", "о", Конституции Российской Федерации) ввел такое регулирование, при котором освобождение положительно характеризуемого осужденного от дальнейшего отбывания наказания путем замены его оставшейся части более мягким видом наказания аннулирует неотбытую часть прежнего наказания. При разрешении соответствующего вопроса судом оцениваются позитивные изменения в поведении осужденного, свидетельствующие о возможности смягчения уголовной репрессии до необходимого и достаточного минимума принудительных мер, обеспечивающих достижение целей наказания. С принятием в соответствии со статьей 80 УК Российской Федерации постановления о замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания отбывание назначенного по приговору наказания прекращается, а исполнению подлежит избранное в порядке замены наказание (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 17 января 2013 года N 2-О).

Как указал Конституционный Суд Российской Федерации, в отличие от такой замены условно-досрочное освобождение осужденного является отказом государства от полной реализации назначенного судом наказания, если его дальнейшее исполнение (с учетом позитивных изменений в поведении и личности осужденного, свидетельствующих о возможности смягчения уголовно-правового принуждения) перестает отвечать целям восстановления социальной справедливости, а также исправления осужденного и предупреждения совершения им новых преступлений. Тем самым возникающие в процессе исполнения любого уголовного наказания, включая назначенное в порядке замены, вопросы (в том числе предусмотренные статьями 79 и 80 данного Кодекса) подлежат самостоятельному разрешению в установленном статьями 396 - 399 УПК Российской Федерации порядке и предполагают разную оценку поведения и личности осужденного (Постановление от 18 марта 2014 года N 5-П и Определение от 19 декабря 2019 года N 3357-О).

На такое же понимание этих институтов досрочного освобождения от отбывания наказания ориентирует суды и постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 апреля 2009 года N 8 "О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания", разъяснившего, что в случаях, когда наказание осужденному было смягчено актом амнистии или актом помилования либо определением (постановлением) суда, при применении условно-досрочного освобождения от наказания или замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания суду следует исчислять фактически отбытый срок наказания, исходя из срока наказания, установленного актом амнистии или актом помилования либо определением (постановлением) суда (абзац первый пункта 2).

Приведенное правовое регулирование неопределенности в вопросе самостоятельного исчисления срока, дающего право ходатайствовать об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания, назначенного в порядке замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания, не содержит. Сама же такая замена направлена на улучшение положения осужденного и не препятствует последующему применению в установленном законом порядке оснований для освобождения от отбывания избранного судом наказания.

Таким образом, оспариваемые законоположения не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявителя в обозначенном им аспекте, а потому данная жалоба, как не отвечающая критерию допустимости обращений в Конституционный Суд Российской Федерации, не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Ерехинского Ильи Николаевича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина Л.Л. Дмитриева к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

1. Гражданин Л.Л. Дмитриев, вынесенный в отношении которого обвинительный приговор частично изменен апелляционным определением от 24 мая 2019 года, просит признать противоречащей статьям 17 - 19, 22 (часть 1), 46 (части 1 и 2), 120 (часть 1) и 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации статью 90 "Преюдиция" УПК Российской Федерации, поскольку, по его мнению, данная норма по смыслу, придаваемому ей в системе действующего правового регулирования сложившейся правоприменительной практикой, позволяет органам предварительного расследования и суду при рассмотрении уголовного дела не учитывать в качестве оправдывающих доказательств обстоятельства, установленные вступившим в законную силу и не отмененным в надлежащем порядке решением арбитражного суда, действуя вне рамок процедур преодоления преюдиции, очерченных Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 21 декабря 2011 года N 30-П.

Статья 90 УПК Российской Федерации предусматривает, что обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором, за исключением приговора, постановленного судом в соответствии со статьей 226, 316 или 317 данного Кодекса, либо иным вступившим в законную силу решением суда, принятым в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства, признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки; при этом такие приговорили решение не могут предрешать виновность лиц, не участвовавших ранее в рассматриваемом уголовном деле.

Как отметил Конституционный Суд Российской Федерации (Постановление от 21 декабря 2011 года N 30-П; определения от 19 ноября 2015 года N 2636-О, от 19 июля 2016 года N 1697-О, от 25 октября 2016 года N 2226-О, от 20 декабря 2016 года N 2779-О, от 26 октября 2017 года N 2260-О, от 25 октября 2018 года N 2730-О, от 18 июля 2019 года N 1890-О и др.), предмет исследования в каждом виде судопроизводства имеет свои особенности, исходя из которых определяются не только компетентный суд, но и специфика процессуальных правил доказывания по соответствующим делам, включая порядок представления и исследования доказательств, а также основания для освобождения от доказывания. Как признание, так и отрицание преюдициального значения окончательных судебных решений не могут быть абсолютными. Пределы действия преюдициальности объективно обусловлены тем, что установленные судом в рамках его предмета рассмотрения по делу факты в их правовой сущности могут иметь иное значение в качестве элемента предмета доказывания по другому делу, поскольку предметы доказывания в разных видах судопроизводства не совпадают, а суды в их исследовании ограничены своей компетенцией в рамках конкретного вида судопроизводства.

В уголовном судопроизводстве решается вопрос о виновности лица в совершении преступления и о его уголовном наказании. Имеющими значение для соответствующего суда будут такие обстоятельства, подтверждающие признаки состава преступления, без закрепления которых в законе деяние не может быть признано преступным. В силу объективных и субъективных пределов действия законной силы судебного решения для органов, осуществляющих уголовное судопроизводство, не могут являться обязательными обстоятельства, установленные судебными актами других судов, если этими актами дело по существу не было разрешено или если они касались таких фактов, фигурировавших в гражданском судопроизводстве, которые не были предметом рассмотрения и потому не могут быть признаны установленными вынесенным по его результатам судебным актом.

Фактические обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом, разрешившим дело по существу в порядке арбитражного или гражданского судопроизводства, имеют преюдициальное значение для суда, прокурора, следователя и дознавателя по находящемуся в их производстве уголовному делу, когда в уголовном судопроизводстве рассматривается вопрос о правах и обязанностях того лица, правовое положение которого уже определено ранее вынесенным судебным актом. Принятые в порядке арбитражного или гражданского судопроизводства и вступившие в законную силу решения судов по арбитражным и гражданским делам не могут рассматриваться как предрешающие выводы суда при осуществлении уголовного судопроизводства о том, содержит ли деяние признаки преступления, а также о виновности обвиняемого, которые должны основываться на всей совокупности доказательств по уголовному делу. Признание за вступившим в законную силу судебным актом, принятым в порядке арбитражного или гражданского судопроизводства, преюдициального значения при рассмотрении уголовного дела не может препятствовать правильному и своевременному осуществлению правосудия по уголовным делам исходя из требований Конституции Российской Федерации, в том числе принципа презумпции невиновности лица, обвиняемого в совершении преступления, которая может быть опровергнута только посредством процедур, предусмотренных уголовно-процессуальным законом, и только в рамках уголовного судопроизводства (статья 49 и статья 118, часть 2, Конституции Российской Федерации).

Как свидетельствуют приведенные в обоснование позиции Л.Л. Дмитриева доводы, нарушение своих прав он связывает не с содержанием оспариваемого законоположения, которое не предполагает произвольного применения, а с тем, что, по его мнению, в его деле не было принято во внимание истолкование, данное этой норме Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 21 декабря 2011 года N 30-П. Между тем определение того, в какой мере в деле заявителя, с учетом положений статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", реализовано указанное Постановление, находится в ведении судов общей юрисдикции и к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, установленной статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", не относится.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Дмитриева Леонида Леонидовича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

Ранее судья ВС согласился с защитником

Адвокат доказал в ВС, что необходимый для УДО срок исчисляется с момента назначения наказания, а не его замены

Судья ВС подтвердил, что в случае замены наказания более мягким его видом право на условно-досрочное освобождение возникает после отбытия установленного в УК срока наказания, назначенного именно приговором

Как ранее сообщалось, в ноябре 2016 г. Илья Ерехинский был осужден на 4 года 6 месяцев лишения свободы за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего (ч. 4 ст. 111 УК РФ). 4 февраля 2019 г. Тосненский городской суд Ленинградской области заменил наказание более мягким видом, назначив осужденному принудительные работы на срок 1 год 10 месяцев 23 дня.

Адвокат АП Ленинградской области Дмитрий Чербунин попытался добиться условно-досрочного освобождения Ильи Ерехинского, однако Колпинский районный суд г. Санкт-Петербурга производство по данному вопросу прекратил. В обоснование своей позиции первая инстанция сослалась на п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда от 21 апреля 2009 г. № 8 «О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания», где указано, что если наказание осужденному было смягчено актом амнистии, помилования или суда, то при применении УДО или замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания следует исчислять фактически отбытый срок наказания исходя из срока наказания, установленного актом амнистии, помилования или судебным актом. С учетом этого разъяснения Колпинский районный суд начал отсчет двух третей срока наказания, отбытие которых необходимо для применения УДО в отношении лица, осужденного за совершение особо тяжкого преступления, со дня начала отбытия принудительных работ. Обжаловать это решение в апелляции не удалось.

В Третий кассационный суд общей юрисдикции обратился уже другой защитник Ильи Ерехинского – адвокат АП Ленинградской области Виктор Ермолаев. Он же, после того как судья отказался передавать жалобу на рассмотрение в заседании, подал кассационную жалобу в Верховный Суд.

Адвокат настаивал на том, что выводы нижестоящих инстанций о необходимости отбытия осужденным не менее двух третей срока наказания с момента назначения принудительных работ противоречат закону. Его позиция строилась на том, что ст. 79 УК не содержит положений, предусматривающих иной порядок исчисления фактического срока отбытия наказания применительно к осужденным, которым лишение свободы заменено более мягким видом наказания. Разъяснения п. 2 Постановления Пленума ВС от 21 апреля 2009 г. № 8, по мнению Виктора Ермолаева, применимы к тем лицам, в отношении которых были внесены изменения в уголовный закон и произведен пересмотр приговоров в сторону смягчения наказания, а не в отношении лиц, которым была произведена замена одного вида наказания другим, более мягким.

27 декабря 2019 г. судья Верховного Суда Александр Ботин согласился с доводами адвоката. Как указано в постановлении, уголовный закон предусматривает возникновение права на УДО у осужденного за особо тяжкое преступление после фактического отбытия двух третей всего срока наказания, назначенного приговором суда, а не двух третей срока более мягкого вида наказания, назначенного в результате замены наказания в виде лишения свободы принудительными работами (п. «в» ч. 3 ст. 79 УК). Кассационная жалоба адвоката на постановление Колпинского районного суда и апелляционное постановление Санкт-Петербургского городского суда была передана для рассмотрения в судебном заседании Третьего кассационного суда общей юрисдикции.

4 февраля 2020 г. кассационный суд отменил акты нижестоящих инстанций и направил материал об УДО на новое рассмотрение в Колпинский районный суд.

Генпрокуратура заявила о дискриминации тех, кто ожидает УДО в местах лишения свободы

Адвокат снова отстаивает в ВС исчисление срока для УДО с момента назначения наказания, а не его замены

В Суд поступило кассационное представление заместителя Генпрокурора РФ, который полагает, что после замены лишения свободы принудительными работами срок, без отбытия которого невозможно ходатайствовать об УДО, начинает течь заново

Как указано в кассационном представлении (имеется у «АГ»), исчисление необходимого для УДО срока с момента назначения наказания, а не его замены более мягким видом «неоправданно ставит в более льготное положение осужденных, в отношении которых уже минимизирована уголовная репрессия, в сравнении с теми, кто при прочих равных условиях продолжает отбывать назначенное по приговору суда более суровое наказание, и ведет к несоразмерному сокращению неотбытой части наказания в виде лишения свободы».

Адвокат посчитал, что прокуратура дискриминирует тех, кто добился замены наказания

В своих возражениях (имеются у «АГ») Виктор Ермолаев подчеркивал, что каждый осужденный сам принимает решение о целесообразности обращения в суд с ходатайством о замене неотбытого лишения свободы принудительными работами. То есть сам определяет, в каких условиях будет дожидаться возможности попросить УДО.

Защитник настаивал на том, что постановление суда о замене неотбытой части наказания не подменяет приговор и не позволяет исчислять необходимый для УДО срок с момента такой замены. О невозможности применения иных правил исчисления срока свидетельствует ч. 7 ст. 302 УПК, согласно которой начало исчисления срока отбывания наказания определяет суд в обвинительном приговоре, утверждал Виктор Ермолаев.

Он обращал внимание и на то, что заместитель генпрокурора, ссылаясь на п. 2 Постановления Пленума ВС РФ от 21 апреля 2009 г. № 8, не учел, что в данном случае рассматривается вопрос не смягчения приговора, а замены неотбытой части наказания. «Порядок изменения приговора в сторону смягчения регламентируется не положениями ст. 80 УК РФ. Смягчение приговора может иметь место лишь в апелляционном и кассационном порядке либо вследствие издания актов амнистии или помилования», – говорил адвокат.

Верховный Суд встал на сторону Генпрокуратуры

Проанализировав содержание п. «в» ч. 3 ст. 79 и ст. 80 УК, а также п. 1 Постановления Пленума № 8, ВС пришел к выводу, что при замене неотбытой части наказания более мягким видом суд учитывает личность осужденного и обстоятельства отбывания им наказания, назначенного по приговору суда.

«Положительная оценка данных обстоятельств позволяет суду заменить неотбытую часть наказания более мягким видом наказания, что снижает суровость ранее назначенной меры уголовного принуждения и тем самым обеспечивает индивидуальный подход к каждому осужденному. В результате замены наказания, назначенного по приговору суда, назначается новый, более мягкий вид наказания, а поэтому в качестве назначенного наказания для применения положений ст. 79 УК РФ принимается то наказание, срок которого определяется исходя из последнего принятого на этот счет решения», – сказано в определении.

В данном случае таким решением, по мнению Верховного Суда, является постановление Тосненского городского суда от 4 февраля 2019 г., которым осужденному заменена неотбытая часть наказания более мягким видом. «Иной подход применения положений ст. 79 УК РФ в условиях уже примененных положений ст. 80 УК РФ свидетельствует о повторном учете личности осужденного и обстоятельств отбытия им наказания, что не соответствует целям уголовного наказания и смыслу гл. 12 УК РФ», – указала судебная коллегия.

ВС посчитал, что, направляя материал об УДО на новое рассмотрение, первая кассация не учла позиции Конституционного Суда и разъяснения Пленума ВС. Так, пояснил Суд, в Определении КС РФ № 3357-О/2019 (на которое сослалась и Генпрокуратура. – Прим. ред.) указано, что законодатель «ввел такое регулирование, при котором освобождение положительно характеризуемого осужденного от дальнейшего отбывания наказания путем замены его оставшейся части более мягким видом наказания аннулирует неотбытую часть прежнего наказания». С принятием в соответствии со ст. 80 УК постановления о замене неотбытой части наказания более мягким видом отбывание назначенного по приговору наказания прекращается, а исполнению подлежит избранное в порядке замены наказание, отметил КС.

Кроме того, ВС сослался на тот же п. 2 Постановления Пленума № 8, который ранее применил суд первой инстанции, а затем отметил в кассационном представлении заместитель генпрокурора.

Определение Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 4 февраля 2020 г. было отменено. «Необходимости в направлении материалов в тот же суд на новое рассмотрение в судебном заседании Судебная коллегия не усматривает», – заключил Верховный Суд. Позднее Виктор Ермолаев рассказал «АГ», что его доверитель уже воспользовался правом на УДО в истолковании ВС, отбыв две третьих срока принудительных работ.

«По этому делу решение принято с особым мнением»

Сразу после заседания в Верховном Суде Виктор Ермолаев сообщил редакции «АГ», что один из судей решил подготовить особое мнение. Адвокат представил аудиозапись оглашения вводной и резолютивной частей определения, на которой четко слышно: «По этому делу решение принято с особым мнением». Однако на сайте ВС в карточке дела представлен текст лишь кассационного определения. Как следует из него, дело рассматривали Сергей Абрамов (председательствующий), Петр Кондратов и Виктор Смирнов (докладчик).

Виктор Ермолаев попытался выяснить в канцелярии Суда, будет ли особое мнение приложено к материалам дела: «Один сотрудник сказал, что особое мнение мне вряд ли покажут, его якобы могут видеть только судьи. А другой – “никакой проблемы нет, вас обязаны ознакомить”».

Отметим, что Уголовно-процессуальный кодекс прямо упоминает о праве отдельных участников судопроизводства заявить ходатайство об ознакомлении с особым мнением судьи к приговору (ч. 6 ст. 310 УПК) и апелляционным приговору, определению и постановлению (ч. 2.1 ст. 389.33 УПК). В силу ч. 5 ст. 310 УПК особое мнение приобщается к приговору. Применительно к высказанному в апелляции особому мнению в ч. 1 ст. 389.33 УПК сказано, что этот документ приобщается к уголовному делу. Об особых мнениях в иных инстанциях уголовно-процессуальный закон прямо не упоминает.

Как следует из пояснительной записки к Закону от 21 октября 2013 г. № 272-ФЗ, которым нормы об ознакомлении с особым мнением судьи введены в УПК (законопроект № 261110-6), поправки были разработаны в целях реализации Определения Конституционного Суда от 17 января 2012 г. № 174-О-О.

Тогда в КС обратился гражданин, которому при ознакомлении с материалами уголовного дела, а также в ходе заседания суда кассационной инстанции было отказано в ознакомлении с имеющимся в деле в запечатанном конверте письменным особым мнением одного из судей, входившего в состав суда первой инстанции. Принимая такое решение, кассация сослалась на то, что ознакомление осужденного с особым мнением судьи не предусмотрено законом.

Отказавшись признать ст. 301 и 312 УПК неконституционными, КС все же заметил, что это не препятствует федеральному законодателю урегулировать вопрос о допуске осужденного и его защитника к ознакомлению с особым мнением судьи.

Примечательно, что к Определению № 174-О-О четверо судей КС подготовили мнения. С подходом большинства не согласились Гадис Гаджиев, Геннадий Жилин, Сергей Князев и Михаил Клеандров. «Публичный характер правосудия должен защищать стороны в уголовном процессе от тайного отправления правосудия, от запечатанных конвертов, в которых содержатся особые мнения судей», – указывал тогда Гадис Гаджиев. В свою очередь Михаил Клеандров подчеркивал, что «запечатывание особого мнения судьи в конверт с дальнейшим приобщением этого конверта к материалам уголовного дела на каком-либо нормативном акте (предписании) не основано».

Комментарий защитника и экспертов «АГ»

Виктор Ермолаев сообщил «АГ», что намерен обжаловать определение Судебной коллегии по уголовным делам ВС в вышестоящую инстанцию: «Ключевой тезис, который будет положен в основу последующего обжалования, содержится в ч. 7 ст. 302 УПК. Только приговор суда устанавливает начало исчисления срока отбывания наказания. Иного подхода уголовно-процессуальное законодательство не предусматривает». Подменять в этой части приговор иными актами недопустимо, подчеркнул защитник. По его словам, он также рассматривает возможность обратиться в Конституционный Суд.

Юрист проекта Благотворительного фонда помощи осужденным и их семьям «Русь сидящая» Ольга Подоплелова, которая присутствовала при рассмотрении дела в Верховном Суде, заметила: «Конечно, обращает на себя внимание тот факт, что дело Ильи Ерехинского попало в Верховный Суд дважды, в результате чего были приняты два диаметрально противоположных решения. В последнем случае отрицательное решение сопровождалось особым мнением одного из судей. Большое влияние на принятое решение оказало, судя по тексту, одно из определений Конституционного Суда, в котором КС пришел к выводу о том, что при замене наказания на более мягкое прежний срок наказания, назначенного судом, аннулируется, и исполнению подлежит новое наказание».

Конституционный Суд провозгласил постановление о возможности исполнения постановления Европейского суда по правам человека

Таких вопросов не должно возникать, подчеркнула юрист, поскольку сам КС в Постановлении от 19 апреля 2016 г. № 12-П признал, что принудительные работы сопоставимы по своей сути с лишением свободы. «Верховный Суд фактически расписался под тем, что пенитенциарная политика государства направлена не на ресоциализацию, а на максимально длительное удержание человека в рамках уголовно-исполнительной системы и его эксплуатацию», – заключила Ольга Подоплелова.

Адвокат АП г. Красноярского края Владимир Васин заметил, что при первом прочтении кассационного определения хочется занять позицию защитника и сказать, что Суд не прав, но, если внимательно присмотреться, логика ВС тоже понятна. «При замене неотбытой части наказания более мягким его видом суд уже однажды проявил снисхождение к лицу, которое теперь просит об УДО. Проблема не в решении ВС, а в конструкции ч. 3 ст. 79 УК, которая не содержит отдельных правил исчисления срока неотбытого наказания, необходимого для положительного решения вопроса об УДО, в случаях, если ранее неотбытая часть наказания заменялась более мягким наказанием», – пояснил адвокат.

По его словам, именно отсутствие надлежащего регулирования не позволяет сделать однозначный вывод о том, с какого момента нужно исчислять необходимый для УДО срок в таких ситуациях. «Я, скорее, склоняюсь к тому, что Верховный Суд прав. Однако, повторюсь, сейчас возможны разные варианты толкования, поэтому законодателю нужно четко разрешить этот вопрос в Уголовном кодексе», – подчеркнул Владимир Васин.

Судья ВС отказался передавать на рассмотрение жалобу адвоката, который борется за право осужденных к лишению свободы получать УДО на равных условиях вне зависимости от того, пользовались они правом на замену наказания или нет

Адвокат сообщил «АГ», что намерен добиваться передачи жалобы на рассмотрение через председателя Верховного Суда. По словам юриста Благотворительного фонда помощи осужденным и их семьям, организация рассчитывает поставить вопрос о конституционности ст. 79 и 80 УК перед КС РФ. Другой эксперт «АГ» утверждает, что постановление судьи ВС противоречит фундаментальным началам Уголовного кодекса.

Ранее судьи Верховного Суда занимали разные позиции

В деле Ильи Ерехинского Колпинский районный суд г. Санкт-Петербурга пришел к выводу о том, что при замене лишения свободы принудительными работами необходимый для УДО срок исчисляется с момента замены, а не назначения изначального наказания.

В обоснование своей позиции первая инстанция сослалась на п. 2 Постановления Пленума ВС от 21 апреля 2009 г. № 8 «О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания», где указано, что если наказание осужденному было смягчено актом амнистии, помилования или суда, то при применении УДО или замене неотбытой части наказания более мягким видом фактически отбытый срок следует исчислять, исходя из срока наказания, установленного актом амнистии, помилования или судебным актом. Апелляционная инстанция оставила постановление в силе.

Сначала судья Третьего кассационного суда общей юрисдикции отказался передавать жалобу на рассмотрение, однако в Верховном Суде Виктору Ермолаеву удалось добиться, чтобы его жалоба была рассмотрена в кассации по существу. Судья ВС Александр Ботин, согласившись с адвокатом, пришел к выводу, что право на УДО у осужденного за особо тяжкое преступление возникает после фактического отбытия двух третей срока наказания, назначенного по приговору, а не двух третей срока принудительных работ, назначенных в результате замены. После этого кассационный суд отменил акты нижестоящих инстанций и направил материал об УДО на новое рассмотрение.

Адвокат снова отстаивает в ВС исчисление срока для УДО с момента назначения наказания, а не его замены

Однако Генпрокуратура обжаловала это решение в Верховный Суд. По ее мнению, исчисление необходимого для УДО срока с момента назначения наказания, а не его замены «неоправданно ставит в более льготное положение осужденных, в отношении которых уже минимизирована уголовная репрессия, в сравнении с теми, кто при прочих равных условиях продолжает отбывать назначенное по приговору суда более суровое наказание, и ведет к несоразмерному сокращению неотбытой части наказания в виде лишения свободы».

16 июля Верховный Суд пришел к выводу, что необходимый для УДО срок в том случае, если ранее была произведена замена наказания более мягким, исчисляется с момента такой замены, а не назначения первого вида наказания. «В результате замены наказания, назначенного по приговору суда, назначается новый, более мягкий вид наказания, а поэтому в качестве назначенного наказания для применения положений ст. 79 УК РФ принимается то наказание, срок которого определяется исходя из последнего принятого на этот счет решения», – сказано в определении. Иной подход применения правил об УДО после замены наказания более мягким свидетельствует о повторном учете личности осужденного и обстоятельств отбытия им наказания, что не соответствует целям уголовного наказания и нормам УК об освобождении от наказания, подчеркнула Судебная коллегия.

ВС: В случае замены наказания более мягким необходимый для УДО срок исчисляется с момента такой замены

Кроме того, по мнению ВС, первая кассация не учла Определение Конституционного Суда № 3357-О/2019 (на которое сослалась и Генпрокуратура. – прим. ред.). В нем КС указал, что законодатель «ввел такое регулирование, при котором освобождение положительно характеризуемого осужденного от дальнейшего отбывания наказания путем замены его оставшейся части более мягким видом наказания аннулирует неотбытую часть прежнего наказания». С принятием в соответствии со ст. 80 УК постановления о замене неотбытой части наказания более мягким видом отбывание назначенного по приговору наказания прекращается, а исполнению подлежит избранное в порядке замены наказание.

Помимо этого ВС сослался на тот же п. 2 Постановления Пленума № 8, который ранее применил суд первой инстанции, а затем отметил в кассационном представлении заместитель генпрокурора.

На этом основании Суд отменил определение нижестоящей инстанции, но не стал передавать дело на новое рассмотрение. Позднее Виктор Ермолаев пояснил «АГ», что к тому моменту его доверитель, отбыв две трети срока принудительных работ, уже воспользовался правом на УДО в толковании ВС.

Судья ВС высказал особое мнение о моменте возникновения права на УДО в случае замены наказания более мягким

Виктор Смирнов, в отличие от двух других судей, участвовавших в рассмотрении дела, пришел к выводу, что необходимый для УДО срок исчисляется с момента назначения первоначального наказания

Сразу после заседания в Верховном Суде Виктор Ермолаев сообщил «АГ», что один из судей решил подготовить особое мнение. Когда материалы вернулись в первую инстанцию, выяснилось, что при особом мнении остался судья-докладчик по этому делу Виктор Смирнов.

Он исходил из того, что ч. 3 ст. 79 УК не содержит отдельных правил исчисления срока неотбытого наказания, необходимого для положительного решения вопроса об УДО в случае замены наказания более мягким видом. Аннулирование неотбытой части наказания, назначенного по приговору, не равнозначно освобождению осужденного от наказания, подчеркнул Виктор Смирнов: «В отличие от освобождения от наказания, при замене неотбытой части наказания наказанием более мягкого вида исполнение приговора суда не прекращается. Следовательно, не прекращается в этом случае и течение срока, предусмотренного ч. 3 ст. 79 УК РФ».

Судья также заметил, что ни замена наказания, ни УДО не наступают автоматически. Они производятся на основании ходатайства осужденного, которое может быть удовлетворено только при наличии условий, предусмотренных УК. «При таких обстоятельствах, когда законодатель допускает последовательное применение к одному и тому же осужденному положений ч. 2 ст. 80 и п. “в” ч. 3 ст. 79 УК РФ, делать вывод о том, что такой осужденный имеет какие-либо преимущества перед другими осужденными, нет никаких оснований», – полагает Виктор Смирнов.

Судья ВС выразил согласие с доводом адвоката о том, что законодатель, принимая Закон от 27 декабря 2018 г. № 540-ФЗ о замене неотбытой части лишения свободы принудительными работами в более ранний срок, чем иными видами наказания, не собирался лишить осужденных, которые таким правом воспользуются, возможности освободиться по УДО в тот же срок, по истечении которого они могли бы воспользоваться УДО, если бы не попросили о замене наказания. «Противоположная трактовка изменений в ст. 80 УК РФ носила бы дискриминационный характер по отношению к осужденным, которые своим положительным поведением заслужили замену лишения свободы принудительными работами», – процитировал Виктор Смирнов довод из возражений адвоката.

Адвокат решил поставить вопрос об УДО перед Президиумом ВС

Надзорная жалоба Виктора Ермолаева поступила в Верховный Суд 1 сентября. Аргументы защитника сводились к следующему:

часть 3 ст. 79 УК не содержит отдельных правил для исчисления срока неотбытого наказания в случае его замены более мягким;
к неправильному применению ч. 3 ст. 79 УК привело отождествление двух самостоятельных и различных по смыслу уголовно-правовых понятий: «назначение наказания» и «замена наказания»;
при выполнении требований ст. 80 УК РФ суд не назначает наказание, а постановление о замене неотбытой части наказания более мягким не может подменять приговор;
недопустимо ссылаться на п. 2 Постановления Пленума ВС № 8, поскольку имело место не смягчение наказания, а замена его неотбытой части без изменения приговора;
подход Судебной коллегии не соответствует целям Закона от 27 декабря 2018 г. № 540-ФЗ о замене неотбытой части лишения свободы принудительными работами и ставит осужденного, который воспользовался правом на замену, в неравное положение с теми, кто продолжил отбывать лишение свободы и поэтому раньше получил право на УДО.

Адвокат настаивает, что Генпрокуратура и Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда неправильно применяют положения ст. 79 УК РФ

4 сентября Благотворительный фонд помощи осужденным и их семьям направил в Президиум Верховного Суда свое заключение по этому делу (о чем ранее также писала «АГ»).

Поданная адвокатом надзорная жалоба, отметил Фонд, поднимает принципиально важную проблему, которая затрагивает широкий круг осужденных. «С конца 2019 г. в Фонд поступают многочисленные обращения граждан с просьбой о консультации о порядке применения условно-досрочного освобождения при замене неотбытой части наказания в виде лишения свободы принудительными работами. Так, на сегодняшний день в Российской Федерации работает 17 исправительных центров и 70 изолированных участков, функционирующих как исправительные центры, в которых состоят на учете 5437 осужденных к принудительным работам, – указано в документе. – При этом, как отмечает ФСИН России, если изначально принудительные работы назначались лишь как альтернатива лишению свободы за преступления небольшой тяжести или за неосторожные преступления, то с начала 2019 г. этот вид наказания стал применяться и в порядке замены наказания в виде лишения свободы более мягким после отбытия определенной ч. 2 ст. 80 УК РФ части срока. По утверждению ведомства, “около 190 тыс. заключенных колоний имеют формальные основания подать ходатайства о переводе на принудительные работы… более 6,7 тыс. человек такие ходатайства уже подали”».

5 октября Верховный Суд приобщил к производству информацию от Фонда в качестве заключения.

Судья ВС отказался передавать жалобу в Президиум

Организация направила в ВС заключение о международных и конституционно-правовых стандартах в области назначения наказания в виде лишения свободы и права на условно-досрочное освобождение

Изучив надзорную жалобу защитника, судья Верховного Суда Олег Борисов не нашел оснований для ее передачи на рассмотрение Президиума.

По мнению Олега Борисова, Судебная коллегия справедливо исходила из того, что замену наказания более мягким нельзя игнорировать при решении вопроса о применении ст. 79 УК: «Так как при этом повторно учитываются данные о личности и обстоятельства отбывания наказания (в том числе и за период отбывания наказания в виде лишения свободы), что противоречит целям уголовного наказания и смыслу гл. 12 УК РФ».

Судья ВС не согласился с тем, что исчисление необходимого для УДО срока с момента замены наказания ставит осужденного, который воспользовался правом на замену, в неравное положение с теми, кто таким правом не воспользовался и, продолжив отбывать лишение свободы, смог получить УДО раньше. По смыслу ст. 79 и 80 УК осужденный к лишению свободы вправе выбрать, с каким ходатайством обратиться в суд – об УДО или о замене неотбытой части наказания более мягким видом, пояснил свою позицию Олег Борисов.

«Кроме того, для лиц, отбывающих наказание в порядке замены в виде принудительных работ, законодатель предусмотрел право на обращение в суд с ходатайством об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания после отбытия не менее двух третей срока наказания, назначенного за особо тяжкое преступление (п. “в” ч. 3 ст.79 УК РФ), при том что лица, которым наказание в виде лишения свободы в порядке ст. 80 УК РФ заменено более мягким видом наказания, таким правом не обладают», – отметил судья ВС.

Он настаивает на том, что нижестоящая инстанция правильно обратила внимание на Определение КС № 3357/2019. «Таким образом, в результате замены наказания, назначенного по приговору суда, избирается новый, более мягкий вид наказания, в связи с чем в качестве наказания для применения положений ст. 79 УК РФ, как правильно отмечено в кассационном определении Судебной коллегии, принимается то наказание, срок которого определяется исходя из последнего принятого решения», – заключил Олег Борисов.

Адвокат намерен идти дальше, а эксперты «АГ» категорически не согласны с судьей ВС

Виктор Ермолаев сообщил «АГ», что в настоящий момент изучает постановление и готовит правовую позицию для дальнейшего обжалования. «С подходом судьи ВС не согласен. Полагаю возможным и необходимым обжаловать постановление председателю Верховного Суда», – подчеркнул защитник.

По мнению юриста Благотворительного фонда помощи осужденным и их семьям Ольги Подоплеловой, в настоящий момент можно сказать о том, что позиция ВС, по большому счету, сложилась окончательно: при замене лишения свободы принудительными работами срок для обращения с ходатайством об УДО обнуляется. «Тем не менее с таким подходом сложно согласиться. Верховный Суд руководствовался позицией Генпрокуратуры, которая настаивает на том, что при замене наказания государство минимизирует уголовно-правовую репрессию в отношении человека, а потому он дольше должен находиться в исправительной системе. Однако такой подход порочен с точки зрения ресоциализации как цели изоляции человека от общества», – полагает эксперт.

Кроме того, подчеркнула она, и Конституционный Суд, и ЕСПЧ исходят из того, что принудительные работы являются лишением свободы в широком смысле и представляют собой лишь фактическое смягчение режима изоляции от общества. «Поэтому срок для УДО в данном случае должен быть единым, и у заключенного должна быть возможность как можно раньше поставить вопрос об УДО. Мы работаем в тесном контакте с адвокатом Виктором Ермолаевым и рассчитываем, что в ближайшее время поставим вопрос о конституционности ст. 79 и 80 УК РФ перед КС», – сообщила Ольга Подоплелова.

Адвокат АП Ярославской области, декан юридического факультета ЯрГУ им. П.Г. Демидова, д.ю.н. и председатель Ярославского отделения Ассоциации юристов России Артем Иванчин считает, что постановление судьи ВС незаконно и противоречит фундаментальным началам Уголовного кодекса.

«В указанном акте фактически продублированы все те доводы, которые легли в основу Определения ВС РФ от 16 июля 2020 г. Вместе с тем нужно и важно понимать, что в ст. 79 УК РФ имеется очевидный пробел, а в случае пробела толкование закона осуществляется на основании правовых принципов, – пояснил эксперт. – В данном же случае с учетом не только принципа равенства, но и принципов законности и вины, предполагающих знание лицом четких последствий своего поведения, есть все основания истолковать любые сомнения и неясности ст. 79 УК в пользу лица, претендующего на условно-досрочное освобождение». Поэтому в случае замены наказания более мягким необходимый для УДО срок должен исчисляться с учетом ранее отбытого срока прежнего (замененного) наказания, полагает Артем Иванчин.

«Что же касается одной из ключевых посылок критикуемых судебных актов – о недопустимости повторного учета личности осужденного – то и она представляется ложной. Применение норм УК о наказаниях, их назначении и освобождении от их отбывания дает нам массу примеров повторного учета тех или иных фактических обстоятельств дела и положительных сведений о личности преступника», – напомнил эксперт.

Ранее, комментируя особое мнение Виктора Смирнова, Артем Иванчин рассказывал, как несколько раз может учитываться возмещение причиненного ущерба. «Еще пример: признание вины сначала учитывается как смягчающее наказание обстоятельство при назначении наказания, а затем повторно учитывается при применении ст. 79 УК РФ. И подобные примеры можно без труда приумножить. Разве после этого есть основания ссылаться на недопустимость повторного учета личности? Риторический вопрос», – заключил адвокат.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: