Адвокат дублер что это

Обновлено: 16.05.2024

В решении поясняется, что защитник по назначению не обязан предпринимать активных действий, направленных на уведомление предыдущего защитника о дате, месте и времени судебного заседания.

Один из адвокатов в комментарии «АГ» отметил, что непонятно, по какой причине ни следователь, ни суд не известили защитника по соглашению о рассмотрении судом ходатайства следователя. Другой считает, что вряд ли в такой ситуации защитника по назначению можно обязать выяснять все вопросы, касающиеся предыдущей защиты обвиняемой. По мнению третьей, в рассматриваемой ситуации больше вопросов возникает к следователю как лицу, обеспечившему участие защитника в судебном заседании, но при этом до конца не разобравшемуся, кто все-таки оказывает обвиняемой профессиональную юридическую помощь.

Совет АП г. Москвы опубликовал решение о прекращении дисциплинарного производства в отношении адвоката, которую коллега обвинял в исполнении функции защитника-«дублера» и нарушении принципа непрерывности защиты.

Адвокат Б. с 3 февраля 2020 г. осуществлял по соглашению защиту С. на стадии предварительного расследования по уголовному делу. 12 февраля 2021 г. по информации, размещенной на сайте районного суда г. Москвы, защитник узнал, что подзащитной заочно избрана мера пресечения в виде заключения под стражу.

Ознакомившись в тот же день в суде с материалами обособленного судебного производства, адвокат также узнал, что в судебном заседании по рассмотрению постановления следователя о возбуждении ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в качестве защитника обвиняемой участвовала адвокат Х., представившая ордер от 10 февраля. В то же время, по данным суда, постановление о возбуждении ходатайства поступило лишь утром 11 февраля.

В связи с этим адвокат Б. обратился в АП г. Москвы с жалобой на адвоката Х. По мнению заявителя, непонятно, каким образом адвокат Х. заранее выписала ордер от 10 февраля, если постановление следователя поступило в суд лишь на следующий день.

В жалобе заявитель также указал, что адвокату Х. было достоверно известно, что у С. имеется адвокат по соглашению – Л., поскольку в материалах, представленных в обоснование ходатайства об избрании меры пресечения, находился протокол допроса С. в качестве свидетеля, в котором принимал участие адвокат Л., от юридической помощи которого обвиняемая до момента подачи жалобы не отказалась. Кроме того, заявитель указал в жалобе на якобы незаконное сотрудничество адвоката Х. с органами предварительного следствия и суда против интересов подзащитной.

Допущенное адвокатом Х. дисциплинарное нарушение, по мнению заявителя, выразилось в том, что она не выяснила у следователя, имеется ли у обвиняемой защитник по соглашению, а также не предприняла активных действий, направленных на уведомление адвоката Л. о дате, месте и времени судебного заседания.

В свою очередь адвокат Х. пояснила, что 10 февраля приняла заявку, инициированную в АИС АП г. Москвы, на участие в судебном заседании по уголовному делу в качестве защитника С. Она указала, что, прибыв в суд по заявке в назначенное время, изучила материал перед судебным заседанием, представленный следователем. При этом адвокат подчеркнула, что в данном материале отсутствовали сведения об участии каких-либо защитников по соглашению или по назначению. К материалу не было приложено ни одного ордера адвоката на защиту, а имелся лишь протокол допроса С. в качестве свидетеля. Она также отметила, что следователь сообщил ей, что по делу отсутствуют защитники как по соглашению, так и по назначению, а сама С. «скрывается в Италии», в связи с чем в отношении нее заочно избирается мера пресечения в виде стражи.

Адвокат Х. приняла участие в судебном заседании, где возражала против удовлетворения ходатайства следователя, а также против рассмотрения данного ходатайства в отсутствие обвиняемой. По результатам рассмотрения ходатайства суд вынес постановление о его удовлетворении. Данное постановление защитник обжаловала в апелляцию. Адвокат также пояснила, что об участии в уголовном процессе защитника по соглашению – адвоката Б. – узнала только из жалобы, которую тот подал в АП г. Москвы.

23 июня Квалификационная комиссия АП г. Москвы пришла к выводу о необходимости прекращения дисциплинарного производства, возбужденного в отношении адвоката Х., ввиду отсутствия в ее действиях (бездействии) нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, включая КПЭА.

В своем решении Совет палаты указал, что в ходе дисциплинарного производства объяснения адвоката Х. подтвердились. Так, из представленной как ею, так и заявителем жалобы описи материалов дела следует, что какие-либо ордера адвокатов в нем отсутствуют. По мнению Совета палаты, содержание протокола допроса обвиняемой в качестве свидетеля явно не позволяло адвокату Х. прийти к выводу о том, что адвокат Л. являлся защитником С. При этом ордер Л. в указанном материале отсутствовал.

«В объяснениях, данных в заседании Квалификационной комиссии 9 июня 2021 г., как адвокат Х., так и адвокат Б. сообщили, что на момент вынесения судом постановления от 11 февраля 2021 г. ордер адвоката Л. в материале отсутствовал. Сведения об участии в уголовном деле в качестве защитника С. адвоката Б. появились в материале лишь на следующий день, когда последний обратился в суд с ходатайством об ознакомлении с указанным материалом», – отмечается в решении.

Совет признал, что у адвоката Х. не имелось оснований полагать, что адвокат Л., оказывавший юридическую помощь С. более двух лет назад при допросе последней в статусе свидетеля, является ее защитником по соглашению. По этой причине незаявление адвокатом Х. ходатайства об уведомлении адвоката Л. о судебном заседании не может рассматриваться в качестве признака дисциплинарного проступка. Кроме того, Совет указал, что объяснения адвоката Х. подтверждаются также апелляционным постановлением Московского городского суда от 6 апреля 2021 г., которым установлено, что «материалы дела, поступившие в суд с ходатайством следователя об избрании обвиняемой меры пресечения в виде заключения под стражу, сведений о наличии у нее защитника по соглашению не содержали».

«Как следует из материалов дисциплинарного производства, адвокат Х. не принимала поручение по осуществлению защиты по назначению в досудебном производстве по уголовному делу, была назначена в качестве защитника С. лишь для участия в рамках обособленного судебно-контрольного производства по рассмотрению ходатайства об избрании в отношении С. меры пресечения. Именно поэтому адвокат была ознакомлена лишь с теми материалами уголовного дела, которые были представлены следователем М. районному суду г. Москвы в обоснование своего ходатайства», – подчеркивается в решении Совета палаты.

Совет АП согласился с выводом Квалифкомиссии о том, что доводы жалобы заявителя о самоустранении адвоката Х. от защиты обвиняемой лишены оснований, поскольку в ходе судебного заседания адвокат Х. возражала против удовлетворения ходатайства следователя об избрании обвиняемой меры пресечения в виде стражи, а также указывала суду на отсутствие фактов, свидетельствующих о том, что обвиняемая препятствовала производству по уголовному делу. Кроме того, адвокат обратила внимание суда на то, что обвиняемая ранее не судима, поэтому основания полагать, что она продолжит заниматься преступной деятельностью, отсутствуют. В связи с этим защитник указала на возможность избрания в отношении обвиняемой более мягкой меры пресечения.

Таким образом, Совет палаты заключил, что в действиях адвоката Х. отсутствуют признаки дублирования функций защиты, равно как и нарушения принципа ее непрерывности. В решении поясняется, что адвокат Х. приняла заявку в установленном порядке – посредством АИС АПМ. Согласно заявке судебное заседание было назначено 10 февраля в 16:00. Таким образом, заполнение адвокатом ордера на защиту 10 февраля – т.е., до регистрации судом материала по ходатайству следователя, – обусловлено содержанием заявки, а не внепроцессуальными контактами адвоката Х. со следователем или судом.

Совет также обратил внимание, что обеспечение участия защитника в рассмотрении таких ходатайств судом является обязанностью следователя, о чем адвокат как профессиональный участник уголовного судопроизводства должен быть осведомлен. При таких обстоятельствах Совет г. АП Москвы признал презумпцию добросовестности адвоката Х. неопровергнутой, а дисциплинарное производство – подлежащим прекращению.

Адвокат АП Ярославской области Олег Крупочкин считает рассматриваемое решение Совета палаты законным, обоснованным и мотивированным. Он отметил, что указание в протоколе допроса обвиняемой в качестве свидетеля не свидетельствует о наличии у нее адвоката по соглашению. Адвокат пояснил, что согласно материалам дела, адвокат Л. участвовал в допросе обвиняемой, когда та находилась в статусе свидетеля, но адвокат при этом не являлся защитником ни в конституционно-правовом, ни в уголовно-процессуальном смысле. «Он оказывал некую юридическую помощь обвиняемой (возможно, разъяснял, что такое статус свидетеля, полномочия у следователя и т.д.) либо вовсе не оказывал ее, но был готов ее оказать (об оказании конкретной юридической помощи в протоколе допроса указано не было)», – добавил он.

Олег Крупочкин подчеркнул, что адвокат Х. не имела возможности узнать у обвиняемой о наличии у нее адвоката по соглашению, поскольку та находилась за пределами России на момент рассмотрения судом ходатайства следователя.

По мнению адвоката, остается непонятным, почему ни следователь, ни суд не известили защитника по соглашению о рассмотрении судом ходатайства следователя. «Возможно, что 3 февраля лишь заключено соглашение на защиту обвиняемой, однако ордер следователю не представлялся (ч. 4 ст. 49 УПК РФ также требует представления удостоверения адвоката, в связи с чем даже представление ордера через дежурную часть недостаточно). В противном случае защитнику по соглашению следовало ссылаться в жалобе не на наличие адвоката Л., а на себя как защитника, и обжаловать действия не адвоката Х., а следователя и суда», – считает Олег Крупочкин.

Адвокат АП Санкт-Петербурга Алексей Добродеев полагает, что Совет палаты принял правильное решение о прекращении дисциплинарного производства. По его мнению, проблема привлечения следователями защитника по назначению при наличии уже участвующего в деле защитника по соглашению актуальна.

Адвокат отметил, что нередко следователь, не приняв всех необходимых мер к уведомлению защитника по соглашению, приглашает защитника по назначению для участия в неотложных процессуальных действиях. «Бывают и такие случаи, когда защитник по назначению в такой ситуации не принимает всех необходимых мер к защите обвиняемого, относится к выполнению обязанностей формально. Подобные действия недобросовестных коллег приводят к тому, что право на защиту нарушается», – поделился он.

Вместе с тем Алексей Добродеев обратил внимание, что случается и так, что адвокат по назначению, получив заявку на участие в неотложных процессуальных действиях, не обладает полной информацией по расследуемому делу, в том числе о наличии у обвиняемого защитника по соглашению. «Вряд ли в такой ситуации на него можно возложить обязанность по выяснению всех вопросов, касающихся предыдущей защиты обвиняемого», – полагает он.

Алексей Добродеев считает, что в таком случае адвокат, назначенный следователем, должен заявить об этом желании подзащитного следователю, а в случае участия в судебном заседании (например, об избрании меры пресечения или продлении срока содержания под стражей) – непосредственно суду.

Адвокат АП г. Москвы Лидия Шевцова полностью согласна с решением Совета палаты. По ее мнению, адвокат действовала добросовестно и в рамках закона.

Ссылаясь п. 14 Постановления Пленума ВС РФ от 24 мая 2016 г. № 23, адвокат напомнила, что при рассмотрении судами первой и апелляционной инстанций вопросов об избрании заключения под стражу и о продлении срока действия этой меры пресечения в отсутствие подозреваемого, обвиняемого в судебном заседании обязательно участие защитника. Следовательно, если у обвиняемого имеется защитник, суд должен обеспечить участие в заседании именно этого адвоката и только при невозможности явки последнего по уважительной причине принять меры к назначению защитника в порядке ст. 50 УПК, добавила она.

«В рассматриваемой ситуации больше вопросов возникает к следователю как лицу, обеспечившему участие защитника в судебном заседании, но при этом до конца не разобравшемуся, кто все-таки оказывает профессиональную юридическую помощь обвиняемой», – заключила Лидия Шевцова.

Защитники-дублеры в связи с отказом подсудимых от их помощи заявляют самоотводы от участия в судебных процессах, однако суды расценивают это как отказ от защиты и принуждают адвокатов к формальному исполнению профессиональных обязанностей. Несогласованные действия участников процесса порождают конфликты между защитниками-дублерами и защитниками, осуществляющими профессиональные обязанности на основании соглашения с доверителями.

По поступающей информации также участились случаи удаления из судебных процессов «неудобных» защитников, осуществляющих защиту по соглашению с доверителями, а завершать рассмотрение дел в таких случаях позволяет участие в процессе защитников-дублеров.

Ситуация с назначением защитников-дублеров в судах мотивируется, как правило, необходимостью обеспечения непрерывности судопроизводства по уголовным делам с участием большого количества защитников по соглашению, периодическая неявка которых ведет к срыву судебных заседаний, нередко - в целях преднамеренного затягивания судебных процессов.

С учетом изложенного Совет Федеральной палаты адвокатов РФ, руководствуясь положениями законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, требованиями уголовно-процессуального закона, а также правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, содержащейся в его многочисленных определениях по вопросу участия защитника в уголовном судопроизводстве,

1. Дать следующее разъяснение:

Адвокат в соответствии с правилами профессиональной этики не вправе принимать поручение на защиту против воли подсудимого и навязывать ему свою помощь в суде в качестве защитника по назначению, если в процессе участвует защитник, осуществляющий свои полномочия по соглашению с доверителем.

Отказ подсудимого от защитника-дублера в данной ситуации является обоснованным и исключающим вступление адвоката в дело в качестве защитника по назначению.

Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Определении от 17 октября 2006 № 424-О, «предоставляя обвиняемому возможность отказаться от защитника на любой стадии производства по делу, уголовно-процессуальный закон, таким образом, гарантирует право данного участника уголовного судопроизводства на квалифицированную юридическую помощь защитника, исключая возможность принуждения лица к реализации его субъективного права вопреки его воле».

Неправомерность участия адвоката в процессе в качестве защитника–дублера по назначению подтверждается правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в его Определении от 08.02.2007 № 251-О-П: « …реализация права пользоваться помощью адвоката (защитника) на той или иной стадии уголовного судопроизводства не может быть поставлена в зависимость от усмотрения должностного лица или органа, в производстве которого находится уголовное дело, т.е. от решения, не основанного на перечисленных в уголовно-процессуальном законе обстоятельствах, предусматривающих обязательное участие защитника в уголовном судопроизводстве, в том числе по назначению».

Манипулирование правом на защиту, чем бы оно ни мотивировалось, недопустимо.

Пленум Верховного Суда РФ в пункте 18 постановления от 30 июня 2015 г. № 29 “О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве” указал, что суд может не признать право обвиняемого на защиту нарушенным в тех случаях, когда отказ в удовлетворении ходатайства либо иное ограничение в реализации отдельных правомочий обвиняемого или его защитника обусловлены явно недобросовестным использованием ими этих правомочий в ущерб интересам других участников, поскольку в силу статьи 17 (часть 3) Конституции РФ осуществление прав и свобод не должно нарушать права и свободы других лиц.

2. Рекомендовать органам адвокатских палат:

2.1. Предусмотреть в решениях советов об утверждении порядка оказания юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению, положение о том, что адвокат не вправе по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда принимать участие в защите лиц против их воли, если интересы этих лиц в уголовном судопроизводстве защищают адвокаты на основании заключенных соглашений.

Участие в деле наряду с защитником по соглашению защитника по назначению допустимо лишь в том случае, если отклонение отказа от него следователь или суд мотивируют именно злоупотреблением со стороны обвиняемого либо приглашенного защитника своими правомочиями и выносят о таком злоупотреблении обоснованное постановление (определение) с приведением конкретных фактических обстоятельств, свидетельствующих о дезорганизации хода досудебного или судебного процесса. Процессуальное решение лица или органа, осуществляющего производство по уголовному делу, которым отклонен заявленный отказ от защитника по назначению, не содержащее таких мотивировки и обоснования, а принятое в порядке дискреции с одной лишь ссылкой на ч. 2 ст. 52 УПК РФ, не может как явно не соответствующее требованиям ч. 4 ст. 7 УПК РФ и позиции Конституционного Суда РФ служить законным и достаточным основанием для дублирования защитой по назначению защиты по соглашению и вынуждает назначенного защитника устраниться от участия в деле в соответствии с абзацем 1 данного пункта настоящего решения.

Нарушение этого положения рассматривать в качестве дисциплинарного проступка, влекущего дисциплинарную ответственность вплоть до прекращения статуса адвоката.

Когда участвующий в уголовном деле защитник по соглашению или по назначению в течение 5 суток, если иное не предусмотрено законом, не может принять участие в уголовном процессе, адвокат, назначенный защитником в соответствии со статьей 50 УПК РФ, обязан принять на себя защиту подсудимого.

3. Позицию Совета Федеральной палаты адвокатов РФ об отношении к назначению адвокатов в уголовном судопроизводстве в качестве защитников-дублеров довести до сведения адвокатов и судебных органов.

30 июля в «АГ» и на сайте ФПА РФ была опубликована моя статья о взаимоуважении и соблюдении этических норм в условиях «двойной защиты» при вынужденном совместном участии приглашенного и назначенного адвокатов в уголовном судопроизводстве.

В материале отмечалось, что стандартная ситуация «двойной защиты» предполагает скрытый либо явный конфликт между доверителем (и (или) его приглашенным защитником) и адвокатом-дублером. При этом также обращалось внимание на наличие исключений. О них – подробнее.

Напомню, что согласно Решению Совета Федеральной палаты адвокатов РФ от 27 сентября 2013 г. «О двойной защите» (в редакции от 28 ноября 2019 г.) защитник-дублер может быть назначен лишь в случае злоупотребления правомочиями со стороны обвиняемого либо его защитника (приглашенного). При этом такие злоупотребления должны быть обоснованы в соответствующем постановлении (определении) об отклонении заявленного отказа от защитника по назначению с указанием фактических обстоятельств, свидетельствующих о дезорганизации досудебного или судебного процесса. Аналогичные разъяснения содержатся в Рекомендациях Совета ФПА РФ об обеспечении непрерывности защиты по назначению (утв. Решением от 28 ноября 2019 г.).

Названные положения применимы к ситуации «двойной защиты» в условиях конфликта, о чем свидетельствует указание на обстоятельства разрешения заявления об отказе от назначенного адвоката.

Однако встречаются (и все чаще) случаи назначения дублера при отсутствии признаков конфликта. Они находятся за рамками приведенных решений ФПА РФ, поскольку доверитель по тем или иным причинам осознанно соглашается на вступление в дело назначенного защитника.

Приведу пример из практики, когда интересы доверителя, адвокатов и следствия идеально совпали.

Так, в адвокатскую палату за разъяснением обратилась адвокат, назначенная для защиты на стадии предварительного следствия ввиду неявок приглашенного защитника. Из ее обращения следовало, что доверитель не отказывается от ее помощи, но при этом не желает приглашать иного защитника по соглашению. Более того, доверитель настаивала на участии назначенного адвоката по причине невозможности участия приглашенного ею ранее защитника в определенных процессуальных действиях, проводимых вне региона, в котором адвокат по соглашению проживает и преимущественно осуществляет деятельность.

Изложенная позиция была согласована с приглашенным адвокатом, который лично подтвердил все обстоятельства в телефонном разговоре.

Кроме того, на момент обращения адвоката за разъяснением следователь уже рассмотрел ходатайство назначенного адвоката об освобождении от участия в деле, заявленное ею во избежание возможного нарушения права доверителя на защиту адвокатом по соглашению, и отказал в его удовлетворении. Данное постановление, мотивированное лишь ссылкой на невозможность отказа адвоката от защиты, было доведено до сведения доверителя и не обжаловано ни ею, ни защитником по соглашению.

Несмотря на отсутствие в упомянутом постановлении мотивировки о злоупотреблении правом (со стороны доверителя и (или) адвоката по соглашению), адвокатская палата пришла к выводу о возможности продолжения участия назначенного адвоката в судопроизводстве наряду с приглашенным.

Из обращения адвоката и приложенных к нему материалов следовало, что доверитель не отказывалась от помощи защитника по назначению (более того, настаивала на ее участии), а сама по себе объективно сложившаяся ситуация свидетельствовала о невозможности обеспечения права на защиту (при проведении процессуальных действий в Ставропольском крае) иным способом, нежели путем назначения адвоката. Отсутствие в данном случае в постановлении следователя мотивировки о злоупотреблении правом на защиту с учетом установленных обстоятельств не признано достаточным основанием для прекращения участия в деле защитника-дублера.

Помимо отсутствия признаков нарушения права на защиту посредством адвоката по соглашению также учтено, что назначенный адвокат в данном случае не вправе произвольно выйти из процесса, поскольку последнее может быть расценено как отказ от защиты (исходя из положений ч. 7 ст. 49 УПК РФ и подп. 6 п. 4 ст. 6 Закона об адвокатуре, а также п. 2 ст. 13 КПЭА).

В то же время адвокату было рекомендовано перед каждым процессуальным действием инициировать выяснение актуальной позиции доверителя о возможности его проведения в отсутствие адвоката по соглашению и намерении пригласить иного адвоката.

Подчеркну, что в рассмотренной ситуации назначенный адвокат действовала предельно осмотрительно и профессионально. Она четко следовала разъяснениям Совета палаты с целью предупредить риски нарушения права на защиту и навязывания своих профессиональных услуг. Также, следуя соответствующим рекомендациям, она предупредила возможные вопросы о целесообразности расходования бюджетных средств (с последующим возмещением за счет доверителя) на оплату вознаграждения за ее участие в судопроизводстве (заявив ходатайство следователю об освобождении от участия в деле ввиду наличия у обвиняемой защитника по соглашению).

Однако подобная щепетильность, к сожалению, не является трендом. Намечается тенденция к упрощению оснований для назначения защитников-дублеров. Если со стороны правоохранительных органов и суда такая линия объяснима, то адвокаты, казалось бы, поддерживать ее не должны. Тем не менее не единичны факты заявления самими адвокатами, действующими на основе соглашений, ходатайств о назначении их подзащитным защитника «для подстраховки» (чтобы не участвовать лично во всех процедурах, требующих обязательного участия защитника).

Единый подход к подобным действиям адвокатов пока не сформировался. С одной стороны, такая практика (если это не расходится с волей доверителя) «разгружает» приглашенного адвоката с точки зрения необязательности его присутствия при формальных процедурах и дает работу назначенному адвокату. С другой – возникает масса этических вопросов, связанных с соблюдением требований п. 1 ст. 8 КПЭА и Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве. Эффективная защита основана на личном непосредственном участии адвоката во всех процессуальных действиях, если это прямо предусмотрено или возможно.

В том числе и по этой причине адвокатская корпорация последовательно отстаивает позицию об исключительности оснований для назначения дублера: неправильно делить процессуальные действия на важные и неважные, тем более когда речь идет об основных правах и свободах. Заключая соглашение, адвокат должен понимать, что принимает на себя обязательства по непосредственному участию во всех, а не в избранных, процедурах. Понятно, что при наличии нескольких адвокатов по соглашению, принявших поручение на защиту одного лица, вопросы непосредственного участия в тех или иных процедурах составляют предмет договоренности между ними и доверителем.

Однако требование или просьба от адвоката к суду (следователю) о назначении адвоката его доверителю для участия в деле наряду с ним самим свидетельствует, на мой взгляд, о поверхностном отношении такого адвоката к интересам доверителя. Нельзя не учитывать и финансовую сторону вопроса с учетом положений ч. 2 и 4 ст. 132 УПК РФ (если защитник назначен вопреки воле обвиняемого, расходы на оплату вознаграждения адвоката взысканию с него (осужденного) не подлежат). Исходя из этого, именно доверитель, а не его адвокат вправе инициировать назначение защитника-дублера (если не желает или не в состоянии пригласить еще одного адвоката).

В заключение отмечу, что в любом случае вопросы обеспечения доверителя защитником по назначению (даже с его согласия) не относятся к компетенции приглашенного адвоката, в связи с чем его инициатива в данном вопросе, думается, неуместна. В этом смысле соглашаться с неизбежным назначением защитника-дублера судьей или следователем – если для этого есть предусмотренные законом основания – не тождественно ходатайству о таковом. Не стоит отбирать у суда или следователя (дознавателя) право и обязанность самостоятельно – при наличии для этого законных оснований – определять обстоятельства необходимости обеспечения нуждающегося лица защитником, оплата вознаграждения которого осуществляется за счет бюджетных средств. Если же указанные органы, по мнению стороны защиты, злоупотребили правом либо пренебрегли обязанностью – самое время адвокату проявить все свои способности для обжалования необоснованных решений и действий. Тогда инициатива только приветствуется!

Обеспечение права на защиту является важнейшим элементом в системе гарантий прав личности. Публичная функция оказания квалифицированной юридической помощи в уголовном судопроизводстве возложена на адвокатуру.

В соответствии с ч. 1 и 2 ст. 50 УПК РФ и п. 1 Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве, утвержденного VIII Всероссийским съездом адвокатов 20 апреля 2017 г. (далее – Стандарт), предусмотрены два различных и – по общему правилу – взаимоисключающих – основания для защиты:

– соглашение об оказании юридической помощи, заключаемое в соответствии со ст. 25 Закона об адвокатуре;

– назначение защитника дознавателем, следователем или судом при условии соблюдения Порядка назначения адвокатов в качестве защитников в уголовном судопроизводстве, определяемом Советом Федеральной палаты адвокатов РФ согласно ч. 3 ст. 50 УПК РФ и подп. 3.1 п. 3 ст. 37 Закона об адвокатуре.

Однако системное толкование норм УПК РФ об участии адвоката-защитника в судопроизводстве предполагает возможность – в порядке исключения – назначения защитника и в случае участия адвоката по соглашению.

Такие исключения определены решениями Совета ФПА, принятыми с учетом правовых позиций Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ.

Так, Совет ФПА РФ в Решении от 27 сентября 2013 г. «О двойной защите» (в редакции от 28 ноября 2019 г.) определил: «участие в деле наряду с защитником по соглашению защитника по назначению допустимо лишь в том случае, если отклонение отказа от него следователь или суд мотивируют именно злоупотреблением со стороны обвиняемого либо приглашенного защитника своими правомочиями и выносят о таком злоупотреблении обоснованное постановление (определение) с приведением конкретных фактических обстоятельств, свидетельствующих о дезорганизации хода досудебного или судебного процесса. Процессуальное решение лица или органа, осуществляющего производство по уголовному делу, которым отклонен заявленный отказ от защитника по назначению, не содержащее таких мотивировки и обоснования, а принятое в порядке дискреции с одной лишь ссылкой на ч. 2 ст. 52 УПК РФ, не может как явно не соответствующее требованиям ч. 4 ст. 7 УПК РФ и позиции Конституционного Суда РФ служить законным и достаточным основанием для дублирования защитой по назначению защиты по соглашению и вынуждает назначенного защитника устраниться от участия в деле».

Согласно Рекомендациям Совета ФПА РФ об обеспечении непрерывности защиты по назначению (утверждены Решением от 28 ноября 2019 г.) «назначение или продолжение участия в деле защитника по назначению при наличии у того же лица защитника по соглашению не может рассматриваться как недопустимое дублирование функций защиты, нарушающее конституционное право подозреваемого, обвиняемого на свободный выбор защитника, только при условии, что процессуальное решение дознавателя, следователя или суда, которым отклонен заявленный отказ от защитника по назначению, не только вынесено в соответствии с требованиями закона, но и содержит указание именно на такое недобросовестное поведение подозреваемого, обвиняемого и/или защитника (защитников) по соглашению, с приведением конкретных фактических обстоятельств, подтверждающих обоснованность этого вывода».

Учитывая приведенные в разъяснениях ФПА правовые позиции и выводы, вопрос о правомерности (неправомерности) участия адвоката-дублера, казалось бы, исчерпан: назначенный адвокат-дублер не вправе вступить в дело либо продолжить участие в нем, если отсутствует мотивированное определенным образом постановление.

В то же время верно и обратное утверждение: при наличии определенным образом мотивированного решения суда (постановления следователя) об отказе в удовлетворении заявления об отводе или отказе от защитника, назначенный адвокат-дублер не вправе произвольно устраниться от участия в судопроизводстве.

С учетом этого мотивированное постановление суда, обжаловать которое можно лишь одновременно с приговором, само по себе если не провоцирует, то точно не исключает конфликт между доверителем (и (или) приглашенным защитником) и «навязанным» ему защитником-дублером, которого суд отказывается освободить от участия в деле.

Таким образом, несмотря на достаточную степень определенности, ситуация «двойной защиты» продолжает вызывать конфликты (скрытые либо явные) между доверителем (и (или) его приглашенным защитником) и дублером, поскольку – независимо от воли адвокатов и их доверителя – возникает ситуация вынужденного совместного участия основного адвоката (по соглашению) и его дублера. Такая практика наиболее распространена на стадии судебного разбирательства по объемным делам с множественностью подсудимых и (или) вмененных им деяний.

О пробелах в регламентации взаимодействия защитников при вынужденном совместном участии в деле

Периодические обращения адвокатов (как приглашенных, так и назначенных) за разъяснениями в адвокатскую палату в связи с конфликтными ситуациями свидетельствуют об отсутствии четких и понятных правил взаимодействия защитников при вынужденном совместном участии в судопроизводстве.

Положения Закона об адвокатуре, КПЭА и Стандарта содержат необходимый минимум общих правил для адвоката, участвующего в уголовном судопроизводстве.

Указанные нормативные правовые акты предполагают одинаковое отношение адвоката к защите по соглашению и назначению. Однако ни в них, ни в иных документах не предусмотрены порядок и условия взаимодействия приглашенных и назначенных адвокатов, роль и пределы полномочий адвоката-дублера в случае совместного одновременного участия в деле наряду с приглашенным защитником.

Относимые разъяснения ФПА РФ также не дают ответа на вопрос о порядке взаимодействия приглашенного и назначенного адвокатов, распределения обязанностей и ответственности между ними в ситуации вынужденного совместного участия в деле.

Исходя из практики обращений адвокатов за разъяснениями в палату, наиболее часто встречаются следующие конфликтные ситуации:

– адвокат по соглашению не считается с занятостью назначенного защитника по другим делам, не согласовывает с ним вопросы явки (неявки) в заседания;

– адвокат по соглашению провоцирует конфликт с дублером – в том числе с помощью доверителя – с целью вынудить назначенного адвоката выйти из процесса под угрозой жалоб на его действия (бездействие).

В первом случае приглашенный адвокат не считается с тем, что его коллега-дублер также связан поручениями по другим делам и не может непрерывно присутствовать в судебных заседаниях. Моральное оправдание такого поведения основано на несогласии с решением суда о назначении дублера вопреки желанию приглашенного защитника и его доверителя. При этом не принимается во внимание то обстоятельство, что дублер не по своей воле вынужден взять на себя или продолжить выполнять обязанности защитника.

Во втором случае адвокат по соглашению, будучи добросовестно убежденным в незаконности решения о назначении дублера либо используя эту ситуацию в качестве предлога (исходя из субъективного, а иногда и ложного понимания целей защиты), инициирует «партизанскую войну» с дублером. Начинается череда ходатайств об отводе, отказе от назначенного защитника.

Отказ суда в удовлетворении таких ходатайств иногда приводит к трансформации изначального посыла в противоположный: требование об устранении дублера из процесса заменяется требованием его постоянного присутствия в заседаниях наряду с основным (якобы для полномерного обеспечения права на защиту, «ведь суд именно для этого назначал дублера»).

В то же время, желая подчеркнуть бесполезность назначенного защитника, приглашенные адвокаты зачастую предпринимают демонстративные публичные попытки переложить на дублера часть их обязанностей защитника в процессе, давая последнему те или иные надуманные поручения. Иногда это делается самостоятельно, но чаще (во избежание обвинений в нарушении этических норм) посредством доверителя. Обычно такие «поручения» заведомо невыполнимы либо требуют тщательного знания всех нюансов тактики защиты и доверительного общения, что в условиях конфликта как минимум проблематично. Неисполнение подобных поручений приводит к новому всплеску конфронтации и очередному кругу противоположных по смыслу ходатайств (от устранения дублера из процесса до обеспечения его постоянного присутствия).

Очевидно, что о нормальном, продуктивном взаимодействии защитников в таких обстоятельствах говорить не приходится. Не секрет, что сама по себе ситуация множественности защитников вполне обычна. Однако если защиту одного доверителя равноправно осуществляют два или несколько адвокатов на основе соглашений, между защитниками, которым подзащитный полностью доверяет, согласованно распределяются обязанности.

Назначение же адвоката-дублера – ситуация изначально экстраординарная и зачастую конфликтная, что не предполагает совместной согласованной защиты (хотя бывают исключения). Назначенный адвокат не может без разрешения суда выйти из процесса и в то же время зачастую лишен возможности нормально защищать, поскольку отсутствует сколько-нибудь адекватный контакт с доверителем и как следствие – нет полномерного знания всех нюансов его позиции. Последнее обстоятельство существенно сужает возможности назначенного дублера (даже с учетом презумпции его добросовестности и квалифицированности).

Приходится резюмировать, что участие назначенного адвоката-дублера носит компенсационный по отношению к основному защитнику характер. Поскольку, исходя из законных целей назначения дублера, предполагающих эту меру в качестве временной и вынужденной, между доверителем и защитником-дублером не может быть долгосрочной стратегии защиты, дублер обязан лишь оперативно реагировать на возникающие в процессе ситуации в отсутствие приглашенного адвоката, временно его подменяя. Его роль именно в этом. Естественно, в период «исполнения обязанностей» (т.е. в отсутствие основного защитника) он должен действовать в полном соответствии со Стандартом.

При этом вся полнота ответственности за защиту (тактика, стратегия, вопросы определения позиции, заявление ходатайств по существу обвинения) лежит именно на приглашенном защитнике. Ему не следует произвольно перекладывать свои обязанности либо их часть на дублера.

Этические нормы

Во избежание действительного (а не надуманного или искусственно созданного) нарушения прав подзащитного приглашенный и назначенный защитники должны сохранять честь и достоинство, выказывая взаимоуважение, учитывая приоритет интересов доверителя. При этом следует проявлять уважение к суду и учитывать интересы других участников процесса. Данные требования прямо следуют из Закона об адвокатуре и КПЭА.

В частности, согласно ст. 8, 12, 14 КПЭА:

– при осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан уважать права, честь и достоинство лиц, обратившихся к нему за оказанием юридической помощи, доверителей, коллег и других лиц;

– участвуя в судопроизводстве, адвокат должен соблюдать нормы процессуального законодательства, проявлять уважение к суду и лицам, участвующим в деле, следить за соблюдением закона в отношении доверителя и в случае нарушений прав последнего ходатайствовать об их устранении;

– при невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании или следственном действии, а также при намерении ходатайствовать о назначении другого времени их проведения адвокат должен при возможности заблаговременно уведомить об этом суд или следователя, а также сообщить об этом другим адвокатам, участвующим в процессе, и согласовать с ними время совершения процессуальных действий.

В преамбуле к Кодексу профессиональной этики определено, что существование и деятельность адвокатского сообщества невозможны без соблюдения корпоративной дисциплины и профессиональной этики, заботы адвокатов об их чести и достоинстве, а также об авторитете адвокатуры. Продолжает и конкретизирует данную норму ст. 4 КПЭА о том, что адвокат во всех обстоятельствах должен сохранять честь и достоинство, присущие его профессии, а в тех случаях, когда вопросы профессиональной этики не урегулированы законодательством об адвокатуре или Кодексом, – соблюдать сложившиеся в адвокатуре обычаи и традиции, соответствующие общим принципам нравственности в обществе. Согласно наиболее конкретной (по отношению к теме статьи) норме ст. 15 КПЭА адвокат строит свои отношения с другими адвокатами на основе взаимного уважения и соблюдения их профессиональных прав.

Во исполнение названных норм приглашенному адвокату следует разъяснить доверителю, что в отдельных случаях суд может назначить адвоката для защиты подсудимого и в случае участия в деле другого адвоката. Следует подчеркнуть, что именно суд назначает адвоката-дублера и ставит его в неоднозначную ситуацию по отношению к подзащитному. Оценка же законности действий и решений суда по конкретному делу относится к исключительной компетенции высших судебных инстанций. Доводы о предполагаемом нарушении права на защиту, связанные с назначением адвоката-дублера и конкретными обстоятельствами (непредоставлением ему времени для полного и тщательного ознакомления с материалами дела и т.д.), могут быть одним из оснований для обжалования итогового решения суда по мотиву нарушения права на защиту.

С учетом изложенного адвокату по соглашению не следует провоцировать доверителя в отношении бессмысленного заявления бесконечных немотивированных (либо с повторяющейся мотивировкой) отводов и отказов от назначенного защитника-дублера. Адвокат, безусловно, должен реагировать на действия и решения суда, которыми (по убеждению адвоката) нарушаются права доверителя. Однако необходимо это делать самостоятельно, квалифицированно и исключительно процессуальными способами (заявлением обоснованных возражений, ходатайств, подачей предметных жалоб), а не провоцированием конфликтов между участниками процесса. В любом случае целесообразно акцентировать внимание именно на допущенных (по убеждению адвоката) конкретных нарушениях прав доверителя, по возможности не давая публичной оценки действиям коллеги, а при невозможности избежать таковой – быть предельно корректным и аккуратным в формулировках.

Еще более осторожными в высказываниях надо быть тем участвующим в процессе адвокатам, чьих доверителей ситуация, связанная с назначением защитников-дублеров другим подсудимым, непосредственно не касается. Считаю необходимым напомнить, что полномочия защитника в уголовном процессе установлены УПК РФ и Законом об адвокатуре. По смыслу данных законов полномочия адвоката-защитника ограничены защитой прав и интересов лица, указанного в ордере (подзащитного). Обеспечение прав и законных интересов иных лиц (участников процесса) находится за рамками полномочий адвоката-защитника.

Таким образом, акцентируя внимание на фиксации и устранении нарушения прав и законных интересов доверителя, следует стремиться к исключению не обусловленных защитой конкретного лица заявлений, комментариев оценочного характера и замечаний относительно действий других адвокатов. Поведение, допускающее подобные действия, является не только проявлением неуважения к коллегам, помимо воли (по инициативе суда или следователя) вовлеченных в сложную этическую ситуацию, но и может спровоцировать негативные эмоциональные реакции со стороны непрофессиональных участников процесса и публики, привести к дезорганизации судопроизводства и (как следствие) – нарушению прав подзащитного.

Пожелания об адекватности и относимости суждений в равной степени относятся и к защитникам-дублерам, которые, хотя и значительно реже, но позволяют себе публично оценивать действия приглашенных коллег.

КС положил в основу своих доводов и выводов признание публичной значимости функции осуществления юридической помощи. Однако, по мнению Тамары Георгиевны, единственной общепризнанной задачей института юридической помощи является обеспечение юридической поддержки участникам процесса. Она привела слова выдающегося советского правоведа Михаила Строговича, который также говорил, что несмотря на все споры, задача защитника – не оценивать законность действий подзащитного, поскольку для этого есть много других субъектов уголовного процесса, а представлять законные интересы своего доверителя. «Если мы от этого отказываемся, тогда объясните мне, где мы найдем критерий отграничения функций защитника от функций всех остальных участников процесса? А КС смешивает все функции в единую массу уголовного судопроизводства. Сущность состязательности заключается вовсе не в споре между обвинением и защитой, а только в одном – разграничении функций защиты, обвинения и суда», – сказала Тамара Морщакова.

Юрий Пилипенко о правовой позиции Европейского суда по правам человека

Президент ФПА РФ Юрий Пилипенко высказал основной тезис правой позиции Европейского суда по правам человека по проблеме «двойной защиты»: «В общем и целом нельзя нарушать права адвокатов, это недопустимо, но в отдельных случаях можно. И эти отдельные случаи характеризуются очень расплывчато, такими критериями, как «разумные основания» либо «интересы правосудия». И подчас эти понятия по-разному трактуются нашими процессуальными оппонентами. Только практика может быть мерилом истины».

Юрий Пилипенко также отметил опасность того, что у адвокатов по ряду дел, особенно экономических, стал порой появляться свой собственный интерес, в результате чего они становятся советниками по факту, а не по праву.

Генри Резник о злоупотреблении правом при «двойной защите»

Первый вице-президент Адвокатской палаты города Москвы Генри Резник прокомментировал проблему, связанную с защитниками-дублерами.

Пленум Верховного Суда принял Постановление от 23 июня 2015 года N 25, в котором предусмотрел возможность ограничения правомочий обвиняемого и защитника при явно недобросовестном пользовании своими правами. Выработав свое отношение к данной проблеме, Совет Адвокатской палаты города Москвы в 2016 году принял и опубликовал Разъяснение, в котором подчеркивается, что защитник по назначению может участвовать в процессе при наличии защитника по соглашению лишь в случае констатации судом такого недобросовестного поведения другого адвоката, которое направлено на дезорганизацию и срыв судопроизводства. В этом Разъяснении, в частности, сказано:

«Навязывание адвокатом подозреваемому, обвиняемому своей юридической помощи в качестве защитника недопустимо ни при каких обстоятельствах, в том числе и при осуществлении защиты по назначению. В равной мере недопустимым является такое навязывание и со стороны органов и лиц, осуществляющих производство по уголовному делу, в отсутствие законных оснований для назначения защитника. Совет Адвокатской палаты города Москвы неоднократно разъяснял порядок и условия вступления адвоката в дело и осуществления им защиты по назначению, в том числе, в части, касающейся неукоснительного соблюдения права подозреваемого, обвиняемого на свободный выбор защитника, включая отказ от него, и о недопустимости какого бы то ни было, прямого или косвенного, содействия в ущемлении этого права со стороны адвокатов, назначенных защитниками.

Основываясь на этих требованиях закона и правовых позициях высших судов РФ, Европейского Суда по правам человека в их системном истолковании, Совет Адвокатской палаты города Москвы считает, что отказ от защитника по назначению при наличии у того же лица защитника по соглашению может быть не принят дознавателем, следователем или судом лишь в том случае, когда процессуальное поведение защитника по соглашению, либо поведение подозреваемого, обвиняемого при реализации права на свободный выбор защитника, будучи явно недобросовестным, ущемляет конституционные права других участников судопроизводства. Иными словами, непринятие отказа от защитника по назначению при наличии защитника по соглашению может являться законным и обоснованным лишь в том случае, когда действия или бездействие подозреваемого, обвиняемого при реализации права на свободный выбор защитника и/или действие или бездействие защитника по соглашению противоречат требованиям закона либо представляют собой злоупотребление правом на защиту, и такое нарушение или злоупотребление дезорганизует ход дознания, предварительного следствия либо судебного заседания, то есть, направлено на срыв судебного процесса либо досудебного производства по делу. Следовательно, продолжение участия в деле защитника по назначению при наличии у того же лица защитника по соглашению не может рассматриваться как недопустимое дублирование функций защиты, нарушающее конституционное право подозреваемого, обвиняемого на свободный выбор защитника, только при условии, что процессуальное решение дознавателя, следователя или суда, которым отклонён заявленный отказ от защитника по назначению, не только вынесено в соответствии с требованиями закона, но и содержит указание именно на такое поведение подозреваемого, обвиняемого и/или защитника (защитников) по соглашению, с приведением конкретных фактических обстоятельств, подтверждающих обоснованность этого вывода. Процессуальное решение органа или лица, осуществляющего производство по уголовному делу, которым отклонён заявленный отказ от защитника по назначению, не содержащее такого обоснования, а принятое лишь со ссылкой на наличие дискреционного полномочия, предусмотренного ч. 2 ст. 52 УПК РФ, не может, как явно не соответствующее требованиям ч. 4 ст. 7 УПК РФ, являться законным и достаточным основанием продолжения участия в деле защитника по назначению, дублирующего защитника по соглашению, и вынуждает защитника по назначению устраниться от участия в деле. Совет Адвокатской палаты города Москвы подчёркивает, что такие действия защитника по назначению не могут расцениваться как отказ от защиты и являются не только правомерными, но и обязательными».

Ознакомиться с видеообращением Генри Резника можно по ссылке.

Евгений Рубинштейн о тактике поведения защитника по назначению при вступлении в дело, или что делать, если процессуальные оппоненты скрывают адвоката по соглашению

Член Совета Адвокатской палаты города Москвы Евгений Рубинштейн рассказал о неочевидных ситуациях, рассматриваемых в дисциплинарных производствах, с которыми сталкиваются защитники по назначению, а также предложил алгоритм действий адвокатам для оценки возможности вступления в уголовное дело.

«Принято думать, что ситуация, связанная с двойной защитой, всегда очевидна для защитника по назначению, но мы в Адвокатской палате города Москвы при рассмотрении дисциплинарных производств все чаще встречаемся со случаями, когда двойная защита при наличии в деле защитника по соглашению не всегда очевидна, а иногда наши процессуальные оппоненты скрывают факт участия защитника по соглашению, чтобы «успешно» провести следственные действия. А дальше пускай решает суд, насколько это действие было проведено законно или нет», – сказал Евгений Альфредович.

Дисциплинарная практика Адвокатской палаты города Москвы позволила сформировать некоторый стандарт и алгоритм поведения защитника по назначению в таких ситуациях. Адвокат, принявший поручение по осуществлению защиты по назначению, обязан явиться к инициатору поручения, представить ордер и предъявить удостоверение, после чего выяснить, имеется ли у обвиняемого (подозреваемого, подсудимого) защитник по назначению или соглашению. Казалось, что этот аспект является очевидным. Ведь, не получив правосубъектность, признание, что адвокат становится защитником по уголовному делу, он дальше не может вступать в коммуникацию со следователем по вопросам, связанным с участием в уголовном деле. На страницах юридической печати встречаются публикации, в которых, толкуя Решение ФПА РФ 2013 года, указывается, что адвокат не должен вступать в уголовное дело, хотя там такой формулировки нет. Там формулировка «не вправе принимать поручение», что тоже не совсем удачно с учетом автоматизации процесса распределения дел по назначению. Пока адвокат не вошел в дело в качестве защитника, у него отсутствуют процессуальные основания для общения со следователем и выяснения, имеется ли в деле защитник по соглашению. Совет разъясняет: адвокат, назначенный защитником задержанного подозреваемого или заключенного под стражу подозреваемого, обвиняемого, прибыв к дознавателю, следователю, обязан выяснить точное время фактического задержания, заключения под стражу и, после свидания с подозреваемым, обвиняемым наедине, не принимать участия в каких-либо процессуальных действиях до истечения, предусмотренного ч. 4 ст. 50 УПК РФ 24-часового срока для явки приглашенного защитника. Кроме случая, когда будет представлено не вызывающее сомнений в своей достоверности подтверждение невозможности явки адвоката, с которым заключено соглашение, в тот же срок. И еще одно действие, которое должен совершить адвокат, – заявить ходатайство в порядке п. 6 ч. 1 ст. 53 УПК РФ об ознакомлении с отдельными материалами уголовного дела, из которых можно выяснить аналогичную информацию. Этот алгоритм последовательных действий является минимальным для того, чтобы определить наличие «двойной защиты». Сейчас адвокатское сообщество получило серьезный рычаг в виде формирования практики, при которой адвокат по назначению не должен выступать в уголовном деле в качестве «дублера», а это окажет влияние на правоприменителя. Защитник по назначению теперь имеет право попросить у следователя доказательства, подтверждающие надлежащее уведомление защитника по соглашению о предстоящих процессуальных действиях. Большинство рассматриваемых Адвокатской палатой города Москвы дисциплинарных производств связаны с тем, что защитник по соглашению не является для участия в процессуальных действиях, и вызывается защитник по назначению. И для принятия правильного решения адвокатам рекомендуется придерживаться тактики, описанной в Разъяснении Совета Адвокатской палаты города Москвы.

Николай Кипнис: «Двойная защита»: новый уголовно-процессуальный институт или существенное нарушение уголовно-процессуального закона?

Вице-президент Адвокатской палаты города Москвы Николай Кипнис назвал «двойную защиту» – неизвестным явлением советскому праву и определенному периоду постсоветского права, проанализировав его с научной стороны.

Анализируя уголовно-процессуальные нормы, Конституционный Суд РФ совершенно обоснованно обратил внимание на то, что, обеспечивая право подозреваемого, обвиняемого защищать свои права с помощью назначенного или выбранного им самим защитника, УПК РФ вместе с тем прямо не регламентирует ситуацию, связанную с участием в деле защитника по назначению, от которого подозреваемый, обвиняемый отказывается при одновременном участии в деле защитника по соглашению. При этом такой отказ возможен (не противоречит Конституции РФ, принципам уголовно-процессуального права и другим нормам УПК РФ), но не может рассматриваться как отказ от защитника вообще, так как право подозреваемого, обвиняемого на получение квалифицированной юридической помощи предполагается обеспеченным, а потому положение ч. 2 ст. 52 УПК РФ о необязательности отказа от защитника для дознавателя, следователя и суда в данном случае не может применяться со ссылкой на защиту прав подозреваемого, обвиняемого.

Опасность массового (а не точечного) признания легитимности института адвокатов-дублеров состоит в том, что защитник по соглашению будет признан факультативным участником процесса. Как только он не придет для участия в следственном или судебном действии по любой самой уважительной причине, следственное действие или судебное заседание будет проводиться без него с участием адвоката-дублера, причем не всегда даже одного и того же. Невозможно отрицать за адвокатом право вести сразу несколько дел. Если обнаруживается, что адвокат явно «набрал» дел больше, чем то количество, по которому он может одновременно работать, он привлекается к дисциплинарной ответственности (подп. 5 п. 1 ст. 9, п. 3 ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката). Однако совершенно неправомерно (и этого никогда не было – ни в советское, ни в постсоветское время) требовать от адвоката по соглашению безоговорочной явки по любому требованию суда.

Николай Кипнис заметил, что если адвокатура будет саботировать любые решения о назначении защитников в ситуации, когда адвокат по соглашению систематически не является, есть риск того, что данная практика может закончиться созданием института государственной муниципальной адвокатуры. И это не будет противоречить ни Конституции, ни международным стандартам. «Мы, адвокатское сообщество, должны очень взвешенно подходить ко всем этим вопросам, а не декларировать категорические отказы на решения правоприменителей. Ситуация меняется и к этому надо относиться с пониманием», – заключил вице-президент Адвокатской палаты города Москвы.

С полным текстом мнения Николая Матвеевича Кипниса о «двойной защите» можно ознакомиться по ссылке.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: