Застосування судом принципу верховенства права

Обновлено: 27.04.2024

§ 2. Принцип законности Принцип законности означает, что исключительно федеральный уголовный закон регламентирует ответственность виновного в преступлении лица.Данный принцип слагается из ряда правовых требований. Первое из них — приоритет международного уголовного

§ 4. Принцип вины

§ 4. Принцип вины Третий принцип уголовного законодательства и уголовной ответственности — принцип вины. Он раскрывается ст. 5 УК РФ так:"1. Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные

§ 5. Принцип справедливости

§ 5. Принцип справедливости Четвертый принцип уголовного права — принцип справедливости. Он имеет два аспекта: справедливость уголовного закона и справедливость наказания, назначаемого судом за преступление.Справедлив закон, который отвечает требованию социальной

§ 6. Принцип гуманизма

§ 6. Принцип гуманизма Пятый уголовно-правовой принцип — принцип гуманизма. Статья 7 УК РФ формулирует его так:"1. Уголовное законодательство Российской Федерации обеспечивает безопасность человека.2. Наказание и иные меры уголовно-правового характера, при меняемые к

19. Что означают принципы верховенства и прямого действия права Европейского Союза?

19. Что означают принципы верховенства и прямого действия права Европейского Союза? 1. Принцип верховенства права Европейского Союза означает, что нормы данной правовой системы имеют большую юридическую силу, чем правила, установленные в рамках государств-членов.Иными

20. Где закреплены принципы верховенства и прямого действия права Европейского Союза?

20. Где закреплены принципы верховенства и прямого действия права Европейского Союза? Принципы верховенства и прямого действия права Европейского Союза имеют прецедентное происхождение: не будучи прямо закрепленными в учредительных договорах, они были установлены

§ 3. Принцип справедливості (індивідуалізації) відповідальності та принцип економії кримінальної репресії

§ 3. Принцип справедливості (індивідуалізації) відповідальності та принцип економії кримінальної репресії Цей принцип означає, що покарання, яке застосовує суд до особи злочинця, має бути у межах закону, конкретним та індивідуальним з урахуванням тяжкості вчиненого

22. Принцип гласности в МСУ

22. Принцип гласности в МСУ Органы и должностные лица МСУ обязаны обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими права и свободы человека и гражданина, а также возможность получения гражданами другой, полной и

7. Принцип законности

7. Принцип законности Отдельное место среди принципов гражданского процессуального права занимает присущий любой отрасли права общеправовой (межотраслевой) принцип законности.По ст. 2 Конституции РФ «человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание,

Принцип верховенства права включає до себе низку вимог до Конституції, законодавчих та інших нормативно-правових актів. Усі ці акти не можуть скасувати або обмежити права людини, що за природою належать їй у вільному, демократичному суспільстві. Інші вимоги принципу верховенства права до законодавства є: 1) засада правової визначеності (чіткість і визначеність нормативних положень, доведення їх до відома населення, недопустимість зворотної дії актів законодавства); 2) закон має визнавати усіх рівними; 3) наявність повноваження судів здійснювати контроль за законодавством на предмет його відповідності Конституції, а підзаконних актів — закону.

1. Якщо вести мову про правотворчість, то скасовувати і обмежувати не можна тільки громадянські і політичні права. Їх скасування і обмеження суперечило б принципу верховенства права, як він розуміється міжнародною спільнотою на цей час, і було б несумісним з членством України в Раді Європи. Проте спроби скасувати чи обмежити такі права шляхом внесення змін до Конституції та законодавчих актів в Україні і не здійснюються. І все ж, як пише М. І. Козюбра, державна влада завжди має тенденцію до виходу з-під контролю суспільства [546] . В Україні «права людини все ще не вписалися в конкретні політичні і соціальні умови нашої країни, вони залишаються якщо й не зовсім чужими, то принаймні й не визначальними для правосвідомості значної частини населення. Це одна з вирішальних причин різкого погіршення стану з їх дотриманням і забезпеченням в Україні, яке ми спостерігаємо нині» [547] .

Принцип верховенства права, як неодноразово зазначав Європейський Суд з прав людини, висуває певні вимоги до текстів законів. «Абсолютна точність текстів законів є недосяжною» [548] . «Вираз «передбачене законом». має на увазі і якість конкретного закону. Він вимагає, щоб закон був доступним для зацікавлених осіб, і щоб формулювання мало достатній рівень чіткості, щоб зацікавлені особи могли, отримавши за необхідності юридичну консультацію у справі, передбачати з розумним для даних умов рівнем визначеності ті наслідки, які може тягти за собою певна дія» [549] . У рішенні в іншій справі ці вимоги до законів Європейський Суд з прав людини доповнив більш широкою за змістом думкою про те, що закон не повинен суперечити принципу верховенства права [550] .

Стосовно конституційних норм Європейський Суд з прав людини в одному із своїх рішень зазначив: «Беручи до увагу загальний характер конституційних норм, рівень чіткості, що вимагається від них, може бути меншим того рівня, який вимагається від іншого законодавства» [551] . Слід виявляти необхідну гнучкість при вирішенні питання про застосування в Україні викладених тут правових позицій Європейського Суду з прав людини як джерела права. Автори цього видання не вважають за прийнятне виявляти надмірну жорсткість при оцінці положень національного законодавства як таких, що не підлягають застосуванню через недостатню їх чіткість. І все ж проблему треба позначити. Вона полягає у необхідності реформування законодавчого процесу з метою забезпечити чіткість законів, їх доступність для розуміння.

2. Одним із проявів правової визначеності є забезпечення стабільності законодавства. Попри всю важливість утвердження в Україні принципу верховенства права, що вимагає, зокрема стабільності законодавства, врахування соціального контексту застережує проти відмови суду від застосування певного законодавчого положення з причини нестабільності законодавства. Проте час застосування тих законодавчих положень, які допускають внесення зміни до певних законів у відповідній частині лише завчасно, настав. Відомо, що положення ч. 9 ст. 1 Закону «Про систему оподаткування» про те, що широкий спектр змін до податкових законів можуть прийматись не пізніше, ніж за шість місяців до початку нового бюджетного року, і набирають чинності з нового бюджетного року, не виконувалось законодавцем, а суди на такі порушення уваги не звертали.

У Податковому кодексі ми зустрічаємо положення аналогічного змісту: «стабільність — зміни до будь-яких елементів податків та зборів не можуть вноситися пізніш як за шість місяців до початку нового бюджетного періоду, в якому будуть діяти нові правила та ставки. Податки та збори, їх ставки, а також податкові пільги не можуть змінюватися протягом бюджетного року» (п. 4.1.9 ч. 4.1 ст. 4). Воно назване основною засадою (у заголовку статті), принципом (у тексті статі). І все ж, видасться, що настав час витлумачити це законодавче положення як таке, що формулює норму прямої дії, яка виключає застосування тих законодавчих положень, що не відповідають її вимогам.

3. У частині другій ст. 57 Конституції встановлюється вимога, згідно якої закони та інші нормативно-правові акти, що визначають права і обов’язки громадянина, мають бути доведені до відома населення у порядку, встановленому законом. Не доведені до відома населення у порядку, встановленому законом, закони та інші нормативно-правові акти відповідно до частини третьої ст. 57 Конституції є нечинними. Але до цього часу порядок офіційного оприлюднення нормативно-правових актів визначається Указом Президента України [552] . Проте відмова у застосуванні законів та інших нормативно-правових актів, що оприлюднені в порядку, що встановлені не законом, а Указом Президента, призвела б до повної руйнації правопорядку, до правової невизначеності, запобігання якої вимагає принцип верховенства права. Правові норми, що встановлені частинами другою і третьою ст. 58 Конституції, відповідно до частини другої ст. 8 Конституції є нормами найвищої юридичної сили. І все ж є одна правова норма, що верховенствує і над правовими нормами вищої юридичної сили. Це — принцип верховенства права, що вимагає правової визначеності. Цей принцип виключає застосування у відповідній частині наведених вище положень ст. 57 Конституції, а закони та інші нормативно-правові акти, оприлюднені в порядку, що встановлений відповідним Указом Президента України, а не законом, як того вимагає ст. 58 Конституції, підлягають застосуванню.

К наиболее универсальному определению принципа верховенства права пришла международная организация The World Justice Project, которая на протяжении последних лет ежегодно формирует «Индекс верховенства права» – глобальное исследование и рейтинг стран мира по показателю обеспечения ими правовой среды, которая базируется на универсальных принципах верховенства права. Такими универсальными принципами являются подотчетность правительства; публикуемые и стабильные законы, защищающие права граждан; доступный, справедливый и эффективный процесс; доступ к правосудию[1].

Поскольку верховенство права в применении закона может обеспечиваться только судами, правоприменительная практика в таком случае является мерилом воплощения принципа верховенства права.

Для современных экономических отношений любого масштаба важным фактором является стабильность делового оборота, позволяющая предпринимателям опираться на сложившиеся правовые и экономические институты и прогнозировать развитие, исходя из устойчивости таких институтов. В оценке инвестиционного климата обычно учитываются различные аспекты, но зачастую риски нестабильности правовой системы являются ключевыми для определения инвестиционного климата как неблагоприятного[2].

Верховенство права в практике судов заключается в возможности предпринимателей рассчитывать на законное и обоснованное решение суда, которое соответствует единой правовой практике в отношении всех участников рынка. Таким образом, стабильность делового оборота характеризуется в том числе и единообразной правоприменительной практикой.

Для российских доктринальных источников верховенство права стало устойчивым понятием после ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод [3] . Преамбула упомянутой Конвенции содержит упоминание верховенства права как части общего наследия договаривающихся государств.

Понятие верховенства права, являясь многогранным правовым принципом, реализуется во множестве элементов на конституционном уровне. Конституция РФ воплощает принцип верховенства права, устанавливая в ч. 2 ст. 4 верховенство Конституции РФ и федеральных законов на всей территории страны, а также устанавливая принцип юридического равенства всех перед законом и судом в ч. 1 и 2 ст. 19.

Практическая реализация принципа верховенства права

Верховенство права как основополагающий принцип судопроизводства получило свое закрепление в законодательных актах РФ, которые определяют деятельность органов судебной власти.

Так, и в Гражданском процессуальном кодексе РФ, и в Арбитражном процессуальном кодексе РФ в качестве основных положений закреплены принципы равенства лиц перед законом и судом, а также обязательности судебных актов. Общее закрепление указанных начал получает свое развитие в кодексах уже в рамках конкретных глав, которые определяют права участников судопроизводства и устанавливают ответственность за неисполнение судебных актов.

Необходимо отметить и концепцию судебного прецедента как способа отправления судопроизводства, обеспечивающего стабильность делового оборота как одного из аспектов верховенства права. Этот подход был сформирован Конституционным Судом РФ в Постановлении от 21.01.2010 № 1-П[4]. Конституционный Суд установил, что правомочие Высшего Арбитражного Суда РФ давать обязательные для нижестоящих судов разъяснения по вопросам судебной практики направлено на поддержание единого толкования и применения норм права арбитражными судами и является одним из элементов конституционного механизма охраны единства и непротиворечивости российской правовой системы. Таким образом, обязательные разъяснения Высшего Арбитражного Суда РФ (и его правопреемника в данных полномочиях Верховного Суда РФ) обеспечивают стабильность принимаемых судебных актов, формируя большое количество устойчивых подходов к регламентированию многих правовых институтов, законодательное регулирование которых является недостаточным.

Запрет осуществления своих гражданских прав с намерением причинить вред другому лицу (запрет злоупотребления правом) также может быть отнесен к механизмам, призванным защищать верховенство права в различных сферах правоотношений. Такой запрет содержится как в нормах материального права (статья 10 ГК РФ), так и в нормах процессуального права (статья 35 ГПК РФ, статья 41 АПК РФ).

Будущее принципа верховенства права в России

Для определения дальнейшего развития принципа верховенства права необходимо отметить те проблемы, которые на практике сопутствуют его реализации.

Например, несмотря на увеличившийся за последнее время объем судебной практики по статье 10 ГК РФ, эта норма крайне редко является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении заявленного иска. В этой части необходимо развитие правоприменения, которое бы позволило добросовестным участникам гражданского оборота использовать статью 10 ГК РФ в качестве эффективного правового инструмента. В связи с этим перед Верховным Судом РФ в данный момент стоит задача по формированию четкого предмета доказывания по указанной статье.

Также большее применение на практике должны получить конструкции эстоппеля и астрента (судебной неустойки), которые в настоящее время редко применяются судами.

Важным для оценки перспектив развития верховенства права является одно из последних Постановлений Конституционного Суда РФ от 19.01.2017 № 1-П, касающееся возможности исполнения в соответствии с Конституцией РФ постановления ЕСПЧ от 31.07.2014 по делу «ОАО «Нефтяная компания «ЮКОС» против России». В этом постановлении суд пришел к выводу о том, что постановление ЕСПЧ не может считаться обязательным для исполнения в РФ, если конкретное положение Конвенции о защите прав человека и основных свобод, на которое опирается это постановление, в результате толкования по своему смыслу вступает в противоречие с положениями Конституции РФ, формирующими национальный публичный порядок.

Указанное постановление устанавливает новую тенденцию в понимании верховенства права в контексте государственного суверенитета. Конституционный Суд установил, что вертикальное подчинение национального правопорядка не соответствует основной обязанности государственных органов РФ –соблюдению и защите прав и свобод человека и гражданина. Это постановление подчеркивает степень актуальности проблемы верховенства права и оставляет место для дополнительного осмысления того, как столкновение международных и национальных правовых установок может повлиять на возможность практического осмысления верховенства закона и права в применении к экономическим отношениям.

[2] Верховенство права и проблемы его обеспечения в правоприменительной практике: Международная коллективная монография. - 2-е изд., перераб. — М.: Статут, 2010. — С. 49.

[3] «Конвенция о защите прав человека и основных свобод» (Заключена в г. Риме 04.11.1950) (с изм. от 13.05.2004).

[4] Постановление Конституционного Суда РФ от 21.01.2010 № 1-П «По делу о проверке конституционности положений части 4 статьи 170, пункта 1 статьи 311 и части 1 статьи 312 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами закрытого акционерного общества «Производственное объединение «Берег», открытых акционерных обществ «Карболит», «Завод «Микропровод» и «Научно-производственное предприятие «Респиратор».

Практическая реализация принципа верховенства права

Будущее принципа верховенства права в России

[3] «Конвенция о защите прав человека и основных свобод» (Заключена в г. Риме 04.11.1950) (с изм. от 13.05.2004).

21 октября в Конституционном Суде РФ состоялся международный симпозиум «Доктрины правового государства и верховенства права в современном мире». Организаторами симпозиума выступили Федеральная палата адвокатов РФ, Адвокатская палата г. Москвы, Адвокатская палата г. Санкт-Петербурга, Ассоциация юристов России, Международный Союз (Содружество) адвокатов и Междисциплинарный центр философии и права.

Соотношение принципов верховенства права и верховенства закона всегда волновало правоведов и юристов-практиков. Публичное обсуждение этой темы в Конституционном Суде проходит не впервые. Более 5 лет назад, 6 июля 2007 г., КС также выступил площадкой для симпозиума «Верховенство права» («АГ», № 3–4, 2007).

Вопрос о верховенстве права как высшей формы регулирования отношений между государством и обществом прозвучал тогда как откровение. Подчеркивая его важность, председатель КС РФ Валерий Зорькин произнес потрясающую фразу: «Мы должны сделать необратимый поворот в нашем сознании, чтобы жить не по праву было бы то же самое, что съесть кусок гнилого сырого мяса».

Понимание сути принципов
Слушая выступления участников симпозиума, я пытался понять, произошел ли этот поворот или мы по-прежнему находимся в начале пути и к правовому государству, и к верховенству права. На том, что у обеих категорий одна дорога, настаивали прежде всего российские правоведы, представляющие российскую судебную систему.

Отметив «генетическое» различие концепций верховенства права и правового государства, Валерий Дмитриевич Зорькин, тем не менее, указал на то, что необходимо двигаться по пути сближения или конвергенции этих концепций. Под «генетикой» принципов председатель КС имел в виду в первую очередь историческое развитие права в рамках двух моделей правовых систем – кодифицированного, или романо-германского, права, и общего, или англосаксонского, права.

Этим обусловлено и понимание (или непонимание) сути принципов верховенства права и правового государства. Представитель англосаксонской системы уверенно ставит между ними знак равенства, поскольку исторически право шло впереди закона, облекаясь в одежды писаных норм после вступившего в силу судебного решения. В континентальном праве норма исходит из законодательства и доктринального смысла.

Отстаивая ценности континентальной системы права, Валерий Дмитриевич указал также на необходимость учитывать национальные и исторические особенности конкретного государства. По мнению спикера, Россия в условиях «еще не взятого правового барьера» не готова применять инструменты прецедентного права. Обычные прецеденты не смогут заменить ключевых конституционных норм. Если прецедент вытеснит конституционную норму, не будет ни Конституции, ни прецедента.

Председатель КС вспомнил, как и когда брала правовой барьер Франция: при Наполеоне с помощью знаменитого и изучаемого всеми юристами наполеоновского Кодекса. «Была ли в тот момент во Франции классическая политическая демократия?» – задал он риторический вопрос. Конечно же, нет! Сначала оказались сформированы и утверждены новые правовые регуляторы, а потом, отнюдь не сразу, утвердилась политическая демократия.

Для России таким регулятором служит ныне действующая Конституция. Она, по мнению В. Зорькина, стержень и хребет нашего общества, олицетворение права, соединенного с властью. И именно это обстоятельство способствует стабильности правового поля в нашей стране.

О роли прецедента
Выступивший вслед за председателем КС президент Адвокатской палаты г. Москвы Генри Резник заметил, однако, что нынешняя Конституция появилась в результате прецедента, который, правда, мог обернуться глобальной катастрофой. Речь идет о событиях 1993 г. – расстреле Белого дома и смене форм правления в государстве. Действующая на тот момент Конституция содержала такие нормы состязательности ветвей власти, которые нельзя было не применять двояко. И если бы не колоссальный авторитет Президента России, страна могла бы быть ввергнута в «югославский вариант». Главным результатом этих трагических событий стали Конституция и Конституционный Суд, появились условия для того, чтобы в стране утверждалось верховенство права.

Полемизируя с президентом АП г. Москвы, В. Зорькин подчеркнул, что лозунг «неконституционной Конституции» был выдвинут определенными идеологами для оправдания расстрела Белого дома, и высказал убеждение, что, не научившись жить по «плохой» Конституции, нельзя научиться жить по Конституции вообще.

Судья КС РФ Николай Бондарь назвал сомнительным и небезопасным противопоставление категорий верховенства права и правового государства. Он отметил, что Конституционный Суд является соавтором российской доктрины верховенства права. Именно на основе решений КС обеспечиваются понимание социальных начал этой доктрины и баланс между властью, свободой и собственностью.

Универсальные принципы
А вот какое определение верховенству права дал выступивший в начале симпозиума президент Американской ассоциации юристов Джеймс Силкинат:

«Верховенство права предполагает наличие системы, в которой соблюдаются четыре универсальных принципа:

1. Государственный аппарат, его должностные лица и официальные представители подчиняются праву.

2. Нормативные правовые акты являются ясными и определенными, официально публикуются, отвечают требованиям стабильности и справедливости и направлены на обеспечение и защиту основных прав, в том числе защиту личности и собственности.

3. Процесс принятия, исполнения и обеспечения действия нормативных правовых актов является открытым, справедливым и рациональным.

4. Правосудие осуществляется компетентными, высокоморальными и независимыми заседателями или нейтральной стороной, которые имеются в государстве в достаточном количестве, обладают адекватными ресурсами и отражают структуру общества, которому они служат.

Вместе с тем, – заметил господин Силкинат, – вряд ли следует ожидать, что верховенство права может быть концепцией, доступной для понимания всеми. Легко обнаружить, что даже сейчас многие юристы не ощущают разницы между доктринами верховенства права и правового государства, поскольку эти понятия смешиваются, теряются или переводятся неверно».

От теории к практике
Президент ФПА РФ Евгений Семеняко высказал мысль, что единственный путь к уяснению сути принципов правового государства – это юридическая практика. «Конституционное правосудие обрело в России вполне реальные черты, – сказал он, – и адвокаты все активнее овладевают его инструментами. Что касается верховенства права, то эта категория все более часто используется в практике Европейского суда по правам человека при применении международных конвенций, поэтому для адвокатов это уже не доктринальная теория, а механизм практической деятельности по применению права, судебная практика, к которой можно делать отсылку, готовя правовые позиции по делам».

Президент ФПА РФ предостерег коллег от возможности быть втянутыми в словесную эквилибристику, используя которую, некоторые «теоретики» пытаются навязать собственные стандарты правовых отношений. Так, принцип верховенства права нередко подменяется верховенством закона. Этот термин прокрался даже в официальные тексты, например в законодательство о прокуратуре.

Серьезные правоведы дают таким подходам решительный отпор. Ведь если мы говорим о верховенстве закона, то нужно понимать, что государство может принять любой закон. Мы видим сплошь и рядом, что закон легко меняется, иногда прямо противоположно. А верховенство права предполагает действие принципов, которые выше закона и могут ограничить волю государства, защитив людей от возможного произвола.

Если в Европе над властью каждой страны стоят органы Евросоюза, его стандарты и принципы, то в России последний оплот защиты Конституции – Конституционный Суд. Адвокатура, ученые-юристы так же, как и судьи КС, заинтересованы в том, чтобы Конституция выполнялась и изложенные в ней принципы проводились в реальную жизнь, в каждое дело. «Мы здесь с Вами на одной стороне, Валерий Дмитриевич!» – подчеркнул Е. Семеняко.

В ходе симпозиума прозвучал ряд интересных докладов, с которыми выступили российские и иностранные юристы. Большинство из них вошли в сборник «Доктрины правового государства и верховенства права в современном мире», выпущенный Междисциплинарным центром философии права.

ФОРПОСТ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА

Особая роль адвокатской корпорации в развитии правового государства

Закон об адвокатуре закрепляет за ней статус «института гражданского общества», что позволяет защищать адвокатов от вмешательства в их деятельность государственных органов. Но нельзя забывать, что это высокое и единственное во всем российском законодательстве звание налагает на адвокатуру серьезные обязанности по развитию гражданского общества и его защите.

В какой-то мере можно сказать, что адвокатура является авангардом гражданского общества, которое в рамках доктрины правового государства должно быть его равноправным партнером. Напрасно некоторые из наших коллег считают все это теоретическими абстракциями, ведь именно в указанном принципе заложены основы независимости адвокатуры. А без независимости она не только гражданское общество, но и саму себя защитить не сможет.

В работе симпозиума принял участие президент Американской ассоциации юристов Джеймс Силкинат. Эта общественная организация, объединяющая 400 тыс. юристов, в основном адвокатов, действительно является институтом гражданского общества в Америке и за последние десятилетия установила конституционный обычай, когда Президент США без ее предварительного одобрения не представляет в Сенат кандидатуры федеральных судей. Этот конституционный обычай не записан ни в каких текстах и базируется только на высоком общественном статусе адвокатуры. Хороший пример для подражания!

Вот почему тема симпозиума «Доктрины правового государства и верховенства права в современном мире» имеет прямое отношение к практике адвокатской деятельности и правовому статусу адвоката. Верховенство права в России пытаются представить верховенством закона, хотя последний, включая Закон об адвокатуре, государство может легко и в любое время изменить, одновременно уменьшив или ограничив права адвокатов.

В этой связи президент ФПА РФ Евгений Семеняко в своем выступлении на симпозиуме сделал упор на необходимости избегать подмены верховенства права верховенством закона. При этом он опирался на резолюцию Парламентской ассамблеи Совета Европы 2007 г., где указано на необходимость соблюдения правильных лингвистических и концептуальных определений, отвергающих понятие «верховенство закона».

В ходе симпозиума адвокаты, ученые, судьи Конституционного Суда обсудили важные вопросы доктринальной разработки понятия правового государства из ст. 1 Конституции РФ.

Проведение такого мероприятия в Сенатском зале здания КС РФ стало возможным благодаря пониманию высшим российским судом роли и значения адвокатуры. В первую очередь это относится к ведущему конституционалисту, пожалуй, во всей истории России – Валерию Дмитриевичу Зорькину.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: