Я умываю руки кто сказал во время суда над иисусом христом

Обновлено: 01.05.2024

Мы свободны менять свои решения — до тех пор, пока живы, —и Бог смиренно ждет, что мы решим. Но однажды приходит пора сделать окончательный выбор. Для многих людей, окружавших Христа в дни Его земной жизни, это время наступило накануне Его страданий. Каждому пришлось решать, с Христом ли он или с противниками Христа.

О том, кто какое решение принял и как оно ему далось, читайте в проекте «Фомы» «Герои и антигерои Страстной недели».

Понтий Пилат был единственным, кто реально мог изменить участь Иисуса Христа. И он пытался ее изменить.

Судя по отзывам современников, Пилат, назначенный в 26 году римским наместником (префектом) Иудеи, не отличался ни справедливостью, ни даже простой порядочностью. Иудейский философ Филон Александрийский описывал его как человека жестокого и продажного, виновника многочисленных казней, совершенных без всякого суда. А иудейский царь Ирод Агриппа даже жаловался императору Калигуле на «бесконечную и невыносимую жестокость» Пилата.

Вероятно, для таких характеристик имелись основания, хотя обвинявшие Пилата были небеспристрастны. Дело в том, что у прокуратора с самого начала не сложились отношения с иудеями. Все жители Иудеи очень тяжело переживали утрату государственной самостоятельности (после смерти Ирода Великого в 4 году до н. э.) и даже в непринципиальных вопросах упорно отстаивали национальные обычаи и традиции.

Известен случай, когда Пилат, решив продемонстрировать свою преданность императору, велел внести в Иерусалим знамена с его изображением. Иудеи отреагировали на это крайне болезненно: пять дней они окружали резиденцию префекта (преторию), периодически предпринимая попытки штурма и громко требуя удалить языческие изображения из святого города. Угрозы Пилата перебить всех без разбора не действовали. В конце концов он был вынужден уступить, но мнение об иудеях составил самое неблагоприятное.

Не меньше разозлила Пилата другая история, когда он решил построить в Иерусалиме водопровод. Идея была здравая: в городе часто не хватало чистой питьевой воды, особенно в праздники, когда сюда съезжались сотни тысяч паломников из множества стран. Но финансировать предприятие Пилат предлагал за счет храмовой казны, а первосвященник и прочие члены синедриона (высшего государственного органа Иудеи) были категорически против. История с угрозами повторилась, и вновь Пилат пошел на попятную.

Среди иудеев было немало зилотов — ревнителей Моисеева закона, всерьез стремившихся свергнуть римское иго. То тут, то там возникали мятежи (упоминания о повстанцах Варавве, Февде и Иуде Галилеянине мы находим и в книгах Нового Завета), и Пилату нередко приходилось беспокоить императора, прося военной поддержки.

Словом, иудеев с их религиозными обычаями и бесконечными распрями Пилат, мягко говоря, недолюбливал, и те отвечали ему взаимностью.

И, тем не менее, в тот день накануне иудейской Пасхи, когда к нему привели галилеянина Иисуса, римский префект решил проявить принципиальность. Почему?

Возможно, ему хотелось уязвить иудейских вождей, которые вечно устраивали смуты по самым нелепым поводам. Они уже всё решили насчет Иисуса? Что ж, прекрасно, пусть сами и исполняют свое решение. А если им нужна санкция римского чиновника — тогда будет полноценное разбирательство, без всякой спешки. «Уладить небольшую формальность» на скорую руку не выйдет. Иудеи принципиальны в своих национальных обычаях, а римляне — в следовании закону.

На самом деле, конечно, Пилат вряд ли собирался погружаться в суть претензий к Иисусу. Поэтому начал он с самых простых вопросов: справедливо ли Тебя обвиняют? Ты действительно Царь Иудейский? Если Пилат надеялся на такой же простой ответ, то он его не получил. Подсудимый не сказал ни «да», ни «нет», Он ответил как есть: Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда (Ин 18:36–37). Не желая долго возиться с этим делом, Пилат предпринял еще одну попытку получить короткий и ясный ответ. Итак Ты Царь? — уточнил он. И вновь услышал не то, на что надеялся: Ты говоришь, что Я Царь. Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего.

Меньше всего Пилату хотелось пускаться в философские дискуссии о том, что такое истина, поэтому он решил просто отпустить Иисуса. Если не по причине Его невиновности (выдавал ли Он себя за царя или нет, Пилат так до конца и не разобрался, но опасен Он явно не был), то хотя бы в силу обычая отпускать накануне Пасхи одного из осужденных.

Но тут Пилат столкнулся с уже знакомым ему упорным сопротивлением народа, который первосвященники уже успели обработать. Народ потребовал освободить не Иисуса, называемого Христом, а другого заключенного — мятежника Варавву.

Так бывает: хочется принять легкое, всех устраивающее решение и успокоиться, а обстоятельства вдруг начинают сопротивляться, заставляют докапываться до сути, разбираться и принимать решение по существу, как бы тяжело оно ни далось.

Толпа все настойчивее требовала Христа казнить, а у Пилата появлялось все больше аргументов в пользу Его освобождения.

Во-первых, он уже знал, что первосвященники требуют осуждения Иисуса из зависти. Во-вторых, его собственная жена просила не причинять никакого зла Праведнику, которого прислали иудеи: она во сне много пострадала за Него» (Мф 27:19). А главное, чем дольше Пилат разговаривал с Иисусом, тем больше понимал, что перед ним особенный Человек. Если фарисеи и первосвященники только возмущались, слыша, что Спаситель называет себя Сыном Божиим, то Пилат, узнав об этом, убоялся и искал отпустить Его (Ин 19:8, 12). Видно, была в душе римского префекта задета какая-то живая струнка. А, может быть, он просто боялся: будучи язычником, Пилат вполне мог допустить, что и у иудеев есть свой Бог, и лучше с Ним не враждовать.

Тем более его должны были насторожить слова Иисуса: Ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше; посему более греха на том, кто предал Меня тебе (Ин 19: 11).

Пилат предпринял не менее трех попыток освободить Спасителя. Но кончилось все так же, как и в предыдущие его столкновения с иудейской толпой: ему пришлось отступить. Убедить его, что Иисус виновен, первосвященники так и не смогли и тогда прибегли к откровенному шантажу: Если отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, противник кесарю» (Ин 19:12). Этот аргумент подействовал. Пилат символически умыл руки перед толпой и объявил: Невиновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы (Мф 27:24).

Так малодушие Пилата перечеркнуло все его попытки поступить по совести.

Мог ли Пилат настоять на своем?

Наверняка мог. Ни один человек не является слепым орудием Божиего Промысла, не был им и Пилат. Просто ему не хотелось идти на обострение конфликта с иудеями. Те и впрямь могли донести на него императору. Хотя, если разобраться, такой донос вряд ли повредил бы его карьере: освобождение Вараввы, открыто бунтовавшего против римлян, наверняка было бы в глазах Рима более тяжелым проступком, чем освобождение «Царя Иудейского».

В конце концов Пилат все равно был смещен по доносу. На него пожаловались жители Самарии (местности к северу от Иудеи) после того, как он казнил множество их сограждан, собравшихся по какому-то поводу на священной для них горе Гаризим. Церковный историк Евсевий Кесарийский пишет, что Пилата отправили в ссылку, где он покончил жизнь самоубийством.

Так умер человек, который сыграл одну из самых важных ролей в евангельской истории.

Евангелия говорят: «Пилат сказал: какое же зло сделал Он? Но они (народ и первосвященники — Авт.) кричали: да будет распят. Пилат, видя, что ничего не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки перед народом, и сказал: невиновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы. И, отвечая, весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших. Тогда… Иисуса бив, предал на распятие» (Матфей 27:23–26).

Робер де Клари описывает практически те же события: «Когда император Кирсак услышал, что ОН (Андроник — Авт.) НЕ ЖЕЛАЕТ УДОСТАИВАТЬ ЕГО ОТВЕТА, ОН ПОВЕЛЕЛ СОЗВАТЬ ЖИТЕЛЕЙ ГОРОДА, ПРИКАЗАВ ИМ ЯВИТЬСЯ К НЕМУ. И когда они пришли к нему, император сказал им: „Сеньоры, вот Андром, который содеял столько зла и вам, и другим (здесь, как мы видим, опять звучит осуждающий пропагандистский нажим Робера де Клари — Авт.). МНЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО Я НЕ СМОГУ ТВОРИТЬ НАД НИМ ПРАВОСУДИЕ, чтобы удовлетворить желание каждого из вас; И Я ОТДАЮ ЕГО ВАМ, ЧТОБЫ ВЫ СДЕЛАЛИ С НИМ, ЧТО ЗАХОТИТЕ“. И ЖИТЕЛИ ГОРОДА ОЧЕНЬ ВОЗРАДОВАЛИСЬ ЭТОМУ И СХВАТИЛИ ЕГО» [117], с. 22.

Далее Робер де Клари описывает страдания Андроника и его мученическую смерть. К данному сюжету мы подробно обратимся через некоторое время.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

38.4. Пилат умывает руки. А Филострат здесь говорит о «моющихся в банях» и о римском правителе, который «мылся»

38.4. Пилат умывает руки. А Филострат здесь говорит о «моющихся в банях» и о римском правителе, который «мылся» Всем известна знаменитая сцена, когда римский прокуратор Пилат, поняв, что не в состоянии спасти Христа, публично моет руки, дабы показать, что сам он чист, и вина за

56. Суд Пилата. Пилат умывает руки

56. Суд Пилата. Пилат умывает руки Филострат продолжает: «Судилище было изукрашено, словно для слушания ПРАЗДНИЧНЫХ РЕЧЕЙ, а сошлась в нем ВСЯ ГОРОДСКАЯ ЗНАТЬ, ибо император в предстоящем дознании собрался при всем честном народе уличить Аполлония в преступном

8.9. Хлеб как «Тело Христа» Слова Христа: «В Твои руки предаю дух Мой»

8.9. Хлеб как «Тело Христа» Слова Христа: «В Твои руки предаю дух Мой» Обращает на себя внимание следующая выразительная деталь. В момент нападения заговорщиков на Андрея Боголюбского он произносит такие слова: «Богъ отмстить вы МОЙ ХЛЕБ» [102], т. 9, с. 250. Но ведь эта фраза

1.1. Понтий Пилат под давлением иудейских первосвященников соглашается отдать Христа на казнь Тема обмена

1.1. Понтий Пилат под давлением иудейских первосвященников соглашается отдать Христа на казнь Тема обмена Вот что рассказывает Плутарх о последних днях жизни Цицерона. Антоний, Цезарь младший (будущий Август) и Лепид захватили власть в Риме и образовали триумвират.

38.4. Пилат умывает руки. А Филострат здесь говорит о «моющихся в банях» и о римском правителе, который «мылся»

51. Прокуратор Понтий Пилат описан как римлянин Элиан. Он, давно любивший Аполлония-Христа, арестовывает его, но все-таки хочет спасти

51. Прокуратор Понтий Пилат описан как римлянин Элиан. Он, давно любивший Аполлония-Христа, арестовывает его, но все-таки хочет спасти Двинемся дальше по тексту Филострата. Мы уже познакомились с мотивом преследования Аполлония-Христа, с его отказом бежать, с темой

56. Суд Пилата. Пилат умывает руки

Последствия убийства Марата — усиление террора. Казнь королевы. Казнь госпожи Дюбарри. Казнь мадам Ролан. Казнь Олимпии де Гуж

Последствия убийства Марата — усиление террора. Казнь королевы. Казнь госпожи Дюбарри. Казнь мадам Ролан. Казнь Олимпии де Гуж Это убийство и процесс Шарлотты Корде дали Робеспьеру основания еще более усилить репрессии и уничтожить всех своих политических конкурентов.

29.8. ПИЛАТ УМЫВАЕТ РУКИ И ПЕРЕДАЕТ ХРИСТА, ПО ТРЕБОВАНИЮ НАРОДА, НА КАЗНЬ

29.8. ПИЛАТ УМЫВАЕТ РУКИ И ПЕРЕДАЕТ ХРИСТА, ПО ТРЕБОВАНИЮ НАРОДА, НА КАЗНЬ Евангелия говорят: «Пилат сказал: какое же зло сделал Он? Но они (народ и первосвященники – Авт.) кричали: да будет распят. Пилат, видя, что ничего не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл

8.9. ХЛЕБ КАК «ТЕЛО ХРИСТА». СЛОВА ХРИСТА: «В ТВОИ РУКИ ПРЕДАЮ ДУХ МОЙ»

8.9. ХЛЕБ КАК «ТЕЛО ХРИСТА». СЛОВА ХРИСТА: «В ТВОИ РУКИ ПРЕДАЮ ДУХ МОЙ» Обращает на себя внимание следующая выразительная деталь. В момент нападения заговорщиков на Андрея Боголюбского, он произносит такие слова: «Богъ отмститъ вы МОЙ ХЛЕБ» [102], т. 9, с. 250. Но ведь эта фраза

Глава XIII. Польские сеймики и сеймы. — Возмущение второго и третьего государственных сословий против первого. — Король отдается в руки своих подданных. — Недоверчивость шляхетского народа к королю. — Новый сейм. — Религиозные дела вместо политических. — Сеймовая неурядица развязывает королю руки.

Глава XIII. Польские сеймики и сеймы. — Возмущение второго и третьего государственных сословий против первого. — Король отдается в руки своих подданных. — Недоверчивость шляхетского народа к королю. — Новый сейм. — Религиозные дела вместо политических. — Сеймовая

Нейдгардт умывает руки

Нейдгардт умывает руки Нейдгардт начал широкие боевые действия в июне 1844 года. Большие отряды генералов Клюки фон Клюгенау, А. Лидерса, М. Аргутинского-Долгорукого под общим началом Нейдгардта попытались взять в кольцо Шамиля, выдвинувшего около 20 тысяч мюридов к

Нейдгардт умывает руки

13.3. Крещение Христа в Иордане и евангельская сцена: «Пилат умывает руки»

13.3. Крещение Христа в Иордане и евангельская сцена: «Пилат умывает руки» Продолжим анализ свидетельства Тита Ливия.1) Обратим теперь внимание на другие детали римской легенды о Тёлке = Тельце. Некий сабинянин приводит Тёлку = Тельца к храму Дианы. Здесь ему говорят, что

17. Казнь Сервия Туллия и казнь Андроника-Христа

17. Казнь Сервия Туллия и казнь Андроника-Христа 17.1. Попытка бегства Сервия Туллия Его настигают и убивают Тит Ливий сообщает: «Тут Тарквиний… решается на крайнее. Будучи и много моложе, и много сильнее, он схватывает Сервия в охапку, выносит из курии и сбрасывает с

Понтий Пилат умывает руки. Дуччо ди Буонинсенья.

«Я умываю руки» — так говорят, когда хотят сказать, что снимают с себя всякую ответственность.

Однако какое отношение отказ от ответственности имеет к мытью рук? В Библии, в книге Второзаконие, говорится о ритуальном омовении рук. Если в то время находили убитого человека, а убийца не был известен, то старейшины ближайшего города должны были принести в жертву корову, не носившую ярма, и омыть руки над ее головой, произнося при этом слова: «Руки наши не пролили крови сей, и глаза наши не видели; Очисти народ Твой, Израиля, который Ты, Господи, освободил, и не вмени народу Твоему, Израилю, невинной крови».

Однако широко известно выражение «умыть руки» стало благодаря событию, описанному уже не в Ветхом, в Новом Завете. Когда первосвященники и старейшины иудейские захотели казнить Иисуса Христа им пришлось привести Его к римскому наместнику.Иудея тогда находилась под властью Рима, и смертный приговор мог вынести только римский прокуратор Понтий Пилат.

Пилат допросил Иисуса и выслушал обвинения, которые против Него выдвигали. Он понимал, что Иисус ни в чем не виновен, а казнить Его хотят из зависти. К тому же жена Пилата просила не причинять зла Иисусу.

В то время существовал обычай — в праздник Пасхи отпускать на свободу одного заключенного. Понтий Пилат, не желая казнить Иисуса, предложил освободить Его. Но старейшины возбудили народ и требовали, чтобы был отпущен известный разбойник и убийца Варавва, а Иисус распят на кресте. «Какое же зло сделал Он»? — спрашивал Понтий Пилат. Но толпа, подстрекаемая старейшинами, кричала и требовала распять Христа. Пилат увидел, что все его доводы не имеют никакой силы. Тогда он публично решил снять с себя ответственность за осуждение Христа. Он умыл свои руки перед народом и сказал: «Невиновен я в крови праведника Сего; смотрите вы». На что народ иудейский ответил ему: «Кровь Его на нас и на детях наших». После этого, согласно требованию толпы, Пилат освободил Варавву, а Иисуса повелел распять на кресте.

Скачайте приложение для мобильного устройства и Радио ВЕРА будет всегда у вас под рукой, где бы вы ни были, дома или в дороге.

Слушайте подкасты в iTunes и Яндекс.Музыка, а также смотрите наши программы на Youtube канале Радио ВЕРА.

Пилат взял воду согласно известному пророческому слову: Буду омывать в невинности руки мои ( Пс 25:6 ) ; так что в омовении рук его очищаются дела язычников, а нечестию иудеев, вопиявших: Распни Его, он делает нас, язычников, чуждыми, как бы так свидетельствуя и говоря: «Я хотел освободить невинного, но так как начинается возмущение и против Меня выставляется обвинение в измене кесарю, то невиновен Я в крови Праведника Сего. Судья, вынуждаемый произнести приговор против Христа, не осуждает Отданного в его руки, но обличает тех, которые привели Его, тем, что объявляет праведником Того, Который должен подвергнуться распятию. Смотрите вы, говорит он. Я слуга закона: ваш приговор проливает кровь.

Блж. Феофилакт Болгарский

Пилат, видя, что ничто не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки перед народом, и сказал: невиновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы

См. Толкование на Мф. 27:19

Евфимий Зигабен

Видев же Пилат, яко ничтоже успевает, но паче молва бывает, прием воду, умы руце пред народом, глагола: неповинен есмь от крове Праведнаго Сего: вы узрите

Очистил водою руки, показывая, что он чист и не причастен к убийству. У иудеев был обычай, чтобы такое свидетельство представляли не желающие участвовать в убийстве кого-либо. И Давид сказал: умыю в неповинных руце мои ( Пс. 25, 6 ).

Прп. Иустин (Попович)

Ст. 24-25 Пилат, видя, что ничто не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки перед народом, и сказал: невиновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы. И, отвечая, весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших

Вот одна из этих искр: он умывает руки перед народом, говоря: невиновенъ я въ крови праведника сего (стих 24) . - Но все же, одно ясно и очевидно: перед римским мерилом правды, перед римским правосознанием, - Иисус - праведникъ, Иисус невиновен, Иисус не заслуживает смерти. Но что же это такое, ради чего римское правосознание осуждает на смерть Богочеловека, праведника, Бога? - Это помраченность совести, болезненность сердца, расслабленность воли, опоганенность ума у римского человека, и любого человека вообще. Это та греховность и прагреховность рода человеческого, которая осуждает на смерть всякое добро, а прежде всего Верховное Добро, Вседобро = Бога. Она работает, действует в человеческом сознании и совести как что-то самое внутреннее и самое близкое. Это та сила греха, которая непреодолимо действует в каждом человеке, от первого до последнего, от самого великого до самого малого. Действует и тогда, когда разбужденное сознание и совесть этого не желает. Она живет во всем человеческом. В этом отношении апостол Павел говорит всю истину о всех, исповедуется от имени всех людей и каждого человека, когда заявляет: «Не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. А потому уже не я делаю то, но живущiй во мне грехъ. Добра, которого хочу, не делаю, а зло, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу; уже не я делаю, но живущий во мне грехъ» ( Рим 7, 15 . 17 . 19. 20) .

Пилат мог бы всем существом своим подписаться под этим заявлением, только если бы он по-павловски пробудился для истины о человеке и роде человеческом, и рассмотрел бы ее в ее страшной серьезности. Во всяком случае, Пилат совершает зло, которого не хочет, а не совершает добро, которого хочет. В этом и заключается вся его ответственность, что он сознательно находится в рабстве такой неправде. Поэтому лекарство от этой болезни не в человеке, не в людях, но в Богочеловеке. Ибо только Он имеет для этого и лекарство, и любовь, и силу.

Вожди еврейского народа состязаются с Пилатом в - неправде и преступлении. Перед их грехолюбивой совестью еще раз встает во всей полноте проблема Богочеловека Иисуса. Ставит ее Пилат, вводя в драму Иисусову разбойника Варавву. Дилемма ясна: или Богочеловек, или Варавва? Надо выбрать. И евреи сознательно и решительно выбирают Варавву, разбойника, между тем как Бога осуждают на смерть. Это еще одно свидетельство о бесконечной падшести и пропадшести человеческой природы. Свидетельство, исходящее от «избраннаго народа», а на противоположной стороне свидетелсьтво, исходящее от языческих народов. Их огреховленной совести не нужен Бог; да, греху не нужен Бог, ибо Он ему мешает, Он его уничтожает, ибо Он его убивает; поэтому грех всей силой восстает против Бога через все сознания и совести человеческие, огреховленные и одьяволенные, не хочет Бога: «нет Бога»; а если Он есть, надо Его стереть с лица земли, или убить. В этом вся теология демонизма человеческого, но так же и сатанинского. Бесконечно решительны евреи в своем грехолюбивом богоборчестве: весь народъ сказалъ: кровь Его на насъ и на детяхъ нашихъ (стих 25) . И действительно, куда упала капля Его божественной крови, или тысячная, или миллионная часть одной капли, все души зажглись огнем и опустошились пожаром, ибо кровь Его святая - «огнь поядающiй». Да, Бог и Его пресвятая кровь - это «огнь поядающiй» ( Евр 12, 29 ) . И еще: Варавва постоянно идет перед еврейским народом с тех пор, как избранник его. И все так же будет идти до тех пор, пока перед завершением земного мира «остатокъ Израиля» не спасется ( Рим 9, 27 ) .

Свт. Иннокентий (Борисов)

У иудеев было обыкновение, превратившееся даже в закон, что если находили где-либо мертвое тело, то старейшины ближайшего города должны были над головой юницы омывать руки, говоря: «Руки наши не проливали этой крови, и глаза наши не видали убийства» ( Втор. 21.6 ) . Пилат, прожив немалое время в Иудее, знал об этом обыкновении, подобное которому было и у язычников, которые, в знак своей невиновности и для очищения от грехов, также совершали омовение. Бедный мужеством и слабый совестью, судья язычник решился всенародно обратиться к этому обряду, который, принося некоторое успокоение его совести, был полезен теперь и тем, что стоящие в отдалении иудеи, которые из-за шума не слышали слов Пилата, могли по омовению судьей рук понять, что он осуждает Иисуса Христа против воли. «Я не повинен, – воскликнул Пилат, омывая руки, – я не повинен в крови Праведника Этого! Смотрите вы! вы принуждаете меня пролить ее: вам должно будет и отвечать за нее!»

Слова эти не могли быть произнесены иначе, как с самым глубоким и горьким чувством. Это был единственный в истории случай, когда римский судья выражал с такой силой уверенность свою в невиновности осуждаемого на смерть узника. Если бы прокуратор не был сильно растроган, то одно самолюбие заставило бы его произнести приговор как можно короче, чтобы не подать вида, что его к тому принуждают. Особенно должен был Понтий сожалеть теперь и упрекать себя, если он мог отклонить осуждение Господа, когда получил предостережение от жены, и не отклонил его, потому что считал, будто в его руках еще достаточно средств для Его спасения.

Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа.

Свт. Иоанн Златоуст

См. Толкование на Мф. 27:19

Свт. Лев Великий

По какому же закону, иудеи, позволительно желать то, что непозволительно делать? На каком основании не вредит сердцу то, что разлагает тело? Вы боитесь замарать себя пролитием крови Его, которая будет на вас и на детях ваших. И поскольку порочность ваша не позволяет вам взять на себя столь великое злодеяние, то вы заставляете вершить суд правителя. Но, настойчиво принуждая его, вы не позволяете ему уклониться от той цели, от которой вы сами коварно воздерживаетесь.

Пилат согрешил, сделав то, чего делать не желал, поддавшись вашим замыслам и вашей ярости. Так вы соблюдали закон, что испугались положить в сокровищницу серебро, которое продавший Христа возвратил вам, опасаясь, как бы кровавые деньги не осквернили священных ларцев. Чье же сердце повинно в таком притворстве? Совесть священников принимает то, что не принимает в себя денежный ящик! Вот так вы прикрываетесь тенью обмана и совершаете сделку с предателем.

Свт. Максим Туринский

Христос побеждает, когда Его судят, поскольку выясняется Его невинность, о чем и Пилат говорит: Невиновен я в крови Праведника Сего. Лучший случай - нет защиты, и все же подтверждается невинность. Совершеннейшая праведность - не поддерживаемая словами, но утверждаемая истиной. И нужно, чтобы язык хранил молчание, когда присутствует сама справедливость. И пусть язык молчит в добром деле - он привык говорить в делах злых. Я не желаю, чтобы справедливость защищалась так, как обыкновенно оправдывается порочность. Победа Христа - не заслуга речей, а добродетели, ибо Спаситель, Который есть Премудрость, умеет побеждать, храня молчание, умеет одолевать, не давая ответа. Потому Он предпочитает установить истину Своего дела, а не говорить о ней. Верно, что заставит Его говорить, если для победы достаточно молчать? Может быть, Его заставит страх потерять жизнь? Но это и было самой причиной Его победы: Он потерял Свою жизнь, чтобы дать жизнь всем; Он предпочел быть побежденным внутри Себя, чтобы стать победителем в каждом человеке.

Троицкие листки

НА ПРАЗДНИК ЖЕ ПАСХИ ПРАВИТЕЛЬ ИМЕЛ ОБЫЧАЙ ОТПУСКАТЬ НАРОДУ ОДНОГО УЗНИКА (был обычай, чтобы в честь праздника Пасхи, в память праздника Пасхи, в память освобождения народа Божия от рабства египетского, давать свободу одному из осужденных на смерть преступников.

Народу предоставлено было полное право выбирать подсудимого), КОТОРОГО ХОТЕЛИ. У Пилата явилась мысль: воспользоваться этим обычаем, чтобы освободить Иисуса Христа. БЫЛ ТОГДА У НИХ ИЗВЕСТНЫЙ своими преступлениями УЗНИК, НАЗЫВАЕМЫЙ ВАРАВВА. Это был разбойник, заключенный в темницу за произведенное в городе возмущение и убийство вместе с другими мятежниками. И вот, наряду с этим-то убийцей Пилат и поставил нашего Господа: «Неужели, – думал он, – Иудеи предпочтут Иисусу возмутителя и убийцу?» ИТАК, КОГДА СОБРАЛИСЬ ОНИ, СКАЗАЛ ИМ ПИЛАТ: я знаю, что по обычаю надобно для праздника освободить одного узника; слышу, что вы хотите просить свободы Варавве. Не препятствую, но предлагаю на выбор и Другого: КОГО ХОТИТЕ, ЧТОБЫ Я ОТПУСТИЛ ВАМ: ВАРАВВУ, ИЛИ ИИСУСА, НАЗЫВАЕМОГО ХРИСТОМ, Царя Иудейского? «Если не хотите отпустить Его как невинного, – говорит святитель Златоуст, – то отпустите хотя бы как виновного – ради праздника». ИБО ЗНАЛ, – замечает святой евангелист, – ЧТО ПРЕДАЛИ ЕГО ИЗ ЗАВИСТИ. «Видишь ли, – говорит святитель Златоуст, – извращение порядка? Обычай был такой, чтобы народ просил об осужденных, а игемон должен был отпускать. Теперь же делается наоборот: игемон требует этого от народа, и однако они не укрощаются, а еще более свирепеют, подымают крик, неистовствуют от зависти». И таким-то людям Пилат предлагает делать выбор между Вараввой и Иисусом Христом, отказываясь сам решить это дело: где же правосудие, которым так хвалились древние Римляне? По всему видно, что Пилат скоро будет другом и Каиафе, как он уже подружился с Иродом! Так все грешники соединяются против Иисуса Христа: злобные лицемеры и безстыдные саддукеи, образованные книжники и необразованная чернь, воины и слуги, знатные люди и народная толпа. Называя Иисуса Христом, Царем Иудейским, Пилат, может быть, хотел образумить Иудеев: честь народная требовала дать свободу и жизнь тому Человеку, все преступление Которого состояло в наименовании Царем Иудейским. Пилат не сообразил того, что враги Господа могли толковать его слова так, как бы он смеялся над народом, испрашивая свободы для Царя Иудейского. В то время, когда Пилат таким образом уже склонялся на сторону врагов Иисуса Христа, он получил особое предостережение не делать зла неповинному Узнику. МЕЖДУ ТЕМ, КАК СИДЕЛ ОН НА СУДЕЙСКОМ МЕСТЕ, ЖЕНА ЕГО, имя которой было, по преданию, Клавдия Прокула, ПОСЛАЛА ЕМУ СКАЗАТЬ: НЕ ДЕЛАЙ НИЧЕГО ПРАВЕДНИКУ ТОМУ, ПОТОМУ ЧТО Я НЫНЕ ВО СНЕ МНОГО ПОСТРАДАЛА ЗА НЕГО.

Я видела чудесный сон и много пострадала за этого праведного Мужа. По римским законам женам судей было строго запрещено вмешиваться в их дела по должности. Если жена Пилатова решилась сообщить свой сон мужу, то значит она была очень убеждена в истине того, что ей было открыто во сне. «Дивное дело, – говорит блаженный Феофилакт, – Судимый Пилатом устрашает его жену! Сон этот был делом промышления Божия, не для того, впрочем, чтобы вследствие его освобожден был Христос, но для того, чтобы спаслась та жена». «Почему же не сам Пилат видит сон? Или потому, – говорит святитель Златоуст, – что жена была наипаче достойна его; или потому, что если бы он видел, то не поверил бы ему, и даже, может быть, он не сказал бы. Потому так и устроено, чтобы жена видела сон этот, чтобы это сделалось известным для всех. Но и не просто видит она сон, но и страдает много, чтобы муж, хотя бы из сострадания к жене, помедлил совершать убийство. К тому же клонилось и самое время, так как в ту же ночь она видела». Предание говорит, что Клавдия Прокула исповедовала Иудейскую веру; она, конечно, могла и раньше слышать многое о Христе, как о великом Учителе и Чудотворце; по преданию, она потом уверовала во Христа и пострадала за Него. Пилат и сам в душе считал Иисуса Христа невинным, и потому предостережение жены, которую он уважал за ее добрую жизнь, на него сильно подействовало. Если бы он не предложил народу выбрать Иисуса или Варавву, то, может быть, тотчас прекратил бы судопроизводство. И если бы он осмелился показать на деле то, что чувствовал теперь, то прогнал бы от своего судилища всех этих ненавистных ему Иудеев, жаждавших крови невинной. Но Пилат чувствовал за собой вину, помнил, какие жестокости он учинил над Иудеями, как изранил множество их, послав отряд переодетых воинов в толпу народа, когда смешал кровь Галилеян с их жертвами: «что, – думал он, – если все эти неправды, все эти жестокости сообщат кесарю, да еще добавят клевету, что я отпустил на свободу Человека, обвинявшегося в присвоении царской власти. ». И страх за свою участь мучил несчастную душу трусливого прокуратора, и он готов был уже на все уступки, только бы скорее покончить с делом, ему столь неприятным. А между тем, пока он разговаривал с посланным от жены, первосвященники и книжники делали свое дело. НО ПЕРВОСВЯЩЕННИКИ И СТАРЕЙШИНЫ употребили все способы и ВОЗБУДИЛИ НАРОД ПРОСИТЬ ВАРАВВУ, А ИИСУСА ПОГУБИТЬ. Сделать это хитрым вождям было нетрудно. Иисусу ли освободить народ Иудейский? Ему ли восстановить престол Давидов? Это ли победоносный Потомок Давида, Который теперь с трепетом ожидает милости или смерти от приговора римского всадника?

«Сами будучи злы, – говорит святитель Златоуст, – они развращали и народ, чтобы и за обольщение его понести тягчайшую казнь. Ибо что надлежало делать: отъявленного ли преступника отпустить, или сомнительного? Если позволено было отпускать одного из уличенных преступников, то тем более надо было отпустить сомнительного. И, конечно, Иисус не казался для них хуже явных человекоубийц! Евангелист не просто сказал: имели разбойника, но разбойника, известного своими злодеяниями, учинившего безчисленные убийства. И, однако, даже такого предпочли они Спасителю вселенной, и не посовестились ни времени святого, ни законов человеколюбия, ни другого чего-либо подобного. Так зависть совершенно ослепила их». И вот, ТОГДА, когда ПРАВИТЕЛЬ СПРОСИЛ ИХ (повторил свой вопрос): КОГО ИЗ ДВУХ ХОТИТЕ, ЧТОБЫ Я ОТПУСТИЛ ВАМ? ОНИ СКАЗАЛИ: ВАРАВВУ. Страшен выбор, сделанный народом! С ужасом напоминал о нем Иудеям Петр: «вы» , – говорил он, – «от Святого и Праведного отреклись, и просили даровать вам человека убийцу» ( Деян. 3:14–15 ). Даже Пилат пришел в замешательство, выслушав ответ народа. В замешательстве он хотел, по крайней мере, излить свой гнев на них в презрительной насмешке: ПИЛАТ ГОВОРИТ ИМ: ЧТО ЖЕ Я СДЕЛАЮ ИИСУСУ, НАЗЫВАЕМОМУ ХРИСТОМ? Что же мне делать с так называемым Царем Иудейским? Предлагая этот вопрос, Пилат забыл, что поступает вопреки здравому смыслу: разве народу принадлежит право суда, а не ему самому? Разве он не мог, отпустив Варавву, в то же время отпустить и Христа, если признавал Его невинным? Наконец, разве сам он не мог решить, какому наказанию подвергнуть Галилейского Учителя, если бы нашел это нужным. Своим насмешливым вопросом он только еще более раздражил толпу: она поняла, что Пилат находится в нерешительности, в замешательстве, что он боится ее, и вот, по наущению архиереев, в первый раз раздалось страшное слово: крест. ГОВОРЯТ ЕМУ ВСЕ: ДА БУДЕТ РАСПЯТ! На крест Его! На крест! Напрасно смущенный неистовыми криками толпы Пилат пытался вразумить ее: ПРАВИТЕЛЬ СКАЗАЛ: КАКОЕ ЖЕ ЗЛО СДЕЛАЛ ОН? Я ничего достойного смерти в Нем не нашел. Обезумевшая толпа ничего слушать не хотела: НО ОНИ ЕЩЕ СИЛЬНЕЕ, громче, с ожесточением, КРИЧАЛИ: ДА БУДЕТ РАСПЯТ. Вот чего дождался Пилат! Дождался того, что члены синедриона, у него же на глазах, не стыдились поддерживать крик черни своим криком и волновать народ. Жалкое заблуждение человека, который поставлен Богом творить правду на земле, но боится делать это! Он мог бы защитить Невинного: у него были в распоряжении римские легионы. Но он щадил себя и уступил. Варавва был освобожден.

Но толпа не успокаивалась; со всех сторон неслись яростные крики, требовавшие смерти Иисусу. ПИЛАТ, ВИДЯ, ЧТО НИЧТО НЕ ПОМОГАЕТ, НО СМЯТЕНИЕ УВЕЛИЧИВАЕТСЯ, ВЗЯЛ ВОДЫ И УМЫЛ РУКИ ПЕРЕД НАРОДОМ, чтобы и те, которые стояли вдали, могли видеть, что он считает Иисуса невинным, и при этом громко воскликнул, И СКАЗАЛ: НЕВИНОВЕН Я В КРОВИ ПРАВЕДНИКА СЕГО; СМОТРИТЕ ВЫ. Вы принуждаете меня пролить эту кровь, вы и отвечайте за нее. «У Иудеев был обычай, обратившийся в закон, что если находили где-либо мертвое тело, то старейшины ближайшего города должны были над головой юницы омывать руки, говоря: «Руки наши не проливали сей крови, и глаза наши не видели убийства». Пилат знал этот обычай, тем более что и язычники, в знак своей невинности и для очищения себя от грехов, также употребляли омовение» (Иннокентий, архиеп. Херсонский). Неужели он думал смыть свою вину? Неужели мог облегчить свою совесть. «Если знаешь, – восклицает святитель Златоуст, – что Иисус неповинен, то зачем же предаешь? Почему не исхитил Его, как Павла тысяченачальник? Сей также знал, что угодил бы Иудеям, и из-за Павла было возмущение и смятение, и однако же мужественно стал за него. Но Пилат действует малодушно и слабо». И вот, его слова заглушаются самыми отвратительными, самыми ужасными криками буйной черни: она хорошо поняла, чего хочет робкий прокуратор, отчего он колеблется осудить Неповинного, И, с дикой радостью кровожадного зверя, которому отдают на растерзание кроткого агнца, ОТВЕЧАЯ, ВЕСЬ НАРОД СКАЗАЛ: КРОВЬ ЕГО НА НАС И НА ДЕТЯХ НАШИХ. Мы принимаем на себя ответственность за смерть Его, и не только на себя, но и на потомство наше. Если ты боишься сделать преступление, то пусть кара Божия обрушится на нас и на детей, на внуков, на всех потомков наших! Только исполни наше желание, – распни, распни сего Назарянина. «Слова эти, – говорит святитель Иннокентий Херсонский, – ужасные сами по себе, представятся еще ужаснее, если вспомним, что их надобно разуметь без всякого ограничения, во всей буквальной точности; потому что Иудеи, согласно учению пророков, твердо верили, что Бог за преступления родоначальников наказывает все их потомство». И сбылась со всей точностью эта ужасная клятва на несчастном народе Иудейском: сердце содрогается, когда читаешь страшную историю разрушения Иерусалима со всеми ее кровавыми ужасами. «Смотри, – говорит святитель Златоуст, – сколь велико и здесь их безумие. Такова безрассудная ярость, такова злая страсть! Не позволяет видеть то, что должно видеть. Пусть вы самих себя прокляли, но для чего же навлекаете проклятие на детей?

Впрочем, человеколюбивый Господь, тогда, когда они столь сумасбродно неистовствовали против себя и детей, не подтвердил согласием сего голоса, не только против детей, но и против них самих: даже и из них самих принял покаявшихся и удостоил безчисленных благ. Ибо и Павел был из их числа и многие тысячи уверовавших в Иерусалиме». А те, которые не уверовали, и до ныне, «как чада убивших Господа, носят на себе кровь Его» . «Памятник их бедствия, – по выражению святителя Григория Богослова, – вся вселенная, по которой они рассеяны».

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: