Верховный суд возмещение ущерба
Обновлено: 03.05.2024
Житель Саранска нарушил ПДД и переехал чужую собаку. Владелице животного не удалось добиться компенсации моральных страданий: суды решили, что с точки зрения Гражданского кодекса вред был имущественным. ВС указал, что Конституция защищает право граждан, в числе прочего, и на компенсацию из-за смерти домашних любимцев.
За гибель домашнего животного владелец может взыскать компенсацию не только имущественного, но и морального вреда. Это следует из определения Верховного суда № 15-КГ22-1-К1 по иску Инны Онегиной* к Петру Сковородкину*о компенсации морального вреда из-за гибели домашней собаки. Судебная коллегия ВС по гражданским делам не согласилась с нижестоящими инстанциями относительно того, что собака – не более чем имущество.
В 2019 году свекор Онегиной переходил с ее чихуахуа дорогу по пешеходному переходу. Сковродкин нарушил правила дорожного движения и насмерть сбил собаку. Факт нарушения водителем ПДД впоследствии подтвердили суды: его подвергли штрафу и административному аресту.
Онегина обратилась в суд с иском о взыскании 10 000 руб., так как смерть любимого питомца принесла ей нравственные страдания. Октябрьский райсуд Саранска удовлетворил ее требования частично и взыскал со Сковородкина 5000 руб. компенсации.
Это решение подтвердила апелляция, но Верховный суд Республики Мордовия отменил акты нижестоящих инстанций и полностью отказал Онегиной в иске. При этом суды исходили из того, что собака с точки зрения закона – имущество. Ее гибель причинила истцу материальный ущерб, а связанные с ним требования о компенсации морального вреда удовлетворению не подлежат.
ВС с этим не согласился. Конституция защищает как имущественные, так и неимущественные права человека и принадлежащие ему нематериальные блага. С учетом этого нельзя считать, что ст. 151 Гражданского кодекса вводит исчерпывающий закрытый список таких благ.
Взыскание компенсации морального ущерба, как самостоятельного способа защиты гражданских прав, не исключено и в случае нарушения имущественных прав. В постановлении Пленума ВС от 13.10.2020 № 23 разъясняется, что такую компенсацию можно требовать и в рамках уголовных дел, если преступление было сопряжено с посягательством на неимущественные права гражданина.
При этом ГК изначально выделяет животных из общего ряда имущества – запрещено жестокое обращение с ними, за которое также предусмотрена уголовная ответственность. Эти запреты направлены не на охрану имущества как такового, а на охрану отношений нравственности, полагает ВС. Поскольку к животным применимы понятия нравственности и гуманизма, то и их гибель может вызывать моральные страдания владельца.
Наличие оснований для взыскания не только имущественного, но и морального вреда, суд должен установить в каждом конкретном случае.
В связи с этим ВС направил дело Онегиной на новое рассмотрение в апелляции.
Подборка наиболее важных документов по запросу Пленум возмещение ущерба дтп (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Судебная практика: Пленум возмещение ущерба дтп
Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Подборка судебных решений за 2019 год: Статья 325 "Исполнение солидарной обязанности одним из должников" ГК РФ
(ООО "Центр методологии бухгалтерского учета и налогообложения") Суд, отказывая в удовлетворении требования общества к физическим лицам о возмещении ущерба, причиненного в результате дорожно-транспортного происшествия, отметил с учетом пункта 25 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.01.2010 N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", что подпунктом 1 пункта 2 статьи 325 во взаимосвязи со статьями 151, 323, с пунктом 1 статьи 1064, с пунктами 1, 3 статьи 1079, пунктом 2 статьи 1081, пунктами 2, 3 статьи 1083 ГК РФ предусмотрено право лица, исполнившего солидарное обязательство, впоследствии стать кредитором по регрессному обязательству к остальным должникам, при этом распределение ответственности солидарных должников друг перед другом (определение долей) по регрессному обязательству производится в размере, соответствующем степени вины каждого из должников.
Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Подборка судебных решений за 2019 год: Статья 11 "Действия страхователей и потерпевших при наступлении страхового случая" Федерального закона "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств"
(ООО юридическая фирма "ЮРИНФОРМ ВМ") Принимая во внимание пункт 91 Постановления Пленума ВС РФ от 26.12.2017 N 58 и установив, что суд первой инстанции, разрешая спор о возмещении вреда, причиненного в результате ДТП, не привлек к участию в деле в качестве соответчика страховую организацию, в которой застрахована гражданская ответственность ответчика, а ответчик (страхователь) не выражал согласия на возмещение причиненного истцу вреда, следовательно, его права, основанные на заключенном договоре страхования ответственности, также подлежат защите, апелляционный суд указал, что при таких обстоятельствах дело подлежит рассмотрению по правилам производства в суде первой инстанции, а в дело в качестве ответчика подлежит привлечению страховщик автогражданской ответственности, поскольку в силу абзаца 2 пункта 2 статьи 11 Федерального закона от 25 апреля 2002 года N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" страхователь, к которому потерпевшим предъявлен иск, должен привлечь страховщика к участию в деле, в противном случае страховщик имеет право выдвинуть в отношении требования о страховой выплате возражения, которые он имел в отношении требований о возмещении причиненного вреда.
Статьи, комментарии, ответы на вопросы: Пленум возмещение ущерба дтп
Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Статья: Спор о взыскании страхового возмещения по договору добровольного автострахования (по риску "каско") (на основании судебной практики Московского городского суда)
("Электронный журнал "Помощник адвоката", 2022) Совершение дорожно-транспортного происшествия в результате управления транспортным средством в состоянии опьянения в нарушение абз. 1 п. 2.7 Правил дорожного движения, утвержденных Постановлением Совета Министров - Правительства Российской Федерации от 23.10.1993 N 1090, в силу п. 1 ст. 963 ГК РФ, является основанием для освобождения страховщика от исполнения своих обязательств по выплате страхового возмещения по риску "ущерб от ДТП".
Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Ситуация: Как взыскать компенсацию морального вреда, причиненного в результате ДТП?
("Электронный журнал "Азбука права", 2022) Таким образом, в зависимости от обстоятельств ДТП моральный вред подлежит возмещению, в частности, причинителем вреда либо организацией, работник которой является непосредственным причинителем вреда. При этом компенсация морального вреда за вред, причиненный жизни или здоровью потерпевшего источником повышенной опасности (транспортным средством), осуществляется независимо от вины причинителя вреда (ст. ст. 151, 1068, п. 1 ст. 1079, ст. ст. 1099, 1100 ГК РФ; п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 10).
Нормативные акты: Пленум возмещение ущерба дтп
"Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 4 (2019)"
(утв. Президиумом Верховного Суда РФ 25.12.2019) В п. 47 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 декабря 2017 г. N 58 "О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" также разъяснено, что страховое возмещение в связи с причинением вреда, возникшего в результате дорожно-транспортного происшествия вследствие взаимодействия двух источников повышенной опасности, третьему лицу производится каждым страховщиком, у которых застрахована гражданская ответственность владельцев транспортных средств в пределах страховой суммы, установленной ст. 7 Закона об ОСАГО, по каждому договору страхования.
"Обзор практики рассмотрения судами дел, связанных с обязательным страхованием гражданской ответственности владельцев транспортных средств"
(утв. Президиумом Верховного Суда РФ 22.06.2016)
(ред. от 26.04.2017) Как разъяснил Пленум Верховного Суда Российской Федерации в пункте 28 постановления от 29 января 2015 г. N 2, при причинении вреда потерпевшему возмещению подлежат восстановительные и иные расходы, обусловленные наступлением страхового случая и необходимые для реализации потерпевшим права на получение страхового возмещения (например, расходы на услуги аварийного комиссара, расходы на эвакуацию транспортного средства с места дорожно-транспортного происшествия, хранение поврежденного транспортного средства, доставку пострадавшего в лечебное учреждение, восстановление дорожного знака и/или ограждения, доставку ремонтных материалов к месту дорожно-транспортного происшествия и т.д.).
Работодатель может потребовать со своего сотрудника возмещение того ущерба, который он нанес — но делать это нужно правильно. Как доказать ущерб, когда его размер можно уменьшить, а когда — нет? В какой суд, а главное — в какой срок нужно обращаться пострадавшему работодателю? Ответ на эти вопросы дал Верховный суд в своем тематическом обзоре.
Статья 392 Трудового кодекса дает работодателю один год на то, чтобы обратиться в суд с иском к работнику о взыскании ущерба. Этот срок исчисляется со дня, когда работодатель обнаружил ущерб, указывает Верховный суд в своем обзоре.
Так произошло в деле Ивана Павлова*, который 30 июля 2015 года устроил ДТП на служебной машине. В феврале 2016 года компания оплатила ремонт автомобилей, а в суд обратилась только в октябре того же года. Суды указали, что срок исковой давности исчисляется с 30 июля 2015 года и отказали организации в иске.
Верховный суд подчеркивает: дела по спорам о материальной ответственности работника за ущерб, причиненный работодателю, не относятся к подсудности мирового судьи. Даже несмотря на тот факт, что сумма имущественного спора меньше 50 000 руб., что по общим положениям ГК относит дело к подсудности мирового судьи. Это индивидуальные трудовые споры, которые не подсудны мировому судье в любом случае, напомнила высшая инстанция.
Иск о взыскании ущерба с работника можно подать по месту его жительства. В трудовой договор нельзя включить положение о том, что такие споры рассматриваются по месту нахождения работодателя — иное снижало бы уровень гарантий работников, уверен ВС.
Какое значение имеют обстоятельства причинения ущерба работодателю, установленные приговором суда? Существенное значение, указывает Верховный суд — именно эти обстоятельства могут помочь разрешить спор о правомерности возложения обязанности по возмещению ущерба на других работников.
Так произошло в деле троих сотрудников одного из банков, которые, как считал работодатель, похитили 13 млн руб. Организация подала иск о возмещении ущерба к Ульяне Беловой* и Сабине Сергеевой* и выиграла дело. Позднее, когда суд вынес приговор руководительнице допотделения банка, где работали Белова и Сергеева, последние попросили о пересмотре дела. Суд, который вынес приговор, пришел к выводу, что начальница ввела Белову и Сергееву в заблуждение. Коллегия ВС по гражданским делам согласилась с тем, что при таких обстоятельствах дело нужно пересмотреть.
В случае возникновения ущерба у работодателя вследствие непреодолимой силы материальная ответственность работника исключается, пишет ВС в обзоре.
Гор Шахбатян* был командиром судна, которое во время движения по реке Лена сел на мель. Общая стоимость выполненных работ по спасению судна и членов экипажа составила 4,2 млн руб., которые работодатель решил взыскать с мужчины. Комиссия пришла к выводу о двух основных причинах произошедшего: ошибка Шахбатяна и непредсказуемый характер ледохода на реке. Суды удовлетворили иск, но их поправил ВС, который указал, что ответственность работника не наступает, если ущерб причинен из-за обстоятельств непреодолимой силы. Кроме того, в этом же деле гражданская коллегия напомнила: если договор о полной материальной ответственности работника был заключен неправильно, то и взыскать с работника ущерб больше, чем его месячный заработок, нельзя.
Еще до того, как подать иск к работнику, работодатель обязан провести проверку, истребовать у подчиненного письменные объяснения — для того, чтобы установить размер и причины ущерба. При этом ВС подчеркивает: именно на работодателя возложено бремя доказывания того, что порядок привлечения работника к материальной ответственности соблюден.
Например, в деле Чулпан Дмитриевой* работодатель проверил деятельность отделения, материальную ответственность за которую несла женщина, но не ознакомил ее с результатами проверки. Кроме того, от нее также не потребовали письменных объяснений. Суды нижестоящих инстанций решили: раз Дмитриева уволилась еще до этих мероприятий, то эти действия можно не совершать. Их поправил ВС: объяснения работника необходимы для разрешения вопроса о привлечении его к материальной ответственности.
В деле Захара Бутылева* суды отказались взыскать с него затраты на обучение, которые понес работодатель — они указали, что такое положение снижает уровень гарантий работника по сравнению с установленными трудовым законодательством. Дело дошло до ВС, который раскритиковал эту позицию и уточнил: работодатель вправе требовать от сотрудника оплаты стоимости обучения, если тот уволился раньше предусмотренного соглашением срока, такой договор не противоречит нормам ТК.
В другом пункте обзор ВС указывает, что даже в таком случае нельзя взыскать с работника «командировочные», если обучение происходило в другом городе или стране.
ВС подчеркивает: инициатива о снижении размера ущерба может исходить не только от самого работника, но и от судьи, который рассматривает дело. При этом есть случаи, когда размер ущерба снизить нельзя — например, если он был причинен преступлением, совершенным в корыстных целях.
Константин Константинов* работал мастером на лесосеках. Он дал своим подчиненным распоряжение вырубить лес, который нельзя было рубить. Суд вынес ему приговор по ч. 3 ст. 260 Уголовного кодекса — «Незаконная рубка лесных насаждений в особо крупном размере». Работодатель успешно взыскал с Константинова убытки — мужчине не удалось добиться снижения размер ущерба. Не помогла даже ссылка на тяжелое материальное положение семьи в связи с болезнью супруги: апелляция решила, что преступление носит повышенную общественную опасность, а потому снижать ущерб нельзя. Кроме того, по мнению второй инстанции, рассмотрение вопроса о снижении ущерба — это право, а не обязанность суда.
Гражданская коллегия Верховного суда поправила апелляцию: при рассмотрении таких дел суд не вправе действовать произвольно и должен учитывать все обстоятельства, касающиеся имущественного и семейного положения работника. Кроме того, ВС раскритиковал вывод о невозможности снижения ущерба — суды не проверили, совершил ли Константинов преступление из корыстных побуждений, хотя должны были. При таких обстоятельствах высшая инстанция направила дело на пересмотр.
Пьяный полицейский случайно застрелил человека в отделении. У того осталась пожилая мать и дочка-сирота. Судам пришлось оценивать моральный вред от потери близкого человека. Мать потребовала 4 млн руб., но две инстанции присудили 150 000 руб. В чём они не были правы, объяснил Верховный суд.
Верховный суд запретил снижать размер компенсации морального вреда без конкретных обоснований. Общих стандартных формулировок для этого недостаточно. Такие указания ВС дал в деле Натальи Зверевой, которая взыскивала 4 млн руб. компенсации морального вреда за смерть своего 37-летнего сына Дмитрия Демидова. Его в 2015 году застрелил из служебного оружия в отделении полиции старший уполномоченный Андрей Артемьев. Как писала «Медуза», сначала полицейский заявил, что Демидов схватил его пистолет со стола и сам в себя выстрелил. Потом Артемьев изменил показания и объявил, что случайно застрелил человека, когда перекладывал оружие из одной кобуры в другую.
Экспертиза показала, что полицейский тогда был пьян. Артемьев страдал от алкоголизма. Это подтверждала справка психолога в материалах уголовного дела. Специалист рекомендовал «жёсткий контроль» со стороны руководства и разъяснительные беседы. В 2013 году Артемьева предупредили о неполном служебном соответствии. По сведениям «Медузы», коллеги застали его пьяным на работе, поэтому им пришлось его разоружать. Тем не менее полицейского не уволили.
А потом Демидов погиб. Артемьева за это судили. Сторона обвинения просила 12 лет лишения свободы за убийство и превышение должностных полномочий. Но обвинение было переквалифицировано на причинение смерти по неосторожности. И в 2016 году Замоскворецкий районный суд Москвы назначил Артемьеву один год и девять месяцев колонии общего режима.
Почему надо конкретно
Компенсацию морального вреда суд тоже значительно уменьшил. Зверева требовала 4 млн руб. и напоминала, что у сына осталась малолетняя дочь. Они заботились о ребёнке вдвоём и жили одной семьёй. Но теперь девочка осталась сиротой, а бабушка – её единственный опекун. Но две инстанции сошлись во мнении, что достаточно 150 000 руб. Такое решение они объяснили общими «штампованными» фразами: размер компенсации «отвечает характеру нравственных страданий, обстоятельствам дела, требованиям разумности и справедливости».
Но этого недостаточно, возразил Верховный суд. Нужны конкретные причины, почему суд решил, что 150 000 руб. – это достаточная сумма для матери за смерть сына. Но никаких обоснований со ссылками на доказательства в решениях нет. Как напомнил ВС, в вопросе о компенсации морального вреда следует выяснять, какие физические или нравственные страдания понесли истцы, учитывая обстоятельства конкретного дела. В частности, нижестоящие инстанции проигнорировали вопрос вины работодателя. Материалы уголовного дела подтверждают, что он страдал алкоголизмом, о чём должно было знать начальство полицейского, отмечается в определении № 5-КГ19-207. С такими выводами тройка судей отправила дело на пересмотр в Московский городской суд.
«Нижестоящие инстанции присудили 150 000 руб. вместо 4 млн руб. за смерть близкого, но никак не объяснили этого», – Верховный суд.
По сравнению со многими европейскими странами в России очень маленькие компенсации морального вреда. И суды, по сути, никак не обосновывают снижение. Они используют стандартные фразы и не касаются обстоятельств конкретных дел. Поэтому акт Верховного суда «прорывной». Так считает Ирина Фаст, председатель комиссии Ассоциации юристов России (АЮР) по определению размеров компенсации морального вреда. По её словам, за последние два года Верховный суд несколько раз высказывал позицию относительно размера компенсаций за жизнь и здоровье человека, но не прямо. Здесь же коллегия «прямым текстом» говорит, что снижение размера компенсации никак не мотивировано.
«Очень жаль, что судьи оценивают жизнь человека в 150 000 руб.», – говорит Анастасия Гурина из S&K Вертикаль S&K Вертикаль Федеральный рейтинг. группа Банкротство (включая споры) (mid market) группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры - high market) группа Разрешение споров в судах общей юрисдикции группа Семейное и наследственное право группа Частный капитал 3 место По выручке на юриста (более 30 юристов) 10 место По выручке 24 место По количеству юристов Профайл компании × . По её словам, нижестоящие суды не учли, что истица жила с сыном вместе, что доказывает их близкую связь и тяжёлые моральные переживания матери от потери. Кроме того, единственного родителя лишилась малолетняя дочь умершего. Также стоило учесть поведение полицейского. Всего этого нижестоящие инстанции не сделали, как и не объяснили столь резкое снижение выплаты, обращает внимание Гурина.
Многие эксперты считают, что нужно установить минимальный размер компенсаций в зависимости от степени физических и моральных страданий. Ещё один возможный способ достичь единообразия практики – это выработать методику определения размеров морального вреда, говорит Фаст. Этим и занимается профильная комиссия АЮР.
Как подчеркнул Суд, гибель животных может причинять их владельцам не только имущественный вред, но и нравственные страдания, что обязывает причинителя вреда компенсировать как имущественный ущерб, так и моральный вред
По мнению одного адвоката, выводы ВС РФ важны как в плане разрешения вопросов о порядке возмещения морального вреда в отечественном судопроизводстве, так и в части формирования особого статуса животных. Другая полагает, что тенденции в судебной практике касательно компенсации морального вреда вселяют надежду на усиление этого правового института. Третья обратила внимание, что в обоснование своих доводов ВС обратился не только к гражданскому законодательству, но и к Конституции РФ, и к Уголовному кодексу, в котором установлена ответственность за жестокое обращение с животными.
Верховный Суд опубликовал Определение № 15-КГ22-1-К1 от 21 июня, в котором разобрался с возможностью взыскания компенсации морального вреда хозяйкой сбитой автомобилистом собаки.
12 ноября 2019 г. Олег Скороходов, управляя своим автомобилем, совершил наезд на собаку породы чихуа-хуа, переходящую дорогу в сопровождении свекрови Юлии Антиповой. От полученных травм животное скончалось. Мужчина был оштрафован на 1,5 тыс. руб. по ст. 12.18 КоАП РФ за непредоставление преимущества в движении пешеходу, также мировой судья признал его виновным в совершении правонарушения по ч. 2 ст. 12.27 КоАП за оставление места ДТП, назначив ему административный арест сроком на двое суток.
В августе 2020 г. страховая компания, в которой застрахована гражданская ответственность автомобилиста, выплатила Юлии Антиповой возмещение материального ущерба в размере 25 тыс. руб. Впоследствии женщина обратилась к Олегу Скороходову с иском о взыскании компенсации морального вреда в размере 10 тыс. руб., указав, что собака была ее любимым питомцем и ее гибель причинила ей сильные нравственные страдания.
Суд удовлетворил такой иск частично, взыскав в пользу Юлии Антиповой 5 тыс. руб. Он посчитал, что гибель собаки причинила ее хозяйке нравственные страдания. Апелляция поддержала такое решение, однако кассация отменила ее определение и вернула дело на новое апелляционное рассмотрение. На этот раз апелляционный суд отменил решение первой инстанции и указал, что животные в силу закона признаются имуществом, а следовательно, гибель собаки причинила истцу только имущественный вред, в связи с чем требования о компенсации морального вреда, основанные на причинении материального ущерба, не подлежат удовлетворению. Кассация поддержала это решение.
Юлия Антипова обратилась в Верховный Суд, Судебная коллегия по гражданским делам которого приняла ее доводы во внимание. ВС указал, что судами был установлен факт гибели собаки истца по вине ответчика, нарушившего ПДД при управлении автомобилем. При этом Коллегия сочла, что возражения Олега Скороходова об отсутствии с его стороны нарушений ПДД, об отсутствии его вины и о нарушении правил выгула собаки относятся к несогласию с установленными судом обстоятельствами дела и оценкой последним доказательств, поэтому они не могут быть предметом ее рассмотрения.
Как пояснил ВС, вред, причиненный источником повышенной опасности, возмещается его владельцем независимо от вины, за исключением указанных в п. 3 ст. 1079 ГК РФ случаев причинения вреда владельцам источников повышенной опасности в результате их взаимодействия. Единственным основанием для отказа в иске о компенсации морального вреда по этому делу послужило толкование апелляцией и кассацией положений ст. 151 ГК РФ о том, что компенсация морального вреда, причиненного нарушением имущественных прав, осуществляется только в случаях, специально предусмотренных законом в совокупности с положениями ст. 137 Кодекса о том, что к животным применяются общие правила об имуществе постольку, поскольку законом или иными правовыми актами не предусмотрено иное.
Конституционный Суд указал на необходимость установления, причинены ли потерпевшему от преступления физические или нравственные страдания вследствие нарушения его личных неимущественных прав либо посягательства на принадлежащие ему нематериальные блага
«Между тем с таким толкованием, как исключающим возможность компенсации морального вреда, причиненного гибелью животных, согласиться нельзя ввиду следующего. В частности, Конституционным Судом РФ указано, что действующее правовое регулирование не предполагает безусловного отказа в компенсации морального вреда лицу, которому физические или нравственные страдания были причинены в результате преступления, в силу одного лишь факта квалификации данного деяния как посягающего на имущественные права (Постановление КС РФ от 26 октября 2021 г. № 45-П)», – отмечено в определении.
Со ссылкой на Постановление Пленума ВС РФ от 13 октября 2020 г. № 23 «О практике рассмотрения судами гражданского иска по уголовному делу» также разъяснено, что по общему правилу гражданский иск о компенсации морального вреда может быть предъявлен по уголовному делу в тех случаях, когда такой вред причинен потерпевшему преступными действиями, нарушающими его личные неимущественные права (например, права на неприкосновенность жилища, частной жизни, личную и семейную тайну, авторские и смежные права) либо посягающими на принадлежащие ему нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности и др.). Соответственно, посягательством на имущественные права гражданина могут одновременно нарушаться его неимущественные права и принадлежащие ему нематериальные блага, заметил ВС.
В проекте постановления Пленума Верховный Суд ориентирует нижестоящие инстанции на искоренение практики необоснованной передачи таких исков на рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства
Как пояснил Суд, распространяя на животных общие правила об имуществе, положения ст. 137 ГК РФ тем не менее отличают их от прочего имущества, устанавливая, в частности, запрет на жестокое отношение к ним, противоречащее принципам гуманности. Кроме того, за жестокое обращение с животными ст. 245 УК РФ установлена и уголовная ответственность. Следовательно, запрет на жестокое обращение с животными, содержащийся как в уголовном, так и в гражданском законодательстве, направлен не на охрану имущества как такового, а на охрану отношений нравственности. «Применение законодателем по отношению к животным таких категорий, как жестокость, нравственность, гуманизм, свидетельствует о том, что при определенных обстоятельствах гибель животных может причинять их владельцу не только имущественный вред, но и нравственные страдания, в частности в силу эмоциональной привязанности, психологической зависимости, потребности в общении по отношению к конкретному животному, что не исключает возложение на причинителя вреда обязанности компенсировать не только имущественный ущерб, но и моральный вред. Наличие или отсутствие таких оснований должно устанавливаться в каждом конкретном случае с учетом всех обстоятельств дела», – заключил ВС, отменив судебные акты апелляции и кассации и вернув дело на новое апелляционное рассмотрение.
Адвокат МКА «Центрюрсервис» Мария Тюрина отметила, что применение к животным правового режима имущества происходит при определении их стоимости и совершении в их отношении сделок, однако это не означает, что в гражданско-правовых отношениях, связанных с компенсацией морального вреда, причиненного действиями, повлекшими их гибель, животные должны приравниваться к любому другому неодушевленному имуществу, причинение ущерба которому основанием компенсации морального вреда не является. «Как указывала истец в обоснование требований о компенсации морального вреда, гибель собаки причинила ей нравственные страдания, поскольку последняя являлась любимым домашним питомцем, истец испытывала к ней чувство привязанности. В обоснование своих доводов ВС обратился не только к гражданскому законодательству, но и к Конституции РФ, Уголовному кодексу, в котором установлена уголовная ответственность за жестокое обращение с животными», – заметила она.
Адвокат АП г. Москвы Матвей Цзен посчитал определение важным. «Это своеобразное “высказывание” ВС РФ в длящейся десятилетиями заочной дискуссии между законодателем, судами различных инстанций, правоведами и общественными ожиданиями и запросами на справедливость о том, что такое моральный вред, когда он возникает и каков справедливый размер его компенсации. Корень этой дискуссии лежит, на мой взгляд, в крайне неудачной формулировке ст. 151 ГК РФ. Во-первых, очевидно, что “физические страдания”, являются формой вреда здоровью и должны компенсироваться по правилам возмещения вреда здоровью. Во-вторых, использование термина “страдания” в определении “нравственных страданий” как вида морального вреда приводит к искусственному завышению требуемой степени негативных психических переживаний, поскольку под “страданием” в бытовой речи понимаются особо сильные и интенсивные переживания. При этом нарушение прав в гражданском обороте – например, несвоевременная доставка заказанной мебели – вряд ли приводит к “страданиям”, но очевидно приводит к негативным психическим переживаниям, выходящим за рамки общеупотребительных “0,1% за день просрочки исполнения обязательств”. На мой взгляд, моральный вред возникает практически при любом нарушении прав как имущественного, так и неимущественного характера, и ст. 151 ГК РФ нуждается в существенном изменении», – убежден он.
Владимир Путин подписал закон, в котором закреплены меры гуманного подхода к животным, а также безопасности и законных интересов граждан при взаимодействии с ними
По словам эксперта, выводы ВС РФ важны также и в процессе формирования особого, своеобразного статуса животных. «Сравнительно не так давно был принят Закон об ответственном обращении с животными, были внесены изменения в ст. 245 УК РФ, формирование ответственного отношения к животным упомянуто в ст. 114 Конституции РФ как одна из задач российского правительства. Как справедливо отмечает Верховный Суд, системный анализ законодательства однозначно свидетельствует о том, что ст. 137 ГК РФ нельзя трактовать так, что к животным применяются только правила об имуществе, особенно если речь идет о животных-компаньонах, к которым люди испытывают эмоциональную привязанность. Остается надеяться, что суды первых инстанций правильно воспримут “посыл” ВС и в судебной практике произойдут существенные и позитивные изменения», – добавил Матвей Цзен.
Адвокат АП г. Москвы Надежда Ермолаева отметила, что ранее российское правосудие в целом относилось очень «прохладно» к такому способу защиты прав, как компенсация морального вреда за понесенные нравственные страдания. «Однако в последнее время наблюдается небольшое движение навстречу этому правовому институту. Еще пару лет назад даже потерпевшим от преступлений имущественного характера было сложно претендовать на компенсацию морального вреда. И только в октябре 2021 г. КС РФ обратил внимание на то, что компенсация морального вреда как самостоятельный способ защиты права может применяться, если преступлением причинен не только имущественный ущерб, но и нравственные страдания. При этом во внимание принимается степень страданий потерпевшего в зависимости от способа совершения преступления и иных обстоятельств дела. Этот тренд продолжил и Верховный Суд, когда указал на необходимость рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства вопроса о компенсации морального вреда вследствие причинения моральных страданий от гибели любимого питомца», – пояснила она.
По словам адвоката, по российскому закону владелец домашнего животного является собственником и имеет на своего питомца вещные права. «Следуя прежней логике российских судов, получается, что в случае утраты такого имущества хозяин мог бы претендовать только на компенсацию его стоимости, то есть фактически понесенного ущерба или недополученных доходов, если, например, погибло племенное титулованное животное питомника с допуском в разведение. В действительности же любой российский кот или пес – это немного “кот Шрёдингера”: он одновременно и вещь, и не вещь. Питомец является существом одушевленным, а следовательно, между ним и человеком формируется привязанность, которая невозможна в случае обычных неодушевленных вещей. А значит, утрата этой привязанности неизбежно влечет моральные страдания. В целом текущие тенденции в российской судебной практике к компенсации морального вреда вселяют надежду на усиление этого правового института и, соответственно, проявление системой правосудия (хотя бы гражданского) большей человечности. Тенденции начинаются с малого: возможно, в дальнейшем внимание судов к моральным страданиям людей проявит на лице российской судебной системы больше человеческих черт», – заключила Надежда Ермолаева.
Автор статьи
Читайте также: