В рамках суда ес генеральные адвокаты это

Обновлено: 01.05.2024

Суд Европейского Союза включает в себя Суд, Трибунал и специализированные трибуналы. Он обеспечивает соблюдение права в ходе толкования и применения Договоров.

Государства-члены устанавливают способы обжалования, необходимые для обеспечения эффективной судебной защиты в сферах, регулируемых правом Союза.

В состав Суда входят по одному судье от каждого государства-члена. Суду оказывают содействие генеральные адвокаты.

Трибунал включает, как минимум, по одному судье от каждого государства-члена.

Судьи и генеральные адвокаты Суда и судьи Трибунала отбираются из числа лиц, обеспечивающих любые гарантии своей независимости и отвечающих условиям. Они назначаются по общему согласию правительствами государств-членов на шесть лет. Судьи и генеральные адвокаты, чьи полномочия истекли, могут быть назначены вновь.

Суд заседает в рамках палат или Большой палаты в соответствии с правилами, предусмотренными с этой целью Статутом Суда Европейского Союза.

Когда это предусмотрено Статутом, Суд также может заседать на пленуме.

Суду оказывают содействие восемь генеральных адвокатов. По запросу Суда Совет, постановляя единогласно, может увеличить число генеральных адвокатов.

Роль генерального адвоката состоит в том, чтобы публично, с полной беспристрастностью и полной независимостью, представлять мотивированные заключения по делам, которые в соответствии со Статутом Суда Европейского Союза требуют его участия.

Судьи и генеральные адвокаты Суда, отбираемые из числа лиц, обеспечивающих любые гарантии своей независимости, которые отвечают условиям, требуемым для занятия высших судебных должностей в своих соответствующих странах, или являются знатоками права с общепризнанной компетентностью, назначаются по общему согласию правительствами государств-членов на шесть лет после консультации с комитетом.

Частичное обновление состава судей и генеральных адвокатов происходит каждые три года на условиях, предусмотренных Статутом Суда Европейского Союза.

Судьи избирают из своего состава Председателя Суда сроком на три года. Его полномочия могут возобновляться.

Судьи и генеральные адвокаты, чьи полномочия истекли, могут быть назначены вновь.

Суд назначает своего Секретаря и устанавливает его статус.

Суд устанавливает свой процессуальный регламент. Данный регламент подлежит одобрению Совета.

Число судей Трибунала устанавливается Статутом Суда Европейского Союза. Статутом может быть предусмотрено, что Трибуналу оказывают содействие генеральные адвокаты.

Члены Трибунала отбираются из числа лиц, обеспечивающих любые гарантии своей независимости и обладающих качествами, требуемыми для занятия высоких судебных должностей. Они назначаются по общему согласию правительствами государств-членов на шесть лет после консультации с комитетом. Частичное обновление происходит каждые три года.

Члены, чьи полномочия истекли, могут быть назначены вновь.

Судьи избирают из своего состава Председателя Трибунала сроком на три года. Его полномочия могут возобновляться.

Трибунал назначает своего Секретаря и устанавливает его статус.

Трибунал с согласия Суда устанавливает свой процессуальный регламент. Данный регламент подлежит одобрению Совета.

Если иное не предусмотрено Статутом Суда Европейского Союза, то положения Договоров, относящиеся к Суду, подлежат применению к Трибуналу.

Учреждается комитет с целью давать заключение о пригодности кандидатов для занятия должности судьи и генерального адвоката Суда и Трибунала перед тем, как правительства государств-членов произведут назначения.

В состав комитета входят семь лиц, отбираемых из числа бывших членов Суда и Трибунала, членов верховных национальных судов и юристов с общепризнанной компетентностью, одного из которых предлагает Европейский парламент. Совет принимает решение, устанавливающее правила функционирования данного комитета, а также решение о назначении его членов. Совет постановляет по инициативе Председателя Суда.

Европейский парламент и Совет, постановляя в соответствии с обычной законодательной процедурой, могут создавать при Трибунале специализированные трибуналы, на которые возлагается рассмотрение по первой инстанции некоторых категорий исков, подаваемых в специальных областях. Европейский парламент и Совет постановляют посредством регламентов по предложению Комиссии и после консультации с Судом либо по запросу Суда и после консультации с Комиссией.

Регламент о создании специализированного трибунала устанавливает правила в отношении состава этого трибунала и четко определяет объем предоставляемых ему полномочий.

Члены специализированных трибуналов отбираются из числа лиц, обеспечивающих любые гарантии своей независимости и обладающих качествами, требуемыми для занятия судебных должностей. Они назначаются Советом единогласно.

Специализированные трибуналы с согласия Суда устанавливают свои процессуальные регламенты. Данные регламенты подлежат одобрению Совета.

Состоявшийся 31 января 2020 г. выход Великобритании из Европейского Союза (см. блог Алексея Исполинова) вполне ожидаемо породил не только бесчисленные правовые проблемы и коллизии, но и повлиял на судьбы многих людей, в первую очередь британцев, строивших карьеру в институтах Европейского Союза. Всем им (а это сотни человек) пришлось подчиниться решению конференции представителей 27 государств-членов ЕС и практически в одночасье оставить свои должности («полномочия всех должностных лиц и сотрудников институтов и органов Союза, назначенных или избранных в связи с членством Великобритании, автоматически прекращаются на дату выхода Великобритании из ЕС»). Однако эта схема в одном случае дала сбой и благодаря мужеству и принципиальности одного лишь человека высветила ту поразительную легкость, с которой государства-члены ЕС, решив поскорее распрощаться с Великобританией, оказались готовы нарушить основные принципы правопорядка Европейского Союза. Речь идет о хрупкой и отважной британке, Генеральном адвокате Суда ЕС Элеонор Шарпстон, которая, по мнению многих, защищает сейчас не только себя, но и принцип независимости судей в ЕС.

Здесь стоит пояснить, кто такой Генеральный адвокат Суда ЕС (далее – ГА), которого часто путают с адвокатами-представителями сторон либо с прокурором в гражданском процессе. С идеей предусмотреть должность ГА в составе Суда Европейского Объединения угля и стали (далее – Суд ЕОУС) (предшественника Суда ЕС) выступил Морис Лагранж, представлявший Францию в ходе обсуждения Статута этого Суда. М. Лагранж рассматривал Суд ЕОУС как некий аналог французского Conseil d’État, где с 1799 г. существует аналогичная должность “commissaire du gouvernement” (сейчас “rapporteur public”), своего рода советника суда, готовящего независимое заключение по рассматриваемому делу. Это предложение было поддержано Бельгией и Нидерландами, в судебных системах которых существовали аналогичные должности, а сам М. Лагранж вместе с немцем Карлом Ремером стали первыми Генеральными адвокатами сначала Суда ЕОУС, а затем и Суда ЕС. Оба вошли в историю права ЕС – ГА Ремер готовил заключение в эпохальном деле Van Gend en Loos, а ГА Лагранж в не менее значимом деле Costa v. ENEL.

На сегодня в состав Суда ЕС входят по одному судье от каждого государства-члена ЕС и 11 Генеральных адвокатов, из них согласно установившейся практике 6 позиций зарезервировано для номинантов от 6 самых крупных стран-членов ЕС (в их число входила и Великобритания), остальные 5 заполняются номинантами из других стран в порядке ротации (можно для ясности провести аналогию с Международным Судом ООН, где из 15 судей 5 мест всегда зарезервировано за гражданами стран-постоянных членов Совета Безопасности ООН (далее – СБ ООН)). Генеральные адвокаты, как и судьи Суда ЕС, назначались на 6 лет с общего согласия всех государств-членов ЕС и являются членами этого Суда. Они не принимают участия в обсуждении и подготовке судебного решения, а вместо этого представляют Суду мотивированное заключение, предлагая свой вариант решения дела (с которым, однако, Суд может и не согласиться).

Э. Шарпстон впервые была назначена ГА Суда ЕС в 2006 г., затем дважды переназначалась на эту должность, последний раз в 2015 г. Ее последний 6-летний срок истекал 6 октября 2021 г., если бы не случился Brexit.

Brexit по отношению к судьям Суда ЕС реализовывался предельно просто. Следуя принципу «один судья от каждого государства-члена ЕС», состав Суда уменьшался до 27, а британский судья немедленно покидал свой офис. В отношении ГА Шарпстон ситуация была несколько более сложной, поскольку, строго говоря, должность Генерального адвоката не привязывалась к какому-то конкретному государству (11 Генеральных адвокатов на 28 государств, и Brexit в этом случае не означал, что их должно стать 10). Исходя из этого, Суд ЕС сделал два сложно сочетающихся между собой шага. С одной стороны, председатель Суда ЕС Кун Ленартс объявил, что пост Э. Шарпстон является вакантным и предложил государствам-членам ЕС принять решение о назначении нового ГА. С другой стороны, в пресс-релизе Суда ЕС от 31 января 2020 г. было отмечено, что до назначения нового ГА Э. Шарпстон будет продолжать выполнять свои обязанности «в соответствии со статьями 5 и 8 Статута Суда», что само по себе уже подтверждало предположение о том, что в отличие от судей-британцев судьба ГА Шарпстон должна решаться иначе.

Наиболее предпочтительным вариантом решения вопроса казался тот, при котором государства-члены ЕС назначали нового ГА (право выдвинуть кандидатуру переходило по очереди Греции), но он вступал в должность после истечения полномочий ГА Шарпстон, то есть 6 октября 2021 г. К этому варианту склонялась сама ГА Шарпстон. Этот же вариант активно поддерживало научное сообщество (см. пост Дэниела Халберстама и пост Димитрия Коченова), поскольку все иные пути решения проблемы были чреваты открытым нарушением Статута Суда ЕС, который относится к первичному праву Союза.

В соответствии со статьями 5 и 8 Статута Суда ЕС полномочия ГА прекращаются в случае его отставки, смерти или «обычной замены», то есть после окончания 6-летнего срока. Досрочное прекращение полномочий ГА также возможно и без его согласия, но только по единогласному решению всех судей и Генеральных адвокатов Суда в случае, если ГА перестает удовлетворять требуемым условиям или оказывается не способным выполнять свои обязанности. С учетом того, что уходить досрочно в отставку ГА Шарпстон не собиралась, а за годы своей работы в Суде ЕС она стала одним из лучших ГА за всю историю Суда, на этом законные варианты ее досрочной замены оказывались исчерпанными.

Все попытки самой ГА Шарпстон найти выход из такой ситуации не были поддержаны государствами, к которым она несколько раз обращалась. От ее просьбы подготовить разъяснение Суда ЕС о том, как Brexit все же должен быть реализован по отношению к ГА, Председатель Суда ЕС К. Ленартс, сам ожидавший переназначения на новый срок, уклонился. При этом начиная с 1 февраля 2020 г. ГА Шарпстон подготовила не менее 7 заключений, то есть продолжала быть Генеральным адвокатом, доказывая, что положения Декларации от 29 января 2020 г. о немедленном уходе всех британцев из институтов ЕС ее не касаются.

После того, как появилась информация о том, что Греция официально предложила на должность ГА Председателя Высшего административного суда Греции А. Рантоса, ГА Шарпстон пошла ва-банк, направив в Суд общей юрисдикции иски против Совета ЕС и представителей правительств государств-членов, а также против Суда ЕС (Case T-180/20, Case T-184/20). В них ГА Шарпстон просила признать решение конференции представителей государств-членов ЕС от 29 января 2020 г. и решение Председателя Суда ЕС о вакантности ее должности незаконными. По ее мнению, они нарушают основные положения Статута Суда о независимости и несменяемости судей. В своем письме государствам-членам Европейского Союза она предложила отозвать свои иски взамен на то, что новый ГА Рантос вступит в должность после истечение срока полномочий ГА Шарпстон.

2 сентября 2020 г. государства-члены ЕС приняли решение о назначении трех судей Суда ЕС, включая переназначение на новый срок Председателя Суда ЕС и нового ГА, номинированного Грецией (см. пресс-релиз). При этом новый ГА назначается на срок до окончания мандата ГА Шарпстон, то есть с 7 сентября 2020 г. по 6 октября 2021 г. Таким образом, государства-члены ЕС свой выбор сделали, решив судьбу ГА Шарпстон способом, наиболее унизительным для Суда. Это вызвало шквал критики со стороны академического сообщества, которое увидело в этом грубое попирание конституционных принципов верховенства права, независимости и несменяемости судей (см. пост Димитрия Коченова и Грэма Батлера). Кроме того, такое игнорирование учредительных договоров может служить своего рода индульгенцией и развязывает руки тому же польскому правительству, которое вовсю расправляется с неугодными судьями (cм. мой предыдущий пост).

В отчаянной попытке предотвратить такое развитие событий Э. Шарпстон, действуя в личном качестве, обратилась 4 сентября 2020 г. в Суд общей юрисдикции c иском об аннулировании решения о назначении нового ГА и попросила принять обеспечительные меры в виде приостановления действия и исполнения этого решения (Case T-550/20). В тот же день судья Суда общей юрисдикции Коллинс временно ввел запрошенные меры до рассмотрения ходатайства Э. Шарпстон составом Суда с заслушиванием сторон. Реакция государств была стремительной. Уже на следующий день была юристы Совета ЕС и государств-членов ЕС подали апелляционные жалобы на решение о введении обеспечительных мер (не уведомляя об этом ГА Шарпстон) и 10 сентября эти жалобы были удовлетворены, а меры были отменены (определения вице-президента Сильва де Лапуэрта по делу С-423/20 и по делу С-424/20). В заседании по вполне понятным причинам не участвовала ГА Шарпстон, зато чудесным образом в зале оказался вновь назначенный ГА Рантос. В тот же день ГА Рантос был в обстановке секретности приведен к присяге и занял офис ГА Шарпстон.

Отмена введенных обеспечительных мер произошла на том основании, что, по мнению апелляции, судья Суда первой инстанции неправильно применил один из основных критериев для введения таких мер, а именно критерий fumus boni iuris, т.е. оправданности применения мер prima facie. Под этим понимается, что рассмотрение основного иска должно иметь разумные шансы на успех. По мнению апелляции, решение государств-членов ЕС о назначении судей и нового ГА не может быть оспорено в рамках исков об аннулировании, поскольку они могут предъявляться только к институтам ЕС, но не к государствам-членам ЕС, принявшим коллективное решение. В силу этого, по мнению апелляции, иск Э. Шарпстон не имеет шансов на успех (подробное описание всех событий и анализ правовых последствий для Суда ЕС см. в постах Димитрия Коченова и Грэма Батлера здесь и здесь).

Что в остатке? Суд ЕС, который называют самым могущественным международным судом, пропустил крайне серьезный удар по своему авторитету. Государства-члены ЕС не удержались перед искушением и решили воспользоваться моментом, чтобы еще раз показать, что именно государства являются главным действующим лицом в международном правосудии. Суду припомнили сразу всё: и бессилие в деле Kadi-1 Великобритании и Франции, постоянных членов СБ ООН, когда Суд ЕС отменил санкции, введенные Союзом на основании резолюции СБ ООН, и полное игнорирование мнения 24 государств-членов ЕС при рассмотрении Судом ЕС вопроса о присоединении Союза к Европейской конвенции по правам человека.

Кроме того, поставлены под вопрос все недавние усилия Суда ЕС по укреплению независимости и несменяемости судей в рамках т.н. «польских» дел. Более того, заявлено о том, что коллективные решения государств-членов ЕС не подпадают под контроль Суда ЕС (а это достаточно большой по объему пласт принимаемых решений в ЕС).

Абсолютным антигероем выглядит новый ГА Рантос. При всем уважении к его предыдущим заслугам, он уже вошел в историю права ЕС как Генеральный адвокат, чья легитимность крайне сомнительна, не говоря уже о моральной стороне его участия в этой секретной операции.

Тем не менее, для Э. Шарпстон, которая в глазах многих будет восприниматься как действующий ГА до 6 октября 2021 г., борьба еще не окончена. Все ее иски будут рассматриваться по существу сначала Судом общей юрисдикции, а затем, в случае неминуемой апелляции, Судом ЕС. Оба суда получат возможность высказаться по поводу всей этой истории и будут иметь шанс если не восстановить свой авторитет, то хотя бы минимизировать репутационный ущерб.

Европейское экономическое сообщество и Евратом имели первоначально каждый свою собственную Комиссию и Совет. Парламент и Суд были объединены посредством Соглашения о слиянии от 25 марта 1957 г. и ведали всеми тремя Сообществами.

8 апреля 1965 г. последовало Соглашение о слиянии Евратома, ЕЭС и ЕОУС. В результате подписания вышеуказанного Соглашения все три Сообщества получили единые органы: комиссию, совет, суд и парламент.

Совет занимал верховенствующее положение в системе институтов ЕЭС. В его состав вошли представители всех государств-членов. Совет обладал важнейшими полномочиями в сфере обеспечения координации общей экономической политики государств-членов, принятия решений в установленных рамках, исполнения принятых решений. Все важнейшие вопросы, касавшиеся организации и функционирования Сообщества, выработки и реализации его политики, проходили через Совет.

Согласно Договору о ЕЭС Совет должен был принимать решения квалифицированным большинством голосов, начиная с 1966 г., в таких важных договорных областях, как сельское хозяйство и общая торговая политика. Позже было установлено, что решения, принимаемые большинством голосов (простым или квалифицированным), имеют силу тогда, когда все государства-участники с ним согласны, а не тогда, когда это предусмотрено Договорами о Сообществе.

Названный компромисс дал каждому государству — члену ЕЭС возможность блокировать голосование и требовать единогласного решения, если при этом оказывались затронутыми его жизненно важные интересы. Текущее управление делами было возложено на Комиссию, созданную в целях обеспечения надлежащего функционирования и развития общего рынка. Суд исполнял полномочия по сохранению единообразия права Сообществ. Парламент осуществлял функции консультации и контроля

Виды и правовой режим нормативно-правовых актов ЕС.

Нормативно-правовые акты Европейского союза включают:

1) регламент — нормативно-правовой акт общего характера, обязательный для исполнения субъектами европейского права. Все регламенты публикуются в официальном органе европейских сообществ — «Журналь офисьель» —. и вступают в силу на 20-й день после их опубликования, если иное не установлено в самом акте;

3) решения— акты не общего, а индивидуального характера. В них, как правило, речь идет о специальных, узких, нередко технических вопросах, они обязательны только для тех субъектов европейского права, которым адресованы.

Нормативно-правовые акты ЕС издают Совет (или Совет совместно с Европейским парламентом), Европейская Комиссия, Европейский центральный банк.

В рамках сообществ принимаются еще два вида актов — рекомендации и заключения, однако они не являются нормативно-правовыми актами, т. е. не носят обязательного юридического характера.

Регламенты, директивы и решения образуют основную и наиболее многочисленную часть источников европейского права. За годы существования сообществ их число составило многие десятки тысяч.

Долгое время Суд ЕС был единственной судебной структурой.

В 1986 году создан второй судебный орган – Трибунал первой инстанции, в ведение которого перешли жалобы физических и юридических лиц на действия институтов и органов ЕС.

Ниццским Договором 2001 года Совет ЕС получил полномочия учреждать специальные органы судебной юрисдикции – судебные палаты.

В компетенцию каждой судебной палаты передаются определенные категории дел. Количество палат не ограничено и после ЛС судебные палаты будут называться специальными трибуналами.

Статут суда – основной источник, закрепляющий внутреннюю организацию и порядок функционирования судебной власти в ЕС в общем.

Действующий статут принят в 2001 году. Включает 5 разделов, учитывает не только статус судей, но и лиц, которые проводят параллельное расследование и мониторинг судебных дел.

Кто вправе обращаться в суд:

2. Институты и органы ЕС

3. Государства – члены ЕС

4. Иностранцы, если их права нарушены в соответствии с нормами, закрепленными в документах ЕС.

Суды ЕС формируются из 27 судей, по 1 судье от каждого государства – члена.

Но есть и др. категория – это генеральные адвокаты – их 8.

Судьи – полноправные члены суда – участвуют в рассмотрении и разрешении дел, а генеральные адвокаты – должностные лица, которые проводят параллельные расследования:

- рассматривают материалы поступивших дел

- предоставляют свое мотивированное заключение

Наличие генеральных адвокатов – позволяет выполнять наиболее компетентно свою деятельность:

- с одной стороны – судья, а с другой стороны – генеральный адвокат.

Генеральный адвокат – не является защитником персональных интересов. Они обязаны действовать полностью бескорыстно и независимо, но при этом пользоваться всеми гарантиями судейской неприкосновенности.

Судьи и ГА – выбираются на 6 лет, выдвигаются правительствами государств-членов по их общему согласию, обновление состава происходит каждые 3 года, по половине судей – 14 судей и 4 ГА. Могут быть назначены неоднократно. При осуществлении функций судьи полностью независимы, могут быть отрешены только судом, причем единогласно.

Порядок формирования статус судей трибунала 1-ой инстанции в целом аналогичен порядку суда ЕС, но только нет ГА.

Порядок формирования судебных палат определяется решением Совета. Каждая палата состоит из устойчивого количества судей и они пользуются всеми гарантиями судейской независимости.

Председатель Суда – высшее должностное лицо. Избирается самими судьями на 3 года (обычно неоднократно продлевать). Он может:

- проводить соединение дел по собственному усмотрению

- имеет право принимать меры по делу

- приостанавливать своими определением действия оспариваемых актов ЕС до вынесения решения судом.

Первый генеральный адвокат:

- распределяет дела между адвокатами

Секретарь Суда - вспомогательное должностное лицо, избирается на 6 лет. В отличие от судей и ГА не входит в состав Суда ЕС

- обеспечение получения и передачи документов в суд (исковые заявления, протоколы и т.д.)

- заведует канцелярией и в подчинении около 1000 человек.

Есть разница в судебных палатах (3-й инстанции) и судебными палатами – Палатами в составе Суда.

Палаты суда – все судьи ЕС в количестве от 3-х до 5 человек.

3 палаты по 3 судьи

палаты по 5 судей

Специализации между ними не существует в отличие от специализированных судов. Они нужны, чтобы ускорить рассмотрение дел. Однако, если дело особой важности оно может быть рассмотрено в Большой Палате – новое подразделение суда ЕС, созданное в 2003 году в связи с Ниццским договором – является президиумом Суда. Состав: Председатель Суда + председатели палат по 5 судей + другие члены суда, занимающие места в Большой палате в порядке ротации. Всего их 11 человек.

По делам исключительной важности может собираться пленум – все 27 судей – отрешение должностных лиц.

Порядок формирования и деятельность Суда ЕС.

Согласно положениям, действовавшим до реформы, предусмотренной Ниццским договором, члены Суда ЕС назначались с общего согласия правительствами государств-членов сроком на шесть лет. Государство — член ЕС располагало одним местом в Суде ЕС, а затем и в Суд первой инстанции (СПИ). Оно же выдвигало кандидата на замещение места в Суде.

Принцип «одно государство — один судья»определял численный состав Суда. Единственную корректировку вносило требование нечетного числа судей. В канун расширения в 2004 г. их число равнялось 15 (после расширения достигло 25). Необходимость подобной системы комплектования мотивировалась не столько равноправием государств-членов, сколько целесообразностью представительства всех национальных правовых систем, что должно было служить целям эффективности и учета многообразия национальных форм и методов правового регулирования при рассмотрении дел в Суде. В основном аналогично формировался и СПИ. Помимо судейского корпуса в состав Суда ЕС вошли также восемь генеральных адвокатов.

Ниццский договор 2001 г. несколько изменил формулу комплектования судебных органов ЕС.Она предусматривает, что Суд ЕС состоит из одного судьи от каждого государства-члена. А СПИ состоит «по крайней мере, из одного судьи из каждого государства-члена».

Главные требования, предъявляемые к кандидатам - это высокая профессиональная квалификация и независимость. В рамках Суда ЕС и СПИ сохраняется абсолютная секретность судейских дебатов, мнения каждого из судей и результатов внутреннего голосования. Решение выносится от имени Суда в целом и никакому публичному оспариванию со стороны судей или генеральных адвокатов не подлежит. Нарушение этого правила рассматривается как посягательство на основы судопроизводства, нарушение обязанностей судьи и может влечь за собой весьма строгие санкции, вплоть до принудительного отрешения от должности. Такого рода решение принимается общим собранием судей и генеральных адвокатов, если, по их единогласному мнению, смещаемый член суда не удовлетворяет требованиям, предъявляемым к его должности.

Учредительный договор предусматривает назначение восьми Генеральных адвокатов. Генеральные адвокаты это должностные лица Суда, которые выполняют полномочия, связанные с изучением дела, выносимого на рассмотрение Суда. Генеральный адвокат представляет Суду свое объективное, беспристрастное и обоснованное заключение по изученному им делу. В подавляющем большинстве случаев заключение генерального адвоката, излагаемое в открытом публичном заседании Суда, оказывает весьма большое влияние на вынесение решения. Однако формально Суд следовать рекомендациям генерального адвоката не обязан.

Обновление Суда происходит наполовину каждые три года. В том же порядке обновляется состав генеральных адвокатов. Каких-либо ограничений для переизбрания на новый срок не установлено. Соответственно, судья или генеральный адвокат, срок полномочий которого истек, может быть назначен вновь. В случае досрочной вакансии замещение производится на оставшийся срок полномочий выбывшего члена Суда.

Помимо того, что Brussels I Recast отменяет необходимость получения экзекватуры для признания и приведения в исполнение на территории государства-члена ЕС решения, вынесенного судом другого государства-члена ЕС[2], обращает на себя внимание еще одно значимое нововведение, которое, к тому же, уже успело стать предметом исследования в заключении Генерального Адвоката Суда ЕС, вынесенного им 4 декабря 2014 года в связи с запросом Верховного Суда Литвы по делу Газпром против Министерства энергетики Литвы[3] о разъяснении некоторых вопросов соотношения применения Нью-Йоркской конвенции о признании и приведении в исполнение арбитражных решений 1958 г. и Регламента Брюссель-1.

В соответствии с п. 2 ст. 1 прежней редакции Регламента Брюссель-1, сфера его действия не распространялась «в отношении арбитража». Столь широкая формулировка вызывала множество вопросов в ходе применения данной нормы, поэтому разработчики Brussels I Recast конкретизировали ее в п. 12 преамбулы, который указывает, помимо прочего, на неприменимость Brussels I Recast к «искам или производствам, связанным, в частности, с вопросами формирования состава арбитров и их полномочий, проведения арбитражного разбирательства или любых иных его аспектов, а также к искам или решениям, связанным с отменой, пересмотром, признанием или приведением в исполнение арбитражного решения». Кроме того, ст. 73 Brussels I Recast прямо предусматривает, что Регламент не влияет на применение Нью-Йоркской конвенции. Данные нововведения направлены в том числе на борьбу с недобросовестной тактикой сторон, обращающихся в нарушение арбитражного соглашения в суды, не обладающие юрисдикцией на рассмотрение споров, охватываемых арбитражным соглашение (Italian torpedo).

Любопытно, что в ходе подготовительной работы над Brussels I Recast выдвигалась полярная идея об отмене положения, исключающего арбитраж из сферы его действия, в целях гармонизации взаимодействия между государственными судами и арбитражем. Более того, предлагалось наделить государственные суды исключительной компетенцией по принятию решения о действительности, силе и исполнимости арбитражной оговорки. В рамках публичного обсуждения проекта изменений[4] (Green Paper on the Review of the Brussels I Regulation) данная идея встретила ожесточенную критику как со стороны государств-членов ЕС, обладающим дружественным к арбитражу режимом, так и со стороны ряда национальных арбитражных ассоциаций, исследователей и практиков. Так, профессор Э. Гайар (Emmanuel Gaillard) сказал, что “данное предложение крайне разрушительно для будущего арбитража в ЕС как в краткосрочной, так в долгосрочной перспектике. […] Оно полностью противоречит идее арбитража”. [5]

В деле, запрос по которому Верховный Суд Литвы направил в Суд ЕС, речь идет об одном из проявлений взаимодействия государственных судов и международного коммерческого арбитража, в частности об anti-suit injunctions - обеспечительных мерах, принимаемых судами одного государства в целях предотвращения инициирования или продолжения разбирательств в судах или арбитражах на территории других государств.

Исходя из текущей судебной практики, принятие anti-suit injunctions, направленных как в отношении разбирательств в государственных судах, так и в арбитраже, не допускается в рамках действия режима прежней редакции Регламента Брюссель-1 (несмотря на то, что вопросы арбитража исключаются из его сферы применения) в силу толкования, данного судом ЕС в деле Allianz Spa etc. v. West Tankers [6]. Данное решение вызвало вопросы относительно пределов исключения арбитража из сферы действия Регламента Брюссель-1 и в дальнейшем неоднократно критиковалось как подрывающее эффективность арбитража и фактически дающее зеленый свет недобросовестной стороне идти в обход арбитражного соглашения в государственный суд, а также создающее возможность вынесения противоречащих друг другу судебных и арбитражных решений.

Как читателям вероятно известно, в рамках арбитражного разбирательства Газпрома против Министерства энергетики Литвы в Арбитражном институте Торговой палаты г. Стокгольма указанный запрет был вынесен по заявлению истца против продолжения в государственном суде Литвы разбирательства, начатого ответчиком в нарушение арбитражной оговорки из акционерного соглашения, обладающей дерогационным эффектом. Впоследствии истец попытался привести в исполнение данный запрет, включенный в текст арбитражного решения[7], в государственном суде Литвы, однако, получил отказ на основании противоречия публичному порядку, т.к. приведение в исполнение вынесенного арбитражного решения, по мнению литовского суда, не будет способствовать обеспечению эффективности режима, предусмотренного Регламентом Брюссель-1, путем ограничения правомочия национального суда определять собственную компетенцию на рассмотрение дел, в частности, путем запрета на исследование вопросов об утрате силы, недействительности или неисполнимости арбитражных соглашений, что предусмотрено п. 3 ст. 2 Нью-Йоркской конвенции, а тем самым и ограничения государственного суверенитета Литвы. Далее истец обратился в Верховный суд Литвы, который, в свою очередь, приостановил производство и обратился в Суд ЕС.

В своем заключении Генеральный Адвокат Суда ЕС признает, что anti-suit injunctions, выносимые в поддержку арбитража, не противоречат режиму, установленному Регламентом Брюссель-1. Он также указывает, что запрет на вынесение государственными судами в поддержку арбитража anti-suit injunctions не может быть оправдан с позиций Brussels I Recast, поскольку данное действие государственного суда подпадает в перечень вышеперечисленных действий из п.12 преамбулы, связанных с арбитражным разбирательством и исключенных из сферы действия Brussels I Recast. Генеральный Адвокат по сути придал ретроактивное действие вышеуказанным положениям Brussels I Recast, использовав их для обоснования позиции о неприменимости регламента к вопросам арбитража и отметив, что таким образом следовало и раньше толковать регламент.

Если Суд ЕС согласится с данным заключением Генерального Адвоката (а именно так и происходило в большинстве дел), это полностью пересмотрит подход, сформулированный в деле West Tankers, что может стать позитивным изменением, еще более повышающим эффективность международного коммерческого арбитража как способа разрешения споров.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: