Судебная практика о незаконных способах продления сроков следствия

Обновлено: 28.04.2024

Подборка наиболее важных документов по запросу Обжалование постановления о продлении срока предварительного следствия (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).

Судебная практика: Обжалование постановления о продлении срока предварительного следствия

Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Подборка судебных решений за 2020 год: Статья 162 "Срок предварительного следствия" УПК РФ
(О.М. Кабанов) Гражданке отказано в принятии к рассмотрению жалобы на неконституционность ст. 162, ст. 206 УПК РФ, мотивированной лишением граждан, в отношении которых осуществляется уголовное преследование, права на ознакомление с содержанием постановления о продлении срока предварительного следствия и на разъяснение порядка обжалования данного постановления, поскольку обжалуемая норма прямо обязывает следователя в письменном виде уведомить обвиняемого и его защитника, а также потерпевшего и его представителя о продлении срока предварительного следствия. Статья 206 УПК РФ также не ограничивает право подозреваемого, обвиняемого при недостаточной ясности или полноте заключения эксперта или при возникновении новых вопросов в отношении ранее исследованных обстоятельств уголовного дела ходатайствовать о назначении дополнительной судебной экспертизы, а в случаях возникновения сомнений в обоснованности заключения эксперта или наличия противоречий в выводах эксперта или экспертов - о назначении повторной экспертизы. Кроме того, нарушение своих прав заявительница связывает не с содержанием оспариваемых норм, а с их несоблюдением при производстве предварительного расследования и при рассмотрении судом ее жалоб, но проверка правильности применения оспариваемых норм не входит в полномочия Конституционного Суда Российской Федерации.

Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Подборка судебных решений за 2020 год: Статья 162 "Срок предварительного следствия" УПК РФ "Так, отказывая в удовлетворении жалобы заявителя, суд не учел положения ч. 8 ст. 162 УПК РФ, которая не препятствует подозреваемому (обвиняемому), права которого затрагиваются постановлением следователя о продлении срока предварительного следствия, в ознакомлении с таким постановлением, то есть гарантирует ему такое право, и обжаловать его в установленном законом порядке."

Статьи, комментарии, ответы на вопросы: Обжалование постановления о продлении срока предварительного следствия

Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Статья: Предмет судебного контроля при рассмотрении жалоб на действия (бездействие) и процессуальные решения следователя, дознавателя и прокурора
(Черушева А.А.)
("Законность", 2019, N 8) Спорными можно признать и некоторые другие решения судов в части определения предмета судебного контроля. Так, адвокат Т. обжаловал постановление следователя о возбуждении ходатайства о продлении срока предварительного следствия. Суд первой инстанции рассмотрел жалобу по существу и отказал в ее удовлетворении. Суд апелляционной инстанции согласился с позицией суда первой инстанции, признав таким образом, что вопрос о продлении сроков следствия является предметом судебного контроля . По другому делу суды первой и апелляционной инстанций действия следователя, выразившиеся в нарушении, по мнению заявителя, разумного срока проведения предварительного следствия, не посчитали предметом судебного контроля, полагая, что жалобу следует рассматривать в рамках ведомственного контроля и прокурорского надзора .

Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Статья: Как Лебедь, Рак да Щука предварительное расследование спасают
(Поляков С.Б.)
("Уголовное судопроизводство", 2019, N 1) К. обжаловал в суд каждое из постановлений о продлении срока предварительного следствия вплоть до Верховного Суда РФ. Все жалобы оставлены без удовлетворения со ссылками на ст. 38, 125, 162, 237 УПК РФ, истолкованными как предписанный для суда запрет:

Нормативные акты: Обжалование постановления о продлении срока предварительного следствия

Постановление Конституционного Суда РФ от 21.10.2014 N 25-П
"По делу о проверке конституционности положений частей третьей и девятой статьи 115 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами общества с ограниченной ответственностью "Аврора малоэтажное строительство" и граждан В.А. Шевченко и М.П. Эйдлена" Не предполагает необходимость судебного контроля за продолжительностью наложения ареста на имущество, в отношении которого имеются основания полагать, что оно получено в результате преступных действий подозреваемого, обвиняемого, и статья 165 УПК Российской Федерации, закрепляющая лишь судебный порядок получения первоначального разрешения на производство такого следственного действия. Что касается возможности лица, на имущество которого наложен арест, обратиться в случае продления сроков или приостановления предварительного следствия к органу, осуществляющему досудебное производство по уголовному делу, с ходатайством об отмене наложения ареста на имущество, обжаловать соответствующее постановление следователя руководителю следственного органа, прокурору в порядке статей 123 и 124 УПК Российской Федерации или в суд по правилам статьи 125 данного Кодекса, притом что такое лицо, если оно не является подозреваемым, обвиняемым или гражданским ответчиком, о продлении сроков предварительного следствия или о его приостановлении не уведомляется (часть восьмая статьи 162 и часть вторая статьи 208 УПК Российской Федерации), то такая возможность - как по буквальному смыслу части девятой статьи 115 УПК Российской Федерации во взаимосвязи с частью третьей той же статьи и частью первой его статьи 208, так и по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, - не может быть признана эффективным средством защиты прав собственника арестованного имущества (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 31 января 2011 года N 1-П). Кроме того, на указанных в части третьей статьи 115 УПК Российской Федерации лиц, поскольку они не являются участниками уголовного судопроизводства, не распространяются такие процессуальные гарантии, как право знать сущность предъявленных к ним материально-правовых притязаний и обстоятельств, на которых они основаны, возражать против этих притязаний, давать объяснения, представлять доказательства, иметь представителя, знакомиться с материалами уголовного дела, заявлять отводы и т.д.

Постановление Конституционного Суда РФ от 20.04.2009 N 7-П
"По делу о проверке конституционности положения пункта 11 статьи 38 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе" в связи с жалобой гражданина И.Н. Куашева" В рамках производства по данному уголовному делу И.Н. Куашев был допрошен в качестве подозреваемого 12 мая 2008 года, обвинение ему было предъявлено лишь 4 декабря 2008 года, а 8 декабря 2008 года избрана мера пресечения в виде наблюдения командования воинской части, при этом в силу абзаца девятого пункта 11 статьи 38 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе" он продолжал числиться в списках личного состава воинской части. Действия должностных лиц следственных органов, неоднократно продлевавших срок предварительного следствия по уголовному делу в отношении И.Н. Куашева, были обжалованы его адвокатом и признаны незаконными и необоснованными Постановлением судьи Сочинского гарнизонного военного суда от 16 декабря 2008 года.

По ст. 162 УПК РФ срок следствия установлен в два месяца, затем он может быть продлен до трех месяцев непосредственным руководителем следователя, после этого до 12 месяцев руководителем следственного органа по субъекту. Дальше следуют исключительные случаи, подконтрольные руководству СК РФ.

В этой же ст. 162 УК РФ предусмотрен пункт 6. При возобновления расследования после приостановления, прекращения или возвращения дела от прокурора начальник следователя дает ему один месяц, который в общий срок следствия не входит. И количественных ограничений нет.

Этот инструмент следственные органы используют для продления сроков для обхода общего порядка.

Но как обстоит дело в конкретных случаях? Есть ли положительные судебные решения? Есть! Налоговый консультант, магистр права Ефимов Е.В. такую практику добыл.

В апелляционном постановлении Ивановского областного суда от 09.03.2021 № 22К-346/21 указано, что «неоднократное возвращение следователю уголовного дела для производства дополнительного следствия по одним и тем же основаниям по существу является незаконным продлением срока предварительного следствия, свидетельствует о злоупотреблении применением специальных правил вместо общего порядка его продления, о нарушении норм о ведомственном контроле со стороны руководителей следственного органа над ходом производства по уголовному делу, нарушении права на судебную защиту и судебное разбирательство в разумный срок».

Апелляционное постановление Костромского областного суда от 20.10.2020 № 22-925/20 также согласилось с решением о возвращении дела прокурору, поскольку вместо продления срока следствия у руководителя Следственного департамента, производство по уголовному делу 0было незаконно приостановлено по мотиву невозможности участия представителя потерпевшего в ознакомлении с результатами следствия, и сразу возобновлено с незаконным установлением руководителем территориального следственного отдела еще 1 месяца для завершения предварительного следствия и направления дела в суд.

Суд установил, что «производство по делу было приостановлено – как бы по п. 3 ч.1 ст. 208 УПК РФ, с заделом на отмену этого незаконного постановления, возобновление следствия и предоставление следователю дополнительного месяца для выполнения заключительных процессуальных действий». «Отменяя незаконное постановление следователя, его непосредственный руководитель не имел права предоставлять по делу еще один месяц на завершение следствия, минуя процедуру продления его срока в вышестоящем следственном органе . , поэтому выполнение в течение этого месяца следственных и процессуальных действий, включая составление обвинительного заключения, как итогового процессуального документа по делу, не может быть признано законным».

Апелляционное постановление Магаданского областного суда от 20.05.2020 № 22-165/20 содержит такой вывод: «продление срока предварительного следствия по уголовному делу . после наступления . предельного срока следствия, установленного ч.5 ст. 162 УПК РФ, свидетельствует о незаконности его продления и злоупотреблении применением специальных правил вместо общего порядка его продления, а потому и о нарушении не только норм о ведомственном контроле со стороны руководителей следственных органов над ходом производства по уголовному делу, но и гарантированного статьей 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации и пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод права на судебную защиту и судебное разбирательство в разумный срок». В данном случае дело неоднократно прекращалось и возобновлялось.

В апелляционном постановлении Орловского областного суда от 19.11.2019 № 22К-1583/19 рассмотрена ситуация, когда многократно (более 15 раз) в нарушение требований ч. 5 и ч. 6 ст. 162 УПК РФ продлевался срок предварительного следствия путем незаконного приостановления предварительного следствия по одним и тем же заведомо ложным основаниям с последующей отменой незаконных постановлений и, соответственно, незаконным продлением срока предварительного расследования каждый раз на один месяц, а также путем неоднократного продления срока предварительного расследования после возвращения уголовного дела на дополнительное расследование с последующим продлением срока предварительного расследования каждый раз на 1 месяц, а всего свыше 12 месяцев.

Суд пришел к выводу, что «вынесение незаконных и необоснованных решений о возвращении следователю уголовного дела при неоднократном его направлении для производства дополнительного следствия, неоднократном приостановлении или прекращении уголовного дела по одним и тем же основаниям, свидетельствует о незаконном продлении срока предварительного следствия, злоупотреблении применением специальных правил вместо общего порядка его продления, а потому и о нарушении не только норм о ведомственном контроле со стороны руководителей следственных органов над ходом производства по уголовному делу, но и гарантированного ч. 1 ст. 46 Конституции Российской Федерации и п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод права на судебную защиту и судебное разбирательство в разумный срок».

Орловский областной суд оказался последователен и при новом рассмотрении дела 10.06.202 № 22К-696/20 вновь констатировал: «Вопреки решению суда апелляционной инстанции от 19 ноября 2019 г., без соблюдения порядка продления срока предварительного следствия, предусмотренного ч. 5 ст. 162 УПК РФ, вновь принимались решения о возобновлении предварительного следствия с установлением дополнительного срока при общем сроке предварительного следствия, существенно превышающем 12 месяцев» .

Из апелляционного постановления Верховного Суда Республики Крым от 12.11.2019 № 22-3181/19 следует вывод, что при неоднократном приостановлении и возобновлении следствия «основания для установления дополнительного срока следствия, как и само содержание постановления, являются идентичными вынесенному им же постановлению . , что свидетельствует о злоупотреблении данным должностным лицом правом на применение положений ч.6 ст.162 УПК РФ».

«Принимая во внимание то обстоятельство, что срок предварительного следствия превысил 3 месяца, а предусмотренный ч.6 ст.162 УПК РФ месячный срок предварительного следствия истек . , то его дальнейшее продление могло быть произведено, исходя из ведомственной принадлежности, лишь руководителем следственного органа по субъекту Российской Федерации,. , а также его заместителями в общем порядке».

«В нарушение требований ч.ч.5,6 ст.162 УПК РФ срок предварительного следствия по делу . при возобновлении производства по делу незаконно установлен руководителем следственного органа. , в связи с чем все следственные и процессуальные действия, проведенные в указанный период, а также полученные в результате этих действий доказательства, в силу ст.ст.73,75 УПК РФ, являются недопустимыми и ничтожными, в том числе предъявленное . обвинение и составленное по делу обвинительное заключение».

Другое дело, рассмотренное Верховным Судом Республики Крым, от 24.05.2018 № 4-У-326/18, в котором вынесено постановление об отказе в передаче кассационного представления для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции. В данном случае дело прокурором неоднократно возвращалось следователю.

Еще одна ситуация была предметом рассмотрения Рязанского областного суда в апелляционном постановлении от 16.07.2018 № 22-К435/18. Следствие по данному делу неоднократно приостанавливалось на основании п.3 ч.1 ст.208 УПК РФ в связи с отсутствием реальной возможности участия подозреваемого в уголовном деле. Постановления следователей о приостановлении следствия отменялись руководителем следственного органа ввиду их незаконности, следствие по делу возобновлялось с установлением каждый раз срока следствия в 1 месяц.

«Согласно положению ч.6 ст.162 УПК РФ недозволительно произвольно и по надуманным основаниям многократно продлевать срок предварительного следствия и прямо предписывает по истечении месячного срока предварительного следствия, установленного руководителем следственного органа, в производстве которого находится уголовное дело, осуществлять дальнейшее продление срока предварительного следствия на общих основаниях в порядке, установленном ч.4, ч.5 и ч.7 ст.162 УПК РФ».

«Суд первой инстанции обоснованно признал действия руководителей следственного органа, в производстве которого находится данное уголовное дело, по установлению срока следствия каждый раз на 1 месяц при отмене незаконного постановления о приостановлении следствия, необходимо расценивать как злоупотребление своим правом, предусмотренным ч.6 ст.162 УПК РФ. Сроки следствия по уголовному делу фактически продлевались руководителями следственного органа, к компетенции которых это не относится».

«В материалах дела отсутствуют сведения об обоснованности вынесенных постановлений о приостановлении производства по делу, поскольку» обвиняемый «никуда не скрывался, находился все время следствия по месту своей регистрации, никуда не выезжал за пределы и , при этом в отношении него не проводились какие-либо процессуальные действия.

В связи с изложенным суд полагает, что имеет место необоснованное продление сроков предварительного расследования ненадлежащим лицом, что является недопустимым, и наличие вышеуказанных нарушений, повлекло незаконное предъявление обвинения, устранить которые в судебном заседании невозможно». (постановление Коптевского районного суда г. Москвы от 18.07.2013 № 1-188/13).

В апелляционном постановлении Ростовского областного суда от 23.12.2015 № 22К-6264/15 определяется, что «оценив представленные доказательства (в том числе постановления о приостановлении предварительного следствия по делу и постановления об отмене постановлений о приостановлении предварительного следствия по делу), суд первой инстанции установил, что предварительное следствие по уголовному делу . следователем . трижды приостанавливалось по мотиву неустановления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого и дважды в связи с тяжелым заболеванием подозреваемого . при отсутствии у . какого-либо тяжелого заболевания, при этом из пояснений следователя . в заседании суда первой инстанции следует, что каких-либо оснований для приостановления предварительного следствия по делу у него не имелось, «просто надо было что-то указать в постановлениях» (л.д.106-107). С учетом указанных обстоятельств суд первой инстанции пришел к выводу, что решения руководителей следственных органов об отмене указанных постановлений о приостановления предварительного следствия в части установления срока дополнительного следствия по уголовному делу . каждый раз на 1 месяц, а всего до 5 месяцев не может быть признано соответствующим требованиям ч.6 ст. 162 УПК РФ. Суд апелляционной инстанции указанные выводы суда первой инстанции признает обоснованными. ».

Московский областной суд в апелляционном постановлении от 16.06.2015 № 22–3777/15 также сделан вывод, что «правильно обращено внимание на то, что органом предварительного следствия неоднократно приостанавливался срок следствия без достаточных к тому оснований и нарушались требования ст. 162 УПК РФ. В подтверждение данного вывода судом приведен подробный анализ движения настоящего уголовного дела и сделан обоснованный вывод о произвольном увеличении срока следствия и составлении обвинительного заключения за пределами процессуальных сроков».

Из апелляционного постановления Кемеровского областного суда от 18.07.2014 № 22-3162/14 видно, что предварительное следствие возобновлялось 14 раз и срок предварительного следствия по делу составляет более 13 месяцев, при этом «законом не предусмотрена необоснованная отмена постановлений о приостановлении предварительного следствия и возобновлении предварительного следствия вновь».

Приморский краевой суд в апелляционном постановлении от 26.06.2013 № 22-3518/13 при возвращении уголовного дела прокурору суд «пришёл к выводу о нарушении органами предварительного следствия требований уголовно-процессуального законодательства, ст. 162 ч. 5, ч. 6 УПК РФ, предусматривающей полномочия руководителя следственного органа по субъекту РФ, в части продления срока предварительного следствия, о составлении обвинительного заключения за пределами установленного уголовно- процессуальным законом срока предварительного следствия, что явилось препятствием к рассмотрению дела судом», т.к. «дважды устанавливался месячный срок для производства дополнительного следствия, за пределами предусмотренного ч. 5 ст. 162 УПК РФ, двенадцатимесячного срока, что выходит за рамки правомочий руководителя следственного органа по субъекту РФ, по продлению срока предварительного следствия». По постановлению суда «поскольку нормы, предусматривающие исключения из установленных законом общих правил не подлежат расширительному толкованию, а прямого указания на возможность неоднократного продления срока предварительного следствия в ч. 6 ст. 162 УПК РФ не содержится, её положения не могут рассматриваться, как позволяющие неоднократно продлевать срок предварительного следствия, если в результате общая его продолжительность будет более чем на один месяц превышать указанные в ч. 4, ч. 5 ст. 162 УПК РФ сроки».

Как видно из кассационного определения Владимирского областного суда от 04.04.2012 № 22-1209/12, дело с обвинительным заключением дважды возвращалось в следственные органы для производства дополнительного расследования и поступило в суд для рассмотрения по существу по истечении срока предварительного следствия. Суд первой инстанции дело вернул прокурору исходя из следующего.

Постановлением руководителя управления было отменено постановление заместителя руководителя о возвращении уголовного дела на дополнительное расследование и установлении месячного срока следствия. В обоснование этого решения было положено то обстоятельство, что обвиняемый и его защитник не полностью ознакомились с материалами дела. Однако судебная коллегия согласилась с мнением суда о том, что данное основание является надуманным, поскольку это же основание было положено судом в другом постановлении ранее, которым уголовное дело возвращено прокурору, после того как истекли 13 месяцев предварительного следствия.

В комментарии «АГ» представитель осужденного в ЕСПЧ отметил, что постановление Президиума ВС РФ позволит правоприменителям более ответственно подходить к избранию меры пресечения в отношении несовершеннолетних и обосновывать свое решение конкретными фактами. Один из экспертов «АГ» заметил, что хотя судебный акт затрагивает события и процессуальные решения десятилетней давности, однако за это время судебная практика по вопросам продления сроков содержания под стражей и домашнего ареста не изменилась. Другой полагает, что проблема неоправданного и немотивированного избрания наиболее строгой меры пресечения является традицией отечественного уголовного процесса, с которой Верховный Суд пытается бороться.

Президиум Верховного Суда опубликовал Постановление от 8 июня № 16-П22 о возобновлении производства по уголовному делу ввиду новых обстоятельств в отношении Юрия Королёва (прежде – Коврова), нарушение прав которого ранее признал ЕСПЧ (дело «Ковров и другие против России»).

ЕСПЧ: Заключение под стражу и домашний арест требуют веского обоснования при их назначении и продлении

Как пояснил Суд, мера пресечения в виде домашнего ареста равносильна лишению свободы и так же требует достаточных оснований, как и заключение под стражу в каждом конкретном случае

Как ранее сообщала «АГ», в период с 2011 по 2015 г. сотрудники правоохранительных органов задержали пятерых заявителей по подозрению в совершении различных преступлений. В частности, Юрий Королёв был задержан по подозрению в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, его поместили сначала в СИЗО, а затем под домашний арест.

Суды неоднократно продлевали избранные меры пресечения, используя стандартные для этого основания – тяжесть вменяемого преступления, возможность заявителей скрыться от следствия и правосудия или оказать давление на свидетелей – без увязки с конкретными обстоятельствами уголовных дел. В свою очередь, апелляционные инстанции поддерживали продление избранных мер пресечения. К примеру, до приговора Юрий Королёв провел в СИЗО и под домашним арестом почти два года. Впоследствии все пятеро мужчин были признаны виновными в совершении преступлений.

В жалобах в Европейский Суд все заявители сослались на нарушение ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, гарантирующей право на свободу и личную неприкосновенность. По их мнению, избранные в отношении них меры пресечения носили необоснованный характер, а их продление производилось по формальным поводам в отсутствие веских оснований. Они потребовали присуждения им различных денежных сумм в качестве компенсаций морального и материального вреда, а некоторые из них также заявили о необходимости возмещения судебных расходов. В связи со схожестью предмета жалоб Суд объединил их в одно производство.

В итоге ЕСПЧ выявил нарушение ст. 5 Конвенции в отношении каждого из заявителей и присудил им компенсацию морального вреда. Помимо прочего Суд отметил, что на момент задержания Юрия Королёва ему было только 16 лет, а в его уголовном деле отсутствовали веские основания для избрания в отношении него мер пресечения, что допустимо лишь при исключительных обстоятельствах. В частности, национальный суд не привел ни одного конкретного случая, когда заявитель мог оказать давление на свидетеля или пытался связаться с ним, а ранее совершенное им распитие спиртного в общественных местах было административным правонарушением, а не преступлением. Последующее продление мер пресечения в отношении этого гражданина судами со ссылкой на возможность скрыться от следствия и правосудия также было недостаточно аргументировано.

8 июня 2022 г. Президиум Верховного Суда рассмотрел представление Вячеслава Лебедева о возобновлении производства по уголовному делу в отношении Юрия Королёва ввиду новых обстоятельств и удовлетворил его. Как следует из постановления, в декабре 2013 г. этот гражданин был приговорен к лишению свободы сроком на четыре года с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима. Обвинительный приговор фактически устоял в апелляции, но был отменен кассацией, которая вернула уголовное дело на новое рассмотрение во вторую инстанцию. При новом рассмотрении дела 7 апреля 2015 г. апелляция изменила приговор лишь в части решения вопроса о вещдоках. В декабре того же года осужденный был освобожден по УДО.

Со ссылкой на решение ЕСПЧ Президиум ВС РФ отметил, что отмене подлежат судебные постановления, связанные с решением вопроса о мере пресечения в отношении Юрия Королёва, вынесенные в период с 26 марта 2012 г. до постановления приговора 9 декабря 2013 г. «Что касается установленного Европейским Судом по правам человека нарушения п. 5 ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, то оно не свидетельствует о незаконности каких-либо судебных решений, вынесенных при производстве по уголовному делу в отношении Юрия Королёва (Коврова)», – подчеркивается в постановлении.

В связи с этим Президиум ВС РФ возобновил производство по уголовному делу ввиду новых обстоятельств и отменил судебные акты, касающиеся ранее избранных Юрию Королёву мер пресечения.

В комментарии «АГ» адвокат Центра международной защиты прав человека Сергей Князькин, представлявший интересы Юрия Королёва в ЕСПЧ, отметил, что постановление Президиума Верховного Суда является важным продолжением практики ВС по решениям Европейского Суда. «Фактически Президиум согласился с выводами ЕСПЧ и отменил все судебные решения по продлению меры пресечения Юрию Королёву. Полагаю, что такой судебный акт позволит правоприменителям более ответственно подходить к избранию меры пресечения в отношении несовершеннолетних и обосновывать свое решение конкретными фактами. Надеюсь, что Генпрокуратура России избавится от бюрократической волокиты и более ответственно подойдет к вопросам выплат по решениям Европейского Суда, решения по которым были приняты до 15 марта 2022 г., и выплатит Юрию Королёву справедливую компенсацию, назначенную ЕСПЧ. В настоящее время такая выплата не производится по формальному поводу в связи с тем, что Юрий сменил фамилию, а в решении ЕСПЧ по-прежнему указана фамилия Ковров», – отметил адвокат.

Старший партнер АБ «Нянькин и партнеры» Алексей Нянькин отметил, что вопросы законности и обоснованности продления сроков содержания под стражей либо под домашним арестом на стадиях досудебного судопроизводства по-прежнему вызывают жаркие споры межу сторонами защиты и обвинения. «Несмотря на принятие множества постановлений Пленума Верховного Суда и утвержденных Президиумом ВС РФ обзоров судебной практики по вопросам избрания меры пресечения и продления сроков содержания под стражей или домашнего ареста, правоприменительная практика свидетельствует, что суды первой инстанции в целом продолжают “штамповать” постановления, которыми удовлетворяются ходатайства следствия о продлении сроков содержания под стражей или домашнего ареста», – полагает он.

По словам адвоката, ВС неоднократно указывал на необходимость как тщательной оценки доводов следствия о наличии оснований для дальнейшего продления избранной меры пресечения, так и проверки ходатайств следствия на предмет эффективности организации расследования, отсутствия данных о волоките и необоснованных продлениях по одним и тем же основаниям. «Принятое постановление Президиума ВС РФ по делу Юрия Королёва затрагивает события и процессуальные решения десятилетней давности, однако за это десятилетие в судебной практике по вопросам продления сроков содержания под стражей и домашнего ареста ничего не изменилось принципиально. Единственная тенденция, которая отмечается в настоящее время, связана с вариативностью решений судов при рассмотрении ходатайств, когда при продлении сроков содержания под стражей на срок свыше шести месяцев суды изменяют меру пресечения на домашний арест при наличии соответствующего ходатайства защиты», – заметил Алексей Нянькин.

Он также обратил внимание на то, что постановлением были признаны незаконными все постановления судов о продлении сроков содержания Юрия Королёва под стражей, начиная с первого продления свыше двух месяцев. «Ожидать такого же подхода в сегодняшнее время оснований нет, поскольку в подавляющем количестве случаев первые продления проходят с абсолютным игнорированием доводов защиты об отсутствии оснований для удовлетворения ходатайств следователя», – убежден эксперт.

Адвокат, руководитель уголовной практики АБ «КРП» Михаил Кириенко считает, что проблема неоправданного и немотивированного избрания наиболее строгой меры пресечения, как это ни прискорбно, является традицией отечественного уголовного процесса. «Попытки ее преодолеть ВС РФ осуществляет с завидным постоянством, но “воз и ныне там”. Не помогают ни руководящие разъяснения, данные в Постановлении Пленума ВС РФ от 19 декабря 2013 г. № 41 “О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога и запрета определенных действий”, ни решения надзорных и кассационных инстанций. И, как показывает практика, – ни решения Европейского Суда, статус которого в настоящий момент, мягко сказать, “неопределенный”. Позиция ЕСПЧ, безусловно, заслуживает поддержки, но она существует не одно десятилетие и легко затмевается устойчивостью привычки российских судов в виде формальной оценки ходатайств об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу», – отметил он.

По мнению эксперта, выявленная в очередной раз проблема отсутствия достаточных и допустимых данных и материалов, обосновывающих избрание или продление содержания под стражей, не даст ничего нового правоприменительной практике, поскольку российская судебная система далека от идеи принципиальной и жесткой позиции требовать от правоохранительных органов конкретных подтверждений стандартных доводов следствия, что подозреваемый, обвиняемый может скрыться, оказать давление, а еще он долго работал и «оброс коррупционными связями». «Копирование доводов ходатайства следователя и наличие своеобразных “клише” в судебных актах при избрании стражи позволяют лишать граждан свободы на стадии, когда лицо не признано виновным в совершении преступления», – заключил Михаил Кириенко.

Уголовно-процессуальным законом, как и нормативными правовыми актами других отраслей права, установлены процессуальные сроки, исчисляемые с момента совершения уголовно наказуемого деяния до наступления правовых последствий. В частности, по истечении срока давности привлечения к уголовной ответственности виновное лицо не подлежит наказанию.

При этом обстоятельства, в которых данные сроки протекают, бывают разные.

Так, в октябре 2019 г. я приняла поручение на защиту интересов Л. – потерпевшей по уголовному делу в отношении Д., обвиняемого по ч. 2 ст. 167 и ч. 1 ст. 119 УК РФ.

Согласно обстоятельствам дела, в августе 2018 г. Д. на территории частного сектора города на своем автомобиле преследовал автомобиль, которым управляла Л. Обогнав машину Л. и преградив ей движение, Д. обстрелял автомобиль девушки из травматического пистолета, повредив двери и несколько стекол. После этого он подошел к обстрелянному автомобилю и через открытое стекло со стороны водителя несколько раз ударил Л. кулаком по голове, схватил за волосы, сопровождая свои действия высказыванием угрозы убийством.

Все действия Д. были вызваны личной неприязнью к малознакомой Л., которая возникла в результате общения в соцсетях.

На момент заключения соглашения на оказание потерпевшей юридической помощи расследование было завершено, и уголовное дело поступило в Егорьевский городской суд Московской области для рассмотрения по существу. В ходе предварительного слушания защита обвиняемого заявила о необходимости возвращения дела прокурору в порядке ст. 237 УПК, поскольку, по ее мнению, обвинительное заключение не соответствовало требованиям закона в связи с нарушением порядка назначения и проведения судебной психиатрической экспертизы в отношении потерпевшей.

В обоснование ходатайства защита обвиняемого привела доводы о наличии сомнений в способности потерпевшей правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать показания. Кроме этого, защита Д. обратила внимание суда, что в ходе предварительного следствия в отношении потерпевшей дважды назначались амбулаторные психиатрические экспертизы, которые не были проведены, при этом постановления об их назначении сторонами не обжаловались, не отменялись и не признавались незаконными.

Я как представитель потерпевшей, в свою очередь, пояснила суду, что Л. не состояла и не состоит на учете у психиатра или нарколога, никогда не лечилась у врачей данных профилей; имеет высшее образование; является сотрудником российской авиакомпании и положительно характеризуется по месту работы. В ее функциональные обязанности входят действия, требующие четкости выполнения и быстрой реакции при принятии рациональных решений, что предполагает стабильное психическое здоровье.

При этом я ссылалась на п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 2010 г. № 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам», в котором указано на недопустимость назначения и производства судебной экспертизы в отношении потерпевшего, за исключением случаев, предусмотренных п. 2, 4 и 5 ст. 196 УПК, без письменного согласия потерпевшего либо его законного представителя (представителей), а также на п. 4 ч. 1 ст. 196 УПК, согласно которому назначение и производство судебной экспертизы обязательно, если необходимо установить психическое или физическое состояние потерпевшего при наличии сомнений в его способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, и давать показания.

Объективных доводов о необходимости проведения экспертизы защитой обвиняемого представлено не было – впрочем, они отсутствовали и в постановлениях следователей о назначении психиатрической экспертизы.

Мы возражали против возвращения дела прокурору, поскольку срок давности привлечения обвиняемого к уголовной ответственности истекал и Д. мог остаться безнаказанным, а проведение психиатрической экспертизы потерпевшая воспринимала как личное оскорбление.

В итоге, несмотря на наши возражения, суд вернул дело прокурору в порядке ст. 237 УПК для производства дополнительного следствия, а именно – проведения психиатрической экспертизы потерпевшей.

Не согласившись с решением суда, прокурор и сторона потерпевшей обжаловали его в апелляцию. Московский областной суд отменил решение и вернул дело в первую инстанцию для рассмотрения иным составом суда. Свое решение апелляция мотивировала тем, что поведение потерпевшей не вызывает сомнений в ее психическом здоровье.

В ходе нового судебного следствия защита обвиняемого вновь ходатайствовала о психиатрической экспертизе потерпевшей. На этот раз необходимость исследования обосновывалась обстоятельствами, возникшими сразу после инцидента. В частности, после того как Д. применил насилие к Л. и расстрелял ее машину, девушка не растерялась и не покинула свой автомобиль, а начала преследовать нападавшего, который пытался скрыться с места происшествия.

Данные действия защита обвиняемого интерпретировала как расстройство психики Л. – по их мнению психически здоровый человек, которому угрожают убийством, не может из-за страха преследовать лицо, гипотетически способное осуществить эти угрозы.

Мы вновь заявили возражения против назначения психиатрической экспертизы, мотивируя надуманностью оснований для ее проведения. В частности, мы указали, что поведение Л. было допустимым и логичным, поскольку она осознавала, что может запечатлеть транспортное средство нападавшего с помощью видеорегистратора и, вероятно, – способствовать задержанию Д. путем блокировки движения его машины на одной из улиц частного сектора, где разворачивались события. В связи с этим поведение потерпевшей нельзя охарактеризовать как действия лица, имеющего психическое расстройство.

Тем не менее 13 августа 2020 г. суд вынес постановление о назначении в отношении Л. амбулаторной комиссионной комплексной психолого-психиатрической судебной экспертизы. Ее проведение было поручено судебным экспертам отделения Центра судебно-психиатрических экспертиз ГБУЗ МО ЦКПБ.

Мы обжаловали постановление в Московский областной суд, однако апелляционная жалоба не была рассмотрена в связи с тем, что указанное постановление было промежуточным актом и подлежало рассмотрению после принятия итогового решения по делу.

Мы не стали препятствовать исполнению постановления, хотя и не были с ним согласны. В назначенное время Л. явилась в медучреждение для проведения экспертизы, однако отвечать на вопросы экспертов отказалась, вследствие чего Центр судебно-психиатрических экспертиз ГБУЗ МО ЦКПБ представил суду справку о невозможности определить психическое состояние Л. и ответить на поставленные судом перед экспертами вопросы.

Суд, продолжая рассматривать уголовное дело по существу, вновь удовлетворил ходатайство защиты обвиняемого, заключавшееся на этот раз в проведении психиатрической экспертизы потерпевшей в условиях стационара, и направил дело в ФГБУ «НМИЦ психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского». В постановлении суд, как и прежде, выразил сомнения в способности потерпевшей правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать показания.

От проведения данной экспертизы Л. отказалась, о чем представила суду соответствующее заявление.

Исчерпав все возможности проведения в отношении потерпевшей разного вида психиатрических экспертиз, суд был вынужден продолжить судебное следствие, в ходе которого Л. снова давала показания, а защита обвиняемого и суд по-прежнему сомневались в их правдивости, поскольку вопрос о психическом здоровье потерпевшей, поставленный защитой, фактически оставался неразрешенным.

Выступая в прениях, я предложила суду рассмотреть поведение потерпевшей как активное отстаивание ее прав и законных интересов, которое заключается не только в юридической помощи представителя, но и в самостоятельном направлении жалоб, ходатайств, участии во всех судебных заседаниях на протяжении более двух лет; активном содействии расследованию обстоятельств дела на досудебной стадии, а также самостоятельном сборе доказательств и их представлении следствию и суду. Преследование потерпевшей автомобиля обвиняемого позволило зафиксировать номер ТС (впоследствии это стало основным доказательством вины Д. в инкриминируемых деяниях). Я обратила внимание суда на то, что, когда Л. преследовала автомобиль Д., он пытался скрыться, и Л. было понятно, что Д. боится впоследствии быть узнанным правоохранителями и задержанным. В связи с этим такое поведение потерпевшей свидетельствует не о психическом расстройстве, а напротив – о правильном понимании ситуации и логическом, последовательном принятии решений.

Представитель потерпевшей и гособвинитель приводили данные доводы суду, в том числе заявляя возражения на ходатайства защиты Д. о назначении и проведении психиатрических экспертиз в отношении Л., но суд не счел их убедительными. В своем последнем постановлении суд указал, что считает неправильным со стороны Л. преследовать Д. после его нападения и угроз, а также учитывает поведение потерпевшей в ходе судебного следствия, что позволяет сомневаться в ее психическом здоровье и, следовательно, доверять ее показаниям. При этом суд не указал, что конкретно в поведении потерпевшей в ходе судебных заседаний вызывало сомнения в ее психическом здоровье.

Несмотря на это, при вынесении приговора обвиняемому суд учел неоднократно озвученную позицию стороны потерпевшей о том, что преследование Д. со стороны Л. было актом смелости и обусловлено желанием наказать Д. за содеянное в соответствии с действующим законодательством.

Наша позиция нашла отражение в приговоре – в мотивировочной части суд, уже не сомневаясь в правдивости показаний потерпевшей и ее адекватности, принял их как доказательства виновности Д.

Стоит отметить, что при невозможности провести психиатрическую экспертизу потерпевшему (в том числе в случае отказа потерпевшего от исследования) вопрос о его психическом состоянии остается открытым, и суд вынужден учитывать показания потерпевшего как достоверные. В связи с этим судебные акты о назначении психиатрических экспертиз в отношении потерпевшей «диссонировали» с приговором, поскольку не имели логического завершения.

С учетом назначавшихся экспертиз в отношении Л. рассмотрение уголовного дела длилось с октября 2019 г. по декабрь 2021 г. Это позволило освободить Д. от наказания в связи с переквалификацией одного из преступлений в связи с истечением двухлетнего срока давности уголовного преследования.

Обжалованные в апелляцию постановления о назначении психиатрических экспертиз так и не были отменены. Приговор в отношении Д. также остался без изменения. Остается надеяться, что противоречия в судебных актах, на которые мы указали в кассационной жалобе, будут устранены.

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев по требованию гражданки Е.В. Кирьяновой вопрос о возможности принятия ее жалобы к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

1. Постановлением следователя от 2 мая 2011 года возбуждено уголовное дело по факту хищения имущества из автомобиля, принадлежащего гражданке Е.В. Кирьяновой. В связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого, производство по делу приостанавливалось на основании многочисленных постановлений следователя, которые в дальнейшем отменялись прокурором и руководителем следственного органа. При этом руководитель следственного органа каждый раз выносил постановление о возобновлении предварительного следствия по делу с установлением срока дополнительного расследования в 1 месяц с момента поступления уголовного дела к следователю.

25 января 2018 года уголовное дело по постановлению следователя прекращено в связи с истечением срока давности уголовного преследования в отношении неустановленного лица, правомерность чего подтверждена постановлением суда от 4 февраля 2019 года, вынесенным в порядке статьи 125 УПК Российской Федерации. Однако апелляционным постановлением от 14 марта 2019 года постановление суда первой инстанции отменено с вынесением нового решения о признании незаконным постановления следователя и обязании устранить допущенное нарушение.

Так, постановлением руководителя следственного органа от 17 мая 2019 года постановление следователя о прекращении уголовного дела отменено, и предварительное следствие в очередной раз возобновлено с установлением месячного срока дополнительного расследования.

17 июня 2019 года уголовное дело в отношении неустановленного лица повторно прекращено постановлением следователя в связи с истечением срока давности уголовного преследования. Жалоба заявительницы о признании такого решения незаконным и необоснованным удовлетворена постановлением суда от 12 июля 2019 года, оставленным без изменения апелляционной инстанцией.

Последующее постановление руководителя следственного органа об отмене постановления следователя, о возобновлении предварительного следствия и установлении его срока в 1 месяц оценено судами первой и апелляционной инстанции в качестве правомерного (постановления от 21 октября 2019 года и от 5 декабря 2019 года соответственно).

В этой связи Е.В. Кирьянова просит признать не соответствующими статьям 7 (часть 1), 18, 19 (части 1 и 2), 46 (часть 1), 52 и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации части третью и шестую статьи 162 "Срок предварительного следствия" УПК Российской Федерации, поскольку данные нормы позволяют органу следствия и суду не засчитывать в срок предварительного следствия время, в течение которого производство по уголовному делу было незаконно приостановлено, позволяют руководителю следственного органа на основании практики вынесения следователем заведомо незаконных однотипных постановлений о приостановлении производства по делу и о прекращении уголовного дела с их последующей отменой произвольно и по надуманным основаниям многократно устанавливать месячный срок предварительного следствия, не обязывая осуществлять дальнейшее продление срока предварительного следствия по делу на общих основаниях, т.е. в порядке, установленном частями четвертой, пятой и седьмой указанной статьи, что нарушает требования законности, обоснованности, достаточности и эффективности действий соответствующих должностных лиц.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

Регулируя срок предварительного следствия, статья 162 УПК Российской Федерации закрепляет, что в него не включается время на обжалование следователем решения прокурора в случае, предусмотренном пунктом 2 части первой статьи 221 данного Кодекса, а также время, в течение которого предварительное следствие было приостановлено по основаниям, предусмотренным данным Кодексом (часть третья); при возобновлении производства по приостановленному или прекращенному уголовному делу, а также при возвращении уголовного дела для производства предварительного следствия руководитель следственного органа, в производстве которого находится уголовное дело, вправе устанавливать срок предварительного следствия в пределах одного месяца со дня поступления уголовного дела к следователю вне зависимости от того, сколько раз оно до этого возобновлялось, прекращалось либо возвращалось для производства дополнительного следствия, и вне зависимости от общей продолжительности срока предварительного следствия; дальнейшее продление срока предварительного следствия производится на общих основаниях в порядке, установленном частями четвертой, пятой и седьмой статьи 162 данного Кодекса (часть шестая).

Такой порядок продления срока предварительного следствия, будучи исключительным и направленным на реализацию принципов законности и разумного срока уголовного судопроизводства посредством устранения выявленных нарушений и препятствий к надлежащему окончанию предварительного расследования, принятия мер для ускорения рассмотрения уголовного дела в случае его незаконного и необоснованного приостановления или прекращения, может применяться лишь законно - при условии, что процессуальные решения о возобновлении производства по приостановленному или прекращенному уголовному делу, а также о возвращении уголовного дела для производства дополнительного следствия основаны на правильном применении положений пункта 11 части первой статьи 39, статей 211 и 214, пункта 2 части первой статьи 221 УПК Российской Федерации и отвечают требованиям законности, обоснованности и мотивированности.

При этом до приостановления предварительного следствия в том числе в связи с тем, что лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого, не установлено, следователь выполняет все следственные действия, производство которых возможно в отсутствие подозреваемого или обвиняемого (части первая и пятая статьи 208).

Кроме того, в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации прекращение уголовного дела или уголовного преследования по нереабилитирующему основанию в виде истечения сроков давности допускается лишь при невозможности применения реабилитирующих оснований в виде отсутствия события или состава преступления (пункты 1 и 2 части первой статьи 24). Соответственно, в решении о прекращении уголовного дела за истечением сроков давности уголовного преследования, которое в силу части четвертой статьи 7 УПК Российской Федерации также должно быть законным, обоснованным и мотивированным, констатируется как событие преступления, так и совершение его конкретным лицом (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года N 1531-О, от 19 июля 2016 года N 1613-О и от 30 января 2020 года N 222-О).

Тем самым, поскольку оспариваемые Е.В. Кирьяновой законоположения не содержат каких-либо изъятий из принципов законности и разумного срока уголовного судопроизводства (статьи 6.1 и 7 УПК Российской Федерации), предполагающих соблюдение требований законности, обоснованности и мотивированности процессуальных решений и принятие мер, необходимых для ускорения расследования, а предусмотренный ими порядок продления срока предварительного следствия может применяться лишь законно, без злоупотребления правом на его использование - притом что при неисполнении или ненадлежащем исполнении должностными лицами своих процессуальных обязанностей, недобросовестном или небрежном отношении к службе не исключается возможность их привлечения к ответственности, - указанные нормы не могут расцениваться в качестве нарушающих права заявительницы в обозначенном ею аспекте.

Проверка же законности и обоснованности принятых по конкретному делу правоприменительных решений выходит за пределы компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, как она определена в статье 125 Конституции Российской Федерации и статье 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".

Исходя из изложенного и руководствуясь частью второй статьи 40, пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Кирьяновой Екатерины Васильевны, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: