Соотношение норм конституции рф и международного права в правоприменительной деятельности судов

Обновлено: 25.04.2024

В России созданы конституционные гарантии осуществления норм международного права. Соответствующие положения включены в главу Конституции, излагающую основы конституционного строя, и могут быть изменены только в особом порядке (ч. 1 ст. 16). Конституция определила: "Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора" (ч. 4 ст. 15)

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" конкретизировало приведенные положения. В Постановлении указано, что эти принципы и договоры "определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием".

Неправильное применение судом норм международного права и договоров является основанием к отмене или изменению судебного акта. Толкование договоров должно осуществляться в соответствии с Венской конвенцией о праве международных договоров 1969 г.

Конституционный Суд РФ не раз указывал, что права и свободы человека и гражданина признаются и гарантируются согласно общепризнанным принципам и нормам международного права, "являющимся частью ее правовой системы, и в соответствии с Конституцией РФ".

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 31 июля 1995 г. сказано: "В соответствии с принципами правового государства, закрепленными Конституцией Российской Федерации, органы власти в своей деятельности связаны как внутренним, так и международным правом". Из этого следует, что орган власти обязан не только соблюдать нормы международного права, но и принимать в пределах своей компетенции меры, необходимые для реализации норм.

Новая функция международного права - содействие становлению и развитию демократического, правового государства, а также его законодательства, о чем наглядно свидетельствует закрепление в Конституции Российской Федерации основного комплекса прав и свобод человека, в определении которого международное право сыграло немаловажную роль.

На содержание Конституции Российской Федерации 1993 г. оказали влияние как тенденции международного права в целом, выраженные в его основных общепризнанных принципах, так и отдельные международно-правовые акты. К основным общепризнанным принципам международного права, нашедшим свое отражение в Конституции Российской Федерации 1993 г., можно отнести:

1) принцип суверенного равенства государств;

2) принцип равноправия и самоопределения народов;

3) принцип добросовестного выполнения международных обязательств;

4) принцип взаимности в международных отношениях.

В международном праве принцип суверенного равенства государств нормативно закреплен в пункте 1 статьи 2 Устава ООН: "Организация основана на принципе суверенного равенства всех ее членов". В более развернутом виде принцип представлен в Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН, от 24 октября 1970 г.

Применительно к России указанное в полной мере отражено в новой Конституции. Уже в преамбуле записано: "Мы, многонациональный народ Российской Федерации. исходя из общепризнанных принципов равноправия и самоопределения народов. принимаем Конституцию Российской Федерации".

Международный принцип равноправия и самоопределения народов закреплен в Декларации о принципах международного права от 1970 г. Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе от 1 августа 1975 г. указывает, что все принципы, изложенные в нем, имеют первостепенную важность, и следовательно, они будут одинаково и неукоснительно применяться при интерпретации каждого из них с учетом других. Согласно Конституции Российской Федерации правом на самоопределение в международном аспекте обладает только весь многонациональный российский народ.

В преамбуле к Конституции закреплено: "Мы, многонациональный народ Российской Федерации, соединенные общей судьбой на своей земле. исходя из общепризнанных принципов равноправия и самоопределения народов. принимаем Конституцию Российской Федерации". Это подкрепляет часть 1 статьи 3: ". носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ".

Принцип добросовестного выполнения международных обязательств также закреплен в Декларации о принципах международного права от 1970 г. В Конституции Российской Федерации этот принцип нашел отражение в части 4 статьи 15 и части 2 статьи 125.

Принцип взаимности в международных отношениях нормативно закреплен в Уставе ООН. Здесь обнаруживается его неразрывная органическая связь с принципом добросовестного выполнения обязательств. Согласно пункту 2 статьи 2 данного акта "все члены ООН добросовестно выполняют принятые на себя по настоящему Уставу обязательства, чтобы обеспечить им всем в совокупности права и преимущества, вытекающие из принадлежности к составу членов организации".

Разнообразные аспекты реализации принципа взаимности отражены во многих международных актах и документах. В связи с этим принципиально важной чертой современного российского конституционного порядка, наряду с добросовестным выполнением Россией своих международных обязательств, становится взаимность - выражение справедливого, гармоничного баланса и общности социальных интересов в международных отношениях. Отступление от него ведет к нарушению нормативно закрепленного интереса Российского государства в международном общении, приводит к дисгармонии его международных прав и обязанностей.

Актуальный характер взаимности находит отражение и в Конституции Российской Федерации 1993 г. С одной стороны, конституционно закрепляется приверженность страны мировому правопорядку, выраженному в международных договорах в общепризнанных принципах и нормах международного права. С другой - установлен барьер на пути ущемления международными соглашениями важнейших конституционных положений.

Последнее предусматривается в статье 79, согласно которой Российская Федерация может участвовать в межгосударственных объединениях и передавать им часть своих полномочий в соответствии с международными договорами, если это не влечет ограничения прав и свобод человека и гражданина и не противоречит основам конституционного строя Российской Федерации. А также в статье 125 (пункт "г" части 2), которая относит к ведению Конституционного Суда Российской Федерации разрешение дел о соответствии Конституции Российской Федерации не вступивших в силу международных договоров Российской Федерации.

В современном мировом сообществе большое значение уделяется правам и свободам человека и гражданина и проблемам их реализации. Данной теме посвящено немалое количество международно-правовых актов, к которым относятся Всеобщая декларация прав человека, Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, Международный пакт о гражданских и политических правах и т.д. Указанные международно-правовые акты оказали большое влияние на Конституцию Российской Федерации 1993 г.

Конституция Российской Федерации 1993 г. признала естественный характер прав человека, закрепив положение о том, что "основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения" . Конституция Российской Федерации закрепила также практически весь комплекс прав и свобод человека, содержащихся во Всеобщей декларации и в обоих Пактах о правах человека .

Практическим результатом эволюции политики России в области прав человека стало признание обязательной юрисдикции Международного суда ООН по спорам о толковании и применении ряда международных договоров о правах человека, произошло присоединение России к Факультативному протоколу к Международному пакту о гражданских и политических правах, признание компетенции Комитета по правам человека, Комитета по ликвидации расовой дискриминации и т.д.

Закономерным итогом научных изысканий российских ученых является включение в новую Конституцию отдельной главы, посвященной правам и свободам человека и гражданина. Здесь собраны практически все общепризнанные стандарты в области прав человека. В общей сложности конституционный текст насчитывает порядка 65 статей, в той или иной мере посвященных правам и свободам человека и гражданина.

Современная Конституция Российской Федерации вводит не только в национальную правовую систему комплекс закрепленных международным правом основных прав и свобод человека, но и предусматривает возможность использования международно-правового механизма их защиты. В части 3 статьи 46 закреплено, что "каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты".

15 января 2020 года Владимир Путин в послании Президента Федеральному Собранию вынес на обсуждение ряд конституционных изменений. Первое среди них – изменение, гарантирующее приоритет Конституции над требованиями международных договоров и решениями международных органов.

Давайте разберемся с юридической стороной этого вопроса.

Что есть сейчас

В соответствии с частью 1 статьи 15 Конституции РФ

Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации.

То есть в Конституции установлено верховенство Основного закона над внутренним правом. Однако нас интересует выше ли Конституция международного права. Прямо на это Конституция ответа не дает.

В соответствии с частью 4 статьи 15 Конституции РФ

Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.

При внимательном прочтении этой нормы видно, что ей предусмотрен приоритет международных договоров над законами. Значит для ответа на вопрос о том, выше ли Конституция международного права, и в частности международных договоров, нужно понять является ли Конституция законом в смысле этой нормы, то есть сказано ли в части 4 статьи 15 о том, что международный договор выше Конституции. Для ответа на этот вопрос нужно узнать официальное толкование этой нормы.

В соответствии с пунктом 4 статьи 3 Федерального конституционного закона от 21.07.1994 N 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» Конституционный Суд (КС) дает толкование Конституции. В соответствии со статьей 6 того же ФКЗ решения КС обязательны на всей территории Российской Федерации для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений.

В силу полномочия КС на толкование Конституции и обязательности его решений правовые позиции этого специального суда составляют неотъемлемую часть самой Конституции и подлежат непосредственному применению как любой закон. Значит если КС сформулировал позицию по вопросу соотношения Конституции и международного права, то мы должны непосредственно применять эту позицию, и принимать изменения в Конституцию нет необходимости.

Так вот такая позиция была сформулирована в пункте 2.2 Постановления Конституционного Суда РФ от 14.07.2015 N 21-П. Более того, она проходит красной нитью через все Постановление. КС пишет:

Вместе с тем, как следует из Конституции Российской Федерации, ее статей 4 (часть 1), 15 (часть 1) и 79, …, ни Конвенция о защите прав человека и основных свобод как международный договор Российской Федерации, ни основанные на ней правовые позиции Европейского Суда по правам человека, …, не отменяют для российской правовой системы приоритет Конституции Российской Федерации и потому подлежат реализации в рамках этой системы только при условии признания высшей юридической силы именно Конституции Российской Федерации.

Таким образом, КС однозначно решил вопрос о соотношении Конституции и международного права: Конституция имеет приоритет в силу суверенитета Российской Федерации, верховенства Конституции как основного закона и недопустимости имплементации в правовую систему государства международных договоров с нарушением конституционных предписаний.

Итак, мы выяснили каково существующее регулирование.

Президент Путин, внеся предложение, сказал следующее:

Необходимо внести изменения, которые гарантируют приоритет Конституции. Это означает буквально следующее: требования международных договоров и решения международных органов могут действовать только в той части, когда они не противоречат нашей Конституции.

То есть, фактически предложено закрепить в Конституции правовую позицию КС, которая итак имеет юридическую силу и непосредственное применение.

Не критикуя данное предложение по существу, скажу о трудностях реализации данного предложения. Дело в том, что статья 15 Конституции, которую мы рассматривали, относится к основам конституционного строя РФ (глава 1 Конституции) и в силу статьи 135 Конституции может быть пересмотрена только в особом порядке, также как и положения глав 2 и 9. Порядок этот следующий:

1. Положения глав 1, 2 и 9 Конституции Российской Федерации не могут быть пересмотрены Федеральным Собранием.

2. Если предложение о пересмотре положений глав 1, 2 и 9 Конституции Российской Федерации будет поддержано тремя пятыми голосов от общего числа членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы, то в соответствии с федеральным конституционным законом созывается Конституционное Собрание.

3. Конституционное Собрание либо подтверждает неизменность Конституции Российской Федерации, либо разрабатывает проект новой Конституции Российской Федерации, который принимается Конституционным Собранием двумя третями голосов от общего числа его членов или выносится на всенародное голосование. При проведении всенародного голосования Конституция Российской Федерации считается принятой, если за нее проголосовало более половины избирателей, принявших участие в голосовании, при условии, что в нем приняло участие более половины избирателей.

Что написано в этой статье: для внесения изменений в статью 15 Конституции надо пройти голосование в Парламенте, а затем созвать Конституционное Собрание, которое должно либо принять новую Конституцию (либо вынести ее проект на референдум) либо разойтись. Проблема состоит в том, что федеральный конституционный закон, в соответствии с которым должно созываться и работать Конституционное Собрание, еще не принят, хотя проекты этого закона есть. Да-да, Конституция (и данная 135 статья) вступила в силу в 1993 году, и с тех пор до настоящего времени такой важнейший закон не был принят. Что же делать?

Вариант 1. Принять ФКЗ о Конституционном Собрании и уже в соответствии с ним принимать изменения в статью 15. Если этого не сделать, конституционный порядок внесения изменений в Конституцию будет не соблюден.

Вариант 2. Внести изменения не в статью 15, а в статью 79 (глава 3 Конституции)[1].

В соответствии со статьей 79 Конституции

Российская Федерация может участвовать в межгосударственных объединениях и передавать им часть своих полномочий в соответствии с международными договорами, если это не влечет ограничения прав и свобод человека и гражданина и не противоречит основам конституционного строя Российской Федерации.

Предложение дополнить данную статью обоснованно в части приоритета Конституции над решениями международных организаций, но в части приоритета Конституции над международными договорами такое дополнение представляется обходом закона, а именно статьи 135 Конституции.

Вариант 3. Внести изменения не в статью 15, а в статью 125 Конституции (часть 2), то есть дополнить полномочия Конституционного Суда[2].

Сейчас КС не может проверять на соответствие Конституции вступившие в силу международные договоры, а проверка решений международных организаций возможна только силу пункта 3.2 статьи 3 ФКЗ о Конституционном суде. Предлагается дополнить полномочия КС так, чтобы он мог признавать международные договоры и решения международных организаций неконституционными и следовательно не подлежащими применению.

Это предложение в части полномочия по проверке конституционности вступившего в силу международного договора противоречит правовой позиции Конституционного суда, выраженной в Определении от 2 июля 2013 года N 1055-О.

КС пишет об этой позиции:

…проверка конституционности федерального закона о ратификации международного договора, в том числе по порядку принятия, по общему правилу, может быть осуществлена лишь до момента вступления данного международного договора в силу (который обычно не совпадает с моментом завершения процесса принятия соответствующего федерального закона о ратификации международного договора); иное не только противоречило бы общепризнанному принципу международного права pacta sunt servanda и ставило бы под сомнение соблюдение Российской Федерацией добровольно принятых на себя международных обязательств…

Российское законодательство и международное право: проблемы взаимодействия на основе Конституции Российской Федерации

В статье исследуются проблемы взаимодействия Конституции РФ и федеральных законов, с одной стороны, и общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации — с другой. Они вызваны высказываемыми мнениями о том, что включение общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации в ее правовую систему, а также признание приоритета международных договоров Российской Федерации над ее законами нарушают государственный суверенитет России. Автор приходит к выводу, что такое правовое положение, закрепленное в ч. 4 ст. 15 Конституции, является правильным и никакой угрозы суверенитету России не представляет, а только способствует осуществлению функций государства, которое провозгласило себя правовым.

Основные положения, определяющие в Российской Федерации юридическую значимость ее Конституции, законов и иных правовых актов, принимаемых на ее территории, принципов и норм международного права, а также особенности их взаимодействия, содержатся в ст. 15 Конституции, находящейся в ее главе 1, и состоят в следующем:

1) Конституция имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации; законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции (ч. 1);

2) общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы; если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора (ч. 4).

Положения главы 1 Конституции, в том числе указанные выше, составляют основы конституционного строя Российской Федерации 1 1 К ним также относятся положения о том, что: Россия — демократическое федеративное правовое социальное и светское государство с республиканской формой правления (ст. 1, 7, 14); человек, его права и свободы являются высшей ценностью, их признание, соблюдение и защита — обязанность государства (ст. 2); носителем суверенитета и единственным источником власти в России является ее многонациональный народ (ст. 3); государственная власть в России осуществляется Президентом, Федеральным Собранием, Правительством и судами на основе ее разделения на законодательную, исполнительную и судебную, органы этих ветвей власти самостоятельны (ст. 10, 11); в Российской Федерации гарантируется единство экономического пространства, свобода экономической деятельности, защита равным образом частной, государственной, муниципальной и иных форм собственности (ст. 8); признается и гарантируется местное самоуправление, которое в пределах своих полномочий самостоятельно, а его органы не входят в систему органов государственной власти (ст. 12); никакая идеология или религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной, религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом (ст. 13, 14) и некоторые другие. ; все другие положения Конституции не могут им противоречить (ст. 16 Конституции).

Это означает, что данные положения имеют приоритет не только над законами, но и над другими положениями Конституции, что должно учитываться как при их толковании в правоприменительной практике (оно не должно противоречить содержанию первой главы), так и при внесении Федеральным Собранием, в пределах своих полномочий, изменений в другие главы Конституции.

Например, при изменении глав 4 («Президент Российской Федерации») и 5 («Федеральное Собрание») в целях наделения Президента и Совета Федерации новыми полномочиями, затрагивающими судебную власть (глава 7), нельзя допустить принятия поправок, противоречащих такой основе конституционного строя Росси

Будылин С.Л. Конвенция или Конституция? Международное право и пределы государственного суверенитета // Закон. 2013. № 12. С. 64-80.

С разрешения редакции вывешиваю полный текст на этом портале:

Для тех, кому неохота читать всю статью, здесь в блоге привожу отрывки: введение, заключение и оглавление.

В последнее время российская юридическая общественность все чаще и горячее обсуждает вопрос о том, какие нормы имеют «приоритет»: Конституции или международных соглашений. Иными словами, какая из таких норм действует в случае конфликта между ними (именно в этом смысле мы будем далее употреблять термин «приоритет»). Ответ на этот вопрос не вполне очевиден, поскольку формулировки самой Конституции на этот счет допускают различные толкования.

Между тем проблема эта отнюдь не академическая: уже не раз решения Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) демонстрировали правовую позицию, существенно отличающуюся от позиции Конституционного Суда РФ (КС) по аналогичным вопросам, а иногда и явно противоречащую позиции последнего. В особенности обострились эти споры в связи с решениями ЕСПЧ по делам Маркина и Анчугова-Гладкова. В этой связи и российским судам, и федеральному законодателю необходима ясность в отношении того, что же им делать в ситуации подобного конфликта и на чью позицию опираться.

Содержание

Суть проблемы

Монизм и дуализм в международном праве

Нидерланды

Великобритания

Соотношение норм международного и национального права

Нидерланды

Великобритания

США

Австрия

Германия

Европейская Конвенция по правам человека

Решения ЕСПЧ

Компромисс или конфликт?

Германия: Дело Гёргёлю

Россия: Дело Маркина

Великобритания: Дело Хёрста

Россия: Дело Анчугова-Гладкова

Суверенитет и международное право

Заключение

С точки зрения международного права положения международного договора имеют безусловный приоритет перед положениями национального права, включая положения конституции страны. Если нормы национального права, в том числе конституционные, противоречат международным обязательствам страны, страна может быть подвергнута санкциям, предусмотренными соответствующими международными соглашениями.
С точки зрения национального права вопрос о приоритете национальной или международной нормы решается положениями самого национального права. В ряде стран статус всех или некоторых международных соглашений равен конституционному. Во многих странах, включая Россию, статус международного соглашения выше статуса «обычного» закона, но ниже статуса Конституции. В некоторых странах статус международного соглашения равен статусу национального закона.
Статус Европейской Конвенции по правам человека в подавляющем большинстве стран-участниц выше статуса «обычных» законов, но лишь в некоторых он достигает конституционного статуса. Таким образом, с точки зрения национального права большинства стран, включая Россию, статус Конституции выше статуса Конвенции.
С точки зрения международного права решения ЕСПЧ в делах, участником которых является страна, обязательны для этой страны. Это относится как к выплате денежной компенсации заявителям, так и к исполнению «пилотных постановлений», которые могут содержать требование изменения законодательства страны, включая ее Конституцию.
Большинство стран-участниц более или менее аккуратно исполняют постановления ЕСПЧ в части выплаты денежных компенсаций пострадавшим, для чего не требуется каких-либо особых положений национального права, кроме разве что бюджетного закона. Во многих странах, включая Россию, существуют специальные положения национального права, позволяющие пересматривать ранее решенные судебные дела на основании решения ЕСПЧ. Более того, во многих странах, включая Россию, судам в той или иной форме предписывается учитывать при решении споров практику ЕСПЧ, в том числе и те дела, в которых сама страна не участвовала.
Механизм исполнения пилотных постановлений ЕСПЧ остается на усмотрение стран-участниц и определяется в каждом случае индивидуально. Само принятие такого постановления не означает автоматической недействительности того или иного национального закона или его модификации. Однако международным обязательством страны является изменение закона или его интерпретации в соответствии с решением ЕСПЧ.
Большинство стран-участниц добровольно выполняют свои обязательства по исполнению решения ЕСПЧ, включая пилотные постановления. В целом это соответствует общим интересам всех стран-участниц, даже если выполнение конкретного требования кажется «невыгодным» для страны. В случае неисполнения возможны санкции, теоретически вплоть до исключения из Совета Европы.
Таким образом, интерес представляет не столько вопрос о «разрешении» конфликта норм Конвенции и национального права, включая Конституцию, в смысле установления того, какая норма имеет приоритет, сколько вопрос о путях «преодоления» подобного конфликта. Преодоление конфликта норм национального и международного права состоит в том, что страна – более или менее добровольно – использует свои суверенные правомочия для изменения своего законодательства, в том числе Конституции, а также правоприменительной практики, в соответствии со своими международными обязательствами. Альтернативной возможностью является выход из соответствующего международного соглашения.
Если изменение «обычного» закона в соответствии с требованиями ЕСПЧ – задача относительно простая, хотя и не всегда приятная, то изменение Конституции страны может быть затруднительным, а то и почти невозможным на практике. В этом случае для исполнения решения ЕСПЧ может использоваться механизм судебной интерпретации Конституции.
Перед высшими судами стран-участниц стоит непростая задача истолкования национального законодательства, в том числе Конституции, в соответствии с требованиями и практикой ЕСПЧ, но и не в ущерб национальным интересам. Блестящим примером такого рода является позиция Конституционного Суда Германии в деле Гергюлю.
Сказанное выше о непростых задачах в полной мере относятся и к России и ее высшим судам, прежде всего КС, в отношении таких дел, как дела Маркина и Анчугова-Гладкова. Представляется, что выход из Конвенции не является разумной альтернативой для России, даже если решения ЕСПЧ в данных делах для России неприятны. Соответственно, необходимо принимать меры по изменению законодательства или его интерпретации в гармонии с международными обязательствами России.
Однако следует отметить, что и самому ЕСПЧ стоит проявлять такт и рассудительность при принятии решений. Попытки Суда искусственно ускорить прогресс в области прав человека в Европе, фактически принимая на себя не предусмотренные Конвенцией полномочия всеевропейского законодателя, могут иметь довольно печальные последствия, неблагоприятные в том числе и в смысле соблюдения прав человека.
Принимая решения, не следующие из буквы Конвенции, без учета мнения властей и граждан стран-участниц, ЕСПЧ ставит в крайне затруднительное положение и правительства, и суды, и парламенты соответствующих стран. Представляется, что именно к этой категории относится вся серия решений Суда о правах заключенных на участие в выборах, от дела Херста до дела Анчугова-Гладкова. Для России этот вопрос стоит особенно остро, ведь спорное положение содержится в Конституции страны.
При особо неблагоприятном развитии событий подобные действия ЕСПЧ могут даже привести к развалу Совета Европы, как показывает довольно резкая реакция в Великобритании на дело Херста. Представляется, что и Суду, и странам-участницам стоит предпринять все усилия для избежания такого развития событий.
Что касается соотношения государственного суверенитета страны и ее международных обязательств в области прав человека, представляется, что «пределы суверенитета» в этой области определяются обязанностями государства перед собственными гражданами, а международные соглашения лишь фиксируют такие ограничения.

Налоговые споры. Защита прав налогоплательщиков

Закон №44-ФЗ и №223-ФЗ о закупках

Бизнес-медиация

Комментарии (13)

Очень серьезная и интересная статья. Можно поддержать сам принципиальный подход автора и его важнейшие выводы. Некоторые тезисы и идеи представляются, тем не менее, спорными или нуждаются в более убедительной аргументации. Одним из примеров этого является гипотеза автора о непосредственном действии международного права во внутригосударственном российском праве и существующем здесь безусловном приоритете международного договора над национальным законом. Сам автор в других своих статьях более дифференцированно и с учетом мирового опыта подходит к исследованию данной проблематики. Двумя словами: конституция России не предусматривает ни монистической системы, ни примата международного права.
С уважением tb.

Тигран, спасибо за комментарий.

« Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы.

Ч. 4 ст. 15 Конституции РФ. »

« Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.

Первая цитата, это дуализм.
Хотя бы уже по той причине, что если бы был монизм, то такой формулировки в конституции не надо было бы. В случае признания монизма, эта норма теряет всякий смысл, а у конституционного законодателя так не бывает. Естественно, есть и более веские конституционно-интерпретационные аргументы в пользу исторически традиционного для России дуализма.

Вторая цитата это приоритет конкретного применения на условиях, которые вытекают из национального, то есть российского права. Установления большей юридической силы договоров по отношении к законам здесь нет. Вопросы примата определенного права (например, конституции, конституционных законов или федерального права на правом субъектов) российский конституционный законодатель регулирует по схожим формулам и довольно однозначно. Выбрав цитируемые вами формулировки в отношении международных договоров, конституционный законодатель подчеркивает необходимость дифференциации в вопросе приоритета.

Не стоит благодарности за комментарий, это Вам спасибо за эту и другие статьи. А то практически в подавляющем большинстве исследований безапелляционно превалирует идея монизма и приоритета. Это сложный и деликатный вопрос, и в блоге непросто обсудить даже основные его нюансы.

Сергей, никогда не думал, что ответ на "вопрос о том, какие нормы имеют «приоритет»: Конституции или международных соглашений" «не вполне очевиден, поскольку формулировки самой Конституции на этот счет допускают различные толкования».
Мне кажется очевидным, что само существование органов гос.власти и их право заключать международные договоры легитимировано Конституцией, а потому последние не могут ей противоречить. Почему вообще какие-то отдельные граждане заключают международные договоры, обязывающие всю страну? Грубо говоря, Конституция - это те условия, на которых народ дозволяет государству осуществлять власть; в этом смысле Конституция - это как бы доверенность органам гос.власти, за предела полномочий которой они не могут выходить.
Если бы международные договоры утверждались на референдумах, то ещё можно было бы спорить, а так я не понимаю, что здесь не очевидного.
Представим, например, что в Конституции указано, что убийство карается смертной казнью или что депутаты и члены правительства не вправе торговать на бирже. Ясно, что если бы такое положение было в Конституции, это означало бы, что народ доверяет власть гос.органам (включая полномочия по принятию Уголовного кодекса) только при условии, что будет смертная казнь за убийства (что члены правительства и парламента не будут торговать на бирже). Вот такой «каприз» у народа – он же конечный источник власти, имеет право на любые капризы (если правительству не нравится – могут поискать себе другой народ:)). Соответственно, органы гос.власти не вправе ни в Уголовном Кодексе, ни посредством подписания международных договоров отступать от положений Конституции.
Согласитесь, странно будет, если избранный народом парламент и президент будут принимать акты, противоречащие воле народа (тем условиям, на которых народ наделил их властными полномочиями).

Виктор, я, в принципе, согласен. Но это не единственно логически возможный подход. Вот в Нидерландах, например, международные согласшенияв некотором смысле выше конституции.

Кроме того, тут такой нюанс. Есть мнение (например, у германского Конституционного суда, где конституция считается выше международного договора), что национальные суды обязаны интерпретировать национальное законодательство и даже саму Конституцию с учетом и в свете некоторых международных договоров, а именно Европейской Конвенции о правах человека.

Сергей, позицию Нидерландов, как Вы её описали, считаю логически ошибочной; во всяком случае, российская Конституция не наделяет ни две трети, ни даже 146% депутатов правом принимать международные законы, противоречащие Конституции.

Что касается германского Конституционного суда, это разумное решение, не противоречащее приоритету Конституции. Ну и очевидно, что эта позиция применима только тогда, когда есть манёвр для "интерпретации". Иногда всё же нормы настолько очевидны, что не позволяют маневрировать:)

Виктор, и таким образом мы выходим на обсуждение дела Анчугова-Гладкова:

« ЕСПЧ сам же попытался подсказать и выход из ситуации. Согласно Суду, решить проблему можно не только путем «какой-либо формы политического процесса» (то есть, надо понимать, изменения текста Конституции), но и «путем интерпретации российской Конституции уполномоченными органами – в первую очередь российским Конституционным Судом – в гармонии с Конвенцией, чтобы скоординировать их [Конституции и Конвенции] действие и избежать какого-либо конфликта между ними».[9]

В такой общей форме это пожелание не вызывает особых возражений. Однако в рассматриваемом деле оно, очевидно, означает, что Конституционный Суд должен истолковать норму Конституции вопреки ее совершенно ясному смыслу. Конституционному Суду предлагается объявить, что выражение «не имеют права избирать и быть избранными» означает «иногда не имеют, а иногда имеют». »

Позиция германского Федерального Конституционного Суда не только не противоречит приоритету конституции, но прямо подтверждает приоритет конституции И закона.

По Нидерландам, это в принципе действительно так, но только отчасти, с важными оговорками. Более того, это результат принятия конституционным законодателем ясного и однозначного решения. Что впрочем, не обязательно подразумевает также и приоритет любых решений международных инстанций. Но самое главное, это историческая специфика Нидерландов, которая является ИСКЛЮЧЕНИЕМ из правила, а не подтверждением его.

Верховенство Российской Конституции во внутреннем праве это бесспорный ключевой принцип российского конституционализма. Вопросы действия и применения международных норм во внутреннем праве это предмет регулирования национальным российским правом (в частности, конституцией и законами, в том числе кодексами). Соответственно на этой основе в каждом конкретном случае должен определяться ПРИОРИТЕТ ПРИМЕНЕНИЯ,

На фоне существования различных наименований, касающихся принципов, которые активно используются отечественной наукой международного права, термин и понятие «общепризнанные принципы и нормы международного права» стали неотъемлемой частью российского современного правоведения в целом благодаря прежде всего положениям Конституции РФ 1993 г. В данном утверждении нет ни преувеличения, ни субъективизма, поскольку как общая теория права и государства, так и отраслевые науки в нашей стране «транспонируют» это понятие «на все лады», очевидно полагая, что уж с точки зрения международного права здесь все ясно и остается только проанализировать отдельные характерные черты его применения во внутригосударственном праве - конституционном, уголовном, гражданском, административном, трудовом и т.д. Между тем именно мировая международно-правовая наука до сих пор не смогла со всей определенностью однозначно принять рассматриваемое понятие и исчерпывающе точно установить сущность и содержание общепризнанных принципов и норм как части указанной системы права, соотнеся их с учетом достигнутых согласованных результатов с иными устоявшимися категориями и понятиями. Главной причиной этого выступает отсутствие безусловной подтвержденности рассматриваемого термина нормами позитивного права: он не зафиксирован ни в Уставе ООН, ни в резолюции ГА ООН «Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций» от 24 октября 1970 г., ни в Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе от 1 августа 1975 г., хотя было бы ошибкой полагать, что оно вообще чуждо современному международному праву. Вторичным фактором, обусловливающим констатируемое положение дел, служит несовпадение подходов к квалификации явления «принципы международного права» со стороны отечественной и зарубежной доктрин, равно как и отсутствие единообразия внутри каждой из них. В первом разделе статья рассматривает некоторые аспекты теории государства и права и международно-правовой науки в части понятия «принцип права», пересекающиеся с другими краеугольными направлениями научного анализа, как, например, варианты концептуального обоснования права вообще, принципов права, соотношения международного и внутригосударственного права, терминологическое разнообразие обозначений, связанных с понятием «принципы международного права», и др.

Ключевые слова

Об авторе

Список литературы

1. Веденеев Ю. А. Теория государства и права: между апологией и критикой концептуальных оснований // Lex Russica. - 2018. - № 4 (137). - С. 7-22.

2. Дигесты Юстиниана. Избранные фрагменты / пер. и прим. И. С. Перетерского. - М., 1984.

3. Ершов В. В. Актуальные проблемы экспертной деятельности Общественной палаты Российской Федерации в свете современного правопонимания, правотворчества и правоприменения // Российское правосудие. - 2009. - № 5.

4. Ершова Е. А. Источники и формы трудового права в РФ : дис.. д-ра юрид. наук. - М., 2008.

5. Зимненко Б. Л. Международное право и правовая система Российской Федерации. - М. : РАП; Статут, 2006.

6. Исполинов А. С. Нормы jus cogens в решениях национальных и международных судов // Российский юридический журнал. - 2014. - № 6 (99). - С. 7-14.

7. Коновалов А. В. К вопросу о понятии принципов права // Lex Russica. - 2018. - № 8.

8. Кузнецова О. А. Соотношение понятий общепризнанных принципов и норм международного права // Международное публичное и частное право. - 2009. - № 3.

9. Нешатаева Т. Н. Международное частное право и международный гражданский процесс : учеб. курс : в 3 ч. - М. : Городец, 2004. - Ч. 1.

10. Нешатаева Т. Н. Суд и общепризнанные принципы и нормы международного права // Вестник ВАС РФ. - 2004. -№ 3.

11. Ордина О. Н. Международные акты, содержащие общепризнанные принципы и нормы международного права, как источники административного права // Административное право и процесс. - 2015. - № 3.

12. Тиунов О. И. Суверенное равенство государств в системе основных принципов международного права // Журнал российского права. - 2014. - № 5. - С. 5-21.

13. Толстик В. А. Общепризнанные принципы и нормы международного права в правовой системе России // Журнал российского права. - 2000. - № 8.

14. Тункин Г. И. Теория международного права. - М. : Междунар. отношения, 1970. -511 с.

15. Тункин Г. И. Теория международного права / под ред. Л. Н. Шестакова. - М. : Зерцало, 2009. - 416 с.

17. International Law Commission Sixty-ninth session. Geneva, 1 May - 2 June and 3 July - 4 August 2017. Second report on jus cogens by Dire Tladi, Special Rapporteur. United Nations. General Assembly. Doc. A/ CN.4/706.

18. Kleinlein Th. Jus Cogens as the 'Highest Law'? Peremptory Norms and Legal Hierarchies // Netherlands Yearbook of International Law 2015: Jus Cogens - Quo Vadis? / M. den Heijer, H. van der Wilt (eds). - Vol. 46. - Amsterdam : Springer, T.M.C. Asser Press, 2016. - P. 173-210.

19. Netherlands Yearbook of International Law 2015: Jus Cogens - Quo Vadis? / M. den Heijer, H. van der Wilt (eds). - Vol. 46. - Amsterdam : Springer, T.M.C. Asser Press, 2016.

20. Report on the Law of Treaties by Sir Hersch Lauterpacht, Special Rapporteur, A/CN.4/63 // Yearbook of the International Law Commission. - 1953. - Vol. II / United Nations publication, Sales No. 59. - Vol. II, V. IV.

21. Yearbook of the International Law Commission. - 1966. - Vol. II (United Nations publication, Sales No. 67.V.2). - Part II, chap. II, sect. C

22. Вестник Конституционного Суда РФ. 2017. № 2

23. Российская хроника Европейского Суда. Приложение к «Бюллетеню Европейского Суда по правам человека». Специальный выпуск. 2012. № 4. С. 43-68)

25. Бюллетень международных договоров. 2010. № 6. С. 3-11

26. Kazemi Estate v. Islamic Republic of Iran [2014] Supreme Court of Canada 62, 3 SCR 176, para. 151 ; Al Rawi and Others v. Secretary of State for Foreign and Commonwealth Affairs and Another [2006] EWCA Civ 1279, para. 101

27. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 12. 2003

28. постановление Пленума Верховного Суда РФ от 05.03.2013 № 4 «О внесении изменений в постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 года № 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации"» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2013. № 5

Рецензия

Для цитирования:

For citation:

Контент доступен под лицензией Creative Commons Attribution 4.0 License.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: