Проблемы реализации принципов правосудия и пути их решений
Обновлено: 26.04.2024
В статье автор проводит исследование проблем реализации судебной властью своих полномочий в Российской Федерации.
Ключевые слова: cудебная власть, суд, судебная деятельность.
Суд является важнейшим институтом обеспечения прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации. Вместе с тем сегодня существует ряд проблемных аспектов реализации полномочий судебной власти в Российской Федерации. Данный тезис подтверждается многочисленными научными исследованиями в правовой доктрине.
Так, С. И. Князькин утверждает, что одна из острейших проблем современного правосудия — ненадлежащая мотивированность судебных решений, когда стороны после изучения решения, изготовленного в полном объеме, обнаруживают, что те доводы и возражения, которые они пытались поставить перед судом в рамках слушания дела, не нашли никакой оценки в судебном решении. Внешним признаком системных проблем правосудия в части обоснованности судебных постановлений служат статистические сведения, свидетельствующие о значительном количестве отмен судебных актов первой инстанции ввиду пороков факта, что подтверждает системные проблемы правосудия в части обоснованности судебных постановлений. Проблема только усугубляется, когда процессуальный закон для этого создает дополнительные предпосылки, ограничивая возможность проверочной инстанции выйти за пределы доводов жалобы или проверить ту часть судебного постановления, которая лицом не обжалуется. В обоих случаях законодатель, устанавливая соответствующее процессуальное ограничение, в качестве рационального довода рассматривал диспозитивную природу цивилистического процесса, предоставляющую стороне свободу в распоряжении судьбой своего дела [1].
В. К. Михайлов утверждает, что анализ практики рассмотрения дел ККС разных уровней свидетельствует о проблемах, существующих в этой сфере и негативно влияющих на независимость судей. Отсутствие легального определения понятия «правоохранительные органы» и списка органов и организаций, относящихся к ним, создает неопределенность и дает ККС возможность причислять к этой категории органы на свое усмотрение (например, в одних случаях к ним не относят адвокатов, в других опыт в адвокатуре оценивается, наоборот, отрицательно). Для исправления ситуации требуется законодательное установление необходимости мотивированного отклонения рекомендованных кандидатур и возможности его судебного оспаривания, отдельное регулирование последствий длительного нерассмотрения Президентом кандидатур по аналогии с действующим до 1 сентября 2019 г. порядком влияния на отрицательное решение по кандидатуре председателя соответствующего суда. Нелишним будет также наделить Высшую ККС правом преодолеть дополнительным решением президентский отказ в случае несогласия с его мотивировкой. Это не только актуально в условиях отсутствия четких оснований такого отказа и возможности у кандидата в судьи его оспорить, но и в полной мере соответствует современным международным подходам [2].
А. А. Кондрашев указывает, что проблематика обеспечения реализации принципа независимости судей отнюдь не исчерпывается обозначенными выше проблемами. Например, большой проблемой является усиление репрессивной составляющей российского правосудия, что проявляется в различных негативных сторонах работы российских судов: рост количества приговоренных к реальному сроку лишения свободы, увеличение числа дел, рассматриваемых в особом порядке, почти полное согласие судей с органами следствия в части применения мер пресечения, следственных и оперативно-розыскных мер, падение числа удовлетворенных ходатайств о применении условно-досрочного освобождения. Можно говорить о том, что произошло в определенной мере сращивание в рамках судебного процесса интересов следственных органов и судей, когда даже недостатки и ошибки следствия восполняются по инициативе судей или ими не замечаются. Необходимо разработать комплекс мер, направленных на достаточно радикальную реформу судебной системы, так как наш современный российский суд уже давно не является независимым, скорым и справедливым, а увеличение материального содержания судей уже не может рассматриваться в качестве критерия повышения эффективности российского судопроизводства [3].
Говоря о перспективах развития правового обеспечения реализации полномочий судебной властью, стоит отметить следующие пути, выработанные в правовой доктрине.
Так, С. Н. Саркисова указывает, что в Конституции РФ и федеральном законодательстве заложены все предпосылки для исполнимости судебного решения. Между тем на практике положения законодательства не всегда реализуются. Препятствует этому в том числе и низкий уровень правовой культуры, правосознания граждан. Это обусловливает необходимость активизации государственной политики в данном направлении. Еще одним направлением повышения исполнимости судебных решений является, на наш взгляд, усиление ответственности (в том числе уголовной) за их неисполнение, а также определение мер ответственности для юридических лиц. Основные пути повышения исполнимости судебных решений заключаются: 1) в повышении уровня правосознания и правовой культуры граждан, должностных лиц, общества в целом; 2) регулярном повышении квалификации кадрового состава ФССП России; 3) повышении ответственности (в частности уголовной) за нарушение законодательно установленных предписаний неправомерными действиями (бездействием), влекущими за собой неисполнение судебных решений [4].
Ю. А. Тимофеев утверждает, что судебное примирение имеет значительный потенциал для своего развития. Для его раскрытия необходимо более четко интегрировать судебное примирение в существующую процедуру судебного разбирательства и в первую очередь в стадию подготовки дела к судебному разбирательству. Судья в рамках реализации поставленной перед ним задачи по способствованию мирному урегулированию спора и примирению сторон должен не только разъяснять преимущества внесудебного урегулирования конфликта, но и проводить диагностику конфликта на предмет возможности его урегулирования с использованием примирительных процедур и самостоятельно, при отсутствии возражений сторон, инициировать судебное примирение посредством делегирования проведения процедуры назначенному им судебному примирителю. Такое участие суда в примирении сторон может обеспечиваться законодательным закреплением категорий дел, по которым попытка примирения признается объективно необходимой (например, семейные, жилищные споры). Также повышение инициативности суда в проведении примирительных процедур может быть обеспечено указанием в определении о подготовке дела к судебному разбирательству на право сторон в установленный судом срок письменно изложить свое мотивированное возражение относительно проведения процедуры примирения. Этот вариант получения согласия сторон на проведение судебного примирения позволит суду по собственной инициативе назначить проведение процедуры судебного примирения и назначать судебного примирителя в случаях, когда, по его мнению, спор имеет реальную перспективу быть урегулированным мирным путем. В этом случае за сторонами сохранится право отвода или замены судебного примирителя по соглашению сторон, а также право на прекращение примирительной процедуры [5].
Таким образом, суд является важнейшим институтом обеспечения прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации. Вместе с тем сегодня существует ряд проблемных аспектов реализации полномочий судебной власти в Российской Федерации.
1. Князькин С. И. Проблемы использования формальных критериев проверочной судебной деятельности в цивилистическом процессе // Арбитражный и гражданский процесс. — 2019. — № 12. — С. 33–36.
2. Михайлов В. К. Проблемы в процедуре наделения полномочиями судей, угрожающие их независимости // Закон. — 2019. — № 4. — С. 83–91.
3. Кондрашев А. А. Проблемы реализации принципа независимости судей в России: от теории к правоприменительной практике // Актуальные проблемы российского права. — 2015. — № 8. — С. 181–187.
4. Саркисова С. Н. Конституционный принцип исполнимости судебного решения и перспективы его реализации // Современное право. — 2019. — № 11. — С. 84–90.
5. Тимофеев Ю. А. Судебное примирение: проблемы и перспективы // Арбитражный и гражданский процесс. — 2021. — № 3. — С. 44–48.
Основные термины (генерируются автоматически): Российская Федерация, судебная власть, судебное примирение, судебное разбирательство, судебный примиритель, институт обеспечения, правовая доктрина, проблемный аспект реализации полномочий, системная проблема правосудия, судебное решение.
В последние годы в адвокатском сообществе обсуждается тема диспропорциональности принципов равноправия и состязательности сторон в уголовном процессе. Это не позволяет адвокатам должным образом реализовать права на оказание доверителям квалифицированной юридической помощи.
В первую очередь, существуют нормы международного права, на основании которых была разработана ст. 123 Конституции РФ о равенстве и состязательности сторон. Конституционное требование о равенстве и состязательности сторон, продублированное в том числе в УПК РФ, конкретизирует положения, закрепленные в п. 3 ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и п. 3 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. В нем подчеркивается, что права сторон обвинения и защиты должны быть равными, то есть «зеркальными».
Однако сегодня нередко наблюдается «кривозеркальность» принципов равноправия сторон – искаженное изображение основных принципов правосудия, являющихся гарантами его отправления.
Безусловно, определенные шаги по приведению принципов равноправия сторон защиты и обвинения к равенству и «зеркальности» сделаны. К примеру, в соответствии с нормами УПК следователь вправе при необходимости изъятия определенных предметов и документов, имеющих значение для уголовного дела, производить их выемку, самостоятельно направлять ход расследования, принимать решения о производстве следственных и иных процессуальных действий, в том числе проводить допросы. Показания потерпевшего или обвиняемого должны быть закреплены в протоколе допроса, который становится одним из источников собранных доказательств.
Как пояснил Суд, апелляция вправе выяснить у присяжных обстоятельства предполагаемого нарушения тайны их совещания или иных нарушений УПК при обсуждении и вынесении ими вердикта без придания последним статуса свидетеля
Адвокат, в свою очередь, может провести адвокатский опрос, предусмотренный УПК и Законом об адвокатуре, с учетом разъяснений Конституционного Суда РФ, приведенных в Постановлении от 7 июля 2020 г. № 33-П и уточняющих механизм практического использования данного инструмента защиты.
Принципы равноправия и состязательности сторон должны соблюдаться и при приобщении документов к материалам уголовного дела – адвокат, как и следователь, может составлять акт осмотра, изъятия или добровольной выдачи предметов и документов. Например, в практике МКА «РОСАР» нередко используется акт осмотра и добровольной выдачи в присутствии представителей общественности – в судопроизводстве данный документ приобретает статус доказательства.
Однако в случае привлечения адвокатом специалиста для проведения экспертизы данный принцип не действует, поскольку в УПК отсутствуют нормы, разъясняющие и уточняющие параметры и атрибуты такого заключения, а также правовую позицию стороны защиты.
С одной стороны, УПК предоставляет адвокату, являющемуся защитником по уголовному делу, возможность привлекать специалиста, который вправе дать свои разъяснения для следствия или суда. После этого адвокат вправе передать следователю или суду заключение указанного специалиста для приобщения документа к материалам дела. С другой – такое заключение следователь или суд чаще всего не принимают в качестве допустимого доказательства. Причина тому – правовая непоследовательность (неопределенность). Если при назначении экспертизы следователь обязан предупредить специалиста и разъяснить ему его права, то адвокат таким правом де-юре не наделен. Действовать же по аналогии с нормами, регулирующими полномочия следователя, адвокат не вправе, так как в уголовном процессе данные права адвоката не предусмотрены. При этом ч. 2 ст. 1 УПК четко и жестко определяет порядок уголовного судопроизводства, который является обязательным для судов, органов прокуратуры, предварительного следствия и дознания, а также для иных участников уголовного судопроизводства.
Таким образом, поскольку данные права адвоката в УПК не определены и не конкретизированы, у суда есть все основания для отказа в приобщении такого доказательства к материалам дела.
Как правило, при явке специалиста к следователю или в суд адвокат заявляет ходатайство о разъяснении ему его прав, обязанностей и ответственности, предусмотренных УПК, после чего просит подтвердить текст составленного ранее заключения. Представляется, в данной ситуации адвокаты также должны быть наделены аналогичным процессуальным правом и полномочиями официально давать разъяснения специалисту о его правах и обязанностях, предупреждать об ответственности за разглашение данных предварительного следствия, ставших ему известными в связи с участием в производстве по уголовному делу в качестве специалиста, и после этого составлять соответствующий документ. Кроме того, адвокатов, на мой взгляд, необходимо наделить правом отобрания у специалиста подписки о неразглашении информации, составляющей адвокатскую тайну, поскольку, в какой момент адвокат решит предъявить заключение специалиста – на стадии предварительного следствия либо на определенной стадии рассмотрения дела в суде, – это уже стратегия и тактика защиты. Нередко, особенно в небольших городах, специалистов немного, они взаимосвязаны, сегодня он специалист у адвоката, завтра он делает заключение экспертизы для следственного органа. Чтобы о содержании заключения специалиста не стало известно процессуальному оппоненту, адвокат должен иметь право предупредить специалиста о неразглашении данных исследования.
Соответственно, возникает вопрос: ст. 310 УК РФ за разглашение данных предварительного следствия установлена уголовная ответственность; почему в таком случае нет ответственности специалиста (эксперта) за разглашение адвокатской тайны по конкретному уголовному делу?
Считаю наделение адвокатов такими правами абсолютно обоснованным по той причине, что они, как и следователи, и судьи, имеют высшее юридическое образование. Более того, адвокаты сдают квалификационный экзамен на присвоение статуса, поэтому сомневаться в том, что они менее квалифицированные специалисты, чем следователи или судьи, оснований нет.
Работая с экспертами и специалистами, я руководствуюсь практикой МКА «РОСАР». Привлеченным экспертам и специалистам разъясняются их права не только по УПК, но и в соответствии с законом о проведении экспертизы. Однако по причине «правовой неопределенности» следователь или судья отказывают в приобщении такого заключения, ссылаясь на нормы ч. 2 ст. 1 УПК, которая определяет обязательный порядок для всех лиц, участвующих в отправлении правосудия, каковыми являются и адвокаты. То есть адвокаты, с одной стороны, имеют право привлекать на договорной основе специалистов. С другой – суд, как правило, такие заключения признает недопустимыми доказательствами.
Указанные вопросы обсуждались на заседании научно-практического круглого стола на тему «Реализация равноправия и состязательности сторон при проведении судебных экспертиз в уголовном судопроизводстве по делам в отношении предпринимателей», который состоялся 10 ноября 2021 г. Участники этого мероприятия констатировали, что в настоящее время одной из системных проблем уголовного судопроизводства стало существенное нарушение реализации конституционных принципов равноправия и состязательности сторон при проведении судебных экспертиз по делам в отношении предпринимателей. Помимо неправильного, искаженного правоприменения, зачастую недостаточной компетенции и компетентности экспертов этому также способствует несовершенство законодательства, отсутствие реальных прав стороны защиты при назначении и производстве экспертиз.
По итогам обсуждения были разработаны проекты поправок в законодательство, в том числе в ст. 75 и 204 УПК, в части наделения адвокатов следующими правами:
- назначать экспертизу;
- в случае привлечения специалиста (эксперта) разъяснить ему права и обязанности;
- возможностью отобрать у специалиста (эксперта) подписку о неразглашении данных, составляющих адвокатскую тайну;
- инициировать привлечение специалиста (эксперта) к ответственности по ст. 310 УК за разглашение данных адвокатской тайны по конкретному уголовному делу.
Полагаю, эти выводы могут быть оспорены или дополнены заинтересованными лицами, но в любом случае они заслуживают широкого обсуждения и использования институтами гражданского общества и субъектами законодательной инициативы.
С сожалением приходится констатировать, что в современном уголовном процессе все активнее проявляются многолетние системные проблемы, связанные с незаконным уголовным преследованием граждан и несоблюдением их права на защиту, а также с нарушением конституционных принципов правосудия – состязательности и равноправия сторон. Этому в немалой степени, на наш взгляд, способствуют не только правовой нигилизм отдельных должностных лиц следственных органов, прокуратуры и суда и ненадлежащее правоприменение, но и отсутствие реальной ответственности этих лиц за нарушение законодательства, а также руководящих разъяснений Конституционного и Верховного Судов РФ.
Не уходя в трагические параллели с 30–50-ми гг. ХХ в., напомним, однако, что в их основе лежали в том числе нарушение должностными лицами требований закона, пренебрежение правами человека и игнорирование права на защиту. Впоследствии добавились случаи пыток подследственных, началось применение насилия к активным адвокатам-защитникам и прочие нарушения их профессиональных прав.
В настоящее время системные проблемы российского правосудия находятся в центре внимания руководства федеральных и региональных адвокатских образований, институтов гражданского общества, систематически обсуждаются в ходе конференций, круглых столов и в СМИ.
Неоднократно на заседаниях экспертного совета при Уполномоченном при Президенте РФ по защите прав предпринимателей Борисе Титове, Общественного совета Центра общественных процедур «Бизнес против коррупции» и иных мероприятиях обсуждались вопросы создания системы эффективной и оперативной помощи предпринимателям. Большое внимание уделялось в том числе созданию института следственных судей, о чем также писала «АГ».
В качестве примера эффективного результата совместной работы, ограничивающей произвольное уголовное преследование предпринимателей, безусловно, можно назвать дополнение ч. 1.1 ст. 108 («Заключение под стражу») УПК РФ и изменения в п. 1 Примечания к ст. 210 («Организация преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней)») УК 1 .
С учетом нынешних реалий, как представляется, следовало бы больше внимания уделять вопросам реализации конституционных принципов о праве на защиту, состязательности и равноправии сторон при осуществлении судопроизводства, а также соблюдения и расширения профессиональных прав адвокатов. Как правило, такой труд не приносит быстрых результатов, нередко длится годами, требует значительной работы с депутатами, а также иными уполномоченными госорганами и должностными лицами, наделенными правом законодательной инициативы. В то же время это в определенной мере зависит от нашей – адвокатской – активности, последовательности и настойчивости.
На заседаниях экспертного совета при Уполномоченном при Президенте РФ по защите прав предпринимателей и Общественного совета Центра общественных процедур «Бизнес против коррупции» в течение пяти последних лет озвучивались разные предложения, что позволило нам составить:
-
, связанных с незаконным уголовным преследованием граждан и нарушением их права на защиту, а также с нарушением конституционных принципов судопроизводства о состязательности и равноправии сторон; по реализации конституционных принципов о праве на защиту, состязательности и равноправии сторон в уголовном судопроизводстве.
Дополнение содержания указанных списков, полагаем, позволит постоянно актуализировать их и использовать в законотворческой и иной работе по защите прав не только предпринимателей, но и остальных граждан.
Наличие равных прав у сторон обвинения и защиты, состязательность в уголовном судопроизводстве и надлежащее правоприменение должными лицами – важные основания для эффективной защиты прав и свобод граждан. Реалии таковы, что именно адвокатам необходимо активно добиваться уравнивания, в том числе на законодательном уровне, прав стороны защиты с правами процессуальных оппонентов и обеспечения реальной состязательности в судопроизводстве.
Значительное число адвокатов активно участвуют в деятельности уполномоченных госорганов и должностных лиц, в рабочих комиссиях и т. д. в качестве экспертов, консультантов. Многие из этих органов обладают правом законодательной инициативы, с помощью которой, по нашему мнению, можно активно пытаться реализовать указанные предложения. В противном случае есть риск оказаться в положении «сапожника без сапог». Мы, адвокаты, стремимся достойно отстаивать права и свободы доверителей, а для их защиты, как и для защиты наших профессиональных прав, эффективных правовых инструментов и юридических возможностей, к сожалению, становится все меньше.
Надеемся, совместная работа коллег по реализации названных предложений будет в определенной мере способствовать недопущению незаконного уголовного преследования граждан и нарушения их права на защиту, несоблюдения конституционных принципов состязательности и равноправия сторон, а также повышению профессионального статуса адвоката.
В данной статье рассматривается понятие, сущность и гарантии реализации принципа независимости и самостоятельности суда. Также рассматриваются существующие в теории и практике проблемы реализации принципа независимости и самостоятельности и предлагаемые пути их разрешения.
Ключевые слова: принципы уголовного процесса, принцип независимости суда, самостоятельность суда, гарантии независимости судьи, реализация независимости.
Принцип независимости и самостоятельности суда, находит своё закрепление в статье 120 Конституции Российской Федерации, в главе второй уголовно-процессуального кодекса, в статье пятой Федерального Конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации», а также в статьях девятой и десятой Федерального Закона «О статусе судей в Российской Федерации», Федеральном Конституционном Законе «О Конституционном Суде российской Федерации» и Европейской хартии о статусе судей. Также данный принцип был закреплён в Законе «О судоустройстве РСФСР», действовавшем до 2013 года.
Несмотря на большое нормативно-правовое регулирование данного аспекта, остаётся много вопросов относительно того, действительно ли суды и судьи в Российской Федерации являются независимыми и самостоятельными, поскольку имеется множество положений, которые по смыслу своему противоречат провозглашённой независимости суда.
Анализируя законодательства и перечисленные ранее нормативно-правовые акты, можно сделать вывод о том, что чёткой и полной дефиниции независимости и самостоятельности суда законодатель не приводит. Он раскрывает данный принцип лишь посредством предоставления ряда полномочий, осуществляемых исключительно судом, а также ряда гарантий, предоставляемых суду для обеспечения данного принципа.
Можно лишь добавить, что независимостью считается совокупность степеней свободы, прав, обязанностей и ограничений судьи, которая выражается в способности осуществлять беспристрастное, объективное и справедливое правосудие, всестороннюю и полную оценку полученных по делу материалов независимо от любых попыток воздействия со стороны участников судебного процесса, судейской коллегии и вышестоящих инстанций, представителей других ветвей государственной власти, должностных лиц, представителей политических, экономических и иных кругов, а также, на мой взгляд, от собственных предшествующих решений в отношении одного и того же субъекта, подчиняясь только нормам Конституции РФ, международного права и закона [1].
Если же говорить о самостоятельности, то данное понятие является более узким по отношению к независимости и проявляется в предоставлении судье ряда полномочий, которые могут быть осуществлены на усмотрение судьи и могут осуществляться только судом.
Все гарантии, предоставляемые судьям и обеспечивающие реализацию принципа независимости, можно объединить в такие группы как: 1) процессуальные гарантии судьи — носителя судебной власти. К ним относятся процедура осуществления правосудия, запрет под угрозой ответственности чьего бы то ни было вмешательства в деятельность по осуществлению правосудия; неподотчетность судьи непосредственно при осуществлении правосудия и др; 2) организационно-правовые гарантии судьи, определяющие порядок отбора на эту должность, прохождения государственной службы по ней, ответственность, порядок и условия ухода с этой должности, условия пребывания в отставке; 3) социально-правовые гарантии судьи и членов его семьи. Которые выражаются в особом порядке обеспечения жизнедеятельности как в период осуществления судьей своих полномочий, так и при уходе в отставку, в неприкосновенности судьи, а также в праве на материальное и социальное обеспечение и др [2].
Стоит отметить, что независимость и самостоятельность не безграничны и имеют определенные рамки, а именно, они обусловленыдействием Конституции и законодательства, нормами морали и нравственности, а также международными стандартами судебного поведения [3].
Если говорить о непосредственной реализации принципа самостоятельности и независимости на практике, то можно отметить несколько важных и спорных моментов, которые, на мой взгляд, мешают в полной мере реализовать провозглашенные принципы. А именно:
- Порядок отбора в судьи и порядок их назначения на должность, который зависит от Президента РФ, Председателей судов и квалификационных коллегий, что не обеспечивает самостоятельность судебной системы и демократичность ее формирования. Также существует закрытость процедур предварительного отбора кандидатур в судьи, что может привести к принятию волюнтаристских решений, не исключающих субъективизм и покровительство со стороны вышеназванных органов [4].
Данный вопрос, на мой взгляд, решается посредством проведения отбора судей с учетом принципов гласности и публичности. Также учеными предлагается осуществлять назначение федерального судьи на должность установленным органом судейского сообщества или путём голосования населения соответствующего региона; осуществить отказ от порядка назначения председателя суда на должность вышестоящим судом в пользу выбора его всем составом суда уровня, соответствующего уровню осуществления его полномочий [5].
- Процедура привлечения судей к ответственности
Не исключено, что привлечение судей к ответственности членами квалификационной коллегии может проводиться в рамках инициативы председателя суда о привлечении судей к ответственности, в то время как большинство жалоб граждан останутся без рассмотрения или без удовлетворения.
Решением данного вопроса является увеличение в числе состава квалификационных коллегий представителей общественности до 50 %.
- Предоставление судьям материального обеспечения, а именно, улучшение жилищных условий, т. е. делегирование полномочий по обеспечению реализации соответствующей гарантии независимости судей в части обеспечения судей, нуждающихся в улучшении жилищных условий, жилыми помещениями Правительству Российской Федерации. В данном случае никак не определены границы этого полномочия, что ставит под сомнение независимое положение судьи от решения Правительства.
Для решения данной проблемы стоит включить в ФЗ «О статусе судей в РФ» принципы, базовые стандарты и основные условия обеспечения жилыми помещениями судей, нуждающихся в улучшении жилищных условий, в частности, должны быть определены четкие и недвусмысленные критерии, на основании которых судья может быть признан нуждающимся в улучшении жилищных условий, сроки предоставления и правовой режим жилых помещений, а также порядок введения в действие соответствующих законодательных норм по кругу лиц.
- Также, на мой взгляд, ещё одной существенной проблемой осуществления независимости судей являются процессуальные аспекты осуществления его полномочий, а именно:
на основании ст. 252 УПК РФ, судебное разбирательство проводится только по предъявленному обвинению, изменение обвинения допускается лишь в том случае, если этим не ухудшается положение подсудимого, также судья при наличии представления прокурора или жалобы потерпевшего, указав обстоятельства, являющиеся основанием для квалификации действий обвиняемого как более тяжкого может вернуть уголовное дело прокурору. Самостоятельно судья может вернуть прокурору дело только в случае нарушения требований уголовно-процессуального законодательства.
То есть если судья, в соответствии со своей внутренней, объективной оценкой материалов дела и доказательств, приходит к выводу о том, что действия субъекта должны быть квалифицированы как более тяжкие, по иной статье, нежели та, что ему инкриминируется, у него есть всего два выхода — вынести либо обвинительный приговор по данной статье, либо оправдательный. С одной стороны, судья не может выступать в качестве обвинителя и менять квалификацию деяния. Но на мой взгляд, это является существенным пробелом в законодательстве и связывает руки судье, а также ограничивает его самостоятельность и объективность в решении вопроса о виновности или невиновности лица.
- Также, на основании ст. 63 УПК РФ, не может принимать участие уголовного дела в суде второй инстанции или в порядке надзора, судья, который принимал участие по данному делу в суде первой инстанции, а также участвовать в новом рассмотрении уголовного дела в суде первой или второй инстанции либо в порядке надзора в случае отмены вынесенных с его участием приговора, а также определения, постановления о прекращении уголовного дела.
Но на практике, остается неурегулированным вопрос об участии судьи, вынесшего обвинительный приговор по уголовному делу, к примеру, при участии в рассмотрении заявления о частичной реабилитации в отношении того же субъекта. Либо об участии судьи, вынесшего обвинительный приговор, в рассмотрении ходатайства об условно-досрочном освобождении либо о замене не отбытой части наказания более мягким видом наказания. На практике же, зачастую, на данные постановления подаются жалобы в апелляционную инстанцию и суд апелляционной инстанции отменяет их, направляя дело на новое разбирательство в ином составе суда, при этом ссылаясь на ст. 63 УПК РФ и позицию Конституционного суда.
На мой взгляд, практика апелляционной инстанции идёт по верному пути, но не соответствует действующему уголовно-процессуальному законодательству. А также, считаю, что судья, ранее рассматривающий уголовное дело, даже при наличии других обстоятельств и по существу, не может рассматривать вопрос, об условно-досрочном освобождении/замене не отбытой части наказания/заявление о реабилитации, поскольку, он ранее уже проводил оценку данного субъекта, совершенного им деяния, личности и т. д., им уже была дана оценка данной личности, а также сформировано внутреннее убеждение. И в таком случае данный судья будет зависим от своего предшествующего решения. В связи с чем, считаю необходимым дополнить ст. 63 УПК РФ, фразой «в случае отмены/частичной отмены вынесенных с его участием приговора, а также определения, постановления о прекращении уголовного дела», а также, внести в уголовно-процессуальный кодекс ст. 63 прим, которой будет урегулирована возможность или невозможность рассмотрения одним и тем же судьей одного и того же уголовного дела, а также рассмотрения ходатайств и заявлений от субъекта, в отношении которого данным судьей ранее был вынесен обвинительный приговор.
В теории и практике, в отношении вопроса о независимости и самостоятельности суда, существует множество противоречий, пробелов и коллизий, только посредством устранения которых, мы сможем говорить о полной реализации данных принципов, что приведет к повышению эффективности российского судопроизводства, обоснованному и справедливому применению закона, а также к повышению уровня доверия граждан и общества к механизму и аппарату судебной власти
- Ермошин Г. Т. Статус судьи как организационно-правовая форма обеспечения его независимости // Российский судья. 2012. № 6. С. 10–16.
- Ермошин Г. Т. Современная концепция статуса судьи в Российской Федерации // Журнал российского права. 2013. № 8. С. 90–100.
- Шеломанова Л. В. Понятие и сущность категории «Независимость судей» в конституционном праве России // Конституционное и муниципальное право. 2012. № 7. С. 58–66.
- Кондрашев А. А. Проблемы реализации принципа независимости судей в России: от теории к правоприменительной практике // Актуальные проблемы российского права. 2015. № 8. С. 181–187.
- Ковалев С. Е. Независимость и самостоятельность суда в Российской Федерации // Актуальные проблемы юридической науки и практики: Гатчинские чтения–2017: сборник научных трудов по материалам Международной научно-практической конференции. Гатчина, 2017. С 54–58.
Основные термины (генерируются автоматически): Российская Федерация, судья, мой взгляд, РФ, самостоятельность суда, апелляционная инстанция, статус судей, вынесший обвинительный приговор, Конституционный суд, обвинительный приговор.
В статье рассматриваются основные нарушения принципов в гражданском процессе, возникших ввиду наличия пандемии COVID-19. Сделан вывод о нецелесообразности дальнейшего применения ограничительных мер в части рассмотрения дел (но не в части применения средств индивидуальной защиты и пр.), в целях недопущения нарушения принципов гражданского процесса.
Ключевые слова: принципы гражданского процесса, пандемия COVID-19, принцип равенства всех перед законом и судом, принцип разумного срока, принцип состязательности и равноправия, принцип гласности.
The article examines the main violations of principles in the civil procedure that arose due to the presence of the COVID-19 pandemic. It is concluded that the further application of restrictive measures in terms of consideration of cases (but not in terms of the use of personal protective equipment, etc.), in order to prevent violation of the principles of civil procedure, is concluded.
Keywords: principles of civil procedure, COVID-19 pandemic, principle of equality of all before law and court, principle of reasonable time, principle of competition and equality, principle of publicity.
Пандемия COVID-19 внесла существенные коррективы не только в деятельность судов, но и в реализацию принципов гражданского процесса, что отразилось на качестве осуществления правосудия, разрешении и рассмотрении дел, защите прав граждан.
В соответствии с положениями ч. 1 ст. 46 Конституции Российской Федерации: «Каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод» [1]. С наличием пандемии COVID-19, граждане были ограничены в реализации данного права, что было напрямую связано с возникшей неблагоприятной обстановкой и стремлением минимизировать распространение коронавирусной инфекции.
В данных целях Постановлением Президиума Верховного Суда Российской Федерации, Президиума Совета судей Российской Федерации от 18 марта 2020 г. № 808 [4] было обозначено, что в конкретный период для рассмотрения могут быть назначены дела безотлагательного характера и дела в порядке приказного и упрощённого производства, где не требуется непосредственного участия граждан. Также суды должны были ограничить доступ в здания лиц, которые не являются участниками процессов.
В Постановлении Президиума Верховного Суда Российской Федерации, Президиума Совета судей Российской Федерации от 8 апреля 2020 г. № 821 [5] было обозначено, что суд может самостоятельно принять решение по вопросу рассмотрения конкретного дела, а также рассмотреть его без участников, когда их участие не является обязательным.
При этом, письмом Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации от 7 мая 2020 г. № СД-АГ/667 [6], была полностью возобновлена работа судов, однако, некоторые ограничения, связанные с предотвращением распространения коронавирусной инфекции всё ещё соблюдаются.
В своём большинстве наличие ограничений, связанных с пандемией COVID-19, оказало влияние на следующие принципы:
- Принцип равенства всех перед законом и судом.
- Принцип разумного срока судопроизводства.
- Принцип состязательности и равноправия сторон.
- Принцип гласности.
Нарушение принципа равенства перед законом и судом состояло в том, что указанным постановлением № 808 было определено, что рассмотрение может быть только определённых категорий дел, в соответствии с чем, иные категории дел откладывались на более позднее время и принцип равенства всех перед законом и судом был нарушен.
За формальным нарушением принципа равенства перед законом и судом последовало нарушение принципа разумного срока судопроизводства. При этом, нельзя не отметить то, что несмотря на формальное нарушение данного принципа, Президиумом Верховного Суда Российской Федерации был утверждён Обзор по отдельным вопросам судебной практики, связанным с применением законодательства и мер по противодействию распространению на территории Российской Федерации новой коронавирусной инфекции (COVID-19) № 1, который разъяснил некоторые вопросы, связанные со сроками рассмотрения дел в условиях действия ограничений, в соответствии с чем, принцип равенства всех перед законом и судом был несколько восстановлен, также как и принцип разумного срока судопроизводства [3].
В целях защиты своих прав и восстановления пропущенного срока на обжалование, к примеру, граждане активно обращаются в суды, которые должны учитывать разъяснения Верховного Суда Российской Федерации. Достаточно интересным является кассационное определение Верховного суда Российской Федерации от 23 ноября 2020 г. по делу № 4-КАД20–16-К1, в соответствии с которым было обозначено: «Приведенные в кассационной жалобе доводы и ссылки на обстоятельства, обусловленные, в том числе невозможностью в период ограничительных мер, связанных с распространением новой коронавирусной инфекции (СОУГО-19), ознакомиться с материалами дела, получить надлежащим образом заверенные копии оспариваемых судебных актов, а также квалифицированную юридическую помощь при составлении кассационной жалобы, свидетельствуют об уважительности причин пропуска срока подачи кассационной жалобы. Указанное согласуется с разъяснениями, содержащимися в пункте 4 Обзора по отдельным вопросам судебной практики, связанным с применением законодательства и мер по противодействию распространению на территории Российской Федерации новой коронавирусной инфекции (СOVID-19) № 1, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 21 апреля 2020 года, согласно которым право на судебную защиту лиц, участвующих в деле, лишенных в силу объективных обстоятельств (ограничительные меры, введенные в субъектах Российской Федерации в целях противодействия распространению новой коронавирусной инфекции (СОУГО-19), и (или) соблюдение гражданином режима самоизоляции) возможности совершить необходимое процессуальное действие в установленные законом сроки, обеспечивается посредством восстановления процессуальных сроков» [7].
Основные проблемы коснулись нарушения принципа состязательности [9, С. 209].
Справедливо отмечает А. М. Горбунова, что при реализации принципа состязательности стороны и иные участвующие лица были наделены определёнными правами, в соответствии с чем, могли самостоятельно отстаивать свою позицию. К примеру, могли участвовать в исследовании доказательств, задавать вопросы, заявлять ходатайства и пр. [8, С. 217].
Поскольку имели место быть ограничения, связанные с наличием пандемии COVID-19, произошла ситуация, когда стороны не участвовали в рассмотрении дела, а в том случае, если хотели принимать личное участие, должны были уведомить суд или заседание откладывалось на неопределённый срок. К тому же, как показывает практика, в действительности, при проведении судебного заседания, суды стремились как можно быстрее окончить его, чем нарушался не только принцип состязательности, но и принцип законности, равноправия, разумного срока судопроизводства.
Нарушения существовали и относительно принципа гласности. Так, помимо того, что в судах разбирательства стали закрытые, в целях борьбы с распространением COVID-19, они остаются такими же и на сегодняшний день, несмотря на то, что фактически деятельность судов осуществляется в обычном порядке, но с соблюдением ограничений: с использованием средств защиты. COVID-19 является удобной причиной для судов в части ограничения количества слушателей при рассмотрении дела, в особенности журналистов.
Всё чаще и чаще суды рассматривают дела не только посредством ВКС, но и таких программ как «WhatsApp», «Skype», «Viber», что никак не урегулировано положениями ГПК РФ [2]. Помимо отсутствия правового регулирования, в рамках такого рассмотрения нарушается принцип гласности, состязательности, поскольку стороны не могут в полной мере реализовать свои права.
Таким образом, обобщив изложенное, следует отметить, что принципы гражданского процесса представляют собой систему, в соответствии с чем, нарушение одного из них, влечёт нарушение других.
Пандемия COVID-19 оказала существенное влияние на реализацию всех принципов, в особенности на принципы равенства всех перед законом и судом; разумного срока; состязательности и равноправия сторон; гласности. Полагаем, что на сегодняшний день необходимо как можно меньше применять ограничительные меры в части рассмотрения дел в целях недопущения нарушения принципов гражданского процесса.
Основные термины (генерируются автоматически): Российская Федерация, Верховный суд, гражданский процесс, принцип равенства, суд, принцип гласности, разумный срок судопроизводства, кассационная жалоба, наличие пандемии, принцип состязательности.
Автор статьи
Читайте также: