Когда будет суд над няней
Обновлено: 23.04.2024
Девятого июля истекает срок обжалования приговора британцам Эйдену Аслину и Шону Пиннеру и марокканцу Брагиму Саадуну, осужденным Верховным судом Донецкой Народной Республики к смертной казни.
Многие в России и за ее пределами следили за этой историей, спорили, справедлив ли вердикт, можно ли этих людей считать наемниками, стоит ли приводить приговор в действие сразу или подождать, возможен ли обмен этих людей, и если да, то на кого. Как все это лишь домыслы. А реальность такова: у осужденных был месяц на обжалование, и он истек.
За этот месяц наемники даже и не думали воспользоваться предоставленным им конституцией ДНР правом обжаловать приговор. Не верили, что все всерьез? Ожидали, что британские власти их вытащат, обменяют? Или даже, как предлагала газета Sunday Express, проведут военную операцию по их "освобождению".
А может, не хотели официальным обращением в суд ДНР легитимизировать республику? Ну, это вряд ли. Речь ведь идет об их жизнях, а все трое непохожи на камикадзе, готовых умереть за идею непризнания "донбасских сепаратистов". Упоротых бандеровцев, готовых кричать в лицо расстрельной команде "слава Украине!" среди них тоже явно нет. Так что наиболее вероятно то, что наемники верили: их спасут без признания вины, раскаяния и мольбы о пощаде. Но что-то пошло не так…
Очевидно, британские власти тоже до определенного момента не верили в реальность происходящего, только так можно объяснить практически полное отсутствие реакции почти два месяца между пленением британцев и судом над ними. После вынесения приговора СМИ Соединенного Королевства, безусловно, "взорвались", обрушились с обвинениями на Россию и лично российского президента. Думали, заставит Москву отдать британцев от греха подальше? Напрасно. Возможно, посчитали, что Москва сама начнет торговаться? Тоже зря.
Для Бориса Джонсона этот кейс может стать самым серьезным испытанием. Слетит голова с плеч Пиннера или Аслина, слетит и Джонсон со своего поста. Но что делать? Звонить в Донецк – означает признать его, звонить в Москву – означает признать свое участие в войне против нее.
Вместо этого были показательные беседы с Киевом, обещания сделать все, чтобы вытащить британцев со стороны украинских дипломатов. Очевидно, расчет был на то, что Украина сможет что-то весомое предложить ДНР, к примеру непропорциональный обмен. Однако то ли Киев побоялся предложить этот вариант, чтобы не спровоцировать бунт среди собственных военных, то ли переговоры (если они вообще были) зашли в тупик.
В итоге двое британцев сидят в камерах смертников, а часики тикают. Если в начале июня кто-то верил, что все это блеф и шантаж со стороны Донецка или Москвы, то неминуемость исполнения приговора уже начинает маячить на полном серьезе и едва ли кому-то охота до конца проверять серьезность намерений донецких властей, тем более что запрос на исполнение приговора среди жителей Донбасса колоссальный и властям ДНР будет трудно убедить своих граждан в необходимости его отмены или даже отсрочки.
Тикают часики. И Москва что-то не торопится со своими предложениями, даже желания торговаться не демонстрирует, а упорно повторяет, что говорить нужно с Донецком, чем обрубает Лондону все возможные варианты договориться.
Лондон все же начинает предпринимать шаги спустя почти две недели.
Как заявил 22 июня посол России в Великобритании Андрей Келин, британские власти обратились к Москве по поводу двух приговоренных к расстрелу британских граждан. "Было обращение британцев к нам, они направили ноту, но ноту, составленную в исключительно высокомерных, поучительных выражениях", – рассказал дипломат.
Можно только догадываться, что там было написано, но я попробую. Что-то типа "Эй, вы, ну-ка быстро отпустите наших граждан! Не слышали, что сказал белый господин?" В самом деле, они ведь славян считают людьми второго сорта, разве что чуть выше рангом, чем папуасы. Разве может у них в голове уложиться, что папуасы могут просто взять и казнить англичанина? Англичане, видно, еще со времен капитана Джеймса Кука вообще ничему не учатся.
Дальше было еще круче. Газета Express пригрозила России… увеличением поставок оружия на Украину, усилением санкций, а заодно и передачей Киеву ударных самолетов, о которых просил Зеленский.
Ну, напугали. Хорошая попытка. Но нет.
И вот к концу срока обжалования уже сами наемники начали понимать, что волшебник в голубом вертолете с Юнион Джеком к ним не прилетит и начали действовать самостоятельно.
29 июня Шон Пиннер первым подал кассационную жалобу в Верховный суд ДНР. Очевидно, ему вдруг стало все равно, что таким образом он лично легитимизирует донецкий суд, ибо расстрельная команда уже показалась на горизонте его сознания. Таким образом он выигрывает два месяца, в течение которых кассация будет рассматриваться.
Его соотечественник Эйден Аслин, очевидно, избрал иную тактику – давить на жалость. Он с самого момента пленения заявлял, что убеждал сослуживцев в Мариуполе уходить, божился, что отказывался стрелять, призывал Киев "отпустить" Донбасс и Крым. Потом он утверждал, что сожалеет, что поехал на Украину, признался, что был глуп и наивен, ввязавшись в чужой конфликт. Он даже записал показушное видео с жалобами на украинские обстрелы Донецка: "На прошлой неделе Донецк подвергся невероятному обстрелу с украинской стороны, и я был свидетелем этого воочию. Мы попали под артиллерийский обстрел, и я действительно думаю, что умру от рук Украины". Аслин посетовал на молчание западных СМИ об обстрелах городов Донбасса со стороны ВСУ, о которых "парни из ДНР твердят уже восемь лет". И даже попросил прощения у жителей Донбасса и России.
Интересно, на кого-то подействовали эти крокодиловы слезы?
Тактику "давить на жалость" избрал и марокканец Брагин Саадун. Его отец написал трогательное письмо российскому президенту: "Уважаемый Владимир Владимирович, мы надеемся на Ваше милосердие и мудрость, ведь Вы и сами являетесь отцом и знаете об отцовских чувствах не понаслышке…" Пишут, что сын приехал на Украину учиться и его обманом завлекли в вооруженные формирования. "При этом он не уведомил нас и не посоветовался с нами".
Бедный мальчик! Простим? Отпустим на поруки папы?
Впрочем, защита Саадуна проявила больше всего изобретательности. Еще в середине июня у него "внезапно обнаружили" украинский паспорт, что делает его вроде как не наемником.
Странно, что нашли его уже после суда, а не до. Уж не штампует ли Украина эти документы задним числом?
Но даже если он у него и был, а Сааудун на суде просто забыл о нем упомянуть, это ничего не меняет, ибо вышку он получил вовсе не за наемничество, а за прохождение обучения в террористической организации и насильственный захват власти, в чем он, кстати, сознался. А наемничество в ДНР – это максимум восемь лет…
Потом Саадун, очевидно решил закосить под психопата: экспертиза выявила у "бедного студента" психопатию, причем столь же внезапно, как до этого нашли украинский паспорт.
И что? Психопатия не делает человека невменяемым. Почти у всех маньяков диагностируется целый букет психических расстройств, тем не менее их успешно судят и казнят. Вменяемость – это способность давать отчет своим действиям и руководить ими, а с этим у Саадуна проблем не было.
Наконец, 1 июля марокканец подал кассацию, так что тоже получил два месяца отсрочки приговора.
Кстати, власти Марокко о своем гражданине не забыли. Как заявила министр иностранных дел ДНР Наталья Никонорова, королевство направило "определенные сигналы" в связи с осужденным в ДНР наемником из этой страны, в частности запрос на общение, который был удовлетворен.
Видите, это совсем не больно, и не надо официально признавать ДНР. Но Британия, очевидно, не готова и к этому.
Итак, наемники выиграли два месяца (Аслин пока не обжаловал приговор, но, уверен, в ближайшие день-два он это сделает). В эти два месяца, очевидно, торги и попытки вытащить своих граждан, не идя при этом на компромисс, будут продолжены. Правильно ли участвовать в этих торгах? Действительно, есть очень серьезный запрос российской и особенно донбасской общественности на торжество справедливости, олицетворением чего может стать казнь этой троицы. Причем желательно с фиксацией на видео, как это было с казнью Саддама Хусейна.
Но глупо было бы резать курицу, не дождавшись, пока она не снесла золотого яйца. Полагаю, нужно выслушать цену, которую Лондон может предложить, и честно спросить у людей, готовы ли они отдать своих убийц за нее. У Лондона есть целых два месяца, и есть надежда, что предыдущего хватило хотя бы для того, чтобы осознать, что играть игры с ними никто не будет.
Если и за это время Джонсон не согласится на компромисс ради спасения своих "солдат неудачи", никаких других способов отсрочить расстрел больше не проглядывается.
Еще недавно Интернет пестрел заголовками, что из казанской больницы с принудительного лечения выходит (или даже уже вышла!) «кровавая няня» Гюльчехра Бобокулова. Та самая женщина с психическим заболеванием, которая в Москве задушила и обезглавила свою подопечную – четырёхлетнюю Настю. Всего пять лет – и прощайте, решётки на окнах и лекарства, останавливающие безумие? Оказывается, нет. Как выяснили «АиФ-Казань», говорить о выходе из больницы Гюльчехры еще рано.
Лечение продлили
Жестокое, циничное преступление по отношению к ребёнку, которого няня должна была оберегать, многих потрясло до глубины души.
29 февраля 2016 г. она дождалась ухода родителей и старшего ребёнка из дома, задушила девочку и обезглавила тело. Затем переоделась в чёрное, подожгла квартиру и с головой несчастного ребёнка в руках ходила у станции метро «Октябрьское поле», угрожала всех взорвать. Полицейские оцепили вход в метро, а в момент угрозы совершения взрыва сотрудник полиции бросился на неё, чтобы защитить окружающих. К счастью, обошлось без новых жертв – взрывчатки у женщины не было.
Врачи признали её невменяемой, и суд отправил на принудительное лечение в Казанскую психиатрическую больницу специализированного типа с интенсивным наблюдением.
И вот – новость: няню якобы собираются отпустить из больницы.
Выпустить на свободу или перевести в другую больницу? В Россию или на родину?
«Без комментариев!» – отрезал зам. главного врача психиатрической больницы Радик Яруллин.
В Минздраве России заявили, что не могут распространять медицинские сведения без разрешения представителей пациентки.
«Информацией по пациентам на принудительном лечении – перемещении и планах – не владеем. УФСИН лишь организует охрану», – сказал Алексей Ларин, руководитель пресс-службы УФСИН РТ.
Если няню-убийцу выпускают из специального лечебного заведения, что дальше? Мама убитой девочки заявляла, что Бобокулова во время следствия угрожала их старшему ребёнку. Сейчас, после лечения, «кровавая няня» получается, уже безопасна для общества? Кто может это гарантировать наверняка? Где она будет жить?
В Генконсульстве Республики Узбекистан в Казани корреспонденту «АиФ-Казань» ответили, что если бы Бобокулову отправляли на родину, то в посольство обратились бы компетентные органы, в данном случае Минздрав. Но в консульство никто не обращался.
То, что Бобокулова продолжает оставаться пока в казанской больнице, подтвердил и источник в одном из силовых ведомств.
Но когда? Ответ «АиФ-Казань» дали в прокуратуре: няня как минимум ещё полгода будет находиться в Казанской психиатрической больнице.
«В марте принудительное лечение Гюльчехры Бобокуловой продлено на шесть месяцев, – сообщил «АиФ-Казань» Руслан Галиев, руководитель пресс-службы прокуратуры РТ. – Это уже второе продление, первое состоялось 16 сентября 2020 г. Будет ли Бобокулова по истечении срока передана в Узбекистан, информации нет».
Насколько опасен «выздоровевший»?
Могут ли няню отпустить на свободу? «Я не наблюдал Бобокулову и могу лишь делать предположения, – говорит психиатр, профессор Казанского ГМУ Владимир Менделевич. – Как пишут в прессе, у женщины были рекомендации от другой семьи, и она три года без нареканий работала няней у Мещеряковых, так что предугадать такой акт насилия было невозможно. Психиатры признали, что она совершила преступление вследствие болезни, именно поэтому ей назначили принудительное лечение. Поскольку такие больные не просто изолируются, а их активно лечат, они могут выздороветь или выйти в ремиссию».
Каждые полгода экспертами-психиатрами проводится освидетельствование, чтобы выяснить, прошли или нет симптомы болезни, рассказывает врач.
Комиссия решает, можно ли заменить стационарное лечение на амбулаторное принудительное лечение, когда пациент обязан, скажем, раз в месяц приходить к психиатру, а также постоянно принимать лекарства.
Но насколько безопасен на воле такой «выздоровевший»? Гюльчехре убить девочку приказал «голос» в голове. А если он заговорит вновь?
Большой резонанс несколько лет назад получил случай в Астрахани, когда убийцу с шизофренией медкомиссия выпустила, а через два месяца он убил полуторагодовалую дочь своей племянницы. Один из членов медкомиссии, психиатр Александр Шишлов, получил два года колонии. Правда, позже суд другой инстанции снял обвинения в халатности.
«На психиатрах, принимающих решение, лежит огромная ответственность, и они об этом знают. А тем более после прецедента с Шишловым. Они перестраховщики», – уверен Владимир Менделевич.
Длительность нахождения в стационаре заранее невозможно определить, говорит он.
«Но есть негласный договор общества с психиатрами: больной, совершивший тяжёлое преступление, будет находиться на принудительном лечении столько, сколько он бы провёл за решёткой, если бы был здоровым», – отмечает врач.
Распространённость психических болезней высока. Например, доля больных шизофренией в популяции – 1 %, то есть в каждой многоэтажке – десяток. Так что, теперь нам бояться каждого человека «с диагнозом»?
«Из всех людей, совершивших преступления, только 2,4 % имеют его. Остальные 97,6 % преступлений совершают психически здоровые люди», – подчёркивает Владимир Менделевич.
Нежные райские бабочки
Многим действия женщины напоминают действия террористки. И уж больно она была спокойна на заседаниях суда. Ещё и камерам приветливо махала.
«Да, после задержания Бобокуловой в СМИ были предположения, что её завербовали фундаменталисты из запрещённых в России организаций. Думаю, что это не так. Она лишь копировала некоторые элементы, подсмотренные где-то в интернете, – комментирует доцент кафедры религиоведения Института социально-философских наук и массовых коммуникаций КФУ Антон Горин. – Поэтому , чтобы не спровоцировать на подобное других, скажем так, неуравновешенных людей, в Сети должна быть цензура по отношению к таким сценам насилия».
Второе, что нужно сделать, по мнению Антона Горина, это ужесточить миграционное законодательство: на территорию России не должны попадать люди, представляющие опасность для других. Третье – навести порядок на «рынке нянь»: женщина с психическим расстройством, которое ей поставили еще в родном Самарканде, перебирала в Москве лук на овощебазе – и вдруг ей доверили детей.
«Я неоднократно бывал в Узбекистане. Там ислам формирует этико-культурную идентичность людей, и для них деяние Бобокуловой – это запредельная дикость. Потому что убийство беззащитного, к тому же больного ребёнка – не поступок верующего человека, это вообще нечеловеческий поступок, – подчеркивает он. – Этим она дискредитировала и ислам, и узбекский народ. А ведь у нас примерно 10 % населения страны – мусульманское».
В исламе дети – это райские бабочки. Мусульманское сообщество страны сразу же резко осудило действия Бобокуловой. Люди начали помогать родным погибшей Настеньки Мещеряковой не словами, а делом, собирая для них средства.
Этот поступок женщины – несчастье и для её родных. Да и женщины ли?
Когда Бобокулову спросили, есть ли у неё дети, она сказала: «Да, трое сыновей». И добавила: «Идите, убейте их. Мне они не нужны».
КСТАТИ
В каких условиях содержится «кровавая няня»?
«В России психиатрических больниц специализированного типа с интенсивным наблюдением, как Казанская ПБСТИН, не больше десятка. И лишь одна в стране – для женщин, она находится в столице РТ», –рассказывает экс-руководитель психологической службы УФСИН РТ Владимир Рубашный.
Эта больница – «наследница» Казанского губернского специализированного дома для госпитализации умалишённых, работавшего с 1866 г. С 1939 г. распоряжением Берии больница отдана в подчинение НКВД, на её базе создана Казанская тюремная психбольница, снискавшая печальную славу. К примеру, в первую военную зиму пациенты массово умирали от дистрофии и холода.
«Сейчас это учреждение – всё же больница, а не тюрьма, – считает Владимир Рубашный. – Пациенты находятся не в камерах, а в палатах, спят на одноместных койках, а не на двухъярусных. Правда, палаты запираются, а персонал может наблюдать за тем, что делается в комнате через окошко двери. Внутри здания тюремной охраны нет – сотрудники УФСИН ведут только наружную охрану. Больные одеты в халаты. Их могут и гулять выводить. Тем не менее больница - это далеко не санаторий».
Европейский комитет по предотвращению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения в течение многих лет выявляет нарушения прав пациентов в российских психиатрических больницах, в том числе в Казанской ПБСТИН, писал в 2019 году орган Федеральной палаты адвокатов РФ «Адвокатская газета».
Типичные проблемы отечественной системы - это жестокое обращение персонала, злоупотребление такими методами, как изоляция пациентов, жестокие методы «терапии», как электросудорожное лечение без обезболивания, применение механических средств сдерживания, например, связывание ремнями. Другие проблемы - высокая скученность (койки порой придвинуты вплотную друг к другу), физическое насилие одних пациентов по отношению к другим.
В некоторых больницах отмечается отсутствие нормального туалета. Нередко больных выводят к санузлу пару раз в сутки, а на ночь ставят ведро на виду у всех.
Порой пациентов месяцами не отпускают на прогулку, пишет «Адвокатская газета» о выявленных Европейской комиссией нарушениях. Не со всеми выводами комиссии власти России согласились, а по некоторым нарушениям сообщили, что ведётся работа.
МНЕНИЕ
Эльмира Ахметзянова, координатор направления «Социальная адаптация и интеграция трудовых мигрантов» НКО «Новый век»:
– В случае с Бобокуловой сложно было предугадать преступление. Но для уже осужденных за убийства и другие тяжкие преступления въезд в нашу страну формально закрыт. Нужно задаться вопросом, почему этот механизм не всегда работает. Например, есть лазейка, когда мигранты из Средней Азии въезжают в Россию по чужому паспорту, например, брата, пользуясь тем, что нам сложнее различить их лица. Поскольку это стало проблемой, ставку сейчас делают на обязательную дактилоскопию и другие биометрические данные.
Наша организация неоднократно предлагала сделать вводные ориентационные курсы для иностранцев , на которых они знакомятся с традициями, культурой России, нормами поведения в стране, обязательными (сейчас это добровольная форма). В других странах для получения вида на жительство тоже требуются сдать похожий экзамен. Обязательные курсы дадут возможность нам выявить националистов, исламистов-радикалов и им подобную публику.
«Всем плевать»
«Доброе утро! Вот, мой любимый сыночек Дима, в суде мне отказано по моему иску. Четыре заседания было, я все разы приезжала в Москву, в суд, и вот такое решение. С мая по июль все тянулось и тянулось, а ведь это время я не просто боролась за земельный участок, я боролась за тебя, мой сынок! Нет, им всем плевать, как ты живёшь, как выживаешь в тех условиях», – эти видеопослания Татьяна Калентьева из Набережных Челнов оставляет для 7-летнего Димы в социальных сетях. В надежде, что он когда-нибудь прочитает их и узнает, что она не бросила его, а его отняли у неё.
Татьяна растила Диму, как своего сына. Она воспитала двоих сыновей. Фото: Из личного архива Татьяны Калентьевой
Для неё это способ выговориться и поделиться своей болью. Её посты собирают сотни комментариев и слов поддержки. Хотя есть и те, кто не верят в такую любовь к чужому ребенку, ищут подвох. Свою историю, скорее даже исповедь, Татьяна Калентьева рассказывала на протяжении четырёх часов.
«Я живу в Набережных Челнах. В Москву приезжала на заработки с 2010 года, во многих кадровых агентствах оставила свою анкету, где указала, что имею педагогическое и медицинское образование и могла бы работать воспитателем и няней. В сентябре 2013 года мне позвонила Мария* (имя изменено). Сказала, что у неё двое детей и одному ребёнку нужна няня. С ребёнком мне предстояло жить отдельно в другой квартире. В октябре я согласилась на эти условия и приехала. Тогда я в первый раз увидела Диму. Ему было два месяца. Мария была с мужчиной, я так поняла, что это её сожитель, иностранец. Он был в возрасте. Позже с её слов я узнала, что сожитель – гражданин Франции по имени Роберт, у него там семья, там бизнес», – рассказывает Татьяна Григорьевна.
Работала женщина вахтовым методом – две недели жила в Москве и заботилась о Диме, потом уезжала домой. Раз в 3-4 дня приходила Мария, приносила смесь для ребёнка и давала возможность Татьяне сходить в магазин за продуктами.
«Когда я начала с Димой работать, Мария рассказала, что дети родились от суррогатной матери. И в роддоме они решили отказаться от мальчика, – продолжает Татьяна Калентьева. – Я спросила: «А почему?» Она на этот вопрос так и не ответила. По рассказам Марии, заведующая в роддоме сказала: «Не возьмёте мальчика, ни одного ребенка не получите», поэтому они были вынуждены взять обоих детей. Она мне рассказывала, что даже предлагала Диму знакомым, но никто не взял».
«Не хотите взять себе?»
Так Татьяна Калентьева отработала с октября по февраль 2014-го. А потом Мария спросила: «Таня, вы не могли бы себе Диму взять?». Та опешила: у неё два взрослых сына, она приехала на работу в Москву, так как вышла на пенсию по выслуге лет и решила подзаработать денег и забирать младенца в её планы не входило. Она отказалась и уехала домой.
В мае 2014 Мария вдруг позвонила: «Вы не могли бы в июне приехать к Диме?». «Я поняла, что ребёнок ей не нужен, и пожалела, – продолжает Татьяна Григорьевна. – В июне, как я приехала, она мне сразу говорит: «Таня, мы хотим вам ребёнка отдать в ваш город».
Дима рос счастливым ребенком, что творится с ним сейчас, неизвестно. Фото: Из личного архива Татьяны Калентьевой.
«Я говорю: «Как так? Как можно детей разделять, у вас мальчик и девочка». На что, вспоминает женщина, Мария ответила: «Нет, возьмёте, всё равно я его куда-то отдам. Три дня поживите, подумайте, сможете его забрать или нет». Три дня я жила на этой квартире с Димой вдвоём. Как потом выяснилось, еще в мае мать сделала нотариальное согласие, что я могу обращаться за медицинской помощью, перевозить ребёнка. И в июне я приехала с ним домой, она нас проводила. Тогда рядом с ней был другой молодой иностранец».
Изначально они договорились, что Дима проживёт с няней год. Но мать не забрала его. В итоге мальчик прожил у няни с июня 2014 до конца августа 2020 года. 6 лет. Первые три года Мария исправно перечисляла деньги на оплату труда няни (в Москве она платила 45 тысяч руб., в Челнах снизила сумму до 35 тысяч рублей в месяц) и 4-5 тысяч рублей – на Диму. А с 2017 года перестала высылать Диме и эти небольшие деньги. В феврале 2015 года Калентьева пошла в органы опеки. Но совершила ошибку – пришла в неприёмный день и не оформила письменно своё обращение.
«Я хотела получить консультацию, смогу ли я взять этого ребенка под опеку или усыновить? Показала нотариальное согласие. Чиновница посмотрела: «Что вы хотите? У вас же год ещё не прошел. А что, мать отказывается?» «Нет». «А ребенку платит?» «По 4-5 тыс. в месяц». «Мы ей позвоним, она приедет и заберёт. Вот если она откажется, ребенка мы поместим в приют и там уже будет вопрос решаться». Я поняла, что все это бесполезно: Мария приедет, его заберёт и отдаст в другой город и еще неизвестно, к кому он попадёт. Так Дима остался у меня. И мы хорошо жили! У него всё было, в 2018 году я подкопила денег и свозила его на море».
Татьяна полностью заменила ему мать. Он стал своим в её семье. Она водила Диму по врачам, когда заподозрила, что есть проблемы с глазками. На многочисленных фото он на детских площадках, на занятиях по тхэквондо и других мероприятиях. В 6 лет Дима начал посещать подготовительные занятия к школе.
На городских соревнованиях по тхэквондо Дима занял третье место. Фото: Из личного архива Татьяны Калентьевой.
И хотя он знал, что где-то в Москве у него есть мать, мамой считал Татьяну. По словам Калентьевой, биологическая родительница ни разу не разговаривала с ним по телефону или видеосвязи. Ни разу за эти годы не приехала. «Сначала я его жалела из-за того, что родная мать так к нему относится. А потом я его полюбила, как своего. И сейчас люблю, жить не могу!» – плачет Татьяна.
Разрыв
Близилась осень 2020, детсад Дима не посещал, а в школу не пойти он уже не мог.
«Я начала его готовить – мы с тобой поедем вместе в Москву. Он спрашивал: «Мама, а ты будешь со мной»? Сказал, что хотел бы увидеть сестру, а мать не хочет видеть. Называл её «она» и говорил: «У меня есть мама».
И если сначала Мария предлагала Татьяне пожить в Москве, чтобы Дима мог привыкнуть и освоиться, то потом что-то пошло не так. После переписки в вотсап Татьяна Калентьева стала подозревать, что ребёнка биомать возвращает не для себя, а чтобы его в последующем передать предполагаемому отцу-иностранцу для вывоза за границу. Иначе зачем делать фотографии на документы и требовать привозить Диму ровно на 1 день, чтобы его увидел Роберт? Вместо 1 августа Диму надо было привезти к 31 августа и тут же уехать. Но как ребёнок сможет пережить такой стресс? Калентьева пошла в опеку Автозаводского района в Челнах и всё рассказала. Ребенка полагалось изъять, как безнадзорного, и поместить в приют, но Дима категорически отказывался расставаться с Татьяной.
«Как он кричал!» - этот день Татьяна Григорьевна не может вспоминать без слёз. – Дима умолял не отдавать его никому. Говорил: «Мама, борись за меня, борись!»
И опека в Челнах отступилась. Но биологическая мать в Москве написала заявление, что няня якобы незаконно удерживает ребёнка в Челнах. Так Калентьева превратилась чуть ли не в преступницу. Ей угрожали полицейские, опека. Выхода не было – она отвезла Диму в Москву, передача ребёнка происходила в отделе полиции в присутствии представителей опеки и комиссии по делам несовершеннолетних. Татьяна просила поместить Диму во временный детский центр, чтобы мать постепенно налаживала с ним родительские отношения. Но Диму передали биологической матери.
«Органы опеки Челнов подали иск о лишении матери родительских прав, – рассказывает представитель Татьяны в суде, юрист Виктория Рашина. – Но подали с ошибкой, сложно поверить, что они не знали, что такие иски подаются от имени главы администрации, а не начальника опеки. В итоге, суд вернул иск обратно, а с новым в суд они обращаться не стали».
Судебные тяжбы
Татьяна сама обратилась с иском об усыновлении ребёнка (по закону есть такая возможность в ситуации, когда ребёнок более 6 месяцев не проживает совместно с родителем). Согласно ст. 130 Семейного кодекса это можно сделать без согласия родителей. Но проиграла в судах двух инстанций. Сейчас женщина готовит кассационную жалобу.
«Почему она проиграла? Было несколько факторов. Главный – что к моменту рассмотрения дела ребёнок уже был передан матери. В защиту интересов няни и ребёнка не выступили ни органы опеки и попечительства, ни МВД, – объясняет Виктория Рашина. – Хотя были все основания как минимум в ограничении родительских прав матери за длительное неисполнение своих обязанностей. Органы опеки и попечительства Москвы сначала тоже были возмущены поведением матери. Но вы же понимаете, что произошедшее – это, в том числе, и халатность органов опеки. Мальчик 6 лет живет с чужой женщиной и никто об этом не знает.
Наша цель – обратить внимание государственных органов на существующую проблему. Ведь это не единичная история, когда детей отдают, продают, дарят, а потом вдруг решают вернуть их себе, как вещь.
А ведь когда рождается ребёнок, из роддома в местную поликлинику поступает информация, над этим ребенком устанавливается патронаж на месяц. Доктор приходит раз в неделю. Потом ребёнку устанавливается календарный план прививок и регулярных медосмотров. И если ты не приходишь, то из поликлиники должны поинтересоваться: а что с ребёнком, где он, здоров ли? И вот ситуация: родились близнецы, а что со вторым ребенком. Куда его дели? Повезло, что Калентьева следила за его здоровьем. А больше никто на протяжении шести лет им не интересовался. В опеке знали, что мама «с нюансом» – ведь уже сразу после рождения Димы она пыталась от него отказаться. Куда же смотрели?»
Параллельно с историей в Челнах, начали раскручиваться события в Москве. После того, как Татьяна обратилась в органы опеки, в Москве их коллеги пришли по адресу матери, пообщались с семьей. В официальном письме Администрации Головинского района (оно имеется в распоряжении редакции, - Прим. авт.) сказано, что органы опеки провели обследование жилищно-бытовых условий Марии, в ходе которого установлено, что родная сестра брата его не знает, родительско-семейные отношения с мальчиком отсутствуют, вместе они не жили. Димы как бы и не было вовсе, он не был вписан в паспорт матери, он не был прикреплен к поликлинике, потому что жил в другом городе.
В Челнах они любили гулять на детских площадках и в парках. Фото: Из личного архива Татьяны Калентьевой.
Но суд эти и другие доказательства о том, что Мария все эти годы не занималась воспитанием ребенка, отмёл.
«Мы проиграли в Мосгорсуде. Судебный процесс был закрытым, я не могу публиковать подробности этого абсурда (были грубые нарушения процессуального права, неверно применены нормы материального права). Мы пойдём в кассацию. Зачем? Если не вернуть ребёнка, то хотя бы добиться комплексной психолого-психиатрической экспертизы, которая установит его состояние, - говорит Виктория Рашина. – А основная цель – обратить внимание государственных органов на существующую проблему. Ведь это не единичная история, когда детей отдают, продают, дарят, а потом вдруг решают вернуть их себе, как вещь. А человек, кто всё это время растил ребёнка, никаких прав не имеет, потому что практика по статье (ст. 130 Семейного кодекса РФ), которую мы пытаемся применить, не сложилась. Её нет.
Официально Татьяна не была опекуном Димы, она не может сама подать иск на лишение матери прав, такие полномочия есть у органов опеки, прокуратуры, опекунов и попечителей. Она мечтает усыновить Диму, который стал ей третьим сыном. Ну а пока хочет добиться хотя бы права общаться периодически с ним.
«АиФ-Казань» во время подготовки этой статьи обратились за комментарием к матери Димы. И получили такой ответ (орфография и пунктуация сохранены): «И я готовлю статью о моральном преследовании меня банды няни Калентьевой в течении 1,5 года. В полицию. Суд ей дал отказ. А она все преследует нас». Вопрос о состоянии Димы остался без ответа.
Комментарий эксперта
Специалист отделения психолого-педагогической помощи «Сердэш», детский психолог Светлана Берцец:
Вместо послесловия
Недавно на всю страну прогремела история с еще одним ребенком, который после рождения 6 лет прожил в перинатальном центре, пока его не обнаружили волонтёры и не подняли шумиху. Богатые родители не забирали девочку домой, считая, что ей якобы нужна круглосуточная медпомощь. Зато они не жалели миллионы на ее пребывание в частной клинике. Потребовалась огласка, вмешательство Уполномоченной по правам ребенка в РФ, чтобы ситуация разрешилась в пользу девочки. Теперь у нее новая любящая семья. «АиФ-Казань» обратились к детскому омбудсмену РФ с просьбой поучаствовать в судьбе Димы и помочь всем сторонам этой истории найти компромисс.
В Стерлитамаке начался суд над жестокой няней, которую несколько семейных пар обвиняют в избиениях своих малышей. А выяснилось все так: когда супруги начали подозревать cиделку, установили в квартире камеру наблюдения. Увидев запись - ужаснулись. Женщина, в резюме которой исключительно положительные отзывы, просто откровенно издевалась над ребенком: била и швыряла на пол, словно тряпичную куклу. В этой истории разбирались журналисты РЕН ТВ.
Это сейчас Ирина Золотухина стоит в зале суда, опустив глаза. Она ведь мать и няня с прекрасными рекомендациями. Уход за детьми - ее смысл жизни. Однако родители последнего воспитанника до сих пор не могут простить педагогу "методов воспитания," после которых на теле грудничка не осталось живого места.
"Когда я зашла, она мне сразу же: "Ириш, ты что"? Она просто делала вид, как будто ничего не произошло", - рассказала мама малыша.
О "методах" своей работы Ирина помалкивала. А тем не менее на теле маленького Алана появлялись все новые и новые следы от побоев. На все вопросы родителей о синяках воспитатель говорила, мол, малыш сам себя щипает. Семейная чета решила установить камеры слежения. И когда мать увидела в онлайн-режиме, как заслуженный педагог укладывает сына спать, кровь застыла в ее жилах.
Несмотря на то, что Ирину поймали практически с поличным, она даже не думала раскрывать все секреты "педагогической работы".
Вот это она называет безобидным прикосновением. Малыш от боли и страха уже даже не плачет. Не умея еще говорить, он громко рыдает, оглашая квартиру криками, в которых слышны мольбы о пощаде. А педагог же продолжает методично и заботливо втаптывать голову ребенка в подушку.
И вот что интересно, позже, даже в присутствии полицейских и под давление весомых улик, няня, не краснея, требовала от родителей лишь одного – денег за эксклюзивную работу.
"Я так понимаю, вы сегодняшний день оплачивать не будете?"
"Нет, конечно! За что? За побои?!"
От такого делового подхода к воспитанию не по себе стало даже полицейским. После проведения проверки и просмотра всех кадров домашнего триллера следователи СК сразу же возбудили уголовное дело. И только в суде Ирина Золотухина поняла, что уйти от ответственности ей не удастся. Дама призналась: педагог из нее никудышный.
"Раз такое случилось, ну, значит, я не могу к детям подходить", - заявила Ирина Золотухина.
В зале суда сиделка свою вину признает. Вот только почему-то по одному эпизоду.
Видимо, опасаясь ужесточения наказания, умалчивает о других случаях жестокости к воспитанникам. И возможно, следователям скоро снова придется брать в руки иголки, чтобы сшивать новые тома уголовных дел.
C момента убийства младенца в Заводоуковске, которое потрясло не только Тюменскую область, но и всю страну, прошло четыре месяца. В сентябре Виктория Айметдинова осталась с чужим 5-месячным ребенком и внезапно пропала средь бела дня. Родители малыша вернулись с похорон и обнаружили, что дома никого нет. Они увидели, что няня не взяла ни подгузники, ни бутылочку с молоком для маленького Богдана.
Это последний снимок маленького Богдана, который сделал Игорь Александрович. С самого утра малыш позировал папе на камеру мобильного телефона. После этого его родители уйдут, своего сынишку живым они больше не увидят
Фото: Ирина Шарова
Первый суд. Встреча няни малыша и родителей
С Игорем и Натальей Гафнер мы встретились в Заводоуковском суде, где проходило первое слушание по делу Виктории Айметдиновой. Территория у серого двухэтажного здания, расположенного на улице Маяковского среди пушистых елей, была пустынной. Еще осенью по этой округе ходили толпы людей в поисках няни с ребенком, сейчас же здесь спокойно.
Викторию Айметдинову привезли в суд на первое заседание
Фото: Ирина Шарова
Несколько человек — свидетели и потерпевшие — находились в здании суда. В коридоре, у зала заседания, сидели отец и брат убитого Богдана. Старший брат малыша — Андрей — ходил из стороны в сторону, а папа — Игорь Александрович — спокойно сидел на лавочке. Он перебирал пальцы, а потом теребил свою шапку, сильно сжимая ее в руках.
— Меня и свидетелей пока не пускают внутрь, только Наташа там (жена Игоря Гафнера. — Прим. ред.) и она (имеется в виду Виктория Айметдинова). Вроде бы должны позже меня как отца допросить. Я видел няню. Вот отсюда с лестницы, с другого входа, её завели в наручниках в сопровождении конвоя. Так хотелось. Но охрана отодвинула меня в сторону. Наташа, как хоть она там, без меня? Почему не дают нам вместе быть в суде? Ей нужна поддержка, — начал рассказывать Игорь Гафнер.
В этом комбинезоне Виктория Айметдинова унесла в лес 5-месячного Богдана. Его родители говорят, что он очень любил быть на улице в коляске
Автор статьи
Читайте также: