При каком короле франции сложился единый порядок управления суда сбора налогов

Обновлено: 02.05.2024

Историки права часто считают, что развитие французской системы королевской юстиции отставало от английской почти на столетие. Они указывают, что в Англии центральный королевский суд появился в 1170-х гг., тогда как во Франции центральный королевский суд — парламент Парижа, был создан только в 1250-х гг. Это, однако, все равно, что сравнивать яблоки и апельсины.

«Парламент» Парижа был преимущественно апелляционным судом, он рассматривал апелляции на дела, разрешенные в качестве первой инстанции либо подчиненными королевскими судами провостов и бальи, либо подчиненными судами герцогов, графов и других феодалов. В отличие от этого английские королевские судьи, как разъездные, так и вестминстерские, обычно рассматривали дела в качестве первой инстанции на основании исходного инициального предписания.

Поэтому нужно сравнивать английскую королевскую юрисдикцию XII в. с юрисдикцией в тот же период герцогов и графов в отдельных французских герцогствах и графствах: Бургундии, Мене, Тулузе, — а также с юрисдикцией короля в королевском домене (во Франции термин "графство" относился к политическому образованию, управлявшемуся графом, а не к английскому типу графства). Следует также сравнивать английскую королевскую юрисдикцию с французской системой королевских судей — бальи, созданной Филиппом II в 1190 г.

Главное различие состояло в том, что бальи не были ни разъездными, ни центральными судьями, а действовали в отдельных округах. Парламент Парижа при Людовике IX, с другой стороны, занимался тем, чем английский центральный королевский суд не занимался: он регулярно разбирал апелляции. Это различие не учитывается теми, кто считает, что развитие в Англии было "ранним", а во Франции — "отставшим".

Если сравнить централизованную юстицию в Англии с централизованной юстицией не во Франции в целом, а в каком-либо большом французском герцогстве, то в XII столетии обнаруживается примечательное сходство между ними. Наглядным примером является Нормандия, поскольку здесь в XII столетии разбирательство герцогскими судьями крупных гражданских дел было по существу похоже на разбирательство аналогичных дел королевскими судьями в Англии, причем нормандский герцог соответствовал английскому королю.

В это время ни в Нормандии, ни в Англии не существовало системы апелляций на решения по таким делам. Лишь столетие спустя, когда французский король Людовик был правителем Нормандии, решение дел, разбиравшихся центральным герцогским судом Нормандии, могло быть обжаловано в новый центральный королевский суд в Париже.

В создании иерархической системы судов с упорядоченной процедурой апелляции на решения судов провостов в суды бальи и на решения последних, а также судов герцогов, графов и других феодалов в центральный королевский суд в Париже французское государство было значительно "впереди", а не "позади" английского.

Конечно, для английских королей было бы совершенно невозможно попытаться учредить систему апелляций, поскольку в соответствии с процедурой английских королевских судов такие апелляции должны были подаваться на вердикты присяжных, представлявшие собой ответы "да" или "нет" на поставленные королевскими судами вопросы о фактах или о сочетании фактов и права с учетом ранее собранных ими сведений. Наиболее близким к апелляциям институтом, созданным в английском праве, была процедура, применявшаяся только по гражданским делам, в соответствии с которой для пересмотра вердикта прежнего жюри присяжных созывался "большой совет" из 24 человек. Если предшествующий вердикт признавался ложным, пострадавшей стороне возвращалось все, что она потеряла из-за него, а первоначальные присяжные подвергались конфискации имущества, сами они заключались в тюрьму, их жены и дети изгонялись на улицу, дома разрушались, садовые деревья уничтожались, луга перепахивались.

Французская система гражданского и уголовного судопроизводства сначала, т.е. в XII и в начале XIII в., не была столь отличной от английской.

Не в центральных королевских судах, конечно, но в центральных герцогских и графских судах и в местных королевских судах провостов и бальи судьи председательствовали над непрофессиональными членами суда. Решение суда принималось не председательствовавшим должностным лицом, а не профессиональными членами суда. Это деление суда на председательствующее должностное лицо и непрофессиональных судей восходило по времени, как и английское жюри присяжных, к французскому институту расследования присяжными.

Опора на сельских жителей, участвующих в разбирательстве судебных дел, была подкреплена законодательством Филиппа-Августа, создавшим суды бальи. Для определения местных обычаев был также изобретен институт "народного расследования"; для этой цели созывались 12 человек, и их представитель излагал их общее мнение.

Французская система испытала драматические изменения во второй половине XII в. и позже. Как показал Джон Доусон, французский судебный процесс стал более профессионально подготовленным и более сложным. Профессионально подготовленные юристы появились не только на уровне апелляционной инстанции, но и в судах провостов и бальи, а также герцогов и графов и даже феодалов более низкого ранга. В XIV—XV вв. иногда не только парламент Парижа, но и судьи в нижестоящих судах во время судебного разбирательства применяли письменную процедуру, похожую на установленную каноническим правом: стороны обменивались письменными изложениями претензий и возражений, использовались письменные протоколы допросов и тайные показания свидетелей под присягой, решение суда излагалось в письменной форме с указанием установленных фактов и аргументированием выводов суда.

Стороны задавали друг другу вопросы. Решения лиц, проводивших следствие, протоколировались. Имелось огромное количество формальностей. Апелляции со ссылкой на ошибки в обширных протоколах направлялись из нижестоящих судов в вышестоящие вплоть до парламента Парижа. Как отмечает Доусон, непрофессиональные члены нижестоящих судов постепенно отходили в сторону, будучи "смущены и запутаны становившейся все более сложной процедурой". Официальный должностной компонент стал доминировать над компонентом народного представительства.

С точки зрения более позднего развития права можно подумать, что ранее заимствование французскими королями процедур из канонического права и создание ими иерархической апелляционной системы, увенчанной центральным королевским судом в Париже, оказали негативное воздействие на последующую историю французского права и что раннее заимствование английскими королями системы присяжных из франкской традиции оказало благотворное воздействие на последующую историю английского права.

Однако с учетом условий XII и XIII столетий французская система судов и судебного процесса имела значительные преимущества перед тогдашней английской системой с точки зрения и ее справедливости для тяжущихся сторон, и роли королевской власти как упорядочивающего фактора в обществе.

С точки зрения справедливости для тяжущихся сторон французская судебная процедура, как и процедура церковных судов, была предназначена для выявления всех фактов и спорных пунктов дела, тогда как английская процедура имела целью сведение фактов и проблем к максимально узкой постановке вопроса или вопросов. Английская система судоговорения и вердикта присяжных, выносившегося без судебного разбирательства, хорошо подходила только к определенным типам дел.

Именно этот недостаток более, чем что- либо, вынудил английского канцлера учредить в конце XIV—XV столетиях юрисдикцию на основе права справедливости для защиты бедных и слабых, ввести юридическое оформление доверительных отношений и создать механизм судебных приказов и иных способов, имевших целью освобождение от ответственности (в отличие от денежных возмещений по общему праву). Английский канцлер, почти неизменно являвшийся высокопоставленным церковным должностным лицом, следовал каноническо-правовой процедуре, которая была также французской королевской процедурой, — процедуре вызова свидетелей в суд под угрозой штрафа и допроса их под присягой.

С точки зрения задачи упорядочивания общественных отношений справедливым является вывод, что французская система королевского права не могла быть во Франции столь эффективной, какой была английская система королевского права в Англии, частично потому, что французский король должен был управлять в четыре или пять раз большим населением, чем в Англии, которое была рассредоточено в гораздо активнее соперничавших между собой политических образованиях.

Больший смысл имеет вопрос о том, хорошо ли подходила система королевского права, разработанная в эпоху французских королей XII—XIII вв., для максимального усиления их способности предотвратить беспорядки в обществе, или для них было благоразумнее создать систему королевского права, более походившую на английскую. Филипп-Август построил свою систему бальи частично по образцу английских шерифов и разъездных судей, но при Людовике IX развитие апелляционной юрисдикции парижского парламента и связанной с ней сложной и разработанной письменной процедуры в конечном счете уменьшило роль общественного участия и привело к появлению особого класса ученых юристов, с течением времени отдалявшегося от населения и становившегося все более и более коррумпированным.

Но и здесь нельзя оценивать то, что было сделано при Людовике IX, мерками того, что произошло при Людовике XIV. Что касается XII и XIII столетий, то представляется правильным вывод, что господствовавшая во Франции система королевского права по сравнению с той, что имела место в Англии, была в высшей степени эффективным инструментом упорядочивания королем экономической и социальной жизни страны, и если она была менее эффективна в борьбе с преступностью, то это, по-видимому, объяснялось тем, что юрисдикция по уголовным делам во Франции была менее централизована, чем в Англии, в большей степени находилась в руках герцогов, графов и других феодалов, а также городских сообществ, что вовсе не было неизбежно негативным явлением.

Эффективность французского королевского права в XIII столетии опиралась на тонкое сочетание в нем местных обычаев и юридической ученостью и разработанную в нем процедуру использования правовых знаний в толковании местных обычаев. Применение правовой процедуры и правовой научной подготовки к местным обычаям создало совокупность французского обычного права, действовавшего как мощная объединительная и образовательная сила.

Под "местными обычаями" имеются в виду различные обычаи многообразных местностей, городов и поместий, графств, феодальных доменов, герцогств и других политических образований, из которых состояла Франция. Имелось относительно небольшое число обычаев Франции как страны в целом, например обычаи, относившиеся к центральной власти, по поводу наследования короны, а также общие местные обычаи, такие как ограничение прав мужа распоряжаться собственностью жены в течение их брачной жизни.

Несмотря на растущее число ордонансов, имелся также незначительный объем материального статутного права Франции как целого, французское статутное право большей частью было процессуальным. Однако тот факт, что в королевских судах Франции дела чаще всего решались на основе местного обычая, не означает, что королевские суды не играли никакой роли в формировании этого обычая.

Напротив, королевские суды, включая парламент Парижа, и иногда сам король, не признавали какие бы то ни было "плохие" обычаи и принимали только "разумные". Здесь они использовали полномочие истолковывать обычаи, чтобы привести их в соответствие с разумом. Таким образом, можно говорить об общем обычном праве Франции в целом, состоящем из разнообразных обычаев, действовавших в различных местах, и интерпретировавшихся и формировавшихся королевскими судами.

Утверждение, что Франция управлялась общим обычным правом, не означает отрицания того, что очень многие французские юристы и судьи получили образование на основе римского права. Не означает это и отрицания, что в некоторых областях Франции, прежде всего на юге, римское право в определенной степени сохранилось с домеровингских времен. Но имелись два различных вида римского права. Первый вид — то римское право, которому учились юристы и судьи, — был правом текстов Юстиниана, заново упорядоченных, переосмысленных и заново оцененных учеными юристами в университетах (включая университет Монпелье, основанный в XII в., и университет Орлеана, основанный в XIII в.).

Римское право университетов было идеальным правом, а не изданными в законодательном порядке кодексами, статутами или другими формами позитивного права. Оно являлось совокупностью правовых понятий и принципов, с помощью которых могли быть отобраны и истолкованы действовавшие нормы обычного и законодательного права. Второй вид римского права, сохранившийся, особенно в Южной Франции, с домеровингских времен, состоял из разбросанных римских правовых понятий, норм и процедур, сохранившихся в народном сознании в течение столетий, некоторые из которых вошли в последующие германские кодификации (например, вестготские и лангобардские) и в указы и другие акты правителей. Это "вульгарное римское право", как его часто называют, само стало обычным правом. Изучавшееся в университетах римское право, напротив, было не столько правом в смысле общеобязательных норм, сколько правом в смысле способов правовой аргументации.

Изучавшееся в университетах римское право было особенно полезно при определении того, какие обычаи были "разумными" и какие "плохими". Каноническое право церкви в этом отношении давало важные ориентиры. Именно каноническое право впервые стало проповедовать необходимость отличать разумные обычаи от неразумных. Каноническое право даже проповедывало необходимость различать между тем, что приемлемо, и тем, что неприемлемо, в самом римском праве. Канонические принципы интерпретации обычаев, как правило, применялись как критерии оценки римско-правовых норм и понятий.

Во французских королевских судах XIII в. существование обычая могло доказываться множеством способов по усмотрению судьи. Судья мог заявить, что он лично знает обычай, поскольку сам применял его в каком-либо предшествующем аналогичном деле, называвшемся "прецедентом". Он мог проконсультироваться с непрофессиональными советниками, помогавшими ему в суде. Он мог вызвать группу людей, знавших обычай: группу духовных лиц для установления обычая города, группу моряков для установления обычая порта. Наконец, в соответствии с процедурой судья мог созвать 12 знающих людей и попросить их сообщить через их представителя свое мнение о существовании конкретного обычая или обычаев.

В XIII в. король иногда сам вмешивался в качестве выразителя "общего блага для всех", беря на себя роль председательствующего в дискуссии знатоков по поводу спорного обычая и объявляя или излагая на бумаге свой вывод. Говоря словами французского юриста XIII столетия Филиппа де Бомануара, "король должен уважать обычаи своего государства и следить за тем, чтобы их уважали другие". Неразумный обычай должен быть "отброшен". В то же время, однако, король мог предоставить "привилегии" некоторым лицам или группам, которые противоречили обычаям и освобождали от подчинения им на основе права справедливости, т.е. в качестве исключения. Так, король предоставлял привилегии "вопреки общему обычаю" некоторым церквам, городам, гильдиям, крестоносцам и другим социальным субъектам.

Наконец, если обычай являлся неудовлетворительным не просто в применении к конкретному лицу или группе, по отношению к которым должно быть сделано справедливое исключение, но и в более общем плане, так что он нуждался в изменении, король мог издать новый статут или предписание, пересматривающие обычай. Теория сэра Генри Мэна, согласно которой в истории права имеет место движение в направлении от права справедливости к законодательству, находит подтверждение в средневековой французской практике, которая сама выводилась из теории канонистов, санкционировавшей изменение обычая на основе права справедливости и обобщение последнего с помощью статута.

Однако фактически во Франции было относительно мало новых статутов или предписаний, менявших старые обычаи, и совсем мало привилегий, предоставлявших исключения из старых обычаев. Обычаи, признанные королевскими судами неудовлетворительными, большей частью либо отвергались как "плохие", либо истолковывались заново, чтобы сделать их "разумными". Фактически норма разума и совести была встроена в обычное право.

Таким образом, французское королевское право XIII в. было, с одной стороны, гораздо более связанным с наукой, чем английское королевское право, в том смысле; что во французской системе имелось гораздо больше ученых судей и адвокатов, однако влияние на него королевских статутов было меньшим. С другой стороны, оно было более многообразным в том смысле, что не существовало какой-либо значительной совокупности единообразных обычаев, применимых во всей Франции, однако имелась большая совокупность "общего права" в смысле общей совокупности процедур и принципов, применявшихся королевскими судами на территории множества политических образований, составлявших французское королевство.

С установлением сословно-представительной монархии во Франции происходила постепенная централизация власти короля, ликвидация самовластия отдельных феодалов, существовала единая королевская монета,исчезло сеньориальное законодательство.

Образование сословно-представительной монархии. В начале XIV в. во Франции на смену сеньориальной монархии приходит новая форма феодального государства - сословно-представителъная монархия. Становление сословно-представительной монархии здесь неразрывно связано с прогрессивным для данного периода процессом политической централизации (уже к началу XIV в. было объединено 3/4 территории страны), дальнейшим возвышением королевской власти, ликвидацией самовластия отдельных феодалов.

Сеньориальная власть феодалов по существу утратила свой самостоятельный политический характер. Короли лишили их права собирать налоги на политические цели. В XIV в. было установлено, что для взимания сеньориальной подати (тальи) необходимо согласие королевской власти. В XV в. Карл VII вообще отменил сбор тальи отдельными крупными сеньорами. Король запрещал феодалам устанавливать и новые косвенные налоги, что привело постепенно к их полному исчезновению. Людовик XI отнял у феодалов право чеканить монету. В XV в. в обращении во Франции была лишь единая королевская монета.

Короли лишали феодалов и их традиционной привилегии - вести частные войны. Лишь отдельные крупные феодалы сохраняли в XV в. свои независимые армии, которые давали им некоторую политическую автономию (Бургундия, Бретань, Арманьяк).

На пути французских королей, стремившихся к объединению страны и к усилению личной власти, в течение ряда веков было еще одно серьезное политическое препятствие - римско-католическая церковь. Французская корона никогда не соглашалась с притязаниями папства на мировое господство, но, не чувствуя необходимой политической поддержки, избегала открытой конфронтации. Такое положение не могло сохраняться бесконечно, и к концу XIII - началу XIV в. окрепшая королевская власть становилась все более несовместимой с политикой римской курии. Король Филипп Красивый бросил вызов римскому папе Бонифацию VIII, потребовав от французского духовенства субсидий для ведения войны с Фландрией и распространив королевскую юрисдикцию на все привилегии клира. В качестве ответной меры папа издал в 1301 году буллу, в которой грозил королю отлучением от церкви. Этот конфликт закончился победой светской (королевской) власти над духовной и переносом под давлением французских королей резиденции римских пап в г. Авиньон (1309-1377 гг.) - так называемое "авиньонское пленение пап".

Победа французской короны над римским папством, постепенная ликвидация самостоятельных прав феодалов сопровождалась в XIV-XV вв. неуклонным возрастанием авторитета и политического веса королевской власти. Большую роль в юридическом обосновании этого процесса сыграли легисты. Легисты отстаивали приоритет светской власти над церковной, отрицали божественное происхождение королевской власти во Франции: "Король получил королевство ни от кого другого, кроме как от себя, и с помощью своей шпаги".

В 1303 году была выдвинута формула: "король является императором в своем королевстве". Она подчеркивала полную независимость французского короля в международных отношениях, в том числе и от германо-римского императора. Французский король, согласно утверждениям легистов, имел все прерогативы римского императора.

Сословно-представительная монархия утвердилась на определенном этапе централизации страны, когда не были до конца преодолены автономные права феодальных сеньоров, католической церкви, городских корпораций и т.д. Решая важные общенациональные задачи и принимая на себя ряд новых государственных функций, королевская власть постепенно ломала политическую структуру, характерную для сеньориальной монархии. Но при осуществлении своей политики она сталкивалась с мощной оппозицией феодальной олигархии, сопротивление которой не могла преодолеть лишь собственными средствами. Поэтому политическая сила короля в значительной мере проистекала от той поддержки, которую он получал от феодальных сословий.

Генеральные штаты. Возникновение Генеральных штатов положило начало изменению формы государства во Франции - превращению его в сословно-представительную монархию.

Появлению Генеральных штатов как особого государственного органа предшествовали расширенные собрания королевской курии (консилиумы и т.д.), имевшие место еще в XII-XIII вв. Созыв Генеральных штатов королем Филиппом IV Красивым в 1302 году (само название "Etats generaux" стало использоваться позднее - с 1484 года) имел под собой вполне конкретные исторические причины: неудачная война во Фландрии, серьезные экономические трудности, спор короля с римским папой. Но создание общенационального сословно-представительного учреждения было и проявлением объективной закономерности в развитии монархического государства во Франции.

Периодичность созыва Генеральных штатов не была установлена. Этот вопрос решал сам король в зависимости от обстоятельств и политических соображений. Каждый созыв штатов был индивидуальным и определялся исключительно усмотрением короля. Высшее духовенство (архиепископы, епископы, аббаты), а также крупные светские феодалы приглашались лично.

Генеральные штаты обращались к королю с просьбами, жалобами, протестами. Они имели право вносить предложения, критиковать деятельность королевской администрации. Но поскольку существовала определенная связь между просьбами сословий и их голосованием по запрашиваемым королем субсидиям, последний в ряде случаев уступал Генеральным штатам и издавал по их просьбе соответствующий ордонанс.

Наиболее острый конфликт Генеральных штатов с королевской властью произошел в 1357 году в момент восстания горожан в Париже и пленения французского короля Иоанна англичанами. Генеральные штаты, в работе которых приняли участие главным образом представители третьего сословия, выдвинули программу реформ, получившую название Великий мартовский ордонанс. Взамен предоставления королевской власти субсидий они потребовали, чтобы сбор и расходование денежных средств производились самими Генеральными штатами, которые должны были собираться три раза в год, и без созыва их королем. Были избраны "генеральные реформаторы", которые наделялись полномочиями контролировать деятельность королевской администрации, увольнять отдельных чиновников и наказывать их, вплоть до применения смертной казни. Однако попытка Генеральных штатов закрепить за собой постоянные финансовые, контролирующие и даже законодательные полномочия не имела успеха. После подавления в 1358 году Парижского восстания и Жакерии королевская власть отвергла требования, содержавшиеся в Великом мартовском ордонансе.

В Генеральных штатах каждое сословие собиралось и обсуждало вопросы отдельно. Только в 1468 и 1484 гг. все три сословия проводили свои заседания совместно. Голосование обычно организовывалось по бальяжам и сенешальствам, где и избирались депутаты. Если обнаруживались различия в позиции сословий, голосование проводилось по сословиям. В этом случае каждое сословие имело один голос и в целом феодалы всегда имели перевес над третьим сословием.

Депутаты, избранные в Генеральные штаты, наделялись императивным мандатом. Их позиция по вопросам, выносимым на обсуждение, в том числе при голосовании, была связана инструкцией избирателей. После возвращения с заседания депутат должен был отчитаться перед избирателями.

В ряде регионов Франции (Прованс, Фландрия) с конца XIII в. возникают местные сословно-представительные учреждения. Сначала они назывались "консилиум", "парламент" или просто "люди трех сословий". К середине XV в. стали употреблять термины "штаты Бургундии", "штаты Дофина" и т.д. Название "провинциальные штаты" закрепилось лишь в XVI в. К концу XIV в. было 20 местных штатов, в XV в. они имелись практически в каждой провинции. В провинциальные штаты, так же как и в Генеральные штаты, крестьяне не допускались. Нередко короли выступали против отдельных провинциальных штатов, поскольку они оказывались под сильным влиянием местных феодалов (в Нормандии, Лангедоке), и проводили политику сепаратизма.

Сеньориальная монархия во Франции обычно датируется IX — XIII в.

В этот период в условиях политической децентрализации, приведшей к глубокой территориальной раздробленности, королевская власть утратила свое былое значение. Король рассматривался феодалами как «первый среди равных». Фактически его власть распространялась только на королевский домен. В 987 г., с избранием королем Гуго Капета (графа Парижского), прекращается династия Каролингов. При первых Капетингах выборность короля сохраняется, но будущий преемник избирался еще при жизни правящего короля; в XII в. утверждается порядок передачи королевского трона по наследству.

Королевский двор, осуществлявший правление, состоял из знатных феодалов и дворцовых слуг (министериалов), главную роль в королевской администрации до конца XII в. играл сене-шал, также влиятельными придворными были коннетабль (глава королевской конницы), королевский казначей, королевский канцлер. Развитие феодальных отношений нашло свое отражение в собрании королевских вассалов — курии короля (сипа Кед15). Органы местного королевского управления (прево — выполняли административные функции, бальи — судебные) создавались лишь в королевском домене, в крупных сеньориях действовала своя система местного управления, замкнутая на соответствующего феодала (герцога, графа, барона).

Значительно повысили эффективность королевской власти реформы короля Людовика IX Капетинга (1226—1270 гг.):

1. Военная реформа — феодальное ополчение в значительной степени было заменено отрядами наемников и городской милиции.

2. Значительное ограничение (фактически запрет) частных войн между вассалами короля.

3. Из королевской курии выделяются специализированные центральные ведомства (например, счетная палата, ведавшая королевскими финансами). В 1260 г. на базе королевской курии был создан высший судебный орган — Парижский парламент.

4. Введение единых денег во всей Франции (до этого каждый крупный феодал чеканил Собственную монету).

Преобразование сеньориальной монархии в сословно-представительную во Франции обычно Датируется 1302 г., когда король Филипп IV созвал Генеральные штаты (правда, название этого верховного французского сословно-представительного органа появилось позже).

Во Франции в конце XI — начале XIV в. королевская власть добилась важных успехов в объединении страны. Здесь возникла новая форма государства — сословная монархия.

Объединение Франции

Чтобы укрепить власть короля, нужно было разорвать феодальные связи и включить бывшие феоды в домен короля. Сделать это он мог разными способами: жениться на наследнице феода, выкупить его, унаследовать, если вассал умирал, не оставив наследника, или отобрать силой, если вассал не выполнял свои обязательства либо был осуждён церковью. В этой борьбе у короля имелись два преимущества. Во-первых, его домен Иль-де-Франс находился на пересечении наиболее важных торговых путей. Здесь же был расположен и Париж. Во-вторых, в связи с обрядом коронации король был признан помазанником Божьим и, замыкая собой феодальную иерархию, в то же время возвышался над ней.

Объединившись, крупные феодалы были сильнее короля, но обычно они соперничали между собой. К тому же у монарха были союзники: часть мелких и средних феодалов, горожане и церковь.

Династия Капетингов (987-1328 годы)

Сыну Людовика VII от второго брака, Филиппу II Августу (1180-1223), в борьбе с сыном Генриха II Иоанном Безземельным удалось присоединить к своим владениям Нормандию и многие другие земли Плантагенетов. Немногим позже к домену было присоединено графство Тулузское. Королевский домен вырос в несколько раз.

Король Филипп IV Красивый (1285-1314) ещё более укрепил королевскую власть. Он расширил домен, женившись на наследнице графства Шампань. Нуждаясь в деньгах, король часто вводил новые налоги. Чтобы завладеть огромными богатствами тамплиеров, Филипп IV обвинил их в отречении от Христа. Орден был распущен, а его глава сожжён на костре. Обложив налогами церковные земли, король пошёл на конфликт с папой Бонифацием VIII. Вскоре после смерти Бонифация новым папой стал француз, который перенёс свою резиденцию на юг Франции, в Авиньон. Во время пребывания там («Авиньонского пленения» 1309-1377) папы находились под влиянием французских королей. Позже папы вернулись в Рим.

В начале XIV в. во Франции на смену сеньориальной монархии приходит новая форма феодального государства - сословно-представителъная монархия.

Образование сословно-представительной монархии было неразрывно связано:

с прогрессивным для данного периода процессом политической централизации (уже к началу XIV в. было объединено 3/4 территории страны),
с дальнейшим возвышением королевской власти,
с ликвидацией самовластия отдельных феодалов.

Постепенно исчезло сеньориальное законодательство, а также посредством расширения круга дел, составлявших "королевские случаи", существенно ограничивалась сеньориальная юрисдикция. В XIV в. была предусмотрена возможность апелляции на любое решение судов отдельных феодалов в Парижский парламент. Этим окончательно был разрушен принцип, согласно которому сеньориальная юстиция считалась суверенной.

Победа французской короны над римским папством, постепенная ликвидация самостоятельных прав феодалов сопровождалась в XIV-XV вв. неуклонным возрастанием авторитета и политического веса королевской власти. Большую роль в юридическом обосновании этого процесса сыграли легисты, которые отстаивали приоритет светской власти над церковной, отрицали божественное происхождение королевской власти во Франции. Легисты утверждали, что король сам является верховным законом, а следовательно, может создавать законодательство по своей воле.

Именно к началу XIV в. окончательно оформляется построенный на политическом компромиссе, а поэтому не всегда прочный союз короля и представителей разных сословий, в том числе и третьего сословия. Политическим выражением этого союза, в котором каждая из сторон имела свои специфические интересы, стали особые сословно-представительные учреждения:

Генеральные штаты и
провинциальные штаты.

Генеральные штаты

Создание Генеральных штатов во Франции положило начало изменению формы государства во Франции - превращению его в сословно-представительную монархию.

Причины созыва Генеральных штатов королем Филиппом IV Красивым в 1302 году:

неудачная война во Фландрии;
серьезные экономические трудности;
спор короля с римским папой.

Но создание общенационального сословно-представительного учреждения было и проявлением объективной закономерности в развитии монархического государства во Франции. Периодичность созыва Генеральных штатов не была установлена, этот вопрос решался королем в зависимости от обстоятельств и политических соображений.

Сословный состав Генеральных штатов:

духовенство (высшее - архиепископы, епископы, аббаты);
дворянство (крупные феодалы; среднее и мелкое дворянство - кроме первых созывов);
городское население (депутаты от церквей, конвентов монастырей и городов - по 2 - 3 депутата; юристы - примерно 1/7 часть Генеральных штатов).

Таким образом, Генеральные штаты всегда были органом, представляющим имущие слои французского общества .

Вопросы, выносимые на рассмотрение Генеральных штатов, и продолжительность их заседаний также определялись королем. Король прибегал к созыву Генеральных штатов для того, чтобы получить поддержку сословий по разным поводам: борьба с орденом тамплиеров (1308 год), заключение договора с Англией (1359 год), религиозные войны (1560, 1576, 1588 гг.) и т.д. Но чаще всего причиной созыва Генеральных штатов была нужда короля в деньгах, и он обращался к сословиям с просьбой о финансовой помощи или разрешении на очередной налог, который мог собираться только в пределах одного года.

Генеральные штаты в целом не были простым инструментом королевской знати, хотя объективно они помогли ей усилиться и укрепить свои позиции в государстве. Они в ряде случаев противостояли королю, уклоняясь от вынесения угодных ему решений.

Великий мартовский ордонанс

Наиболее острый конфликт Генеральных штатов с королевской властью произошел в 1357 году в момент восстания горожан в Париже и пленения французского короля Иоанна англичанами. Генеральные штаты, в работе которых приняли участие главным образом представители третьего сословия, выдвинули программу реформ, получившую название Великий мартовский ордонанс. Взамен предоставления королевской власти субсидий они потребовали, чтобы сбор и расходование денежных средств производились самими Генеральными штатами, которые должны были собираться три раза в год, и без созыва их королем. Были избраны "генеральные реформаторы", которые наделялись полномочиями контролировать деятельность королевской администрации, увольнять отдельных чиновников и наказывать их, вплоть до применения смертной казни.

Однако попытка Генеральных штатов закрепить за собой постоянные финансовые, контролирующие и даже законодательные полномочия не имела успеха. После подавления в 1358 году Парижского восстания и Жакерии королевская власть отвергла требования, содержавшиеся в Великом мартовском ордонансе.

Центральное и местное управление

Возникновение сословно-представительной монархии и постепенная концентрация политической власти в руках короля не повлекли за собой сразу же создания нового аппарата государственного управления.
Центральные органы управления не подверглись существенной реорганизации. В это же время утверждается важный принцип, что король не связан мнением своих советников, а, напротив, все административные и иные властные полномочия государственных чиновников проистекают от короля. Из прежних должностей, которые превратились теперь в придворные титулы, сохранила свое значение только должность канцлера, ставшего ближайшим помощником короля. Он являлся главой королевской канцелярии, составлял многочисленные королевские акты, назначал на судебные должности, председательствовал в королевской курии и в совете в отсутствие короля.

Дальнейшее развитие централизации проявилось:

в создании на базе королевской курии Большого совета (с 1314 по 1497 г.). В этот совет входили легисты, а также 24 представителя высшей светской и духовной знати. Совет собирался один раз в месяц, но его полномочия носили исключительно совещательный характер;
в появлении новых должностей в центральном королевском аппарате, подбираемых из легистов и преданных королю незнатных дворян (клерки, секретари, нотариусы и т.п). Эти должности не всегда имели четко обозначенные функции, не были организационно сведены в единый аппарат управления;
в потере прево и бальи, которые ранее были основными органами местной администрации, в XIV в. ряда своих функций, в частности военной (это было связано с падением значения феодального ополчения;
в ведении новых должностей губернаторов (в некоторых случаях имевших чисто военные функции, в других случаях -заменивших бальи и получивших более широкие полномочия);
в появлении таких должностных лиц, как генерал-лейтенанты, назначаемые обычно из принцев крови и знатного дворянства (обычно они управляли группой бальяжей или административным округом, который в конце XV в. стал называться провинцией);
в установлении над городами системы административной опеки (городская аристократия по-прежнему пользовалась ограниченным самоуправлением, но на всех важных заседаниях городских советов, как правило, председательствовал королевский чиновник).

Организация вооруженных сил

Продолжает сохраняться феодальное ополчение, но с XIV в. король требует непосредственной военной службы от всего дворянства. В 1314 году крупные сеньоры оспорили этот порядок, но в годы Столетней войны он утвердился окончательно. Постепенно достигалась основная цель королевской власти - создание самостоятельной вооруженной силы, являющейся надежным инструментом централизованной государственной политики. Укрепление финансовой базы короля позволило ему создать наемную вооруженную силу (из немцев, шотландцев и др.), организованную в ударные отряды. В 1445 году, получив возможность взимать постоянный налог, Карл VII организует регулярную королевскую армию с централизованным руководством и четкой системой. По всему королевству были также расквартированы постоянные гарнизоны, призванные не допускать возрождения феодальной смуты.

Судебная система

Королевская администрация проводила политику унификации и в судебном деле, несколько ограничивая церковную и вытесняя сеньориальную юрисдикцию. Судебная система по-прежнему была крайне запутанной, суд не был отделен от администрации.
Мелкие судебные дела решал прево, но дела о серьезных преступлениях (так называемые королевские случаи) рассматривались в суде бальи, а в XV в. - в суде под председательством лейтенанта. В суде бальи принимало участие местное дворянство, королевский прокурор. Поскольку прево, бальи, а позднее и лейтенанты назначались и увольнялись по усмотрению короля, вся судебная деятельность полностью контролировалась королем и его администрацией.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: