Правовые последствия решения суда подтверждающего законность спорного нормативного акта

Обновлено: 25.04.2024

Автор: Султанов Айдар Рустэмович, начальник юридического управления ПАО «НКНХ»,
член Ассоциации по улучшению жизни и образования.

Appeal and legitimate interest in the procedure for challenging normative acts

Краткая аннотация: В данной статье рассматривается проблема обжалования решений об оспаривании нормативных актов. По мнению автора наличие законного интереса позволяет заинтересованному лицу подать жалобу в ординарную (апелляционную) инстанцию.

Brief annotation: In this article, the problem of appealing decisions on challenging normative acts is considered. In the author's opinion, the existence of a legitimate interest allows an interested person to file a complaint with an ordinary (appellate) authority.

Ключевые слова: обжалование, законный интерес, оспаривание нормативного акта.

Keywords: appeal, legitimate interest, challenging normative act.

Права суть защищенные интересы.
Рудольф Иеринг

Вопрос о праве обжалования лицами, не привлеченными к рассмотрению дела, долгое время был дискуссионным.

Процессуалисты давно отмечали на необходимость законодательного определения понятий и установление критериев для разграничения двух категорий субъектов: не участвовавших в деле лиц, чьи права и законные интересы нарушены судебным актом, и лиц, о правах и обязанностях которых суд принял судебный акт, и четкое определение группы лиц, имеющей право обжалования судебных актов 1 . Как замечал М.З. Шварц, это не одно и то же, а нарушение прав и интересов - понятие более широкое, а потому гораздо чаще встречающееся в практике, чем решение о правах и обязанностях 2 .

Впрочем, не так давно, даже возможность обжалования в ординарную инстанцию для лиц, не привлеченных к рассмотрению дела, законодательно не была закреплена.

Лишь после вынесения Постановления КС РФ от 20.02.2006 N 1-П "По делу о проверке конституционности положения ст. 336 ГПК РФ в связи с жалобами граждан К.А. Инешина, Н.С. Никонова и ОАО "Нижнекамскнефтехим" ( далее «НКНХ») в ГПК РФ были внесены изменения, согласно которых «апелляционную жалобу вправе подать также лица, которые не были привлечены к участию в деле и вопрос о правах и об обязанностях, которых был разрешен судом» (ч. 3 ст. 320 ГПК РФ).

Надо отметить, что при рассмотрении данного дела в КС РФ поднимался вопрос о праве обжалования лиц, чьи законные интересы нарушены. Одним из судей КС РФ задавался вопрос, было ли решение суда первой инстанции вынесено о правах и обязанностях лица, не привлеченного к рассмотрению дела, либо решением были нарушены (затронуты) законные интересы. Поскольку судебный акт, послуживший основанием для обращения ОАО «НКНХ» в КС РФ был вынесен об оспаривании акта налогового органа о государственной регистрации в порядку рассмотрения публичных споров и данным решением были затронуты законные интересы ОАО «НКНХ», однако в решении суд также признал недействительным договор, подписанный ОАО «НКНХ», соответственно, решение было вынесено одновременно и о правах и обязанностях ОАО «НКНХ». Решение, послужившее основанием для обращения граждан К.А. Инешина, Н.С. Никонова в КС РФ, было из корпоративных отношений, но причиной для их увольнения, т.е. опять же судебный акт одновременно затрагивал законные интересы этих граждан и одновременно их права и обязанности.

В данном деле, вопрос дифференциации различных групп имеющих право обжалования не был рассмотрен, а законодатель не пошел дальше КС РФ.

В качестве основания для допустимости нашей жалобы мы указывали на нарушение постановленным судебным решением нашего законного интереса.

Определением Верховного Суда РФ от 29.04.2016 наша жалоба была возвращена со ссылкой на ст. 295 КАС РФ, что решение вынесено не о правах и обязанностях… Частная жалоба, в которой мы указывали, что по данной категории дел предметом защиты является законный интерес, а не субъективные права, определением №АПЛ16-210 от 31.05.2016, была отклонена. Кассационной инстанции по данному роду дел не существует, поданная надзорная жалоба определением №ПФ16-107 от 29.06.2016. была отклонена.

Верховный Суд РФ во всех вышеуказанных актах ограничивался лишь указанием, что решение вынесено не о правах и обязанностях ПАО «НКНХ», хотя во всех жалобах ставился вопрос о нарушении законных интересов судебным решением, - ни в одном из актов Верховный Суд РФ не указывал об отсутствии у ПАО «НКНХ» законных интересов на оспаривание судебного акта. То есть, Верховный Суд РФ последовательно толкует оспариваемые нормы, как не допускающие защиту законного интереса в апелляционной (ординарной) инстанции.

ПАО «НКНХ», всегда во всех инстанциях ставило вопрос о нарушении законных интересов судебным решением, и свое право на обжалование последовательно обосновывал через системное толкование ст. 217 КАС РФ со ст. 295 КАС РФ. Ведь именно в ст. 217 КАС РФ законодатель предусмотрел защиту законных интересов.

Судебное решение по делу об оспаривании нормативного акта не выносится о правах и обязанностях субъектов права, а о законности или незаконности нормативного акта.

В делах о нормоконтроле ставится и разрешается вопрос о нарушении объективного права (а не субъективного), но поскольку государством обеспечивается ликвидация этих нарушений путем признания в судебном порядке нормативного акта недействительным или недействующим постольку и в этих случаях в процессе реализуются охранительные правоотношения 3 .

Специфика дел о нормоконтроле, проявляется в отсутствии спора о субъективных правах и обязанностях, а также отсутствии необходимости установления фактических обстоятельств, не связанных с законностью проверяемого акта 4 .

Соответственно, когда предметом судебной защиты является только законный интерес, а не нарушение прав и обязанностей, ставить в качестве основания для предоставления права на обжалование в ординарную инстанцию, именно нарушение прав и обязанностей судебным решением, означало бы просто возведение непреодолимого барьера и ограничения доступа к суду ординарной инстанции ( апелляции).

Полагаем, что именно таковым и является толкование оспариваемых норм Верховным Судом РФ.

Такой подход отчасти вызван следствием неаккуратного использования юридической техники при создании КАС РФ.

К сожалению, замечания ученых обращавших внимание на отождествление в проекте КАС РФ категорий «субъективные права» и «законные интересы», что «на протяжении всего проекта Кодекса следует соблюдать устойчивость использования категорий «права», «свободы» и «законные интересы». Иное приводит к нивелированию предмета судебной защиты в административном судопроизводстве» 5 .

Полагаем, что законодатель при принятии КАС РФ не учел замечания ученых и упустил в ст. 295 КАС РФ упоминания права на обжалования нормативных актов, лиц, чьи законные интересы затронуты (нарушены) судебным постановлением.

В результате этого упущения появилась возможность толковать ст. 295 КАС РФ, как обязывающую для подачи апелляционной жалобы доказывать, что решение вынесено о правах и обязанностях, лица, не привлеченного к рассмотрению дела. Однако такое толкование ст. 295 КАС РФ, противоречит тому факту, что ст. 295 КАС РФ должны действовать в системной взаимной связи со ст. 217, ст. 208 и 62 КАС РФ.

Согласно ч. 1 ст. 208 КАС РФ право обжалования нормативного правового акта предоставлено лицам, являющихся субъектом отношений, регулируемых нормативным актом и при этом их законные интересы нарушаются нормативным правовым актом.

Системное толкование ст. 295 и 208 КАС РФ позволило бы увидеть, что круг апеллянтов должен совпадать с кругом заявителей по делам об оспаривании нормативных актов, поскольку права апеллянтов не могут быть уже, чем у заявителей.

В ст. 62 КАС РФ также указан круг доказательств подлежащих исследованию при оспаривании нормативных правовых актов. Так в п.п. 2, ч. 2 ст. 62 КАС РФ указано, что в обязательный круг исследований входит не только вопрос о том какие права и свободы нарушаются нормативным правовым актом, но и какие нарушаются законные интересы заявителя.

Соответственно, требовать от апеллянта доказывать, что решение вынесено о его правах и обязанностях при том, что предмет спора защита законных интересов, а не субъективного права, просто требование невыполнимого условия. Суд апелляционной инстанции с учетом того, что повторно рассматривает дело, должен исследовать вопрос какие права, свободы и законные интересы нарушаются нормативным правовым актом ( ст. 62, 208 КАС РФ).

Как отмечают исследователи «законного интереса»: «защита законных интересов отличается от защиты субъективных прав. Значительная часть процессуальных актов посвящена защите субъективных прав, а не законных интересов. Более того, отсутствие легальной дефиниции законного интереса, четкого понимания его содержания создает у правоприменителя иллюзию малозначительности рассматриваемого феномена. Заявителю бывает трудно доказать даже наличие у себя правомочий, вытекающих из юридически допускаемых стремлений. Поэтому часть законных интересов неизбежно лишается должной защиты» 6 .

Специфика же рассмотрения административных исков об оспаривании нормативных актов, требует учета правовой природы спора – спора об объективном праве, учета того, что предмет защиты – законный интерес.

Фактически ст. 295 КАС РФ является неудачным слепком с положений ГПК РФ, где рассматриваются гражданские дела, а законная сила судебного решения обладает субъективными границами. В гражданских делах, где спор идет о праве субъективном, а не объективном можно и нужно требовать от апеллянта доказывания, что судебное решение вынесено о его правах и обязанностях.

При оспаривании нормативного акта решение не обладает субъективными границами и препятствует повторному обращению всем субъектам права, оставляя им возможность защитить свои законные интересы только путем обжалования судебного решения.

Однако толкование Верховным Судом РФ ст. 295 и 217 КАС РФ фактически лишает права на судебную защиту в ординарных инстанциях. Конечно же, такое толкование нарушает требования ст. 46 Конституции РФ.

КС РФ в Определения от 18.07.2006. № 376- О констатировал, что ст. 46 Конституции РФ, гарантирующая каждому право на судебную защиту и обжалование в суд решений и действий (бездействия), нарушающих права и свободы, предусматривает возможность защиты законных интересов граждан.

Доктрина еще в начале 20 века отмечала, что «нарушение не только прав граждан, но и интересов, может дать основание для обжалования решения 7 .

Советская процессуальная доктрина не изучала вопроса защиты законного интереса при оспаривании нормативных актов, поскольку такой процедуры не существовало, но в доктрине можно найти, что «у лица, чьи права или охраняемые законом интересы должны быть защищены, имеется мощный источник активности – заинтересованность. Его нет необходимости стимулировать возложением обязанности, тем более что само возникновение процесса, как правило, обязано заинтересованности. Однако его интерес направлен на достижение конечной цели – получение положительного судебного решения. Проявлением этого интереса является, в частности, обжалование судебного решения…» 8 .

Наличие заинтересованности для оспаривания нормативного акта является не только предпосылкой для возбуждения процесса об оспаривании нормативного акта, но и для его обжалования в апелляционной (ординарной) инстанции, где дело смотрится заново.

ЕСПЧ в Решении по делу Abramyan and Yakubovskiye v. Russia жалобы № 38951/13 и 59611/13. от 12.05.2015, рассматривая вопрос эффективности инстанционного обжалования, затронул вопрос эффективности доступа к Верховному Суду, указав, что он должен быть практическим, а не только теоретическим. Бремя доказывания эффективности этого средства правовой защиты ЕСПЧ оставил на Россию. Пока мы видим, что Верховный Суд РФ пытается быть недоступным, толкуя оспариваемые нормы, как исключающие возможность защиты законных интересов в ординарных инстанциях.

Однако, «законный интерес (охраняемый законом интерес) - правовая категория процессуального права, которая включает в себя все те случаи, когда лицо, обратившееся за судебной защитой, не является обладателем субъективного права (права требования). Но интересы, существующие вне субъективного права, которые данное лицо намерено защищать в судебном порядке, признаются и поддерживаются законом (объективным правом). Потому они обозначаются термином «законный интерес» 9 .

На наш взгляд, подача апелляционной жалобы заинтересованным лицом, влечет обязанность суда проверить доводы апеллянта, а также соблюдение судом требований ч. 7 ст. 213 КАС РФ, но не является основанием для безусловной отмены судебного акта, как законодатель предусмотрел для ситуаций когда дело разрешено о правах и обязанностях лица, непривлеченного к рассмотрению дела.

Исключением может быть ситуация, когда лицо изъявляло свое желание участвовать в процессе и не было допущено. В этом случае, лицо, незаконно недопущенное в суд первой инстанции, в качестве оснований для отмены судебного решения, на наш взгляд, вправе выдвигать доводы об отмене судебного акта также в связи с тем, что были нарушены его процессуальные права и он был лишен возможности заявлять ходатайства об истребовании документов, проведении экспертизы, привлечения других заинтересованных лиц… 10 .

Здесь мы использовали термин «заинтересованное лицо» в качестве привычного обозначения лица, имеющего законный интерес. Как справедливо отмечала Н. А. Громошина - законодатель использует термин «заинтересованное лицо» в трех разных смыслах – в качестве всех лиц, имеющих юридический интерес, т. е лиц, участвующих в деле независимо от категории дела и вида судопроизводства; для обозначения субъектов – которые независимо от категории дела и вида судопроизводства возбуждают дело в защиту своих или чужих интересов; а также самое узкое по объему понятие – заинтересованные лица в особом производстве 11 . Не можем с ней не согласиться в том, что многозначность терминов в законах может вводить в заблуждение и приводить к ошибкам. Впрочем, до недавнего времени определение «заинтересованного лица» в процессуальных кодексах не приводилось, законодатель оставлял определение этого термина доктрине.

Впервые дефиниция «заинтересованного лица» законодателем была дана в ст. 47 КАС РФ, что, к сожалению, не внесло определенности в применении этого термина.

Согласно, ст. 47 КАС РФ «под заинтересованным лицом понимается лицо, права и обязанности которого могут быть затронуты при разрешении административного дела». Из этой «новой» дефиниции следует лишь то, что разработчики не имели цели раскрыть термин «заинтересованные лица», а лишь переименовали в заинтересованные лица, лиц, которые были известны в ГПК РФ и АПК РФ, как третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований относительно предмета спора. Положения ст. 47 КАС РФ во многом аналогичны положениям ст. 51 "Третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований относительно предмета спора" АПК РФ и ст. 43 ГПК РФ, имеющей такое же название, и не имеют отношения к лицам, имеющим законный интерес. Это еще больше запутывает и уменьшает юридические возможности для защиты законного интереса. Быть может, правы те, кто называет принятие КАС РФ актом декодификации, поскольку «идея кодификации заключается в создании наиболее простой пониманию и применению системы законодательства, преодоления хаоса источников права. И цель - ее обеспечение верховенства права, правовой определенности…» 12

Тема защиты законного интереса, на наш взгляд, в КАС РФ должна быть уточнена законодателем, поскольку «обусловленная правом гражданина участвовать в предоставленных законом пределах в принятии и реализации решений, затрагивающих его интересы, и контроле за их исполнением возможность вступать в диалог с субъектами, осуществляющими функции публичной власти, в целях отстаивания как индивидуального (частного), так и публичного интереса, связанного с поддержанием и обеспечением законности и конституционного правопорядка, является неотъемлемой характеристикой нормативного содержания конституционных основ взаимоотношений личности с обществом и государством и элементом конституционных гарантий защиты прав личности всеми не противоречащими закону средствами …, она представляет собой одно из необходимых и важных правомочий комплексного права на участие в управлении делами государства и местном самоуправлении (ст. 32, ч. 1; ст. 130, ч. 1, Конституции РФ) в демократическом обществе, что вытекает из положений Конституции РФ, согласно которым носителем суверенитета и единственным источником власти в РФ является ее многонациональный народ; народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления (ст. 3, ч. 1 и 2)» 13 .

2 Шварц М.З. Систематизация арбитражного процессуального законодательства (проблемы теории и практики применения): Дис. . канд. юрид. наук. СПб., 2004. С. 29.

3 Громошина Н.А. Исковое производство и производство по делам, возникающим из публичных правоотношений, с позиций правоприменения//Lex Russica. 2009. Т. LXVIII. № 4. С. 873-900; Протасов В.Н. Основы общеправовой процессуальной теории. М., 1991. С. 68.

4 Никитин С.В. Судебное оспаривание нормативных правовых актов // АПК РФ и ГПК 2002 г.: сравнительный анализ и актуальные проблемы правоприменения: мат. всеросс. науч.-практич. конф. М., 2004. С. 161; Носенко М.С. Оспаривание нормативных правовых актов в судах общей юрисдикции: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2001. С. 5–6; Баулин О.В. Распределение бремени доказывания при разбирательстве дел, возникающих из публичных правоотношений. С. 194; Громошина Н.А. Исковое производство и производство по делам, возникающим из публичных правоотношений, с позиций правоприменения//Lex Russica. 2009. Т. LXVIII. № 4. С. 873-900.

5 Кляус Н.В. Законный интерес как предмет судебной защиты в гражданском судопроизводстве. Автореферат дис. . к. ю. н. Новосибирск, 2007. С. 22-23.

6 Матейкович М. С., Горбунов В. А. Законные интересы в конституционном праве. М. 2011. С 110-111.

7 Загряцков М. Д. Административная юстиция и право жалоб. М. 1923. С. 25.

8 Гукасян Р.Е. Место интересов в регулировании гражданских судопроизводственных отношений//Р.Е. Гукасян Избранные труды. М. 2008. С. 233.

9 Рожкова М.А. Защита законного интереса в арбитражном суде //Хозяйство и право. N 6. 2001. С.53-59.

10 Султанов А.Р. О праве заинтересованных лиц на обжалование решения по делу об оспаривании нормативного акта//Вестник гражданского процесса №5. 2016. С. 87-109.

11 Громошина Н.А. Дифференциация, унификация и упрощение в гражданском судопроизводстве. М. 2010. С. 187.

12 Султанов А.Р. О кодификации законодательства об административных правонарушениях и антимонопольном законодательстве // Закон. 2007. N 7. С. 141 - 148.

Основная задача суда при рассмотрении и разрешении дела об оспаривании нормативного правового акта - это проверка (оценка) законности такого акта. Критерии оценки законности нормативных правовых актов судом и соответственно оснований их судебной проверки должны быть детально регламентированы процессуальным законом. Однако действующее процессуальное законодательство не предусматривает полный перечень оснований судебной проверки нормативных правовых актов.

Согласно ч. 4 ст. 194 АПК РФ при рассмотрении дел об оспаривании нормативных правовых актов арбитражный суд в судебном заседании осуществляет проверку оспариваемого акта или его отдельного положения, устанавливает соответствие его федеральному конституционному закону, федеральному закону и иным нормативным правовым актам, имеющим большую юридическую силу, а также полномочия органа или лица, принявших оспариваемый нормативный правовой акт. В АПК РФ, таким образом, выделяется два основания проверки спорного нормативного правового акта: соответствие акта нормативному правовому акту большей юридической силы и компетенция органа или должностного лица, принявшего спорный акт. При этом конкретные критерии (показатели), по которым суд должен оценивать соотношение указанных актов и компетенцию органа (лица), в АПК РФ не содержатся.

Что касается ГПК РФ, то он вообще не предусматривает специальной нормы, регулирующей основания проверки оспоренного нормативного правового акта. Лишь косвенно, из содержания ст. 253 ГПК РФ, можно вывести, что суд осуществляет проверку спорного акта с точки зрения его соответствия закону или иному нормативному правовому акту, обладающему большей юридической силой, и, кроме того, суд проверяет спорный акт на предмет возможного нарушения этим актом компетенции субъекта, обратившегося в суд в порядке ч. 2 ст. 251 ГПК РФ. Подобный уровень правовой регламентации оснований проверки нормативных правовых актов судами общей юрисдикции и арбитражными судами вряд ли можно считать приемлемым.

Указанный недостаток в правовом регулировании вынужден был в значительной мере компенсировать Пленум Верховного Суда РФ, который в постановлении от 29 ноября 2007 г. N 48[27] (п. 16-24) дал судам достаточно развернутые разъяснения, которые конкретизируют основания, по которым могут оспариваться и проверяться нормативные правовые акты при осуществлении судом нормоконтроля.

Основания проверки нормативного правового акта - комплекс взаимосвязанных критериев, с помощью которых суд оценивает законность оспоренного акта. Этот комплекс включает в себя такие критерии, как законность содержания нормативного правового акта, форма акта (в широком смысле) и компетенция органа (лица), принявшего этот акт. Ю.А. Тихомиров выделяет общие, конституционные и конкретные критерии законности правовых актов. При этом к общим критериям автор относит: правомочность субъекта, принимающего акт; соответствие содержания акта объему полномочий субъекта; правильный выбор формы акта; соблюдение установленной процедуры подготовки, принятия и вступления акта в силу[28]. Подобная классификация критериев законности правовых актов представляется вполне правомерной.

Проверка законности нормативного правового акта прежде всего означает оценку содержания оспариваемых правовых норм на предмет его соответствия правовым предписаниям, содержащимся в российских нормативных правовых актах большей юридической силы, а также общепризнанным принципам и нормам международного права, международным договорам Российской Федерации (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ). Проверка правовой нормы по содержанию - это оценка соответствия модели правового регулирования, которая предусматривается данной нормой, той модели регулирования отношений, которая установлена нормой, обладающей большей юридической силой.

Как известно, наименьшей юридической силой в нормативно-правовой системе Российской Федерации обладают нормативные правовые акты муниципального уровня. Они могут быть проверены судами общей юрисдикции и арбитражными судами на предмет их соответствия нормативным предписаниям регионального, федерального и международного уровня. Кроме того, суд может проверить их на соответствие уставу муниципального образования и иным нормативным правовым актам местного самоуправления, обладающим большей юридической силой.

Нормативные правовые акты регионального уровня могут быть проверены судами на соответствие федеральным законам и федеральным подзаконным актам, а также нормам международного права. При этом проверка региональных законов, а равно конституций (уставов) субъектов РФ может проводиться только с точки зрения их соответствия федеральным законам. Недопустимо проверять указанные акты на предмет их соответствия подзаконным федеральным нормативным правовым актам (указам Президента РФ, постановлениям Правительства РФ, ведомственным актам и др.), поскольку подобное противоречие само по себе не может служить основанием к признанию недействующими тех или иных положений федерального закона или закона субъекта РФ.

На федеральном уровне предметом прямого контроля судов общей юрисдикции и арбитражных судов могут выступать только федеральные подзаконные нормативные правовые акты, которые могут быть проверены на соответствие федеральным законам, вышестоящим подзаконным актам, а также нормам международного права. Федеральные законы могут быть подвергнуты прямому судебному контролю только в рамках конституционного судопроизводства (ч. 2 ст. 125 Конституции РФ, постановление Конституционного Суда РФ от 16 июня 1998 г. N 19-П по делу о толковании отдельных положений ст. 125, 126 и 127 Конституции РФ).

Следует обратить внимание, что в законодательстве не определен порядок проверки соответствия федерального закона федеральному конституционному закону, обладающему в соответствии с ч. 3 ст. 76 Конституции РФ большей юридической силой.

При анализе содержания спорных положений нормативного правового акта суд, во-первых, проверяет условия действия данного акта и в связи с этим оценивает правомерность предмета правового регулирования, т.е. допустимость регламентирования данным актом рассматриваемых правоотношений; выясняет, могут ли указанные нормативные положения действовать в отношении данных субъектов; оценивает круг юридических фактов с точки зрения их допустимости в качестве оснований наделения субъектов правоотношения субъективными правами и обязанностями; во-вторых, суд проверяет, не выходит ли за установленные законодательные рамки закрепленный данным нормативным правовым актом объем субъективных прав и обязанностей; не ущемлены ли какие-либо правомочия субъекта; не вводятся ли какие-либо дополнительные обязательства и иные незаконные обременения. Наконец, суд может оценить спорные положения с точки зрения предусмотренных в них мер юридической ответственности, проверить допустимость установленных санкций, соответствие вида и размера санкций установленным законодательным пределам.

Следующим основанием проверки нормативного правового акта является компетенция органа или должностного лица, принявшего спорный акт. Ю.А. Тихомиров выделяет следующие формы виды прямых нарушений компетенции:

а) вмешательство в компетенцию других государственных органов и сферы хозяйствующих субъектов;

б) присвоение властных полномочий;

в) неиспользование полномочий;

г) необеспеченность компетенции;

д) воспрепятствование законной деятельности;

е) гипертрофия или умаление роли и полномочий отдельных структур;

ж) противоправные злоупотребления властью[29].

Суд в первую очередь проверяет наличие у данного органа (должностного лица) полномочий по принятию правовых актов нормативного характера. Далее суд оценивает нормативный правовой акт с точки зрения соблюдения установленных пределов нормотворческой компетенции данного органа (лица).

Проверка пределов компетенции может осуществляться с точки зрения разграничения полномочий данного органа или должностного лица с другими государственными или муниципальными органами (должностными лицами) того же уровня власти. Оценка законности спорного акта в этом случае осуществляется, как правило, в контексте соотношения компетенции законодательных (представительных) и исполнительных органов, например, губернатора и законодательного собрания субъекта РФ, мэра (главы города) и городской думы (представительного органа местного самоуправления) и т.д.

Суд также может проверять соотношение полномочий органа (лица), принявшего нормативный правовой акт, с нормотворческими полномочиями вышестоящих или нижестоящих государственных и муниципальных органов (должностных лиц). При оценке нормотворческой компетенции органов (лиц) различного уровня суд принимает во внимание установленное Конституцией РФ, законодательством, а также договорами и соглашениями разграничение предметов ведения и полномочий между федеральными и региональными органами государственной власти, а также между государственными и муниципальными органами (ст. 11, 71-73, 132 Конституции РФ, ст. 26.3-26.9 Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации"; ст. 6, 19 Федерального закона "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации").

Законность нормативного правового акта может быть оценена судом с точки зрения соблюдения так называемых формальных требований, предъявляемых к нормативным правовым актам. Как отмечалось выше, действующим законодательством регламентируется в той или иной степени форма (вид) такого акта, порядок его принятия и подписания, а также процедура опубликования и введения в действие. При этом нарушение указанных формальных требований, как правило, влечет за собой юридическую ничтожность нормативных правовых актов и недопустимость их дальнейшей проверки в рамках существующей процедуры судебного оспаривания.

Тем не менее в ряде случаев нарушение формальных требований может служить основанием для признания нормативного акта незаконным в рамках действующей процедуры рассмотрения и разрешения дел об оспаривании нормативных актов. Так, нарушение порядка введения в действие нормативного правового акта, регулирующего налоговые отношения, установленного НК РФ (ст. 5), может не влечь за собой юридическую ничтожность нормативного правового акта, а лишь служить основанием для признания судом указанных положений недействующими и не подлежащими применению.

Так, прокурор Республики Тыва обратился в суд с заявлением о признании недействующей ст. 5 Закона Республики "О внесении изменений в некоторые акты законодательства Республики Тыва о налогах и сборах" в части введения в действие абз. 7 п. 3 ч. 4 ст. 2 названного закона, которым предусмотрено внесение изменений в Закон Республики Тыва "О транспортном налоге в Республике Тыва". Решением Верховного Суда Республики Тыва заявление прокурора удовлетворено.

Верховный Суд РФ оставил в силе решение суда первой инстанции, указав, что, удовлетворяя требования прокурора о признании ст. 5 вышеуказанного закона, суд правильно исходил из того, что по общему правилу, предусмотренному ст. 5 НК РФ, акты законодательства о налогах вступают в силу не ранее чем по истечении одного месяца со дня их официального опубликования и не ранее 1-го числа очередного налогового периода по соответствующему налогу. Таким образом, исходя из установленного законом порядка вступления в силу нормативных правовых актов о налогах, п. 3 ч. 4 ст. 2 Закона Республики Тыва мог вступить в силу не ранее 1 января 2008 г.

При таком положении дел суд обоснованно счел ст. 5 указанного Закона Республики в части вступления в силу со дня официального опубликования, т.е. с 1 декабря 2004 г., п. 3 ч. 4 ст. 2 этого закона противоречащей федеральному законодательству, признав ее в указанной части недействующей и не подлежащей применению со дня вступления решения суда в законную силу[30].

Процессуальный порядок судебного оспаривания нормативных правовых актов рассматривается во второй главе.

6 июля 2018 г. Конституционный Суд РФ вынес Постановление № 29-П по делу о проверке конституционности п. 1 ч. 3 ст. 311 АПК РФ (далее – постановление), согласно которому новым обстоятельством для целей пересмотра вступивших в законную силу судебных актов по правилам гл. 37 Кодекса является в том числе отмена судебного акта арбитражного суда или суда общей юрисдикции либо постановления другого органа, послуживших основанием для принятия судебного акта по данному делу.

Конституционный Суд разъяснил, что пересмотр арбитражного дела по новым обстоятельствам в связи с признанием НПА недействующим не зависит от момента принятия соответствующего решения

В постановлении есть несколько тезисов, которые представляется оптимальным рассмотреть последовательно.

1. Признание судом нормативного акта не подлежащим применению в конкретном деле как противоречащего акту большей юридической силы, оценка арбитражными судами нормативного правового акта на предмет его соответствия нормативному правовому акту большей юридической силы являются способами защиты нарушенного права – в Постановлении от 6 декабря 2017 г. № 37-П Конституционный Суд уже обосновал этот тезис, указав, что в случае установления противоречия суд должен вынести решение в соответствии с нормативным правовым актом, имеющим большую юридическую силу. В комментируемом постановлении КС РФ сослался на упомянутое Постановление № 37-П.

Этот вывод сделан на основе вытекающей из ч. 2 ст. 120 Конституции РФ обязанности суда, разрешая любое дело, оценить подлежащие применению нормативные правовые акты в их иерархии.

Данный вроде бы очевидный тезис и аргументирующее его постановление появились потому, что в конкретном деле арбитражный суд применил нормативный правовой акт, ссылаясь на то, что недействующим он не признан, причем компетенцией по рассмотрению дел об оспаривании нормативных правовых актов обладают суды общей юрисдикции (единственное исключение – Суд по интеллектуальным правам).

Ранее общим правилом являлось то, что нормативный правовой акт не должен обязательно быть оспорен в отдельном судебном процессе, так как у суда есть возможность оценить его в том же деле, в котором заявлен иной способ защиты права. Это правило существовало независимо от того, что для арбитражных судов длительное время нормоконтроль был доступен лишь в узком перечне случаев, то есть арбитражные суды могли признавать нормативные акты недействующими, только если рассмотрение таких дел в соответствии с федеральным законом было отнесено к компетенции арбитражного суда. Впоследствии предпринимались попытки расширить компетенцию арбитражных судов в этой сфере, но с упразднением ВАС РФ такие полномочия остались только у Суда по интеллектуальным правам.

На этот аспект обращалось внимание, к примеру, в п. 4 Обзора практики рассмотрения арбитражными судами дел о возмещении вреда, причиненного государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами (Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 31 мая 2011 г. № 145).

Таким образом, граждане и организации должны руководствоваться тем, что отдельный процесс по оспариванию нормативного правового акта для того, чтобы не применить его в конкретном деле, не требуется; самостоятельное судебное дело по заявлению о признании нормативного акта недействующим – это дополнительная опция по защите их прав.

2. Комментируемое постановление посвящено вопросу о том, как быть, если суд все-таки применил тот нормативный правовой акт, который не соответствует нормативному правовому акту большей юридической силы, но в другом судебном процессе примененный судом нормативный правовой акт (меньшей юридической силы) был признан недействующим.

Соотношение результатов этих двух судебных процессов таково, что судебные акты по одному делу зависят от другого, так как приняты на основе нормативного правового акта, который признан недействующим, то есть не подлежащим применению, по итогам рассмотрения другого судебного дела. Последствия признания нормативного правового акта судом недействующим КС РФ обозначил как «исключение из системы правового регулирования», указав, что таким решением суда удовлетворяется не только индивидуальный интерес заявителя, но и «общественный интерес в поддержании законности и правопорядка в целом».

Каковы же должны быть последствия исключения нормативного правового акта из системы правового регулирования для судебных актов, принятых на его основе? Обычно правовым механизмом пересмотра вступивших в законную силу судебных актов при исчерпании обращений в вышестоящие судебные инстанции (или истечении сроков на такое обращение) служит пересмотр по новым или вновь открывшимся обстоятельствам. Отметим попутно, что для такого пересмотра в любом случае нужен второй судебный процесс по признанию нормативного акта недействующим – то есть из дополнительного способа защиты права он в случае игнорирования судами иерархии нормативных правовых актов превращается в необходимый.

На данном этапе возникает новая проблема, а именно: с какого момента нормативный правовой акт был признан недействующим.

Рассмотрим второй тезис, обозначенный КС РФ в комментируемом постановлении, – со ссылкой на ранее высказанные правовые позиции подчеркнута недопустимость произвольного вторжения в сферу действия принципа стабильности вступивших в законную силу судебных актов.

Конституционный Суд утверждает, что разъяснение ВАС РФ, которое послужило в конкретном деле препятствием для пересмотра судебных актов арбитражных судов по новым обстоятельствам, – оно гласит, что такой пересмотр возможен только в случае, если нормативный правовой акт признан недействующим с момента его принятия, 1 – соответствует правовым позициям КС РФ и ЕСПЧ, ориентирующим на уважение принципа правовой определенности.

При этом в постановлении указаны мотивы такого толкования: суды осторожны в признании нормативных правовых актов недействующими с момента принятия, так как это автоматически предоставляет возможность пересмотра основанных на них решений арбитражных судов, при этом круг лиц, которые могут обратиться с заявлением о таком пересмотре, не ограничен.

Полагаем, из изложенного в комментируемом постановлении тезиса следует, что КС РФ поддерживает суды в таком подходе.

3. Налицо коллизия, когда, с одной стороны, суды должны при разрешении споров применять нормативные правовые акты в их иерархии, и не нужен отдельный судебный процесс по признанию того или иного акта недействующим, с другой – даже признание нормативного правового акта в другом судебном деле недействующим не с момента принятия не повлечет пересмотра судебных актов, которые приняты на его основе.

С учетом сказанного следующие два тезиса, которыми КС РФ обозначает конфликт правовых норм и способ его разрешения, целесообразно рассмотреть вместе.

Во-первых, проблемный аспект КС РФ усматривает в неэффективности средств правовой защиты для конкретного лица, которое использовало эти средства в комплексе, то есть лица, которое «одновременно выступает и участником гражданского дела, и административным истцом», а именно: инициировало два судебных разбирательства плюс пересмотр по новым обстоятельствам, но безуспешно для совокупного результата (для защиты своих прав).

Отметим, что для «дополнительного» средства правовой защиты в виде административного иска, который в итоге был удовлетворен, КС РФ использует оборот «подтвердило посредством правосудия правоту своей позиции» (о противоречии одного нормативного правового акта другому).

Негативный для этого лица исход использования указанных средств защиты расценивается не просто как несправедливый, к примеру, но как «подрыв доверия к судебной системе и правосудию в целом».

Во-вторых, вывод, к которому пришел КС РФ, чтобы не допустить такого подрыва, – позволить пересмотр гражданского дела лица, права которого были нарушены, и только этого лица, независимо от того, с какого момента нормативный правовой акт в административном деле по заявлению этого же лица признан судом недействующим. Совпадение лица в двух судебных процессах, таким образом, критично. Мотивировка вывода опирается на аналогию с самим КС РФ, который исходит из необходимости пересмотра конкретного дела, по крайней мере, лица, обратившегося в КС РФ, и конституционные ценности, в числе которых принципы правовой определенности, стабильности гражданского оборота, справедливого судебного разбирательства, точнее, баланс между ними. Впрочем, вскользь упомянуто, что применительно к конституционному правосудию не исключается «при соблюдении некоторых условий пересмотр и других ранее вынесенных судебных решений».

Подробный анализ возможностей и условий пересмотра вступивших в законную силу судебных актов в связи с признанием судом в другом деле нормативного правового акта, послужившего основой для их принятия, недействующим существенно превосходит по объему рамки настоящей публикации, сам же КС РФ адресует этот вопрос федеральному законодателю.

Тем не менее позиция, озвученная в комментируемом постановлении, позволяет сделать следующие выводы.

Во-первых, если ранее возможность пересмотра судебного акта по новым обстоятельствам вследствие признания нормативного правового акта недействующим зависела от суда, рассматривающего соответствующее требование в административном деле (а именно: сочтет ли суд возможным признать этот акт недействующим с момента принятия), то теперь формулировка резолютивной части решения суда в части указания на дату («со дня вступления решения суда в законную силу или с иной определенной судом даты») не имеет значения для лица, обратившегося в суд с таким требованием. Тем самым инициатор судебного процесса об оспаривании нормативного правового акта исключается из сферы применения разъяснения ВАС РФ об условии пересмотра по новым обстоятельствам. Возможно, это было сделано потому, что суды признают нормативные правовые акты недействующими со дня принятия крайне неохотно, нередко только этот вывод суда выступает самостоятельным и единственным предметом обжалования (см., напр., апелляционные определения ВС РФ от 31 мая 2017 г. № 56-АПГ17-8, от 20 марта 2017 г. № 9-АПГ17-1).

Таким образом, признание нормативного правового акта недействующим по заявлению конкретного лица открывает неограниченные возможности по пересмотру судебных решений, принятых на основе этого акта, хотя и только по делам с участием того же лица. Во избежание усиления вследствие этого правовой неопределенности КС РФ указал законодателю на возможность определить сроки обращения с таким заявлением, влияющие на возможность последующего пересмотра уже вступивших в законную силу судебных актов. Однако, как следует из текста постановления, содержащееся в нем конституционно-судебное толкование следует применять уже сейчас в целях обеспечения надлежащего уровня гарантий на судебную защиту.

Учитывая потенциально значительный разрыв во времени между принятием судебных актов на основе нормативного правового акта и признанием этого акта недействующим, пересмотр ранее принятых судебных актов может оказаться для другой стороны полной неожиданностью, тем более что в судебном процессе об оспаривании нормативного правового акта она может не участвовать (и даже не знать о нем). В судебном деле, которое стало поводом для обращения в КС РФ, другой стороной выступали государственные органы, которые не могут считаться в такой ситуации ущемленными. Поэтому сформулированное в постановлении решение проблемы, скорее всего, сможет послужить защите частных интересов и применяться для различных категорий дел (в том числе о возмещении вреда, причиненного государственными органами, к примеру). Однако и споры между частными субъектами разрешаются на основании нормативных правовых актов, поэтому для них тоже возникают риски непредвиденного пересмотра.

Во-вторых, комментируемое постановление заставляет вновь задуматься о том, каким должен быть надлежащий баланс между правовой определенностью и исправлением судебных ошибок. Если акт незаконный, то есть не соответствует иному нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу, – именно это является условием удовлетворения судом требования о признании его недействующим – то как быть с периодом времени, который прошел с момента принятия государственным органом этого акта и до констатации судом его незаконности? В этот период все субъекты, отношения которых подпадали под действие такого акта, руководствовались незаконным нормативным правовым актом, и это изменению не подлежит? Должны быть веские, на наш взгляд, основания, чтобы не признавать акт недействующим со дня его принятия, и суд должен при рассмотрении дела тщательно исследовать этот вопрос.

В старом разъяснении по делам об оспаривании нормативных правовых актов, принятом еще во время действия соответствующих положений ГПК РФ, то есть до принятия КАС РФ (Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2007 г. № 48 «О практике рассмотрения судами дел об оспаривании нормативных правовых актов полностью или в части»), есть указание в том числе на то, что если нормативный правовой акт до вынесения решения суда применялся и на основании этого акта были реализованы права граждан и организаций, суд может признать его не действующим полностью или в части со дня вступления решения в законную силу (выдержка из этого разъяснения приведена и в комментируемом постановлении КС РФ).

1 Абзац 3 п. 7 Постановления Пленума ВАС РФ от 30 июня 2011 г. № 52 «О применении положений Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при пересмотре судебных актов по новым или вновь открывшимся обстоятельствам», положение полностью дублирует более раннее разъяснение, содержащееся в Постановлении Пленума ВАС РФ от 12 марта 2007 г. № 17 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при пересмотре вступивших в законную силу судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам» (подготовка нового постановления Пленума ВАС РФ была обусловлена появлением в АПК РФ понятия «новые обстоятельства»).

Пленум ВС РФ принял доработанное постановление, касающееся рассмотрения судами дел об оспаривании нормативных правовых актов и актов, содержащих разъяснения законодательства и обладающих нормативными свойствами

Один из экспертов отметил, что указание на реализацию прав граждан и организаций на основании оспоренного НПА воспроизводит положение старого постановления Пленума ВС, которое до этого из текста было исключено. В комментариях к проекту документа некоторые эксперты также отмечали, что разъяснения во многом повторяют предыдущие постановления высших судов, однако указывали, что некоторые актуальные вопросы правоприменения им все же могут быть решены.

25 декабря Пленум Верховного Суда принял постановление о практике рассмотрения судами дел об оспаривании нормативных правовых актов и актов, содержащих разъяснения законодательства и обладающих нормативными свойствами.

Пленум ВС отправил на доработку соответствующий проект постановления, но эксперты прокомментировали для «АГ» его основные положения

Как ранее писала «АГ», проект постановления рассматривался на заседании Пленума 18 декабря и был направлен на доработку. В принятый документ добавлено несколько новых положений, а также внесены изменения редакционного и технического характера. В частности, некоторые пункты представлены в ином порядке.

Документ начинается с указания, что оспаривание нормативного правового акта, а также акта, содержащего разъяснения законодательства и обладающего нормативными свойствами, является самостоятельным способом защиты прав и свобод граждан и организаций и осуществляется в соответствии с правилами, предусмотренными гл. 21 КАС и гл. 23 АПК.

Признаки НПА и актов, содержащих разъяснения законодательства и обладающих нормативными свойствами

В п. 2 постановления включили положение, согласно которому признаками, характеризующими НПА, являются издание его в установленном порядке управомоченным органом госвласти, органом местного самоуправления, иным органом, уполномоченной организацией или должностным лицом, наличие в нем правовых норм, обязательных для неопределенного круга лиц, рассчитанных на неоднократное применение, направленных на урегулирование общественных отношений либо на изменение или прекращение существующих правоотношений. Ранее это определение содержалось в п. 10 и относилось к существенным признакам нормативного правового акта. Также добавилось положение о том, что признание того или иного акта нормативным правовым во всяком случае зависит от анализа его содержания, который осуществляется соответствующим судом.

По мнению управляющего партнера АБ «Беков, Исаев и партнеры» Якуба Бекова определение нормативно-правового акта практически не отличается от определения, содержавшегося в Постановлении Пленума ВС РФ от 29 ноября 2007 г. № 48: расширен только перечень субъектов, принимающих нормативно-правовые акты, что напрямую связано с действием ст. 209 КАС РФ.

В соответствии с п. 3 существенными признаками, характеризующими акты, содержащие разъяснения законодательства и обладающие нормативными свойствами, являются издание их органами госвласти, органами местного самоуправления, иными органами, уполномоченными организациями или должностными лицами, наличие в них результатов толкования норм права, которые используются в качестве общеобязательных в правоприменительной деятельности в отношении неопределенного круга лиц. В проекте постановления определение актов, содержащих разъяснения законодательства и обладающих нормативными свойствами, было включено в п. 11.

Тогда советник АБ «Бартолиус» Анна Смола отметила, что предыдущие разъяснения Верховного Суда по делам этой категории сильно устарели, а разъяснения ВАС применяются только для Суда по интеллектуальным правам. «Уже достаточно давно действует КАС, в котором некоторые вопросы были освещены более подробно, чем в прошлых разъяснениях, и проект часто их воспроизводит. Но есть и развитие: например, дано определение “акта, обладающего нормативными свойствами”, которое не так давно появилось в процессуальных кодексах. Представляется, что это призвано способствовать защите прав», – считает эксперт.

Компетенция и право судов

В финальный вариант п. 4 постановления добавлено положение о том, что ВС РФ, суды общей юрисдикции, Суд по интеллектуальным правам не рассматривают дела об оспаривании законов и иных нормативных правовых актов субъектов РФ, изданных по вопросам, относящимся к ведению органов государственной власти РФ и их совместному ведению на предмет их соответствия Конституции.

Указывается, что если в субъекте РФ не создан конституционный (уставной) суд, то рассмотрение дел о проверке соответствия его законов, нормативных правовых актов органов государственной власти субъекта, органов местного самоуправления конституции (уставу) этого субъекта осуществляется судами общей юрисдикции. В проекте постановления исключение составляла ситуация, когда рассмотрение дел о проверке соответствия актов конституции (уставу) субъекта РФ передано КС РФ договорами о разграничении предметов ведения и полномочий между органами госвласти России и органами госвласти субъектов.

В проекте постановления отмечалось, что при рассмотрении судами дел об оспаривании нормативных правовых актов и актов, обладающих нормативными свойствами, судам надлежит принимать во внимание, что орган госвласти, к полномочиям которого отнесено осуществление обязательной госрегистрации нормативных правовых актов, участвует в рассмотрении дела в качестве заинтересованного лица. В принятом постановлении указывается, что орган госвласти может быть привлечен к участию в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора.

В п. 23 постановления добавлено положение о том, что в случаях оспаривания нормативных правовых актов по вопросам реализации избирательных прав и права на участие в референдуме граждан РФ суд вправе привлечь ЦИК РФ к участию в деле для дачи заключения.

Из п. 28 убрано указание на то, что, если акт или его часть изданы без нарушения конституционных положений о разграничении компетенции РФ, ее субъектов и местного самоуправления, следует проверять полномочия органа или должностного лица, издавших оспариваемый акт, на осуществление правового регулирования данного вопроса.

Цель официального опубликования НПА

В документе указывается, что целью официального опубликования нормативно-правового акта является обеспечение возможности ознакомиться с содержанием этого акта тем лицам, права и свободы которых он затрагивает.

При этом отмечается, что необходимо проверять, была ли обеспечена лицам, чьи права и свободы затрагивает принятый акт, возможность ознакомиться с его содержанием. Если такая возможность была обеспечена, порядок опубликования нормативного правового акта не может признаваться нарушенным по мотиву опубликования не в том печатном издании либо доведения его до сведения населения в ином порядке. В том случае, когда нормативный правовой акт был опубликован не полностью (например, без приложений) и оспаривается только в той части, которая была официально опубликована, порядок опубликования не может признаваться нарушенным по мотиву опубликования нормативного правового акта не в полном объеме.

Адвокат АП г. Москвы Василий Ваюкин назвал это разъяснение важным, добавив, что задачей судопроизводства по данной категории дел является обеспечение своевременной и эффективной защиты прав не только административного истца, заявителя, но и неопределенного круга лиц, на которых распространяется действие оспариваемого акта, что повышает социальную важность результата рассмотрения таких дел. «Если практика рождает потребность в такого рода разъяснениях (согласно последнему отчету, представленному Судебным департаментом, количество дел по данной категории растет год от года), то возникает законный вопрос о качестве принимаемых нормативных актов, компетенции и уровне законодательной техники должностных лиц, “рождающих” такие тексты», – отметил Василий Ваюкин.

Признание НПА недействительным при его применении в отношении прав граждан и организаций

В п. 38 добавили указание на то, что если нормативный правовой акт до принятия решения суда был применен и на основании этого акта были реализованы права граждан и организаций, суд может признать его недействующим полностью или в части со дня вступления решения в законную силу. Нормативные правовые акты, которые в соответствии со ст. 125 Конституции могут быть проверены в процедуре конституционного судопроизводства, признаются судом недействующими со дня вступления решения в законную силу.

Анна Смола отметила, что указание на реализацию прав граждан и организаций на основании оспоренного НПА воспроизводит положение старого постановления Пленума ВС, которое до этого из текста было исключено. «Зачем его вернули – трудно сказать, на мой взгляд, указание на расширение случаев, когда суд может признать НПА действующим со дня вступления решения в законную силу, защите прав не способствует, а выбор у суда на основании ст. 215 КАС и так имеется. Речь якобы о защите прав абстрактных граждан, но при этом могут остаться без защиты права тех, кто обратился в суд, собственно, с заявлением об оспаривании НПА. Эта проблема была отражена, в частности, в Постановлении Конституционного Суда РФ № 29-П от 6 июля 2018 г.», – указала эксперт.

Напомним, ранее «АГ» писала о том, что 6 июля КС РФ вынес Постановление № 29-П по делу о проверке конституционности п. 1 ч. 3 ст. 311 АПК РФ, согласно которому новым обстоятельством для целей пересмотра вступивших в законную силу судебных актов по правилам гл. 37 Кодекса является в том числе отмена судебного акта арбитражного суда или суда общей юрисдикции либо постановления другого органа, послуживших основанием для принятия судебного акта по данному делу. Тогда Суд пришел к выводу, что оспариваемая норма не противоречит Конституции, поскольку она не препятствует пересмотру по новым обстоятельствам вступившего в законную силу решения арбитражного суда, в основу которого положен нормативный правовой акт, признанный недействующим судом общей юрисдикции, – вне зависимости от того, с какого момента он признан недействующим.

Преюдициальное значение мотивировки

Также в п. 38 отмечается, что указанные в мотивировочной части вступившего в законную силу решения суда обстоятельства, свидетельствующие о законности или незаконности оспоренного акта (например, дата, с которой оспоренный акт вступил в противоречие с нормативным правовым актом, имеющим большую юридическую силу, отсутствие у органа государственной власти компетенции по принятию оспоренного акта), имеют преюдициальное значение для неопределенного круга лиц при рассмотрении других дел, в том числе касающихся периода, предшествующего дню признания оспоренного акта недействующим. В проекте указывалось, что данные обстоятельства могут иметь преюдициальное значение.

«В части упоминания преюдиции п. 38 привели в соответствие с действующими нормами процессуального законодательства: теперь в нем содержится указание на обстоятельства, а не выводы (хотя выделить именно обстоятельства применительно к данной категории дел может быть сложно). Вместо “могут иметь” (а могут не иметь, звучало подтекстом), теперь “имеют” преюдициальное значение, то есть сформулировано универсальное правило», – посчитала Анна Смола.

Признание акта недействующим с определенной даты

В проектном п. 39 указывалось, что согласно п. 1 ч. 5 ст. 217.1 КАС РФ, ч. 5 ст. 3 АПК РФ по общему правилу акты, обладающие нормативными свойствами, содержащие разъяснения, не соответствующие смыслу разъясняемых положений, признаются судом не действующими полностью или в части со дня их принятия. В принятом постановлении имеется дополнение, согласно которому с учетом обстоятельств конкретного дела суд вправе признать такой акт недействующим с иной определенной им даты (например, в случае когда после принятия акта, обладающего нормативными свойствами, разъясняемые им нормативные положения изменились, в результате чего оспоренный акт перестал соответствовать разъясняемым положениям со дня вступления в силу соответствующих изменений).

Анна Смола отметила, что в п. 39 добавлены ссылки на закон, хотя бы и по аналогии. По ее мнению, это необходимость. «На мой взгляд, очень хорошо и правильно, что общим правилом является признание недействующим со дня принятия. Но последующее уточнение видится мне совершенно излишним. С одной стороны, оно вроде бы редакционно следует п. 38 (но аналогия и так действует). С другой стороны, такая формулировка может создать риск превратного толкования – одно дело коллизия нормативных актов между собой, а уж если акт с нормативными свойствами перестал соответствовать разъясняемым положениям, это толкование просто не должно применяться. Обновленный текст пункта может быть понят правоприменителями таким образом, что подобное разъяснение (чаще всего письмо ФОИВ) нужно будет идти оспаривать в суд, даже если изменился сам нормативный правовой акт, который разъяснен тем или иным письмом. Надеюсь, что до этого не дойдет», – отметила эксперт.

Что можно не указывать в резолютивной части

Адвокат МКА «Центрюрсервис» Илья Прокофьев считает, что появление постановления Пленума, очевидно, назрело и связано с существенными изменениями процессуального законодательства по делам об оспаривании нормативно-правовых актов, которые произошли в связи с принятием в 2015 г. КАС. По его мнению, документ во многом, а в некоторых пунктах и дословно повторяет Постановление Пленума от 29 ноября 2007 г. № 48, но только с учетом перехода процесса рассмотрения дел об оспаривании нормативно-правовых актов из ГПК в КАС.

Директор юридической фирмы «БИЭЛ» Лариса Рябченко также считает, что не все разделы проекта можно назвать новыми, но это не умаляет их практической ценности: «Можно было бы найти основания для оспаривания в других нормативных актах, в практике ВАС, но специальные разъяснения Пленума ВС облегчают работу как адвокатов, так и судей, позволяя им не считать, что они изобретают практику, и потому – отказывать на всякий случай в исках против органов исполнительной власти».

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: