Отказ в экстрадиции судебная практика

Обновлено: 09.05.2024

Каких граждан, как и по каким правилам будет выдавать наша страна иностранным государствам? Для наших судов вопрос не праздный. Все, что на сегодняшний день считает важным сказать своим подчиненным Верховный суд по вопросу экстрадиции, нашло место в постановлении Пленума, которое сегодня публикует "Российская газета".

Вопрос об экстрадиции возникает в двух случаях. Когда человек за границей обвиняется в каком-то преступлении, но в данный момент находится в России. Чужой гражданин совершил какое-то преступление у нас, был осужден, но хочет сидеть на своей родине. Во всех случаях речь идет об иностранцах. По Конституции своих граждан Россия никому не выдает.

Наши суды в последние годы стали все чаще рассматривать запросы об экстрадиции. Если в 2007 году было в судах рассмотрено 246 дел об экстрадиции, то в прошлом году их было уже 518.В Верховном суде считают, что эта тенденция не изменится. В мире глобализации, массовой миграции и роста межнациональной преступности запросов об экстрадиции уж точно меньше не станет. Главный вывод документа - никого не экстрадировать, если есть подозрение, что к человеку будут применены пытки. Верховным судом России подготовлен список докладов международных организаций за 6 лет, где перечисляются неблагополучные с точки зрения пыток страны.

Публикуемое постановление Пленума должно обеспечить единство судебной практики и устранить появившиеся проблемы. На какие принципиальные моменты надо обратить внимание в документе? Главное, человеку не должна грозить смертная казнь. У нас людей не расстреливают и на расправу в другие страны тоже не выдают. Еще важно - преступления, в которых обвиняют человека, должны считаться преступлениями и у нас. Судья-докладчик привел в пример Канаду, где существует, скажем, статья за двоеженство. Наш Уголовный кодекс за это не наказывает. То есть мы такого канадца не выдадим.

Другой важный момент. Если решается вопрос о передаче осужденного у нас иностранца, то, прежде чем возвращать его на родину, надо получить гарантии, что он погасит свои долги по гражданским искам перед россиянами.

рассмотрела кассационную жалобу адвоката Сизовой М.В. в защиту обвиняемого Волошина А.В. о пересмотре постановления президиума Верховного Суда Республики Хакасия от 9 февраля 2017 года.

Заслушав доклад судьи Ермолаевой Т.А., выступления обвиняемого Волошина А.В. и адвоката Сизовой М.В., поддержавших доводы кассационной жалобы, выступление прокурора Кечиной И.А., полагавшей отменить постановление президиума Верховного суда Республики Хакасия, Судебная коллегия

постановлением Абаканского городского суда Республики Хакасия от 19 сентября 2016 года в отношении

Волошина Артема Валериевича, <. >несудимого, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного п. "б" ч. 2 ст. 172 УК РФ,

избрана мера пресечения в виде заключения под стражу сроком на 2 месяца с исчислением срока содержания под стражей с момента его фактического задержания.

В апелляционном порядке постановление не обжаловано.

Постановлением президиума Верховного суда Республики Хакасия от 9 февраля 2017 года постановление в отношении Волошина А.В. изменено: из постановления исключено указание об исчислении срока содержания под стражей обвиняемого Волошина А.В. с момента его задержания. Постановлено считать началом срока содержания Волошина А.В. под стражей с момента его экстрадиции на территорию Российской Федерации либо с момента задержания его на территории Российской Федерации. В остальной части постановление оставлено без изменения.

В кассационной жалобе адвокат Сизова М.В. выражает несогласие с постановлением президиума, считает его необоснованным и несправедливым, вынесенным с существенным нарушением уголовно-процессуального закона, просит его отменить.

Адвокат полагает, что выводы суда кассационной инстанции не соответствуют фактическим обстоятельствам дела и указывает в жалобе, что президиум Верховного суда Республики Хакасия, исключив из постановления Абаканского городского суда от 19 сентября 2016 года указание об исчислении срока содержания Волошина А.В. под стражей с момента его задержания, оставил без внимания положения п. 4 ч. 10 ст. 109 УПК РФ.

Проверив материал и обсудив доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия приходит к следующим выводам.

В соответствии с ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.

По данному делу, по мнению Судебной коллегии, кассационной инстанцией - президиумом Верховного суда Республики Хакасия при рассмотрении кассационного представления допущено существенное нарушение уголовно-процессуального закона, подпадающее под указанные критерии.

Так, согласно ч. 9 ст. 109 УПК РФ срок содержания под стражей в период предварительного следствия исчисляется с момента заключения подозреваемого, обвиняемого под стражу до направления прокурором уголовного дела в суд.

Согласно п. 4 ч. 10 ст. 109 УПК РФ в срок содержания под стражей засчитывается время, в течение которого лицо содержалось под стражей на территории иностранного государства по запросу об оказании правовой помощи или о выдаче его Российской Федерации в соответствии со ст. 460 УПК РФ.

Из представленных материалов следует, что Волошин А.В. был задержан на территории Республики Сербия 08 марта 2018 года, экстрадирован в Российскую Федерацию 04 июля 2018 года.

Отношения в сфере выдачи лиц для привлечения к уголовной ответственности или исполнения приговора между Российской Федерацией и Республикой Сербия регулируются Европейской конвенцией о выдаче 1957 года, участниками которой являются оба государства.

На основании пп. "a" пункта 2 ст. 12 Европейской конвенции о выдаче от 13 декабря 1957 года просьба о выдаче лица должна сопровождаться подлинником или заверенной копией обвинительного заключения и приговора или постановления об аресте, немедленно вступающего в силу, или постановления о задержании или другого постановления, имеющего ту же силу и выданного в соответствии с процедурой, предусмотренной законом запрашивающей Стороны.

Таким образом, наличие постановления об аресте, вступающего в силу с момента фактического задержания лица - есть одно из важнейших условий содержания лица под стражей на территории иностранного государства с целью его последующей выдачи по запросу Российской Федерации.

При этом для решения вопроса об избрании в отношении лица, находящегося в международном розыске, меры пресечения в виде заключения под стражу факт нахождения лица, на момент принятия такого решения, под юрисдикцией иностранного государства правового значения не имеет.

При таких обстоятельствах вывод суда кассационной инстанции о том, что поскольку под юрисдикцией Российской Федерации обвиняемый Волошин А.В. может находиться с момента пересечения государственной границ Российской Федерации и передачи его правоохранительным органам Российской Федерации и именно с этого момента начнется исчисление срока содержания его под стражей на территории Российской Федерации, не основан на нормах закона.

С учетом положений ч. 9, п. 4 ч. 10 ст. 109 УПК РФ и ст. 12 Европейской конвенции о выдаче 1957 г. при избрании в отношении гражданина России, находящегося в международном розыске, в отношении которого решается вопрос о его выдаче в Россию, меры пресечения в виде заключения под стражу, данная мера избирается на срок 2 месяца с момента фактического задержания лица, без указания срока окончания данной меры, которая вплоть до выдачи лица и его появления на территории Российской Федерации продлению судами РФ не подлежит.

Время, в течение которого лицо содержалось под стражей на территории иностранного государства по запросу о его выдаче Российской Федерации, засчитывается в срок содержания данного лица под стражей, который исчисляется с момента его фактического задержания на территории иностранного государства в силу ст. 460 УПК РФ.

При таких обстоятельствах Судебная коллегия находит, что постановление Абаканского городского суда Республики Хакасия от 19 сентября 2016 года в отношении Волошина А.В., в соответствии которым ему (Волошину А.В.) была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу сроком на 2 месяца с исчислением срока содержания под стражей с момента его фактического задержания является законным и обоснованным, а постановление президиума Верховного суда Республики Хакасия подлежит отмене, как не соответствующее требованиям уголовно-процессуального закона.

В силу изложенного, руководствуясь ст. 415 УПК РФ, Судебная коллегия

кассационную жалобу адвоката Сизовой М.В. в защиту обвиняемого Волошина А.В. удовлетворить.

Постановление президиума Верховного Суда Республики Хакасия от 9 февраля 2017 года в отношении Волошина Артема Валериевича отменить.

Постановление Абаканского городского суда Республики Хакасия от 19 сентября 2016 года в отношении Волошина Артема Валериевича оставить без изменения.

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев по требованию гражданина М.Ю. Живило вопрос о возможности принятия его жалобы к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

1. В 2001 году в отношении гражданина М.Ю. Живило, находящегося на территории Французской Республики, выделено в отдельное производство уголовное дело, в рамках которого вынесено постановление о привлечении его в качестве обвиняемого. В том же году компетентными органами Французской Республики отказано в его экстрадиции в Россию. Предварительное следствие по данному уголовному делу неоднократно приостанавливалось и возобновлялось, и в 2013 году производство по делу приостановлено в связи с тем, что срок предварительного следствия истек и следственные действия, производство которых возможно в отсутствие обвиняемого, выполнены. Органу дознания поручены розыск и задержание обвиняемого.

В 2017 году М.Ю. Живило обратился к следователю с ходатайством о возобновлении предварительного следствия в целях выполнения требований статей 215 - 217 УПК Российской Федерации и направления уголовного дела прокурору с обвинительным заключением, в чем ему было полностью отказано. Жалоба его адвоката на соответствующее постановление следователя рассмотрена судом в порядке статьи 125 данного Кодекса и оставлена без удовлетворения, с чем согласился суд апелляционной инстанции.

По утверждению М.Ю. Живило, взаимосвязанные положения частей первой и шестой статьи 172 "Порядок предъявления обвинения", части пятой статьи 208 "Основания, порядок и сроки приостановления предварительного следствия", части пятой статьи 247 "Участие подсудимого" и части первой статьи 453 "Направление запроса о правовой помощи" УПК Российской Федерации, позволяя следователю при фактически завершенном расследовании неограниченное время не направлять уголовное дело в суд и не обязывая его адресовать компетентным органам иностранного государства запрос о производстве следственных и иных процессуальных действий, включая предъявление обвинения, ограничивают возможности обвиняемого доказывать свою невиновность, реализовывать иные права и свободы, создают бессрочную правовую неопределенность относительно его статуса и нарушают права, гарантированные статьями 1 (часть 1), 45, 46 (часть 1), 47 (часть 1) и 49 (часть 1) УПК Российской Федерации.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

Согласно Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации следователь является должностным лицом, осуществляющим в пределах компетенции, предусмотренной данным Кодексом, предварительное следствие по уголовному делу и наделенным в связи с этим полномочиями самостоятельно направлять ход расследования, принимать решения о производстве следственных и иных процессуальных действий, включая привлечение в качестве обвиняемого и предъявление обвинения, а также при наличии законных оснований приостанавливать производство по уголовному делу, осуществлять иные полномочия, предусмотренные данным Кодексом, в том числе направлять запрос о правовой помощи (часть первая и пункт 3 части второй статьи 38, статьи 171, 172, 208 и 453).

Статья 172 УПК Российской Федерации устанавливает, что обвинение должно быть предъявлено лицу не позднее трех суток со дня вынесения постановления о привлечении его в качестве обвиняемого в присутствии защитника, если тот участвует в уголовном деле (часть первая), обвиняемый извещается о дне предъявления обвинения (части вторая - четвертая), ему и его защитнику, если тот участвует в уголовном деле, объявляется постановление о привлечении данного лица в качестве обвиняемого (часть пятая), в случае неявки обвиняемого или его защитника в назначенный следователем срок, а также если место нахождения обвиняемого не установлено, обвинение предъявляется в день фактической явки обвиняемого или в день его привода при условии обеспечения следователем участия защитника (часть шестая), обвиняемому и его защитнику вручается копия постановления о привлечении данного лица в качестве обвиняемого (часть восьмая). В силу же части первой статьи 173 данного Кодекса следователь обязан допросить обвиняемого немедленно после предъявления ему обвинения.

В случае, когда подозреваемый или обвиняемый скрылся от следствия либо место его нахождения не установлено по иным причинам или место его нахождения известно, однако реальная возможность его участия в уголовном деле отсутствует, предварительное следствие приостанавливается, но до приостановления следователь выполняет все следственные действия, производство которых возможно в отсутствие подозреваемого или обвиняемого (пункты 2 и 3 части первой и часть пятая статьи 208 УПК Российской Федерации).

Что же касается части пятой статьи 247 УПК Российской Федерации, закрепляющей возможность проведения в исключительных случаях судебного разбирательства по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях в отсутствие подсудимого, который находится за пределами территории Российской Федерации и (или) уклоняется от явки в суд, если он не был привлечен к ответственности на территории иностранного государства по данному уголовному делу, то эта норма, предусматривающая исключение из общего условия судебного разбирательства в виде обязательного участия в нем подсудимого (часть первая той же статьи), направлена на реализацию требования статьи 123 (часть 2) Конституции Российской Федерации, согласно которой заочное разбирательство уголовных дел в судах не допускается, кроме случаев, предусмотренных федеральным законом (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 12 мая 2016 года N 1002-О). При этом данная норма может быть применена лишь в отношении подсудимого - обвиняемого, по уголовному делу которого назначено судебное заседание (часть вторая статьи 47 УПК Российской Федерации), т.е. предварительное расследование завершено.

Таким образом, оспариваемые нормы подлежат применению с учетом действия уголовно-процессуального закона в пространстве, принципов законности, охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном процессе, права участников уголовного судопроизводства обжаловать действия (бездействие) и решения органов и должностных лиц, осуществляющих производство по уголовному делу (статьи 2, 7, 11 и 19 УПК Российской Федерации), не содержат положений, ограничивающих права подозреваемого, обвиняемого, который к тому же не лишен возможности реализовать их путем личного участия в следственных и иных процессуальных действиях, а также в заседаниях суда, и потому не могут расцениваться как нарушающие права заявителя в обозначенном в его жалобе аспекте.

Настаивая на неконституционности обжалуемых норм, М.Ю. Живило выражает несогласие с принятыми по его жалобам судебными решениями, которыми установлено, что направляемая ему корреспонденция возвращается с отметкой об отсутствии адресата, он продолжает скрываться от органа предварительного расследования на территории иностранного государства, его право на доступ к правосудию не ограничено и препятствия для участия в процессуальных действиях по уголовному делу со стороны органа следствия отсутствуют. Заявитель утверждает, что у следователя имеется возможность завершить предварительное расследование по уголовному делу, и, по сути, настаивает на целесообразности проведения следственных и иных процессуальных действий на территории иностранного государства в рамках договора об оказании правовой помощи. Тем самым, по существу, заявитель предлагает Конституционному Суду Российской Федерации дать оценку не нормам закона, а обстоятельствам производства по его уголовному делу на предмет наличия объективной возможности достижения целей уголовного судопроизводства, что требует исследования фактических обстоятельств данного дела и выходит за рамки полномочий, предоставленных Конституционному Суду Российской Федерации статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".

Исходя из изложенного и руководствуясь частью второй статьи 40, пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Живило Михаила Юрьевича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

По мнению одного из экспертов «АГ», решение ЕСПЧ является примером того, как трудно выиграть дело по поводу запрета экстрадиции по обычному уголовному делу. Другой посчитал, что наиболее интересные выводы Суда касаются анализа нарушений по ст. 6 Конвенции, практика по которым довольно редка и требует от ЕСПЧ детального анализа судебной системы государства, куда производится экстрадиция человека.

9 июля Европейский Суд вынес Постановление по делу «Кислов против России» по жалобе гражданина Республики Беларусь, скрывающегося в РФ от уголовного преследования на родине по обвинению в получении взятки.

Заявитель покинул Беларусь из-за уголовного преследования

Юрист Владимир Кислов проживал в г. Минске и трудился на госслужбе. В июне 2004 г. его уволили из минского райпотребсоюза по инициативе главы района. Впоследствии юрист сообщил в различные государственные инстанции и СМИ о незаконном присвоении чиновником денежных средств, а также о причастности к этому и других должностных лиц Белорусского кооперативного союза. В результате было возбуждено уголовное дело в отношении двух подозреваемых.

27 марта 2005 г. Владимир Кислов уехал в Россию, мотивируя свой отъезд из Беларуси преследованиями со стороны местных ОВД. Уже на следующий день минский районный суд распорядился о задержании юриста. В дальнейшем суд заочно приговорил его к 7 годам лишения свободы с конфискацией имущества за получение взятки и подделку официального документа. Впоследствии вышестоящий суд в порядке надзора уменьшил срок тюремного заключения до 4 лет.

Бегство от российских властей из-за опасения экстрадиции

После прибытия в Россию в 2005 г. Владимир Кислов не стал обращаться за получением статуса беженца или временного убежища. В июле 2009 г. он был задержан правоохранительными органами и помещен в следственный изолятор на 40 дней для получения запроса о выдаче преступника.

Тогда в беседе с помощником прокурора г. Санкт-Петербурга задержанный рассказал о незаконном преследовании со стороны белорусских властей. Из-за страха за свою жизнь и возможного незаконного лишения свободы он возражал против экстрадиции, которой впоследствии стала добиваться белорусская прокуратура.

В августе 2009 г. срок содержания заявителя в СИЗО был продлен прокуратурой до ноября того же года. Владимир Кислов обжаловал соответствующее постановление в суде, признавшем его незаконным в связи с отсутствием у прокурора полномочий по продлению сроков содержания под стражей. Вышестоящие суды поддержали решение первой инстанции, тем не менее заявитель продолжал находиться в следственном изоляторе.

2 октября 2009 г. Генпрокуратура РФ одобрила запрос белорусской стороны на экстрадицию Владимира Кислова. В связи с этим Санкт-Петербургская прокуратура обратилась в суд с ходатайством о продлении заключенному меры пресечения в виде содержания под стражей. Суд отказался удовлетворять его в связи с тем, что такой документ подается в течение двух месяцев после задержания человека. Владимир Кислов был освобожден из-под стражи в зале суда.

Далее он предпринял попытку обжалования решения об экстрадиции в суде. В суде первой инстанции его адвокат ссылался на все более ухудшающуюся ситуацию с правами человека в Республике Беларусь и выразил опасения, что его доверитель может подвергнуться бесчеловечному обращению в случае его выдачи белорусским властям. Тем не менее суд поддержал решение об экстрадиции Владимира Кислова. В свою очередь, Верховный Суд указал, что рассмотрение дела в белорусском суде в отсутствие заявителя не нарушило его прав, поскольку в судебном процессе принял участие его адвокат. Высшая судебная инстанция также отклонила довод о нарушении прав человека в РБ в связи с его несостоятельностью.

В дальнейшем Владимир Кислов скрылся от российских властей, и его местонахождение до сих пор неизвестно. Исходя из последней информации ЕСПЧ по состоянию на март 2016 г., заявитель все еще находился на территории РФ.

Содержание жалобы и возражения российских властей

В жалобе в Европейский Суд Владимир Кислов утверждал о том, что он подвергся риску жестокого обращения в связи с решением об экстрадиции в Беларусь, где он был несправедливо приговорен к тюремному заключению. Он также заявлял об отсутствии эффективных правовых средств для обжалования незаконного приговора, вынесенного белорусским судом, и о необоснованном содержании его в российском СИЗО с августа по ноябрь 2009 г.

В обоснование своих требований он ссылался на нарушение ст. 3 (запрещение пыток), ст. 5 (право на свободу и личную неприкосновенность), ст. 6 (право на справедливое судебное разбирательство) и ст. 13 (право на эффективное средство правовой защиты) Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

В возражениях на жалобу Правительство РФ утверждало о том, что в запросе на экстрадицию генпрокурор РБ, в частности, указывал на отсутствие факта преследования заявителя в том числе по политическим мотивам. Российская сторона сочла достаточными гарантии белорусских властей об отсутствии негативных рисков в связи с возращением им Владимира Кислова. Кроме того, она указала на недоказанность заявителем факта угроз в его адрес со стороны белорусских властей по различным основаниям, включая политические убеждения.

При этом правительство указало на несанкционированное нахождение Владимира Кислова на территории РФ, а также на то, что он обладал всеми эффективными средствами правовой защиты для оспаривания решений российских судов об его экстрадиции.

Владимир Кислов в отзыве на возражения ссылался на различные доклады ООН касательно неудовлетворительного состояния прав и свобод человека в Республике Беларусь. Он полагал, что белорусские власти обязательно «отомстят» ему за его жалобы в ОБСЕ, ЕСПЧ и ООН. Кроме того, заявитель утверждал о том, что российская сторона безосновательно доверилась обещаниям белорусских властей, которые не гарантировали отсутствия риска жестокого обращения с ним в случае его экстрадиции.

Выводы ЕСПЧ

После изучения материалов жалобы Европейский Суд подчеркнул, что Владимир Кислов в настоящее время продолжает скрываться от властей и, вероятнее всего, все еще находится в России, поэтому ему до сих пор угрожает экстрадиция в Республику Беларусь. В связи с этим Суд определил круг обстоятельств, нуждающихся в его оценке. В него вошли установление факта наличия реальной угрозы жестокого обращения с заявителем в Республике Беларусь; надлежащая проверка утверждений об этом российскими властями и обоснованность их выводов.

При оценке бесчеловечных условий ЕСПЧ исходил из того, что заявитель имел в виду жестокое обращение с ним в белорусском изоляторе со стороны представителей власти, а также сам факт вынесения ему незаконного приговора. При этом Страсбургский суд заключил, что выводы доклада ООН по Республике Беларусь, на которые ссылался Кислов, касались преследования местными властями политических оппозиционеров, поэтому они не имели прямого отношения к ситуации заявителя. ЕСПЧ также указал, что общая ситуация в Беларуси в 2009–2010 гг. не свидетельствовала о предполагаемых нарушениях ст. 3 Конвенции в случае экстрадиции заявителя.

В связи с этим Европейский Суд пришел к выводу о том, что Владимир Кислов не подвергался реальному риску жестокого обращения в Республике Беларусь ни в 2010 г., ни в настоящее время. ЕСПЧ также отметил недоказанность конкретных обстоятельств, свидетельствующих об угрозах применения белорусскими властями в отношении него пыток или наказания, противоречащих ст. 3 Конвенции. С учетом этого Суд счел, что экстрадиция заявителя не нарушит ст. 3 Конвенции, он также не выявил нарушений ее ст. 13.

Относительно судебного разбирательства по уголовному делу ЕСПЧ отметил, что, несмотря на то что оно не было полностью безупречным, его нельзя считать вопиюще несправедливым. В связи с этим Суд отклонил довод заявителя о нарушении ст. 6 Конвенции, а также ее совокупность со ст. 13 указанного акта.

В то же время Европейский Суд пришел к выводу о незаконном характере содержания Владимира Кислова в российском следственном изоляторе в период с 16 августа по 13 ноября 2009 г. Как пояснил ЕСПЧ, национальные суды сами признали факт нарушения прав заявителя в рассматриваемом случае. С учетом вышеперечисленного были выявлены нарушения п. 1, 4, 5 ст. 5 Конвенции, а заявителю было присуждено 10 тыс. евро в качестве компенсации морального вреда.

Отдельное мнение судьи Марии Элосеги

Постановление ЕСПЧ содержит особое мнение судьи от Испании Марии Элосеги, в котором она пояснила, почему большинство судей Страсбургского суда отказались выявлять нарушение ст. 3 Конвенции. Так, она отметила, что возможность жестокого обращения в связи с ситуацией в принимающей стране сама по себе не влечет за собой нарушение.

Мария Элосеги также пояснила, что после детального анализа обстоятельств дела ЕСПЧ убедился в отсутствии риска жестокого обращения с заявителем в связи с его экстрадицией в Республику Беларусь. По ее мнению, Владимир Кислов не доказал свою принадлежность к какой-либо политической, религиозной или этнической группе, которая могла бы подвергнуться преследованиям у себя на родине. Судья от Испании, кроме того, отметила недоказанность заявителем «сфабрикованного» характера его уголовного дела за получение взятки.

Эксперты «АГ» оценили решение ЕСПЧ

Адвокат Московской муниципальной коллегии адвокатов Алексей Лаптев полагает, что постановление является очередным примером того, как трудно выиграть дело в Европейском Суде по поводу запрета экстрадиции, которая запрашивается по обычному уголовному делу. «Даже если ситуация с правами человека в государстве, запрашивающем экстрадицию, вызывает серьезную озабоченность у международного сообщества, самого по себе этого недостаточно для ЕСПЧ, чтобы установить нарушение ст. 3 Конвенции (запрет пыток, бесчеловечного и унижающего человеческое достоинство обращения или наказания) в случае экстрадиции, то есть, по сути, запретить ее», – отметил он.

Адвокат отметил, что заявитель не смог доказать, что он принадлежит к определенной группе лиц, в отношении которой существует повышенный риск применения ненадлежащего обращения, либо что его индивидуальные обстоятельства обосновывают риск ненадлежащего обращения. «Еще более сложная задача – доказать в Суде, что экстрадиция повлечет за собой нарушение гарантий ст. 6 Конвенции (право на справедливое судебное разбирательство). Для этого нужно доказать, что нарушения процессуальных прав заявителя в государстве, запрашивающем экстрадицию, были (или будут) настолько грубыми и существенными, что соответствующий судебный процесс представляет собой «вопиющий отказ в правосудии» (flagrant denial of justice). В настоящем деле этого сделать заявителю также не удалось», – пояснил эксперт.

Алексей Лаптев обратил внимание на противоречивую позицию ЕСПЧ по вопросу о принятии обеспечительных мер (ст. 39 регламента Европейского Суда). «Если в мае, сентябре и ноябре 2010 г. ЕСПЧ отказал в удовлетворении соответствующих ходатайств, то в апреле 2016 г. Суд принял решение о запрете экстрадиции заявителя из России в Беларусь до окончания рассмотрения им дела заявителя (см. § 4–5 постановления). Чем было вызвано изменение позиции Суда, неизвестно. Но это свидетельствует о том, что даже в случае неоднократных отказов Суда в применении обеспечительных мер существует возможность изменения позиции ЕСПЧ и их применения. Ввиду того что жалоба заявителя на нарушение ст. 3 Конвенции была признана неприемлемой, Суд принял решение об отмене обеспечительной меры (запрет экстрадиции) (см. § 155 постановления)», – резюмировал адвокат.

Эксперт по работе с ЕСПЧ Антон Рыжов считает, что самая интересная составляющая постановления ЕСПЧ заключается в его анализе предполагаемого нарушения ст. 6 Конвенции.

«Подобные дела крайне редки в практике Страсбургского суда. В таких случаях заявители обычно утверждают, что в стране, куда их выдворяют или экстрадируют, они будут лишены справедливого судебного разбирательства (например, по политическим или каким-либо иным причинам) и в итоге бессудно отправятся в тюрьму. При этом государства назначения могут и не быть членами Совета Европы, располагаясь в Африке, Азии или Южной Америке. И получается, что в подобных делах ЕСПЧ вынужден распространять свою оценку на судебную систему и этих стран», – пояснил Антон Рыжов.

По словам эксперта, для констатации нарушений в таких случаях требуются действительно веские основания (по терминологии самого Суда – нужен факт «вопиющего отказа в правосудии»). «В результате своего анализа по данному делу ЕСПЧ не усмотрел нарушения ст. 6 Конвенции, однако сформулировал ряд важных руководящих принципов и процитировал прецеденты в отношении иных стран Совета Европы. В этом смысле российским адвокатам теперь есть на что ориентироваться при подаче подобных дел в ЕСПЧ», – резюмировал юрист.

До прихода в адвокатуру я служил в прокуратуре районного звена. Одним из полномочий, возложенных на меня, было проведение экстрадиционных проверок в отношении лиц, находящихся в международном розыске. В течение двух лет работы по данному направлению была замечена закономерность, что 90% случаев обнаружения лиц, находящихся в международном розыске, приходится на сотрудников ГИБДД при проверке водителей и их попутчиков либо пассажиров рейсовых автобусов. Остальные случаи выявляются следователями в рамках уголовного дела при сборе сведений о судимостях лица через базу ГИАЦ МВД России или сотрудниками ППС при проверке документов на улице.

О первоначальных действиях прокуратуры в рамках экстрадиционной проверки
Сотрудниками уголовного розыска МВД России лицо, находящееся в международном розыске, доставляется ответственному работнику прокуратуры для проведения первоначальной экстрадиционной проверки, в рамках которой осуществляются следующие действия:
1. Производится экспресс-опрос лица по установленному списку вопросов.
2. Берутся объяснения (расширенная версия листа экспресс-опроса), в которых устанавливаются гражданская принадлежность лица, обстоятельства въезда на территорию РФ, место и длительность проживания, степень осведомленности о розыске, отношение к нему и т.д.
3. Приобщаются и анализируются документы из уголовного розыска, определяются основания для задержания лица.
4. Если основания для задержания имеются, лицо задерживается в порядке ст. 91 УПК РФ на 48 часов до получения документов об обоснованности розыска от государства –инициатора розыска и просьбы компетентных органов иностранного государства о задержании и содержании лица под стражей до его выдачи.
5. Направляются запросы в отдел по вопросам миграции МВД России о предоставлении информации о том, обращался ли задержанный в установленном законом порядке с заявлением о получении гражданства РФ или предоставлении ему политического убежища либо статуса беженца.
6. О задержании уведомляется посольство иностранного государства, гражданином которого является задержанный.

После получения всех необходимых документов составляется заключение прокурора о возможности или невозможности выдачи лица иностранному государству и готовится ходатайство в суд об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу до получения требования инициатора розыска о выдаче в соответствии с Минской конвенцией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 г. и протокола к ней (в случае если запрашивающая сторона является ее участником) либо на основании Европейской конвенции о выдаче от 13 декабря 1957 г. (при наличии обвинительного приговора суда запрашивающей стороны или в случае задержания лица, разыскиваемого государством, не ратифицировавшим Минскую конвенцию).

Когда требование получено, на основании УПК РФ избирается мера пресечения в соответствии с международными актами, на срок не более 2 месяцев и с учетом ранее избранного срока. В дальнейшем продление срока меры пресечения до выдачи лица иностранному государству производится судом с учетом положений УПК РФ.

После трехдневной проверки районной прокуратурой материал по экстрадиции передается прокуратуре субъекта РФ, которая перепроверяет все материалы, посылает информационные письма об устранении недостатков и проведении дополнительных действий (я, например, дважды отправлялся в изолятор для уточнения правильности написания фамилии задержанного на русском языке), составляет свое заключение о возможности выдачи и также в трехдневный срок направляет материал в Генеральную прокуратуру РФ.

Выдворение разыскиваемого из страны как самоцель
С сожалением констатирую, что институт экстрадиции в современной России далек от принципов правового государства. Для адвокатов, практикующих защиту по делам о выдаче и обжалующих ее в Европейском суде по правам человека, не секрет, что требование правила 39 Регламента ЕСПЧ повсеместно нарушается. Указанное правило позволяет ЕСПЧ устанавливать обеспечительные меры, которые следует предпринять в интересах сторон или для надлежащего порядка проведения производства по делу. Применительно к лицам, содержащимся под экстрадиционным арестом, данные обеспечительные меры предполагают приостановление каких-либо действий по высылке (экстрадиции), депортации или иному принудительному перемещению задержанных лиц в государства, требующие их выдачи, вплоть до последующего уведомления.

Нежелание органов прокуратуры соблюдать указанное требование понятно, так как длительность рассмотрения ЕСПЧ жалоб лиц, задержанных в порядке экстрадиции на территории РФ, зачастую приводит к их освобождению из-под экстрадиционного ареста вследствие истечения предельных сроков содержания под стражей, установленных ст. 109 УПК РФ.

В связи с этим нередки случаи, связанные с исчезновением с территории РФ и последующим обнаружением таких лиц на территориях государств, запрашивающих их выдачу.

В Генеральную прокуратуру РФ в 2012 г. поступило письмо уполномоченного РФ при Европейском Суде по правам человека по вопросу исполнения принятых ЕСПЧ обеспечительных мер, предусмотренных правилом 39 Регламента ЕСПЧ, при проведении экстрадиционных проверок в отношении лиц, разыскиваемых правоохранительными органами иностранных государств. По итогам рассмотрения фактов, содержащихся в данном письме, Генеральная прокуратура РФ направила всем прокурорам субъектов РФ информационное письмо о неукоснительном соблюдении указанного правила, однако положительных изменений не произошло.

Подавляющее большинство нарушений правила 39 связано с лицами, которые обвинялись компетентными органами иностранного государства (чаще всего – Узбекистана и Таджикистана) в преступлениях экстремистской направленности. В отношении этих граждан ЕСПЧ установил, что они могут быть подвергнуты бесчеловечному отношению и пыткам в государстве – инициаторе розыска. Даже при вступившем в силу решении Европейского суда о недопустимости экстрадиции оперативные подразделения нацелены на немедленную отправку данных лиц инициатору розыска, минуя все формальные процедуры.

Бывают и такие ситуации, когда в установленный законом срок инициатором розыска не передаются необходимые документы для решения вопроса о выдаче разыскиваемого лица либо они представляются в срок, не позволяющий Генпрокуратуре России надлежащим образом их изучить. В этом случае ведомственные акты прокуратуры обязывают рассмотреть вопрос о возможности административного выдворения такого лица 1 .

Приведу пример из практики. Судом не было продлено содержание под стражей разыскиваемому лицу по причине истечения предельных сроков. По этому делу не поступили подтверждающие розыск лица документы от запрашивающей стороны. Указанный гражданин обвинялся в иностранном государстве в создании экстремистского сообщества. Было решено воспользоваться тем фактом, что у него имелась поддельная отрывная часть бланка-уведомления о прибытии. В уголовной практике предъявление такого документа образует состав ч. 3 ст. 327 УК РФ, однако в данной статье не предусмотрено в качестве меры наказания лишение свободы, поэтому лицо нельзя было поместить под стражу. Для обеспечения возможности досылки необходимых документов по экстрадиции сотрудники полиции возбудили уголовное дело по обвинению в пособничестве в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 327 УК РФ, и в фабуле обвинения указали, что лицо, приобретя поддельный документ, способствовало совершению подделки документа. Это звучит так же, как если бы лицо, совершившее приобретение наркотического средства для собственного употребления, являлось бы пособником его сбыта. Абсурдность всей ситуации никого не смутила, и гражданина снова отправили в следственный изолятор, только уже как подозреваемого по уголовному делу.

Из приведенных примеров видно, что сегодня институт экстрадиции не соответствует нормам международного права, повсеместно происходят нарушения прав человека. Полагаю, что для изменения ситуации необходимо серьезно переработать отраслевое законодательство на предмет контроля за соблюдением международных договоров и решений международных судов.

1 Подробнее о подобных нарушениях см.: Тренина Д.В. Проблемы исполнения Россией постановлений Европейского Суда в делах о выдаче и высылке // Международное правосудие. 2014. № 3. С. 63–78.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: