Наследники павла третьякова как сложилась судьба потомков создателя знаменитой галереи

Обновлено: 03.05.2024

Имя Павла Третьякова, создателя известной всему миру столичной галереи, любят вспоминать, когда заходит речь о нынешних меценатах. Как сложилась жизнь прямых потомков этого выбивающегося из всех стереотипов человека, который уже в 20 с небольшим лет замыслил собрать и подарить Москве коллекцию национальной русской живописи и положил на эту цель всю жизнь и средства? Об этом обозревателю "Известий" рассказала праправнучка Павла Третьякова Екатерина Хохлова, директор Библиотеки киноискусства имени С.М.Эйзенштейна.

вопрос: Вы всегда знали о том, что являетесь наследницей по прямой "того самого Третьякова"?

ответ: Никто специально мне об этом не говорил. Сколько я себя помню, всегда в моей жизни была галерея, куда меня водили с раннего детства. На ребенка прежде всего воздействует общая атмосфера семьи, что было гораздо важнее рассказов и наставлений. Помню, как совсем маленькой родители водили меня в дом, где жили моя прабабушка Александра Павловна Боткина и ее дочь, моя бабушка Александра Сергеевна Хохлова, актриса кино, со своим мужем, кинорежиссером Львом Кулешовым. Это был уникальный дом, где бывали интереснейшие люди, стояли огромные книжные шкафы - до потолка, в верхнем отделении которых хранились большие альбомы с фотографиями.

вопрос: А что вы знали про другого своего прапрадеда - Сергея Петровича Боткина, первого русского лейб-медика царской семьи, именем которого названы и улицы, и больница, и болезнь Боткина?

о: Знала, что он был выдающимся врачом, очень любил музыку и хорошо играл на виолончели, которую всегда возил с собой. Сразу после окончания Московского университета он добровольцем участвовал в Крымской кампании. Его старший сын Сергей, мой прадед, отправился добровольцем на Русско-японскую войну, возглавлял Красный Крест действующей армии, работал в армейских госпиталях. На фронте он встретился с младшим братом Евгением, который тоже стал врачом и участвовал в Русско-японской войне как доброволец. Сергей Сергеевич тоже был лейб-медиком царской семьи, как и Евгений, который остался с этой семьей до конца.

в: Сергей Сергеевич Боткин, как и его тесть Третьяков, занимался коллекционированием русского рисунка, субсидировал журнал "Мир искусства". Его дом в Петербурге называли "домом-музеем". А как его коллекция оказалась в Русском музее?

о: Сергей Сергеевич скоропостижно скончался в 1910 году. А Александра Павловна после 1914 года жила в основном в Москве со старшей дочерью Александрой, которая вышла замуж за москвича, актера МХТ Константина Хохлова, но очень часто ездила в Петроград, где в доме на Потемкинской оставалась ее вторая дочь, Анастасия. После февральской революции Александра Павловна очень беспокоилась за коллекцию мужа: перевезти в Москву восемь огромных сундуков она не могла, поэтому отдала их на хранение в Русский музей. За неделю до октябрьских событий 1917 года. После революции коллекция Боткина, как и все крупные художественные собрания, была национализирована и осталась в Русском музее.

в: Ваша прабабушка оказалась в тяжелом положении - одного из братьев ее мужа, Евгения Боткина, большевики расстреляли в Екатеринбурге вместе с царской семьей.

о: Тогда многим приходилось тяжело. Прабабушка и бабушка оказались в числе так называемых "лишенцев" - они не имели права голосовать, работать в госорганах, получать продовольственные карточки. Многие родственники и знакомые уехали за границу. Старшая дочь Третьякова Вера со своим мужем, Александром Зилоти, уехала сначала в Финляндию, потом в Америку. Мария, которая была замужем за еще одним братом Боткиным, Александром, со временем оказалась в Италии. Любовь уехала еще раньше - сначала, став женой художника Льва Бакста, во Францию, потом, когда они расстались, в Италию.

в: Из питерского "дома-музея" вашу прабабушку новая власть, конечно, выселила?

о: Их все уплотняли и уплотняли, пока не оставили две комнаты, а в начале 1920-х лишили и этих двух комнат. Анастасия осталась в Ленинграде и погибла там во время блокады. Александра Павловна жила в Москве с семьей Шуры в Ваганьковском переулке. В этой квартире, большую часть которой в 20-е годы заселили другими жильцами, я и бывала с родителями в детстве.

в: Это правда, что именно родство с Евгением Боткиным положило конец кинематографической карьере вашей бабушки Александры Хохловой - необыкновенно выразительной актрисы немого кино, о которой много писали на Западе?

о: Возможно, подтверждения этому есть в каких-то очень закрытых архивах, но скорее всего запрет был дан в устной форме. В 1930-е годы Хохловой сниматься не разрешали: не могла родная племянница человека, расстрелянного с царской семьей, который добровольно пошел с ней на смерть, хотя мог и уйти, - не могла она быть "лицом" Страны Советов.

в: Сергей Эйзенштейн в 1920-е утверждал, что "под Хохлову" нужно делать фильмы. Но ей пришлось самой ставить фильмы и преподавать в Институте кинематографии.

о: Бабушка никогда не жаловалась, что она была чего-то лишена. В семье детей учили, что человек должен всего добиваться сам. Все знали о своих предках, но никогда не жили за счет наследства.

в: Старшее поколение вгиковцев, которым довелось учиться в послевоенные годы, когда ректором был Лев Кулешов, вспоминает, что студентов заставляли оставлять в гардеробе пальто, хотя в аудиториях было холодно. А когда начинались занятия, Александра Сергеевна Хохлова тайком бегала по гардеробу и совала в студенческие карманы бутерброды и деньги.

о: Они всегда опекали студентов, особенно живших в общежитии и не имевших возможности нормально питаться. Этой осенью исполняется 90 лет ВГИКу, с которым с момента его основания в 1919 году связана вся жизнь Хохловой и Кулешова. Для меня ВГИК тоже был родным домом, потом я и сама его окончила.

Идеальные жены выдающихся мужей

в: На "желтые" вопросы отвечаете?

о: Насчет Лили Юрьевны Брик, конечно?

в: Значит, все-таки было что-то у Льва Кулешова с роковой музой поэта Владимира Маяковского? Вы когда-нибудь говорили с бабушкой об отношениях ее мужа и Лили Брик?

о: Много раз. В 1920-е годы Лев Кулешов был очень известным и модным кинорежиссером, вместе с Сергеем Эйзенштейном и Дзигой Вертовым он входил в число самых знаменитых режиссеров Советского Союза. Кулешов очень любил всякую технику, и особенно автомобили, и одним из первых в Москве завел американский "Форд".

в: Лиля Юрьевна тоже рассекала по Москве в авто - подарке Маяковского, став чуть ли не единственной в Москве 1920-х дамой за рулем.

о: Думаю, ее увлечение автомобилями пошло от Кулешова, как и желание заняться кинорежиссурой, которое возникло во время их романа. Кулешов тогда снимал фильм в Москве и Одессе, Лиля Юрьевна была с ним, а Александра Сергеевна снимала свой фильм в Ленинграде. У меня есть письма Льва Владимировича к Хохловой, в которых он подробно описывал, что происходило, ничего не скрывая. Это трудно понять, но они были не просто мужем и женой. Между ними всегда существовала удивительная духовная связь, было полное взаимопонимание. Кулешов с юмором описывал, например, как они приехали с Лилей в Ленинград, вышли на Невский и встретили там сценариста Натана Зархи и режиссера Всеволода Пудовкина. Те не знали, как реагировать на их появление вдвоем, и сделали вид, что не замечают Кулешова и Лилю. А потом тон писем начал меняться. Кулешов все чаще писал, что Лиля очень капризная, все время чего-то требует, что ему с ней скучно. В конце концов он с ней расстался.

в: Ваша бабушка отчасти повторила женскую судьбу прабабушки, муж которой, как пишут, потерял голову от Тамары Карсавиной.

о: Сергей Сергеевич ухаживал за Карсавиной. Это была интересная, красивая, элегантная женщина, очень известная в то время балерина. Она была замужем, бывала в доме Боткиных. Думаю, он был очень ею увлечен, но вряд ли это был роман в современном понимании, подразумевающем в первую очередь физическую близость. После смерти Сергея Сергеевича Карсавина регулярно бывала в доме Александры Павловны, дружила и с ней, и с девочками. Но мне не хотелось бы, чтобы на моих предков наводили несвойственный им глянец. И Павел Михайлович Третьяков, и Сергей Сергеевич Боткин, как и многие другие мои предки, были действительно образцами для подражания, но у них тоже были свои недостатки. Например, в каждодневной жизни с Павлом Михайловичем было, наверное, не очень просто. Он был строг, особенно в семье, с детьми. Другое дело, что с течением времени все незначительное забывается, остается только самое важное.

в: Когда старшая дочь, Вера, собралась замуж за музыканта Зилоти, он поначалу не разрешил. Это была настоящая трагедия - с болезнью дочери, с нервной горячкой. Почему он так противился этому браку?

о: Боялся богемной среды, хотя Зилоти был прекрасным пианистом и дирижером, учеником Листа.

в: Да еще и двоюродным братом Сергея Рахманинова.

о: Чайковский очень ценил Зилоти как пианиста, называл "агентом русской музыки". И все же Павел Михайлович не хотел отдавать за него дочь. И отношение это осталось в более поздние времена, когда у Зилоти уже были дети. Однажды моя прабабушка обратилась к отцу с просьбой, чтобы он помог ее сестре Вере материально. В книге Александры Павловны опубликован адресованный ей ответ отца на эту просьбу. Он писал, что никогда не откажется помогать, но надо уметь "разумно жить". И еще он замечательно написал о том, в чем состоит долг родителей: "Для родителей обязательно дать детям воспитание и образование и вовсе не обязательно обеспечение". Там же Павел Михайлович объяснял, за что он уважает своего зятя Сережу Боткина - потому что тот имеет профессию, которая позволяет ему помогать людям и обеспечивать семью.

в: Но деньги-то дочери дал?

Американские потомки не знают, чем знаменит их предок

в: В 2006-м отмечалось 150-летие с того момента, как молодой купец Третьяков приобрел первую картину. Это правда, что на юбилейных торжествах встретились потомки Третьякова, которые до этого никогда не встречались?

о: Да, приехали потомки Зилоти, хотя теперь они стали Силоти. В 1970-е в Москву приезжал из Америки младший сын Веры Павловны и Александра Ильича Зилоти - Лев. Внук Веры Павловны, Алекс Силоти, - инженер-компьютерщик. Он приехал в Москву вместе с двумя племянницами. Они уже совершенно американцы, по-русски не говорят. Очень удивлялись, что их предок так знаменит в России, и практически ничего не знали про Третьяковскую галерею.

в: Но у Веры Павловны было много детей. Где же многочисленная американская родня?

о: Потомки остались только у ее сына Льва. Остальные были бездетны. Из двух дочерей моей прабабушки Александры только у моей бабушки был сын, у Анастасии детей не было. Так что от этой ветви из прямых родственников осталась только я, мой сын и внуки. У третьей дочери Павла Третьякова Любови было двое детей: дочь Марина от первого мужа, художника Николая Гриценко, который умер молодым от чахотки, и сын Андрей - от ее второго мужа, художника Льва Бакста. Кстати, Марина Николаевна, пожалуй, единственная из наших близких родственников по линии Третьяковых, всю жизнь прожила в России и похоронена на Новодевичьем кладбище. Она не была замужем, детей у нее не было. Андрей Бакст тоже умер бездетным, но в Париже. У последней дочери Третьякова, Марии, вышедшей замуж за брата Сергея Боткина, была одна дочь, но она умерла бездетной. Сын Павла Михайловича Третьякова Михаил родился больным и тоже не оставил потомства. А младший сын Иван умер ребенком.

в: Получается, что из прямых потомков у немаленькой семьи Павла Третьякова - только американские Силоти и московские Хохловы?

о: Мой сын уже не Хохлов, а Фадеев. Людей, носящих фамилию Третьяковых и являющихся наследниками по прямой Павла Михайловича, сегодня нет. Есть еще потомки у Мамонтовых, Боткиных, Щукиных, Якунчиковых и других известных семей, бывших в родстве с Третьяковыми. Например, моя прапрабабушка Вера Николаевна, жена Павла Михайловича, была урожденной Мамонтовой, двоюродной сестрой Саввы Мамонтова, знаменитого мецената.

в: Петр Ильич Чайковский ведь тоже был в родственниках у Третьяковых?

о: Скорее в свойственниках. Брат композитора Анатолий Ильич женился на дочери одной из сестер Павла Третьякова.

в: Вам не обидно, что нынешние москвичи мало знают о вашем удивительном предке?

о: Мне не кажется, что о нем мало знают. Другой вопрос - как рассказывать о нем? Ведь для Павла Михайловича и таких, как он, жизнь во многом определялась православной верой, пониманием того, что человек должен не только брать, но и отдавать. Большинство музейных коллекций составлено из собраний купцов-меценатов. А сколько в Москве больниц, построенных богатыми благотворителями - Морозовыми, Солдатенковыми, Щукиными и другими. Мы до сих пор живем во многом за их счет.

вопрос: Вы всегда знали о том, что являетесь наследницей по прямой "того самого Третьякова"?

ответ: 27 октября в Третьяковской галерее откроется выставка, посвященная 100-летию "Русских балетов" в Париже, и там будут фотографии Сергея Дягилева, с которым Боткины были очень близко знакомы, из нашего домашнего архива. Прошлое вплеталось в нашу жизнь так же естественно, как сохранившиеся семейные вещи.

в: Из питерского "дома-музея" вашу прабабушку новая власть, конечно, выселила?

Идеальные жены выдающихся мужей

в: На "желтые" вопросы отвечаете?

о: Насчет Лили Юрьевны Брик, конечно?

о: Боялся богемной среды, хотя Зилоти был прекрасным пианистом и дирижером, учеником Листа.

в: Да еще и двоюродным братом Сергея Рахманинова.

в: Но деньги-то дочери дал?

о: Дал.

Американские потомки не знают, чем знаменит их предок

в: Но у Веры Павловны было много детей. Где же многочисленная американская родня?

в: Петр Ильич Чайковский ведь тоже был в родственниках у Третьяковых?

в: Вам не обидно, что нынешние москвичи мало знают о вашем удивительном предке?

22 мая 1856 года молодой купец Павел Третьяков приобрел две картины Василия Худякова и Николая Шильдера, которые положили начало его знаменитой коллекции. Этот день принято считать днем рождения знаменитой Третьяковской галереи. «Известия» — о великом московском собирателе и феномене русского меценатства второй половины XIX столетия.

Первый блин

Разумеется, дата 22 мая несколько условна, но, поскольку сам Третьяков ее не оспаривал, она стала общепринятой. Исследователи давно установили, что самые первые картины тогда еще двадцатилетний купец приобрел на Сухаревском рынке примерно тремя годами ранее. Правда, тот опыт оказался неудачным — значительная часть купленных Павлом Михайловичем «голландцев» оказалась подделками. Страсть к живописи у Третьякова после этого не пропала, но возникла мысль, что приобретать стоит лишь современные ему произведения русских художников. Мотивов было множество: от патриотичного желания помочь отечественным мастерам до вполне прагматичного намерения собрать уникальную коллекцию, которая со временем сможет стать бесценной.

Считается, что определенную роль сыграло и знакомство Третьякова с коллекцией известного масона и мецената Ф.И. Прянишникова, как раз собиравшего качественные картины малоизвестных отечественных мастеров, надеясь, что впоследствии их цена сильно вырастет. Правда, Третьяков сразу отверг идею заработка на перепродаже произведений и решил, что его собрание станет общедоступным.

Вопреки стереотипам, Третьяковы богатеями не были, их даже купцами средней руки трудно было назвать. Прадед будущего коллекционера в петровское время переехал в Москву из Малоярославской губернии. Его внук, купец Михаил Захарович Третьяков, владел скромными Якиманскими банями возле обводного канала в Котельниках и несколькими лавками в Китай-городе, в которых торговали всем — от дров до текстиля. В семейном деле так или иначе участвовали все. Павлу было 12 лет, а его брату Сергею — 10, когда они начали трудиться в качестве «мальчиков на побегушках» — подсобных рабочих, уборщиков и посыльных. Образование дети Третьяковых (в семье было девять детей, но четверо умерли в 1848 году от скарлатины) получали дома, жили в скромности и строгости. К моменту смерти отца семейный капитал составлял около 100 тыс. рублей, но не деньгами, а коммерческой недвижимостью и торговыми площадями. До совершеннолетия сыновей, которое тогда наступало в 21 год, распоряжаться делом купец завещал супруге со строгим наказом:

Из завещания купца 2-й гильдии М.З. Третьякова:

«Сыновей до совершений лет воспитывать и прилично образовывать. Ежели моей супругой будет замечено, что сыновья будут брать деньги не на доброе дело, а на какую-нибудь слабость или распутство, то даю полную волю запретить выдачу денег до формального раздела».

Павел Третьяков в кругу семьи

Павел и Сергей, а также вошедший в дело муж их сестры, бывший приказчик Третьяковых Владимир Коншин, оказались талантливыми предпринимателями. Вскоре после вступления в наследство им удалось выкупить в Костроме льняную мануфактуру, которая со временем станет крупнейшей в стране. Таким образом они перешли в промышленники, что давало совершенно иные доходы и статус. Впоследствии братья стали купцами 1-й гильдии, Павел вошел в учредители Московского коммерческого банка, владел шестью доходными домами и сетью магазинов. Это давало стабильный доход, большую часть которого он и тратил на благотворительность и меценатство. Также поступал его брат, причем многие добрые дела были их общим начинанием.

Благотворители и меценаты

Первым русским меценатом обычно называют Федора Ртищева — окольничего царя Алексея Михайловича, основателя Андреевского монастыря. Впрочем, это был случай единичный и не очень характерный. Такой же «белой вороной» слыл елизаветинский фаворит Иван Шувалов, основатель Московского университета. Зато в «просвещенный век» Екатерины, а позже Александра, в первую очередь благодаря монаршему покровительству меценатство становится почти что общественной нормой. Это была эпоха «аристократического меценатства», когда от рождения наделенные богатствами дворяне как бы возвращали долги обществу, жертвуя на развитие искусства и его популяризацию, следствием чего должно было стать народное просвещение.

С середины XIX века на авансцену выходит купечество. Аристократы никуда не делись и продолжали свою просветительскую деятельность, но большинство дворянских состояний в пореформенное время стали таять. Купеческие же капиталы росли как на дрожжах, и значительную, а порой даже львиную долю прибылей предприниматели тратили на помощь другим людям.

Среди благотворителей были не только последователи официальной церкви, но и старообрядцы, католики, лютеране, иудеи, даже откровенные атеисты. Жертвовали на добрые дела люди очень богатые и довольно скромного достатка, западники и славянофилы, прекрасно образованные и едва умевшие читать и писать. Русская благотворительность тех времен довольно подробно описана, но до конца не изучена. Во всяком случае причины ее возникновения и массовости остаются темами дискуссионными. А жаль, сегодня этой социальной ответственности состоятельной части общества нам очень не хватает.

Меценатство же шло следом за благотворительностью, было его дополнительной и необязательной частью. Все купцы в первую очередь жертвовали на помощь «сирым и убогим» — строили дома для неимущих, приюты и богадельни, попечительствовали над общедоступными больницами, субсидировали учебные заведения. Подавляющее большинство на том и останавливалось, и лишь некоторые помимо благотворительности тратили свои доходы еще и на поощрение искусств.

Братья Третьяковы, как и другие купцы, давали средства на школы, больницы и церкви, построили богадельню на территории нынешнего института имени Склифосовского и детскую больницу при богадельне Медведниковых — ныне это больница святителя Алексия на Ленинском проспекте. Сотни молодых людей из бедных семей в разных учебных заведениях получали образование на средства Третьяковых, а в консерватории существовали именные стипендии. Но главным предметом заботы семьи Третьяковых стало первое в Москве училище для глухонемых детей на Донской улице. Павел Михайлович не только оплатил строительство нового современного здания и взял на себя все финансовые проблемы заведения, но и принимал активное участие в жизни воспитанников. Помогала ему и супруга Вера Николаевна, кстати, двоюродная сестра другого известного мецената той поры Саввы Мамонтова. Благотворительная деятельность Павла Третьякова не завершилась даже после его смерти: на завещанные им средства были построены богадельня для умалишенных на Серпуховской улице и дом-приют для вдов и детей художников в Лаврушинском переулке.

Образ эпохи

Ну а для души Третьяков занимался русской живописью. Он не просто собирал картины, а активно способствовал развитию и популяризации русского изобразительного искусства. Не имея специального образования, Павел Михайлович постепенно втянулся в художественную среду, познакомился с мастерами, научился отличать настоящее искусство от посредственности, видеть талант и перспективы художника. Он тщательно выбирал картины для своего собрания и щедро платил за них, таким образом, давая возможность художникам жить и творить дальше. Впрочем, зачастую он оказывал и прямую материальную помощь — оплачивал холсты и краски, аренду мастерских, зарубежные стажировки.

Довольно быстро у Третьякова созрела концепция будущего собрания как отражения образа своей эпохи. Третьяков заказал Ивану Крамскому, Николаю Ге, Василию Перову, Илье Репину и Василию Сурикову целую галерею портретов «достопамятных людей»: Толстого, Тургенева, Достоевского, Погодина, Даля, Герцена, Некрасова, Тютчева, Майкова, Костомарова — всего около семи десятков работ. Зачастую меценат шел на открытую конфронтацию с властью: покупал картины, не одобренные государственной и церковной цензурой, — их нельзя было публично выставлять, но никто не мог запретить собирателю их приобрести.

Когда в 1863 году группа выпускников Академии художеств демонстративно отказалась от участия в конкурсе и организовала «артель художников», Третьяков стал покупать картины бунтарей. Павел Михайлович тесно общался с идейным лидером «артели» Иваном Крамским, кстати, оказавшим немалое влияние на художественный вкус мецената. Огромную помощь оказывал Третьяков и передвижникам, которые идейно выросли из «артели». Роль коллекционера в их жизни была столь значительной, что художников иногда даже называли «Третьяковской школой».

Авторитет Третьякова в художественной среде был беспрекословным, причем основан он был не на его материальных возможностях, а на великолепном вкусе. Третьяков безошибочно отличал талантливые произведения. Критика его была подчас жесткой, но всегда бескорыстной и беспристрастной — он никогда не давал волю личным симпатиям. Он вообще был человеком немногословным, замкнутым и малообщительным, а личная скромность Третьякова стала легендарной. Он ездил в простом экипаже, всегда ходил в одежде одного кроя, не пил вина, не посещал светские рауты. Из развлечений позволял себе лишь премьеры в Большом и путешествия. И, конечно, картины.

Уже в 1860 году Третьяков, которому не было и тридцати, составил первый вариант завещания, где указал, что хочет сделать собрание публичным и оставить его Москве. Это важно — расходуя огромные деньги на картины, меценат изначально понимал, что это не вложение средств, а исключительно их трата. Первым шагом было открытие музея публике, что требовало устройства соответствующего помещения. Тогда в Москве еще не было публичных музеев, а владельцы частных коллекций пускали к себе лишь избранную публику, да и то «по большим праздникам».

Третьяков же решил за свой счет сделать постоянно действующий бесплатный музей, открытый для всех. Сначала для этой цели было оборудовано несколько комнат в семейном особняке в Лаврушинском переулке, а в 1874 году архитектор Каминский пристроил к нему новое здание с отдельным входом. Поначалу в музее было два зала, но коллекция росла, и вскоре полотна занимали уже 14 комнат! К моменту перехода коллекции городу она состояла из 1276 картин, 471 рисунка, десяти скульптур русских художников, а также 84 картин иностранных мастеров из собрания Сергея Третьякова.

Почетный гражданин

Ускорить процесс передачи коллекции городу Павла Михайловича заставила личная трагедия — неожиданная смерть его брата Сергея, наверное, самого близкого человека, лучшего друга и единомышленника. Сергей не так самозабвенно увлекался искусством (чтобы не конкурировать с братом, он коллекционировал работы европейских мастеров), зато активно занимался общественной деятельностью и даже дважды избирался московским городским головой. В 1892 году во время поездки в столицу Сергей, которому было всего 58 лет, скоропостижно скончался, после чего Павел немедленно взялся за решение юридических и технических вопросов, связанных с их общей галереей. Не прошло и месяца после похорон Сергея, как в Московской городской думе лежало прошение коллекционера о принятии его собрания в дар Москве, которое было удовлетворено.

Всё общее собрание Третьяковых вместе со зданием было безвозмездно передано городу, представителем которого выступала московская Дума. Кроме того, Третьяков выделил значительный капитал на обслуживание и поддержание коллекции и выставочных залов, включая жалованье сотрудников. Условием было то, что вход в галерею будет свободным и общедоступным, а сам Павел Михайлович останется пожизненным попечителем музея, официально получившего название «Городская художественная галерея Павла и Сергея Михайловичей Третьяковых». Отдельно Третьяков просил, чтобы никаких наград ему не вручали и торжественных мероприятий не проводили. Единственное, на что купец согласился, это на присуждение ему звания «Почетный гражданин Москвы». Между прочим, за полвека с момента его учреждения (в 1866 году) и до 1917 года этого звания были удостоены всего 12 человек!

Третьяков продолжал руководить галереей. Он по-прежнему покупал новые работы, под его редактурой вышли первые книги, посвященные собранию и отдельным произведениям. Много времени Павел Михайлович уделил развеске картин, которая отвечала бы его концепции. Он лично многократно менял расположение полотен, пока не добился удовлетворившего его результата. Незадолго до смерти Третьяков внес изменения в текст договора с Думой, добавив пункт о том, что коллекция должна остаться неизменной.

Из завещания П.М. Третьякова:

«Находя неполезным и нежелательным для дела, чтобы художественная галерея пополнялась художественными предметами после моей смерти, так как собрание и так очень велико и еще может увеличиться, почему для обозрения может сделаться утомительным, да и характер собрания может измениться, то я по сему соображению, назначение в пункте Р, в городскую думу сто двадцать пять тысяч рублей для приобретения на проценты художественных предметов вместо того определяю на ремонт и содержание Галереи, совместно с суммою выше сего назначенную».

Будучи приверженцем критического реализма, Третьяков не разделял набиравших популярность новых художественных веяний. В своем вкусе он был уверен, но душеприказчики могли смотреть на ситуацию иначе. Силы Третьякова подтачивала мучившая его язва, а надеяться было не на кого. Его «добрый ангел» — супруга Вера Николаевна — была практически парализована, взрослые дочери жили своей жизнью, а единственный сын и наследник Михаил с детства был недееспособен из-за душевной болезни.

Но воля собирателя исполнена не была. Вскоре после смерти купца и его супруги члены Совета Третьяковской галереи (родственники, художественная и городская общественность) после долгих споров решили, что коллекция должна пополняться, иначе она потеряет свое значение и интерес публики. Одновременно было решено расширить здание галереи, дополнив его частью жилых помещений особняка Третьяковых.

Памятник Павлу Третьякову перед главным зданием галереи

Художественное оформление выставочного комплекса было доверено В.М. Васнецову, и именно он создал внешний облик галереи, знакомый всем с детства. От развески картин Павла Михайловича тоже решено было отказаться. Галерея, по словам ее директора И.Э. Грабаря, превратилась из «собрания частновладельческого характера в организованный музей европейского плана», призванного быть «не только хранилищем, но и научным институтом, задача которого — широкая разработка собранного в его стенах художественного материала». Как бы отреагировали на такое решение Павел и Сергей Третьяковы, мы уже никогда не узнаем.

Павел Морозов запись закреплена

НАСЛЕДНИКИ ПАВЛА ТРЕТЬЯКОВА - КАК СЛОЖИЛАСЬ СУДЬБА ПОТОМКОВ СОЗДАТЕЛЯ ЗНАМЕНИТОЙ ГАЛЕРЕИ (часть №1)

Купец и фабрикант Павел Михайлович Третьяков известен многим поколениям культурных людей, прежде всего, как меценат, коллекционер произведений искусства и создатель знаменитой Третьяковской галереи в Москве.

Женился Павел Михайлович уже в 32 года, в 1865 г. Зато брак с двоюродной сестрой известного мецената Саввы Ивановича Мамонтова Верой Николаевной Мамонтовой стал буквально идеальным: супруги жили в любви и гармонии, были единомышленниками и соратниками в важнейших вопросах.

За следующие после свадьбы 12 лет у супругов родилось 6 детей: четыре дочери и двое сыновей.

"Если детство может действительно быть счастливым, то моё детство было таковым. То доверие, та гармония между любимыми людьми, любившими нас и о нас заботившимися, было, мне кажется, самым ценным и радостным", - так писала в своих воспоминаниях Вера Павловна Зилоти, старшая дочь Павла Михайловича и Веры Николаевны Третьяковых, об атмосфере, царившей в их доме.

ВЕРА ПАВЛОВНА ТРЕТЬЯКОВА-ЗИЛОТИ (1866-1940 г. г. ) - СТАРШАЯ ДОЧЬ.

Вера Николаевна, став хозяйкой в доме Третьякова, принимала многочисленных гостей супруга, активно занималась благотворительностью.

Когда в 1867 г. в Москве открылось Пятницкое городское начальное женское училище, она, по предложению городской Думы, стала его попечительницей. Спустя некоторое время вошла и в попечительский комитет Арнольдовского училища для глухонемых детей. Это была не просто формальность. Вера Третьякова принимала самое активное участие в жизни воспитанников этих заведений: организовывала игровые мероприятия и праздники, бывала на экзаменах.

Старшая дочь Вера, как и все другие дети Третьяковых, с раннего возраста помогали матери в попечительской деятельности.

"Мы были там своими, - писала в воспоминаниях "В доме Третьякова" Вера Павловна Третьякова. - Всех знали по именам, знали судьбу каждой девочки".

Наравне с благотворительностью, как каждодневную потребность, воспитывала Вера Николаевна в детях любовь к искусству.

Безоговорочно поддерживал её в этом супруг, сам тонко чувствовавший и, проявляя скромность в быту, готовый тратить целые состояния на достойные коллекции предметы (первые картины Павел Третьяков начал приобретать
в 24 года). Семья регулярно посещала театры (чаще всего оперу), концерты, музеи в Москве и во время путешествий - как по России, так и в Европе. Третьяковы были членами музыкального общества, созданного в Москве Н. Г. Рубинштейном.

Сама с детства серьёзно занимавшаяся музыкой, Вера Николаевна стремилась передать дочерям не только восприятие искусства, но и свои навыки.

Вера Третьякова вспоминала, что каждое утро мама начинала с игры на рояле.

"Я хорошо помню ясное утро: я сижу на тёплом от солнечных лучей паркете в гостиной и играю в кукольный театр. А рядом в зале, соединённом с гостиной аркой, играет мать. Какие вещи она играла, я узнала много позднее, но я знала эти вещи и не помнила себя без них. Она играла ноктюрны Фильда, этюды Гензельта и Шопена. Шопена без конца".

По инициативе матери, видевшей в дочери музыкальные способности и стремившейся развить их, Вера Павловна уже в раннем детстве начала осваивать инструмент. Занятия поддерживались гостями дома, среди которых были знаменитые музыканты того времени - Пётр Ильич Чайковский, Антон Григорьевич Рубинштейн. Чайковский видел в Вере огромный потенциал, предлагал поступить в консерваторию - но отец был против, отдавая предпочтение домашнему образованию.

В 1883 г. Вера Павловна знакомится с Александром Ильичом Зилоти (двоюродным братом Сергея Рахманинова). Тогда это было лишь поверхностное знакомство. Позднее она увидит его на концертах, на сцене, сможет оценить игру талантливого пианиста. Более близкое знакомство состоялось в конце лета
1884 г., во время путешествия Третьяковых по Европе. Они встретились с Зилоти на прогулке, и тот убедил их пойти вместе с ним на урок музыки к Ференцу Листу (Александр Зилоти не только в течение нескольких лет учился у великого композитора, но и стал его другом).

В 1887 г. 21-летняя Вера Третьякова становится женой уже известного российскому культурному обществу молодого пианиста Александра Зилоти.

Этот брак оказался во многом повторением родительского союза - столь же прочным и счастливым, с рождением ШЕСТИ ДЕТЕЙ. Также, как и в усадьбе родителей, в доме Зилоти всегда было много гостей - представителей всех сфер культуры России.

Александр Ильич был воспитан в том же ключе, что и Вера Павловна. Поэтому оба уделяли много внимания благотворительности. Вера продолжала вместе с родными посещать учреждения, в попечительский комитет которых входила её мама. Александр Зилоти, старавшийся избегать политики, организовывал общедоступные концерты, целью которых была просветительская деятельность.

Надо заметить, что всю административную работу по организации любых своих концертов Александр вёл самостоятельно: подбор исполнителей и заключение с ними контрактов, поиск зала и договор аренды, составление программы, выпуск и продажа билетов, финансовые вопросы.

В 1915 г. к обычному объёму работы добавились ещё и «Бесплатные народные концерты». В 1916 г. А. И. Зилоти выступил с инициативой создать «Русский музыкальный фонд. Общество для пособия нуждающимся музыкантам и их семьям». Организационное заседание этого общества состоялось 25 сентября 1916 г. на квартире Горького, который всячески поддерживал молодых музыкантов - С. Рахманинова и А. Зилоти.

Председателем общества был избран А. И. Зилоти, почётным председателем единогласно избрали М. Горького.

Горький призвал известных музыкантов вести музыкально-просветительную работу среди рабочих и крестьян. На его призывы откликнулись:
С. В. Рахманинов, Ф. И. Шаляпин, А. В. Нежданова, Л. В. Собинов, Ю. А. Шапорин,
И. П. Яунзем.

Война, начавшаяся в 1914 г., нарушила привычный ход событий. Независимо от статуса и рода занятий, все мужчины находились под вероятностью призыва. Через это прошёл Сергей Рахманинов, пришлось пережить неприятные эмоции и Александру Зилоти. Несколько месяцев 1915 года семьи братьев провели в Финляндии.

С конца 1916 г. все концерты были прекращены из-за войны и разрухи. Февральская революция 1917 года казалась поворотом к лучшему, поэтому
А. Зилоти принял её с сочувствием.

Но едва успели возобновиться концерты, как грянул Октябрь. И театры Петрограда вновь оказались закрыты. Мариинский театр, труппой которого тогда руководил Александр Зилоти, не был исключением. В ноябре Александр Ильич вместе с коллективом театра организовал сопротивление, требуя открытия. Этого удалось добиться, но ненадолго.

В январе 1918 года Александр Зилоти и его сын Лев были арестованы. Чудом избежали расстрела: за музыканта лично поручился перед Луначарским друг, врач Иван Манухин. Оба Зилоти были освобождены.

Непосредственно перед освобождением с Александром Зилоти беседовал Феликс Дзержинский. Вскоре после этого, когда по приказу А. В. Луначарского должности управляющих труппами были отменены, Зилоти был назначен заведующим специальной школой музыкального просвещения. На какое-то время Александр Ильич целиком посвятил себя просветительской деятельности.

Но обстановка отнюдь не располагала к радужным надеждам. Вокруг царили голод и разруха, продолжались Гражданская война и революционный террор. Но в начале 1919 года в доходный дом Веге в Петрограде, где с 1903 г. жила семья Зилоти, пришли с обыском. Были изъяты практически все ценные вещи (лишь небольшую часть успела припрятать у себя старенькая няня, комнату которой при обыске обошли стороной). После этого Александр Ильич и Вера Павловна приняли решение покинуть Россию.

Разными путями семья выехала сначала в Финляндию, затем в Германию.
В 1922 г. перебрались в США и обосновались в Нью-Йорке. Александру Зилоти, имевшему имя в музыкальных кругах всего мира, было предложено преподавать фортепиано в Джульярдской школе при Колумбийском университете. С 1926 г. и до глубокой старости (Александр Зилоти скончался в 1946 г.) время от времени он продолжал давать концерты, пропагандируя произведения Ф. Листа, И.-С. Баха, К. Дебюсси, И. Стравинского, С. Рахманинова и С. Прокофьева.

Вера Павловна Третьякова во всём поддерживала супруга, следовала за ним. Занималась детьми, стремясь вложить в них всё то, что было в традициях семей Третьяковых, Мамонтовых, Зилоти, Рахманиновых - родов, продолжателями которых они являлись.

Книгу воспоминаний о своей семье "В доме Третьякова" Вера Павловна завершила незадолго до кончины в 1940 г. Впервые её работа была опубликована в США в 1954 г. В России - в 1993 г.

Старший сын Зилоти Александр появился на свет в конце 1887 г.

Стал художником и искусствоведом. Работал помощником хранителя картинной галереи Эрмитажа. Поначалу он не последовал за семьёй в эмиграцию. Но
в 1924 г., участвуя со своими картинами на Осеннем салоне в Париже, остался во Франции. Преподавал технические основы живописи в Русской академии Татьяны Львовны Сухотиной-Толстой (профессор). Работал гидом по музеям и дворцам Франции в туристическом агентстве, занимался антиквариатом и реставрацией картин. Скончался в Париже в 1950 г.

Иван, родившийся в 1889 г., скончался в возрасте 7 лет.

Дочь Вера - о ней не находится ничего, кроме того, что родилась девочка в 1890 г.

Оксана родилась в 1893 г. в Париже. Сведений о ней немногим больше, чем о старшей сестре: кроме года рождения известен год её смерти - 1986-й.

Родившаяся в 1895 г. КИРИЕНА, унаследовав у родителей музыкальные способности, стала пианисткой и известным в США педагогом по фортепиано. Ещё в дореволюционной России Кириена Александровна вышла замуж за пианиста, ученика отца - Бориса Матвеевича Лазарева.

До июля 1919 г. семья жила в Екатеринбурге, куда выпускник Московской консерватории Борис Лазарев был назначен в 1916 г. директором только что образованного музыкального училища. Из России Лазаревы выезжали отдельно от Зилоти, через Читу и Харбин. В Харбине Борису Матвеевичу удалось найти работу, они неплохо обустроились. Однако в конце 20-х годов Кириена Александровна, расставшись с мужем и забрав с собой дочь Ирину, уезжает к родителям в США. Бывший муж последует за ними лишь в 30-х годах. Кириена Александровна Лазарева-Зилоти ушла из жизни в 1989 г.

Младший сын, родившийся в 1897 г. в Бельгии (Антверпен), получил имя Левко (Лев). Называя его, как и дочь Оксану, украинскими именами, Александр Ильич Зилоти отдавал дань памяти своим украинским предкам.

Как и дед, Павел Михайлович Третьяков, Лев Александрович испытывал большее влечение не к музыке, а к живописи. Он связал свою жизнь с коллекционированием и реализацией картин, организацией выставок. Лев Зилоти ушёл из жизни в 1984 г.

Потомки Павла Михайловича Третьякова по линии старшей дочери Веры и сейчас живут в США. И это только продолжатели ветви младшего сына Льва - все остальные пресеклись.

В России американские "Третьяковы" были лишь раз - приезжали на торжества по поводу 150-летия открытия Третьяковской галереи. Внук Веры Павловны Третьяковой-Зилоти Алекс теперь носит фамилию Силоти (Siloti). Он - инженер-компьютерщик. Алекс Силоти не говорит на русском языке, ничего толком не знает о своих русских предках и о Третьяковке. Получив приглашение организаторов мероприятия и приехав в Россию, он был очень удивлён, что его прадед - такой знаменитый человек.

1. Павел Михайлович Третьяков (1832-1898 г. г.) Портрет кисти Ильи Репина
(1883 г.)
2. Семья Третьяковых (1884 г.) Слева направо: Вера, Ваня, Вера Николаевна, Миша и Маша, Мария Ивановна Соц (подруга Веры Николаевны, заменявшая девочкам няню), Павел Михайлович, Саша, Люба.
3. Павел Михайлович Третьяков с внучками: Вера Зилоти (в тёмном платье - слева), Шура Боткина (в светлом - справа), Тася Боткина (на руках у деда).
4. Вера и Александра Третьяковы.
5. Вера Николаевна Третьякова (урождённая Мамонтова).
6. Вера Павловна Третьякова (Зилоти).
7. Александр Зилоти был одним из любимейших учеников Петра Чайковского. Признавая талант молодого пианиста, Пётр Ильич доверял ему корректировать свои произведения.
8. Александр Ильич Зилоти.
9. Александр Зилоти с сыном Александром (1889 г.)
10. Внучки Павла Третьякова. Нижний ряд (слева направо): Марина Гриценко, Вера Зилоти, Анастасия Боткина; верхний ряд (слева направо): Оксана Зилоти, Кириена Зилоти, Александра Боткина (1908 г.)

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: