Может ли адвокат обращаться за помощью к своему коллеге

Обновлено: 05.05.2024

1. Порядок рассмотрения и разрешения жалоб, представлений, обращений в отношении адвокатов (в том числе руководителей адвокатских образований, подразделений) устанавливается данным разделом Кодекса.

(пункт 1 с изменением, внесенным решением VI Всероссийского съезда адвокатов от 22 апреля 2013 г.)

2. Поступок адвоката, который порочит его честь и достоинство, умаляет авторитет адвокатуры, неисполнение или ненадлежащее исполнение адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем, а также неисполнение решений органов адвокатской палаты должны стать предметом рассмотрения соответствующих квалификационной комиссии и Совета, заседания которых проводятся в соответствии с процедурами дисциплинарного производства, предусмотренными настоящим Кодексом.

При наличии дисциплинарного производства в отношении адвоката его заявление о прекращении или приостановлении статуса либо об изменении им членства в адвокатской палате может рассматриваться по окончании дисциплинарного производства.

(абзац второй введен решением III Всероссийского съезда адвокатов от 5 апреля 2007 г.; с изменением и дополнением, внесенными решением VI Всероссийского съезда адвокатов от 22 апреля 2013 г.; с изменениями и дополнением, внесенными решением X Всероссийского съезда адвокатов от 15 апреля 2021 г.)

3. Дисциплинарное производство должно обеспечить своевременное, объективное и справедливое рассмотрение жалоб, представлений, обращений в отношении адвоката, их разрешение в соответствии с законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре и настоящим Кодексом, а также исполнение принятого решения.

(пункт 3 с изменением, внесенным решением VI Всероссийского съезда адвокатов от 22 апреля 2013 г.)

4. При осуществлении дисциплинарного производства принимаются меры для охраны сведений, составляющих тайну личной жизни лиц, обратившихся с жалобой, коммерческую и адвокатскую тайны, а также меры для достижения примирения между адвокатом и заявителем.

Квалификационная комиссия и Совет по просьбе лица, обратившегося с жалобой, представлением, обращением, и с согласия иных участников дисциплинарного производства вправе принять решение о полностью или частично открытом разбирательстве в соответствующем органе.

(абзац второй введен решением VI Всероссийского съезда адвокатов от 22 апреля 2013 г.)

Лица, присутствующие на открытом разбирательстве, имеют право делать заметки, фиксировать его с помощью средств звукозаписи. Кино- и фотосъемка, видеозапись, а также трансляция разбирательства по радио и телевидению допускаются с разрешения председательствующего члена квалификационной комиссии или Совета.

(абзац третий введен решением VI Всероссийского съезда адвокатов от 22 апреля 2013 г.)

5. Дисциплинарное производство осуществляется только квалификационной комиссией и Советом адвокатской палаты, членом которой состоит адвокат на момент возбуждения такого производства.

6. После возбуждения дисциплинарного производства лица, органы и организации, обратившиеся с жалобой, представлением, обращением, адвокат, в отношении которого возбуждено дисциплинарное производство, а также представители перечисленных лиц, органов и организаций являются участниками дисциплинарного производства.

(пункт 6 с изменением, внесенным решением VI Всероссийского съезда адвокатов от 22 апреля 2013 г.)

7. Отзыв жалобы, представления, обращения либо примирение адвоката с заявителем, выраженные в письменной форме, возможны до принятия решения Советом и могут повлечь прекращение дисциплинарного производства на основании решения Совета по заключению квалификационной комиссии. Повторное возбуждение дисциплинарного производства по данному предмету и основанию не допускается.

(пункт 7 с дополнением, внесенным решением III Всероссийского съезда адвокатов от 5 апреля 2007 г., изменениями и дополнениями, внесенными решением VI Всероссийского съезда адвокатов от 22 апреля 2013 г.)

АДВОКАТ ПРОТИВ АДВОКАТА

О проблемах принятия к производству дела против коллеги-адвоката

2 ноября 2015 г. на сайте Федеральной палаты адвокатов было размещено разъяснение Совета Адвокатской палаты Республики Адыгея по проблеме этичного поведения адвоката при ведении дела против своего коллеги. Вопросы, поднятые в этом разъяснении, являются актуальными, а сложившаяся в России процессуальная практика позволяет дать на них достаточно ясные ответы.

Речь идет о ситуациях, в которых адвокат совершает юридически значимые действия в отношении и одновременно во вред своего коллеги по корпорации. Например, адвокат инициирует в отношении другого адвоката проверку. Так, адвокат Д. в своем заявлении в прокуратуру просила дать уголовно-правовую оценку сведениям, содержащимся в жалобах адвоката З. Или не менее распространенная ситуация, когда адвокат принимает в производство гражданское дело по иску к другому адвокату о ненадлежащем исполнении последним своих профессиональных обязанностей.

Этические правила, регулирующие эту весьма неприятную для адвокатов и адвокатуры ситуацию, закреплены в ч. 4 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката (далее – Кодекс). Этих правил в Кодексе три:
1. Обязанность сообщить в Совет.
2. Обязанность сообщить коллеге.
3. Обязанность примирить.

Это достаточно разнообразные правила и поэтому имеет смысл рассмотреть их по отдельности.

Обязанность сообщить в Совет
Это правило сегодня буквально звучит так: «Адвокат обязан уведомить Совет о принятии поручения на ведение дела против другого адвоката». И тут сразу же возникает вопрос о цели данного правового предписания: зачем? и кому это нужно? На этот вопрос дал ответ президент ФПА РФ Ю.С. Пилипенко, который указал на связь ст. 15 КПЭА с правом адвоката обращаться в Совет за разъяснением, т.е. у защитника есть право на получение рекомендаций Совета палаты. Презюмируется, что ситуация, связанная с принятием поручения на ведение дела против другого адвоката, является этически сложной. И потому адвокат обязан уведомить Совет. Поддерживая эту идею, считаем, что дача совета является задачей этого нормативного предписания. За этой задачей стоит какая-то цель, вернее, цели, а именно: балансировка отношений, помощь в трудной жизненной ситуации и имидж корпорации.

Балансировка отношений. Положение адвоката как непосредственного субъекта для нападения со стороны другого адвоката может привести к созданию неприязненной атмосферы в адвокатской корпорации. Именно поэтому советы адвокатских палат призваны нейтрализовать данную угрозу. Эта цель, заложенная п. 4 ст. 15 Кодекса, подтверждается и советами адвокатских палат: «Положения рассматриваемой нормы (п. 4 ст. 15 Кодекса. – Прим. авт.) имеют своей целью сбалансировать возможные проблемы между членами адвокатского сообщества, а также позволить органам адвокатского корпоративного самоуправления при необходимости контролировать возникший между двумя адвокатами конфликт в целях недопущения дестабилизации внутрикорпоративных взаимоотношений между адвокатами».

Это весьма мудрая и важная цель. Дело в том, что органы адвокатского самоуправления часто воспринимаются адвокатами как карательные. Но ведь карательная функция у них всего лишь субсидиарная. Основная же функция – создание благоприятной корпоративной среды. И потому необходимо усилить эту «балансирующую» цель п. 4 ст. 15 Кодекса. Дело в том, что адвокаты часто обращаются в Совет за разъяснением с целью использовать Совет адвокатской палаты как «дубинку» для давления на адвоката – процессуального противника. И советы (в том числе и квалификационные комиссии), как правило, эту функцию исполняют. Они часто «давят» на адвоката-ответчика с целью принудить последнего признать иск, тем самым прекратив спор.

Помощь в тяжелой жизненной ситуации. Адвокат, находясь под юридическим ударом, нуждается в помощи своей корпорации. Это означает, что корпорация должна сделать все возможное, чтобы смягчить этот удар. Корпорация может, например, проконтролировать, чтобы «нападающий» коллега-адвокат вел себя максимум корректно, или создать условия для мирного разрешения конфликта с наименьшими потерями для адвоката, находящегося в подобной ситуации.

Имидж корпорации. Быть ответчиком, подозреваемым – дело, социально не привлекательное. Когда член корпорации оказывается в подобном статусе, это негативно влияет на имидж всего сообщества. К сглаживанию подобных ситуаций и направлены требования ч. 4 ст. 15 Кодекса. Взятие под контроль «сора из избы», точный и милосердный механизм урегулирования конфликтной ситуации – это именно то, что будет способствовать сохранению и даже укреплению положительного имиджа российской адвокатуры.

Срок обращения. Проблема, которая возникла в правоприменительной практике при выполнении п. 4 ст. 15 Кодекса, – срок обращения в Совет с уведомлением. Так, адвокат Р. пояснил, что в ст. 15 Кодекса не установлен четкий срок, в течение которого адвокат должен уведомить Совет адвокатской палаты, членом которой он является, о принятии им поручения. Адвокат Р. считал, что уведомление должно быть сделано в разумных пределах – до вступления решения суда в законную силу.

Действительно, если не поторопиться с обращением, то задача дать совет адвокату в трудной этической ситуации окажется недостижимой. Следует напомнить, что в самой первой редакции Кодекса ч. 4 ст. 15 выглядела так: «Поручение на ведение дела против адвоката в связи с его профессиональной деятельностью может быть принято другим адвокатом только после предварительного уведомления Совета». Понятно, что на практике выполнить данное требование было весьма проблематично. Адвокату приходится принимать быстрые решения, но отсутствие сроков для уведомления, как мы убедились на приведенном примере, может привести к нивелированию института уведомления. И поэтому мы согласны с разъяснением Совета Адвокатской палаты Республики Адыгея о том, что: «Адвокат, принявший поручение на представление доверителя в споре с другим адвокатом, должен уведомить Совет адвокатской палаты субъекта в течение трех рабочих дней с момента, когда стало известно (письменно либо путем электронной почты или факсом) о том, что им принято данное поручение на представление доверителя в споре против другого адвоката».

Уведомление доверителя. Первый, кто должен узнать о намерении адвоката обратиться в Совет адвокатской палаты с уведомлением о принятии поручения на ведение дела против другого адвоката, – это доверитель адвоката. Здесь мы предлагаем следующую формулировку рекомендаций: «В первую очередь адвокат, принявший поручение на представление доверителя в споре с другим адвокатом, должен уведомить своего доверителя о требованиях КПЭА в этой части (уведомление Совета АП, уведомление адвоката, принятие мер о разрешении спора мирным путем)».

Согласие доверителя. В иерархии ценностей адвокатской профессии ценность воли доверителя стоит выше корпоративных целей. Именно поэтому при обращении в Совет адвокатской палаты с уведомлением о принятии поручения на ведение дела против другого адвоката необходимо испросить согласие на это от своего доверителя. В случае если доверитель не даст на это своего согласия, руководствуясь его волей, а также требованием института адвокатской тайны, адвокат должен отказаться от намерения обратиться с уведомлением в Совет. Однако при этом он должен осознавать о возрастающих рисках своего возможного неэтичного поведения в данной ситуации. Предлагаем сделать следующие разъяснения: «Один вариант уведомления составляется в письменной форме, на котором ставится одна из двух резолюций доверителя “одобряю” или “запрещаю”. В случае последней отметки адвокат не направляет уведомление в Совет адвокатской палаты, но осознает возрастающий риск своего возможного неэтичного поведения в данной ситуации в отношении своего коллеги. Если риск слишком велик, адвокат должен отказаться от ведения дела».

Роман МЕЛЬНИЧЕНКО,
доцент, к.ю.н.

Полный текст статьи читайте в печатной версии «АГ» № 23 за 2015 г.

Как пояснил Суд, апелляция не привела обстоятельств, в силу которых адвокат должен был лично выполнить работу по подготовке процессуальных документов и ведению дела и не вправе был поручать ее другим лицам за плату

По мнению одного адвоката, выводы ВС РФ имеют большую ценность для практики ввиду неутихающих споров, возникающих по вопросу возмещения судебных издержек, особенно когда они взыскиваются с государственных органов. Другой отметил, что комментируемое определение Суда является результатом последовательного обеспечения единообразия судебной практики по актуальному вопросу. В ФПА поддержали выводы ВС о том, что адвокат не может быть поражен в своем конституционном праве пользоваться квалифицированной юридической помощью.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ опубликовала Определение от 25 мая 2021 г. № 5-КГ21-41-К2 по спору о взыскании судебных расходов и компенсации морального вреда в пользу адвоката, которого пытались привлечь к административной ответственности за пронос телефона и сим-карт на территорию СИЗО.

В июле 2017 г. начальник дневной смены ФКУ СИЗО-4 УФСИН России по г. Москве составил в отношении адвоката Алексея Видякина протокол об административном правонарушении. Поводом для этого послужило то, что адвокат при прохождении на территорию изолятора, вопреки предложению часового о сдаче запрещенных к проносу предметов, не сдал телефон и три сим-карты, которые впоследствии были обнаружены у него в сумке при досмотре личных вещей.

В связи с производством по делу об административном правонарушении Алексей Видякин заключил с ООО «Идиллия» договор об оказании юридических услуг, стоимость которых составила 4 тыс. руб. – сумма была оплачена адвокатом по приходному кассовому ордеру.

Впоследствии судья Бабушкинского районного суда г. Москвы оштрафовал Алексея Видякина на 500 руб. по ч. 2 ст. 19.3 КоАП РФ, устанавливающей ответственность за неповиновение законному распоряжению сотрудника правоохранительных органов. В свою очередь, Мосгорсуд отменил это решение и прекратил производство по делу со ссылкой на то, что протокол об административном правонарушении составлен не уполномоченным на то лицом, вследствие чего не доказаны обстоятельства совершения адвокатом правонарушения.

Далее Алексей Видякин обратился в суд с иском к ФСИН России о взыскании убытков и компенсации морального вреда в связи с незаконным привлечением его к административной ответственности. Отказывая в удовлетворении иска, первая инстанция сочла, что прекращение производства по делу об административном правонарушении, возбужденному на основании протокола, составленного с нарушением процессуального закона, само по себе не может служить основанием для признания действий должностных лиц ФСИН России противоправными, поскольку истцом не опровергнуто наличие события и состава административного правонарушения при рассмотрении дела в Мосгорсуде. Таким образом, суд пришел к выводу о недоказанности противоправности действий должностного лица, факта причинения истцу вреда действиями сотрудника СИЗО, причинной связи между действиями последнего и понесенными истцом убытками, а также о недоказанности причинения истцу морального вреда.

Первая инстанция также указала на недоказанность несения адвокатом расходов на оплату услуг представителя по данному гражданскому делу ввиду того, что договор на оказание юридических услуг на сумму 5 тыс. руб. предусматривает подготовку иска в Симоновский районный суд г. Москвы к Министерству финансов России, а не в Замоскворецкий районный суд г. Москвы к ФСИН России. В свою очередь, апелляция дополнительно указала на недоказанность необходимости и целесообразности несения истцом расходов на юридическую помощь при рассмотрении дела об административном правонарушении, поскольку он сам является адвокатом и имеет юридическое образование. Кассация оставила решения нижестоящих судов без изменений.

В кассационной жалобе в Верховный Суд Алексей Видякин просил отменить судебные постановления как незаконные. Рассмотрев дело, Судебная коллегия по гражданским делам напомнила, что убытки, понесенные в связи с восстановлением права лицом, в отношении которого постановление о привлечении к административной ответственности отменено в связи с отсутствием события или состава правонарушения либо в связи с недоказанностью обстоятельств, на основании которых оно вынесено, являются судебными расходами. При этом возмещение проигравшей стороной правового спора расходов другой стороны не обусловлено установлением ее виновности в незаконном поведении, поскольку критерием наличия оснований для возмещения является итоговое решение, определяющее, в чью пользу данный спор разрешен.

Таким образом, подчеркнул ВС, выводы судов об отказе в иске о возмещении судебных расходов по делу об административном правонарушении со ссылкой на неустановление вины должностного лица административного органа противоречат положениям закона и актам их толкования. «Кроме того, вопреки указанию в решении судьи Московского городского суда от 22 января 2018 г. о том, что протокол об административном правонарушении в отношении истца составлен неуполномоченным лицом, то есть с нарушением установленных КоАП РФ требований, судебные инстанции по настоящему гражданскому делу сослались на отсутствие нарушений закона со стороны должностных лиц ФСИН России. Что касается требований о компенсации морального вреда, то ввиду признания судом привлечения истца к административной ответственности незаконным следует учесть положения п. 2 ст. 1064 ГК РФ о том, что обязанность доказать отсутствие вины должна быть возложена на лицо, причинившее вред. По настоящему делу судебные инстанции эти положения закона не применили», – отмечено в определении.

Верховный Суд добавил, что критериями отнесения расходов лица, в пользу которого состоялось решение суда, к судебным издержкам являются наличие связи между этими расходами и делом, рассматриваемым судом с участием этого лица, а также необходимость этих расходов для реализации права на судебную защиту. При этом расходы в разумных пределах на оплату услуг представителей, оказывающих в том числе юридическую помощь и выполняющих работу по составлению процессуальных документов, прямо отнесены к судебным издержкам согласно ст. 94 и 100 ГПК РФ.

«В силу универсальной природы судебных расходов такой подход применим и к расходам, понесенным при рассмотрении дела об административном правонарушении лицом, в отношении которого постановление о привлечении к ответственности отменено, а дело прекращено за отсутствием состава или события административного правонарушения либо в связи с недоказанностью обстоятельств, на основании которых это постановление принято. Ссылаясь на наличие у истца юридического образования, суд апелляционной инстанции не привел обстоятельств, в силу которых истец должен был выполнить работу по подготовке процессуальных документов и ведению дела лично и не вправе был поручать ее другим лицам за плату. Не сделано судом апелляционной инстанции и выводов о злоупотреблении истцом правом либо о том, что уплаченная им по договору сумма в 4 тыс. руб. является чрезмерной либо неразумной в данных обстоятельствах. При этом сам факт несения таких расходов судом под сомнение не поставлен», – подчеркнул ВС.

При этом Суд добавил, что истцом первоначально иск предъявлялся действительно в Симоновский районный суд г. Москвы, который возвратил его с указанием на то, что надлежащим ответчиком является ФСИН России вместо Минфина, в связи с чем дело подсудно другому суду. Таким образом, ВС РФ отменил судебные акты нижестоящих инстанций и вернул дело на новое рассмотрение в апелляцию.

По мнению Суда, критерием наличия оснований для такого возмещения является лишь итоговое решение, определяющее, в чью пользу данный спор разрешен

Как напомнил адвокат АП г. Москвы Мартин Зарбабян, ранее ВС уже обращал внимание на ошибочность выводов судов нижестоящих инстанций об отказе в иске о возмещении судебных расходов и компенсации морального вреда по мотиву неустановления вины должностного лица административного органа (см. определения ВС РФ от 2 февраля 2021 г. № 14-КГ20-20К1 и от 19 января 2021 г. № 66-КГ20-12-К8). «Таким образом, определение Суда является результатом последовательного обеспечения единообразия судебной практики по актуальному вопросу. Вышеуказанный вывод высшей судебной инстанции сформулирован благодаря позиции Конституционного Суда, изложенной в Постановлении от 15 июля 2020 г. № 36-П и продублированной в Определении КС РФ от 23 июля 2020 г. № 1641-О», – полагает он.

Адвокат назвал важным с практической точки зрения вывод ВС о том, что наличие у лица юридического образования само по себе не является основанием для лишения этого лица права на возмещение судебных расходов. «При этом Верховный Суд совершенно справедливо резюмирует, что суждения апелляционной инстанции по данному делу о нецелесообразности несения истцом расходов на юридическую помощь при наличии у него статуса адвоката и юридического образования ошибочны. Подобный подход нижестоящей инстанции способен привести к неправильному силлогизму – врачу нецелесообразно обращаться за медицинской помощью и нести расходы за такую помощь при наличии у него сертификата специалиста (врача) и медицинского образования», – считает эксперт.

Он добавил, что проблема, описанная в конкретном деле, уходит корнями в неточное уяснение правоприменителем принципа соблюдения баланса между публичным и частным интересом, а не в сложность толкования закона. «Аналогичные казусы демонстрируют, что при отправлении правосудия необходимо строго следовать правовым соображениям, основываясь на понятиях законности, обоснованности и справедливости, а не руководствоваться политико-административными соображениями, аргументируя это категориями целесообразности и необходимости. Такие судебные акты, в первую очередь, значимы тем, что транслируют судам, что можно и даже нужно удовлетворять требования о взыскании с публичных органов в пользу человека (гражданина) убытков, компенсаций и расходов, когда имеются на то законные основания», – подытожил Мартин Зарбабян.

Адвокат МКА «Центрюрсервис» Илья Прокофьев полагает, что определение ВС РФ само по себе имеет большую ценность для практики, поскольку споры, возникающие по вопросу возмещения судебных издержек, особенно когда они взыскиваются с государственных органов, не утихают. «Как показывает практика и ярко видно из текста этого определения, суды зачастую, преследуя цель сэкономить бюджет и защитить государство от взыскания с него каких-либо, даже самых несущественных, денежных сумм, могут отказывать в удовлетворении требований истцу на самых удивительных или даже немыслимых основаниях либо вовсе без них», – отметил он.

По мнению эксперта, к такому основанию в рассматриваемом деле относились выводы судов о том, что в удовлетворении требований стоит отказать, поскольку не доказана вина ответчика, и совсем не новый для судов довод о наличии юридического образования самого истца и недосказанности взаимосвязи понесенных расходов. «Верховный Суд фактически не высказал каких-то новых правовых позиций, а указал на существенные нарушения, которые суды допустили при рассмотрении дела. Важно, что в очередной раз ВС РФ подчеркнул, что само по себе наличие юридического образования у истца не может являться основанием для вывода о том, что ему не нужен представитель, а также что судам нужно пытаться как-то мотивировать свой отказ, если уж они в любом случае хотят отказать», – резюмировал Илья Прокофьев.

Советник Федеральной палаты адвокатов Нвер Гаспарян назвал верными и основательными выводы Верховного Суда. «Но в них нет ничего неожиданного и пилотного для российской практики. Если кратко – их смысл в том, что адвокат не может быть поражен в своем конституционном праве пользоваться квалифицированной юридической помощью другого адвоката в любом правовом деле. Подход нижестоящих судов о том, что раз участник процесса – адвокат, то он может и сам представлять свои интересы, примитивен и противоречит закону. По такой же странной логике врач, оказавшийся на хирургическом столе, обязан сам себя оперировать, поскольку он имеет для этого необходимые навыки и умения. Отрадно, что Верховный Суд РФ исправил ошибки судов и не допустил дискриминации адвокатов», – подчеркнул он.

К сожалению, «АГ» не удалось связаться с Алексеем Видякиным для комментария.

Статья 6. Полномочия адвоката

1. Полномочия адвоката, участвующего в качестве представителя доверителя в конституционном, гражданском и административном судопроизводстве, а также в качестве представителя или защитника доверителя в уголовном судопроизводстве и производстве по делам об административных правонарушениях, регламентируются соответствующим процессуальным законодательством Российской Федерации.

2. В случаях, предусмотренных федеральным законом, адвокат должен иметь ордер на исполнение поручения, выдаваемый соответствующим адвокатским образованием. Форма ордера утверждается федеральным органом юстиции. В иных случаях адвокат представляет доверителя на основании доверенности. Никто не вправе требовать от адвоката и его доверителя предъявления соглашения об оказании юридической помощи (далее также - соглашение) для вступления адвоката в дело.

3. Адвокат вправе:

1) собирать сведения, необходимые для оказания юридической помощи, в том числе запрашивать справки, характеристики и иные документы от органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и иных организаций в порядке, предусмотренном статьей 6.1 настоящего Федерального закона. Указанные органы и организации в установленном порядке обязаны выдать адвокату запрошенные им документы или их копии;

(пп. 1 в ред. Федерального закона от 02.06.2016 N 160-ФЗ)

(см. текст в предыдущей редакции)

2) опрашивать с их согласия лиц, предположительно владеющих информацией, относящейся к делу, по которому адвокат оказывает юридическую помощь;

3) собирать и представлять предметы и документы, которые могут быть признаны вещественными и иными доказательствами, в порядке, установленном законодательством Российской Федерации;

4) привлекать на договорной основе специалистов для разъяснения вопросов, связанных с оказанием юридической помощи;

5) беспрепятственно встречаться со своим доверителем наедине, в условиях, обеспечивающих конфиденциальность (в том числе в период его содержания под стражей), без ограничения числа свиданий и их продолжительности;

6) фиксировать (в том числе с помощью технических средств) информацию, содержащуюся в материалах дела, по которому адвокат оказывает юридическую помощь, соблюдая при этом государственную и иную охраняемую законом тайну;

7) совершать иные действия, не противоречащие законодательству Российской Федерации.

4. Адвокат не вправе:

1) принимать от лица, обратившегося к нему за оказанием юридической помощи, поручение в случае, если оно имеет заведомо незаконный характер;

2) принимать от лица, обратившегося к нему за оказанием юридической помощи, поручение в случаях, если он:

имеет самостоятельный интерес по предмету соглашения с доверителем, отличный от интереса данного лица;

участвовал в деле в качестве судьи, третейского судьи или арбитра, посредника, прокурора, следователя, дознавателя, эксперта, специалиста, переводчика, является по данному делу потерпевшим или свидетелем, а также если он являлся должностным лицом, в компетенции которого находилось принятие решения в интересах данного лица;

состоит в родственных или семейных отношениях с должностным лицом, которое принимало или принимает участие в расследовании или рассмотрении дела данного лица;

оказывает юридическую помощь доверителю, интересы которого противоречат интересам данного лица;

3) занимать по делу позицию вопреки воле доверителя, за исключением случаев, когда адвокат убежден в наличии самооговора доверителя;

4) делать публичные заявления о доказанности вины доверителя, если тот ее отрицает;

5) разглашать сведения, сообщенные ему доверителем в связи с оказанием последнему юридической помощи, без согласия доверителя;

6) отказаться от принятой на себя защиты.

5. Негласное сотрудничество адвоката с органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, запрещается.

Обозначенный вопрос напрямую затрагивает этические основы и корпоративную сущность адвокатуры как профессионального сообщества. Безусловно, характер взаимоотношений между отдельными адвокатами имеет огромное значение для поддержания и укрепления авторитета и престижа адвокатуры в целом. Вместе с тем, участвуя в уголовном судопроизводстве в том или ином качестве, адвокаты не просто вынуждены, но обязаны подвергать критике позицию своих процессуальных оппонентов, которыми могут быть адвокаты другой стороны.

Почему возникают конфликты?
В случае конфликта интересов лиц, представляемых разными адвокатами, последним необходимо руководствоваться положениями норм Кодекса профессиональной этики адвоката (КПЭА).

Сразу отмечу, что проблемы «зажима критики», запрета выносить «сор из избы» или, напротив, «избавления от недостойных» известны не одно десятилетие. Но еще ни одному профессиональному сообществу не удалось решить эти проблемы полным запретом критики и самокритики либо отсутствием такового запрета.

Как показывает практика уголовных дел, об одном из которых речь пойдет далее, российской адвокатуре тоже не удалось реализовать запрет адвокатам выражать недовольство действиями своих коллег, хотя об этом сказано в п. 7 ч. 1 ст. 9 и п. 1 ч. 2 ст. 15 КПЭА. В какой-то мере этот запрет вступает в противоречие с положениями ст. 12 КПЭА, допускающими для адвоката в случае нарушения прав своего доверителя ходатайствовать об их устранении. Возникает дилемма: как быть, если права доверителя адвоката нарушены… другим адвокатом? В КПЭА нет прямого ответа на этот очевидный вопрос.

Прежде чем предложить на него свой ответ, выскажу следующие соображения.

Для юридической практики наиболее сложными в урегулировании являются спорные правовые отношения с участием в них нескольких специальных субъектов, статус которых определяется разными нормативными актами, имеющими различную правовую природу, обусловленную методом и предметом правового регулирования, но при этом равными по своей юридической силе как федеральных законов.

К одной из таких сфер соприкосновения не только различных федеральных законов, но и ведомственных интересов относится уголовное судопроизводство, где реализуются нормы уголовного материального и процессуального права, а также нормы иных правовых отраслей, устанавливающих в том числе правомочия государственных органов и должностных лиц, осуществляющих производство по уголовным делам или обеспечивающих эту деятельность (сотрудники полиции, прокуроры, работники ФСИН, государственные эксперты и др.). Зачастую эти должностные лица относятся к адвокату-защитнику крайне негативно, усматривая в нем едва ли не пособника обвиняемого, что крайне осложняет выполнение адвокатом своей процессуальной функции.

Александр КОЗЛОВ,
методист по уголовным делам, руководитель Секции методики и методологии правоприменения в уголовном судопроизводстве Московской коллегии адвокатов «Александр Добровинский и партнеры»

Полный текст статьи читайте в печатной версии "АГ" № 2 за 2014 г.

АДВОКАТ ВОЛЕН САМ ВЫСТРАИВАТЬ ЛИНИЮ ЗАЩИТЫ

Тех обстоятельств, которые изложены в статье, явно недостаточно, чтобы делать выводы о правомерности поведения адвоката в данном конкретном случае.

Но, на мой взгляд, публичная (например, в суде, в присутствии доверителя, других лиц) критика, в ходе которой адвокат в негативном ключе затрагивает реноме своего коллеги, касается интересов уже всего сообщества и должна становиться предметом дисциплинарного производства.

Вместе с тем, если адвокаты общаются наедине, один из них, конечно, вправе высказать другому свое мнение о его работе по тому или иному делу либо дать совет. Но только деликатно и без свидетелей. И если коллега не возражает. Это хорошая форма корпоративного общения – особенно если речь идет об адвокате опытном и молодом адвокате.

Что же касается адвокатского бездействия как элемента тактики, то нужно признать: в уголовной защите бездействие иногда эффективнее, чем самые активные действия. И тут каждый адвокат волен сам выстраивать собственную линию защиты.

КРИТИКА КОЛЛЕГ-АДВОКАТОВ НЕ ТОЛЬКО НЕЭТИЧНА, НО И БЕСПОЛЕЗНА

Когда в процессе адвокат критикует другого адвоката за то, что последний не совершил тех или иных действий, напрашивается простой вывод: сделай это сам. Причем здесь другой адвокат? Восполни пробелы, и проблема будет исчерпана. И пенять на другого защитника совсем необязательно: в данном случае критика нецелесообразна, она не даст никаких результатов. Разве что адвокат-критик представит себя «белым и пушистым» в глазах общественности.

В деле, о котором идет речь, в результате действий адвоката Б. появились доказательства виновности подсудимого. А адвокат К., не предприняв ряд действий, сумел не допустить появления этих доказательств, т.е. действовал в интересах клиента. Но клиент не всегда может понимать это. Любой опытный адвокат знает, что иногда некоторые вопросы лучше не задавать, так как полученный ответ будет явно не в пользу его клиента. И вот Б. задала несколько подобных вопросов, обстоятельства, о которых она заявляла, были исследованы судом, и в результате подсудимый получил 10 лет лишения свободы. А ведь один из главных принципов работы адвоката, как и у врача, – не навреди.

Что касается отмены приговора в итоге осужденному доверителю Б.: при повторном рассмотрении приговор был фактически продублирован, основан он был на тех же самых доказательствах, что и в первом случае. Разница была лишь в том, что вместо 10 лет лишения свободы доверителю было назначено 8 лет и 9 месяцев. Так что единственное, чего практически удалось добиться Б., – это продления сроков судебного процесса.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: