Могут ли адвокаты создавать профсоюзы
Обновлено: 25.04.2024
Окромя публикаций нескольких научных статей об участии защитника в уголовном судопроизводстве, считаю необходимым делиться своими выводами, произрастающими из собственной практики и практики моих коллег, с читателями не только печатных изданий.
Проблема участия защитника, не обладающего статусом адвоката рассматривалась в моей статье тут, а также была отмечена в публикации тут . На тот случай кому интересно. В массе многочисленных публикаций настоящая отличается тем, что автор на собственном опыте еще будучи студентом, а затем стажером, принимал и пытался принять участие в качестве защитника наряду с адвокатом в различных уголовных делах.
Теперь, будучи адвокатом, думается, что взгляд на это проблему требует внимания, которое и хочу оттенить.
На высоком уровне впервые проблема того, кто может быть защитником в уголовном судопроизводстве окромя адвоката, была предметом рассмотрения в Конституционном Суде Российской Федерации. Постановлением № 2-П от 28 января 1997 года по делу о проверки конституционности положений Уголовно-процессуального кодекса 1960 года, разрешилась судьба жалобы граждан Б. В. Антипова, Р. Л. Гитиса и С. В. Абрамова в которой граждане оспаривали Конституционность положений ч. 4 ст. 47 УПК РФСФСР, в той части, в которой в качестве защитников при производстве по уголовным делам допускаются лишь адвокаты и представители профессиональных союзов и других общественных объединений.
Конституционный Суд в постановлении № 2-П, хотя и ушел от прямого ответа на вопрос, поставленный заявителями (п. 1 особого мнения судьи Конституционного Суда Н. Т. Ведерникова, п. 1 особого мнения судьи), однако, уповая на положения ст. 48 Конституции РФ, указал, что по своему содержанию право на самостоятельный выбор адвоката (защитника) не означает право выбирать в качестве защитника любое лицо по усмотрению подозреваемого или обвиняемого и не предполагает возможность участия в уголовном процессе любого лица в качестве защитника.
Кроме того, Конституционный Суд указал, гарантируя право на получение именно квалифицированной юридической помощи, государство должно, во-первых, обеспечить условия, способствующие подготовке квалифицированных юристов для оказания гражданам различных видов юридической помощи, в том числе в уголовном судопроизводстве, и, во-вторых, установить с этой целью определенные профессиональные и иные квалификационные требования и критерии.
Конституция Российской Федерации не содержит указания на критерии, соблюдение которых свидетельствует о должном уровне квалификации лиц, оказывающих гражданам юридическую помощь. Определение таких критериев для лиц, допускаемых к оказанию юридической помощи по уголовным делам в качестве защитников подозреваемых и обвиняемых, относится к компетенции законодателя. Только законодатель вправе при условии обеспечения каждому обвиняемому (подозреваемому) права на получение квалифицированной юридической помощи и в интересах правосудия в целом предусмотреть возможность допуска в качестве защитников иных, помимо адвокатов, избранных самим обвиняемым лиц, в том числе имеющих лицензию на оказание платных юридических услуг, написал Конституционный Суд.
Когда как именно особые мнение судей Конституционного Суда (Э. М. Аметистова, Н. В. Ведерникова, В. О. Лучина, В. И. Олейника) представляются особенно интересными в свете обсуждаемого вопроса. Ведь все четверо высказались о несоответствии оспариваемой нормы Конституции Российской Федерации.
Несмотря на содержащиеся в Постановлении № 2-П косвенные намеки законодателю об определении условий, профессиональных критерий и организационно-правовых форм, обеспечивающих оказание квалифицированной юридической помощи в уголовном процессе, воз и ныне там. Как мы видим, критерии и иные квалификационные требования допуска защитников не адвокатов в уголовный процесс на разных стадиях до настоящего времени не сформулированы, кроме того, на досудебных стадиях уголовного процесса отсутствует механизм допуска защитников не адвокатов, от того, участие защитников не адвокатов, в каждом конкретном случае разнится до нельзя.
Стало быть, законодательная власть не заботится о правах лиц, вовлекаемых в сферу уголовного судопроизводства в качестве защитников-неадвокатов, а судебная власть на разных ее уровнях создает порочную и разнообразную практику.
А нет, есть одно определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 7 июня 2012 г. № 46-O12-23СП, которым приговор отменен и уголовное дело направлено на новое рассмотрение. Поскольку во всех случаях принятое по ходатайству о допуске близких родственников или иных лиц к участию в деле в качестве защитника решение должно соответствовать ч. 4 ст. 7 УПК РФ и отвечать требованиям законности, обоснованности и мотивированности.
На собственном опыте убедившись, принимал и пытался принять участие в уголовном деле в качестве защитника наряду с адвокатом, где ходатайство обвиняемого (подозреваемого) на разных стадиях уголовного судопроизводства разрешалось аж 7 раз. Апогей цинизма в том, что обвиняемый кадый раз заявляя ходатайство о допуске в качестве защитника необладащего статусом адвоката, ссылался на позиции Конституционного Суда относительно участия защитника не адвоката, тем более ранее, уже допущенного судом. (Определение № 453-О-О от 24 июня 2008 года, Определение № 871-О-О от 25 декабря 2008 года).
Интересно, что по этому же делу дознаватель, некогда отказавший в удовлетворении ходатайства с ссылкой, на то, что такое решение принимает суд, пересмотрел свою позицию и принял постановление о допуске в качестве защитника не адвоката в стадии предварительного расследования. Вопреки п. 10 Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве» № 29 от 30 июня 2015 года, согласно которому по смыслу положений ч. 2 ст. 49 УПК РФ, защиту обвиняемого в досудебном производстве вправе осуществлять только адвокат.
В общей массе при рассмотрении ходатайств о допуске защитников не-адвокатов суды не учитывают разъяснения, содержащиеся постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве» № 29 от 30 июня 2015 года, на которые систематически ссылается Конституционный Суд РФ в отказных определениях.
Регулярное и стабильное количество жалоб на неконституционность положений ч. 2 ст. 49 УПК РФ говорит о спорной правоприменительной практике, ущемлении Конституционных прав граждан России, неурегулированности механизма допуска и защиты прав подозреваемых обвиняемых с помощью защитника, не обладающего статусом адвоката.
Конституционный Суд высказывался и о возможном механизме появления защитника не-адвоката в стадии досудебного производства по уголовному делу посредством обращения к суду (Определение № 1921-О от 24 декабря 2013 года), указав, не может быть предметом самостоятельного рассмотрения суда в рамках досудебного производства по уголовному делу вопрос о допуске лица, не являющегося адвокатом, в качестве защитника подозреваемого, обвиняемого, чье уголовное дело еще не поступило в суд первой инстанции».
Стоит сказать, что проблема участия защитников не-адвокатов, а также представителей осужденного не обладающих статусом адвоката, существует в различных стадиях уголовного процесса (Определение № 257-О-П от 8 февраля 2007 года).
В Постановлении Пленума Верховного Суда от 20 декабря 2011 года № 21 "О практике применения судами законодательства об исполнении приговора". Суд лишь отметил, что с учетом положений части 4 статьи 399 УПК РФ о том, что осужденный может осуществлять свои права с помощью адвоката. Когда как следуя аналогии уголовного процесса, допуск в уголовный процесс защитника не-адвоката гарантируется принципами уголовного процесса (ст. 16 УПК РФ). Кроме того, существует ч. 8 ст. 12 УИК РФ, согласно которой, для получения юридической помощи осужденные могут пользоваться услугами адвокатов, а также иных лиц, имеющих право на оказание такой помощи. В одном из определений Конституционный Суд вновь напомнил, что наделение же полномочием представлять интересы осужденного в стадии исполнения приговора лишь адвокатов являлось бы неоправданным ограничением конституционного права на юридическую помощь (Определение от 24 июня 2008 года № 373-О-О).
При этом, при разрешении вопросов связанных с участием в качестве преставителя осужденного, лица не являющегося адвокатом, практика также зависит от конктретного судьи, а точнее от ноги, с которой он сегодня встал (Определение № 2872-О от 22 декабря 2015 года).
Отдельная проблема возникает и при реализации защитником без статуса адвоката своих правомочий:
- Право на подачу жалоб на действия бездействия должностных лиц в порядке, предусмотренном ст. 125 УПК РФ. (Определение 294-О-О от 16 февраля 2012 года.)
- Право на свидание со своим подзащитным, гарантированным ст. 18 Федерального закона от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений", согласно которой "если в качестве защитника участвует иное лицо, то свидание с ним предоставляется по предъявлении соответствующего определения или постановления суда, а также документа, удостоверяющего его личность" (Определение № 1430-О-О от 19 октября 2010 года).
Стоит обратить внимание на состязательность и равноправие сторон в уголовном процессе в свете рассматриваемого вопроса (ст. 15 УПК РФ, ст. 123 Конституции РФ).
Осмотрев нормы УПК РФ, очевидно, что обвиняемый и подозреваемый ущемлены в праве прибегать к юридической помощи защитников, не обладающих статусом адвоката. Когда, как представители участников стороны обвинения, не обладающие статусом адвоката, могут быть допущены к участию в уголовном деле по постановлению должностного лица, осуществляющего предварительное расследование.
По смыслу положений ст. 45 УПК РФ, придаваемому ей правприменительной практикой, представителями потерпевшего, гражданского истца и частного обвинителя могут выступать не только адвокаты, но и иные лица, способные, по мнению этих участников судопроизводства, оказать им квалифицированную юридическую помощь (п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 июня 2010 года № 17 «О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве»).
Из Определения Конституционного Суда РФ от 05 декабря 2003 года № 447-О, согласно ч. 1 ст. 21 Конституции РФ применительно к личности потерпевшего это конституционное предписание предполагает обязанность государства не только предотвращать и пресекать в установленном законом порядке какие бы то ни было посягательства, способные причинить вред, но и обеспечивать пострадавшему от преступления возможность отстаивать свои права и законные интересы любым не запрещенным законом способом (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 24 апреля 2003 года по делу о проверке конституционности положения пункта 8 постановления Государственной Думы от 26 мая 2000 года "Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов").
Давайте посмотрим на положения Уголовно-процессуального закона России во взаимосвязи с конституционными гарантиями ч. 2 ст. 19, ч. 1 ст. 21, ч. 2 ст. 45, 48, ч. 3 ст. 123 Конституции Российской Федерации. В Постановлении № 2-П от 18 января 1998 года, Конституционный суд указал, закрепленное в статье 48 (часть 2) Конституции Российской Федерации право пользоваться помощью адвоката (защитника) является одним из проявлений более общего права, гарантированного статьей 48 (часть 1) Конституции Российской Федерации каждому человеку, - права на получение квалифицированной юридической помощи. Поэтому положения части 2 статьи 48 Конституции Российской Федерации не могут быть истолкованы в отрыве и без учета положений части 1 этой же статьи.
Государство должно гарантировать квалифицированную юридическую помощь, но это не значит, что именно оказываемую защитниками не-адвокатами.Определение квалифицированной юридической помощи уже существует, ч. 1 ст. 1 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре», это адвокатская деятельность, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката в порядке, установленном настоящим Федеральным законом, физическим и юридическим лицам (далее - доверители) в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию.
Стало быть, участие адвоката в уголовном деле в качестве защитника уже говорит о соблюденном предписании ст. 48 Конституции РФ, ведь один из близких родственников или иное лицо допускается в качестве защитника наряду с адвокатом, и только при производстве у мирового судьи защитник не-адвокат может быть допущен без адвоката.
Но при участии защитника без статуса адвоката при производстве у мирового судьи говорить о соблюдении права лица на квалифицированную юридическую помощь нельзя (ч. 1 ст. 1 Фз "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ"). Поэтому и потерпевший в этом смысле (при использовании представителя не обладающего статусом адвоката) лишается прав гарантированных ч. 1 ст. 48 Конституции РФ.
По моему видению, содержание нормы УПК РФ, которое предоставляет суду, конкретному судье или иному должностному лицу возможность принимать решения, касающиеся возможности защиты, способов защиты и механизмов ее реализации уголовно преследуемого лица либо потерпевшего, не соответствует смыслу Конституции РФ. На это направлены и принципы уголовного судопроизводства, в соответствии с которыми суд и иные лица осуществляющие производство по делу должны охранять и обеспечивать реализацию права на защиту, в том числе всеми способами не запрещенными законом (ч. 2 ст. 45 Конституции России).
Поскольку ч. 2 ст. 49 УПК РФ один из способов защиты своих прав, прямо предусмотренных УПК РФ (Определение Конституционного Суда РФ от 19 июля 2016 года № 1453-О). При этом, особенно хочу подчеркнуть, что право на участие иного лица в качестве защитника наряду с адвокатом, представляет собой самостоятельное Конституционное право гарантированное ч. 2 ст. 45 Конституции России. Такое же самостоятельное конституционное право гарантировано и потерпевшему, гражданскому истцу и частному обвинителю (ч. 1 ст. 45 УПК РФ) ч. 2 ст. 19, ч. 1 ст. 21, 52 Конституции РФ.
Дополнительным гарантом права на защиту с помощью выбранного защитника являются международные обязательства Российской Федерации. Рассмотрим положения Европейской Конвенции, корреспондирующих п. "с" ч. 3 ст. 6 Конвенции.
Право на справедливое судебное разбирательство
Часть 3 Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:с) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия.
Проанализируем пару постановлений Европейского суда по правам человека, которые были предметом рассмотрения в Европейском суде по правам человека. Жалобы заявителей касающиеся нарушения права на защиту через посредство выбранного самим защитника в соответствии со ст. 6 ч. 3 п. «c» Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, в свете отказа в допуске в качестве защитников близких родственников, а также иных лиц. В Постановлении по делу «Майзит против Российской Федерации» от 20 января 2005 года суд указал, что статья 47 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР устанавливала в качестве общего правила требование, согласно которому защиту должны осуществлять профессиональные адвокаты-члены коллегий адвокатов. В соответствии с положениями этой же статьи Московский районный суд г. Калининграда мог, если бы счел уместным, позволить матери и сестре заявителя представлять его интересы. Однако суд счел, что поскольку они не профессионалы, они не могли обеспечить эффективную защиту заявителя в соответствии с процессуальными требованиями. Более того, суд пришел к выводу, что по причине состояния здоровья и профессиональной занятости они не могли бы в достаточной степени участвовать в судебных заседаниях. По мнению Европейского суда, такие усмотрения являлись законными и перевешивали волю заявителя.
В Постановлении по делу «Попов против России» от 13 июля 2006 г. Европейский суд отмечает, что часть вторая статьи 49 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации предусматривает, что по определению или постановлению суда в качестве защитника могут быть допущены один из близких родственников или иное лицо, о допуске которого ходатайствует обвиняемый.
Европейский Суд, однако, отмечает, что данное полномочие суда является дискреционным. Именно национальные суды в каждом конкретном случае должны гарантировать, что у обвиняемого имеется надлежащая защита, а также решить вопрос, следует ли представлять разрешение о допуске в качестве защитника родственника обвиняемого или иного лица, о допуске которого тот ходатайствует.
Таким образом, Европейский суд не относит право на защиту как безусловное, отмечая, что такая помощь защитника должна быть эффективной для предотвращения судебной ошибки. Но, как раз в этом случае, Конституция России должна иметь приоритет, тем более, когда речь идет о защите всеми способами, не запрещенными законом.
Отсюда заключение, когда возможность участия в качестве защитника не-адвоката наряду с адвокатом ставится в зависимость от усмотрения конкретного судьи, должностного лица, органа, в производстве которого находится уголовное дело, а не от норм УПК РФ, происходит попирание прав лица, преследуемого государством, не основанное на законе. Об этом постулате упомянул в своем Постановлении № 20-П от 29 ноября 2010 года Конституционный Суд.
Соответственно, происходит контроль уровня защиты прав, методов и способов защиты, при этом прямо предусмотреных законом. Тем самым, гражданину России не предоставляется право его свободного осуществления защиты своих прав посредством механизмов предусмотренных УПК РФ, согласно его принципам 16 УПК РФ и назначению 6 УПК РФ.
К сожалению, в настоящее время Конституционный суд, видя порочную антиконституционную практику применения положений УПК РФ (и не только), абстрагировался от этого вопроса, нежелая давать необходимые рекомендации законодателю в соответствии со ст. 80 ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации".
О проблемах рассмотрения жалоб Конституционным Судом Российской Федерации, рекомендую почитать тут".
Представляется правильным и необходимым согласовывать участие защитников не-адвокатов с профессиональными защитниками адвокатами, с доверителями, чье решение будет определяющим. А соответственно, находится в компетенции адвокатуры, а не суда и должностных лиц, осуществляющих производство по делу, обязанность которых, напомню, разяснять, обеспечивать и охранять право на защиту.
Отдельно отмечу массу возможностей для выращивания профессиональных защитников со студенческих лет под руководством опытных адвокатов. Возможность труда и обучения, использования своих возможностей в профессиональной сфере (ст. 26, 29, 30, 34, 37, 43, 44 Конституции России). Но для этого небходима воля законодателя и независимость суда, которой, к сожалению, у нас в стране в полном объеме не наблюдается.
Статья 22. Коллегия адвокатов
1. Два и более адвоката вправе учредить коллегию адвокатов. В числе учредителей коллегии адвокатов должно быть не менее двух адвокатов, имеющих стаж адвокатской деятельности не менее трех лет.
(в ред. Федеральных законов от 02.06.2016 N 160-ФЗ, от 02.12.2019 N 400-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
Учредительные договоры коллегий адвокатов, созданных до 01.03.2020, признаются неотъемлемой частью их уставов (ФЗ от 02.12.2019 N 400-ФЗ).
2. Коллегия адвокатов является некоммерческой организацией, основанной на членстве и действующей на основании устава, утверждаемого ее учредителями (далее также - устав).
(в ред. Федерального закона от 02.12.2019 N 400-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
3. Учредителями коллегии адвокатов могут быть адвокаты, сведения о которых внесены только в один региональный реестр.
(в ред. Федерального закона от 20.12.2004 N 163-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
4. Учредители коллегии адвокатов заключают между собой договор об учреждении коллегии адвокатов, определяющий порядок совместной деятельности по ее учреждению и условия передачи ими коллегии адвокатов своего имущества.
(п. 4 в ред. Федерального закона от 02.12.2019 N 400-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
5. Устав должен содержать следующие сведения:
1) наименование коллегии адвокатов;
2) место нахождения коллегии адвокатов;
3) предмет и цели деятельности коллегии адвокатов;
3.1) порядок и условия приема в коллегию адвокатов новых членов и выхода учредителей (членов) из ее состава;
(пп. 3.1 введен Федеральным законом от 02.12.2019 N 400-ФЗ)
4) источники образования имущества коллегии адвокатов и направления его использования (в том числе наличие или отсутствие неделимого фонда и направления его использования);
(в ред. Федерального закона от 20.12.2004 N 163-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
5) порядок управления коллегией адвокатов;
6) сведения о филиалах коллегии адвокатов;
7) порядок реорганизации и ликвидации коллегии адвокатов, а также порядок распределения имущества, оставшегося после ее ликвидации;
(в ред. Федерального закона от 02.12.2019 N 400-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
8) порядок внесения в устав изменений и дополнений;
9) иные положения, не противоречащие настоящему Федеральному закону и иным федеральным законам.
6. Требования устава обязательны для исполнения самой коллегией адвокатов и ее учредителями (членами).
(в ред. Федерального закона от 02.12.2019 N 400-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
7. Об учреждении, о реорганизации или о ликвидации коллегии адвокатов ее учредители направляют заказным письмом в совет адвокатской палаты уведомление. В уведомлении об учреждении или о реорганизации коллегии адвокатов должны содержаться сведения об адвокатах, осуществляющих в коллегии адвокатов адвокатскую деятельность, о месте нахождения коллегии адвокатов, о порядке осуществления телефонной, телеграфной, почтовой и иной связи между советом адвокатской палаты и коллегией адвокатов.
(в ред. Федеральных законов от 20.12.2004 N 163-ФЗ, от 02.12.2019 N 400-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
8. Коллегия адвокатов считается учрежденной с момента ее государственной регистрации. Государственная регистрация коллегии адвокатов, а также внесение в единый государственный реестр юридических лиц записи о прекращении ее деятельности осуществляются в порядке, установленном федеральным законом о государственной регистрации юридических лиц.
9. Коллегия адвокатов является юридическим лицом, имеет самостоятельный баланс, открывает счета в банках в соответствии с законодательством Российской Федерации, имеет печать, штампы и бланки с адресом и наименованием коллегии адвокатов, содержащим указание на субъект Российской Федерации, на территории которого учреждена коллегия адвокатов.
10. Коллегия адвокатов вправе создавать филиалы на всей территории Российской Федерации, а также на территории иностранного государства, если это предусмотрено законодательством иностранного государства.
О создании или закрытии филиала коллегия адвокатов направляет заказным письмом уведомление в совет адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, на территории которого учреждена коллегия адвокатов, а также в совет адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, на территории которого создан филиал коллегии адвокатов. В уведомлении о создании филиала коллегии адвокатов должны содержаться сведения об адвокатах, осуществляющих в филиале коллегии адвокатов адвокатскую деятельность, о месте нахождения коллегии адвокатов и ее филиала, о порядке осуществления телефонной, телеграфной, почтовой и иной связи между советом адвокатской палаты и коллегией адвокатов, ее филиалом. К уведомлению должны быть приложены нотариально заверенные копии решения о создании филиала коллегии адвокатов и положения о филиале.
Адвокаты, осуществляющие адвокатскую деятельность в филиале коллегии адвокатов, являются членами коллегии адвокатов, создавшей соответствующий филиал.
Сведения об адвокатах, осуществляющих адвокатскую деятельность в филиале коллегии адвокатов, вносятся в региональный реестр субъекта Российской Федерации, на территории которого создан филиал.
Сведения об адвокатах, осуществляющих адвокатскую деятельность в филиале коллегии адвокатов, созданном на территории иностранного государства, вносятся в региональный реестр субъекта Российской Федерации, на территории которого учреждена коллегия адвокатов.
(п. 10 в ред. Федерального закона от 20.12.2004 N 163-ФЗ)
(см. текст в предыдущей редакции)
11. Имущество, внесенное учредителями коллегии адвокатов в качестве вкладов, принадлежит ей на праве собственности.
12. Члены коллегии адвокатов не отвечают по ее обязательствам, коллегия адвокатов не отвечает по обязательствам своих членов.
13. Коллегия адвокатов в соответствии с законодательством Российской Федерации является налоговым агентом адвокатов, являющихся ее членами, по доходам, полученным ими в связи с осуществлением адвокатской деятельности, а также их представителем по расчетам с доверителями и третьими лицами и другим вопросам, предусмотренным учредительными документами коллегии адвокатов.
Коллегия адвокатов обязана уведомлять адвокатскую палату об изменениях состава адвокатов - членов коллегии адвокатов.
(абзац введен Федеральным законом от 20.12.2004 N 163-ФЗ)
14. Коллегия адвокатов несет предусмотренную законодательством Российской Федерации ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей налогового агента или представителя.
15. Соглашения об оказании юридической помощи в коллегии адвокатов заключаются между адвокатом и доверителем и регистрируются в документации коллегии адвокатов.
16. Ничто в положениях настоящей статьи не может рассматриваться как ограничение независимости адвоката при исполнении им поручения доверителя, а также его личной профессиональной ответственности перед последним.
17. Коллегия адвокатов не может быть преобразована в коммерческую организацию или любую иную некоммерческую организацию, за исключением случаев преобразования коллегии адвокатов в адвокатское бюро в порядке, установленном статьей 23 настоящего Федерального закона.
18. К отношениям, возникающим в связи с учреждением, деятельностью и ликвидацией коллегии адвокатов, применяются правила, предусмотренные для ассоциаций (союзов), если эти правила не противоречат положениям настоящего Федерального закона.
Верховный суд усмотрел ряд грубых нарушений, которые допустили при создании этой организации в 1999 году. Запрещать профсоюзную деятельность для адвокатов в принципе ВС при этом не стал.
Верховный суд опубликовал мотивировку решения о ликвидации Профсоюза адвокатов России по требованию Генеральной прокуратуры (дело № АКПИ22-400). ВС счел, что декларируемая организацией цель повышения дохода адвокатов противоречит как уставу профсоюза, так и закону об адвокатуре.
Генеральная прокуратура выявила «грубые и неустранимые нарушения», которые якобы допустили при создании профсоюза, в марте. Надзорное ведомство указывало на то, что организация претендует на всероссийский статус, но на самом деле не представлена примерно в половине регионов РФ, а также что заявленные на ее сайте и в уставе цели не совпадают. Кроме того, так как адвокаты не являются работниками по своему правовому статусу, то и профсоюз образовать не могут, полагает Генпрокуратура.
Минюст и Федеральная палата адвокатов, которых привлекли к рассмотрению дела как заинтересованных лиц, поддержали требования Генпрокуратуры.
Общероссийский профсоюз должен действовать более чем в половине регионов РФ или объединять не менее половины общего числа работников отрасли, к которой он относится, напомнил Верховный суд. В ходе заседания Профсоюз адвокатов России не смог подтвердить документально, что соответствует этим требованиям. На дату регистрации профсоюз тоже не имел законных оснований на общероссийский статус, на который претендовал, полагает ВС.
Цели профсоюза, которые обозначены на его сайте, а именно «увеличение доходов адвокатов, постоянное увеличение базовой ставки оплаты труда адвокатов» не совпадают с обозначенными в его уставе. Они также противоречат нормам закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», считает Верховный суд. В нем такие функции закреплены за ФПА, а образование параллельных ей организаций прямо запрещено.
ВС также отметил, что Профсоюз адвокатов России в своем официальном полном наименовании указывает на организационно-правовую форму (общественная организация), тогда как по закону профсоюз в принципе является общественной организацией. В его названии должно быть только указание на сам статус профсоюза.
При этом указаний на то, что адвокаты в принципе не могут объединяться в профсоюзы, в решении Верховного суда нет.
Профсоюз адвокатов России уже заявил, что намерен оспаривать решение о своей ликвидации.
По мнению советника ФПА РФ Ольги Власовой, Верховный Суд в первую очередь принял во внимание довод Генпрокуратуры, Минюста и ФПА о том, что создание и деятельность профсоюза адвокатов прямо противоречат нормам Закона об адвокатуре. Каких-либо доказательств, действительно опровергающих доводы административного истца о наличии неустранимых нарушений при создании Профсоюза адвокатов России, ответчиком представлено не было. Один из представителей Профсоюза отметил, что после изготовления мотивированного решения ВС планируется его обжалование, а при необходимости – обращение в Конституционный Суд.
8 июня Верховный Суд РФ удовлетворил административный иск Генеральной прокуратуры РФ о ликвидации Профсоюза адвокатов России (дело № АКПИ22-400) в связи с обращением Минюста России от 9 марта.
Интересы Федеральной палаты адвокатов РФ, привлеченной к участию в деле в качестве заинтересованного лица, в Верховном Суде представляли советники ФПА Игорь Пастухов и Ольга Власова, а также советник руководителя Департамента адвокатуры и адвокатской деятельности ФПА Юрий Горносталев.
Поводом для подачи административного иска стало обращение Минюста России, указавшего на отсутствие правовых оснований для осуществления профсоюзом какой-либо деятельности
Напомним, из обращения Минюста следовало, что вопрос о регистрации профсоюзов адвокатов уже являлся предметом судебного рассмотрения – в частности, был признан законным отказ ведомства в регистрации Всероссийского независимого профессионального союза адвокатов. «По мнению Минюста России, правовых оснований для осуществления Профсоюзом какой-либо деятельности, в том числе связанной с развитием института адвокатуры, а также “трудовой” деятельности адвокатов, которая таковой не является, не имеется», – отмечалось в обращении.
По мнению Генпрокуратуры, Профсоюзом адвокатов России, претендующим на статус общероссийского как при создании, так и в настоящее время, в нарушение ст. 3 Закона о профсоюзах не обеспечена деятельность на территории более половины субъектов РФ либо объединение более половины адвокатов страны. «В нарушение ст. 54 ГК РФ наименование Профсоюза адвокатов России, содержащееся в ЕГРЮЛ, незаконно содержит указание на организационно-правовую форму (общественная организация), в то время как в соответствии со ст. 1 Закона № 10-ФЗ профсоюз является видом общественной организации, в связи с чем его наименование должно содержать указание только на соответствующий вид данного юридического лица (профсоюз). Одновременно указанное наименование Профсоюза адвокатов России не соответствует наименованию, содержащемуся в его уставе», – подчеркивалось в иске.
Генпрокуратура обратила внимание, что истинные цели административного ответчика, заявленные на его сайте, – «увеличение доходов адвокатов, постоянное увеличение базовой ставки оплаты труда адвокатов», – противоречат уставным целям этой организации, изложенным в п. 2.1 соответствующего документа: «представительство и защита профессиональных, социально-трудовых прав и интересов членов Профсоюза», а также целям создания профсоюзов, перечисленным в п. 1 ст. 2 Закона о профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности. В свою очередь, п. 4.7 устава Профсоюза адвокатов России противоречит ст. 2 указанного закона, а требование п. 7.4 устава об определении размеров вступительных и членских взносов Исполнительным комитетом Профсоюза противоречит п. 1 ст. 123.7 ГК, поскольку эти вопросы относятся к исключительной компетенции высшего руководящего органа.
Кроме того, по мнению Генпрокуратуры, в нарушение ст. 8 Закона об общественных объединениях, п. 3 ст. 65.3 и п. 2 ст. 123.7 ГК уставом организации не предусмотрен единоличный исполнительный орган, подконтрольный коллегиальному органу управления. «Компетенция руководящих органов Профсоюза адвокатов России (Съезда, Исполнительного комитета), установленная в п. 6.3 и 7.4 Устава, не соответствует указанным требованиям законодательства. Таким образом, Профсоюз адвокатов России своим ложным и недобросовестным поведением вводит в заблуждение государственные органы и общественность по поводу целей и задач своей деятельности, ее охвата, представления интересов и защиты прав трудовых коллективов, не является институтом гражданского общества и создан для достижения противоправных действий в виде обогащения адвокатов», – отмечалось в иске. Там же указывалось, что выявленные Генпрокуратурой нарушения являются не только грубыми, но и неустранимыми, в связи с чем административный истец просил признать регистрацию Профсоюза адвокатов России недействительной и ликвидировать эту организацию.
В ходе первого судебного заседания 17 мая представитель Генпрокуратуры ходатайствовал о привлечении к участию в деле Федеральной палаты адвокатов РФ, обосновав это тем, что ее интересы могут быть затронуты судебным разбирательством. Представитель Минюста России, в частности, отметила, что юрлицо может быть ликвидировано по заявлению госоргана в случае нарушения закона при его создании, и не возражала против участия ФПА в деле и предоставления представителям ответчика времени для подготовки к процессу. Один из представителей Профсоюза адвокатов России, адвокат АП Красноярского края Михаил Василега, возражал против привлечения к участию в деле ФПА, ссылаясь на то, что деятельность последней не имеет отношения к профсоюзам.
Выслушав стороны, судья Верховного Суда Алла Назарова отказала в удовлетворении ходатайств ответчика о прекращении дела по истечении срока давности, привлечении к участию в деле ФНПР, принятии встречного иска и направлении запроса в Конституционный Суд. Вместе с тем она удовлетворила ходатайство об отложении судебного разбирательства для подготовки возражений и правовой позиции по делу и распорядилась привлечь к участию в деле ФПА в качестве заинтересованного лица.
В представленном в Судебную коллегию по административным делам ВС отзыве (документ имеется у «АГ») Федеральная палата адвокатов привела правовые основания для признания госрегистрации Профсоюза адвокатов России недействительной и ликвидации организации. В частности, были приведены выводы из заключений ученых-правоведов, специализирующихся в области трудового права, подтверждающие позицию Генпрокуратуры о том, что адвокаты не являются субъектами трудовых и социально-трудовых отношений; на них не распространяется действие законодательства о социальном партнерстве; создание и функционирование какого-либо профессионального союза адвокатов не имеет правовой основы с позиции трудового законодательства; какой-либо профсоюз адвокатов не может являться представителем адвокатов в социальном пространстве.
ФПА также поддержала доводы административного истца о том, что, согласно п. 1 ст. 2 Закона об адвокатуре, адвокат является независимым профессиональным советником по правовым вопросам и не вправе вступать в трудовые отношения в качестве работника, за исключением научной, преподавательской, экспертной и иной творческой деятельности; что при создании и деятельности Профсоюза адвокатов России были допущены и допускаются неоднократные нарушения законодательства о профсоюзах, а также о том, что выявленные нарушения являются грубыми и неустранимыми.
В дополнение к позиции Генпрокуратуры ФПА просила Верховный Суд обратить внимание на следующее.
Во-первых, согласно ст. 39 Закона об адвокатуре адвокаты вправе создавать общественные объединения адвокатов и (или) быть их членами (участниками). Общественные объединения адвокатов не вправе осуществлять предусмотренные законом функции адвокатских образований и палат, включая ФПА, либо их органов. В силу прямого указания Закона об адвокатуре (п. 4 ст. 29 и п. 2 ст. 35) представительство и защита интересов адвокатов относятся к видам деятельности ФПА и адвокатских палат субъектов РФ, а не Профсоюза адвокатов России. «Из изложенного следует, что федеральное законодательство устанавливает исключительную компетенцию Федеральной палаты адвокатов и адвокатских палат субъектов Российской Федерации. Государственная регистрация и деятельность Профсоюза адвокатов России, провозглашающего, что ему принадлежат полномочия, составляющие исключительную компетенцию адвокатских палат, не соответствуют федеральному законодательству», – подчеркивалось в документе.
Во-вторых, добавила ФПА, одним из принципов, на основе которых действует адвокатура, является принцип независимости (п. 2 ст. 3 Закона об адвокатуре), на котором основано само законодательное определение термина «адвокат» – независимый профессиональный советник по правовым вопросам. «Независимость адвоката как профессионала во многом достигается благодаря тому, что он не может вступать в трудовые отношения в качестве работника ˂…˃ Данный принцип предполагает независимость адвоката не только от государства, но и от своего доверителя», – отмечено в отзыве. ФПА пояснила, что ст. 21 ТК РФ в числе обязанностей работника устанавливает добросовестное исполнение возложенных на него трудовым договором обязанностей, соблюдение трудовой дисциплины и правил внутреннего трудового распорядка, выполнение установленных норм труда. Между тем независимость адвоката достигается в том числе за счет того, что он, согласно принципу свободы договора (ч. 1 ст. 8, ч. 1 ст. 34 и ч. 2 ст. 35 Конституции РФ), действует на основании не трудового, а гражданско-правового договора, коим является соглашение об оказании юридической помощи.
Кроме того, указано в отзыве, адвокат обязан соблюдать КПЭА, правила адвокатской профессии и стандарты адвокатской деятельности, что никак не связано с трудовой дисциплиной и правилами внутреннего трудового распорядка. «Понятие “нормы труда” также не может иметь отношения к представителям независимой профессии, на которых распространяется статусная обязанность честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности», – пояснила ФПА, добавив, что аналогичным образом принцип независимости адвоката коррелирует с правами работодателя в отношении работника. Так, работодатель вправе как привлекать работников к дисциплинарной ответственности, так и поощрять за добросовестный эффективный труд, однако привлечение адвокатов к дисциплинарной ответственности в соответствии с принципом независимости является предметом исключительной компетенции адвокатских палат (п. 2 ст. 17, подп. 9 п. 3 ст. 31, п. 2–4 ст. 37.2 Закона об адвокатуре).
«Возможность привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности иными лицами, кроме органов адвокатских палат, противоречит принципу независимости», – подчеркнула ФПА, добавив, что институт поощрения работников за добросовестный труд также не коррелирует с независимостью адвоката, поскольку поощрение адвоката осуществляется не в соответствии с ТК, а исключительно в порядке, определенном ФПА, адвокатской палатой субъекта Федерации или адвокатским образованием (ст. 18.1 КПЭА).
На основании изложенного ФПА просила Верховный Суд приобщить отзыв к материалам дела, признать госрегистрацию Профсоюза адвокатов России недействительной и ликвидировать данную организацию.
По итогам рассмотрения дела Верховный Суд удовлетворил исковые требования Генпрокуратуры в полном объеме. Мотивированное судебное решение будет изготовлено позднее.
Комментируя «АГ» решение ВС, Ольга Власова отметила, что все ходатайства представителей административного ответчика, кроме ходатайства о приобщении документов, Судом были отклонены: «Каких-либо доказательств, действительно опровергающих доводы Генпрокуратуры о наличии неустранимых нарушений при создании Профсоюза адвокатов России, ответчиком представлено не было».
По мнению Ольги Власовой, ВС в первую очередь принял во внимание довод Генпрокуратуры, Минюста и ФПА о том, что создание и деятельность профсоюза адвокатов прямо противоречат нормам Закона об адвокатуре. «Кроме того, представленные самим же ответчиком документы подтвердили тот факт, что у профсоюза отсутствуют территориальные отделения, тем более в достаточном количестве, что также является грубым нарушением законодательства», – заметила она.
«Думаю, решение Верховного Суда по этому делу поставит точку в вопросе о том, могут ли адвокаты объединяться в профсоюзы, которые, в свою очередь, незаконно пытаются присвоить себе функции адвокатских палат», – резюмировала советник ФПА.
Михаил Василега, в свою очередь, отметил, что в любом случае нужно дождаться мотивированного решения Верховного Суда. «Мы планируем обжаловать его и при необходимости обратиться в Конституционный Суд РФ», – добавил он.
Комментируя определение КС, один из адвокатов выразил удивление, что заявитель жалобы подал ее, не исчерпав установленные законодательством способы обжалования в Верховный Суд. Другая заметила, что довод заявителя о том, что труд адвокатов подлежит оплате, в том числе и со стороны государства из средств федерального бюджета, не свидетельствует о возникновении трудовых отношений.
Конституционный Суд вынес Определение № 2951-О по жалобе адвоката Игоря Трунова на ряд норм Закона об адвокатуре и Закона о профсоюзах, регламентирующих порядок создания адвокатами общественных объединений.
Апелляционная инстанция подчеркнула, что Закон об адвокатуре не содержит условий, при которых адвокаты вправе создавать профсоюзы, поэтому довод жалобы о дискриминации адвокатов по профессиональному признаку, как и иные доводы апеллянта, несостоятелен
25 декабря 2020 г. суд первой инстанции отказал Игорю Трунову в удовлетворении административного иска к Минюсту России, в котором он оспаривал решение ведомства от 20 ноября об отказе в государственной регистрации Всероссийского независимого профессионального союза адвокатов. В дальнейшем апелляция и кассация поддержали решение нижестоящего суда.
В жалобе в Конституционный Суд Игорь Трунов указал на несоответствие Конституции ряда статей Закона об адвокатуре и положений Закона о профсоюзах, поскольку они, по его мнению, в силу своей неопределенности ограничивают право адвокатов на создание профсоюза.
Изучив доводы жалобы, Конституционный Суд не нашел оснований для принятия ее к рассмотрению. Так, КС напомнил, что рассмотрение нарушения нормативным актом конституционных прав и свобод допустимо, если исчерпаны все другие внутригосударственные средства судебной защиты прав заявителя при разрешении конкретного дела. Под таким исчерпанием понимается подача кассационной жалобы в суд максимально высокой для данной категории дел инстанции (или подача надзорной жалобы – когда вступившие в законную силу судебные акты подлежат обжалованию только в надзорном порядке), а подача жалобы не привела к устранению признаков нарушения конституционных прав.
«Между тем представленные материалы не свидетельствуют об обращении заявителя с кассационной жалобой на судебные акты по административному делу с его участием в Судебную коллегию по административным делам Верховного Суда РФ, что не позволяет сделать вывод об исчерпании им всех внутригосударственных средств судебной защиты», – отмечено в определении Суда.
Адвокат АП г. Москвы, член Экспертного совета Комитета по труду и социальной политике Государственной Думы, член Экспертно-консультативного совета при Комитете Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству Павел Андреев полагает, что в рассматриваемом случае Конституционный Суд совершенно обоснованно указал, что у заявителя в принципе отсутствовало формальное основание для обращения, поскольку он не использовал все установленные законом средства для обжалования в порядке административного судопроизводства, что является обязательным основанием для обращения в КС РФ. «Отказ носит формально-юридический и законный характер. Я удивлен, что заявитель в Конституционный Суд использует эту правовую возможность, не исчерпав установленные законодательством способы обжалования в Верховный Суд РФ», – отметил он.
Адвокат АП г. Москвы, председатель АА МГКА «Власова и партнеры» Ольга Власова отметила, что определение Конституционного Суда носит технический характер. «Заявителю просто отказано в принятии к рассмотрению жалобы ввиду того, что он не исчерпал все другие внутригосударственные средства судебной защиты своих прав при разрешении конкретного дела. Проще говоря, он то ли забыл, то ли не знал, что ему сначала надо было обратиться с кассационной жалобой на судебные акты с его участием в Судебную коллегию по административным делам Верховного Суда, а потом уже в КС РФ», – отметила она.
По словам эксперта, апелляционное определение по делу Игоря Трунова было принято 23 июня 2021 г., а кассационная жалоба в ВС РФ, согласно КАС РФ, должна быть подана в течение 6 месяцев после апелляционного определения. «Сроки у заявителя даже с учетом нахождения дела во Втором кассационном суде общей юрисдикции, скорее всего, прошли. Оснований для восстановления срока на подачу кассационной жалобы тоже нет. При таких обстоятельствах повторное обращение в КС РФ по данному вопросу в рамках данного дела вряд ли возможно. Но в любом случае давать какую-то другую трактовку “права адвокатов на создание профсоюзов”, нежели чем в судебных актах по делу заявителя, КС РФ не будет», – убеждена Ольга Власова.
Эксперт полагает, что подобное регулирование предопределено особым статусом адвоката как независимого профессионального советника по правовым вопросам (п. 1 ст. 2 Закона об адвокатуре), в то время как трудовые отношения возникают между работником и работодателем на основании трудового договора, заключаемого в соответствии с Трудовым кодексом (ст. 16 ТК РФ). «Ссылка заявителя на ст. 39 Закона об адвокатуре, предусматривающую право адвокатов создавать общественные объединения адвокатов и (или) быть членами (участниками) общественных объединений адвокатов, вышеизложенной правовой позиции Министерства юстиции России не противоречит, так как профсоюзы являются отдельным видом общественных объединений, имеют особенности создания, которые предусмотрены специальным законом. В то же время вышеуказанная норма не содержит условий, при которых адвокаты вправе создавать профессиональные союзы. Поэтому довод заявителя о дискриминации адвокатов по профессиональному признаку является несостоятельным», – считает эксперт.
Она добавила, что довод заявителя о том, что труд адвокатов подлежит оплате, в том числе и со стороны государства из средств федерального бюджета, не свидетельствует о возникновении трудовых отношений, даже несмотря на то что законодатель упоминает слово «труд», исходя из статуса адвоката и характера поручения: «Вопрос предельно ясный, и каких-либо отдельных разъяснений КС РФ, на мой взгляд, абсолютно не требуется».
Автор статьи
Читайте также: