Кони как судебный оратор

Обновлено: 25.04.2024

Целью данного исследования является определение особенностей выступлений Анатолия Федоровича Кони, их дальнейший анализ и систематизация. Изучить уникальность А. Ф. Кони как оратора и юриста. Для выполнения поставленной цели необходимо разрешить ряд задач:
•изучить историю риторики и ораторской деятельности;
•рассмотреть изменение риторических идеалов с течением времени;
•проанализировать теорию и отличительные черты судебного красноречия;
•определить основные особенности речи А. Ф. Кони;
•на основе одного из выступлений проанализировать и систематизировать особенности речевой культуры оратора.

Содержание работы

Введение
1. Краткая история риторики
2. Биография Анатолия Федоровича Кони
2.1 Юридическая деятельность
2.2 Научная и педагогическая деятельность
3. Сила ораторского искусства А. Ф. Кони
3.1 Характерные приемы подготовки и построения речи
3.2 Характерные приемы выразительной речи
Заключение
Список литературы

Файлы: 1 файл

контрольная по риторике.doc

Поворот к лучшему наметился, когда И. К. Палена сменил министр Д. Н. Набоков, оценивший его честность, глубокие знания и горячую преданность делу. В 1881 г. Кони был назначен на должность председателя департамента Петербургской судебной палаты. Спустя четыре года его, несмотря на памятное дело Засулич, назначили на должность обер-прокурора уголовного кассационного департамента Сената. Обер-прокурором, а затем и сенатором А. Ф. Кони прослужил в уголовном кассационном департаменте шестнадцать лет. Многие дела, рассмотренные в Сенате с его участием, вошли в летопись российского судопроизводства. В 1900 г. Анатолий Федорович был избран Почетным членом Академии наук и оставил судебную деятельность, хотя и продолжал государственную службу сенатором в общем собрании Сената. После Октябрьской революции А. Ф. Кони остался вне государственной службы, поскольку не смог принять новый общественный строй.

Таким образом, А.Ф. Кони сыграл важную роль в становлении и развитии российского судопроизводства, основанного на принципах гласности и устности, ставящих судебных деятелей лицом к лицу с живым человеком. Анатолий Федорович Кони всегда выступал как борец за справедливость, принципиально отстаивающий самые гуманные и демократические идеи.

2.2 Научная и педагогическая деятельность

Интерес к науке у Анатолия Федоровича пробудился еще на студенческой скамье. Лекции по дисциплинам криминального цикла в университете его не удовлетворяли, и Кони стал изучать уголовное право самостоятельно, знакомясь с зарубежной и небогатой в то время отечественной литературой. Так возникла мысль написать кандидатскую диссертацию о праве необходимой обороны. И в дальнейшем, поступив на государственную службу, он продолжал заниматься научной работой.

В период жизни А. Ф. Кони, приходящийся на начало XX века, выходят в свет новые издания «Судебных речей», сборник материалов о жизни и деятельности прогрессивных российских юристов «Отцы и дети судебной реформы», первые тома собрания сочинений «На жизненном пути», комментированный Устав уголовного судопроизводства. Особо значимы разработки Анатолия Федоровича в сфере судебной этики, положения о нравственных основах судопроизводства и уголовной политики сохраняют теоретическое и практическое значение в наши дни. В 1924 г. был издан труд «Приемы и задачи прокуратуры (из воспоминаний судебного деятеля)», который послужил практическим пособием для сотрудников молодой советской прокуратуры.

А. Ф. Кони уделял много времени преподаванию уголовного судопроизводства в Александровском лицее и читал курс публичных лекций в Петербургском народном университете. Особый энтузиазм к своей педагогической деятельности он проявлял в последние годы своей жизни. Он читал курсы лекций в Институте живого слова, в Московском университете, в «Железнодорожном институте». Кроме того, он читал серию лекций в Музее города и выступал иногда публично с благотворительными целями. Перешагнув в девятый десяток, Кони неустанно продолжал литературную и просветительскую деятельность: готовил к публикации свои уникальные воспоминания, выступал с лекциями.

О самих лекциях Анатолия Федоровича сохранилось очень мало сведений. Неизвестно даже, в каком объеме они читались. Кони не оставил никаких печатных текстов своего оригинального лекционного курса. Сохранились лишь воспоминания некоторых студентов об огромном впечатлении от лекций, которые аудитория воспринимала, «буквально разинув рты». Впоследствии в его архивных материалах были обнаружены небольшие заметки «Советы лекторам», по-видимому, относящиеся ко времени преподавания в Институте живого слова.

Научная деятельность А. Ф. Кони имеет исключительное значение для просвещения, образования и воспитания в начинающих и даже опытных судебных деятелей нравственно-психологических начал судопроизводства. Его труды, посвященные важности и основам судебной техники, судебной психологии и судебной этики, и по сей день служат делу укрепления законности, развития правовой культуры, охраны прав личности. Деятельность А. Ф. Кони в тот период была подлинным подвигом во имя любви к своему народу.

3. Сила ораторского искусства А. Ф. Кони

Ещё в отдаленной древности выяснена зависимость успеха оратора от его личных качеств: Платон находил, что только истинный философ может быть оратором, Цицерон указывал на необходимость изучения ораторами поэтов, Квинтилиан считал, что оратором должен быть хороший человек (bonus vir). Все эти качества были присущи величайшему русскому юристу, выдающемуся судебному оратору Анатолию Федоровичу Кони. Изучая биографию А. Ф. Кони, невозможно не удивляться всесторонности его образования, широте взглядов, глубине мировоззрения. Его книги служат путеводителем по уголовному процессу, по нравственным его началам, и по всей культуре конца XIX века.

Анатолий Федорович был убежден, что ораторские приёмы неодинаковы для публичных речей, например, судебному оратору и оратору политическому приходится действовать различно. Политический оратор немного достигнет, убеждая и доказывая. У него та же задача, как у служителя искусств, хотя и в других формах. Он должен осветить известное явление всей силой своего слова. Речь политического оратора, по мнению А.Ф. Кони, должна представлять не мозаику, не тщательно и во всех подробностях выписанную картину, а резкие общие контуры. В основании судебного красноречия лежит необходимость доказывать и убеждать, иными словами, необходимость склонять слушателей присоединиться к своему мнению. Кони утверждал, что не каждый может иметь дар красноречия от рождения, иное дело уметь говорить публично, т.е. быть оратором. Анатолий Федорович, советует – «не гоняться за красноречием». «Но старайтесь говорить хорошо, любите и изучайте величайшую святыню вашего народа – его язык. Выступайте во всеоружии знания того, что относится к вашей специальности и на служение чему вы призваны, а за тем – не лгите, т.е. будьте искренни, и вы будете хорошо говорить».

Судебные речи А. Ф. Кони всегда отличались высоким психологическим интересом, развивавшимся на почве всестороннего изучения индивидуальных обстоятельств каждого данного случая. С особенной старательностью останавливался он на выяснении характера обвиняемого, и, только дав ясное представление о том, «кто этот человек», переходил к дальнейшему изысканию внутренней стороны совершенного преступления. Затем, он выяснял, какое влияние могли оказать благоприятные или неблагоприятные условий жизни данного лица. Выдвигая основные элементы личности на первый план и находя в них источник к пониманию исследуемого преступления, Кони не забывал и второстепенных фактов, по-видимому, мало относящихся к делу. Отношение его к подсудимым и вообще к участвующим в процессе лицам было истинно гуманное. Злоба и ожесточение ему чужды. Умеренность его была, однако, далека от слабости и не исключала применения едкой иронии и суровой оценки.

Сила его ораторского искусства проявлялась не в описании только статики, но и динамики психических сил человека. Он представлял не только то, что есть, но и то, как создалось существующее. Соответственно содержанию, и форма речей Кони указывает на выдающийся ораторский дар: его речи всегда просты и чужды риторических украшений. Он не следует приемам античных ораторов, пытавшихся воздействовать на судью посредством лести, запугивания и вообще возбуждения страстей. В общем можно сказать, что Кони не столько увлекал, сколько овладевал теми лицами, к которым обращалась его речь, изобиловавшая образами, сравнениями, обобщениями и меткими замечаниями, придававшими ей жизнь и красоту.

3.1 Характерные приемы подготовки и построения речи

Судебная речь по характеру подготовки отличается возможностью предварительной записи. А. Ф. Кони не советовал записывать весь текст, так как дело на суде может измениться и написанная речь окажется непригодной от начала до конца. Опираясь на тексты речей А. Ф. Кони, можно отметить ряд характерных его приемов, используемых в ходе непосредственного выступления в зале судебного заседания.

Во вступительной части Анатоли й Федорович устанавливал контакт с аудиторией, создавал благоприятные условия для восприятия речи оратора. Для достижения этой цели он использовал такой прием, как обращение внимания на характерные особенности дела, позволяющие актуализировать проблему, подчеркнуть сложность дела. Кроме того, Кони прибегал к непосредственному описанию картины преступления, что облегчало переход к главной части и давало возможность сразу изложить спорный пункт.

Главная часть заключалась в изложении фактических обстоятельств дела, в анализе и оценке собранных доказательств, характеристике личности подсудимого и потерпевшего, обосновании квалификации преступления. Здесь следует отметить следующие характерные приемы:

смешанный метод изложения обстоятельств дела с элементами хронологии (указание пути выяснения обстоятельств) и систематизации (описание обстоятельств в той последовательности, в какой они представляются обвинению);
критический разбор доказательств, основанный на различности понятий «сделал» и «виновен», предусматривающий учет внимания на житейской стороне дела, практических условиях общежития, господствующих взглядах, влиянии среды и т.д., описание нравственной обстановки, в которой формировалась личность подсудимого;
описание психологического портрета жертвы, потерпевшего и иного лица, имеющего отношение к делу, для наиболее рельефной характеристики подсудимого.

В заключительной части А. Ф. Кони использует такой характерный прием, как тесная логическая связь своей завершающей части выступления с другими частями обвинительной речи.

Таким образом, А.Ф. Кони при подготовке своей речи сначала, путем напряженных размышлений с логических, житейских и психологических позиций, определял для себя бесспорную виновность человека и, соответственно, возможные смягчающие вину обстоятельства, просчитывая для себя возможные варианты развития событий в зале судебного заседания. А затем непосредственно при рассмотрении дела, будучи способным и расположенным к импровизации, он отстаивал свою позицию, используя «излюбленные» и оригинальные приемы.

3.2 Характерные приемы выразительности речи

Важнейшим коммуникативным качеством обвинительных речей А. Ф. Кони служит их выразительность. Наиболее употребительными средствами являются:

речевые тропы (эпитеты, метафоры, сравнения);
фигуры (повтор, инверсия, антитеза, градация).

Рассмотрим их применение на примере дела о составлении подложного духовного завещания от имени умершего капитана гвардии Седкова. Во вступительной части своей речи Анатолий Федорович отмечает: «… Дело, по которому вам предстоит произнести приговор, отличается некоторыми характеристическими особенностями. Оно - плод жизни большого города с громадным и разнообразным населением, оно - создание Петербурга, где выработался известный слой людей…». В данном случае использована его излюбленная метафора «плод», что является средством эмоционального воздействия на слушателей, средством раскрытия смысла, средством точной, емкой и краткой передачи мысли оратора.

Далее Кони продолжает: «К этому слою принадлежат не только подсудимые, но и покойный Седков - этот опытный и заслуженный ростовщик… и даже некоторые свидетели». Эпитет «заслуженный ростовщик» служит оценочным определением, передающим отношение оратора к рассматриваемому лицу.

В главной части речи он отмечает: «Каждое преступление, совершенное несколькими лицами по предварительному соглашению, представляет цельный живой организм, имеющий и руки, и сердце, и голову. Вам предстоит определить, кто в этом деле играл роль послушных рук, кто представлял алчное сердце и все замыслившую и рассчитавшую голову». Здесь использовано образное сравнение «преступление… живой организм», через которое оратор передает свое чувство, настроение, экспрессивную оценку предмета мысли, выражает восприятие мира и отношение к людям.

Самой распространенной риторической фигурой в речах А.Ф. Кони является повтор, который придает речи динамичность и ритм. Наиболее распространенной его формой является анафора (повторы в начале фразы). Например: «Он один нес черную работу, он один имел право на все, что было им нажито после свадьбы».

В речах Анатолия Федоровича широко применяется антитеза (противопоставление сравниваемых понятий) для характеристики каких-либо явлений, положений, самого преступного деяния. «Все они … не лишены средств и способов честным трудом защититься от скамьи подсудимых… И всех их свела на скамью подсудимых корысть к чужим, незаработанным деньгам». В данном случае посредством антитезы противопоставляется возможность подсудимых честным трудом зарабатывать деньги и корысть к чужим, незаработанным деньгам.

Большой экспрессивной силой обладает градация - стилистическое средство, состоящее из двух или более единиц, размещенных по возрастающей интенсивности действия или качества. Это позволяет воссоздать события, действия, мысли и чувства в развитии. «Итак, это вот какая личность: тихая, покорная, вялая и скучная, главное - скучная».

Следует также отметить приемы драматизации (вопросные конструкции, цитирование и пр.). «Отчего же, если он желал повидаться с отцом Илларионом, не отправился он к нему, тотчас же, как ушел с железной дороги? Отчего он пошел именно в 6 часов, когда в коридоре никого нет и быть не может? Я думаю оттого, что ему нужно было застать отца Иллариона одного».

Таким образом, художественные приемы, применяемые А. Ф. Кони, основаны на оптимальном сочетании образных средств (сравнений, метафор и др.) и риторических фигур (антитез, повторов, и др.), благодаря чему его речь достаточно и связно разработаны во всех ее частях (вступлении, главной части, заключении). Все это способствует их обличению в истинно художественные произведения, обеспечивая тем самым эффективное решение задач, связанных с процессом убеждения.

Фёдор Никифорович Плевако - крупнейший дореволюционный русский адвокат, имя которого хорошо известно не только в нашей стране, но и далеко за ее пределами.

Родился 13 (25) апреля 1842 года в городе Троицк Оренбургской губернии. Юридическое образование Ф. Н. Плевако получил в Московском университете. Вскоре после введения Судебных уставов 1864 года вступил в адвокатуру и состоял присяжным поверенным при Московской судебной палате. Постепенно, от процесса к процессу, он своими умными, проникновенными речами завоевал широкое признание и славу выдающегося судебного

оратора. Всегда тщательно готовился к делу, хорошо знал все его обстоятельства, умел глубоко анализировать доказательства и показать суду внутренний смысл тех или иных явлений. Речи его отличались большой психологической глубиной, доходчивостью и простотой. Самые сложные человеческие отношения, неразрешимые подчас житейские ситуации освещал он в доступной, понятной для слушателей форме, с особой внутренней теплотой. По выражению Анатолия Фёдоровича Кони, это был ". человек, у которого ораторское искусство переходило в вдохновение".

В судебных речах он не ограничивался освещением только юридической стороны рассматриваемого дела. В ряде судебных выступлений Ф. Н. Плевако затрагивал большие социальные вопросы, которые находились в поле зрения и волновали передовую общественность.

Плевако никогда не рассчитывал только на свой талант, В основе его успеха лежало большое трудолюбие, настойчивая работа над словом и мыслью.

А. Ф. Кони так характеризовал талант Плевако: ". сквозь внешнее обличие защитника выступал трибун, для которого дело было лишь поводом и которому мешала ограда конкретного случая, стеснявшая взмах его крыльев, со всей присущей им силой".

Содержание речи, ее тон и направление Плевако, как никто из дореволюционных судебных ораторов, увязывает с настроением слушателей, к которым она обращена. Он большой мастер понимать и проникать в настроение судебной аудитории, умело затрагивая нужные струны.

Но не только присяжные поддавались обаянию большого таланта Плевако, и коронные судьи нередко оказывались в плеву его большого, сильного и тонкого психологического воздействия.

Сравнения и образы Плевако очень сильны, убедительны, глубоко запоминающиеся. Образные сравнения еще более увеличивают впечатление его эффектных речей.

Именно его речи славятся огромным количеством ссылок на библейские тексты, постоянное изучение которых наделило Плевако острым чувством слова и очень меткой и спокойной речью. Судебным речам Плевако были присущи обоснованность, спокойность тона, глубокий анализ фактов и событий. Не зря именно Плевако получил следующие определения: «великий оратор», «гений слова», «старшой богатырь», «митрополит адвокатуры» и др. Он пользовался безграничным уважением и у интеллигенции, и у простого народа.

После смерти Плевако опубликовано около 60 его речей, составляющих два тома.

А. Ф. Кони – видный юрист и общественный деятель, литератор, почетный академик Петербургской Академии Наук, прекрасный педагог и практик. Особую известность приобрели его публичные речи в суде присяжных, записки судебного деятеля и воспоминания. Эти труды составили 5 томов сборников под общим названием «На жизненном пути» (1912-1929). Говоря о значимости литературного и ораторского наследия А. Ф. Кони, следует иметь в виду не только его произведения, а и его блестящий талант судебного оратора и лектора. А. Ф. Кони всегда строго придерживался профессиональной этики, был принципиальным юристом и на посту прокурора, и будучи председателем суда, сенатором, членом Государственного совета.

Кстати, его блестящая карьера окончилась опалой именно из-за профессионализма и принципиальности А. Ф. Кони как председателя суда: он позволил вынести оправдательный приговор террористке Вере Засулич, покушавшейся на жизнь влиятельного полицейского чиновника. Царь и его правительство были крайне недовольны этим решением суда присяжных, с этого момента карьера А.Ф. Кони пошла на убыль.

Ещё современники этого юриста сложили такой афоризм: «Этим речам нельзя подражать, но по ним можно учиться». Характерным для всего собрания выступлений оратора является разнообразие речей, множественность форм и широта содержания. Известный юрист К. К. Арсеньев писал, что дар психологического анализа у А. Ф. Кони соединялся с темпераментом художника. Современники отмечали, что А. Ф. Кони не обладал звучным голосом, броской внешностью, актерскими данными, зато он покорял логикой и ясностью рассуждений. Этот прокурор не давил на судью и присяжных, не обвинял подсудимого во всех смертных грехах, а умело подавал историю вопроса, подводил законодательную базу, группировал доказательства, анализировал преступление, с помощью неоспоримых фактов и логических умозаключений устранял возможные сомнения. Его обвинительная речь слово за словом, факт за фактом доказывала виновность подсудимого. Вина преступника становилась очевидной и бесспорной.

А. Ф. Кони творчески относился к законодательной базе и прецедентам, связанным с рассматриваемы делом. Он всегда выступал против механического приложения статей закона, считал необходимым тщательно изучать каждое дело. В адресе императорской Академии наук по случаю 50-летия служебной и общественной деятельности А. Ф. Кони отмечалось, что в судебную деятельность, этот выдающийся юрист внес творчество учителя: учителя правосудия, учителя глубокого психологического анализа, без которого немыслимо понимание поступков человека, учителя человеколюбия, без которого немыслим правый суд, учителя того истинного красноречия, которое находит простые, но настоящие слова, проникающие в сердце и ум человека.

Его обвинительные речи по уголовным делам остаются шедеврами русского судебного красноречия. Эти выступления в определенной мере напоминают остросюжетный роман или психологическую повесть. В защитительных и обвинительных речах П. А. Александров. А. Ф. Кони и многие другие являются блестящими знатоками человеческой психологии.

В деле В. Протопопова по обвинению в превышении власти А. Ф. Кони представляет краткую, точную и исчерпывающую характеристику главного действующего лица уголовной драмы. Выяснив главную «пружину» злоупотреблений В. Протопопова – власть, – А. Ф. Кони в простом разговорном стиле рисует нам твердый и злобный характер обвиняемого, размышляет о причинах злоупотреблений и психологической их подоплеке.

«Власть имеет сама в себе много привлекательного. Она дает облеченному ею сознание силы, она выделяет его из среды безвластных людей, она создает ему положение, с которой надо считаться. Для самолюбия заманчива возможность приказывать, решать, приводить в исполнение свою волю и, хотя бы в очень узкой сфере, карать и миловать; для суетного сомнения отраден вид сдержанной тревоги, плохо скрытого опасения, искательных и недоумевающих взоров … Поэтому люди, относящиеся серьезно к идее о власти, получая эту власть в свои руки, обращаются с ней осторожно, а вызванные на проявление ее в благородном смущении призывают себе на память не только свои права, но также свои обязанности и нравственные задачи. Но бывают и другие люди. Обольщенные прежде всего созерцанием себя во всеоружии отмежеванной им власти, они только о ней думают и заботятся и возбуждаются от сознания свой относительной силы. Для них власть обращается в сладкий напиток, который быстро причиняет вредное для власти опьянение. Вино власти бросилось в голову и Протопопову. Мы не знаем, что он думал о своей новой должности, когда возможность получения ее впервые выросла перед ним, не знаем и того, как готовился он к ней со времени назначения до дня вступления, но вступил он, очевидно, с твердым представлением, что ему надо проявить власть простейшим и, по его мнению, не возбуждающим никакого сомнения средством.»

Полезными для современного оратора будут «Советы лекторам» А. Ф. Кони, в которых ему удалось в краткой, изящной и доступной форме изложить основы риторики. В этих «Советах» А. Ф. Кони говорит молодому оратору о подготовке речи (сборе материала, составлении плана, написании речи), план речи надо мысленно пробежать перед каждым выступлением. Страх перед аудиторией слушателей для молодого оратора может быть компенсирован тщательностью предварительной подготовки. А. Ф. Кони писал о том, что оратор говорить должен громко, ясно, отчетливо и ритмично, желательно обладать хорошей дикцией.

Особое внимание уделял А. Ф. Кони звучанию речи, моменту акции. Необходимо периодически изменять тон речи, он не должен быть монотонным и раздраженным. Его надо то повышать, то понижать, можно менять: задумчивый на бодрый, задушевный на официозный. Жестикуляция оживляет речь, но пользоваться ею надо осторожно, жесты должны соответствовать смыслу, а не отвлекать от самой речи.

Вся речь должна быть оригинальна и разнообразна. Можно выбирать себе группу слушателей и говорить конкретно ей: слушатели смотрят на лектора, им приятно, если и лектор смотрит на них, – этим завоевывается расположение аудитории, главное, чтобы этот взгляд был ненавязчивым.

Говорящему необходимы выдержка и умение сосредоточиться на речи, никакие помехи не могут его сбить. Он отстранен от шуршания газет, производственных шумов, вспышек фотоаппаратов, плача детей и иных помех.

Форма речи должна быть простой и понятной, иностранные слова допустимы, но при необходимости пояснены. Лирика может быть в речи, но ее должно быть мало и она должна быть искренней, как и вся речь. Элемент трогательного, жалостливого может быть в речи, но говорить трогательное надо сухим протокольным тоном, холодно, бесстрастно, иначе слушатели не будут тронуты.

Секреты успешного ораторского выступления, по А. Ф. Кони, таковы:

1) завоевать внимание слушателей;

2) удержать внимание до конца речи.

Привлечь начальное внимание аудитории можно простым, интересным и динамическим рассказом, содержание которого было бы близким и вызывало бы чувство сопереживания.

Удержать внимание можно:

1) краткостью речи – отсутствием всего лишнего;

2) быстрым движением мысли так, чтобы слов было мало, а мыслей и чувств – много;

3) краткими освежающими и поясняющими отступлениями (примерами, историями).

Конец речи должен гармонично завершать выступление, то есть возможна связь с началом, чтобы не только по содержанию, но и по голосу лектора было ясно, что дальше говорить нечего.

Уже будучи в отставке, на восьмом десятке лет А. Ф. Кони нашел свое новое призвание – стал заниматься преподавательской и лекторской просветительской деятельностью. Библиотеки и больницы, заводы и фабрики, Пролеткульт и Балтфлот — всюду, где бы он не выступал, его слушали с величайшим интересом. Лекции были на самые разные темы: о А. Пушкине, Л. Толстом, А. Пирогове, о воспитании детей. А общей чертой всех речей А. Ф. Кони были популяризация идей гуманизма. Такими же просветительскими были стихотворения А. Ф. Кони:

Напутствовать юное хочется мне поколение.

От мрака и грязи умы и сердца уберечь.

Подобно античным риторам, А. Ф. Кони настаивал на обязательности для лектора и юриста высокой моральности и активной гражданской позиции оратора. Кроме того, по мнению А. Ф. Кони, юрист обязательно должен быть широкообразованным человеком, а не только специалистом в области юриспруденции.

2. 2. П. С. Пороховщиков (П. Сергеич)

(18 - 19 )

Выдающийся оратор и крупнейший теоретик искусства красноречия П. С. Пороховщиков создал прекрасное, актуальное и в наши дни руководство для молодого оратора-юриста под названием «Искусство речи на суде» (1910).

Книга эта отличается богатым содержанием и яркостью выразительной формы. А. Ф. Кони назвал книгу П. Сергеича «прекрасным, систематическим пособием по судебному красноречию, сочинением, где автор на многочисленных примерах учит не только тому, как надо, но ещe больше – как не надо говорить».

«В чем заключается ближайшая, непосредственная цель всякой судебной речи, – начинает второй параграф своей книги П. Сергеич, – в том, чтобы ее поняли те, к кому она обращена. Каждое слово оратора должно быть понимаемо слушателями совершенно так, как понимает его оратор». Чтобы хорошо говорить, надо уметь говорить. Умение говорить требует соблюдения двух внешних условий: «чистоты» и точности слов и двух внутренних: знание предмета и знание языка.

П. Сергеич был противником использования в русской речи иностранных слов-заимствований, эквивалент которых уже был в языке. Он отмечал: «…вместо «вымышленный» говорят «фиктивный», вместо «внушать» –«инспирировать», вместо «преобладающий» – «доминирующий» и т.п.». Следует, однако, заметить, что большинство из вышеперечисленных слов заняли свое место в научном, деловом и публицистическом стилях речи.

Также, считает П. Сергеич, пониманию речи мешают слова-паразиты. Причиной использования сорных слов он считает бедность словаря оратора и его неподготовленность. Паузы для подбора нужного выражения заполняются вводными, ничего не значащими оборотами.

Избежать этих недостатков помогает богатство словарного запаса оратора. Это необходимое условие каждой хорошо подготовленной речи. Образованный человек должен свободно распоряжаться этим богатством, подбирать синонимы и антонимы, обязательно знать значение всех терминов, которые он употребляет.

«Проверьте себя: отделите известные вам слова от привычных, т.е. те, которые вы не только знаете, но и употребляете в разговоре: вы поразитесь своей бедности. Мы часто небрежны к словам в разговоре, но слишком заботимся о них на трибуне. Это выдает искусственность речи, когда нужна ее естественность.

Богатству слов учитесь у великих поэтов, у них каждое слово выбрано сознательно. Если бы в первоначальном варианте про смерть Ленского Пушкин написал: «Угас огонь на алтаре» то, перечитав рукопись, он заменил бы слово «угас» словом «потух», хотя, в принципе, это одно и то же»

Важным качеством для хорошего оратора является отличное знание предмета речи и проблем, с ним связанных. Старайтесь ознакомиться с предметом речи всесторонне, освоиться с ним. Это подскажет вам нужные выражения во время произнесения речи. Только знание дает точность в высказывании. Неопределенность и нечёткость обыкновенно бывает признаком неясного мышления. Всегда имейте в виду афоризм Шопенгауэра: «Кто ясно мыслит, тот ясно излагает».

П. Сергеич советует молодому судебному оратору, прежде всего, составить план своего выступления, а для этого уяснить три вопроса:

1. Что произошло и почему произошло?

2.Что надо доказать присяжным?

3.Чем можно оказать влияние на их решения?

Нахождения главной идеи речи еще не достаточно для составления самой речи. «Для того, чтобы подгтовить обвинительную или защитительную речь, необходимо творчество оратора. Обвинитель должен указать им все, что изобличает подсудимого, защитник – все, что доказывает его неприкосновенность к делу или извиняет его преступление. Для этого, конечно, сырой материал дела должен подвергнуться известной обработке со стороны оратора, необходимо также, чтобы судьи (и слушатели) без труда могли следить за его мыслями, усвоить их и запомнить. Содержание обвинения или защиты должно быть передано изящными и сильными словами, а сама речь произнесена с внешней выразительностью и красотой… Для этого, – пишет П. Сергеич, – наряду с размышлениями (о деле), надо думать и о картинах, причем, если их нет, надо сочинять их: вы говорите о поджоге – изобразите хозяина-поджигателя днем у его кассы за счетами и книгами, и ночью у той же кассы с фитилем и спичками в руках: в первую картину внесите все его расчеты о выгодах поджога; во второй – сравните потревоженное и заботливо унесенное золото с жильцами соседних квартир, безмятежно спящими рядом с крадущимся пламенем…»

П. Сергеич советует написать каждое отдельное положение речи на отдельном листе, а после по мере хода размышлений дописывать в каждом листе несколько строк. Мастерски подготовленные речи за кажущейся простотой и легкостью переходов и логических заключений на самом деле являются плодом кропотливой работы, помноженной на эрудицию и талант. Хорошая речь – это результат знания предмета и проблемы, размышлений над ними и опыта «напряженной работы над каждым отдельным делом».

Молодому оратору необходимо учитывать логический и психологический факторы при составлении речи. В частности, он должен быть последовательным и не проявлять явно своих эмоций, а, наоборот, стараться вызвать их у слушателей.

Книга П. Сергеича «Искусство речи на суде» – это прекрасное руководство для начинающего оратора: трудные вопросы, любые тонкости риторики – все рассмотрено, обсуждено, взвешено, оценено. Данная работа стала настоящей энциклопедией русского ораторского искусства.

«Я прожил жизнь так, что мне не за что краснеть», - писал за год до своего ухода 82-летний Анатолий Фёдорович Кони – легендарный прокурор и судья, почтенный сенатор и преподаватель уголовного права и ораторского искусства, которого потомки назовут величайшим русским юристом.

Его деяния кажутся невозможными в наши дни, когда российское правосудие скатилось к позорному фарсу. Впрочем, и в своё время – а это была благодатная пора после Судебной реформы 1864 года – Кони слыл «белой вороной» со своей непоколебимой честностью, которая его самого не раз ставила под удар. Anews вспоминает яркие эпизоды, характеризующие его как необыкновенного судебного чиновника и человека.

Кони никогда не был адвокатом, но благодаря своей беспримерной справедливости остался в народной памяти скорее защитником, а не суровым обвинителем. Занимаясь расследованием самых сложных, запутанных и громких дел, он собирал все возможные доказательства невиновности, и если они перевешивали, то решительно принимал сторону обвиняемого. Этому его научил случай из ранней практики.

«Человек, который смеётся»

Работая помощником прокурора в Харьковском окружном суде, 23-летний Кони обвинял горожанина в растлении 13-летней. Тот отрицал свою вину, да и соседи защищали его как добропорядочного человека. Однако во время слёзных показаний потерпевшей и её матери подсудимый широко улыбался и даже беззвучно смеялся. Кони гневно заявил, что такое поведение полностью опровергает все доводы в его пользу.

Но когда присяжные ушли совещаться, один почтенный член суда пристыдил молодого юриста: тот принял за смех судорогу лица и гримасу боли. Подойдя ближе, Кони с ужасом убедился, что был неправ, но вернуть присяжных уже не мог. Полчаса он промучился в ожиданиях, поклявшись уйти в отставку, если приговор будет обвинительным. К счастью, подсудимого оправдали.

«Нецензурная» диссертация

За год до харьковского случая Анатолий Кони сам едва не стал обвиняемым по уголовному делу. На выпускном курсе Московского университета он написал кандидатскую монографию, где развил «крамольные» для царской России мысли о том, что граждане имеют право на самооборону против чиновников, творящих произвол, и что «власть не может требовать уважения к закону, когда сама его не уважает».

Работу признали столь ценной, что издали в учебной печати и «Журнале министерства юстиции». Но публикация совпала с очередным неудачным покушением на Александра II, диссертацию запретили, а молодого автора вызвали для разъяснений. Цензоры начали с упрёков: «Разве можно писать такие вещи!», но Кони несмотря на юный возраст и неопытность жёстко парировал: «Можно и должно». Тогда его припугнули обвинением в распространении запрещённой литературы, но начинающий правовед и тут остался твёрд. Его спасло то, что монография вышла малым тиражом в 50 экземпляров. Но Кони с тех самых пор ни под каким давлением не шёл на сделку с совестью.

Дело Веры Засулич

История с диссертацией даёт понять, почему так восхваляется самое знаменитое дело Кони, которое закончилось оправданием террористки.

Кони председательствовал в суде над Засулич. К тому моменту он был знаменит на всю страну, публика стекалась его послушать, газеты с его речами шли нарасхват. А теперь к столь громкому процессу было приковано и мировое внимание. 34-летний Кони, только вступивший в должность председателя Петербургского окружного суда, оказался под невообразимым давлением. Император и министр юстиции требовали обвинительного приговора, но всякий раз получали отпор.

В итоге присяжные признали Засулич полностью невиновной, чему помимо речи защитника, выдающегося адвоката Петра Александрова, способствовало напутствие судьи Кони с умело поставленными вопросами. Однако для самого Анатолия Фёдоровича этот триумф правосудия обернулся длительной опалой, да и потом дело Засулич припоминали ему ещё не раз.

Но надо сказать, что даже «близорукое и тупое самовластие» (по выражению самого юриста) не посмело загубить его карьеру: при следующем императоре Александре III Кони был назначен на высшую прокурорскую должность и утверждён в звании сенатора.

«Оголтелый князь»

Так, он дважды спасал от великого позора придворного князя Голицына. В первый раз тот незаконно продал вверенный ему на хранение рояль, присвоив себе деньги. Понимая, чем грозит царедворцу разоблачение, Кони предупредил его о поступившем к нему протоколе и добился отсрочки, чтобы тот успел выкупить рояль обратно. Но впоследствии спасённый князь, встречаясь с известным юристом в обществе, демонстративно «не узнавал» его и принимал презрительно-гордый вид.

Во второй раз, наделав долгов и оказавшись на грани банкротства, Голицын уже сам как ни в чём не бывало умолял юриста о помощи. Кони снова его пожалел и уговорил кредиторов повременить с иском, чтобы князь погасил долги без суда. «С этих пор оголтелый князь стал меня удостаивать уже неизменным приветом», - вспоминал Анатолий Фёдорович.

«Митрофаниевский» процесс

Кони был столь редким примером честности, непредвзятости и вместе с тем человеческого милосердия, что ни один из его подсудимых не испытывал к нему злобы как к обвинителю. Показательна история игуменьи Митрофании, урождённой баронессы Розен и бывшей придворной фрейлины, которую суд приговорил к сибирской ссылке за крупное мошенничество и подлоги.

Это дело получило всероссийскую известность и вызвало интерес в Европе, потерпевших представлял легендарный адвокат Фёдор Плевако, произнёсший одну из самых страстных обличительных речей: «Выше, выше стройте стены вверенных вам общин, чтобы миру не видно было дел, творимых вами под покровом рясы и обители!»

А ход этому громкому делу дал Анатолий Кони: к нему поступила изначальная жалоба на Митрофанию, и он начал прокурорское следствие, по мере которого вскрылись новые, более веские факты её махинаций. Но считая игуменью несомненно виновной и заслуживающей наказания, Кони очень высоко отзывался о ней как о человеке, признавал, что она совершала подлоги не из личной корысти, а ради сохранения общины, и сам же рекомендовал ей лучших адвокатов.

«Жуткая тайна семейства К.»

Но однажды упрямая честность юриста оказалась в ущерб делу, которое он расследовал. Это была поистине мрачная история. Петербургское семейство чиновника К., состоявшее из родителей, двух красавиц-дочерей и беспутного сына, завело знакомство с богатым банкиром, который платил большие деньги за то, чтобы проводить ночи с молодыми девственницами. Польстившись на гонорар, семейство решило бросить в «жадные объятия старой обезьяны» младшую 19-летнюю дочь. Её сопротивление сломили психическим принуждением и давлением.

Но накануне «жертвоприношения» девушка, пребывая в крайнем отчаянии, напилась в ресторане шампанского и поехала в казармы к своему возлюбленному офицеру, которого на месте не оказалось. Затем она где-то отсутствовала всю ночь, а наутро прибыла домой на извозчике и застрелилась в своей комнате. Пуля не задела сердца, но повредила позвоночник. Пока не наступил паралич всего тела, она успела что-то рассказать медику, которого семейство пригласило по знакомству.

Когда, наконец, был вызван полицейский врач, он установил, что девушка подверглась жестокому групповому изнасилованию. Было начато расследование при участии Кони, но оно зашло в тупик без показаний пострадавшей, которая уже не могла говорить, а через несколько дней умерла. И тут к Анатолию Фёдоровичу явился тот самый знакомый медик семейства и заявил, что готов «для удовлетворения вашего любопытства» назвать преступников в обмен на полное молчание и бездействие. Не задумываясь, возмущённый Кони дал ему резкую отповедь и при прощании не принял его руки. Чудовищное преступление осталось нераскрытым.

«Нынче Кони, где прежде были лишь ослы»

По воспоминаниям людей, близко знавших Анатолия Фёдоровича (а среди них были величайшие представителей науки и культуры, включая Толстого, Тургенева, Достоевского, Репина и т.д.), Кони при своей исключительной добродетели не был «пресным елейным праведником».

Корней Чуковский: «Он был переполнен юмором, совершенно исключавшим какое бы то ни было ханжество».

Адвокат Александр Урусов: добродетель Кони была «увлекательна, остроумна и соблазнительна как порок».

Его судебные монологи не были цветистыми или анекдотически смешными, как у того же Плевако, но он завораживал слушателей стройностью логики, ясностью мысли, живостью и образностью речи. Он сам не терпел в суде словоблудия и иронично осаждал напыщенных многословных ораторов.

Так, один молодой адвокат в Харькове решил «блеснуть» определением драки: «Драка есть такое состояние, субъект которого совершает вторжение в область прав личности, стремясь нарушить целостность её физических покровов».

Кони не мог не возразить: «Господа присяжные заседатели, я думаю, что вам всем известно, – и, пожалуй, даже по собственному опыту из детства, что такое драка. Но если уж нужно её в точности определить, то драка есть такое состояние, в котором одновременно каждый из участников наносит и получает удары».

Когда в 37 лет Кони был назначен сенатором, один из его консервативных противников разразился эпиграммой:

В сенат коня Калигула привёл,

Стоит он убранный и в бархате, и в злате.

Но я скажу, у нас – такой же произвол:

В газетах я прочёл, что Кони есть в сенате.

Юрист ответил четверостишием:

Я не люблю таких ироний.

Как люди непомерно злы!

Ведь то прогресс, что нынче Кони,

Где прежде были лишь ослы.

«Со всеми на короткой ноге»

Однажды уже в зрелом возрасте Кони возвращался в поезде с дачи и очень неудачно сломал ногу, после чего до конца жизни сильно хромал. Академик Павлов дал ему строгие предписания и предупредил, что если он не исполнит их в точности, то одна нога останется короче другой. Анатолий Фёдорович ответил: «Ну что же, я тогда буду со всеми на короткой ноге».

«До самозабвения влюблён. »

Кони никогда не был женат. В молодости в Харькове он встретил свою любовь, но тяжело заболел, надорвав силы на службе (после длительного сильного напряжения голоса у него шла горлом кровь). Врачи убедили его лечиться за границей, и Анатолий раз и навсегда решил, что с таким расстроенным здоровьем не сможет быть ничьим мужем.

Годы спустя в том же Харькове он познакомился с дочерью известного промышленника Пономарёва. Елена Васильевна была младше на 24 года и стала его верным другом. Уже в советском Ленинграде она переехала в его квартиру, ухаживала за ним в самое тяжёлое голодное время, вела домашнее хозяйство и была его секретарём и помощницей. Во многом благодаря её усилиям до нас дошёл ценнейший архив великого юриста.

О своей личной жизни, которая целиком слилась с профессиональной, Кони говорил со свойственной ему лёгкой иронией: «Я до самозабвения влюблён был в являвшуюся мне, точно Венера из морской пены, с повязкой на глазах Фемиду. »

Защитник закончил свое выступление и в зале заседаний раздались аплодисменты. Это похоже на сцену из фильма, но эффектные судебные монологи встречаются не только в кино. Адвокатам и в жизни удавалось поразить присяжных заседателей и добиться победы для своего подзащитного. Большая часть известных речей относится ко второй половине XIX века, когда в результате судебной реформы суды стали по-настоящему независимыми от полицейского следствия. Но нашлась и пара дел из современности.

Речь Федора Плевако по делу Лукашевича

Речи легендарного адвоката Федора Плевако, который практиковал в XIX веке, считают образцом судебного красноречия и ораторского искусства. Зачастую его судебные монологи краткие и непринужденные, будто они не были тщательно подготовлены заранее . Известный юрист Анатолий Кони говорил, что Плевако – «человек, у которого ораторское искусство переходило во вдохновение». Плевако руководствовался не только логикой, но и уделял внимание психологическим факторам. Он вызывал к подсудимым чувство сочувствия и так добивался к ним снисхождения.

Многие судебные выступления Плевако вошли в сборники и публиковались. В том числе и речь по делу Лукашевича. 25 октября 1878 года в имении своего отца Николай Лукашевич застрелил мачеху Фанни Лукашевич. Его обвинили в умышленном убийстве, а защитник (Федор Плевако) настаивал на переквалификации убийства как совершенного в припадке умоисступления. Дело в том, что после появления мачехи отношения в семье разладились, происходили постоянные скандалы. Свою речь Плевако начал с того, что умышленное убийство – это самое страшное зло.

«Фанни Владимировна, которая как-то особенно умела вызывать к себе ненависть людей, окружавших ее, нисколько не думала о примирении с пасынком. Напротив, она систематически, искусственно старалась волновать его и для этого придумала еще новый способ – судебный процесс. Она заявляет мировому судье, что пасынок оскорбил ее, ссылается на массу свидетелей».

На все это накладывается новость о смерти брата. Не только родственники, но и люди, которые знали семью, были уверены, что в его смерти виновата Фанни Лукашевич. Для подсудимого, по словам Плевако, было одно утешение – это имение отца, откуда мачеха съехала. При этом сказала мужу выплачивать ей определенную сумму на содержание. Адвокат объяснил, что в роковой день мачеха решила вернуться в имение, именно тогда, «когда возмущение в доме достигло самых крайних пределов».

В итоге Лукашевича признали виновным в убийстве, совершенном в припадке умоисступления. Присяжные вынесли оправдательный вердикт.

Речь Петра Александрова по делу Засулич

Революционерку и социалистку Веру Засулич обвинили в покушении на убийство Петербургского градоначальника генерала Трепова. 24 января 1878 года она пришла к Трепову на личный прием под видом заявительницы и выстрелила в него из пистолета. Преступление квалифицировали как умышленное, с заранее обдуманным намерением. По версии Засулич, ее возмутили беззаконные действия генерала Трепова, приказавшего высечь розгами политического подследственного Алексея Боголюбова, который содержался в доме предварительного заключения. Дело рассмотрел Петербургский окружной суд с участием присяжных заседателей 31 марта 1878 года. Защитником Засулич был адвокат Петр Александров. Александров говорил своим коллегам: «Передайте мне защиту Веры Засулич, я сделаю все возможное и невозможное для ее оправдания, я почти уверен в успехе».

«Передайте мне защиту Веры Засулич, я сделаю все возможное и невозможное для ее оправдания, я почти уверен в успехе».

В своем судебном выступлении адвокат провел связь между поркой Боголюбова 13 июля и выстрелами в Трепова 24 января. Он объяснил, что у подсудимой не было какого-то личного мотива, с градоначальником она была не знакома до покушения. И сразу она не собиралась совершать это преступление. Юрист рассказал о жизни и судьбе Засулич. В 17 лет она познакомилась со студентом Сергеем Нечаевым (как оказалось, государственным преступником). По его просьбе Засулич несколько раз передавала письма, ничего не зная об их содержании, а после получила обвинение в государственном преступлении и провела 2 года в заключении.

Засулич узнала о том, что случилось с Боголюбовым. Она ждала справедливости, что кто-то вступится за беспомощного каторжанина. Ее волновал и другой вопрос: кто вступится за судьбу других несчастных?

«Засулич создала и закрепила в душе своей навеки одну симпатию – беззаветную любовь ко всякому, кто, подобно ей, принужден влачить несчастную жизнь подозреваемого в политическом преступлении. «Когда я совершу преступление, – думала Засулич, – тогда замолкнувший вопрос о наказании Боголюбова восстанет. Мое преступление вызовет гласный процесс».

В первый раз является здесь женщина, для которой в преступлении не было личных интересов, личной мести, – женщина, которая со своим преступлением связала борьбу за идею во имя того, кто был ей только собратом по несчастью всей ее жизни. Она может выйти отсюда осужденной, но она не выйдет опозоренною, и остается только пожелать, чтобы не повторились причины, производящие подобные преступления», – сказал Александров.

Засулич отказалась от последнего слова. Прения были объявлены оконченными. За преступление ей грозила тюрьма, но присяжные в итоге признали ее невиновной.

Как только прозвучал вердикт, в зале началось столпотворение. Все аплодировали и кричали: «Браво!». А речь Александрова потом опубликовали во многих российских газетах и перевели на иностранные языки.

Речь Сергея Андреевского по делу Богачева

10 апреля 1892 года во дворе дома № 8 по Владимирской улице Петербурга студент А. Богачев нанес своей жене пять ударов ножом. Раны оказались легкими, злоумышленника задержали на месте преступления. Богачев признал себя виновным в покушении на убийство жены, но затем передумал: сказал, что нанес ранения жене в состоянии запальчивости и чрезмерной раздражительности. Защищавший Богачева адвокат Сергей Андреевский просил снисхождения для своего доверителя и уверял, что у тот не было умысла на совершение преступления.

В своих речах Андреевский всегда ставил на первый план личность подсудимого, его жизнь и условия, в которых он совершил преступление. Андреевский считал, что уголовные адвокаты должны учиться раскрывать человеческую душу, как это делают в художественной литературе. Кстати, до того, как стать адвокатом, Андреевский работал прокурором и ему даже предлагали выступать по делу Засулич с обвинением, потому что тот зарекомендовал себя как первоклассный судебный оратор. Но Андреевский отказался.

В своей речи по делу Богачева адвокат рассказал о тяжелой судьбе подзащитного. В детстве тот потерял родителей, всю жизнь жил небогато. К 20-ти ему удалось устроиться секретарем в газету «Новое время» и получать стабильный и хороший доход. Он решил жениться по любви, уверял адвокат. Но, по мнению Андреевского, у невесты были другие взгляды. Луиза Глеб-Кошанская не любила Богачева. Она была замечена в связи с другим и брак ей нужен был для того, чтобы считаться в обществе порядочной женщиной. Другая причина – деньги и связи супруга. Избранница Богачева с помощью своего супруга хотела добиться мечты стать актрисой. Проблемы в их семье начались сразу после свадьбы: сначала теща с еще одной дочерью поселилась у новобрачных, потом жена тайно поступила в драматическую школу и стала бесконечно тратить деньги мужа. Все скандалы заканчивались тем, что влюбленный Богачев уступал. Ему даже пришлось поругаться с редактором из-за критического отзыва, который «Новое время» опубликовало про его супругу. А после, забеременев, жена попыталась избавиться от ребенка. В итоге Богачев потерял работу, влез в долги, а супруга с матерью и сестрой съехали из квартиры, за которую он уже не мог платить. Адвокат уверял, что пережив это, его подзащитный уже не мог отвечать супруге «вечной любезностью и ангельской добротой».

«Разобрав это дело, мы можем поверить подсудимому, что он действовал в состоянии мгновенного потемнения рассудка, что ужасных слов – «надо убить ее» он себе не говорил. Это была какая-то бессмысленная кровавая потасовка после долгих подвигов удивительного терпения, великодушия и рабства, – одна из тех бессмысленных сцен, которые возможны только после напряженных семейных несогласий, поддерживаемых опытной интриганкой».

Андреевскому удалось добиться снисхождения для доверителя и доказать, что преступление не было умышленным, Богачева признали виновным в покушении на убийство жены в запальчивости и раздражении и приговорили к ссылке в Томскую губернию.

У Андреевского есть и другие известные судебные монологи. Стенографы приходили практически на все его дела, чтобы потом публиковать выступления в газетах. В 1891 Андреевский выпустил сборник своих судебных речей, а после этого молодые адвокаты начали цитировать части из его монологов в своих заседаниях.

Речь Владимира Спасовича по делу Кроненберга

После рассказа о жизни и семейных отношений подсудимого адвокат Владимир Спасович перешел к главному вопросу: имеют ли право родители наказывать своих детей? Он говорил, что из всего следствия ясно, что прутьями отец наказал свою только лишь однажды. А врачи, которые выступали на процессе, говорили, что «повреждения не имели особенного влияния на здоровье ребенка». Поэтому защитник наводил присяжных заседателей на мысль, что родители могут наказывать детей способами, которые не вредят их здоровью. Что его доверитель имел право воспитывать и наказывать свою дочь, если был недоволен ее поведением.

«Говорят: «За что же? Разве можно так строго взыскивать за несколько штук чернослива, сахара?» – Я полагаю, что от чернослива до сахара, от сахара до денег, от денег до банковских билетов путь прямой, открытая дорога».

В итоге коллегия присяжных заседателей оправдала Кроненберга. Общественность широко обсуждала это решение. Шли споры о законности оправдания отца, который избил дочь, и об институте адвокатуры, которая защитила виновного.

Для Спасовича это было дело по назначению, после которого он получил много критики. Не исключено, что он мог как-то от него отказаться, но не стал. Салтыков-Щедрин был очень недоволен адвокатом: «Всего естественнее было бы обратиться к господину Спасовичу с вопросом: если вы не одобряете ни пощечин ни розог, то зачем же ввязываться в такое дело, которое сплошь состоит из пощечин и розог?» Федор Достоевский одобрил оправдание Кроненберга, ведь это помогло сохранить семью, но порицал Спасовича за то, что он перечеркнул чувство сострадания к ребенку своими заявлениями: «Девочка, ребенок; ее мучили, истязали, и судьи хотят ее защищать, – и вот какое бы, уж, кажется, святое дело!».

Речь Михаила Барщевского в Конституционном суде

В октябре 2019-го Конституционный суд рассмотрел жалобы трех москвичек, пострадавших от репрессий. Женщины не могли много лет получить гарантированную законом компенсацию – бесплатные квартиры взамен тех, что у них отняли. Самыми эмоциональными и яркими были, разумеется, речи заявителей. Но внимания заслуживает и монолог представителя Правительства России в КС Михаила Барщевского. Он взял слово после представителя правительства Москвы, который выразил мнение, что постановка «детей ГУЛАГа» в общую очередь – это справедливое решение. Барщевский начал выступление с извинений, обращенных к заявителям, «от имени части, по крайней мере, москвичей за то, что услышали». Потом он рассказал историю своей семьи: дед был расстрелян, бабушка чудом осталась в живых, но была выслана, а отцу удалось вернуться в Москву лишь в середине 1950-х.

«Власть, государственная власть, сломала жизни. А сегодня кто-то находит юридические крючки, чтобы сказать: «Мы ни за что не отвечаем, мы здесь ни при чем». Мы с вами – вы, мои коллеги, и я – мы власть сегодняшняя. И если мы не отвечаем за действия власти предшествующей, то подумайте о том, что будет с нашими потомками».

В итоге КС обязал законодателей обеспечить жертв репрессий правом на жилье. Он признал противоречащими Конституции положения региональных законов и закона Москвы, которые не признают за детьми репрессированных право на улучшение жилищных условий.

Речь Генри Резника по делу Лебедева

Одну из знаковых в современное время судебных речей произнес адвокат Генри Резник в защиту коллеги Александра Лебедева. В середине декабря 2017 года Лебедева обвинили в том, что он предъявил суду в качестве доказательства заведомо подложную справку (она подтверждала, что его подзащитная не нарушала условия домашнего ареста). Следствие привело показания врача-педиатра, которая выписала эту справку. По ее словам, доверительница Лебедева попросила выдать документ «задним числом». Следствие решило, что адвокат обязан был знать об этом, а значит, он предъявил суду заведомо подложный документ.

Лебедев же свою вину не признал. Он заявил, что был уверен в подлинности бумаги. В отношении адвоката сначала возбудили уголовное дело по ч. 3 ст. 303 УК – фальсификация доказательств по уголовному делу о тяжком преступлении, а затем переквалифицировали на вмешательство в деятельность суда (ст. 294 ). Из-за истечения срока давности дело могли прекратить. Обвинение просило оштрафовать его на 200 000 руб. и освободить от уголовной ответственности в связи с истечением срока давности.

Но Лебедев ходатайствовал о том, чтобы дело продолжали слушать. Его защита настаивала на полном оправдании. В суде Резник заявил, что адвокатская деятельность основана на доверии – при получении документов от доверителя адвокат считает их подлинными и не проверяет достоверность. Резник добавил, что защитник не должен превращаться в судью для своего доверителя и сомневаться в доказательствах, которые представил подзащитный. Поэтому у представителя нет другого выбора, кроме как просить приобщить в процесс документ, который просит приобщить заявитель.

Поддержать Лебедева пришли около 40 юристов и адвокатов, потому что профессиональное сообщество считает это дело «посягательством на природу профессии». Если Лебедева признают виновным, то и любое действие адвокатов в процессе можно будет истолковать как «воспрепятствование правосудию», предупредил Резник.

«Федеральная палата адвокатов воспринимает это несостоятельное уголовное преследование как атаку недругов адвокатуры на ее базовые основы. Убежден, эта атака на наш правозаступный институт захлебнется. Но хотелось бы пресечь ее здесь, в первой инстанции районного суда, наиболее приближенного к защите прав и свобод простых граждан – наших доверителей. Адвокат Лебедев, честно и добросовестно выполнявший свой профессиональный долг, подлежит оправданию. Такие одиозные дела не должны появляться на судейских столах».

В итоге в 2019 году Тверской районный суд оправдал адвоката Лебедева. Сам адвокат рассказал, что суд не увидел в его действиях воспрепятствования правосудию. Суд не принял во внимание и факт приобщения к делу подложной справки, потому что этот документ представила доверительница.

При создании подборки использовались материалы:

И.Я. Козаченко. Истина и закон. Судебные речи известных российских и зарубежных адвокатов. Книга 2.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: