Что спросят на страшном суде

Обновлено: 25.04.2024

Великий пост — совершенно неповторимый период в церковном году. Каждый день, каждая служба наполнены особым смыслом. Важнейшее место занимают евангельские чтения воскресных дней поста и подготовительных недель.

Мы попросили разных людей прочитать эти евангельские отрывки и рассказать, как они их понимают и что лично для себя выносят, в рубрике Евангелия Великого поста.

Евангелие третьей подготовительной недели — о Страшном суде — читали вместе с «Фомой» журналист Марина Ахмедова и Александр Ткаченко, писатель, психолог и постоянный автор «Фомы».

Евангелие от Матфея, 106 зач., XXV, 31 — 46.

31 Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, 32 и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; 33 и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов — по левую.

34 Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: 35 ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; 36 был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне.

37 Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили?

38 когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели?

39 когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе?

40 И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне.

41 Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его: 42 ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; 43 был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня.

44 Тогда и они скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе?

45 Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне.

46 И пойдут сии в му́ку вечную, а праведники в жизнь вечную.

Марина Ахмедова:

Говорится — «Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся перед ним все народы».

Возможно, это от богатого воображения, а, может быть, от того, что живу во времена до пришествия, когда можно увидеть почти все, пусть находясь за тысячи километров от события, но я представляю первые строчки этого послания — буквально: вижу большой светящийся престол. И тогда у меня возникает первый вопрос. Если слава — это то, из чего будет сформирован престол для пришедшего, то на земле ее должно оставаться достаточно для того, чтобы престол из нее был слеплен. То есть, возможно, пришествие состоится до того, как вера в славу Сына Человеческого будет утрачена настолько, что не хватит оставшейся славы егона престол. И если кто-то теперь замечает, как вера уходит из народов совсем или заменяется религиозной имитацией, то можно насторожиться — пришествие грядет. Ведь не может допустить Сын Человеческий своего прихода в тот момент, когда на земле не останется Ему славы, и будет не на что сесть, и придется вершить суд стоя.

И вот этот момент — стоя Он будет вершить суд или сидя — самый важный для моего осознания этого отрывка. Он определяет все — каковым в моем сознании удержится Христос до пришествия, права ли я, любя его так, как люблю сейчас — пока он еще не совершил суд. Он должен сидеть. Мне бы и сейчас не хотелось жить в мире, где Он, совершая суд, будет стоять. Стоят — неумолимые судьи, слепые, будто беспристрастные, справедливые, но не добрые. Это мы знаем из наших человеческих судов. По контрасту, Судья Небесный, совершая свой суд над народами должен сидеть, иначе мне — человеку, живущему в ожидании суда — сложно будет наделить в своем воображении Небесного Судью добротой и умолимостью. Да, мне очень хочется, чтобы в день Страшного Суда Сын Человеческий был умолим. Не для того, чтобы до пришествия можно было грешить, а для того, чтобы овцы могли попросить за козлов.

«И отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов, и поставит овец по правую сторону, а козлов — по левую».

Я вижу картину — в которой люди бредут к этому сияющему престолу, составленному из солнечных лучей, выглянувших из душ тех, кто сохранял веру в Христа, и устремившихся к нему, чтобыдобавить свою лепту в престол, едва только нога Сына Человеческого снова ступила на землю. Я могла бы представить и другую картину — эти лучи, не теряя связи с душами, тянутся нитями к престолу, и так Он знает, кого поставить по левую сторону, а кого — по-правую. Но лично мне, не хотелось бы верить в такую простоту Христа, в то, что правые для него — те, кто верил в него, а левые — те, кто нет. Тогда я рассмотрю ситуацию по-другому.

И тут Он говорит:

«Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал я, и вы дали Мне есть, жаждал, и вы напоили Меня, был наг, и вы одели Меня, был болен, и вы посетили Меня, в темнице был, и вы пришли ко Мне».

Но почему — спрашиваю себя я — после Страшного Суда все должно измениться? Почему Иисус должен стать другим? Вот он отвечает овцам, не помнящим тех моментов, когда они кормили, поили, одевали и навещали в темнице именно Его — «Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали мне». Но значит ли это, что теперь, когда нога Сына Человеческого ступила с неба на землю, люди и в первую очередь Он сам, должны будет отказаться от сострадания, и овцы безропотно отпустят виноватых козлов в огонь вечный? «Боже, — хочу спросить я, — а что же такого непрощаемого сделали эти козлы, если будут печься теперь вечно? А что сделали овцы, раз страх запечатал им рот, и они не подали свои голоса не в защиту козлов, а в просьбу о помиловании?».

Страх —вот значит то единственное чувство, которое поглотит толпу, выстроившуюся у престола. Оно не то, что будет преобладать, оно высосет все другое из людей, спечет им рты, участит дыхание, усушит языки. Выпьет всю воду из земле, оставит ее сухой, чтобы пыль с нее могла снова обнять стопы Христа, забывшего уже земную жизнь свою, в которой он говорил о любви к ближнему своему. И мне не понять — почему в день Страшного Суда надо от этих Его слов отказаться и принять какого-то другого сурового, несущего страх Христа?

И почему людей поделили на овец и козлов, не оставив других вариантов? Неужели для того, чтобы войти в Царство, нужно быть только кротким и не ведать, что совершаешь добро для Него лично, просто помогая малым сим? То есть совершая добро малым сим, я не должна ведать, что тем самым прокладываю себе дорогу в Царство? Но ведь предупреждение людям об этом людям было давно, Евангелие имеется, и в этом смысле, в чем ценность добра, совершаемого по отношению к малым сим, если в нем есть корысть — оказаться в Царстве уготованном? Не ценнее ли то добро, которое ограничивается малыми сими и не имеет расчета на Царство? Но такое добро в чистом виде, сострадание ради сострадания, скажем прямо, имеет больше возможностей совершиться в отсутствие веры в Бога и в воздаяние. И тут мы возвращаемся к славе, из которой будет слеплен престол. Ее будет недостаточно, если человек сосредоточится на сострадании к другому человеку, не проходя этим состраданием через Божественные инстанции и надежды на Царство. И чем больше таких людей — не овец и козлов, совершающих добро для людей, забыв о Боге — тем ближе день суда? Но почему же о них, об этих людях в послании ни слова? В какую сторону их отведут?

Впрочем, есть вариант ответа на последние вопросы, и, может быть, намек на него и содержится в этом отрывке из Евангелие — настоящее добро и сострадание невозможны без прохождения через вышеупомянутые Божественные инстанции, без надежды на Царство. Ведь если людей в толпе к престолу сковывает страх, значит, они сами себя не идентифицируют, и овцы боятся, что они — козлы, а козлы рассчитывают на то, что они — овцы. Следовательно, овцы не ведая о своей правости, считают добро, совершенное для малых сих недостаточным и не заслуживающим Царства уготованного.

Тогда кто эти овцы — верующие во славу Сына Человеческого или не читавшие Евангелие, раз не учли предупреждения о Царстве? Невнимательные праведники или корыстно верующие? Сколько их сейчас вокруг меня? Знаю ли я таких? И как смогут они наслаждаться Царством, зная, что козлы спекаются в страданиях? Тогда что это за Царство беспамятства? Там ли был Иисус после распятия, ожидая нового сошествия? И почему ж, воссев на престол, Он сделался стол суров и неумолим?

И вот читая Евангелие от Матфея — я, пока еще не усохшим от страха языком, постоянно спрашиваю про себя — «Где ты был, Иисус? И что там с тобой делали?».

Александр Ткаченко:

Когда я только пришел в Церковь, мысли о Страшном Суде у меня были совсем простые: нужно постараться жить так, чтобы на этом Суде не оказаться на стороне осужденных. Но потом, чем больше я читал духовной литературы, тем яснее понимал, что шансов на это у меня совсем немного. Если уж великие подвижники перед самой своей кончиной говорили, что не положили даже начала покаянию, на что могу рассчитывать я, со своей никудышней жизнью?

Это были очень грустные мысли, жить с ними было тяжело и безрадостно. Видимо, нечто подобное переживали и другие люди моего поколения. Во всяком случае, примерно лет пятнадцать назад в церковной публицистике наметилась и стала довольно популярной тенденция, которую можно было бы обозначить словами переиначенной детской песенки:

«Нам не страшен страшный суд, страшный суд, страшный суд».

Появились статьи, в которых говорилось, что двери ада могут быть заперты только изнутри, и что в геенну огненную люди идут исключительно по собственной воле. Страшный суд парадоксальным образом для многих вдруг перестал быть страшным. Ну, или скажем так — перестал быть страшным настолько, чтобы всерьез относиться к нему именно как — к суду Божьему.

Наверное, это была такая коллективная попытка избавиться от навязчивого чувства собственной обреченности. В дальнейшем она породила целый шквал сетевых споров на тему: «Спасутся ли все люди без исключения, или же спасение — удел избранных, а большинство людей будут осуждены на вечные муки?»

Эти споры продолжаются по сей день, хотя и с меньшим накалом. Каждая из сторон приводит свои аргументы, цитаты святых, богословские тезисы. И, на мой взгляд, как те, так и другие уходят в этой полемике от главного для каждого из нас вопроса: — А спасусь ли я сам?

Первые, прячась от собственного страха, растворяют этот вопрос во всеобщем спасении. Вторые уповают на погибель грешников так, будто именно в этом и заключается Благая Весть. И, судя по риторике, себя погибающими отнюдь не считают. Иначе, наверное, всю энергию таких споров перевели бы на заботу о спасении собственном.

Возможно, кому-то мои слова покажутся странными, но для меня теперь не таким уж и важным представляется любое рассуждение на тему — спасутся ли все, или нет. Куда более значимым стал другой вопрос — могу ли я погубить себя собственными грехами? Ответ на него вижу только один — да, могу, увы.

Бог всех любит и желает спасения всем людям, но я могу погибнуть! Не какие-то абстрактные еретики, язычники или атеисты, а я — верующий, крещеный человек, могу услышать на Суде Божьем эти страшные слова — иди от Меня, проклятый, в огонь вечный.

И что мне будет проку от того, что Бог есть любовь и только любовь, если сама же эта Божественная любовь и станет для меня обличением моей черствости, жестокости, корыстного и безразличного отношения к другим людям? Что хорошего ждет меня в аду, даже если я, действительно, сам запру его изнутри?

Притча о блудном сыне

Притча о мытаре и фарисее

Что мы знаем о Страшном суде

Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на Престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов — по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне. Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе? И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне. Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и Ангелам его: ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня. Тогда и они скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе? Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне. И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную.

Эти слова Евангелия — о тайне Первого и Второго Пришествия Христова. Первое Пришествие Его на землю было в уничижении, так что Его нельзя было отличить от других людей. Господь явился столь смиренно, что никто не заметил Его появления. Второе Пришествие будет совершенно иным: «Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на Престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы». Первый раз Господь пришел не судить, но спасти мир. Второй раз Он придет для Последнего Суда.

Суд этот будет столь простым, что, кажется, нас не спросят ни о нашей вере, ни о том, как мы молились и постились или богословствовали, а только о том, были мы или не были людьми по отношению к другим людям. Однако в этой предельной простоте открывается тайна Воплощения Божия и Креста, и Воскресения, и Пятидесятницы. И Его Второе Пришествие во славе будет предваряемо явлением на небе Креста, являющего тайну двуединой заповеди.

Когда завершится история человечества, Христос, подводя итоги, будет говорить только о Себе. «Голоден был, жаждал, странен был, в темнице был, болен был». Как если бы среди множества людей существовал только Он один — бесчисленным, бесконечным присутствием: «Истинно, истинно говорю вам: то, что вы сделали одному из этих меньших, вы сделали Мне». Речь не будет идти об отвлеченном теоретическом человеке, а о человеке, который хочет есть, пить, иметь дом, одежду, утешение, заботу. Мы будем судимы за наши самые смиренные движения любви. В этой любви — сокровенное и постоянное присутствие Христа на земле.

Страшный Суд представляется многим отвлеченно-далеким, в то время как Господь — «близ, при дверех», и все происходит уже сейчас. Он одесную Бога Отца, и Он — там, где человек, в этом мире. Но этот мир перевернут, и эта перевернутость мира — не абстракция. Ее можно видеть в тех, кого мир отрицает, не принимает в расчет — в опозоренных, в одиноких, в старых, в безнадежно больных, в сумасшедших, в заключенных, в тех, кто, по существу, исключен из человеческого общества. Он прежде всего в них, но Он также не оставляет Своим присутствием тех, кого мир хвалит и кому сопутствует земной успех, в ком, несмотря на эту видимость, время от времени прорывается через их поверхностность неподдельный страх перед подлинными глубинами жизни.

В этой перевернутости проходит великий путь, Христов и наш, и все, к чему всею сокровенностью своею устремляется наша душа, становится достижимым, но через безжалостное развенчивание иллюзий. Ибо эти люди — наше место, не только здесь, но и в вечности, наше место одесную или ошуюю Бога Отца. В этих людях — Христос, и в них наше место должно быть бесконечно более возможным и более чаемым, чем, например, для современников Христа, ожидавших от Него осуществления своих надежд на победоносного земного мессию. Именно это сильнее всего влечет нас к Нему — то, что в Нем Бог воплотился Мужем скорбей, страдающим существом, что Он отказался от всякой человеческой славы, стал слугою всех и прошел через ужас нашей смерти. Навсегда Он — участник всех наших страданий. Бог обнищал от всех Своих богатств, чтобы мы могли проявить к Нему любовь, Он протягивает к нам руку, как нищий, чтобы в день Суда Он мог сказать нам: «Приидите, благословенные Отца Моего, ибо Я был голоден, и вы дали Мне есть». Он хочет нашей любви, Он все так сотворил и устраивает все так, чтобы мы узнали Его, как Бога Творца, Промыслителя, Бога Судию, но уже совсем по-другому, чем раньше. И благодаря этому Его уничижению нам открылась Его победа над смертью, слава Его Воскресения, к которой Он ведет нас сейчас Собою.

Тайна Страшного Суда — тайна общего воскресения, воскресения каждого из мертвых. И это дано нам всем — никто, ни один человек не лишен этого. Мученики купили Царство своею кровью, отцы-пустынники обрели благодать подвигами воздержания, а мы, живя среди мира, можем достигнуть славы Господа самой простой человеческой помощью — накормить голодного, напоить жаждущего, бездомного приютить, утешить больного, посетить заключенного — это то, что может делать всякий. Это предлагается нам каждый день, из этого состоит вся жизнь. Через самое обыденное гостеприимство Господь хочет приобщить нас Своему непостижимому дару, и, когда мы отвергаем эту возможность, мы отвергаем не только тех людей, которых Он нам посылает, — мы отвергаем Его любовь, Его Крест и Его Воскресение. Что же нам остается?

Потому в словах осуждения неправедным не говорится о нераскаянных страшных грехах неверия, блуда, воровства, колдовства, убийства, а перечисляется все то же самое, что сделали праведники, с добавлением одного слова «не» — не потому, что те грехи не означают ада, а потому, что Страшный Суд определяет грехи неделания как не менее гибельные. Мы видим этот грех неделания и во всех притчах о Суде. Неразумные девы не позаботились о том, чтобы принести елей, в притче о милосердном самарянине священник и левит прошли мимо раненого человека, в отличие от того путника, который был прообразом Самого Христа. Неверный раб, зарывший в землю талант, отвергнут за ничегонеделание, и все, оказавшиеся ошуюю, отринуты на Страшном Суде за то, что не послужили страждущим душою и телом. Приближается разделение между Царством Христа и царством диавола. Но никакое исследование, никакое человеческое знание не может определить, где проходит это последнее разделение, ибо оно принадлежит Господу и совершается беспрерывно, и даже там, где уже как будто обходятся без Него. Но, как говорится, единственное, что требуется для торжества зла, — это чтобы хорошие люди ничего не делали.

Ложь и бесстыдство на земле давно перешли все границы. Но есть нечто худшее — это умственный, и нравственный, и духовный паралич слишком многих. И ужаснее всего — когда этот паралич касается нас, верующих людей, Церкви. Отсутствие нормальной реакции на зло вызывает большее беспокойство, чем даже действие зла, потому что оно выдает состояние ослабленности организма, который пассивно, не сопротивляясь, переносит диавольское нашествие. Насколько душа больше тела, настолько больше должна быть наша забота об этом. Время начаться суду с Дома Божия, потому что Церковь отвечает за себя и за всех, и неспособность наша послужить одному из меньших сих — неспособность послужить Христу. Без любви — мы без Него. Бог есть Свет, и в Нем нет никакой тьмы, нет зла, нет отсутствия добра, нет нелюбви.

Апостол Павел в своем знаменитом гимне любви убеждает нас в том, что любовь — это чудо из чудес. И тут же добавляет, что любовь невозможна, абсолютно невозможна, если мы не увидим в ней то, чем она является — Божественным даром. Это слово «Божественным» все определяет, и оно дивно, потому что это значит, что любовь — в Евангельском смысле — в своей устремленности и в своей мере имеет Самого Бога.

Если бы Божественная жизнь не явилась среди нас, было бы совершенно невозможно любить других. Но когда мы предстоим перед Добром, поистине бесконечным, рождается в нас любовь. Только так можем мы увидеть драгоценность людей, которые ничего не значат для нас, узнать любовь к тем, кого мы не любим. Без такого предстояния все это будет искусственным, нереальным, лживым. Но Господь не требует от нас лицедейства. Он ставит нас в самом центре испытаний, открывая нам, что наш Первый Ближний, наш единственный Ближний — это Бог. Бог — в человеке, Бог — в мире, Бог, отдающий нам Себя в нас самих и в каждом, Бог, даром Которого мы должны стать Промыслом Божиим в жизни других людей и в нашей собственной. И нам надо совершенно новым взглядом, приобщаясь Божественной сокровенности, увидеть других в той красоте, в какой увидел наш Господь Своих апостолов на Тайной Вечери, когда умывал им ноги. Это должно было быть страшно трудным, потому что среди Его апостолов был Иуда, который уже продал Его, и Петр, который скоро трижды отречется от Него. И были все другие, которые будут спасаться бегством перед лицом непредвиденной катастрофы. Однако Господь преклоняет перед всеми колена, потому что в них Он поклоняется Божественному Присутствию, поклоняется Тому Бесконечному Ближнему, Который есть наш Единственный Ближний.

Он знает, что наступит день, когда всем, в том числе Иуде, будет дана возможность покаяния, возможность возвращения к Богу. И Бог, всегда хранящий всех, если только они откроются Его Божественному милосердию, которое предлагается всегда и всем, преобразит этих людей Своей славой. И они явятся в мире, как Его чистые творения, как источник, как начало, как самое средоточие истории и мира. Тогда, наверное, их можно будет любить безоглядной любовью, как Бог любит их, любить без меры, или, вернее, в той мере, какая есть у Бога, любить бесконечно. Потому любовь предполагает непрестанную молитву, которая превосходит всякую внешнюю видимость и которая через человека достигает глубин Жизни, тайны творения человека, совершившегося любовию Божией. И в этом прикосновении к бесконечному источнику, в этой встрече с Богом Живым, в сокровенности нашего сердца, откроется любовь как тайна Страшного Суда, на котором мы будем судимы также всеми Ангелами и всеми святыми. Только любовь устоит на Страшном Суде. Если жизнь наша строится на чем-то меньшем, чем любовь, мы вне Царства Христова, сейчас и вовеки.

Существует несколько богословских видений Страшного Суда, в том числе достаточно популярное мнение: на Страшном Суде у вас спросят, какой вы человек, а не сколько читали молитв и как постились. Как будет проходить Страшный Суд, что станет главным, как Господь будет мерить нашу жизнь и чем мы оправдаемся? Размышляет протоиерей Максим Козлов.

Протоиерей Максим Козлов

Для того чтобы ответить, что такое Страшный Суд, надо сначала постараться ответить: наше спасение – что это такое? Известны две основные редукции христианского учения о спасении, с которыми святоотеческое богословие не согласно и которым оно не тождественно.

Один взгляд, может быть, нигде не сформулированный в качестве конфессиональной доктрины, но религиозно и психологически очень распространенный: спасение – это то, что зарабатывается. Это то, что можно или заслужить, или, по крайней мере, набрать некоторую совокупность бонусов, баллов, добрых дел, которые можно будет предъявить, сказать: «Я, конечно, грешил, но вот же список, вот хартия, с которой я являюсь, прошу учесть в качестве смягчающего обстоятельства».

Подобное мироощущение было распространено в западном христианстве в эпоху средневековья, но подчас встречается и среди православных верующих в различных формах: «Я ворую, но собор же строю», «Чтобы замолить грех, нужно посетить 40 литургий» и так далее.

Вторая редукция, которую ввели классические протестанты – по-настоящему уверовавший уже спасен, и остальное, в общем, неважно. Потому что если ты отпадешь от веры, этим ты покажешь, что ты не по-настоящему уверовал. Если будешь как-то тяжело грешить, то покажешь, что ты к числу избранных не относишься.

Есть еще и современный взгляд, весьма распространенный в околорелигиозном или парарелигиозном сознании, что все вообще спасутся. Это, пожалуй, господствующая точка зрения, соседствующая с такими штампами, что все религии говорят примерно об одном, что Бог, так или иначе, един для всех религий. В рамках такого миропонимания разговоры о Страшном Суде – это нечто воспитательно-педагогическое. Бог же добрый, он всех любит, как может кого-то не спасти?

Новый Завет куда как более полифоничен. В послании к Римлянам апостол Павел пишет: «человек оправдывается верою, независимо от дел закона» (Рим. 3:28). А в Соборном послании апостола Иакова читаем: «покажи мне веру твою без дел твоих, а я покажу тебе веру мою из дел моих» (Иак. 2:18). Притча о Страшном Суде как раз и говорит о таких ситуациях, когда человек обретает спасение во Христе в вечности через исполнение нравственного закона по отношению к ближнему в земной жизни.

Притча о Страшном Суде

«Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов – по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне. Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе? И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне.

Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его: ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня. Тогда и они скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе? Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне. И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную» (Мф. 25, 31-46).

Для каждого из нас очевидно, что по отношению к спасению человечество делится на две неравные части. Есть те, которые в своей жизни на путях Промысла Божия встретились с Евангельским благовестием, откликнулись на него, познали нравственный закон, не только как голос совести в душе, но как слово Евангелия. Вот с этих, кому больше дано, с нас, христиан, неизмеримо больше и спросится. Мы не имеем права сказать: достаточно мне быть просто приличным человеком, не нарушать уголовный кодекс, уважать маму и папу, быть в поступках верным мужу или жене, не забывать о воспитании детей. Никто из нас не имеет права закрыться от Евангельских слов: «будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5:48).

Христианин должен понимать: я без Бога не могу быть спасенным. Спасение – дар, который дается мне от Него, а от меня Он ждет отклика верой и жизнью. Верой, которая воплощается в жизни. По тому, отозвалось Евангелие в моей жизни добрыми плодами или нет, и буду я судим в итоге.

Есть другая часть человечества – те, кто на путях Промысла Божьего здесь, в историческом бытии, с подлинным христианством не соприкасался. Хочу верить, что к ним применимы слова апостола Павла из послания к Римлянам о язычниках, которые будут судиться по закону совести, который есть в их душе 1 . По притче о Страшном Суде верю, что у них есть надежда на спасение, а к себе не имею права не применить слова Евангелия об узком пути и тесных вратах 2 .

1 «Не слушатели закона праведны пред Богом, но исполнители закона оправданы будут, ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую» (Рим. 2:13 – 15).

Подумайте о картине Страшного суда, каким он нам представляется: Законодатель — Бог, Судья — Бог, Защитник наш — Бог… Какое это правосудие, простите? Это совсем не тот суд, под который, скажем, разбойник подпадает, когда его арестуют…

Каждый из нас, конечно, ожидает смерть в тех категориях, которые ему свойственны. Но не надо создавать ложных категорий. А именно: наша встреча со Христом — это встреча с нашим Спасителем. Встреча наша с Богом — это встреча с любовью неизмеримой. Это мы должны помнить. И мне кажется, что Страшный суд заключается в том, что ты встанешь перед лицом совершенной любви и увидишь, как мало ее в тебе, и ужаснешься. Но это не значит, что тут же начинается мучение. Может быть, я еретик, вы можете меня сжечь, раньше чем я уйду отсюда, но мне представляется, что Бог нас встретит с жалостью о том, что мы целую жизнь прожили — и так бесплодно прожили, и так испортили ее для себя, не говоря о других; и Его реакция на нас — жалость и сострадание.

Когда я читаю, например, притчу об овцах и козлищах, меня поражает не то, что козлища пойдут на левую сторону, овцы на правую, а меня поражают критерии, которые Христос дает о спасении и погибели. Критерии все сводятся к одному: был ты человечным или нет? Накормил голодного? Одел холодного? Дал кров бездомному? Посетил больного? Не постыдился ли признать, что твой друг в тюрьме? и т.д. Не говорится ни одного слова о том, как ты верил, как ты молился, был ли ты благочестивым или нет, потому что вопрос стоит так: если ты не был человеком, твое человечество не может быть обожено. Если ты был человеком, ты можешь стать причастником Божественной природы (2 Пет. 1, 4). И мне кажется, что это глубоко утешительно не в каком-то поверхностном смысле.

Я теперь свои измышления излагаю, поэтому вы можете мне кол поставить за мои измышления богословские. Мы говорим о Страшном суде и о муке. Мне кажется, что русское выражение «он сгорел со стыда» очень ярко это выражает. Когда вдруг обнаружишь что-то ужасное, трагичное, уродливое, самый острый момент — тот, когда ты это видишь впервые: ты вошел в комнату и увидел, что пока тебя не было, твоя мать умерла; ты вошел в дом и увидел, что в твое отсутствие убили любимого человека. Это момент неповторимого ужаса, дальше будет только продолжение, а решает все этот первый момент. В выражении «Страшный суд» мне кажется слово “страшный” относится к тому же: первый момент, когда мы лицом к лицу с Богом — и в ужасе видим, чем мы могли бы быть и чем мы не стали.

А дальше идет другое. Картинное изображение Страшного суда очень часто представляется нам земным судом. Есть судья, есть подсудимый, черти свидетельствуют об одном, ангелы о другом, — но это не соответствует никакой реальности. Ведь в нормальном земном обществе есть законодательный орган, который пишет законы, но их не применяет; есть судьи, которые не пишут законы, а их применяют; есть подсудимый, есть защита, есть свидетели против него и свидетели за него. А подумайте о картине Страшного суда, каким он нам представляется: Законодатель — Бог, Судья — Бог, Искупитель наш — Бог во Христе, Защитник наш — Бог… Какое это правосудие, простите? Это что-то совершенно иное, что мы выражаем словами: правосудие, суд и т.д., — но это совсем не тот суд, под который, скажем, разбойник подпадает, когда его арестуют. Мы не можем знать, каков будет этот суд на самом деле, мы только знаем, что никакая неправда не войдет в Царство Божие. Но чем может искупиться неправда? (Тут не мои измышления, так что я более уверенно это говорю.) Французский писатель, католический епископ говорил, что страдание — единственное место встречи между злом и добром, потому что зло всегда врезается или в плоть, или в душу жертвы. Жертва может быть виновная или невиновная, но вот место, где они скрещиваются. И он настаивал, что в момент, когда человек, виновный или нет, делается жертвой, он получает власть простить; он может повторить слова Спасителя: Прости, он не знает, что делает!

У меня есть пример этого из концентрационных лагерей. После войны я полтора года занимался как врач людьми, которые освобождались из лагерей. Мне попала немецкая газета, где рассказывалось о том, как в одном из лагерей (кажется, Дахау) была найдена молитва, написанная евреем на куске оберточной бумаги.

«Мир всем людям злой воли! Да престанет всякая месть, всякий призыв к наказанию и возмездию. Преступления переполнили чашу, человеческий разум не в силах больше вместить их. Неисчислимы сонмы мучеников.

Поэтому не возлагай их страдания на весы Твоей справедливости, Господи, не обращай их против мучителей грозным обвинением, чтобы взыскать с них страшную расплату. Воздай им иначе! Положи на весы, в защиту палачей, доносчиков, предателей и всех людей злой воли — мужество, духовную силу мучимых, их смирение, их высокое благородство, их постоянную внутреннюю борьбу и непобедимую надежду, улыбку, осушавшую слезы, их любовь, их истерзанные, разбитые сердца, оставшиеся непреклонными и верными перед лицом самой смерти, даже в моменты предельной слабости. Положи все это, Господи, перед Твоими очами в прощение грехов, как выкуп, ради торжества праведности, прими во внимание добро, а не зло! И пусть мы останемся в памяти наших врагов не как их жертвы, не как жуткий кошмар, не как неотступно преследующие их призраки, но как помощники в их борьбе за искоренение разгула их преступных страстей. А когда все это кончится, даруй нам жить как людям среди людей, и да возвратится на нашу исстрадавшуюся землю мир — мир людям доброй воли и всем остальным».

Второй пример — человека, которого я очень близко знал. Он был старше меня значительно, участник первой мировой войны, где он потерял руку; он вместе с матерью Марией Скобцовой спасал людей во время немецкой оккупации — Федор Тимофеевич Пьянов. Его взяли немцы в лагерь, он четыре года там был, остался в живых. Когда он вернулся, я его встретил случайно на улице, говорю: Федор Тимофеевич, что вы принесли обратно из лагеря, с чем вы вернулись? — Я вернулся с ужасом и тревогой на душе. — Вы что, потеряли веру? — Нет, — говорит, — но пока в лагере я был жертвой жестокости, пока я стоял перед опасностью не только смерти, но пыток, я каждую минуту мог говорить: Господи, прости им, они не знают, что творят! И я знал, что Бог должен услышать мою молитву, потому что я имел право просить. Теперь я на свободе; наши мучители, может быть, не поняли и не раскаялись; но когда я говорю теперь: Господи, прости, они не знают, что творят, — вдруг Бог мне ответит: а чем ты докажешь искренность своего прощения? Ты не страдаешь, теперь тебе легко говорить… Вот это тоже герой прощения.

И я глубоко уверен, что в конечном итоге, когда мы все станем на суд Божий, не будет такой жертвы, которая не станет в защиту своего мучителя, потому что раньше, чем придет время окончательного Страшного суда над человечеством, каждый, умерев, успеет на себя взглянуть как бы в зеркале Божества, увидеть себя по отношению ко Христу, увидеть, чем он был призван быть и не был, и не сможет осудить никого. Рассказ Гоголя о страшной мести: немыслимо, чтобы кто-нибудь сказал: прокляни его, брось в вечную пропасть. Вот моя реакция на это, и я это пережил в известной мере.

Из книга митрополита Антония Сурожского «Человек перед Богом». М., 2001 г.

Что поражает больше всего в том, как Христос ведет Страшный Суд, так это то, что Он не рассматривает никаких законодательных, теологических (вероучительных) и обрядовых вопросов, не касается масоры (предание и система истолкования Писания). Все строится на оценке активной социально-значимой жизненной позиции или ее отсутствии. Главная тема и акцент Страшного Суда – это МИЛОСЕРДИЕ и СПРАВЕДЛИВОСТЬ, значит, и Суд этот страшен именно для немилосердных и несправедливых. Здесь и выясняется, что Господь Иисус Христос есть Мессия алчущих, жаждущих, бездомных, инвалидов и заключенных и тех, кто им помогает, – это и есть Его настоящее стадо («овцы»). Все остальные не принадлежат к Его стаду, поставлены слева от Него («козлы»). Но милосердие понимается в словах Христа не как гуманитарная помощь нуждающимся, но как подлинная СПРАВЕДЛИВОСТЬ, то есть деятельное и даже наступательное милосердие, ниспровергающее ханжество и лицемерие лжегуманизма. Читаем: «…ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову» (Ис.1:17); и еще: «…суд без милости не оказавшему милости» (Иак. 2, 13); и еще: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» (Мф. 5, 7).

Итак, Сын Божий, на Страшном Суде, выделяет следующие болевые точки в судьбе гибнущего мира:

Нехватка чистой питьевой воды.

Рост хронических и эпидемиологических заболеваний.

Рост количества осужденных и заключенных в тюрьмы.

Ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть» (Мф. 25, 42).

Голод – не прекращаясь, увеличивается на нашей планете. Особенно в результате искусственно созданного экономического кризиса.

КАЖДЫЙ ДЕНЬ в мире от голода и недоедания умирают 18 тысяч детей, и 854 миллиона людей ложатся спать голодными. Об этом сообщил глава Всемирной продовольственной программы (ВПП), господин Диуф, назвав сложившуюся ситуацию «страшным обвинением миру».

Нельзя обвинять природу или Бога в том, что пищи и ресурсов на этой планете не хватает многим и многим миллионам людей. Господь Бог создал эту планету такой, что она может позаботиться обо всех живых существах, населяющих ее. Создав мир, Бог воскликнул: «хорошо весьма» (Быт. 1, 31). И только богачи со своим неправильным распределением труда, ресурсов и продовольствия, используя спекулятивно нажитый капитал, обрекают на нищету и голод целые народы и страны.

«На нашей планете производится продовольствие, которого достаточно, чтобы прокормить все ее население» – сказал официальный представитель ООН господин Диуф. Он добавил, что право на питание было формально признано во Всемирной декларации прав человека, принятой ООН в 1948 году, однако оно до сих пор не обеспечивается.

В Библии сказано: «Если брат или сестра наги и не имеют дневного пропитания, а кто-нибудь из вас скажет им: “идите с миром, грейтесь и питайтесь”, но не даст им потребного для тела: что пользы?» (Иак. 2, 15–16); и еще: «Если голоден враг твой, накорми его хлебом» (Притч. 25, 21). Пророк Исаия призывает: «раздели с голодным хлеб твой, и скитающихся бедных введи в дом; когда увидишь нагого, одень его, и от единокровного твоего не укрывайся» (Ис. 58, 7). Богатые не обращают внимание на проблемы малоимущих, они живут так, «как будто… одни поселены на земле» (Ис. 5, 8). Голодных и больных дистрофией становится с каждым годом все большее и больше, в том числе и в нашей стране.

«Жаждал, и вы не напоили Меня» (Мф. 25, 42).

Нехватка чистой питьевой воды – еще одна серьезная проблема нашего мира. Каждый пятый житель планеты не может пить вдоволь пресной воды.

Согласно данным Всемирной организации здравоохранения, в настоящее время на нашей планете почти два миллиарда человек страдает от нехватки питьевой воды. За последние 100 лет потребление воды увеличилось в семь раз. По мнению международных экспертов, проблема дефицита пресной воды станет одной из самых острых к середине ХХI века. По прогнозам ученых, к 2025 г. 3,2 миллиарда жителей нашей планеты будут страдать от недостатка воды, дефицит пресной воды к этому времени увеличится до 1,3 – 2,0 триллионов кубометров в год. По данным ООН, уже сегодня ее дефицит, включая сельскохозяйственные и промышленные нужды, оценивается в 230 миллиард кубометров в год.

Сказано: «если он жаждет (враг твой. – О.С.), напой его водою» (Притч. 25, 21); и еще: «И кто напоит одного из малых сих только чашею холодной воды, во имя ученика, истинно говорю вам, не потеряет награды своей» (Мф. 10, 42). Чувство жажды, и особенно духовной, по-настоящему мы сможем удовлетворить только в Царствии Небесном. Сказано: «И показал мне чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл, исходящую от престола Бога и Агнца» (Откр. 22, 1); и еще: «а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную» (Ин. 4, 14).

По прогнозам политологов, войны XXI века будут вестись за водные ресурсы и северные регионы планеты – и это обусловлено всемирным потеплением. Особый интерес у мировой финансовой элиты вызывает озеро Байкал, которое и пытаются отторгнуть от РФ, включая «проект Байкал» во всевозможные международные и зарубежные проекты. Десятки, если не сотни, организаций обосновались на берегах этого северного чуда.

Проблемы с чистой питьевой водой по-прежнему волнуют многих и многих людей.

«Был странником, и не приняли Меня» (Мф. 25, 43).

Люди, нуждающиеся в жилье, – еще одна серьезная проблема современности. Сказано: «Горе вам, прибавляющие дом к дому, присоединяющие поле к полю, так что [другим] не остается места, как будто вы одни поселены на земле. В уши мои [сказал] Господь Саваоф: многочисленные домы эти будут пусты, большие и красивые – без жителей» (Ис. 5, 8–9). Искусственное завышение стоимости жилья, вытеснение малоимущих людей за пределы мегаполисов; «черные риэлторы», действующие по наводке милиции и социальных служб, вывозящие пожилых и одиноких людей прямо живьем на кладбища или в крематории, – все это реальность наших дней. Сказано у пророка Амоса: «Ибо вот, Господь даст повеление и поразит большие дома расселинами, а малые дома – трещинами» (Ам. 6, 11). – То есть, нечестивый бизнес на жилье будет обречен на уничтожение в День Господа.

Бездомными в современной России являются: дети-беспризорники, бомжи, дети, занимающиеся проституцией (ради куска хлеба), и пожилые люди, изгнанные детьми или внуками умирать на улицу. По разным оценкам, от трех до пяти миллионов взрослых россиян и от двух до пяти миллионов бездомных, беспризорных детей не имеют постоянного жилья в РФ.

Всемирный русский народный собор обеспокоен ростом числа беспризорников в России. По оценкам МВД, “в последнее время число беспризорников возрастает и сейчас составляет 2,17% от общего числа детей, то есть 2 из 100 детей в России – беспризорники”, – передает ИТАР-ТАСС. Такие данные сообщила руководитель комиссии по социальным вопросам и демографической политике Общественной палаты Елена Николаева, выступившая на одной из секций ВРНС.

Христос позаботится о Своих овцах, чтобы каждый в Царстве Его Отца имел свой дом. Сказано: «В доме Отца Моего обителей много. А если бы не так, Я сказал бы вам: Я иду приготовить место вам. И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я» (Ин. 14, 2–3).

Миллионы и миллионы бездомных бросают вызов нашей вере, сможем ли мы устоять в День Суда.

«Был наг, и не одели Меня» (Мф. 25, 43).

Люди, нуждающиеся в одежде, – еще одна серьезная проблема. Сказано: «ибо Господь, Бог ваш, есть Бог богов и Владыка владык, Бог великий, сильный и страшный, Который не смотрит на лица и не берет даров, Который дает суд сироте и вдове, и любит пришельца (то есть бездомного. – О.С.), и дает ему хлеб и одежду. Любите и вы пришельца» (Втор. 10, 17–19). – То есть и вы поступайте так же. Сказано: «и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду» (Мф. 5, 40). Мы не должны ради тряпок вступать в разбирательство и пререкания с другими людьми, понимая, что только в Царстве Бога царит справедливость, в том числе и по отношению к внешнему виду человека, на что намекает стих из притчи о блудном сыне: «А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги» (Лк. 15, 22). В любом случае – христиане всегда довольствовались тем, что имели, как сказано: «Имея пропитание и одежду, будем довольны тем» (1 Тим. 6, 8), но бережно относились к тому, что имели. Забыв талит (фелонь) в Троаде, апостол Павел писал: «Когда пойдешь, принеси фелонь, который я оставил в Троаде у Карпа, и книги, особенно кожаные» (2 Тим. 4, 13). Еще Христос учил учеников и народ бережно относиться к тому, что Бог посылал им. Сказано: «И ели, и насытились все; и оставшихся у них кусков набрано двенадцать коробов» (Лк. 9, 17). Запрещено было по внешнему виду оценивать духовные качества человека:«Ибо, если в собрание ваше войдет человек с золотым перстнем, в богатой одежде, войдет же и бедный в скудной одежде, и вы, смотря на одетого в богатую одежду, скажете ему: тебе хорошо сесть здесь, а бедному скажете: ты стань там, или садись здесь, у ног моих, – то не пересуживаете ли вы в себе и не становитесь ли судьями с худыми мыслями? Послушайте, братия мои возлюбленные: не бедных ли мира избрал Бог быть богатыми верою и наследниками Царствия, которое Он обещал любящим Его?» (Иак. 2, 2–5). В Царстве Бога спасенные народы и племена будут стоять «пред престолом и пред Агнцем в белых одеждах и с пальмовыми ветвями в руках своих» (Откр. 7, 9). А Самого Христа мы увидим облаченым «в подир и по персям опоясанного золотым поясом» (Откр. 1, 13). «Подир» – это одежда ветхозаветных первосвященников.

Миллионы и миллионы людей, особенно в странах «третьего мира», по-прежнему нуждаются в необходимой одежде.

«Был… болен… и не посетили Меня» (Мф. 25, 43).

Но вернемся к следующим проблемам современного нам мира, в чем Христос может обвинить нас в день Страшного Суда.

Рост хронических и эпидемиологических заболеваний – во всем мире и в нашей стране – увеличивается.

Медики ожидают, что к 2013 году количество больных онкологическими заболеваниями вырастет по всему миру до 15 миллионов человек, как сообщил заместитель директора Московского научно-исследовательского онкологического института им. Герцена Валерий Старинский. “Где-то порядка 15 миллионов в 2013 году ожидается, по данным Всемирной организации здравоохранения, больных злокачественными новообразованиями. У нас (в РФ) сейчас на учете 2,6 миллиона человек”, – сказал он.

В 2007 году, по данным Минздравсоцразвития РФ, было выявлено 118 367 больных туберкулезом (83,2 на 100 тысяч населения). Огромное количество больных туберкулезом выходит на лиц, находящихся в местах лишения свободы.

Христос с особой заботой всегда относился к больным. Сказано: «Когда же настал вечер, к Нему привели многих бесноватых, и Он изгнал духов словом и исцелил всех больных» (Мф. 8, 16). Перед вознесением на Небеса он наставлял Своих учеников словами: «больных исцеляйте, прокаженных очищайте, мертвых воскрешайте, бесов изгоняйте; даром получили, даром давайте» (Мф. 10, 8). В Церкви существует и Таинство Соборования, о котором говорится в Послании Иакова: «Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему. Признавайтесь друг пред другом в проступках и молитесь друг за друга, чтобы исцелиться: много может усиленная молитва праведного» (Иак. 5, 14–16). Но многие больные в мире по-прежнему остаются и без лечения, и без необходимого присмотра.

«Был… в темнице, и не посетили Меня» (Мф. 25, 43).

Рост количества осужденных и заключенных в тюрьмы – еще одна проблема. Суд – это дело Божие, и те библейские принципы проведения судебного разбирательства, которые установлены в Священном Писании, не соблюдаются мирскими судами. Впрочем, христианин только в исключительных случаях может обращаться в светский суд (см. Деян. 26, 32), для верующих существует суд церковный (см. 1 Кор. 6, 1–7). Не пытаясь давать нравственную оценку светским судам, мы обратим внимание на следующие цифры.

Если взять численность заключенных на 100 000 человек, то самая высокая плотность заключенных в «демократичных» США – 715 заключенных на 100 000 законопослушных граждан, второе место – в РФ (584)…

На 2006 год Госкомстат РФ называет следующую цифру заключенных – мужчин, женщин, детей и стариков: 800–900 тысяч.

Причем от лица находящихся в тюрьмах и лагерях в полной мере можно отнести сразу все пункты обвинения, кроме «был странником», так как по понятным причинам это не применимо для ограниченных в передвижении. Но со всей уверенностью к ним можно применить слова: «ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня… был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня» (Мф. 25, 42–43). Ибо условия содержания во многих тюрьмах и лагерях – это и голод, и жажда, грязная и рваная одежда, болезни и ужасы ограниченной свободы.

Все эти люди в одинаковой степени, как голодающие и жаждущие, малоимущие, бездомные и больные, – и есть Господь Христос Иисус, просящий у нас помощи. Именно эти цифры, которые мы с вами рассмотрели по шести пунктам, лягут в основу обвинения на Страшном Суде по отношению к нам, живущим в начале XXI века, всей совокупностью стоящих за ними страданий, болезнями и несчастьями, трагедиями и смертями. Почему? Потому что Христос ставит знак равенства между Собой и «одним из сих меньших».

В этом и заключается универсальность христианства: служа любому человеку, «малому сему», независимо от того, кто или «что» он, мы служим Самому Христу. Ведь Сын Божий наставляет нас: «Но вы любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым» (Лк. 6, 35).

Сегодня, впрочем, как и всегда от момента Боговоплощения (когда Сын Божий облекся в человеческую плоть и соделался Сыном Человеческим – вочеловечился), Христос – это…

…голодный бомж в грязной одежде, бредущий бесцельно по улице,

…и чахоточный мальчишка-беспризорник, избиваемый полицейским в подземном переходе,

…и больной и немытый старик, брошенный всеми в пустой квартире,

…и пожилая бабушка, стыдливо подбирающая пустые бутылки из-под пива,

…и малолетка, входящий в камеру по первому сроку его, «малолетки», где его будут унижать и насиловать,

…и старый зек, штопающий свой потрепанный бушлат, как штопают саван,

…и проститутка, избиваемая сутенером,

…и мальчик-солдат, кинутый на чеченский Грозный в атаку пьяным и обкуренным офицером,

…и пузатый рахитичный негритенок, «головастик», берущий в руку гуманитарную пластиковую бутылку теплой, но чистой воды —

и все это – ХРИСТОС.

«Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его: ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня. Тогда и они скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе?» (Мф. 25, 41–44).

Без сомнения, среди этих людей были и такие, которые некогда подавали нищим, отдавали поношенные вещи соседям, сбрасывались на работе на роженицу или на похороны. Но, оторвавшись от среднего класса, возвысившись до уровня олигархов, они как бы по инерции продолжали творить некое «милосердие». Но униженные и оскорбленные, ограбленные и разоренные не нуждаются ни в каком милосердии, они нуждаются в СПРАВЕДЛИВОСТИ.

А справедливость – это то, что однажды произнес один нравственный и физический «пигмей», и эти слова возвысили его душу до вершин богообщения. Это была настоящая тешува («покаяние»)! Вот эти слова: «Закхей же, став, сказал Господу: Господи! половину имения моего я отдам нищим, и, если кого чем обидел, воздам вчетверо. Иисус сказал ему: ныне пришло спасение дому сему, потому что и он сын Авраама» (Лк. 19, 8–10).

Христос, отождествив Себя Самого с жаждущими и голодающими, скитающимися и нагими, больными и заключенными, объявил Себя Мессией труждающихся и обремененных (см. Мф. 11, 28) – Мессией нищих! Сказано: «Ибо вы знаете благодать Господа нашего Иисуса Христа, что Он, будучи богат, обнищал ради вас, дабы вы обогатились Его нищетою» (2 Кор. 8, 9).

Дорогие братья и сестры! Мы существуем исключительно на ваши пожертвования. Поддержите нас! Перевод картой:

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: