Субсидиарная ответственность финансового директора судебная практика

Обновлено: 01.05.2024

Если посмотреть заголовки юридической публицистики последних лет, то может сложиться впечатление, что субсидиарная ответственность – это настоящий бич собственников бизнеса, то, что практически неминуемо ждет каждого, кто связан с управленческой деятельностью. Юристы и арбитражные управляющие наперебой пугают своих потенциальных клиентов, грозя им "субсидиарной карой", с трибун юридических конференций. Так ли это и какие существуют проблемы и пробелы в процедуре привлечения к субсидиарной ответственности разберем в этой колонке.

В первую очередь, чтобы быть объективными в оценке "бедствия", обратимся к статистике. По данным ЕФРСБ количество удовлетворенных заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности остается неизменным уже третий год подряд и составляет около 40% от всех поданных заявлений. При этом существенный, почти в 2 раза, рост количества решений о привлечении произошел по итогам 2018 года и составил 38% против 22% годом ранее.

Таким образом, объективные цифры говорят о том, что суды привлекают собственников бизнеса к субсидиарной ответственности менее чем в половине случаев. То есть статистический шанс защититься от этой напасти составляет больше 50%, что уже неплохо.

Однако, одной статистикой судебный процесс не выиграть. Поэтому предлагаю предпринять небольшое исследование законодательства и его судебной трактовки, которое возможно поможет при защите доверителей от привлечения к ответственности.

Для начала обратимся к Федеральному закону от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее – Закон № 127-ФЗ), который в действующей редакции предусматривает всего 2 основания для привлечения к ответственности:

несвоевременная подача или неподача заявления о банкротстве (ст. 61.12 Закона № 127-ФЗ);
отсутствие расчетов с кредиторами в процедуре банкротства (ст. 61.11 Закона № 127-ФЗ).

Поскольку дела о банкротстве нередко рассматриваются более 5 лет, то в некоторых случаях может применяться старая редакция Закона № 127-ФЗ, что требует тщательного анализа периода вменяемых ответчику деяний в каждом отдельном случае с целью определения норм, подлежащих применению и, в частности, срока исковой давности.

Несвоевременная подача заявления о собственном банкротстве

Статья 61.12 Закона № 127-ФЗ на первый взгляд устанавливает достаточно ясное основание – факт отсутствия заявления о банкротстве организации в условиях наступившей неплатежеспособности или несвоевременная подача такого заявления. Однако, первая же трудность, с которой приходится сталкиваться при доказывании данного основания – это установление даты, в которую возникла обязанность обратиться с заявлением о банкротстве. При этом ст. 61.12 отсылает нас к ст. 9 Закона № 127-ФЗ, которая содержит перечень случаев, порождающих такую обязанность.

Однако, во-первых данный перечень открытый. Во-вторых, критерии, которые там указаны, носят субъективный характер, их сложно обосновать и доказать.

Разберем для примера лишь один случай, предусмотренный абз. 6 п. 1 ст. 9 Закона № 127-ФЗ: должник отвечает признакам неплатежеспособности и (или) признакам недостаточности имущества. Определение недостаточности имущества содержится в ст. 2 Закона № 127-ФЗ: превышение размера денежных обязательств и обязанностей по уплате обязательных платежей должника над стоимостью имущества (активов) должника; понятие неплатежеспособности содержится там же: прекращение исполнения должником части денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей, вызванное недостаточностью денежных средств. При этом указанная норма содержит презумпцию недостаточности денежных средств.

Долгое время арбитражные суды достаточно формально подходили к данному критерию и руководствовались признаками, установленными в ст. 3 Закона № 127-ФЗ: неисполнение должником обязательств перед контрагентами или работниками в течение 3 месяцев. Однако, с развитием практики сложилась тенденция отхода от формализма.

Указанные позиции ВС РФ были успешно использованы автором при выстраивании линии защиты в двух делах, одно из которых прошло судебный контроль в трех инстанциях (последний судебный акт – Постановление арбитражного суда Московского округа от 28 июня 2021 г. по делу № А41-25946/2020), а второе завершилось на стадии апелляции (Постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 29 июня 2021 г. по делу № А41-25690/2020).

Такой уход от формального подхода к признаку неплатежеспособности безусловно является прогрессом. Однако, введенное ВС РФ (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 20 июля 2017 г. № 309-ЭС17-1801 по делу № А50-5458/2015) в судебную практику понятие "объективное банкротство" несильно исправило ситуацию с установлением момента наступления неплатежеспособности, который по настоящее время является дискуссионной темой как в научных кругах, так и при рассмотрении судом конкретного дела.

Невозможность полного погашения требований кредиторов в деле о банкротстве

Указанное основание на первый взгляд сформулировано достаточно странно. Поскольку процедура банкротства уже предполагает, что кредиторы не получат полного удовлетворения в силу наступившей неплатежеспособности организации.

Не спасает ситуацию и указание в п. 1 ст. 61.11 Закона № 127-ФЗ на виновные действия или бездействия контролирующего должника лица, как основание для привлечения к ответственности, поскольку Закон № 127-ФЗ не содержит какого-либо перечня подобных действия (бездействий). Существует лишь презумпция вины, которая установлена ч. 2 этой же статьи, и "срабатывает" в суде при наличии одного из перечисленных в этой норме обстоятельств.

Указанная презумпция призвана облегчить процесс доказывания для арбитражных управляющих (или кредиторов). Однако, данная презумпция является опровержимой, то есть может быть преодолена ответчиком в ходе рассмотрения дела.

Например, подп. 2 п. 2 ст. 61.11 Закона № 127-ФЗ может быть опровергнут представлением бывшим руководителем должника доказательств невозможности исполнить обязанность о передаче документации должника конкурсному управляющему вследствие объективных факторов, находящихся вне его контроля, например при наличии уголовного дела, в рамках которого следователем были изъяты соответствующие документы (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 30 сентября 2019 № 305-ЭС19-10079 по делу № А41-87043/2015).

Говоря о презумпциях, предусмотренных главой III.2 Закона о банкротстве, необходимо вслед за ВС РФ (Определение Верховного Суда РФ от 22 июня 2020 г. по делу № 307-ЭС19-18723(2,3) напомнить, что их основная цель – распределить бремя доказывания среди участников процесса, как правило, переложив это бремя на более информированную сторону. Общая направленность этих презумпций – обвинительная. Это означает, что не заявитель должен доказывать наличие вины ответчиков, а ответчики (лица, привлекаемые к субсидиарной ответственности) должны доказывать отсутствие вины, то есть опровергать презумпции соответствующими доказательствами. Непонимание этого важного положения Закона о банкротстве, наверное в половине случаев, приводит к отсутствию качественно выстроенной защиты ответчиков и привлечению их к субсидиарной ответственности в "полуавтоматическом режиме".

Кроме уже указанной презумпции ч. 2 ст. 61.11 Закона № 127-ФЗ, необходимо отметить следующие:

презумпция контролирующего должника лица – лица указанные в п. 4 ст. 61.10 Закона № 127-ФЗ считаются КДЛ, пока не доказано иное,
презумпция наличия причинной связи между невозможностью удовлетворения требований кредитора и неподачей (несвоевременной подачей) заявления о банкротстве – может быть опровергнута в силу указания п. 2 ст. 61.12 Закона № 127-ФЗ .

Однако, с учетом уже упоминавшейся специфики применения редакции Закона № 127-ФЗ, существует проблема отнесения данных презумпций к процессуальному или материальному праву. Согласно п. 3 ст. 4 Федерального закона от 29 июля 2017 № 266-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях" в совокупности с ч. 4 ст. 3 Арбитражного процессуального кодекса, к рассматриваемым в настоящий момент спорам применяется действующее процессуальное право.

При этом, материальное право должно применяться в редакции закона, действовавшей в момент исследуемых судом действий (бездействий) ответчика, о чем говорит подход, изложенный в пункте 2 Информационного письма Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 27 апреля 2010 г. № 137, и нашедший свое отражение в судебной практике (см., например, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 18 сентября 2020 г. № Ф05-13870/2020 по делу № А41-40498/2018, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 17 сентября 2020 г. № Ф05-16080/2017 по делу № А41-27065/2017, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 11 сентября 2020 № Ф05-13314/2020 по делу № А40-113935/2018).

Таким образом, сторонники отнесения презумпций к нормам процессуального права готовы применять их во всех без исключения спорах о субсидиарной ответственности. В тоже время, сторонники точки зрения, что презумпции – это нормы материального права, считают неоправданным их применение в спорах об обстоятельствах имевших место до появления в Законе № 127-ФЗ соответствующих презумпций.

Возвращаясь к вопросу вины привлекаемых к субсидиарной ответственности лиц, в частности к ее доказыванию и установлению, необходимо отметить, что даже несмотря на имеющееся в распоряжении судов Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 2017 г. № 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве", с установлением вины все еще имеются большие трудности. В практике ВС РФ по несколько раз в год встречаются кейсы в которых Суд отменяет нижестоящие решения как о привлечении к ответственности, так и об освобождении от нее.

Регулярно анализируя такие кейсы автор колонки выработал метод использования судебной практики от "противного", когда даже "обвинительное" Определение ВС РФ может быть использовано при защите доверителей от субсидиарной ответственности.

Так например в уже упоминавшемся Определении Верховного Суда РФ от 22 июня 2020 г. по делу № 307-ЭС19-18723(2,3) можно взять на вооружение 3 критерия для установления того, повлекло ли поведение ответчиков банкротство должника, которые выделил ВС РФ на основе Постановления Пленума от 21 декабря 2017 г. № 53:

наличие у ответчика возможности оказывать существенное влияние на деятельность должника (что, например, исключает из круга потенциальных ответчиков рядовых сотрудников, менеджмент среднего звена, миноритарных акционеров и т.д., при условии, что формальный статус этих лиц соответствует их роли и выполняемым функциям);
реализация ответчиком соответствующих полномочий привела (ведет) к негативным для должника и его кредиторов последствиям; масштаб негативных последствий соотносится с масштабами деятельности должника, то есть способен кардинально изменить структуру его имущества в качественно иное - банкротное - состояние (однако не могут быть признаны в качестве оснований для субсидиарной ответственности действия по совершению, хоть и не выгодных, но несущественных по своим размерам и последствиям для должника сделки);
ответчик является инициатором такого поведения и (или) потенциальным выгодоприобретателем возникших в связи с этим негативных последствий.

Процедура привлечения к субсидиарной ответственности вне рамок дела о банкротстве

Рассуждая о проблемах привлечения к субсидиарной ответственности, нельзя пройти стороной новую для кредиторов возможность привлекать к субсидиарной ответственности вне дела о банкротстве, например после его завершения или даже минуя этот длительный процесс.

Здесь необходимо отметить недостатки юридической техники законодателя. Так, например, п. 1 ст. 61.19 Закона № 127-ФЗ, который устанавливает круг лиц, имеющих право обратиться с соответствующим заявлением, содержит отсылочную норму на п. 3 ст. 61.14 Закона № 127-ФЗ, который касается только одного основания для привлечения к субсидиарной ответственности – по ст. 61.11 Закона № 127-ФЗ.

При этом п. 4 ст. 61.14 Закона № 127-ФЗ содержит указание на круг лиц, которые также могут обратиться с соответствующим заявлением уже на основании ст. 61.12 Закона № 127-ФЗ.

Однако, сравнение текста этих двух пунктов (п. 3 и п. 4) указанной ст. 61.14 Закона № 127-ФЗ, не позволяет однозначно установить может ли заявитель по делу о банкротстве обратиться с заявлением по основанию ст. 61.12 Закона № 127-ФЗ в случае прекращения производства по делу о банкротстве до введения процедуры, применяемой в деле о банкротстве (то есть на стадии рассмотрения судом обоснованности заявления).

Также, у судов возникают трудности с применением процессуальных норм. Несмотря на прямое указание подп. 2 п. 4 ст. 61.19, п. 5 ст. 61.19 Закона № 127-ФЗ на применение правил обычного искового производства или правил рассмотрения "групповых исков" (глава 28.2 АПК РФ), суды смешивают процессуальные нормы АПК РФ и Закона № 127-ФЗ. Например, по иску, рассмотренному вне рамок дела о банкротстве, в качестве итогового судебного акта выносится определение суда (как в деле о банкротстве), а не решение (как в исковом производстве), что в свою очередь влияет на процессуальные сроки для обжалования.

Кроме этого, суды часто не используют презумпции, упомянутые выше и в "отказных" решениях указывают, что истцом не были доказаны обстоятельства, которые на самом деле презюмируются Законом № 127-ФЗ и, вообще говоря, должны опровергаться ответчиком.

Именно такой фразой хочется завершить наши небольшие рассуждения. Обилие количества дел о привлечении к субсидиарной ответственности, прошедших все 3 инстанции и доходящих до ВС РФ, говорит не только об актуальности этого института возмещения ущерба кредиторам, но и о сложности споров и о несовершенстве законодательства.

Вместе с этим, для юриста, защищающего ответчиков по таким делам, несмотря на казалось бы негативный тренд, существует достаточно возможностей использовать в своей работе весь инструментарий от нахождения пробелов в Законе № 127-ФЗ, до использования в своих процессуальных документах правовых позиций ВС РФ, взятых даже из негативной судебной практики.

При банкротстве компании кредиторы обычно получают меньше, чем рассчитывали. Поэтому в последние несколько лет стала популярна процедура привлечения учредителей и руководителей банкрота к дополнительной — субсидиарной ответственности. Она весьма удобна для кредиторов, ведь деньги взыскиваются из имущества физического лица, которое обычно имеет собственность на внушительную сумму. Мы отобрали десять свежих примеров из судебной практики с важными выводами судей. В большинстве приведенных споров о субсидиарной ответственности даже суды не всегда приходили к единому мнению.

Холдинговая структура не спасает от субсидиарной ответственности

Суд первой инстанции привлек генерального директора должника к субсидиарной ответственности, а также взыскал деньги с президента компании, который владел активами должника не напрямую, а через холдинговую структуру. То есть формально он владел только компанией, которой принадлежало имущество должника, а в самой организации-банкроте занимал административную должность.

Апелляция согласилась с применением субсидиарной ответственности, но суд округа отменил решение в части взыскания убытков с владельца холдинга. Суд округа исходил из того, что согласно должностной инструкции президент общества подотчетен генеральному директору и осуществляет лишь контроль над эффективной работой персонала компании и ее подразделений.

При рассмотрении данного дела Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ указала, что установление фактического контроля не всегда обусловлено наличием (отсутствием) юридических признаков аффилированности. Напротив, контролирующее лицо всегда заинтересовано в сокрытии своей связи с должником. При ином подходе фактические владельцы компании могли бы избегать ответственности путем составления нужных юридических документов.

Судьи Верховного Суда РФ признали президента контролирующим лицом на основании следующих признаков:

согласно карточкам банковских счетов президент компании вправе распоряжаться денежными средствами общества самостоятельно;
он является управляющим холдинговых компаний, которым принадлежат основные активы должника (объекты недвижимости и интеллектуальной собственности);
на встречах с представителями государственных органов и СМИ президент позиционировал себя в качестве фактического владельца группы компаний (бенефициара).

Привлечь к «субсидиарке» можно даже после завершения банкротства

Кредитор обратился в суд первой инстанции для привлечения учредителей и руководителей должника к субсидиарной ответственности. Суд принял заявление до завершения конкурсного производства, но на момент его рассмотрения процедура банкротства уже закончилась, и должник был ликвидирован. Поэтому Арбитражный суд Москвы прекратил дело и указал, что иск можно подать вне рамок дела о банкротстве.

Апелляционная инстанция не согласилась с таким выводам, ведь согласно ст. 57 Постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 № 53 иск о субсидиарной ответственности нельзя подать, если суд уже отказал при рассмотрении дела о банкротстве. Таким образом, суд первой инстанции помешал заявителю хотя бы когда-нибудь взыскать деньги с контролирующих лиц. Девятый арбитражный апелляционный суд посчитал это грубым нарушением прав кредитора и вернул дело на новое рассмотрение.

Арбитражный суд Московского округа не согласился с апелляцией и поддержал изначальное решение первой инстанции. Судьи кассации указали, что конкурсная масса формируется на этапе конкурсного производства, соответственно, подать заявление о привлечении контролирующих должника лиц можно только в рамках его проведения. При завершении процедуры заявитель утрачивает право на привлечение к «субсидиарке» в рамках банкротства.

Дело дошло до Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда, которая обнаружила в вердикте кассационной станции нарушение права кредитора на судебную защиту. По мнению судей ВС РФ, завершение дела о банкротстве и внесение записи об исключении должника из ЕГРЮЛ не препятствовали рассмотрению данного заявления по существу в рамках дела о банкротстве, учитывая, что контролирующие должника лица правоспособность сохранили. Спор вернули в первую инстанцию, чтобы его рассмотрели еще раз.

Примечание редакции:

Согласно новому законодательному регулированию конкурсные кредиторы вправе обратиться с заявлением о привлечении лица к субсидиарной ответственности в ходе любой процедуры, применяемой в деле о банкротстве, а также вне рамок дела о банкротстве в порядке искового производства (ст. 61.14, 61.19, 61.20 закона о банкротстве).

Если не привлекли к субсидиарной, то могут просто взыскать убытки

Налоговая служба обратилась в арбитражный суд, чтобы взыскать задолженность с бывших директоров в порядке субсидиарной ответственности. Руководители банкрота передали почти всю недвижимость сторонним лицам прямо перед банкротством. Как полагала ФНС РФ, помимо отчуждения недвижимости второй предпосылкой банкротства общества стало создание такой системы организации предпринимательской деятельности, которая была направлена на незаконное использование банковских счетов.

Суды трех инстанций отказали в применении субсидиарной ответственности. Они не нашли причинно-следственной связи между действиями руководителей и банкротством предприятия, потому что только по одной сделке с недвижимым имуществом был получен убыток. Заключение же сделок с аффилированными организациями — не повод для субсидиарной ответственности.

А Верховный Суд заметил, что такая тотальная реализация недвижимого имущества выходит за рамки стандартной управленческой практики, применяемой в обычной хозяйственной деятельности. Учитывая это, судам следовало предложить директорам раскрыть реализуемый ими план, цели столь масштабной кампании по передаче основных ликвидных активов другим лицам, в том числе аффилированным с должником, предполагаемый результат выполнения данного плана. Такие действия суды не совершили. Судьи надлежащим образом не оценили сделки на убыточность.

По мнению Верховного Суда, независимо от того, каким образом при обращении в суд заявитель поименовал вид ответственности и на какие нормы права он сослался, самостоятельно квалифицирует предъявленное требование. При недоказанности оснований привлечения к субсидиарной ответственности, но доказанности противоправного поведения контролирующего лица, влекущего иную ответственность, судебный орган принимает решение о возмещении таким контролирующим лицом убытков.

Этот спор отправили на новое рассмотрение.

Истец не обязан доказывать вину контролирующих должника лиц

Компания ликвидировалась в добровольном порядке, однако кредитор оспорил эти действия, так как фирма имела долги и обязана была ликвидироваться только через банкротство. На основании того, что генеральный директор должника и учредитель не начали процедуру банкротства, как того требует закон, представитель кредитора подал иск в Арбитражный суд Московской области. В иске он просил привлечь руководителя и собственника компании к субсидиарной ответственности.

Суды первой и второй инстанции не применили субсидиарную ответственность. По их мнению, истец имел подтвержденное судебным актом право требования. Поэтому мог, добросовестно пользуясь своими правами кредитора, заявить о несогласии с ликвидацией. Но такое заявление сделано не было, ликвидацию в установленном законом порядке он не оспорил.

Отклоняя все доводы кредитора, суды ограничились фразами: «Истцом не представлено бесспорных доказательств, подтверждающих факт недобросовестного и неразумного поведения ответчиков», «Доказательств, свидетельствующих об умышленных действиях ответчиков, направленных на уклонение от исполнения обязательств перед истцом, не представлено». Поскольку истец не предоставил доказательства умысла контролирующих лиц, суды отказали в удовлетворении заявленных требований.

Арбитражный суд Московского округа пришел к иному выводу. Нижестоящие суды не учли, что доказывание истцом соответствующих обстоятельств затруднено, потому что должник уклоняется от оплаты задолженности с противоправной целью, поэтому изначально принимает все меры, чтобы данные факты не подтвердились. Предъявление к кредитору высокого стандарта доказывания влечет неравенство процессуальных возможностей, так как он вынужден представлять доказательства, доступ к которым у него отсутствует в силу его невовлеченности в спорные правоотношения (либо он вынужден подтверждать обстоятельства, которых не было).

Суд кассационной инстанции выяснил, что руководители должника имели возможность погасить задолженность, но не сделали этого, что перекладывает бремя доказывания на них. Именно директор и учредитель обязаны доказать, что их действия оправданы стандартной хозяйственной деятельностью.

Примечание редакции:

Применить «субсидиарку» поможет приговор

Кредитор подал иск о взыскании убытков с фактического владельца компании, который действовал через номинальных лиц. Именно его приказы привели предприятие к банкротству.

Суды первой и второй инстанции не нашли оснований для применения субсидиарной ответственности, так как ответчик формально не был ни акционером, ни директором должника. По мнению судей, нет никаких доказательств, что убыточные для компании приказы отдавал фактический владелец.

Однако суд кассационной инстанции напомнил, что в отношении ответчика Новоусманский районный суд Воронежской области ранее вынес приговор по делу об отмывании денег. В рамках уголовного дела правоохранительные органы доказали контролирующую роль ответчика в группе компаний, в том числе в фирме-банкроте по рассматриваемому арбитражному спору. К такому же выводу пришел и Верховный Суд в Определении от 06.05.2019 № 310-ЭС19-4805.

Вышестоящие суды вернули дело в первую инстанцию. Арбитражный суд Воронежской области заново рассмотрел все доказательства и вынес Определение о привлечении фактического владельца к субсидиарной ответственности.

Руководители отделов тоже несут ответственность

Агентство по страхованию вкладов обратилось в Арбитражный суд Кемеровской области для привлечения должностных лиц банка-банкрота к субсидиарной ответственности. Ответчики занимали в банке должности главного бухгалтера и начальника юридического отдела, а также входили в состав правления банка.

Суд отказал агентству.

Конкурсный управляющий подал апелляционную жалобу, в которой указал, что ответчики фактически контролировали кредитную политику банка, в том числе процесс проверки потенциальных заемщиков и их финансового положения. Седьмой арбитражный апелляционный суд поддержал вывод первой инстанции. Он указал, что «руководители структурных подразделений не относятся к контролирующим должника лицам и не могут быть привлечены к ответственности по обязательствам должника». Ответственность должны нести члены совета директоров, которые одобрили спорную сделку.

Однако вышестоящий суд не согласился с мнением судей первой и второй инстанции и вернул дело не пересмотр. По мнению судей кассационной инстанции, ответчики участвовали в согласовании убыточной сделки. То, что сделка окончательно принята советом директоров, еще не означает, что менеджеры банка освобождаются от ответственности.

С подставных лиц взыскать деньги возможно, но надо ли?

Арбитражный суд привлек генерального директора к субсидиарной ответственности в размере 16 млн рублей. В связи с этим бывший руководитель компании обратился с апелляционной жалобой в вышестоящий суд, в которой ссылался на то, что лишь играл роль подставного директора (номинального руководителя), а фактическим руководителем предприятия был другой человек. По мнению апеллянта, именно с фактического руководителя нужно взыскивать убытки, а у номинального директора просто нет указанной в решении суда суммы.

Суд апелляционной инстанции не принял во внимание его доводы. В силу пункта 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 номинальный руководитель не освобождается полностью от субсидиарной ответственности, а лишь несет эту ответственность вместе с фактическим руководителем.

Вышестоящий суд нашел существенные ошибки в предыдущих судебных актах. Ответчик неоднократно указывал судам на необходимость привлечения в качестве соответчика фактического бенефициара должника, ссылаясь на электронную переписку. Но судьи проигнорировали его требования.

Кроме того, суд округа указал, что суды первой и апелляционной инстанций должны были предположить номинальность директора хотя бы в силу его постоянного проживания вне места нахождения общества, на территории другого субъекта РФ.

Суд кассационной инстанции отметил, что привлечение к ответственности только номинального руководителя должника не признается направленным на защиту имущественных интересов кредиторов. Проблематично взыскать деньги с лица, не получавшего серьезной экономической выгоды от деятельности формально возглавляемой им организации.

По смыслу правовой позиции, изложенной в Определении Верховного Суда РФ от 27.12.2018 № 305-ЭС17-4004(2), судебный акт, перспектива исполнения которого заведомо невелика, по существу представляет собой фикцию судебной защиты, что не согласуется с задачами судопроизводства.

На основании этого вышестоящий суд отменил предыдущие судебные акты.

Выдача поручительства не свидетельствует о доведении до банкротства

Конкурсный управляющий просил привлечь бывшего руководителя должника к субсидиарной ответственности в размере 293 млн рублей. Генеральный директор не передал управляющему всю документацию должника и заключил договоры поручительства в размерах, которые превышали все активы предприятия. Согласно закону о банкротстве эти факты являются основанием для взыскания денег с бывшего директора, потому что нарушают права кредиторов.

Суды трех инстанций пришли к единогласному выводу, что непередача документации арбитражному управляющему и заключение невыгодных сделок привели к невозможности погашения требований кредиторов, поэтому бывший директор должен быть привлечен к субсидиарной ответственности. Суды отклонили возражение ответчика об изъятии у него документации следственными органами. Как указали суды, руководитель не обосновал, в рамках каких следственных действий проводилось изъятие деловых бумаг.

Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ не согласилась с мнением нижестоящих судов. Когда передача документации становится невозможной ввиду факторов, находящихся вне сферы контроля директора, он не обязан доказывать злой умысел. Если правоохранительные органы изъяли документацию должника, то у него нет возможности исполнить обязанность по передаче документов. На подобные объективные препятствия и ссылался руководитель. Он обращал внимание, что в материалах дела есть запрос в УЭБ и ПК ГУ МВД по Московской области и ответ данного органа, согласно которому полномочия директора как руководителя должника прекращены, в силу чего ему не предоставляется информация о следственных действиях. Ответчик отметил, что в ходе изъятия документов следственные органы не выдали копии протокола об изъятии.

Как указала судья Верховного Суда, выдача должником поручительства — не основание для привлечения руководителя к субсидиарной ответственности даже при условии, что размер обязательства, исполнение которого обеспечено поручительством, превышает размер активов должника. Это объясняется тем, что при кредитовании одного из участников группы лиц в конечном счете выгоду в том или ином виде получают все ее члены, так как в совокупности имущественная база данной группы прирастает.

Однако нижестоящие суды проигнорировали названный довод руководителя и не выяснили, обусловлена ли выдача поручительства с заемщиком должника с заемщиком либо у отношений есть иная экономическая причина. Верховный Суд вернул данное дело на новое рассмотрение.

Деньги с руководителей нельзя взыскать, пока конкурсная масса неизвестна

Конкурсный управляющий просил у Арбитражного суда Республики Татарстан взыскания денег с контролирующих лиц обанкроченной компании. Директор был обязан передать конкурсному управляющему документацию и ценности должника, но не сделал этого. Из-за этого арбитражный управляющий не смог провести анализ финансово-хозяйственной деятельности, выявить оспоримые сделки (тем самым пополнить конкурсную массу), был пропущен срок для включения в реестр требований кредиторов контрагентов должника.

Суд первой инстанции привлек генерального директора к субсидиарной ответственности на основании пп. 2 п.2 ст. 61.11 закона о банкротстве.

Апелляция установила, что формирование конкурсной массы должника на момент рассмотрения заявления не завершено, и в силу п. 7 ст. 61.16 закона о банкротстве отменила Определение суда первой инстанции и приостановила рассмотрение заявления конкурсного управляющего до окончания расчетов с кредиторами.

Суд третьей инстанции выяснил, что на момент рассмотрения спора о привлечении к «субсидиарке», невозможно было определить размер ответственности ответчиков (так как не все мероприятия по формированию конкурсной массы завершены), к расчетам с кредиторами арбитражный управляющий не приступал. Суд кассационной инстанции поддержал вывод апелляции и признал приостановление рассмотрения заявления правомерным.

Кредитору не удалось взыскать деньги с главного бухгалтера компании-банкрота

В ходе судебного дела о банкротстве представители Сбербанка России попросили суд применить субсидиарную ответственность к бывшему главному бухгалтеру банкрота, так как она являлась супругой руководителя и могла, по мнению банка, воздействовать на деятельность организации и выводить ее активы.

Суды всех инстанций отказали кредитору, так как истец не представил доказательства того, что главбух могла повлиять на судьбоносные решения организации в качестве главного бухгалтера или супруги руководителя.

ПРИМЕЧАНИЕ РЕДАКЦИИ:

По поводу взыскания с главного бухгалтера денежных средств в рамках дел о банкротстве пока еще не сложилась единая судебная практика. Например, недавно суд привлек главбуха к субсидиарной ответственности, так как удалось доказать его сговор с бывшим руководителем компании, что нарушило права кредиторов (Постановление Арбитражного суда Московского округа от 01.08.2019 № Ф05-5515/2018).

Субсидиарная ответственность уже давно перестала быть «головной болью» исключительно руководителей и собственников компаний. Перечень тех, кого можно заставить платить по долгам фирмы-банкрота, все чаще толкуется расширительно. Теперь в него легко может попасть и главбух. В некоторых случаях «субсидиарка» грозит такому работнику, даже если суд не признает за ним статуса контролирующего лица. О том, когда это возможно и как специалисту себя обезопасить, рассказали эксперты.

Главбух, контролирующий должника

По общему правилу, чтобы привлечь лицо к субсидиарной ответственности, суд должен признать за ним статус контролирующего лица, говорит Сергей Кислов из Ковалев, Тугуши и партнеры Ковалев, Тугуши и партнеры Федеральный рейтинг. группа Банкротство (включая споры) (high market) группа Разрешение споров в судах общей юрисдикции группа Страховое право группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры - high market) группа Морское право группа Фармацевтика и здравоохранение группа Частный капитал группа Трудовое и миграционное право (включая споры) группа Уголовное право группа Корпоративное право/Слияния и поглощения (high market) 14 место По выручке на юриста (более 30 юристов) 17 место По количеству юристов 24 место По выручке Профайл компании × . Согласно п. 1 ст. 61.10 закона о несостоятельности, КДЛ – это гражданин (или компания), который в течение последних трех лет перед финансовым крахом должника влиял на управление.

Главные бухгалтеры могут оказаться в числе таких лиц из-за своей должности. Позиция особо ответственная: главный бухгалтер – это зачастую второй человек в компании после директора. Но в отличие от руководителя пост главбуха не предполагает автоматического признания КДЛ.

руководитель компании или ее управляющей организации, члены ее исполнительного органа, ликвидаторы и члены ликвидационной комиссии;
те, кто мог распоряжаться 50% и более голосующих акций или более чем 50% долей уставного капитала компании, а также те, кто мог назначать или избирать руководителя фирмы;
лица, которые получали выгоду из незаконного или недобросовестного поведения руководителей должника.

Если такие ситуации все же не обнаружатся, признать за главным бухгалтером роль КДЛ можно только на общих основаниях, отмечает юрист Ковалев, Тугуши и партнеры Ковалев, Тугуши и партнеры Федеральный рейтинг. группа Банкротство (включая споры) (high market) группа Разрешение споров в судах общей юрисдикции группа Страховое право группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры - high market) группа Морское право группа Фармацевтика и здравоохранение группа Частный капитал группа Трудовое и миграционное право (включая споры) группа Уголовное право группа Корпоративное право/Слияния и поглощения (high market) 14 место По выручке на юриста (более 30 юристов) 17 место По количеству юристов 24 место По выручке Профайл компании × Алексей Разумный. В законе главбух упоминается лишь как пример лица, которое в силу должности может контролировать действия компании. Под эту норму могут подпасть и другие сотрудники, причастные к ведению бухучета, замечает Арам Григорян из Nektorov, Saveliev & Partners Nektorov, Saveliev & Partners Федеральный рейтинг. группа Корпоративное право/Слияния и поглощения (mid market) группа Международные судебные разбирательства группа Международный арбитраж группа Налоговое консультирование и споры (Налоговое консультирование) группа Рынки капиталов группа Санкционное право группа Банкротство (включая споры) (mid market) группа Разрешение споров в судах общей юрисдикции группа Арбитражное судопроизводство (средние и малые споры - mid market) 14 место По выручке на юриста (менее 30 юристов) 32 место По выручке × .

Основания для «субсидиарки»

Одного статуса КДЛ недостаточно для «субсидиарки». Заставить контролирующее лицо платить по долгам банкрота можно, но надо доказать, что именно из-за его действий кредиторы не могут получить все свои деньги.

согласовывал, заключал или одобрял сделки на заведомо невыгодных условиях или с лицом, которое заведомо не может исполнить обязательство (например, с фирмой-однодневкой);
давал указания на совершение явно убыточных операций;
назначал на руководящие должности лиц, результат работы которых очевидно не соответствует интересам организации;
создал систему управления, при которой выгоду систематически извлекали третьи лица во вред самой компании и ее кредиторам.

Более того, за уничтоженную или сфальсифицированную документацию по долгам придется отвечать даже главбуху, которого не признали КДЛ. В этом случае его будут рассматривать как соучастника руководителя. Такой подход – следствие того, что суды все чаще рассматривают «субсидиарку» не как специальную ответственность, а как ответственность за вред, поясняет управляющий партнер Стрижак и партнеры Стрижак и партнеры Федеральный рейтинг. группа Арбитражное судопроизводство (средние и малые споры - mid market) группа Банкротство (включая споры) (high market) Профайл компании × Максим Стрижак.

От того, признают ли главного бухгалтера контролирующим лицом или нет, зависит порядок доказывания, резюмирует Попелюк. «В первом случае будет действовать презумпция того, что действия главбуха стали причиной банкротства, а во втором случае бремя доказывания лежит на заявителе», – говорит эксперт.

Как на практике

Привлечение главного бухгалтера к субсидиарной ответственности – это скорее исключение, чем правило, говорит Разумный. Конечно, директора и бенефициары куда чаще попадают «под удар», замечает Кислов. Тем не менее случаи привлечения главбухов, штатных финансистов и даже экономистов на аутсорсе все же встречаются.

Бывшего главбуха фирмы Владимира Цыбина признали КДЛ и привлекли вместе с бывшим руководителем должника к субсидиарной ответственности на 97 млн руб. АСГМ установил, что главбух вместе с бывшим гендиректором включал в налоговые и бухгалтерские регистры заведомо недостоверную информацию. На основе этих документов Цыбин затем составлял налоговые декларации. Решение первой инстанции устояло в вышестоящих судах.

Дело ЗАО «Финансово-строительная компания «Гарант» (№ А63-577/2015)

За бывшим главбухом «Гаранта» Еленой Феофановой суды напрямую не признали статуса КДЛ. Но это все равно не спасло женщину от «субсидиарки». Как установила первая инстанция, проведение «банкротных» процедур в деле о несостоятельности «Гаранта» затруднила бухгалтерская документация, искаженная и частично отсутствующая.

К этому привели действия Феофановой в соучастии с руководством должника, решил АС Ставропольского края. Суд признал, что есть основания для привлечения к «субсидиарке» бывших главбуха и гендиректора компании, но приостановил рассмотрение заявления об этом до окончательного формирования конкурсной массы. С этим решением согласились вышестоящие инстанции.

К субсидиарной ответственности по долгам компании (помимо ее бывшего гендиректора и его заместителя) привлекли бухгалтерскую фирму на аутсорсе. Суд установил, что ООО «Финансовый и бухгалтерский аутсорсинг» («ФБА») имело ключ от личного кабинета налогоплательщика (ООО «Сансар»), сдавало за него налоговую и бухгалтерскую отчетность.

Эти документы были недостоверны, что усложнило формирование конкурсной массы. Сведения исказило ООО «ФБА» вместе с гендиректором ООО «Сансар» и его замом, посчитала первая инстанция и привлекла фирму к «субсидиарке» солидарно с двумя бывшими руководителями должника. Определение размера ответственности суд отложил до окончания расчетов с кредиторами. Это решение в январе 2020 года устояло в апелляции, а в конце июня его подтвердила первая кассация.

Дело АО КБ «Межотраслевая банковская корпорация» (№ А40-151891/2014)

Бывшего главбуха кредитной организации Любовь Чеховских пытались привлечь к «субсидиарке» на 605 млн руб. По мнению конкурсного управляющего, сотрудница знала, что банк выдает заведомо невозвратные кредиты, но не сообщила об этом руководству. Первая инстанция заявителю отказала.

Суд не признал за Чеховских статус КДЛ. По его мнению, полномочия женщины ограничивались исключительно функциями главбуха: она не могла определять условия сделок, давать указания об их заключении. Не доказано, что работница извлекала какую-либо выгоду из этих сделок, посчитал АСГМ. С его выводами согласились вышестоящие инстанции.

Дело ООО «Стройуниверсал» (№ А41-1727/2015)

Когда Ирина Курилович была главным бухгалтером «Стройуниверсала», со счетов компании по фиктивным документам вывели 188 млн руб. Примерно в то же время сотрудница купила недвижимость на 61 млн руб. Природу этих денег финансист объяснить не смогла, поэтому первая инстанция привлекла женщину к «субсидиарке» на 98 млн руб.

С ней согласилась апелляция, но суд округа посчитал иначе. Нет доказательств, что Курилович приобрела имущество за счет общества или извлекла выгоду из его сделок, указала первая кассация. Вывод о том, что женщина была КДЛ, ошибочный, подчеркнул суд и отказался привлекать сотрудницу к «субсидиарке».

Как главбуху избежать «субсидиарки»

Чтобы минимизировать риск субсидиарной ответственности, главбуху нужно тщательно и достоверно вести отчетность компании, предупреждает Светлана Тарнопольская из КА Юков и Партнеры Юков и Партнеры Федеральный рейтинг. группа Разрешение споров в судах общей юрисдикции группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры - high market) группа Банкротство (включая споры) (high market) группа Уголовное право 4 место По количеству юристов 12 место По выручке 17 место По выручке на юриста (более 30 юристов) Профайл компании × .

Очень важно не поддаваться на «провокации» со стороны руководителей, которые могут давать указания исказить сведения.

Светлана Тарнопольская, партнер КА «Юков и партнеры»

Стоит проводить регулярный аудит бухгалтерской документации и оценку рисков налоговой и административной ответственности компании, а при выявлении таковых нужно незамедлительно уведомлять менеджмент фирмы.

Станислав Петров, руководитель практики банкротства ЮФ «Инфралекс»

Кроме того, необходимо вовремя сообщать органам управления основные финансовые показатели компании, замечает Рихтерман. Особенно это важно делать, если они ухудшились, подчеркивает Гуляев. По словам Кислова, главбуху следует обеспечить и надежное хранение документов, чтобы потом передать их арбитражному управляющему. В этом может помочь ведение личного делового архива, замечает Литовцева.

Необходимо понимать, что исполнение даже письменных указаний руководства не снимет ответственность за последствия их исполнения.

Юлия Литовцева, партнер «Пепеляев Групп»

Поэтому в любой нестандартной ситуации главбуху нужно задуматься, чем грозит выполнение распоряжений для компании и для него лично, резюмирует Литовцева, добавляя, что в таких случаях лучше всегда проконсультироваться у специалиста.

О существенном росте случаев привлечения к «субсидиарке» говорит и судебная статистика. Согласно сведениям «Федресурса», за период с января по сентябрь 2018 по январь – сентябрь 2019 количество заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности выросло на 12,2%. За этот же период количество удовлетворённых заявлений выросло на 19%, а совокупный размер субсидиарной ответственности увеличился в два раза (с 147,3 млрд руб. до 303,1 млрд руб.). При этом общий процент удовлетворённых требований от заявленных составляет 30%.

Перед обсуждением вопроса, как же в ситуации «завинчивания гаек» КДЛ избежать субсидиарной ответственности в ситуации банкротства контролируемой компании, необходимо кратко определиться с основными терминами и понятиями.

Контролирующие должника лица (КДЛ) – это, согласно ст. 61.10 ФЗ № 127 «О несостоятельности», лицо, имеющее либо имевшее в течение определенного срока до банкротства право давать должнику обязательные указания или возможность иным образом влиять на его действия. Закрытого перечня признаков такого лица нет, поэтому суд может признать лицо таковым и по не указанным в законодательстве основаниям. Отсутствие данного статуса должен доказывать сам субсидиарный ответчик. Хотя чаще к субсидиарной ответственности привлекают директоров и мажоритарных участников (акционеры) юрлиц, суд может признать, что КДЛ и любое лицо формально-юридически не связаны с должником, но участвовали в его управлении и получили выгоду от деятельности компании-банкрота.

Наиболее распространенными случаями привлечения КДЛ к ответственности можно назвать:

из-за невозможности полного погашения требований кредиторов вследствие действий (бездействия) данного контролирующего лица (ст. 61.11 № 127-ФЗ);
за неподачу (несвоевременную подачу) заявления о несостоятельности должника (ст. 61.12 № 127-ФЗ);
за нарушение законодательства о несостоятельности (банкротстве) (ст. 61.13 № 127-ФЗ).

Предъявлять требования по «субсидиарке» может арбитражный управляющий или конкурсный кредитор, при этом период, в который КДЛ могли совершать действия, являющиеся основаниями для привлечения к ответственности, не может превышать трёх лет.

Для привлечения к субсидиарной ответственности необходимо доказать следующие обстоятельства: 1) лицо является КДЛ; 2) полное погашение долгов невозможно; 3) невозможность погашения долгов состоит в причинной связи с действиями или бездействием этого КДЛ.

Как избежать субсидиарной ответственности и при каких основаниях суд может не применить к КДЛ указанную меру?

Самый разумный совет: всегда соблюдать требования законодательства, своевременно рассчитываться по долгам и вести дела с «должной осмотрительностью», своевременно и в полном объеме взыскивать дебиторскую задолженность. На практике, к сожалению, часто происходит, что в силу объективных и субъективных причин избежать банкротства компании не получается и вот уже разгневанные кредиторы и непреклонный арбитражный управляющий требуют привлечь КДЛ к субсидиарной ответственности.

Следует отметить, что в действующем законодательстве в отношении контролирующих лиц действует презумпция вины. Чтобы избежать привлечения к субсидиарной ответственности, КДЛ необходимо будет доказать:

1) отсутствие своей вины в причиненных убытках;

2) добросовестность и разумность в принятии управленческих решений;

3) отсутствие причинно-следственной связи между действиями (бездействием) контролирующего лица и убытками компании;

4) желание предотвратить вред большего масштаба.

Постараемся сформулировать возможный список возражений со стороны КДЛ при рассмотрении заявлений о «субсидиарке»:

Отсутствие причинно-следственной связи между действиями КДЛ и банкротством предприятия.

П. 19 Постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 г. № 53 указывает, что «… доказывая отсутствие оснований привлечения к субсидиарной ответственности, в том числе при сопровождении установленных законом презумпций (п. 2 ст. 61.11 з-на о банкротстве), контролирующее лицо вправе ссылаться на то, что банкротство обусловлено исключительно внешними факторами (неблагоприятной рыночной конъюнктурой, финансовым кризисом, существенным изменением условий ведения бизнеса, авариями, стихийными бедствиями, иными событиями и т. п.)…»

Этот пункт говорит о том, что если экономическая ситуация в стране или в конкретной отрасли плохая, то ее обязательно нужно учитывать. То есть не всегда неплатежеспособность и банкротство общества связаны с непосредственными действиями руководящего состава.

Сделки, которые заявители характеризуют как нанесшие ущерб должнику и его кредиторам, имели экономический смысл для предприятия. Для доказательства экономической цели сделок в суде обычно требуется заключение финансово-экономической экспертизы или заключение аудиторов. При этом следует отметить, что достаточно часто именно доказательство экономического смысла вменяемых КДЛ в вину действий позволяет избежать субсидиарной ответственности. У нас наглядным примером было дело № А40-71868/2015, при рассмотрении которого наши юристы смогли представить заключение специалиста и наглядно доказать экономическую основу сделок должника – телекоммуникационной компании, чем спасли имущество и нервы бывшего директора.
Руководство должника вело себя добросовестно, что доказывается тем, что получаемые в преддверии банкротства денежные средства тратились компанией на выплату зарплаты работникам и налогов в бюджет. Следует помнить, что отсутствие долгов по зарплате и налогам – это 50% успеха для директора при попытках привлечения его к субсидиарной ответственности по долгам фирмы.
В случае утраты финансовых, бухгалтерских документов необходимо доказать объективный характер утраты (может подтверждаться заявлением в полицию о краже документов), предпринять активные меры по их восстановлению.

«Когда передача документации становится невозможной ввиду объективных факторов, находящихся вне сферы контроля директора, соответствующая презумпция применена быть не может» (Определение судебной коллегии по экономическим спорам Верховного суда от 30.09.2019 № 305-ЭС19-10079 по делу № А41-87043/2015; Определение судебной коллегии по экономическим спорам Верховного суда от 22.07.2019 № 306-ЭС19-2986).

Другим интересным моментом, связанным с привлечением руководителя к субсидиарной ответственности за непредоставление документов, является то, что кредитор или управляющий обязан доказать, каким образом непередача документов затруднила формирование конкурсной массы должника.

«Суд апелляционной инстанции правильно распределил бремя доказывания, указав, что доказательств, что в связи с непередачей Чадаевым Н. В. бухгалтерской и иной документации невозможно сформировать конкурсную массу должника, не представлено, поскольку, согласно разъяснениям, содержащимся в абз. 4 п. 24 Постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 года № 53, заявитель должен представить суду объяснения относительно того, как отсутствие документации (отсутствие в ней полной информации или наличие в документации искаженных сведений) на момент руководства обществом Чадаевым Н. В., то есть до сентября 2014 года, повлияло на проведение процедур банкротства, в том числе конкурсного производства – с мая 2017 года».

Следует отметить, что механизм субсидиарной ответственности в российском банкротном законодательстве активно применяется не так давно и, скорее всего, в ближайшее время законодательство и судебная практика все же пойдут по пути не «обвинительного уклона» в отношении КДЛ, который может просто загнать большое количество бизнеса «в тень», а нахождения разумного баланса между интересами кредиторов и развитием добросовестной предпринимательской инициативы.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: