Правовые позиции верховного суда рф по вопросам уголовной ответственности понятие виды значение

Обновлено: 28.04.2024

В связи с возникающими в судебной практике вопросами Пленум ВС РФ разъяснил отдельные аспекты применения ст. 301 – 303, ст. 306 и ст. 307 Уголовного кодекса (Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2022 г. № 20).

Так, ВС РФ указал, что под заведомо незаконным задержанием (ч. 1 ст. 301 УК РФ) следует понимать совершение дознавателем, следователем, руководителем органа (подразделения) дознания, следственного органа или по их поручению иным должностным лицом умышленных действий, направленных на незаконное применение этой меры при отсутствии предусмотренных ст. 91 УПК РФ оснований, либо бездействие, выражающееся в умышленном непринятии уполномоченным должностным лицом установленных мер к освобождению задержанного лица.

Безошибочно подобрать КВР и КОСГУ даже в самых сложных ситуациях поможет наш Определитель
Получите полный доступ к системе ГАРАНТ на 3 дня бесплатно!

Принуждение к даче показаний или экспертного заключения (ст. 302 УК РФ) может выражаться в насилии, издевательстве или пытке (угрозе их применения) как в отношении самого подозреваемого (обвиняемого, потерпевшего, свидетеля, эксперта или специалиста), так и в отношении их близких с целью склонения указанных участников дела к даче показаний или заключения. Это преступление считается оконченным с момента совершения действий по принуждению к даче показаний (заключения) независимо от того, были ли достигнут соответствующий результат.

Умышленные действия уполномоченных должностных лиц по уничтожению или сокрытию приобщенных или подлежащих приобщению к делу об административном правонарушении или к уголовному делу предметов и документов, имеющих доказательственное значение, не образуют состава фальсификации доказательств (ст. 303 УК РФ), а могут быть квалифицированы по соответствующей статье гл. 30 Кодекса. Участник производства по делу, представивший в качестве доказательств заведомо поддельные предметы и документы через своего представителя (защитника), не осведомленного относительно их подложности, несет ответственность как исполнитель преступления.

В рассматриваемом постановлении содержится также ряд иных разъяснений, касающихся соответствующей категории дел (их объективной стороны, понятия тяжких последствий и др.).

К сведению: в связи с произошедшими изменениями законодательства Пленум ВС РФ актуализировал также несколько своих ранее принятых постановлений:

В свежем Обзоре судебной практики Верховного Суда Российской Федерации вопросам уголовного и уголовно-процессуального права уделено незначительное внимание (всего 6 страниц из 166) и сформулировано 5 позиций:

1) Президиум Верховного Суда РФ дал оценку квалификации убийства, совершенного с особой жестокостью.

Защита поставила перед судом вопрос, является ли множественность телесных повреждений признаком совершения убийства с особой жестокостью.

Президиум ВС РФ посчитал, что да – нанесение большого количества телесных повреждений в течение продолжительного времени, в том числе с применением ножа и других предметов свидетельствует о совершении убийства с особой жестокостью, поскольку связанно с причинением потерпевшему особых страданий.

2) В Обзоре уделено внимание назначению вида исправительного учреждения. Президиум ВС РФ подчеркнул, что если в действиях осужденного имеется особо опасный рецидив преступлений, то он должен отбывать наказание в исправительной колонии особого, а не строгого режима (п. «г» ч. 1 ст. 58 УК РФ).

3) По вопросу назначения уголовного наказания Президиум отметил, что обратная сила уголовного закона не может быть применена судом при назначении осужденному наказания за преступление, совершенное до введения в действие отягчающего обстоятельства.

В случае, если преступление совершено до принятия нормы о признании отягчающим обстоятельством совершение преступления в состоянии опьянения, то она не должна учитываться судом, поскольку ухудшает положение осужденного.

4) Президиум считает, что пропущенный срок подачи замечаний на протокол судебного заседания не может быть восстановлен, если ходатайство об этом подано после направления уголовного дела в суд апелляционной инстанции либо после вступления приговора в законную силу.

Подача замечаний на протокол всегда вызывала повышенные трудности и чрезвычайно редко приводила к положительному результату. Поэтому в воздухе давно витал вопрос: зачем нужна эта норма, если она не действует, и как добиться изменения протокола, если суд отказывается слышать доводы защиты?

Дело в том, что прежде чем подать замечания на протокол, для начала его нужно получить. Законом предусмотрены сроки изготовления протоколов, которые не соблюдаются на практике. Защита обращается в суд за копиями протоколов, но получить их в рамках существующего срока затруднительно. Суды заняты, изготавливают протокол не вовремя, либо попросту игнорируют просьбы защитников. Нередко адвокаты «догоняют» протоколы суда первой инстанции лишь в суде второй инстанции, и только после этого подают замечания на протокол

Теперь же Президиум ВС РФ просто «перекрывает кислород» самой этой возможности. Опасная тенденция, делающая невозможным реализацию права подачи замечаний на протокол судебного заседания. А вместе с тем, протокол судебного заседания является важнейшим доказательством, фиксирующим ход рассмотрения дела в суде.

5) Президиум ВС РФ сформулировал очевидную позицию: при частичной отмене приговора и прекращения производства по делу за отсутствием в деянии состава преступления, суд апелляционной инстанции должен исключить из приговора указание о взыскании с осужденного материального ущерба, причиненного в результате именно этого деяния.

В случае, если гражданин осужден по нескольким статьям, а в суде апелляционной инстанции приговор отменен в части осуждения по одной статье и производство по делу прекращено на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, суд должен разрешить вопрос о взыскании ущерба, причиненного в результате совершения преступления, производство по которому прекращено.

Что характерно:

Большинство позиций Президиума Верховного Суда Российской и отмена состоявшихся судебных решений основаны на удовлетворении представлений Генеральной прокуратуры, но не адвокатов.

Меня, как адвоката по уголовным делам, настораживает эта намечающаяся тенденция «глухоты» судейского сообщества к мнению адвокатского сообщества.

Нынешний Обзор, как и большинство предыдущих, не содержит позиции правоприменителя по принципиальным вопросам:

– нарушений фундаментальных прав, допущенных при расследовании дела и рассмотрении его судом;

– искусственного «возвышения» оценки первоначальных показаний (данных на следствии) над показаниями в суде;

– несоблюдение судами требований закона при признании доказательств недопустимыми и многие другие вопросы, связанные с реализацией состязательности и права на справедливое судебное разбирательство.

Вынужден констатировать, что вновь и вновь публикуются позиции, ухудшающие положение защиты – и это тревожный факт.

Мнение, что если высший суд один, то нет проблем с единообразием практики, — ложное. Не обеспечивается единообразие и за счет постановлений Пленума Верховного суда, так как это абстрактное толкование без конкретики. Пленум дает лишь общие подходы. А если одни и те же споры в результате получают разное прочтение в гражданском и арбитражном процессе, с этим должен разбираться Президиум, считает доцент кафедры гражданского процесса МГУ имени М.В. Ломоносова Татьяна Андреева. В своем интервью в июльском номере журнала «Закон» она рассуждает о судоустройстве, о нагрузке судов, о процедуре пересмотра решений и о единообразии практики. В этом материале — выдержки из интервью. Полную версию читайте здесь.

«В недавнем своем выступлении Вячеслав Михайлович Лебедев отметил, что в 2020 г. Верховный Суд принял 12 постановлений Пленума, содержащих свыше 400 правовых позиций по вопросам правоприменения, и утвердил 16 Обзоров судебной практики, которые также содержат более 400 правовых позиций, чем обеспечил единообразие практики. Но, во-первых, мне непонятно, как они это посчитали и что подразумевается под правовой позицией. Раньше Президиум Высшего Арбитражного Суда указывал, к примеру, что позиция, сформулированная в конкретном деле, является обязательной при разрешении аналогичных дел. Тогда можно было четко определить, где так называемое практикообразующее решение, а где нет. Ни в одном из постановлений Верховного Суда такой оговорки нет. Во-вторых, как эти позиции реализуются — тоже большой вопрос. Нужно самим определиться, чего стоят эти решения.

В Президиуме Верховного Суда при этом рассматриваются единичные дела — всего несколько в год. Были года, когда экономические споры туда вообще не попадали. Вместе с тем с учетом тех разногласий при разрешении конкретных дел, которые возникают в гражданской и экономической коллегиях, Президиум Верховного Суда мог бы обеспечить единообразие практики хотя бы в этой части, если бы работал более активно.

Помню, при передаче в Президиум Высшего Арбитражного Суда дел на пересмотр вообще не ставилось вопроса об отмене судебного решения — основным мотивом передачи в надзор было как раз нарушение единообразия судебной практики. Тройки, передающие дела на пересмотр, могли даже не возражать против решений по тому делу, которое они передают. Главное, чтобы не было «рязанской, казанской» юстиции и т.п. — чтобы оправдывались разумные ожидания сторон.

При этом Президиум мог рассматривать по несколько сот дел в год. Был запрос на постоянное увеличение числа таких дел, и в этих целях даже обсуждали идею создания двух палат внутри Президиума — по частному и публичному праву.

Сказать, что единообразие обеспечивается только за счет постановлений Пленума, было бы неправильно. Все-таки абстрактное толкование без привязки к конкретике. Поэтому исключать работу надзорной инстанции в этом направлении я бы не стала.

Тем более что решения коллегий порой выносятся с достаточно скупой мотивировкой, а логика различных решений в разных коллегиях остается туманной. Возьмем хотя бы те же самые корпоративные споры — они сейчас рассматриваются и в арбитражных судах, и в судах общей юрисдикции по правилам АПК, в зависимости от вида корпорации, поскольку в свое время у арбитражных судов забрали корпоративные споры с участием некоммерческих организаций. Где судам общей юрисдикции взять ориентиры для разрешения этой новой для них категории дел? Пленум дает лишь общие подходы. Есть масса вопросов, ответы на которые остаются непонятными, например: можно ли применять по аналогии общие положения АПК или же руководствоваться ГПК при рассмотрении судами общей юрисдикции корпоративных споров? И если одни и те же споры в результате получают разное прочтение в гражданском и арбитражном процессе — с этим как раз должен разбираться Президиум.

То же касается и административных дел — одни и те же по сути дела рассматриваются и в экономической, и в административной коллегии.

Получается: довод, что если высший суд один, то и проблем с единообразием нет, — ложный.

Никакой иерархической подчиненности у заместителей Председателя Верховного Суда нет, и получается — добиваться передачи на пересмотр дела можно очень долго, обращаясь поочередно к каждому из них. Если это так, нужно такой механизм предусмотреть прямо в законе. Тем более что, как показала практика, передача на пересмотр возможна уже по истечении установленного законом срока обращения в суд, т.е. установленные сроки для самих заместителей Председателя не действуют. Это богатая почва для злоупотреблений и неоправданной дискреции, из-за чего мы в свое время отказались от института протеста.

Давно надо было отказаться от рассмотрения дел Верховным Судом по первой инстанции — это не его уровень, какое бы значение рассматриваемые дела ни имели. К тому же это подрывает авторитет других судов, создается впечатление, что они не готовы рассматривать такие дела по первой инстанции.

По моему глубокому убеждению, и Судебные коллегии, и Президиум Верховного Суда должны заниматься не исправлением судебных ошибок, а выработкой правовых позиций, обеспечением единообразия судебной практики для достижения правовой определенности, разумной обоснованности судебных решений.

Если оставить организацию Верховного Суда как есть, то выработкой правовых позиций будет заниматься только Президиум в порядке надзора. Но тогда получается, что в отношении гражданских дел и экономических споров эта функция не выполняется, потому что в Президиуме рассматривается всего одно-два таких дела в год.

Правда, Председатель Верховного Суда заверил, что весь Верховный Суд этим занимается. Если так, то он и должен через Судебные коллегии вырабатывать правовые позиции, по сути подменяя собой Президиум.

Если бы коллегии занимались не исправлением судебных ошибок, а выработкой правовых позиций, даже имеющееся количество дел уже могло бы сыграть совершенно другую роль в единообразии практики.

Ненормально то, что у нас две кассации. Первая в основном концентрируется на нарушении законности, а вторая — на существенных нарушениях, без устранения которых невозможно восстановить нарушенное право. И характер этого нарушения определяет судья, который рассматривает жалобу, т.е. это фактически вопрос усмотрения судьи.

Конечно, в постановлениях Пленума Верховного Суда частично эти вопросы освещаются — они дают некие ориентиры для того, что считать существенным нарушением. Но, безусловно, судьи, которые изучают жалобу, толкуют эти разъяснения тоже по-своему. Что такое существенность? Это понятие относительное. То, что кажется несущественным судье, может быть существенным для стороны.

Мы, кстати, долго не могли ввести в арбитражный процесс ни упрощенное, ни приказное производство, поскольку бытовало мнение, что нет простых дел в арбитраже, а сумма иска отнюдь не свидетельствует о том, что дело простое.

Лично я считаю, что существенность, если уж сохранять такое основание для пересмотра, должна раскрываться через единообразие практики, развитие права, формирование правовых позиций.

В противном случае любое дело, даже с самым незначительным, с точки зрения судьи, вопросом, нужно будет передавать на пересмотр при выявлении нарушений в толковании в нижестоящих инстанциях, притом не только процессуального, но и материального закона.

В таком случае можно будет отсеивать дела, по которым правовые позиции уже сформировались. К примеру, в бытность мою судьей Высшего Арбитражного Суда я нередко сталкивалась с жалобами налоговых органов, пытавшихся оспорить судебные решения по однотипным делам, по которым уже устоялась практика, даже если цена иска была незначительной. Вот такие дела нужно отсеивать, но не в связи с суммой иска, а в связи с тем, что они никак не могут повлиять на сложившуюся практику, ведь жалобы подаются, как правило, для галочки. Ситуация с подачей таких жалоб, кстати, изменилась после того, как мы сами стали ссылаться на свои правовые позиции в отказных определениях. Плюс на это повлияла еще и открывшаяся возможность взыскания судебных расходов на представителей с бюджета.

Когда судьи при передаче дел на рассмотрение или отказе в такой передаче будут раскрывать, в связи с какой правовой позицией принято то или иное решение, для сторон и нижестоящих судов это будет сигналом о том, что данные правовые позиции обязательны при рассмотрении аналогичных дел».

Настоящее информационно-тематическое собрание правовых позиций подготовлено Секретариатом Конституционного Суда Российской Федерации и не является исчерпывающим. Решения КС РФ, в которых содержатся правовые позиции, даны в хронологическом порядке.

по состоянию на июль 2020 года

"1. Все равны перед законом и судом. [. ]"

"2. Никто не может нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением. Если после совершения правонарушения ответственность за него устранена или смягчена, применяется новый закон."

Постановление от 20 декабря 1995 года N 17-П/1995

Определение степени формализации признаков того или иного преступления как составная часть нормотворческого процесса - исключительная компетенция законодателя. Необходимые же разъяснения по возникающим в судебной практике вопросам применения норм уголовного законодательства, согласно статье 126 Конституции Российской Федерации, дает Верховный Суд Российской Федерации.

Постановление от 27 мая 2003 года N 9-П/2003

[. ] оценка степени определенности содержащихся в законе понятий должна осуществляться исходя не только из самого текста закона, используемых формулировок [. ], но и из их места в системе нормативных предписаний.

Постановление от 20 апреля 2006 года N 4-П/2006

Устанавливая в статье 54 (часть 2) в качестве гарантии защиты достоинства личности и ее прав в сфере уголовно-правовых и уголовно-процессуальных отношений правило, согласно которому никто не может нести ответственность за деяние, не признававшееся правонарушением в момент его совершения, и исключая тем самым возможность возложения на граждан ответственности за деяния, общественная опасность которых в момент совершения ими не осознавалась и не могла осознаваться ввиду отсутствия в законе соответствующего правового запрета, Конституция Российской Федерации создает необходимые предпосылки определенности их правового положения. [. ]

[. ] любое преступление, а равно и меры уголовной ответственности за его совершение должны быть четко определены в законе, причем таким образом, чтобы исходя из текста соответствующей нормы - в случае необходимости с помощью толкования, данного ей судами, - каждый мог предвидеть уголовно-правовые последствия своих действий (бездействия). Неточность, неясность и неопределенность закона порождают возможность неоднозначного истолкования и, следовательно, произвольного применения его норм - в противоречие названным конституционным принципам, из которых, как отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, вытекает обращенное к законодателю требование определенности, ясности, недвусмысленности правовых норм и их согласованности в системе действующего правового регулирования; в противном случае может иметь место противоречивая правоприменительная практика, что ослабляет гарантии государственной защиты прав, свобод и законных интересов граждан [. ].

Особую значимость требования определенности, ясности, недвусмысленности правовых норм и их согласованности в системе общего правового регулирования приобретают применительно к уголовному законодательству, являющемуся по своей правовой природе крайним (исключительным) средством, с помощью которого государство реагирует на факты противоправного поведения в целях охраны общественных отношений, если она не может быть обеспечена должным образом только с помощью правовых норм иной отраслевой принадлежности [. ].

Принцип формальной определенности закона, предполагающий точность и ясность законодательных предписаний, будучи неотъемлемым элементом верховенства права, выступает как в законотворческой, так и в правоприменительной деятельности в качестве необходимой гарантии обеспечения эффективной защиты от произвольных преследования, осуждения и наказания. Уголовная ответственность может считаться законно установленной и отвечающей требованиям статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации лишь при условии, что она адекватна общественной опасности преступления и что уголовный закон ясно и четко определяет признаки этого преступления, отграничивая его от иных противоправных и тем более - от законных деяний.

В [. ] положениях [статьи 54 (часть 2) Конституции Российской Федерации] раскрывается содержание признанного цивилизованными странами общего принципа наказания исключительно на основании закона (nullum crimen, nulla poena sine lege - нет преступления, нет наказания без указания в законе), из которого следует также, что закон, устанавливающий уголовную ответственность, не может толковаться при его применении расширительно, т.е. как распространяющийся на деяния, прямо им не запрещенные, не может применяться по аналогии и что не имеет обратной силы закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, т.е. ухудшающий положение лица, привлекаемого к ответственности.

[. ] нормы, вводящие юридическую ответственность, должны исключать расширительное их истолкование, с тем чтобы за правонарушения, являющиеся, по существу, административными, не допускалась одновременно возможность и уголовной ответственности. Тем более не должно иметь место такое регулирование, в результате которого уголовная ответственность вводится за совершение тех или иных действий, разрешенных законом, регулирующим соответствующую сферу отношений, т.е. законных по своему существу.

Постановление от 31 марта 2011 года N 3-П/2011

[. ] само по себе употребление в диспозиции [. ] термина "незаконные" [. ] свидетельствует о том, что регулятивные нормы [. ] содержатся в других федеральных законах и иных нормативных правовых актах, которыми наполняется содержание данной нормы уголовного закона и в системном единстве с которыми, а также с учетом смежных составов административных правонарушений она подлежит применению.

[. ] осуществляя правовое регулирование в сфере оборота оружия, в том числе определяя основания уголовной ответственности за правонарушения в этой сфере, федеральный законодатель, призванный действовать в общих интересах, обязан - исходя из предназначения того или иного вида оружия, его исторической или иной культурной ценности и значимости - учитывать и правомочия собственников оружия соответствующего вида по владению, пользованию и распоряжению им, с тем чтобы на основе принципов правовой определенности, равенства, справедливости, выступающих конституционным критерием оценки законодательного регулирования прав и свобод человека и гражданина, разграничить правомерный оборот оружия и противоправный, обеспечить дифференциацию мер ответственности за нарушение установленных правил, избегая несоразмерного, избыточного или произвольного их применения.

Постановление от 16 июля 2015 года N 22-П/2015

[. ] уголовная ответственность может считаться законно установленной и отвечающей предписаниям статей 19, 54 и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации лишь при условии, что она соразмерна характеру и общественной опасности криминализируемого деяния, а его составообразующие признаки, наличие которых в совершенном деянии, будучи основанием уголовной ответственности, позволяет отграничивать его от иных противоправных, а тем более законных деяний, точно и недвусмысленно определены в уголовном законе, непротиворечиво вписывающемся в общую систему правового регулирования.

[. ] принцип правовой определенности, обязывающий федерального законодателя формулировать уголовно-правовые предписания с достаточной степенью четкости, позволяющей лицу сообразовывать с ними свое поведение - как дозволенное, так и запрещенное - и предвидеть вызываемые им последствия, не исключает введения в уголовный закон юридических конструкций бланкетного характера, которые для уяснения используемых в нем терминов и понятий требуют обращения к нормативному материалу иных правовых актов.

Юридические конструкции бланкетного характера могут отсылать к положениям не только законов и находящихся в нормативном единстве с ними подзаконных актов, но и международных договоров Российской Федерации, поскольку Конституция Российской Федерации признает их составной частью правовой системы России и закрепляет приоритет установленных ими правил в правоприменительной практике (статья 15, часть 4), а также предусматривает возможность участия России в межгосударственных объединениях и передачи им части своих полномочий в соответствии с международными договорами, если это не влечет ограничения прав и свобод человека и гражданина и не противоречит основам конституционного строя Российской Федерации (статья 79).

[. ] указание на незаконный характер конкретных деяний в сфере оборота тех или иных предметов, веществ и т.д., характерное для бланкетных диспозиций статей уголовного закона, означает, что юридической предпосылкой применения соответствующих уголовно-правовых норм является несоблюдение установленных в данной сфере правил, притом что юридическим основанием уголовной ответственности - в силу статьи 8 УК Российской Федерации - служит наличие в совершенном деянии всех признаков состава преступления, предусмотренного данным Кодексом.

Постановление от 10 февраля 2017 года N 2-П/2017

Криминализация тех или иных правонарушений, неразрывно связанная с конструированием состава преступления, системообразующими элементами которого являются объект, объективная сторона, субъект и субъективная сторона, не предполагает обязательного наличия признаков преступной общественной опасности у каждого из них, - такие признаки могут отражать не все, а лишь отдельные элементы состава преступления. В частности, общественная опасность деяния может быть обусловлена кумулятивным эффектом противоправного посягательства на охраняемые общественные отношения (объект преступления), временем, местом, способом его 6 совершения и наступившими последствиями, в том числе их масштабом (объективная сторона преступления), формой вины, мотивами и целями противоправных действий, бездействия (субъективная сторона преступления).

Постановление от 25 апреля 2018 года N 17-П/2018

[. ] Особую значимость требования четкости и недвусмысленности правовых норм, их согласованности в системе правового регулирования имеют для уголовного законодательства, являющегося по своей природе исключительным средством, с помощью которого государство реагирует на факты противоправного поведения в целях охраны общественных отношений, если она не может быть обеспечена должным образом с помощью правовых норм иной отраслевой принадлежности.

В целом, по мнению одного из экспертов, Обзор в части освещения вопросов уголовного и уголовно-процессуального права является достаточно скудным. Второй заметил, что два из пяти пунктов указывают на ошибки, которые возникли не из-за сложности толкования уголовного и уголовно-процессуального права, а в результате невнимательности при вынесении приговоров.

Как ранее писала «АГ», 10 июня Президиум Верховного Суда РФ утвердил Обзор судебной практики № 1 за 2020 г. В Обзор вошли 60 правовых позиций судебных коллегий ВС по различным делам, а также четыре разъяснения по вопросам, возникающим в судебной практике. Президиум ВС представил одну правовую позицию по уголовному делу. Соответствующая судебная коллегия представила четыре.

Документ содержит 60 правовых позиций высшей судебной инстанции, большая часть которых касается экономических споров

Юрист АБ «Забейда и партнеры» Артем Саркисян полагает, что обзор судебной практики должен представлять собой серьезный исследовательский труд в области правоприменения, выражающийся не только в систематизации, но и глубоком анализе судебных дел, включая выделение устойчивых различий применения судами уголовного и уголовно-процессуального законодательства. Он считает, что главная цель обзора судебной практики Верховного Суда РФ – дать нижестоящим судам ориентиры и сформировать практику по вопросам, которые не требуют вмешательства Пленума ВС РФ.

«Не затрагивая теоретические вопросы о том, следует ли рассматривать положения Обзора как источника уголовного права и насколько допустимо в процессуальных документах ссылаться на обобщение судебной практики, отмечу, что обзор должен прежде всего быть практикообразующим документом и способствовать решению неоднозначных вопросов, в частности путем конкретизации норм уголовного и уголовно-процессуального права, но никак не ограничиваться их дублированием. С сожалением необходимо отметить, что данный Обзор в части освещения вопросов уголовного и уголовно-процессуального права является достаточно скудным и в связи с этим найти интересные положения, которые напрямую не следовали из норм уголовного и уголовно-процессуального законодательства или не рассматривались ранее, было крайне затруднительно», – указал Артем Саркисян.

Обзор начинается с позиции Президиума ВС, который разъяснил, что при назначении наказания лицу, признанному вердиктом присяжных заседателей заслуживающим снисхождения, отягчающие обстоятельства не учитываются.

Они обратили внимание на работу судебных приставов-исполнителей и прекращение производства по административному делу после отмены оспариваемого решения

Судебная коллегия по уголовным делам указала, что, в случае если умысел на хищение имущества потерпевшего возник после убийства, совершенного на почве личных неприязненных отношений, содеянное квалифицируется по совокупности преступлений.

Партнер АБ «ЗКС» Алексей Буканёв обратил внимание на правовую позицию, изложенную в п. 47 Обзора, где ВС уточнил порядок назначения дополнительного наказания в виде лишения права занимать определенные должности. Адвокат заметил, что последнее время данное наказание стало часто назначаться в судах по коррупционным преступлениям. «Указанное уточнение конкретизировало, что запрет занимать должности в государственных и муниципальных учреждениях законом не предусмотрен и касается только права занимать должность на государственной службе или в органах местного самоуправления», – подчеркнул он.

По мнению Алексея Буканёва, также интересен п. 48 Обзора о запрете указывать погашенные судимости во вводной части приговора. В данном пункте Судебная коллегия указала, что согласно ст. 304 УПК РФ во вводной части приговора среди ряда сведений, определенных данной статьей, указываются в том числе данные о личности подсудимого, имеющие значение для уголовного дела.

В соответствии с разъяснениями, изложенными в п. 3 Постановления Пленума ВС от 29 ноября 2016 г. № 55 «О судебном приговоре», если на момент совершения подсудимым преступления, в котором он обвиняется по рассматриваемому судом уголовному делу, его судимости сняты или погашены, то суд, исходя из положений ч. 6 ст. 86 УК РФ, не вправе упоминать о них во вводной части приговора. Данные положения закона, а также его разъяснения, изложенные в постановлении Пленума, судом выполнены не были.

Алексей Буканёв назвал последнее предложение интересным, заметив, что оно «приближает» постановление Пленума ВС к норме права.

В свою очередь Артем Саркисян указал, что Верховный Суд вполне обоснованно ссылается на Постановление Пленума ВС РФ № 55. «Однако не очень ясно, по какой причине ограничивается возможность указывать на погашенные судимости исключительно во вводной части приговора. Полагаю, что погашенные судимости лица не могут быть указаны ни в какой части приговора, поэтому Президиум ВС РФ справедливо завершил указанный пункт обзора фразой “судимости были погашены и поэтому не могли быть указаны в приговоре”, не выделяя отдельно какую-либо часть», – подчеркнул юрист.

В заключение ВС РФ привел правовую позицию о том, что в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 308 УПК при назначении наказания по совокупности преступлений в резолютивной части приговора суду надлежит указывать вид и размер основного и дополнительного наказаний, назначенных отдельно за каждое преступление, и окончательное наказание по совокупности преступлений.

Алексей Буканёв отметил, что разъяснение Президиума ВС, п. 46 и 49 Обзора указывают на ошибки, которые возникли не из-за сложности толкования уголовного и уголовно-процессуального права, а в результате невнимательности при вынесении приговоров.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: