Право на применение силы государством это

Обновлено: 03.05.2024

Принцип неприменения силы касается центральной проблемы любой правовой системы - соотношения силы и права. Ввиду отсутствия в международной системе надгосударственной власти сила находится в распоряжении самих субъектов.

Становлении принципа неприменения силы в качестве обычной нормы общего международного права окончательно утвердился он с принятием Устава ООН.
Устав поставил главной целью - избавить грядущие поколения от бедствий войны. Вооруженные силы могут применяться не иначе как в общих интересах. Запрещено применение не только вооруженной силы, но и силы вообще. Более того, запрещена угроза силой каким-либо образом, несовместимым с целями ООН. Устав ставит в один ряд угрозу силой и ее применение. Из этого следует, что угроза силой будет противоправной в тех же случаях, что и ее применение. Это положение подтверждено Международным Судом ООН

Устав предусматривает возможность применения силы или угрозы силой лишь в двух случаях. Во-первых, по решению Совета Безопасности в случае угрозы миру, любого нарушения мира или акта агрессии (гл. VII). Во-вторых, в порядке осуществления права на самооборону в случае вооруженного нападения, до тех пор пока Совет Безопасности не примет необходимых мер для поддержания международного мира и безопасности (ст. 51). По решению Совета Безопасности принудительные меры могут предприниматься и участниками региональных соглашений. Без полномочий Совета такие меры на основе региональных соглашений предприниматься не могут.

Понятие силы включает прежде всего агрессивную войну, которая квалифицируется как преступление против мира, причем настолько опасное, что запрещена и пропаганда агрессивной войны. Агрессия представляет собой применение вооруженной силы государством против суверенитета, территориальной целостности или политической независимости другого государства. Из этого видно, что имеются в виду достаточно широкомасштабные военные действия, способные поставить под угрозу суверенитет, территориальную неприкосновенность государства. Пограничные инциденты таковыми не являются.
Принятое Генеральной Ассамблеей ООН в 1974 г. определение агрессии содержит перечень действий, представляющих собой акты агрессии, независимо от того, имело ли место формальное объявление войны. К ним отнесены следующие действия.
1. Вторжение или нападение вооруженных сил государства на территорию другого государства; любая военная оккупация, сколь бы кратковременной она ни была, если она явилась результатом вторжения или нападения. Это относится и к аннексии территории государства в результате применения силы.
2. Применение любого оружия одним государством против территории другого государства, даже если оно не сопровождается вторжением вооруженных сил.
3. Нападение вооруженных сил одного государства на вооруженные силы другого.
4. Применение вооруженных сил одного государства, находящихся по соглашению со страной пребывания на ее территории, в нарушение условий такого соглашения.
5. Действия государства, позволяющего, чтобы предоставленная им в распоряжение другого государства территория использовалась последним для совершения актов агрессии.
6. Засылка государством вооруженных банд, групп, а также регулярных сил или наемников на территорию другого государства в целях применения против него вооруженной силы.

Как субъектом, так и объектом агрессии может быть только государство - субъект международного права. Приведенный перечень не является исчерпывающим. Иные действия также могут быть признаны актами агрессии, но сделать это может только Совет Безопасности ООН.

Содержание принципа неприменения силы существенное значение имеет понятие права на самооборону. Устав ООН квалифицирует его как неотъемлемое право государства. Международный Суд ООН выводит это право из основного права каждого государства на выживание . Право на самооборону возникает лишь в случае нападения одного государства на другое.

Право на самооборону должно использоваться лишь в случае необходимости, и предпринимаемые меры должны быть пропорциональными. Они не должны выходить за рамки того, что требуется для отражения агрессии.
Устав ООН предусматривает право не только на индивидуальную, но и на коллективную самооборону, которая может иметь место только по просьбе государства, подвергшегося нападению.

44. Принцип территориальной целостности государств.

Территория служит материальной основой государства. Без территории нет государства. Поэтому государства уделяют особое внимание обеспечению ее целостности. Устав ООН обязывает воздерживаться от угрозы силой или ее применения против территориальной неприкосновенности государства (ч. 4 ст. 2). Декларация 1970 г. не выделяет этот принцип в качестве самостоятельного. Его содержание отражено в других принципах. Принцип неприменения силы обязывает воздерживаться от угрозы силой или ее применения против территориальной неприкосновенности любого государства. С этой целью не может быть также использовано политическое, экономическое или иное давление.
Территория государства не должна быть объектом военной оккупации, явившейся результатом применения силы в нарушение Устава ООН, или объектом приобретения другим государством в результате угрозы силой или ее применения. Такого рода приобретения не признаются законными.
Последнее положение не относится к договорам по территориальным вопросам, заключенным до принятия Устава ООН. Иное положение поставило бы под вопрос правомерность многих давно сложившихся государственных границ. Законность отторжения части территории государств, несущих ответственность за развязывание Второй мировой войны, признана Уставом ООН (ст. 107). Заключительный акт СБСЕ 1975 г. выделил самостоятельный принцип территориальной целостности, содержание которого отражает сказанное ранее. О территориальной целостности говорится в учредительных актах региональных объединений. Устав Организации американских государств определил в качестве одной из главных целей защиту территориальной целостности (ст. 1). Аналогичное положение содержится в Хартии Организации африканского единства (ст. ст. 2 и 3). Рассматриваемый принцип нашел отражение и в конституционном праве. Согласно Конституции: "Российская Федерация обеспечивает целостность и неприкосновенность своей территории" (ч. 3 ст. 4).

Согласно закону РФ "Об обороне" от 31 мая 1996 года с последующими изменениями и дополнениями, в целях защиты интересов Российской Федерации и ее граждан, поддержания международного мира и безопасности формирования Вооруженных Сил Российской Федерации могут оперативно использоваться за пределами территории Российской Федерации в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами Российской Федерации и настоящим Федеральным законом для решения следующих задач:

1) отражение вооруженного нападения на формирования Вооруженных Сил Российской Федерации, другие войска или органы, дислоцированные за пределами территории Российской Федерации;

2) отражение или предотвращение вооруженного нападения на другое государство, обратившееся к Российской Федерации с соответствующей просьбой;

3) защита граждан Российской Федерации за пределами территории Российской Федерации от вооруженного нападения на них;

4) борьба с пиратством и обеспечение безопасности судоходства.

Согласно Закону РФ "О противодействии терроризму" от 6 марта 2006 года, Вооруженные Силы РФ могут применяться для пресечения международной террористической деятельности за пределами территории Российской Федерации.

В соответствии с положениями Военной доктрины России, Российская Федерация считает правомерным применение Вооруженных сил и других войск для отражения агрессии против нее и (или) ее союзников, поддержания (восстановления) мира по решению Совета Безопасности ООН, других структур коллективной безопасности, а также для обеспечения защиты своих граждан, находящихся за пределами РФ, в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами Российской Федерации.

Применение Вооруженных сил и других войск в мирное время осуществляется по решению президента Российской Федерации в порядке, установленном федеральным законодательством.

Решение вопроса о возможности использования Вооруженных сил России за пределами территории РФ относится к ведению Совета Федерации Федерального Собрания РФ в соответствии со статьей 102 Конституции РФ.

Совет Федерации начинает рассмотрение вопроса о возможности использования Вооруженных сил РФ за пределами российской территории после получения обращения президента РФ, содержащего обоснование его предложения.

В соответствии с регламентом СФ рассмотрение вопроса о возможности использования Вооруженных сил РФ за пределами территории России на заседании СФ начинается с доклада президента РФ либо по его поручению полномочного представителя президента РФ в СФ, после чего оглашаются заключения Комитета СФ по обороне и безопасности и Комитета СФ по международным делам. Решение о возможности использования Вооруженных сил РФ за пределами территории РФ принимается большинством голосов от общего числа членов СФ и оформляется постановлением СФ. Постановление СФ в двухдневный срок со дня его принятия направляется президенту РФ.

Согласно Уставу ООН, Совет Безопасности ООН несет главную ответственность за поддержание международного мира и безопасности. В главе VIII Устава ООН описаны действия в отношении угрозы миру, нарушений мира и актов агрессии.

Совет Безопасности определяет существование любой угрозы миру, любого нарушения мира или акта агрессии и делает рекомендации или решает о том, какие меры следует предпринять для поддержания или восстановления международного мира и безопасности (статья 39).

На практике, круг ситуаций, определявшихся Советом Безопасности как создающие угрозу миру, включает такие связанные с конкретными странами ситуации, как межгосударственные и внутригосударственные, или внутренние, конфликты с региональными или субрегиональными последствиями. Кроме того, в качестве угроз международному миру и безопасности Совет Безопасности определял такие потенциальные или общие угрозы, как террористические акты, распространение оружия массового уничтожения и распространение и незаконный оборот стрелкового оружия и легких вооружений. Круг ситуаций, определявшихся Советом Безопасности в качестве ведущих к нарушению мира, более узок. СБ квалифицировал в качестве нарушения мира только ситуации, связанные с применением вооруженной силы. Лишь в очень немногих случаях за все время своего существования Совет Безопасности определял существование акта агрессии со стороны одного государства в отношении другого.

Чтобы предотвратить ухудшение ситуации, Совет Безопасности уполномочен, прежде чем сделать рекомендации или решить о принятии мер, потребовать от заинтересованных сторон выполнения тех временных мер, которые он найдет необходимыми или желательными (статья 40).

Если эти меры оказались недостаточными, то СБ уполномочивается предпринимать такие действия воздушными, морскими или сухопутными силами, какие окажутся необходимыми для поддержания или восстановления международного мира и безопасности. Эти действия могут включать демонстрации, блокаду и другие операции воздушных, морских или сухопутных сил членов ООН (статья 42 Устава ООН).

Все члены ООН для внесения своего вклада в дело поддержания международного мира и безопасности, обязуются предоставлять в распоряжение Совета Безопасности по его требованию и в соответствии с особым соглашением или соглашениями необходимые для поддержания международного мира и безопасности вооруженные силы, помощь и соответствующие средства обслуживания, включая право прохода (статья 43), должны держать в состоянии немедленной готовности контингенты национальных военно воздушных сил для совместных международных принудительных действий (статья 44).

Планы применения вооруженных сил составляются Советом Безопасности с помощью Военно-Штабного Комитета, который специально создается (статьи 46 и 47).

Совет Безопасности санкционировал применение военной силы для пресечения или отражения агрессии одного государства против другого в контексте начавшейся в 1950 году корейской войны и агрессии Ирака против Кувейта в 1990 году. С 1990 года Совет Безопасности все чаще санкционирует применение — в разных обстоятельствах и в различных масштабах — силы на основании главы VII Устава. В нескольких случаях он санкционировал введение морской блокады для обеспечения соблюдения режима санкций (в Ираке, бывшей Югославии, Гаити и Сьерра Леоне). Санкционировал ограниченное применение силы операциями ООН по поддержанию мира (в частности в бывшей Югославии, в Сомали, в Демократической Республике Конго, в Косово и в Восточном Тиморе) и региональными структурами (в частности миссией ЭКОВАС в Кот д’Ивуаре (МИЭККИ), силами Европейского союза в Демократической Республике Конго (операция СЕС ДРК) и миссией Африканского союза в Сомали (АМИСОМ). Кроме того, он санкционировал использование "всех необходимых средств" или принятие "всех необходимых мер" многонациональными силами (в частности в Сомали, Гаити, Руанде, Восточном Заире, Албании, Боснии и Герцеговине, Восточном Тиморе, городе Буниа в ДРК, Либерии и Ираке).

Помимо применения силы с санкции Совета Безопасности государства члены могут применять силу при осуществлении своего права на самооборону в соответствии со статьей 51 Устава ООН. Государства члены могут осуществлять право на самооборону только в случае вооруженного нападения и до тех пор, пока Совет Безопасности не примет мер, необходимых для поддержания международного мира и безопасности. В иных обстоятельствах, согласно статье 2(4) Устава, все члены ООН воздерживаются в их международных отношениях от угрозы силой или ее применения как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким либо другим образом, не совместимым с целями ООН.

Резолюция Совета безопасности по любому вопросу, включая применение силы, может быть принята только в случае, если ни один из постоянных членов (РФ, США, Великобритания, Франция, КНР в силу их ключевой роли в создании ООН) не использует право вето, и при этом за нее выскажутся не менее девяти членов Совбеза из 15.

Проблема применения силы всегда была и остается одной из самых сложных и дискуссионных в международном праве. С одной стороны, очевидно, что сила использовалась и продолжает использоваться для решения самых разных задач, с другой стороны, вся система Организации Объединенных Наций нацелена на то, чтобы процент применения силы был как можно меньше. Применение силы как через миротворчество под эгидой ООН, так и через гуманитарную интервенцию, через вооруженные конфликты, через гражданские войны сегодня приобретает особо острое звучание. Проблемы возможности, а главное, границ применения силы издавна остро стоят в международном праве. Безусловно, Организация Объединенных Наций, являясь фундаментом современного международного права, не может быть в стороне от этих проблем и должна наиболее четко отражать позицию современного международного сообщества по вопросу рамок применения силы. Однозначно можно сказать, что сила регулярно используется в современных международных отношениях в тех или иных формах, что делает неосуществимой возможность полного запрета на ее применение. Наиболее часто основаниями и предлогами для применения силы можно считать обязательства по договору, защиту собственных граждан за рубежом, гуманитарную катастрофу.

Именно поэтому задача ООН, на наш взгляд, состоит в том, чтобы максимально привести в соответствие реальное применение силы и правовую базу данного применения: «… как свидетельствует горький опыт Организации Объединенных Наций, никакое количество хороших намерений не станет заменой реальной возможности направлять дееспособные силы, в частности, для того, чтобы обеспечить успех комплексной миротворческой операции. Но одной лишь силой нельзя обеспечить мир, сила может только подготовить пространство, в котором можно построить мир» [2].

Наибольшие дискуссии в данном ракурсе вызывает проблема правомерного применения силы, так как «применение вооруженных сил ООН или группой государств или отдельными государствами вне рамок ООН — все это, так или иначе, применение вооруженной силы одними государствами против других государств» [4].

Ситуацию осложняет наличие самых противоречивых мнений по указанной проблеме: «Многие эксперты убеждены, что раннее и решительное военное вмешательство может стать эффективным сдерживающим средством для дальнейших убийств. Другие полагают, что максимум того, что может дать гуманитарная интервенция — это приостановка кровопролития, которого может быть достаточно для начала мирных переговоров и для оказания различных форм помощи. То есть она позволяет выиграть время, однако не решает проблем, лежащих в основе конфликтов» [5]. Можно констатировать, что в доктрине международного права нет единства относительно правомерности применения силы.

Способствование миру — это процесс урегулирования разногласий и разрешения проблем, которые ведут к конфликту, главным образом путем дипломатии, посреднической деятельности, переговоров или других форм мирного урегулирования». Вообще сегодня зачастую используют деление миротворческой концепции на две части, более обширные, — во-первых, миротворчество без использования военной силы, к которому в классической доктрине относятся превентивная дипломатия, миростроительство и средства мирного разрешения споров, а во-вторых, миротворчество, связанное с использованием военной силы, к которому относятся поддержание и принуждение к миру. Под поддержанием мира понимаются «меры и действия с использованием вооруженных сил или военных наблюдателей, принимаемые Советом Безопасности ООН для поддержания или восстановления международного мира и безопасности.

В настоящее время многие государства, например, США и союзники по НАТО не соблюдают важные положения Устава ООН о необходимости решения международных споров мирным путем, о применении государственной силы лишь в ответ на вооруженное нападение или по решению Совета Безопасности ООН, о развитии международных отношений на основе равноправия народов и суверенного равенства всех членов ООН, о главной ответственности СБ ООН за поддержание международного мира и безопасности и др.

Курс США и НАТО на игнорирование ключевых норм международного права, подрывавший авторитет ООН и ее СБ, агрессивные войны, начатые во исполнение своих доктрин — война НАТО против Югославии в 1999 г. под «гуманитарным» предлогом, война США против Ирака в 2003 г. вообще под выдуманным предлогом о «наличии» там готового к применению оружия массового уничтожения, — привели к катастрофическим последствиям для населения Югославии и Ирака, вызвали кризис в отношениях между Европой и США и подорвали поддержку концепции «гуманитарной интервенции» даже на Западе, особенно в Европе и Канаде, в том числе среди юристов-международников этих стран. Министр иностранных дел России С. В. Лавров отмечал, что сам термин «гуманитарная интервенция», противоречащий Уставу ООН, «сейчас уже не используют, потому что он «саморазоблачительный» [3].

Солидаризируясь с указанной точкой зрения, отметим, что в науке международного права существует и иной подход к рассматриваемой проблеме. Так, сторонники гуманитарной интервенции отмечают, что вопросы обеспечения и защиты прав и основных свобод человека не являются исключительно внутренним делом государства. Это вытекает, в частности, из необходимости неукоснительного соблюдения Устава ООН, положений Всеобщей декларации прав человека 1948 г., Хельсинского Заключительного акта 1975 г. и многих других документов, обязывающих государства гарантировать права человека. Поскольку данные вопросы не относятся к исключительно внутренней компетенции, то гуманитарная интервенция со стороны другого государства или группы государств является способом решения дела, которое входит в их компетенцию.

Концепция универсальности прав человека дополняется концепцией ограниченного государственного суверенитета, суть которой заключается в том, что на государстве в силу суверенитета лежит ответственность по защите и обеспечению прав и основных свобод человека и гражданина. Если государство не выполняет эту обязанность, международное сообщество вправе вмешаться. В свою очередь, такой подход обуславливает приоритет принципа уважения прав человека и основных свобод перед принципами уважения суверенитета государства и невмешательства во внутренние дела. Отчасти, это может быть оправдано тем, что государства способны злоупотреблять правом суверенитета, прикрывая, таким образом, массовые и грубые нарушения прав человека. В таком случае применение силы в целях спасения людей не может считаться применением силы против государства, его политической независимости и территориальной целостности, поскольку независимость государства — это свобода выбирать путь политического, экономического, социального и культурного развития, но массовое нарушение прав человека не может быть правомерным выбором государства; «речь не идет о посягательстве на принцип государственного суверенитета, поскольку права человека и его жизнь в первую очередь находятся под защитой международного права». Более того, гуманитарная интервенция не преследует цели посягательства на территориальную целостность и политическую независимость государств, т. е. на незаконные цели применения силы согласно Уставу ООН, а значит, гуманитарная интервенция соответствует целям ООН. Соблюдение прав человека является одной из основных обязанностей государственной власти, в случае ее невыполнения государство само нарушает свой суверенитет, соответственно, гуманитарная интервенция не может нарушить суверенитет, а способна только его восстановить [6].

Важным аспектом является право государств на самооборону. До недавнего времени существовали две точки зрения на содержание указанного права: буквальное толкование ст. 51 Устава ООН, в соответствии с которой исключается любая самооборона, если она осуществляется не в ответ на вооруженное нападение, и расширительная интерпретация, допускающая самооборону перед лицом нависшей над государством угрозы вооруженного нападения.

Конфликты последнего поколения все чаще имеют внутригосударственный характер, что ограничивает возможность вмешательства ООН в силу государственного суверенитета. Однако, глава VII Устава допускает вмешательство в случае «угрозы миру, нарушения мира или акта агрессии». Следовательно, сторонники вмешательства считают, что понятие «гуманитарной катастрофы» можно приравнять к «угрозе миру, нарушению мира или акта агрессии». Сторонники данной концепции ссылаются также на Преамбулу и ст. 1, 55 и 56 Устава ООН, в которых оговаривается возможность «предпринимать совместные и самостоятельные действия» для «всеобщего уважения и соблюдения прав человека». Фактически такая теория имеет право на существование, так как термин «операции по поддержанию мира», так же как и термин «вмешательство по гуманитарным причинам», в Уставе отсутствует. Однако, это не мешает на протяжении нескольких десятилетий применять ОПМ на основании расширительного толкования положений Устава ООН.

А. Л. Адамишин полагает, что «ряд исходных положений Устава ООН уже не отвечают новым условиям. Устав ООН регулирует главным образом межгосударственные отношения, включая конфликты между странами. Устав ООН мало в чем может помочь, когда речь идет о конфликтах внутри государства, межэтнических, межнациональных столкновениях» [1].

Пункт 4 ст. 2 Устава ООН закрепляет универсальный императивный принцип неприменения силы и угрозы силой. По мнению Ю. Н. Малеева, такого принципа никогда не было, не существует, и главное, быть не может в природе человеческого общества. Наоборот: сила, и только сила, структурирует человеческое общество — иное дело, что она должна применяться адекватно и пропорционально [4].

Таким образом, можно констатировать, что проблема применения силы в современном международном праве не решена окончательно, и, несмотря на формальное признание ООН как единственной международной структуры, имеющей право на легитимное применение силы, силовые методы часто применяются различными государствами для решения конфликтов и реализации собственных национальных интересов.

Из всего вышесказанного можно сделать вывод о том, неуклонное возрастание количества ситуаций нерегламентного применения вооруженной силы в межгосударственных и внутригосударственных отношениях, а также произвольного толкования норм международного права, ведет к мысли о формировании новой отрасли международного права — международного чрезвычайного права.

Международное чрезвычайное право, по нашему мнению, должно базироваться на следующих принципах: принцип обязанности сотрудничать в предотвращении глобальных угроз и вызовов; принцип субсидиарности институтов обеспечивающих противодействие глобальным угрозам и вызовам; принцип своевременного реагирования.

В обозримом будущем должен быть реформирован СБ ООН с Вооруженными Силами ООН, во главе которых будет Военно-штабный комитет. Необходимо сформировать и утвердить список региональных организаций, которые бы могли с санкции СБ ООН принимать участие в различных стадиях определения, локализации, ликвидации рисков, вызовов и угроз.

Полагаем, что целесообразно разработать международные стандарты чрезвычайного «законодательства». Тогда, может быть, прекратятся споры о жизнеспособности принципа неприменения силы и угрозы силой. А будет принцип рационального и адекватного применения силы в целях борьбы с глобальными рисками, угрозами и вызовами.

1. Адамишин А. На пути к мировому правительству // Россия в глобальной политике. 2002. № 1. Ноябрь-декабрь.

2. Доклад группы по операциям ООН в пользу мира. А/55/305-S/2000/809.

4. Малеев Ю. Н. Организация Объединенных Наций и применение вооруженной силы государствами // 60 лет ООН. 50 лет Российской ассоциации содействия ООН. М.: Изд-во РУДН, 2006. — С. 65–107.

5. Модин Н. В. «Гуманитарная интервенция» как метод регулирования международных конфликтов // Власть. 2007. — № 3. — С. 94–97.

6. Синякин И. И. Правомерность гуманитарной интервенции: современные международно-правовые аспекты / И. И. Синякин // Евразийский юридический журнал. — 2012. — № 10(53). — С. 50–58.

Основные термины (генерируются автоматически): гуманитарная интервенция, сила, государство, Устав ООН, вооруженное нападение, военная сила, главный образ, государственный суверенитет, гуманитарная катастрофа, международный мир.

Похожие статьи

Миротворчество Организации Объединенных Наций.

Миротворчество Организации Объединенных Наций и гуманитарная интервенция. Автор: Зверев Петр Геннадьевич.

операция, сила, Совет Безопасности ООН, поддержание мира, операция ООН, Миссия ООН, мир, международное сообщество, мирный договор.

Превентивная самооборона государства: к истории вопроса

Основные термины (генерируются автоматически): государство, Устав ООН, сила, вооруженное нападение, действие, правовое обоснование, превентивная самооборона, отношение, вооруженный конфликт, вооруженная сила.

Политический контекст в гуманитарных интервенциях

Таким образом, становится очевидным, что гуманитарная интервенция — не что иное, как вмешательство в дела суверенного государства, что противоречит одному из основных принципов международного права [1]. С другой стороны, Устав ООН предусматривает.

Концепция гуманитарного вмешательства во внешней политике.

2. Зверев П. Г. Проблема вмешательства миротворческих сил ООН в вооруженные конфликты и международное гуманитарное право. Крах Версальско-Вашингтонгской системы: причины и последствия.

Международное гуманитарное право и миротворческие.

2. Объединенные военно-морские силы Евросоюза провели наземную операцию в Сомали.

В ходе обсуждения вопросов применимости международного гуманитарного права (МГП) и права прав человека в условиях миротворческих операций ООН предметом дискуссии часто.

Изменение парадигмы международной безопасности.

Миротворчество Организации Объединенных Наций и гуманитарная интервенция. Автор: Зверев Петр Геннадьевич. Часть проблемы операций ООН по поддержанию мира в начале 1990-х гг. в Хорватии и Боснии состояла в том, что миротворческие мандаты содержали в себе.

Особенности современных миротворческих операций ООН

. Организации Объединенных Наций, посвященный вопросам обеспечения международного мира и. Организации, либо к свертыванию миротворческих операций под воздействием таких. дня, мир, Устав ООН, международное сообщество, поддержание мира, Сомали.

Применимость международного гуманитарного права.

Соблюдение силами Организацией Объединенных Наций международного гуманитарного права» [2, p. 1656; 5, p. 133].

Таким образом, правила ведения боя — это свод правил и директив для вооруженных сил (и комбатантов), которые.

Решение Международного суда ООН от 27 июня 1986 года по.

Ключевые слова: Международный суд ООН, Никарагуа, Соединенные Штаты Америки, международное публичное право, принцип неприменения силы и угрозы силой, принцип уважения государственного суверенитета.

Обсуждается проблема правового обоснования, упреждающего применения силы в международных отношениях в рамках ограничений, налагаемых Уставом ООН. Обосновывается применение метода, предложенного выдающимся американским юристом У. Г. Шарпом, а также его усовершенствование за счет выделения трех категорий упреждающего применения силы: предупреждение, предупреждение намерений, предотвращение.

Ключевые слова: применение силы, Устав ООН, предупреждение намерений, предотвращение, порог, признающийся законом

Безопасное и стабильное существование — основа нормального функционирования и цивилизованного развития любого субъекта правового общения, в том числе государства. Однако его безопасность и стабильность постоянно находятся под угрозой. Их конечно же, невозможно перечислить, но можно попытаться обозначить хотя бы рамочно.

Угрозы государственной безопасности могут быть внутренние (связанные с внутригосударственными и внутрисистемными процессами: политические конфликты, финансово-экономические и демографические угрозы и опасности) и внешние (нарушают равновесие государства как субъекта международного права (военная экспансия, экономические, культурные, информационные санкции и ограничения). [8, с. 49]

При наличии соответствующих внешних угроз государство может реализовать предусмотренное в ст. 51 Устава ООН право на самооборону. В этой статье определено, что государство может использовать право на самооборону при непосредственной зарубежной вооруженной интервенции в это государство, при интервенции в государство нерегулярных сил, при государственном перевороте посредством внешнего проникновения или провокации гражданского раздора в данном государстве, при мнимой угрозе безопасности государства, вторгающегося в рамках самообороны.

Как правило, цель самообороны государства: восстановление суверенитета и поддержание политической стабильности самообороняющегося государства от вооружённой интервенции других государств.

Но современная доктрина международного права допускает и превентивную самооборону, то есть парирование не только непосредственной военной угрозы, но и угроз, связанных с использованием военной силы в качестве средства давления. Нейтрализация любых военных угроз должна предполагать многовариантность практических действий, которые предусматривали бы использование, как военных, так и невоенных средств.

Необходимо отдельно выделять и различать упреждающую и превентивную самооборону. Под первой понимается реагирование на так называемую неминуемую угрозу вооруженного нападения, то под второй — применение силы с целью устранения потенциальной, находящейся на стадии формирования угрозы. [4, с. 169]

Упреждающие действия — это инициирование военных действий ввиду неизбежности нападения противника, который может использовать свои фактически развернутые силы и средства. В 1967 году Израиль нанёс опережающий / перехватывающий / упреждающий удар по силам арабских государств, сконцентрированным у его границ и представлявших в тот момент для него существенную угрозу — арабы превосходили израильтян: по личному состава — в 1,8 раза, по танкам — в 1,7 раза, по артиллерии — в 2,6 раза, по боевым самолётам — в 1,4 раза. [9, с. 3–8]

Представляется очевидным, что действия Израиля были оправданными: существовали развёрнутые силы противника и свидетельства о неизбежности и близости нападения. В любом случае, упреждающий удар подразумевает быстрое разрешение ситуации, но не способствует разрешению противоречий на длительное время. Упреждающие действия проводятся только ввиду неизбежности нападения противника, для недопущения получения противником преимущества от нанесения ударов первым.

В качестве примера превентивных/предупреждающих действий великий русский военный теоретик А. А. Свечин приводит франко-прусскую войну 1870–1871 гг. Франция потерпела поражение, но поскольку она слишком быстро встала на ноги после поражения, а Пруссию наличие серьёзного конкурента в Европе не устраивало — ее генералитет немедленно спланировал нанесение новых ударов в середине 1870-х и 1880-х гг. Таким образом, при отсутствии угрозы нападения со стороны Франции, предполагалось проведение действий по созданию благоприятной геополитической обстановки. [10]

Превентивные действия проводятся государствами против государств, и поскольку они не предполагают обращения к международным институтам разрешения конфликтов, их ведение всегда противоречит позитивному международному праву. Поэтому в российской доктрине международного права практически всегда превентивная война объявляется агрессивной и дозволенной только в случае санкционирования Советом безопасности ООН: «Превентивное применение военной силы допустимо только в коллективном порядке в рамках процедур, предусмотренных главой VΙΙ Устава ООН, и только после того, как ненасильственные средства не дали результатов». [4, с. 169–184]

Превентивные действия получают новое содержание в связи с изменениями в организации мирового сообщества и становятся неизбежным инструментом государственной военной политики. Объектом превентивного применения силы становятся не государства, а элементы террористической инфраструктуры, которые формально не связаны с государствами. Существенной особенностью превентивной войны является её активный характер, в отличие от упреждающих действий, которые всегда относительно ретроактивны. [3]

О политической целесообразности превентивной самообороны заявил во всеуслышание 1 июля 2002 года, бывший тогда президентом США Джордж Буш: «Политические сдерживания невозможны в отношениях c неуравновешенными диктаторами, располагающими оружием массового уничтожения, которое они могут тайно передать своим союзникам-террористам. Войну против терроризма нельзя выиграть занимая только оборонительную позицию. [11]

И уже в сентябре того же года была принята стратегия национальной безопасности США, в которой закреплено право данного государства на так называемые “превентивные удары” против “враждебно настроенных государств».

Но многие действия США в связи с реализацией этой концепции не столько были направлены против агрессии, сколько имели сами агрессивный характер. В качестве примера можно привести вторжение войск международной коалиции во главе с США в Ирак в марте 2003 года и последующую его оккупацию. Это потрясло устои современного международного права и систему международных отношений, основанных на Уставе ООН, и вновь актуализировало дискуссию в международном праве о критериях применения вооруженной силы. [12]

Как известно, еще в 1974 г. Организация Объединенных Наций в резолюции Генеральной Ассамблеи определила и постулировала юридическое существо агрессии в виде совокупности следующих смысловых конструкций:

− агрессией является применение вооруженной силы государством против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства или каким-либо другим образом, несовместимым с Уставом Организации Объединенных Наций, как это установлено в настоящем определении;

− свидетельством акта агрессии является всякое применение вооруженной силы государством первым в нарушение Устава ООН. [4, с. 169–184]

Что касается России то её официальную солидаризацию с анализируемой в данной статье концепцией связывают с заявлением 19 сентября 2002 года С. Иванова о готовности нашего государства нанести удары по грузинским бандформированиям, «не дожидаясь пока они подойдут к Российской границе». [13]

Достаточно наглядная методика осуществления правового обоснования применения силы в межгосударственных отношениях, основанная на относительных качественных критериях, предлагающих достаточно объективную шкалу оценок, продемонстрирована в работах американского исследователя У. Г. Шарпа. [3]

По его мнению, сущность метода правового обоснования применения силы сводится к выделению крайних состояний какого- либо процесса, и определению нормативных порогов внутри ограниченного таким образом диапазона межгосударственных отношений, подлежащих регулированию. У. Г. Шарп выделяет два крайних состояния в полном спектре межгосударственных отношений: юридически неопределенные состояния войны и мира.

Далее У. Г. Шарп пытается найти в позитивном и обычном праве, общих принципах международного права, практике судов и юридически значимых действиях государств пороговые значения, которые давали бы государствам и другим субъектам международного права основания для заявлений о справедливом характере применения силы. Критичным элементом для предлагаемой схемы анализа является определение правового факта начала военных действий. [1, с. 883]

Договорными источниками международного права, которые дают какое-либо основание для начала анализа проблемы правового обоснования применения силы, являются Статья 2, общая для всех четырёх Женевских конвенций 1949 года о защите жертв вооружённых конфликтов и Статья 1 п.4 Ι Дополнительного протокола 1977 года, дополняющего данные конвенции, которые устанавливают линию раздела между миром и вооружённым конфликтом, определяя момент, когда начинается вооружённый конфликт и начинает применяться Право вооружённого конфликта.

Данный порог находится в определённой взаимосвязи с порогом вооружённого нападения, установленным Статьей 51 Устава ООН. Поэтому понимание сущности порога, установленного Общей Статьёй 2, помогает определить, что же является применением силы, а что является вооружённым нападением для jus ad bellum. [3]

Таким образом, метод У. Г. Шарпа, помимо определения нормативного момента начала конфликта, выделяет следующие пороги для проведения правового анализа, установленные Уставом ООН, располагая их на качественной шкале в зависимости от тяжести последствий для международного мира и безопасности:

1) вооружённое нападение;

Поскольку результаты применения экономических и политических средств давления представляют в общественном мнении наименьшую угрозу для общих ценностей человечества, то правила применения силы должны исходить из следующего положения — применение невоенных (т. е. экономических и политических) мер всегда является предпочтительным. То есть, на основе разделения по последствиям, все принудительные меры могут быть выделены в две группы — основанные на вооружённом принуждении и другие, посягающие на менее значимые ценности человечества. [1, с. 214]

Парирование военных угроз может быть осуществлено различными способами. Наиболее значимые из них следующие.

Укрепление Вооруженных Сил (далее — ВС), которые не уступали бы потенциалу вероятного противника. Риск понести значительный урон в результате использования ВС против хорошо вооруженного государства призван сдержать не только потенциального агрессора, но и тех субъектов международных отношений, которые хотели бы использовать свою военную мощь в качестве средства давления.

Для создания ВС, оснащенных самым современным оружием, и поддержания их в готовности к отражению нападения вероятного противника необходимы значительные средства.

Заключение договоров об ограничении вооружений, создание союзов, коалиций, а в идеале — системы коллективной безопасности. Но одних только договоров бывает недостаточно, чтобы нейтрализовать военные угрозы. Нельзя забывать, что Германия при наличии договора о дружбе совершила агрессию против СССР. Чтобы не допустить повторения таких событий, необходимо осуществить систему мер, направленных на создание отношений взаимозависимости в различных областях и обеспечивающих претворение в жизнь заключенных договоров между заинтересованными субъектами международных отношений. [4, с. 169–184]

Однако деятельность в этом направлении предполагает использование ресурсов, которые могли бы быть направлены на развитие социально-экономической сферы.

Средства превенции агрессивных устремлений могут быть разными, в том числе, конечно же, военными и политико-правовыми. Следует, наконец, признать, что при исследовании проблем безопасности в пограничных пространствах внимание акторов реальной российской политики следует все активнее сосредоточивать на угрозах, исходящих от внешних носителей.

История применения силы в международных отношениях демонстрирует, что государства никогда не отрицали возможности действий в обход процедур Устава ООН, нанесения упреждающих ударов и ведения превентивных действий. Однако каждое такое применение силы всегда обречено носить ярлык «неправомерного», и на государстве всегда будет лежать бремя доказывания того, что его действия осуществляются во благо мирового сообщества. При этом государства в своей официальной аргументации продолжают использовать буквальное толкование Статьи 2(4), тем самым заявляя, что они не признают чьего-либо права на обращение к силе вне системы правил Устава ООН.

Основные термины (генерируются автоматически): государство, сила, Устав ООН, вооруженное нападение, действие, правовое обоснование, вооруженная сила, вооруженный конфликт, отношение, превентивная самооборона.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: