Ответственность пользователей библиотек судебная практика

Обновлено: 26.04.2024

1. В своей деятельности библиотеки обеспечивают реализацию прав граждан, установленных настоящим Федеральным законом. Библиотеки обслуживают пользователей библиотек в соответствии со своими уставами, правилами пользования библиотеками и действующим законодательством.

Не допускаются государственная или иная цензура, ограничивающая право пользователей библиотек на свободный доступ к библиотечным фондам, а также использование сведений о пользователях библиотек, читательских запросах, за исключением случаев, когда эти сведения используются для научных целей и организации библиотечного обслуживания.

2. Библиотеки, находящиеся на полном или частичном бюджетном финансировании, должны в своей деятельности отражать сложившееся в обществе идеологическое и политическое многообразие.

Информация об изменениях:

Федеральным законом от 3 июня 2009 г. N 119-ФЗ пункт 3 статьи 12 настоящего Федерального закона изложен в новой редакции

3. Библиотеки, имеющие в своих фондах книжные памятники, обеспечивают их сохранность и несут ответственность за своевременное представление сведений о них для регистрации в реестре книжных памятников.

4. Библиотеки обязаны отчитываться перед их учредителями и органами государственной статистики в порядке, предусмотренном действующим законодательством и учредительными документами библиотек.

5. Государственные библиотеки по требованию пользователей обязаны предоставлять им информацию о своей деятельности по формированию и использованию фондов.

Информация об изменениях:

Федеральным законом от 3 июля 2016 г. N 342-ФЗ в пункт 6 статьи 12 внесены изменения, вступающие в силу по истечении девяноста дней после дня официального опубликования названного Федерального закона

6. Библиотеки обеспечивают учет, комплектование, хранение и использование документов, входящих в состав библиотечных фондов, в порядке, установленном федеральным органом исполнительной власти в сфере культуры. Рукописные документы, входящие в библиотечные фонды, являются составной частью Архивного фонда Российской Федерации.

  • Глава I. Общие положения (ст.ст. 1 - 4)
    • Статья 1. Основные понятия
    • Статья 2. Законодательство Российской Федерации о библиотечном деле
    • Статья 3 (утратила силу)
    • Статья 4. Основные виды библиотек
    • Статья 5. Право на библиотечное обслуживание
    • Статья 6. Право на библиотечную деятельность
    • Статья 7. Права пользователей библиотек
    • Статья 8. Права особых групп пользователей библиотек
    • Статья 9. Ответственность пользователей библиотек
    • Статья 10. Учредитель библиотеки
    • Статья 11. Статус библиотек
    • Статья 12. Обязанности библиотек
    • Статья 13. Права библиотек
    • Статья 14. Государственная политика в области библиотечного дела
    • Статья 15. Обязанности государства по развитию библиотечного дела
    • Статья 15.1. Федеральный государственный контроль (надзор) за учетом, комплектованием, хранением, использованием и обеспечением сохранности относящихся к национальному библиотечному фонду обязательного федерального экземпляра документов и книжных памятников
    • Статья 16. Национальный библиотечный фонд
    • Статья 16.1. Книжные памятники
    • Статья 17 (утратила силу)
    • Статья 18. Национальные библиотеки Российской Федерации
    • Статья 18.1. Национальная электронная библиотека
    • Статья 19. Участие государства в обеспечении координации и кооперации библиотечного обслуживания
    • Статья 20. Центральные библиотеки
    • Статья 21. Взаимодействие библиотек с органами научно-технической информации и архивами
    • Статья 22. Порядок создания библиотек
    • Статья 23. Реорганизация и ликвидация библиотек
    • Статья 24. Имущество библиотеки
    • Статья 25. Фонды развития библиотек
    • Статья 26. Трудовые отношения работников библиотек
    • Статья 27. Вступление в силу настоящего Федерального закона
    • Статья 28. Приведение нормативных правовых актов в соответствие с настоящим Федеральным законом

    С изменениями и дополнениями от:

    22 августа 2004 г., 26 июня 2007 г., 23 июля, 27 октября 2008 г., 3 июня, 27 декабря 2009 г., 2 июля 2013 г., 1 декабря 2014 г., 8 июня 2015 г., 3 июля 2016 г., 1 мая 2019 г., 22 декабря 2020 г., 30 апреля, 11 июня 2021 г.

    Принят Государственной Думой 23 ноября 1994 года

    ГАРАНТ:

    См. комментарий к настоящему Федеральному закону

    Настоящий Федеральный закон является правовой базой сохранения и развития библиотечного дела в Российской Федерации. Он устанавливает принципы деятельности библиотек, гарантирующие права человека, общественных объединений, народов и этнических общностей на свободный доступ к информации, свободное духовное развитие, приобщение к ценностям национальной и мировой культуры, а также на культурную, научную и образовательную деятельность.

    Настоящий Федеральный закон регулирует общие вопросы организации библиотечного дела, взаимоотношений между государством, гражданами, предприятиями, учреждениями и организациями в области библиотечного дела в соответствии с принципами и нормами международного права.

    ГАРАНТ:

    См. комментарии к преамбуле настоящего Федерального закона

    Президент Российской Федерации

    29 декабря 1994 г.

    Федеральный закон устанавливает принципы деятельности библиотек, гарантирующие права человека, общественных объединений, народов и этнических общностей на свободный доступ к информации, свободное духовное развитие, приобщение к ценностям национальной и мировой культуры, а также на культурную, научную и образовательную деятельность.

    Федеральный закон регулирует общие вопросы организации библиотечного дела, взаимоотношений между государством, гражданами, предприятиями, учреждениями и организациями в области библиотечного дела в соответствии с принципами и нормами международного права.

    Установлено, что библиотека - информационное, культурное, образовательное учреждение, располагающее организованным фондом тиражированных документов и предоставляющее их во временное пользование физическим и юридическим лицам.

    Право граждан на библиотечное обслуживание обеспечивается созданием государственной и муниципальной сети общедоступных библиотек, бесплатно осуществляющих основные виды библиотечного обслуживания.

    Устанавливается приоритет права граждан в области библиотечного обслуживания по отношению к правам в этой области государства и любых его структур, общественных объединений, религиозных и других организаций.

    Определяются основные принципы деятельности национальных библиотек РФ - Российской государственной библиотеки и Российской национальной библиотеки.

    Федеральный закон вступает в силу со дня его официального опубликования.

    Настоящий Федеральный закон вступает в силу со дня его официального опубликования

    Текст Федерального закона опубликован в "Российской газете" от 17 января 1995 г. N 11-12, в Собрании законодательства Российской Федерации от 2 января 1995 г., N 1, ст. 2

    В настоящий документ внесены изменения следующими документами:

    Федеральный закон от 11 июня 2021 г. N 170-ФЗ

    Изменения вступают в силу с 1 июля 2021 г.

    Федеральный закон от 30 апреля 2021 г. N 114-ФЗ

    Изменения вступают в силу с 11 мая 2021 г.

    Федеральный закон от 22 декабря 2020 г. N 463-ФЗ

    Изменения вступают в силу с 21 июня 2021 г.

    Федеральный закон от 1 мая 2019 г. N 93-ФЗ

    Изменения вступают в силу с 29 октября 2019 г.

    Федеральный закон от 3 июля 2016 г. N 342-ФЗ

    Изменения вступают в силу по истечении 90 дней после дня официального опубликования названного Федерального закона

    Федеральный закон от 3 июля 2016 г. N 341-ФЗ

    Изменения вступают в силу по истечении 10 дней после дня официального опубликования названного Федерального закона

    Федеральный закон от 8 июня 2015 г. N 151-ФЗ

    Изменения вступают в силу со дня официального опубликования названного Федерального закона

    Федеральный закон от 1 декабря 2014 г. N 419-ФЗ

    Изменения вступают в силу с 1 января 2016 г.

    Федеральный закон от 2 июля 2013 г. N 185-ФЗ

    Изменения вступают в силу с 1 сентября 2013 г.

    Федеральный закон от 27 декабря 2009 г. N 370-ФЗ

    Изменения вступают в силу по истечении 10 дней после дня официального опубликования названного Федерального закона

    Федеральный закон от 3 июня 2009 г. N 119-ФЗ

    Изменения вступают в силу по истечении 10 дней после дня официального опубликования названного Федерального закона

    Федеральный закон от 27 октября 2008 г. N 183-ФЗ

    Изменения вступают в силу по истечении 10 дней после дня официального опубликования названного Федерального закона

    Федеральный закон от 23 июля 2008 г. N 160-ФЗ

    Изменения вступают в силу с 1 января 2009 г.

    Изменения вступают в силу со дня официального опубликования названного Федерального закона


    В комментарии «АГ» представитель юридической фирмы-истца Дина Мамедова сообщила, что Верховный Суд услышал доводы, которые были проигнорированы судами трех инстанций, и положил в основу своего решения. Она также отметила, что при новом рассмотрении дела суду останется только детально оценить доказательства и проверить, усматриваются ли признаки того, что сайт функционирует как СМИ.

    После это юрфирма «Депюст» обратилась с кассационной жалобой в Верховный Суд РФ. Рассмотрев жалобу и материалы дела № А40-97932/2015, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ вынесла определение о ее удовлетворении.

    Судебная коллегия отметила, что в соответствии с п. 2 Постановления Пленума ВС РФ от 24 февраля 2005 г. № 3 судебная защита чести, достоинства и деловой репутации лица, в отношении которого распространены не соответствующие действительности порочащие сведения, не исключается также в случае, когда невозможно установить лицо, распространившее такие сведения. А в п. 9 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25 содержится разъяснение, согласно которому, если при принятии искового заявления суд придет к выводу о том, что избранный истцом способ защиты права не может обеспечить его восстановление, данное обстоятельство не является основанием для отказа в принятии заявления, его возвращения либо оставления без движения. Следовательно, сделал вывод ВС РФ, подача иска общества к ответчикам, формально не являющимся СМИ, не лишает истца права на судебную защиту такой правовой категории как деловая репутация.

    Судебная коллегия указала, что судами дана неверная квалификация оспариваемых распространенных сведений, которые представляют собой информацию о незаконном и недобросовестном поведении должностных лиц истца, сформулированных в форме утверждений. Поскольку информация, указывающая на противоправный характер поведения истца, носит оскорбительный характер, следовательно, даже ее изложение как субъективного мнения автора может быть основанием для заявления требования о защите деловой репутации.

    ВС РФ напомнил, что согласно неоднократно высказываемой Конституционным Судом позиции факт совершения противоправных действий с применением ресурсов сети «Интернет» неизвестным лицом не отменяет общего принципа несения ответственности за эти действия правонарушителем. При этом фактическая невозможность установить и привлечь к ответственности виновное лицо, равно как и отсутствие правовых оснований для привлечения к ответственности владельца соответствующего сайта, не являющегося средством массовой информации, не означает, что эти права не подлежат защите иными способами, такими как восстановление положения, существовавшего до нарушения права, и пресечение действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения.

    На основании изложенного Судебная коллегия отменила принятые по делу судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

    «Суду при новом рассмотрении нужно лишь проверить, усматриваются ли признаки того, что сайт функционирует как СМИ, и детально изучить доказательства», – заключила Дина Мамедова.


    Один из экспертов отметил, что законодательство целенаправленно движется в сторону ужесточения контроля за персональными данными, что вызвано объективными причинами – постоянными утечками, а также внешнеполитической ситуацией. Другой считает, что усиление контроля за оборотом персональных данных, с одной стороны, позволяет больше защищать персональные данные физлиц и контролировать законную обработку их данных, а с другой – накладывает дополнительные обязанности на бизнес. Третья отметила, что изменения существенно усложнят работу всем операторам, имеющим иностранных контрагентов, а также самому Роскомнадзору, которому придется проверять тысячи новых уведомлений о трансграничной передаче данных.

    Госдума приняла закон (законопроект № 101234-8), вносящий изменения в Закон о персональных данных и иные законодательные акты РФ с целью совершенствования правовой защищенности субъектов персональных данных, а также усиления госконтроля в указанной сфере. Поправками введена обязанность операторов незамедлительно информировать об инцидентах с принадлежащими им базами персональных данных уполномоченные органы власти.

    Так, в случае установления факта неправомерной или случайной передачи персональных данных, повлекшей нарушение прав субъектов персональных данных, оператор обязан в течение суток с момента выявления такого инцидента уведомить о нем уполномоченный орган. Помимо этого, оператор обязан в течение трех суток уведомить о результатах внутреннего расследования выявленного инцидента, а также предоставить сведения о лицах, действия которых стали причиной выявленного инцидента. Также вводится обязанность операторов обеспечивать непрерывное взаимодействие с государственной системой обнаружения, предупреждения и ликвидации последствий компьютерных атак на информационные ресурсы РФ.

    Законом втрое (с 30 до 10 дней) сокращены сроки исполнения операторами запросов органов власти и граждан по вопросам, связанным с незаконной обработкой персональных данных. Указанный срок может быть продлен, но не более чем на пять рабочих дней в случае направления оператором в адрес уполномоченного органа мотивированного уведомления с указанием причин продления срока предоставления запрашиваемой информации.

    Минкомсвязи подготовило поправки по утверждению требований и по обработке персональных данных их операторами, не являющимися госорганами, и установлению ответственности за неисполнение таких требований

    Устанавливается прямой запрет операторам на отказ гражданам в оказании услуг при отказе предоставить свои персональные данные (в том числе биометрические), если такое предоставление не является обязательным. На операторов также возлагается обязанность прекратить дальнейшую обработку персональных данных по требованию их владельца в 30-дневный срок. Одновременно вводится ограничение на обработку биометрических персональных данных несовершеннолетних.

    Закон изменяет порядок трансграничной передачи персональных данных. Уточняется, что при трансграничной передаче данных определяющим является не организационно-правовая форма получателя, а его нахождение на территории иностранного государства. Теперь операторы обязаны информировать уполномоченные органы власти о намерении трансграничной передачи персональных данных. В исключительных случаях, при наличии угроз для обороны, безопасности и основ конституционного строя, такая передача может быть ограничена по решению уполномоченного органа власти. Поправки вводят экстерриториальность применения российского законодательства о персональных данных. Устанавливается возможность вмешательства уполномоченных органов власти в вопросы обработки персональных данных российских граждан на территории других государств.

    Авторы поправок считают, что изменения устраняют существующую правовую коллизию, когда операторы, с одной стороны, обязаны не раскрывать третьим лицам персональные данные без согласия их правообладателя, но, с другой, выдача персональных данных из ЕГРН осуществляется без каких-либо ограничений. В пояснительной записке отмечается, что в настоящее время проблема защищенности персональных данных от несанкционированного доступа неограниченного круга лиц имеет чрезвычайно высокую актуальность. Анализ инцидентов последних лет, когда персональные данные граждан массово попадали в открытый доступ, свидетельствует о недостаточности существующих законодательных механизмов в этом вопросе, указали инициаторы законодательной инициативы.

    Они также подчеркнули, что широкое распространение получили сервисы в сети «Интернет», занимающиеся противоправным оборотом персональных данных, где можно приобрести информацию в отношении большинства российских граждан из различных баз данных (адреса, недвижимость, паспорта, авиаперелеты и железнодорожные переезды и т.п.). «Особую тревогу в текущих условиях вызывает сбор персональных данных в целях идентификации военнослужащих и сотрудников правоохранительных органов (т.н. “деанонимизация”), что впрямую угрожает жизни и личной безопасности их самих, а также их родных. Это вдвойне опасно, учитывая, что действующее законодательство никак не ограничивает выдачу сведений третьим лицам о принадлежащих гражданам объектах недвижимости, включая адреса их мест проживания. В то же время сведения о принадлежащей гражданам недвижимости также являются персональными данными и нуждаются в соответствующей защищенности», – отмечается в пояснительной записке.

    Авторы поправок обратили внимание, что подобные нелегальные сервисы преимущественно размещаются в иностранном сегменте Интернета, на который не распространяются требования российского законодательства в сфере персональных данных. При этом действующим законодательством практически не регулируется трансграничная передача персональных данных, что также создает существенную угрозу в условиях текущей внешнеполитической ситуации. По мнению разработчиков, закон позволит повысить уровень защищенности персональных данных российских граждан, обеспечивая конституционное право на неприкосновенность частной жизни.

    Комментируя принятый закон, партнер юридической фирмы «Гареев, Махно и Касьян» Марсель Гареев отметил, что законодательство целенаправленно движется в сторону ужесточения контроля за персональными данными, что вызвано объективными причинами – постоянными утечками, а также внешнеполитической ситуацией. Он подчеркнул, что принятые поправки направлены на расширение круга операторов персональных данных, которые обязаны подать уведомление об обработке персональных данных в Роскомнадзор, а также они направлены на усиление контроля за трансграничной передачей персональных данных. «Вопрос только в том, как все это будет реализовано на практике. Есть определенные опасения. Так, проблемы могут возникнуть на стадии получения у иностранных операторов требуемой законом информации. Например, при запросе о том, какие меры защиты персональных данных применяются иностранной компанией», – заметил эксперт.

    Также неоднозначным, по мнению Марселя Гареева, является новое ограничение по поводы выписок из ЕГРН. Эксперт считает, что теперь трудно будет получить информацию о собственниках недвижимости. «На мой взгляд, это существенно усложняет процедуру проверки объекта недвижимости при подготовке к ее покупке, а также создает дополнительную нагрузку на нотариат, которому дали возможность запрашивать данные собственника», – заключил он.

    Старший юрист юридической фирмы Versus.legal Иван Кайсаров указал, что поправки направлены преимущественно на два аспекта: на уточнение отдельных положений, которые ранее не были прямо указаны, а выводились правоприменительной практикой или путем системного толкования различных положений закона, а также на усиление контроля за оборотом персональных данных, что должно обеспечить более высокую защиту субъектов персональных данных. «Если говорить о первом аспекте в части уточнения ранее действующих положений, то можно охарактеризовать вносимые изменения позитивно, так как субъекту персональных данных будет проще защищать свои права самостоятельно, не обладая юридическими знаниями, а путем прямой ссылки на положения закона», – полагает эксперт.

    Иван Кайсаров отметил, что, согласно поправкам, оператор не вправе отказывать в обслуживании физическому лицу в случае его отказа предоставить биометрические персональные данные или дать согласие на обработку персональных данных, если получение оператором согласия на их обработку не является обязательным. Он заметил, что ранее на практике операторы периодически перестраховывались и даже при наличии возможности обрабатывать персональные данные без отдельного согласия физического лица, а в силу других оснований все равно требовали подписать согласие, а в некоторых случаях отказывали в услугах или иных благах, за которыми обращался клиент. «Теперь можно надеяться, что такая негативная практика со стороны операторов будет минимизирована», – прокомментировал он.

    Иван Кайсаров указал, что усиление контроля за оборотом персональных данных, с одной стороны, позволяет больше защищать персональные данные физических лиц и контролировать законную обработку их данных, а с другой – накладывает дополнительные обязанности на бизнес, который должен потратить дополнительные ресурсы на соблюдение данных положений. Кроме того, в некоторых случаях это может немного замедлять определенные бизнес-процессы, уточнил эксперт. «В частности, введено требование о направлении отдельного уведомления перед началом трансграничной передачи для оператора. Выходит, что помимо подачи уведомления о начале обработки персональных данных нужно будет подавать еще дополнительное уведомление в Роскомнадзор в случае трансграничной передачи. Более того, перед подачей такого уведомления оператор должен будет запросить определенные сведения от иностранного лица, которому он передает сведения, например сведения о принимаемых таким лицом мерах по защите передаваемых персональных данных и об условиях прекращения их обработки», – разъяснил эксперт.

    Он считает разумным введение требования об уведомлении Роскомнадзора в течение суток о несанкционированной утечке персональных данных и требования об оценке принимаемых иностранной стороной мер перед получением ей персональных данных. Однако аналогичное требование об отдельном уведомлении в части трансграничной передачи, по мнению Ивана Кайсарова, выглядит излишним. «Представляется, что при необходимости получать Роскомнадзору больше сведений о трансграничной передаче можно было бы добавить определенные графы в уведомление, которое подается перед началом общей обработки персональных данных, чтобы не увеличивать количество документов. Также можно было бы сделать какие-то более существенные послабления, если передача персональных данных происходит на территории стран, которые обеспечивают достаточный уровень их защиты, например стран, являющихся сторонами Конвенции Совета Европы о защите физических лиц при автоматизированной обработке персональных данных», – размышляет эксперт.

    Адвокат АА МГКА «Власова и партнеры» Людмила Космовская отметила, что законодатель предпринял попытку заставить иностранных операторов персональных данных внести сведения о себе в реестр Роскомнадзора и исполнять закон наравне с российскими операторами: «Представляется, что в текущей внешнеполитической обстановке, в отсутствие реально работающих межгосударственных соглашений РФ о правовой помощи принцип экстерриториальности может остаться лишь на бумаге».

    Она обратила внимание, что поправками полностью переписаны законоположения о трансграничной передаче персональных данных. На операторов возложены новые обязанности – до начала трансграничной передачи данных сообщить об этом в Роскомнадзор отдельным уведомлением (если оператор уже передает данные за границу – уведомление должно быть направлено до 1 марта 2023 г.), а также провести оценку соответствия мер по защите персональных данных, принимаемых в иностранных государствах, пояснила Людмила Космовская.

    Адвокат подчеркнула, что, согласно закону, сведения для проведения оценки оператору должны предоставить иностранные лица, в адрес которых осуществляется трансграничная передача данных. «Каким образом российские операторы должны проводить саму оценку, какими документами подтверждать свои выводы, в законе не говорится. При этом до принятия Роскомнадзором решения по уведомлению оператора трансграничная передача данных разрешена только в страны, обеспечивающие адекватную защиту персональных данных (список этих стран утверждается Роскомнадзором)», – отметила она.

    Относительно предоставления Роскомнадзору права запрещать операторам любую трансграничную передачу данных по представлениям уполномоченных органов эксперт считает, что в случае такого запрета оператор обязан обеспечить уничтожение переданных ранее данных иностранным лицом, однако каким образом, остается открытым. «В целом изменения существенно усложнят работу всем операторам, имеющим иностранных контрагентов, а также самому Роскомнадзору, которому придется проверять тысячи новых уведомлений о трансграничной передаче данных, что может буквально парализовать работу регулятора», – прокомментировала Людмила Космовская.

    Кроме того, она заметила, что изменения, устанавливающие новые обязанности операторов по взаимодействию с Роскомнадзором, обязывают всех операторов подключиться к Государственной системе обнаружения, предупреждения и ликвидации последствий компьютерных атак. Это, по мнению Людмилы Космовской, повлечет для них дополнительные затраты на приобретение оборудования и специализированного ПО: «Внедрение новелл потребует от операторов переделать значительное количество локальных документов в сфере персональных данных (согласий, поручений, политик, положений и др.), а также перестройки части внутренних бизнес-процессов, связанных с обработкой персональных данных».

    Суд подчеркнул, что вне зависимости от того, являлись ли запросы конкурсного управляющего о предоставлении документации надлежащими, обязанность по ее передаче должна быть исполнена по меньшей мере после извещения КДЛ о судебном споре о привлечении к субсидиарной ответственности


    По мнению одного из экспертов, ВС РФ справедливо отметил то, что нужно четко понимать, на кого закон возлагает бремя доказывания определенных обстоятельств. Другой, поддержав подход Суда, обратил внимание на то, что в резолютивной части определения непередача документов рассматривается как основание субсидиарной ответственности, хотя в силу Закона о банкротстве это является лишь опровержимой презумпцией. Третья полагает, что сегодня в российской практике субсидиарная ответственность близка к французской концепции генерального деликта, одним из признаков которого является презумпция того, что причинитель вреда виноват.

    17 марта Верховный Суд вынес Определение № 305-ЭС21-23266 по делу № А40-184062/2019 об обжаловании отказа конкурсному управляющему в привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности за непередачу документации.

    Суды отказали в привлечении к субсидиарной ответственности

    С августа 2018 г. Денис Иващенко являлся генеральным директором ООО «Сэмпл Рум». До него эту должность занимал Александр Топчиев, который с ноября 2017 г. являлся единственным участником общества. В июле 2019 г. АС г. Москвы возбудил производство по делу о банкротстве общества на основании заявления конкурсного кредитора. В ноябре того же года в отношении общества была введена процедура банкротства – наблюдение, временным управляющим утвержден Владислав Сегедин.

    В ходе этой процедуры временный управляющий обществом в апреле 2020 г. обратился в суд с заявлением о привлечении Дениса Иващенко и Александра Топчиева к субсидиарной ответственности по обязательствам общества. В обоснование своих требований он сослался на неисполнение ими обязанности по подаче в арбитражный суд заявления о банкротстве подконтрольного общества, а также на непередачу управляющему документации данного общества. 3 июля 2020 г. общество признано банкротом, в его отношении была открыта процедура конкурсного производства, конкурсным управляющим стал Владислав Сегедин.

    Рассмотрев заявление конкурсного управляющего, суд отказал в его удовлетворении, апелляция и кассация согласились с этим. Отказывая в удовлетворении заявления управляющего по первой части требований, касающейся неисполнения обязанности по подаче в суд заявления о банкротстве общества, суды указали на то, что управляющий в нарушение положений ст. 9 Закона о банкротстве, ст. 65 АПК РФ не доказал наличие у общества признаков неплатежеспособности. Кроме того, суды отмечали, что управляющим не было представлено доказательств недостаточности имущества на день, когда, по его мнению, должно было быть подано заявление, а также он не раскрыл размер обязательств должника, возникших после этого дня.

    Признавая необоснованной вторую часть требований, мотивированную непередачей документации, суды исходили из того, что управляющий не доказал факт направления соответствующих запросов о предоставлении документов в адрес контролирующих должника лиц. В частности, суд первой инстанции, ссылаясь на правовую позицию, изложенную в Определении ВС РФ от 13 октября 2017 г. № 305-ЭС17-9683, указал, что для целей удовлетворения заявления о привлечении бывшего руководителя должника к субсидиарной ответственности по заявленному основанию (непередача документов и имущества должника) управляющему необходимо доказать, что отсутствие документации должника либо отсутствие в ней полной и достоверной информации существенно затруднило проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве. Так, по мнению судов, управляющий не подтвердил появление существенных затруднений при проведении процедур банкротства из-за отсутствия у него документации общества.

    Не согласившись с данными судебными актами, Владислав Сегедин обратился в Верховный Суд РФ с кассационной жалобой. Рассмотрев дело, Экономколлегия признала верными выводы судов по первой части требований управляющего.

    ВС выявил, что КДЛ не исполнили обязанность по передаче документов

    Верховный Суд напомнил, что в ст. 61.12 Закона о банкротстве законодатель презюмировал наличие причинно-следственной связи между обманом контрагентов со стороны руководителя, мажоритарного участника должника в виде намеренного умолчания о возникновении признаков банкротства, о которых они должны были публично сообщить путем подачи заявления о несостоятельности, и негативными последствиями для введенных в заблуждение кредиторов. Субсидиарная ответственность КДЛ ограничивается объемом обязательств перед этими обманутыми кредиторами, то есть объемом обязательств, возникших после истечения сроков, предусмотренных п. 2 и 3.1 ст. 9 Закона о банкротстве.

    ВС разъяснил, что, поскольку арбитражный управляющий не раскрыл наличие таких обязательств у общества, суды обоснованно не усмотрели оснований для привлечения Дениса Иващенко и Александра Топчиева к субсидиарной ответственности в связи с необращением в арбитражный суд с заявлением должника о банкротстве.

    Относительно непередачи управляющему документации Экономколлегия посчитала, что судами не было учтено несколько моментов. Так, согласно п. 2 ст. 126 Закона о банкротстве со дня принятия арбитражным судом решения о признании должника банкротом прекращаются полномочия руководителя должника, иных органов управления. Руководитель должника в течение трех дней со дня утверждения конкурсного управляющего обязан обеспечить передачу бухгалтерской и иной документации должника управляющему, подчеркнул ВС. «Названная обязанность по передаче документов основана, по сути, на факте прекращения в силу закона корпоративных отношений между хозяйственным обществом – должником и гражданином, осуществлявшим функции единоличного исполнительного органа. Эти отношения являются неотъемлемой частью процедуры передачи полномочий органа юридического лица от одного субъекта другому», – отмечено в определении.

    Суд указал, что в рассматриваемом случае после открытия конкурсного производства в отношении общества и утверждения конкурсного управляющего заявление о привлечении к субсидиарной ответственности КДЛ рассматривалось судом первой инстанции с 3 июля 2020 г. по 17 февраля 2021 г., судом апелляционной инстанции – с 17 марта 2021 г. по 1 июня 2021 г. В своем заявлении о привлечении к ответственности управляющий ясно изложил суть претензий, предъявленных к КДЛ, – непередача документации общества. Бывшие руководитель и единственный участник общества были привлечены к участию в качестве ответчиков и не могли не знать о том, что управляющий, подав указанное заявление, явно выразил волю на получение документов. Верховный Суд обратил внимание, что при таких обстоятельствах, независимо от того, являлись предыдущие запросы управляющего о предоставлении документации надлежащими или нет, обязанность по ее передаче должна была быть исполнена по меньшей мере после извещения указанных лиц о судебном споре о привлечении к субсидиарной ответственности.

    Суд также учел то, что конкурсный управляющий указывал, что за все время рассмотрения данного спора документы общества ему так и не были предоставлены. Иное не было установлено судами. При таких обстоятельствах ВС посчитал, что у судов не имелось оснований для освобождения от ответственности по мотиву порочности запросов, ранее направленных управляющим.

    Экономколлегия ВС отметила, что нижестоящие суды, разрешая вопрос о наличии причинно-следственной связи между действиями (бездействием) контролировавших лиц и несостоятельностью общества, неверно распределили бремя доказывания. ВС определил, что суды также не учли положения подп. 2 и 4 п. 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве, а также разъяснения, приведенные в п. 24 Постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. № 53, согласно которым такая причинно-следственная связь предполагается в случае непередачи, сокрытия, утраты или искажения документации руководителем должника, а также другими лицами, у которых документация фактически находится.

    Суд подчеркнул, что управляющий должен представить суду объяснения относительно того, как отсутствие документов повлияло на проведение процедур банкротства, а привлекаемое к ответственности лицо вправе опровергнуть названную презумпцию, доказав, что недостатки представленной управляющему документации не привели к существенному затруднению проведения процедур банкротства, либо доказав отсутствие вины в непередаче, ненадлежащем хранении документации. При этом под существенным затруднением проведения процедур банкротства понимается, в частности, невозможность определения и идентификации основных активов должника. Упомянутая презумпция наличия причинно-следственной связи не может быть применена, если необходимая документация (информация) передана арбитражному управляющему в ходе рассмотрения судом заявления о привлечении к субсидиарной ответственности, указал он.

    ВС принял во внимание то, что в рамках дела управляющий обращал внимание на то, что, по его мнению, согласно отчетности общества за 2018 г., полученной от налогового органа, активы должника по состоянию на конец 2018 г. составляли около 57 млн руб., однако в ходе инвентаризации эти активы не были обнаружены, их судьба неизвестна. Данные доводы суды не проверили, безосновательно освободив ответчиков от необходимости опровержения презумпции, установленной подп. 2 и 4 п. 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве. Также они не учли, что в отсутствие документов о деятельности должника управляющий, как правило, не может полноценно вести работу, направленную на пополнение конкурсной массы путем взыскания дебиторской задолженности, виндикации имущества, оспаривания сделок и т.п.

    Таким образом, Верховный Суд признал вывод судов об отсутствии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности в связи с непередачей арбитражному управляющему документации общества преждевременным. В связи с этим ВС отменил в данной части судебные акты трех инстанций, направив обособленный спор в этой части на новое рассмотрение.

    Суд подчеркнул, что при новом рассмотрении спора первой инстанции надлежит установить лиц, обязанных обеспечить передачу документации общества, проверить, были ли документы переданы управляющему к моменту вынесения решения по заявлению о привлечении к субсидиарной ответственности и в каком объеме. После этого необходимо разрешить спор, приняв во внимание презумпцию, закрепленную в подп. 2 и 4 п. 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве, а также разъяснения, изложенные в п. 24 Постановления № 53, добавил ВС.

    Эксперты прокомментировали позицию Верховного Суда

    Адвокат АП Саратовской области Михаил Осипов отметил, что вопрос о субсидиарной ответственности КДЛ продолжает быть актуальным. Он указал, что с точки зрения материального права основаниями для этого могут быть, как в рассматриваемом случае: неисполнение обязанности по подаче в арбитражный суд заявления о банкротстве подконтрольного общества и непередача управляющему документации данного общества.

    С точки зрения процессуального права, как справедливо отметил ВС РФ, нужно четко понимать, на кого закон возлагает бремя доказывания определенных обстоятельств, подчеркнул Михаил Осипов. Он пояснил, что ВС согласился с мнениями нижестоящих инстанций об отказе в привлечении лиц к субсидиарной ответственности по первому основанию, поскольку арбитражный управляющий не доказал наличие у общества признаков банкротства на день, когда, по его мнению, должно было быть подано заявление. И наоборот, Суд обоснованно подчеркнул, что в силу закона именно на уполномоченное лицо из членов КДЛ возложена обязанность по передаче документов управляющему, чего в настоящем деле не было сделано, отметил эксперт.

    «Иными словами, на примере данного спора можно в очередной раз убедиться в хорошо налаженной работе системы арбитражных судов: даже на уровне ВС РФ дело можно повернуть вспять», – резюмировал Михаил Осипов.

    Адвокат АБ «Синум АДВ» Никита Глушков считает, что Верховный Суд занял взвешенную позицию касательно применения норм о субсидиарной ответственности КДЛ. ВС, как указал эксперт, акцентирует внимание на том, что фактически рассматриваемый вид ответственности есть не что иное, как ответственность контролирующих лиц за обман контрагентов, ведь КДЛ намеренно умолчали о возникших признаках банкротства, о которых они в силу закона должны были публично сообщить. При этом субсидиарная ответственность ограничивается объемом обязательств перед этими обманутыми кредиторами.

    «Следует признать, что на практике в большинстве дел арбитражные управляющие не дорабатывают в части доказывания перечисленных обстоятельств, поэтому данная правовая позиция ВС РФ является полезной, направленной на уменьшение обвинительного уклона в делах о привлечении к субсидиарной ответственности», – поделился адвокат.

    По мнению Никиты Глушкова, Верховный Суд справедливо отметил, что дефектные запросы управляющего в адрес КДЛ о передаче документов не могут быть основанием для неприменения презумпции, так как ответчики, извещенные надлежащим образом о судебном споре, не могли не знать об указанном основании и имели полную возможность передать необходимые документы. «В целом поддерживая позицию высшей инстанции, в качестве критики следует указать на то, что, к сожалению, ВС РФ продолжает использовать некорректную терминологию. В резолютивной части определения непередача документов рассматривается Судом как основание субсидиарной ответственности, хотя в силу Закона о банкротстве непередача документов является лишь опровержимой презумпцией, а основанием субсидиарной ответственности в данном случае является доведение должника до банкротства», – заключил эксперт.

    Бывший директор не обязан передавать конкурсному управляющему документы, изъятые у должника в ходе выемки

    Верховный Суд подчеркнул, что конкурсный управляющий вправе самостоятельно обратиться в органы внутренних дел с ходатайством о выдаче копий документов, доступ к которым более не имеет руководитель должника

    Эксперт отметила, что суды действительно не обратили внимания, что в деле нет реальных доказательств того, что документы и ценности были переданы управляющему, при наличии жесткой презумпции, требующей высокого стандарта доказывания, а не баланса вероятности. «Сегодня субсидиарная ответственность близка к тому, что придумали французы, – концепции генерального деликта. Одним из признаков генерального деликта является презумпция того, что причинитель вреда виноват. Субсидиарная ответственность сегодня отличается от обычных убытков в силу множества презумпций. Бремя опровержения этих презумпций лежит на КДЛ, поскольку они наиболее близки к источнику оспариваемого факта. Поэтому в субсидиарной ответственности самым сложным элементом является доказывание причинно-следственной связи», – указала Ангелина Севостьянова.

    Автор статьи

    Куприянов Денис Юрьевич

    Куприянов Денис Юрьевич

    Юрист частного права

    Страница автора

    Читайте также: