Отказ адвоката от защиты по уголовному делу

Обновлено: 26.04.2024

24 апреля на пленарном заседании Третьей научно-практической Конференции молодых адвокатов «Традиции и новации адвокатуры» в Челябинске разгорелась живая дискуссия о последствиях отказа доверителя оплачивать работу адвоката по соглашению. Инициировал обсуждение адвокат Денис Саушкин. Первый вице-президент АПМ Генри Резник и вице-президент Вадим Клювгант подробно проанализировали вопросы, связанные с основаниями и порядком расторжения соглашения на защиту и прекращения защиты по уголовному делу, вызывающие споры в профессиональном сообществе, и дали практические рекомендации адвокатам.

Соглашение об оказании юридической помощи является оcобым видом гражданско-правового договора.

Генри Резник, говоря о сущности соглашения об оказании юридической помощи, отметил, что это гражданско-правовой договор, но он не может полностью быть отнесён ни к одному виду договоров, предусмотренных Гражданским кодексом. Но наиболее близок он к договору поручения. Его можно назвать «адвокатским» договором, в котором есть доверитель, есть поручение и есть адвокат (поверенный). Отличает этот договор, то, что сам адвокат не может отказаться от оказания юридической помощи, когда её предметом является уголовная защита. Статья 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» четко прописывает, что вопросы расторжения соглашения об оказании юридической помощи регулируются ГК с изъятиями, предусмотренными настоящим ФЗ.

Риск привлечения адвоката к уголовной ответственности в связи с необоснованно полученным гонораром.

Комментируя случаи уголовного преследования адвокатов, обвиняемых в завышенной стоимости оказанной юридической помощи, Генри Резник посоветовал адвокатам при заключении соглашения с юридическими лицами, и тем более с государственными предприятиями, четко прописывать в соглашении и документально обосновывать каждое действие, «буквально каждый чих», при составлении отчетов о выполненной работе и выставлении счетов.

Почему лучше не заключать соглашение на безвозмедное оказание услуг.

Говоря о заключении соглашения на бесплатное оказание услуг, Генри Резник рекомендовал адвокатам прописывать в договоре хотя бы 1 рубль, поскольку впоследствии это может навредить самому доверителю. «Никто не запрещает адвокату заключить соглашение на 1 рубль. Почему нельзя целиком бесплатно? Потому что могут вменить доверителю необоснованно полученный доход в виде бесплатной юридической помощи».

Может ли быть расторгнуто соглашение, если доверитель перестает платить?

Генри Резник отметил, что на этапе заключения соглашения с доверителем очень важно тщательнейшим образом подходить к формулировкам условий договора. В дисциплинарных производствах очень часто встречаются претензии к адвокату, что он не выполнил свои обязательства, взял деньги и ушел. В таких случаях Квалификационная комиссия и Совет Адвокатской палаты города Москвы прежде всего смотрят на составленный договор. И если в нем есть какая-то неопределенность или двойственные трактовки, то вина за это будет возложена на адвоката, поскольку он юрист, профессиональный участник отношений с доверителем.

Отвечая на вопрос, может ли адвокат самостоятельно прекратить уголовную защиту, Генри Резник ответил положительно. «У нас даже есть разногласия с другими региональными палатами в этой части. Есть два основания нахождения адвоката в процессе, они предусмотрены законом: соглашение и назначение. И в договоре обязательно должны быть указаны условия оказания помощи и порядок оплаты. У нас стадийное построение уголовного процесса. В основном заключается соглашение на стадию, что вовсе не исключает свободы договора. Можно заключить и на две стадии, но все должно быть четко прописано. Аккордно определяется и размер гонорара. Возможна такая ситуация, что адвокат заключил соглашение на стадию, думая, что она будет длиться месяц-полтора, а длится дольше. И вот в таком случае, если он выходит из дела, потому что не рассчитал время, это повод к возбуждению дисциплинарного производства, поскольку нарушаются условия договора».

Во избежание подобных ситуаций можно устанавливать помесячную или почасовую оплату. И в таком случае, если в договоре прописано, что оплата вносится, например, не позднее 10 числа - либо авансируется, либо оплачивается по результату, а доверитель не выполняет эти условия, адвокат имеет полное право выйти из процесса, предварительно и надлежащим образом уведомив об этом. Понуждать адвоката оставаться в процессе, когда не оплачивается его работа, абсолютно безосновательно.

Генри Резник порекомендовал в самом соглашении указывать, что в случае непоступления оплаты к определенному сроку соглашение считается расторгнутым доверителем.

«Не надо смешивать процессуальное действие – заявление отказа от защитника или его отвод – с ликвидацией самого основания нахождения адвоката в процессе. Это два разных юридических основания. Вот если расторгнуто соглашение, то у адвоката никакого права появляться в процессе и осуществлять какие-либо процессуальные действия не существует. Следует помнить, что доверитель в любой момент может расторгнуть соглашение с адвокатом, это его святое право», - отметил Первый вице-президент Адвокатской палаты Москвы.

Адвокат не может пересматривать самостоятельно условия соглашения. Но если четко прописано, что начисляется помесячная оплата, и когда оплата прекращается, уже вы, как адвокат, должны самостоятельно решать, оставаться в деле или нет. Вряд ли можно представить себе адвоката, который выйдет из дела за месяц до окончания процесса, потому что произошло какое-то несчастье, и доверитель не в состоянии оплатить работу.

Некоторые считают, что адвокат обязан оставаться в деле до конца, если оплата перестала поступать, и осуществлять защиту по назначению. Но такое понимание не соответствует сути адвокатской деятельности по осуществлению защиты по причинам, названным выше. Кроме того, порядок назначения защитника устанавливается Советом адвокатской палаты.

Пояснения Генри Резника к пункту 17 Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве.

П. 17 Стандарта: «Адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты. Адвокат участвует в уголовном деле до полного исполнения принятых им на себя обязательств, за исключением случаев, предусмотренных законодательством и (или) разъяснениями Комиссии Федеральной палаты адвокатов по этике и стандартам, утвержденными Советом Федеральной палаты адвокатов».

Адвокат действительно исполняет поручение до того момента, когда наступает основание для того, чтобы он его уже не исполнял. Адвокат вообще не объект бессрочного государственного пользования или пользования своим доверителем. Заключается соглашение, в котором есть помесячная оплата, есть длительное дело. Сам доверитель дает на это согласие, потом перестает платить. Адвоката нельзя принуждать к защите. Иные толкования идут из советских времен, когда не было соглашения с адвокатом. Ранее соглашение заключалось с коллегией адвокатов. Есть ст. 25 Закона об адвокатуре, и никто не вправе нарушать нормы этого закона, которые регулируют заключение и расторжение соглашения.

Как адвокату избежать дисциплинарной ответственности в связи с выходом из соглашения.

Достаточно ли адвокату в случае спора со следователем или судом, заявляющим о срыве адвокатом следственных действий или отказе от защиты, представить подтверждения того, что доверитель уведомлен о неисполнении им обязательств по соглашению, в связи с чем оно прекращает свое действие, и поданное следователю или в суд заявление об уведомлении о прекращении защиты в связи с расторжением договора?

Вице-президент Адвокатской палаты города Москвы Вадим Клювгант обратил внимание, что в рассматриваемой ситуации вообще не имеет места отказ адвоката от принятой на себя защиты. Это неправильная правовая квалификация ситуации. В данном случае имеет место отказ доверителя от соглашения путем неисполнения обязательств доверителем по этому соглашению. И вопрос заключается в том, что это обязательство доверителя и последствия его неисполнения должны быть исчерпывающим образом, исключающим двоякое толкование, прописаны в соглашении. И поделился трехступенчатой конструкцией в соглашениях, которая используются в его адвокатском образовании:

1. После определенного срока неоплаты гонорара мы обращаемся к доверителю с просьбой пояснить причину.

2. После наступления следующего срока мы обращаемся к доверителю с напоминанием о том, что у него есть задолженность, нет этому пояснений, и если ситуация не изменится, то наступит «последний рубеж».

3. При достижении последнего рубежа мы уведомляем доверителя о том, что ввиду неисполнения им обязательств по соглашению, оно расторгнуто с определённой даты. И в этот же момент мы уведомляем лицо, в чьём производстве находится дело, о прекращении своего участия в связи с расторжением соглашения.

Уведомления направляются доверителю надлежащим способом, который заранее оговорен в соглашении для всех коммуникаций.

Если все это соблюдено и своевременно совершены все необходимые действия надлежащим образом, этого достаточно для оценки профессионального поведения московского адвоката как не упречного.

Вадим Клювгант призвал не забывать и об этической стороне такой ситуации и рассматривать каждую ситуацию неоплаты индивидуально, но в то же время не превращаться в рабов и заложников доверителей. «В каждом случае мы смотрим на то, насколько ситуация прозрачна для нас и насколько заставляет нас оставаться в деле. Это вопрос усмотрения в каждом конкретном случае. Мы должны на себя принимать эти риски и управлять ими».

Заключение соглашения третьим лицом.

Генри Резник отдельно выделил сложную ситуацию, когда заключается соглашение третьим лицом в пользу подзащитного, который не дает согласия на выход адвоката из процесса. О разрешении этой коллизии тоже нужно позаботиться с самого начала, когда заключается соглашение. Если иное не предусмотрено договором, то такая ситуация регулируется нормами ГК РФ (Статья 430. «Договор в пользу третьего лица»). И регулирование это таково, что в подобном случае защитник обязан остаться. Значит, нужно правильно и предусмотрительно составлять соглашение. Генри Маркович обратил внимание на то, что у подзащитного ничем не ограничено право в любой момент расторгнуть договор с адвокатом, и многие этим пользуются. Но у следователя или суда появляется право ввести адвоката по назначению, если имеет место злоупотребление этим правом путём постоянной замены адвокатов по соглашению.

Необходимо умело владеть всем правым инструментарием, тогда никаких претензий к адвокату не будет.

Представление интересов свидетелей.

Есть ли рекомендации при заключении соглашения на представление интересов свидетелей?

Генри Резник: «Обязательного в силу закона представления интересов потерпевшего или свидетеля нет. Если свидетель приходит без адвоката, то его и допрашивают без адвоката. Если он приходит с адвокатом, то презюмируется, что он от адвоката не отказывается».

Вадим Клювгант: «Что касается Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве, то уже в его названии очерчен предмет регулирования. Он - только о защите. Кроме того, запрет отказа от защиты – это законодательная норма именно для защитника, не для представителя. Поэтому отношения между иными участниками уголовного судопроизводства и адвокатом регулируются совокупностью норм ФЗ «Об адвокатуре и адвокатской деятельности в Российской Федерации» (ст. 25) и ГК РФ. И адвокат может инициировать расторжение соглашения в данном случае без оглядки на уголовно-процессуальный запрет для защитника. Расширенное толкование норм закона об адвокатской деятельности и профессионально-этических требований может быть только в сторону смягчения ответственности адвоката, в сторону же ужесточения ничего расширено быть не может. В Москве это точно так».

Фото: Адвокатская палата Челябинской области.

Видео: адвокат Вячеслав Голенев.

Больше фото по ссылке.

Не так давно в адвокатском сообществе прозвучали крайне противоречивые взгляды относительно возможности адвоката отказаться от принятой на себя защиты по собственной инициативе, в частности по причине неисполнения доверителем обязательств по оплате гонорара и по иным основаниям.

По итогам профессиональных обсуждений наметились три основные позиции.

Первая, соответствующая требованиям закона, – отказ от защиты по инициативе защитника недопустим ни при каких обстоятельствах.

Вторая, реформаторская, – отказ от защиты возможен по ряду причин, включая неисполнение условий соглашения.

Третья, так называемая компромиссная, – отказ от защиты возможен в случаях крайней необходимости.

Хотелось бы поделиться недавним случаем из дисциплинарной практики Адвокатской палаты Ставропольского края, подтверждающим состоятельность третьей позиции.

Доверитель обратилась в адвокатскую палату с жалобой на бездействие адвоката, указывая, что последняя безосновательно отказалась от защиты обвиняемого, оставив его тем самым без защиты.

Ранее адвокат направила доверителю и подзащитному уведомления следующего содержания: «Довожу до Вашего сведения, что по состоянию здоровья, по объективным причинам, осуществление мною защиты Ваших прав и интересов на предварительном следствии не представляется возможным… В настоящее время мною предпринимаются меры к расторжению и иных соглашений об оказании юридической помощи».

Квалификационная комиссия адвокатской палаты, а затем Совет палаты прекратили дисциплинарное производство в отношении адвоката в связи с отсутствием нарушений законно-этических норм и сформулировали следующую правовую позицию: «Действующее законодательство прямо указывает, что адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого, обвиняемого (подп. 6 п. 4 ст. 6 Федерального закона “Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации” (далее – Закон об адвокатуре), ч. 7 ст. 49 УПК РФ).

Данные требования закона также нашли отражение в п. 2 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката: “…Адвокат, принявший в порядке назначения или по соглашению поручение на осуществление защиты по уголовному делу, не вправе отказаться от защиты, кроме случаев, указанных в законе, и должен выполнять обязанности защитника, включая, при необходимости, подготовку и подачу апелляционной жалобы на приговор суда. ”, в п. 17 Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве, принятого 20 апреля 2017 г. VIII Всероссийским съездом адвокатов: “Адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты. Адвокат участвует в уголовном деле до полного исполнения принятых им на себя обязательств, за исключением случаев, предусмотренных законодательством и (или) разъяснениями Комиссии Федеральной палаты адвокатов по этике и стандартам, утвержденными Советом Федеральной палаты адвокатов”.

Как видно, правовые нормы не предусматривают право адвоката-защитника отказаться от защиты по своей инициативе.

Вместе с тем действующий запрет не является абсолютным и безусловным и может быть преодолен состоянием крайней необходимости.

Крайняя необходимость образует случаи, когда лицо для того, чтобы предотвратить ущерб своим личным интересам (интересам других лиц, общества и государства), вынужденно причиняет вред другим охраняемым интересам. В уголовном праве это одно из обстоятельств, исключающих преступность деяния. В других отраслях права крайняя необходимость играет схожую роль.

Нет никаких препятствий для того, чтобы общеправовое правило крайней необходимости не могло быть применено в настоящем дисциплинарном производстве.

В данном случае адвокат заявила о невозможности выполнять обязанности защитника по причинам, не зависящим от ее воли, а именно в связи с ухудшением состояния здоровья. При этом она представила надлежащие медицинские документы, подтверждающие наличие у нее целого ряда тяжелых заболеваний хронического характера, а также их обострение на момент принятия решения о невозможности продолжения защиты.

Совет также учитывает и возраст адвоката, а также сложившиеся конфликтные взаимоотношения с доверителем и подзащитным, которые с учетом имеющихся заболеваний способны ухудшить динамику лечения.

С учетом тревожного состояния здоровья дальнейшее участие адвоката в производстве следственных действий и в судебных заседаниях может создать угрозу ее жизни и здоровью.

Таким образом, вынужденно причиняя вред подзащитному и прекращая его защиту, адвокат предотвратила, возможно, невосполнимый ущерб своему здоровью.

В соответствии с ч. 1 ст. 41 Конституции РФ: «Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь».

А согласно ч. 2 ст. 41 Конституции РФ: «В Российской Федерации финансируются федеральные программы охраны и укрепления здоровья населения, принимаются меры по развитию государственной, муниципальной, частной систем здравоохранения, поощряется деятельность, способствующая укреплению здоровья человека, развитию физической культуры и спорта, экологическому и санитарно-эпидемиологическому благополучию».

В соответствии со ст. 21 Конституции РФ: «1. Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления. 2. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию».

Принуждение адвоката к продолжению защиты интересов обвиняемого в период резко ухудшившегося состояния ее здоровья может быть расценено как жестокое обращение, унижающее ее человеческое достоинство.

Конституция РФ имеет прямое действие (ч. 1 ст. 15 Конституции РФ), а ее нормы являются непосредственно действующими».

Данное дисциплинарное дело приводит к выводу, что следует поддержать тех коллег, которые ранее предлагали Комиссии по этике и стандартам ФПА РФ установить перечень уважительных причин, в силу которых адвокат вправе отказаться от дальнейшей защиты обвиняемого (подсудимого).

19 апреля 2007 г. Совет Адвокатской палаты г. Москвы дал Разъяснение «Об основаниях прекращения участия адвоката-защитника в уголовном деле». В нем содержались рекомендации, как вести себя адвокату в двух ситуациях: 1) когда обвиняемый (подозреваемый) от него отказывается; 2) когда доверитель расторгает соглашение на защиту. В последнее время по данным вопросам в адвокатском сообществе возникла дискуссия, в ходе которой позиция столичного Совета подверглась критике. Считаю необходимым на нее ответить.

Отказ от защитника, участвующего в судопроизводстве по назначению
В отношении отказа от защитника позиция Совета АП г. Москвы состояла в следующем. Ходатайство о таком отказе обязан незамедлительно разрешать следователь путем вынесения мотивированного постановления в письменной форме. При отказе следователя вынести соответствующее постановление адвокат должен подать следователю письменное ходатайство о рассмотрении заявления обвиняемого. В случае отказа рассмотреть это ходатайство необходимо заявить о невозможности продолжать участвовать в процессуальном действии и покинуть место его производства, незамедлительно обжаловав действия (бездействие) следователя в соответствии с гл. 16 УПК РФ. Если же ходатайство об отказе от защитника рассматривается и не удовлетворяется, адвокат обязан продолжать участвовать в деле, ибо в силу ст. 52 УПК РФ такой отказ для следователя не обязателен.

Это разъяснение некоторые коллеги сочли недостаточным. Так, Совет АП Санкт-Петербурга 29 мая 2013 г. утвердил своим решением «Системный правоприменительный комментарий к статье 52 Уголовно-процессуального кодекса РФ “Отказ от защитника”». В нем развита мысль о том, что единственным основанием к непринятию надлежаще оформленного отказа от защитника может служить лишь подтвержденный фактами вывод, что этот отказ был «вынужденным и причиняющим вред его [обвиняемого, подозреваемого. – Г.Р.] законным интересам». Если же установлено, что волеизъявление лица, привлекаемого к уголовной ответственности, было свободным и добровольным, отклонение правоприменительным органом заявления об отказе от защитника недопустимо, и, следовательно, у адвоката нет законного основания продолжать осуществление защиты.

Изложенную позицию поддержала Экспертно-методическая комиссия Совета ФПА РФ (ЭМК), рекомендовавшая советам адвокатских палат разъяснить адвокатам, «что обязанности защитника возникают у адвоката лишь тогда, когда в этом качестве его признает подзащитный. Если адвокат принудительно, вопреки воле обвиняемого (подозреваемого) навязывается ему, у адвоката не возникает законного права защищать обвиняемого (подозреваемого) и, следовательно, нет обязанностей защитника, от которых он был бы не вправе отказаться. Поэтому адвокаты не должны принимать участие в уголовном судопроизводстве в качестве защитников по соглашению или по назначению против воли обвиняемых (подозреваемых) при условии, что такой отказ от адвоката не является вынужденным и причиняющим вред законным интересам обвиняемого (подозреваемого)».

Такие суждения представляются излишне радикальными. Не следует делать чрезмерный акцент на воле обвиняемого (подозреваемого) как непременном условии профессиональной уголовной защиты. Отечественный УПК в полном согласии с международно признанными стандартами современного состязательного процесса предусматривает обязательное участие адвоката по широкому кругу уголовных дел: если профессиональный защитник не приглашен, он назначается. При этом у обвиняемого (подозреваемого) нет права выбора защитника: следователь или суд посылает обезличенный запрос в коллегию или бюро (исключение – адвокатский кабинет), и в соответствии с принятым в адвокатском образовании графиком в процесс направляется адвокат, свободный от участия в делах по соглашению. Иными словами, если использовать терминологию ЭМК, назначенный адвокат как раз «навязывается» государством лицу, привлеченному к уголовной ответственности.

Позиция оппонентов Совета АП г. Москвы попросту ликвидирует институт обязательной защиты, поскольку, следуя ей, каждый адвокат, убедившись в том, что отказ от него обвиняемого, желающего защищать себя самостоятельно, является актом свободного волеизъявления, станет покидать место выполнения процессуальных действий.

Сказанное не означает, что адвокат не должен такой отказ поддерживать. Напротив, как неоднократно разъяснял Совет АП г. Москвы, ему следует заявлять о невозможности защищать обвиняемого (подозреваемого) при отсутствии к нему доверия. Но разрешать отказ – процессуальная компетенция следователя и суда. И если ходатайство об отказе не удовлетворено, адвокат не вправе выходить из дела.

Отказ от защитника, участвующего в судопроизводстве по соглашению
В Разъяснении обращено внимание на отличие отказа от защитника от расторжения соглашения на защиту. Первая ситуация регулируется нормами УПК РФ, вторая – нормами ГК РФ с изъятиями, предусмотренными Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». Отказ от защитника может быть не удовлетворен следователем или судом, а расторжение соглашения ликвидирует само основание участия адвоката в процессе, прекращает обязательства сторон. Вторая ситуация требует более подробного разбора.

На основе совокупного анализа норм гражданского, уголовно-процессуального законодательства и законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре Совет АП г. Москвы пришел к выводу, что расторгать в одностороннем порядке по своей инициативе соглашение на защиту не вправе только адвокат, но такого права не лишен доверитель.

Доверитель может расторгнуть соглашение с адвокатом в любой момент производства по делу, что является юридическим фактом, лишающим адвоката права осуществлять какие-либо процессуальные действия в интересах своего бывшего подзащитного.

Если доверителем адвоката является не подзащитный, а иное лицо, то при расторжении им заключенного с адвокатом соглашения об оказании юридической помощи назначенному доверителем лицу (подозреваемому, обвиняемому) мнение бывшего подзащитного, желающего, чтобы адвокат продолжал его защиту, не может служить основанием для продолжения участия адвоката в деле. В такой ситуации адвокат может обсудить с обвиняемым возможность заключения нового соглашения и только после претворения этой возможности в реальность получить правовое основание для возобновления собственной защиты.

Критикуя Разъяснение, ЭМК сочла, что оно, в частности, дано в нарушение ст. 450 ГК РФ и в действительности право расторгать соглашение на защиту в одностороннем порядке у доверителя отсутствует.

ЭМК также поддержала мнение коллеги – члена Совета АП Красноярского края И.С. Богдановой о том, что одного факта расторжения обвиняемым (подозреваемым) соглашения на защиту для фактического прекращения участия адвоката в уголовном деле недостаточно и доверитель помимо расторжения соглашения должен еще заявить отказ от адвоката в соответствии со ст. 52 УПК РФ, а поскольку она «носит общий и универсальный характер», следователь и суд вправе ходатайство об отказе не удовлетворить.

Отрицать право доверителя расторгать соглашение на защиту в одностороннем порядке – чистейшее заблуждение. Статья 450 ГК РФ устанавливает: «Изменение и расторжение договора возможны по соглашению сторон, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом, другими законами или договором». Сам ГК РФ допускает одностороннее расторжение договоров, в первую очередь договора поручения (ст. 977), в силу того, что он носит строго личностно-доверительный характер. Доверитель вправе отказаться от своих обязательств и тем самым отменить договор поручения в любое время и без какого бы то ни было объяснения причин отказа. Это право является императивным, любое соглашение об отказе от него ничтожно. Было бы странно, если бы в таком праве было отказано доверителю в соглашении на уголовную защиту.

Крайне сомнительны наделение норм УПК РФ «общим и универсальным характером», распространение их действия на гражданско-правовые отношения. Как известно, соглашение на оказание юридической помощи представляет собой гражданско-правовой договор и вопросы его расторжения регулируются ГК РФ с изъятиями, предусмотренными Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». Единственное изъятие, им предусмотренное, – «адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты» (подп. 6 п. 4 ст. 6) – означает запрет расторгать соглашение на защиту в одностороннем порядке адвокату, но не лишает такого права доверителя.

Коллегам следовало бы задуматься над простым вопросом: на каком основании адвокат будет находиться в процессе при расторгнутом соглашении? Очевидно, только в случае, если следователь или суд обяжет его продолжать защищать по назначению. Но такого права у них нет: определение порядка защиты по назначению относится к исключительной компетенции совета региональной палаты.

Применение ст. 430 ГК РФ к расторжению соглашения на защиту
Коллега И.С. Богданова обращает внимание на то, что в Разъяснении обойдена молчанием ст. 430 ГК РФ, регламентирующая договор в пользу третьего лица. Подмечено справедливо. Несправедливо только Совет за это порицать. Разъяснения советов адвокатских палат – не научный комментарий закона. Они даются по запросам адвокатов, вырастают из конкретных дисциплинарных производств. В дисциплинарной практике АП г. Москвы не наблюдалось ни одного случая, когда подзащитный возражал бы против расторжения соглашения на защиту доверителем – иным лицом. Посему такой сюжет в Разъяснении не рассматривался, и оно было посвящено конфликтам, когда соглашение расторгнуто законно, подзащитный от адвоката отказывается, а следователь и суд ходатайство об отказе не удовлетворяют и направляют в Адвокатскую палату представления о привлечении адвоката к дисциплинарной ответственности.

Но коль скоро вопрос о применении ст. 430 ГК РФ к расторжению соглашения на защиту поднят, выскажу на сей счет свои соображения.

В соответствии с ч. 2 ст. 430 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или договором, с момента выражения третьим лицом должнику намерения воспользоваться своим правом по договору стороны не могут расторгать или изменять заключенный ими договор без согласия третьего лица. Норма эта носит диспозитивный и вместе с тем бланкетный характер. Стороны не лишаются права заключать соглашение о расторжении договора, влекущее прекращение прав третьего лица, но такую возможность необходимо предусмотреть в самом договоре.

Норма, закрепленная ч. 2 ст. 430 ГК РФ, несомненно, подлежит учету адвокатами при заключении соглашения на защиту с доверителями – иными лицами. В соглашении должны быть четко указаны основания его расторжения. Для адвокатов они чаще всего связаны с такими существенными условиями соглашения, как порядок и размер выплаты доверителем вознаграждения за оказываемую юридическую помощь, а также компенсации расходов, связанных с исполнением поручения. В соглашение следует включать пункт о том, что при невыплате в обусловленные сроки вознаграждения адвоката (или аванса) и компенсации понесенных им расходов соглашение считается расторгнутым.

Адвокат приглашается к защите иными лицами с согласия подозреваемого, обвиняемого. Желание подзащитного, первоначально согласившегося с условиями договора, продолжать после его расторжения получать помощь адвоката, как уже отмечалось, никакого правового значения иметь не будет.

Отсутствие в соглашении оговорки об основаниях его расторжения действительно может поставить адвоката в сложное положение. Если следовать буквально правилам ч. 2 ст. 430 ГК РФ, в случае нарушения доверителем – иным лицом условия об оплате поручения адвокат обязан продолжать защищать обвиняемого, настаивающего на его участии в деле, и вправе после завершения процесса предъявить иск к доверителю о взыскании гонорара.

Особенно болезненна такая ситуация при исполнении поручения иногороднего доверителя. Не думаю, что дисциплинарные органы палаты подойдут слишком строго к «лопухнувшемуся» адвокату, если тот не согласился выехать в другой регион, потому что доверитель отказался оплатить ему проезд и гостиницу.

Позиция, согласно которой адвокат при расторгнутом соглашении вправе выйти из дела, только когда следователь или суд выразит на то свое соизволение, – «отрыжка» розыскного советского правосудия с его взглядом на адвоката в процессе как объект неограниченного государственного пользования.

АП Ставропольского края традиционно уделяет особое внимание вопросам оказания юридической помощи по назначению в уголовном судопроизводстве. Этот сегмент деятельности в значительной степени формирует мнение общества о состоянии адвокатуры, определяет ее лицо. То, как выглядит это «лицо» со стороны, во многом зависит от адвокатов, непосредственно предоставляющих правовую помощь по назначению.

О недобросовестных «назначенцах» сказано немало. Сегодня хочется отметить добросовестных коллег, для которых соблюдение профессиональных обязанностей – не пустой звук. К слову, поощрение добросовестных адвокатов в той же степени, как наказание недобросовестных коллег, является одним из стимулов к надлежащему исполнению обязанностей.

В публикациях в «АГ» я неоднократно обращался к теме исполнения назначенными адвокатами-защитниками профессиональных обязанностей в условиях «двойной защиты». Есть повод снова вернуться к этой проблеме.

Напомню, что согласно решению Совета ФПА РФ от 27 сентября 2013 г. «О двойной защите» (в редакции от 28 ноября 2019 г.) назначенный адвокат обязан устраниться от участия в деле в случае установления обстоятельств «двойной защиты».

На практике возникают вопросы о процедуре такого устранения. И если в период досудебной подготовки (в силу закрытости для публики) оставление назначенным адвокатом места проведения процессуального действия не является заметным событием (для не вовлеченных в него лиц), то уход из зала заседания вопреки решению суда об отказе в удовлетворении заявленного подсудимым отказа от адвоката-дублера имеет признаки демарша – открытого неподчинения распоряжению председательствующего, законность либо незаконность которого (распоряжения) очевидна далеко не для всех участников судопроизводства и присутствующих в зале.

Естественно, подобные случаи вызывают больший резонанс. Во избежание открытого конфликта и упреков в неуважении к суду адвокаты ищут менее эпатажные способы освобождения от участия в деле. В качестве одного из них практикуется заявление назначенным адвокатом ходатайства об освобождении от участия в деле. В нем приводятся соответствующие нормы закона, ссылки на решения Конституционного Суда РФ и документы ФПА о недопустимости навязывания помощи адвоката.

В качестве примера приведу недавнее обращение двух адвокатов в адвокатскую палату за разъяснениями. Как следовало из обращения, Алексей Володарец и Роман Иванов были назначены для участия в качестве защитников в уголовном деле в период, когда приглашенный защитник (осуществляющий защиту двоих подсудимых) не мог по объективным причинам участвовать в судебном заседании. Однако после возвращения в процесс адвоката по соглашению суд не освободил его назначенных коллег от дальнейшего участия в деле, не приняв отказ подсудимых от их помощи. Решение суда не содержало мотивировки о злоупотреблении подсудимыми и (или) приглашенным защитником их правами.

В такой ситуации назначенные адвокаты совершенно справедливо считали продолжение защиты невозможным, но сомневались по поводу допустимости прекращения их участия вопреки решению суда. Защитники планировали заявить в ближайшем заседании ходатайства (проекты прилагались) об освобождении от участия в деле ввиду невозможности осуществления защиты в условиях отсутствия доверительных отношений. Они просили также дать рекомендации о дальнейших действиях в случае неудовлетворения ходатайств.

Обращения были рассмотрены, адвокатам даны соответствующие рекомендации. Отмечалось, в частности, что заявление подобных ходатайств самими назначенными судом адвокатами, а не их подзащитными спорно (с процессуальной точки зрения). Если такие ходатайства носят чисто декларативный характер (для выражения своей позиции), их заявление возможно. Однако, как правило, лицо, заявляющее ходатайство, предполагает хотя бы минимальную вероятность его удовлетворения. В данном случае она «стремится к нулю» – у суда есть как минимум две веские причины для отказа в удовлетворении такого ходатайства:

отсутствие в УПК РФ процедуры «освобождения адвоката от защиты» по его ходатайству (если это не самоотвод по основаниям, указанным в ст. 72 УПК);
формальное (по количественному признаку) ограничение права на защиту в случае удовлетворения ходатайства по сравнению с ситуацией до его заявления (было два адвоката, останется один).

Со второй причиной все более-менее очевидно. Несмотря на более чем сомнительное качество (эффективность) защиты со стороны «лишнего» адвоката в условиях «двойной защиты», само по себе его присутствие создает иллюзию обеспечения права на защиту в большем объеме, нежели без него. При таких обстоятельствах отказ в удовлетворении ходатайства более прогнозируем, поскольку суд ничем не рискует (два адвоката лучше, чем один). Принимая противоположное по смыслу решение, суд (гипотетически) может получить упрек в ограничении права на защиту.

Относительно отсутствия закрепленной в законе процедуры освобождения адвоката от защиты по его ходатайству суд может привести следующие доводы:

во-первых, такая процедура действительно не регламентирована;
во-вторых, исходя из положений п. 7 ст. 49 УПК, адвокат не вправе инициировать отказ от защиты.

Невозможность отказа от защиты следует и из подп. 6 п. 4 ст. 6 Закона об адвокатуре, п. 2 ст. 13 КПЭА, п. 17 Стандарта осуществления защиты в уголовном судопроизводстве, принятого VIII Всероссийским съездом адвокатов 20 апреля 2017 г. (далее – Стандарт). При таких обстоятельствах более очевидным процессуальным способом выразить свою позицию является письменное заявление (мнение) в поддержку заявления доверителя об отказе от защитника, поданного в соответствии со ст. 52 УПК.

В обоснование данного заявления (и для исключения встречных доводов о невозможности отказа от защиты) необходимо привести следующую мотивировку.

При осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан соблюдать требования КПЭА и исполнять решения органов адвокатской палаты субъектов Федерации и ФПА, принятые в пределах их компетенции (подп. 4 п. 1 ст. 7 Закона об адвокатуре).

В соответствии с п. 17 Стандарта «адвокат участвует в уголовном деле до полного исполнения принятых на себя обязательств, за исключением случаев, предусмотренных законодательством и (или) разъяснениями Комиссии Федеральной палаты адвокатов по этике и стандартам, утвержденными Советом Федеральной палаты адвокатов».

Совет ФПА в Решении «О двойной защите» указал: «участие в деле наряду с защитником по соглашению защитника по назначению допустимо лишь в том случае, если отклонение отказа от него следователь или суд мотивируют именно злоупотреблением со стороны обвиняемого либо приглашенного защитника своими правомочиями и выносят о таком злоупотреблении обоснованное постановление (определение) с приведением конкретных фактических обстоятельств, свидетельствующих о дезорганизации хода досудебного или судебного процесса. Процессуальное решение лица или органа, осуществляющего производство по уголовному делу, которым отклонен заявленный отказ от защитника по назначению, не содержащее таких мотивировки и обоснования, а принятое в порядке дискреции с одной лишь ссылкой на ч. 2 ст. 52 УПК РФ, не может как явно не соответствующее требованиям ч. 4 ст. 7 УПК РФ и позиции Конституционного Суда РФ служить законным и достаточным основанием для дублирования защитой по назначению защиты по соглашению и вынуждает назначенного защитника устраниться от участия в деле (выделено мной. – Н.Т.)».

Согласно Рекомендациям Совета ФПА об обеспечении непрерывности защиты по назначению (утверждены Решением от 28 ноября 2019 г.) «назначение или продолжение участия в деле защитника по назначению при наличии у того же лица защитника по соглашению не может рассматриваться как недопустимое дублирование функций защиты, нарушающее конституционное право подозреваемого, обвиняемого на свободный выбор защитника, только при условии, что процессуальное решение дознавателя, следователя или суда, которым отклонен заявленный отказ от защитника по назначению, не только вынесено в соответствии с требованиями закона, но и содержит указание именно на такое недобросовестное поведение подозреваемого, обвиняемого и/или защитника (защитников) по соглашению, с приведением конкретных фактических обстоятельств, подтверждающих обоснованность этого вывода».

Суд подчеркнул, что участие в деле защитника по назначению после вступления в дело защитника по соглашению допустимо только при явном злоупотреблении правом на защиту со стороны обвиняемого или приглашенного им адвоката

Таким образом, в обращении к суду необходимо прямо указать, что при отказе в удовлетворении заявления доверителя об отказе от назначенного защитника последний может продолжить участие в деле лишь в том случае, если отклонение отказа от него суд мотивирует именно злоупотреблением правомочиями со стороны обвиняемого либо приглашенного защитника и выносит о таком злоупотреблении обоснованное постановление (определение) с приведением конкретных фактических обстоятельств, свидетельствующих о дезорганизации хода досудебного или судебного процесса. Если процессуальное решение не содержит указанной мотивировки, адвокат обязан устраниться от участия в деле. Такое поведение не является проявлением неуважения к суду либо отказом от принятой защиты, а продиктовано лишь необходимостью выполнения профессиональной обязанности, неисполнение которой может привести к возбуждению дисциплинарного производства по заявлению доверителя (или его защитника по соглашению).

При этом под «устранением адвоката от участия в деле» понимается обусловленное необходимостью соблюдения требований Закона об адвокатуре и КПЭА прекращение выполнения назначенным адвокатом функций защитника по конкретному делу (см. п. 5 и 10 Решения Совета АП Ставропольского края от 30 октября 2020 г. «Рекомендации о действиях адвоката, участвующего в уголовном судопроизводстве в качестве защитника по назначению, при вступлении в дело»).

Тем не менее следует все же по возможности воздерживаться от излишнего эпатажа, помня о необходимости сохранения баланса сопоставимых ценностей (уважение к суду и исполнение адвокатом-защитником профессиональной обязанности). В данном разъяснении – на случай повторного решения об отказе в удовлетворении заявления подсудимых об отказе от защитника-дублера, не содержащего должной мотивировки, – адвокатам рекомендовано дождаться перерыва в судебном заседании либо его отложения, а затем уже выйти из процесса, уведомив суд о прекращении участия в процессе.

В заключение отмечу, что в рассматриваемом случае действовать вопреки решению суда не пришлось: от адвокатов поступили уведомления об удовлетворении судом заявленных подсудимыми повторных ходатайств (подготовленных и поддержанных адвокатами с учетом полученных рекомендаций) об отказе от адвокатов-дублеров.

Актуальность темы, поднятой адвокатом В.А. Шавиным в ноябрьском номере нашего журнала, на мой взгляд, серьезно преувеличена, но рассуждения на эту тему и полемика в прессе и в комиссии ФПА РФ, участником которой я был в 2016 году, интересны и небесполезны.

Я говорю о преувеличении остроты проблемы расторжения адвокатом соглашения на защиту по уголовному делу при отказе доверителя от дальнейшей оплаты обусловленного договором гонорара не только потому, что за все 50 лет моей адвокатской деятельности, включая более чем 30-летний период в статусе председателя одной их крупных коллегий адвокатов России, и последние 16 пореформенных лет, в нашей области известен лишь один случай, когда доверитель отказался доплатить обусловленную соглашением сумму гонорара, не отказываясь при этом от защиты избранным им адвокатом. Думаю, что случаи отказа от оплаты обусловленного гонорара по уголовным делам, если и могут быть, то крайне редко в силу того, что при неудовлетворенности работой адвоката, доверитель имеет ничем неограниченную возможность заменить адвоката. Адвокатом, вызывающим доверие, наш подзащитный дорожит и относится к нему бережно.

Не обосновывают актуальностью и те, кто активно и громогласно утверждают о наличии права адвоката в одностороннем порядке расторгнуть соглашение на защиту.

Так, авторы публикаций не приводят не только впечатляющих цифр, свидетельствующих о «пострадавших» адвокатах, но и каких-либо примеров в подтверждение системных невыплат доверителями обусловленного соглашением гонорара.

Еще 2 года назад в нашей комиссии ФПА упоминался пример дальнейшего отказа доверителя платить гонорар адвокату из Московской области, принявшему поручение за защиту в отдаленном регионе, но озвучиваемая информация была настолько скудная, что можно делать любые предположения, как о том, что доверитель недобросовестный, так и наоборот, о том, что адвокат «получив гонорар неумеренный» (Н.А. Некрасов) на первый период защиты, потребовал еще, а у доверителя деньги кончились, да и процесс судебный уже на стадии завершения.

Д.Н.Талантов в своем недавнем обращении в ФПА РФ упоминает о том, что в Адвокатской палате Удмуртской республики «возникают вопросы» по этой тематике, но вопросы, а не проблемы. Смею утверждать, что случаи отказа от оплаты обусловленного соглашением гонорара по уголовным делам могут встречаться относительно редко, не только потому, что при неудовлетворенности работой адвоката доверитель имеет ничем неограниченную возможность заменить защитника, заключив соглашение с другим адвокатом, но и потому, что целью соглашения с адвокатом является, как правило, получение высокого уровня профессиональной защиты, а не стремление обмануть адвоката и создать стрессовую ситуацию для себя в первую очередь.

Лично я усматриваю в повторяющихся призывах к ФПА РФ дать разъяснение о том, что адвокат-защитник вправе отказаться от принятой на себя защиты в случае отказа доверителя от обязанности дальнейшей оплаты, как чистой воды популизм.

При этом для придания видимости законности предлагается вносить в соглашение с доверителем условие о том, что защитник вправе в одностороннем порядке отказаться от принятой на себя защиты в случае неисполнения доверителем обязанности по оплате вознаграждения.

Давайте задумаемся, может ли ФПА РФ давать популистские разъяснения? Ведь разъяснение должно опираться, прежде всего, на закон. А что гласит закон?

Да, свобода договора (ст.421 ГК РФ) позволяет сторонам очень многое. Но ведь свобода не абсолютная! Она ограничена ст. 422 ГК РФ, которая называется «Договор и закон». «Договор должен соответствовать обязательным для сторон правилам, установленным законом и иными правовыми актами (императивным нормам), действующим в момент его заключения». Императивная норма применительно к соглашению (договору) на защиту содержится в двух федеральных законах: ст. 6 ФЗ РФ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и ст. 49 УПК РФ «Адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого, обвиняемого» (п. 7 ст. 49 УПК РФ). «Адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты» (п. 4 ст. 6 Закона об адвокатуре). Принимая поручение на защиту, адвокат обязан выполнять функции защитника в той стадии, на защиту в которой он подписал соглашение, и которая обозначена в ордере (на предварительном следствии, в суде первой инстанции и т.д.), включая при необходимости составление и подачу апелляционной жалобы. П.2 ст.25 Закона об адвокатуре гласит, что расторжение соглашения на защиту регулируется ГК РФ с изъятиями, предусмотренными Законом об адвокатуре. Такими изъятиями и является уже упоминавшаяся выше норма о том, что адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты. Бесспорное право подозреваемого в одностороннем порядке расторгнуть соглашение и отказаться от защитника, а также основания для отвода защитника (ст.72 УПК РФ выходят за пределы данной темы).

Сторонники позиции о том, что соглашение адвоката с доверителем (ст.25 Закона об адвокатуре) является не чем иным, как договором поручения, а договор поручения может быть расторгнут в одностороннем порядке (вследствие отказа поверенного п. 1 ст. 977 ГК РФ) не хотят видеть отличий соглашения от договора поручения.

Первоначальная редакция ст. 25 Закона об адвокатуре действительно гласила: «Адвокат выступает в качестве <…>защитника доверителя в уголовном судопроизводстве <…>только на основании договора поручения». Но слова о том, что защитник выступает в уголовном процессе только на основании договора поручения были исключены Федеральным законом № 163-ФЗ от 20.12.2004 г. и не содержатся в ныне действующей редакции ст. 25.

Законодатель отказался от первоначального ошибочного утверждения о том, что соглашение на защиту является договором поручения и не отнес его ни к какому иному договору, не ограничивая принципы свободы договора, установленный ст. 421 ГК РФ. Соглашение адвоката с доверителем выходит за рамки договора поручения хотя и имеет немало схожести, а является особым смешанным комплексным видом договора, который имеет не только частно-правовой «строго личностно-доверительный характер», но в значительной степени публично-правовой характер, что наглядно проявляется в договоре на защиту в уголовном судопроизводстве и прямо влияет на условия его расторжения.

В заключении Правового управления Аппарата Госдумы от 11.06.2003 г. по законопроекту о внесении изменений и дополнений в Закон об адвокатуре по результатам правовой экспертизы сказано: «объем юридической помощи, оказываемой адвокатом, значительно больше, чем юридические действия, составляющие предмет договора поручения (например, устную консультацию или составление проекта заявления вряд ли можно отнести к юридическим действиям в значении ст. 971 ГК РФ)».

Таким образом искать правовые основания для одностороннего отказа адвоката от защиты в уголовном процессе бесполезно, их нет.

А как бы средства массовой информации обрадовались возможности точить перья на «бедствующих» адвокатах, при этом называя сумму гонорара, уже полученную адвокатом.

Нелестные высказывания наших литературных классиков о присяжных поверенных показались бы комплиментарными по сравнению с тем, что услышали бы о нас. При этом присяжная адвокатура не являлась ни альтруистической, ни миссионерской, но никогда даже не поднимала вопроса о возможности отказа от защиты по причине оскудения доверителя. Она понимала последствия таких отказов, понимала последствия имиджевых потерь адвокатуры в целом.

Мы, адвокаты, сознательно избираем для себя нашу профессию. В кодексе профессиональной этики сами записали фразу: «Адвокат, при всех обстоятельствах, должен сохранять честь и достоинство присущие его профессии». Мы сами составляем проект соглашения с доверителем, называем условия, в том числе размер гонорара. Но ведь каждая сделка несет в себе элементы риска, причем риска, в данном случае, связанного с тем, что кто-то из доверителей, подписывая соглашение, может не рассчитать своих финансовых возможностей, например, в связи с тем, что рассмотрение дела чрезмерно затянулось. Если кому-то не нравится сложившееся законодательство и 150-летняя практика не бросать доверителя, пока не выполнил поручение на защиту, то он вправе пойти работать юристом, например, в энергосбыт, где ему гарантированы 30 или 40 тысяч рублей и где он будет с 8 до 17 часов писать претензии должникам и иски к ответчикам, не ответившим на претензию.

Высказав свое мнение о невозможности и недопустимости отказа от защиты по причине неплатежеспособности доверителя, я вовсе не исключаю невозможности отказа адвоката от защиты. Этот принцип не может быть абсолютом. Жизнь сложна и многообразна. Могут быть случаи, когда исполнить принятое на себя обязательство по защите адвокат не сможет. Предусмотреть заранее все случаи, которые могут быть восприняты органами самоуправления палат, как невозможные для исполнения и записать в каком-либо разъяснении ФПА РФ, было бы, на мой взгляд, даже вредно.

Ведь как не бывает абсолютно похожих людей, так и не бывает абсолютно одинаковых причин, они все, кроме болезни адвоката, будут индивидуальны, но они спокойно разрешаемы в рамках п.4 ст.4 КПЭ адвоката.

И убеждать адвокатское сообщество в необходимости революционных изменений 150-летней практики, вопреки действующему закону, не резонно.

И еще в качестве совета, несколько слов о том, какие меры разумной предосторожности следует предпринимать во избежание проблем встречи с недобросовестным доверителем.

Прежде всего следует обращать внимание на юридическую безупречность соглашения с доверителем, соглашения, автором которого, как правило, является адвокат. Предмет поручения, размер и порядок внесения гонорара не должны носить элементов правовой неопределенности, а должны быть четкими и понятными, в том числе, и для доверителя.

Безупречное с этой точки зрения соглашение адвоката Людиншиной Л.Е. с доверителями, не чрезмерный, а рекомендованный Советом палаты достойный гонорар, указанный в соглашении, не вызвали у суда сомнений в обоснованности исковых требований к доверителю, отказавшемуся от дальнейшей оплаты за защиту.

Судебный способ защиты от недобросовестного доверителя – не идеальный способ защиты, но ведь мы же такой способ защиты рекомендуем нашим доверителям, когда видим нарушение их прав. Прецедент в нашей области создан адвокатом Е.В. Людиншиной.

Следует добавить, что адвокат имеет право на взыскание с доверителя не только обусловленной соглашением, но не оплаченной суммы гонорара, но и на взыскание установленных законом и договором санкций за их неисполнение.

При принятии поручения на защиту в отдаленной от места жительства адвоката местности, совместно с доверителем просчитайте иные кроме гонорара расходы, связанные с приездом и проживанием и, не желая рисковать, обусловьте внесение всей суммы расходов на защиту в день подписания соглашения.

Впрочем, адвокат может найти целый ряд иных бесконфликтных способов выйти из дела, не заявляя об одностороннем отказе от исполнения принятой на себя защиты.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: