Нарушение порядка предъявления обвинения верховный суд

Обновлено: 16.05.2024

1. Обвинение должно быть предъявлено лицу не позднее 3 суток со дня вынесения постановления о привлечении его в качестве обвиняемого в присутствии защитника, если он участвует в уголовном деле.

2. Следователь извещает обвиняемого о дне предъявления обвинения и одновременно разъясняет ему право самостоятельно пригласить защитника либо ходатайствовать об обеспечении участия защитника следователем в порядке, установленном статьей 50 настоящего Кодекса.

3. Обвиняемый, содержащийся под стражей, извещается о дне предъявления обвинения через администрацию места содержания под стражей.

4. Обвиняемый, находящийся на свободе, извещается о дне предъявления обвинения в порядке, установленном статьей 188 настоящего Кодекса.

5. Следователь, удостоверившись в личности обвиняемого, объявляет ему и его защитнику, если он участвует в уголовном деле, постановление о привлечении данного лица в качестве обвиняемого. При этом следователь разъясняет обвиняемому существо предъявленного обвинения, а также его права, предусмотренные статьей 47 настоящего Кодекса, что удостоверяется подписями обвиняемого, его защитника и следователя на постановлении с указанием даты и времени предъявления обвинения.

6. В случае неявки обвиняемого или его защитника в назначенный следователем срок, а также в случае, когда место нахождения обвиняемого не установлено, обвинение предъявляется в день фактической явки обвиняемого или в день его привода при условии обеспечения следователем участия защитника.

7. В случае отказа обвиняемого подписать постановление следователь делает в нем соответствующую запись.

8. Следователь вручает обвиняемому и его защитнику копию постановления о привлечении данного лица в качестве обвиняемого.

9. Копия постановления о привлечении в качестве обвиняемого направляется прокурору.

Комментарий к ст. 172 УПК РФ

1. Под термином "обвинение" в части первой комментируемой статьи имеется в виду постановление о привлечении в качестве обвиняемого как письменное выражение обвинения.

2. Если защитник ранее в деле не участвовал, то перед предъявлением обвинения обвиняемому разъясняется и обеспечивается его право на помощь защитника. См. коммент. к ст. 50.

3. По буквальному толкованию ч. ч. 2 - 4 комментируемой статьи обвиняемый не просто вызывается, а извещается о дне предъявления обвинения. Это означает: а) заблаговременность вызова, чтобы обвиняемый мог подготовиться, в том числе получил помощь защитника; б) необходимость уведомления обвиняемого даже тогда, когда он никуда не вызывается. Например, содержащийся в следственном изоляторе обвиняемый должен быть заблаговременно уведомлен о дне, когда ему будет предъявлено обвинение в этом же следственном изоляторе.

4. Обвинение предъявляется по истечении 3 суток также при неявке обвиняемого или его защитника; невозможности вызова обвиняемого при неизвестности места его нахождения; кратковременной болезни обвиняемого; помещении обвиняемого в психиатрический стационар для производства судебно-психиатрической экспертизы (ч. 3 ст. 203); стихийном бедствии и др.

5. В случае если постановление о привлечении в качестве обвиняемого осталось непредъявленным обвиняемому, то дело не может быть направлено в суд, а при выявлении указанного нарушения в судебном разбирательстве подсудимый, на наш взгляд, подлежит оправданию по п. 2 ч. 2 ст. 302 (непричастность к совершению преступления) ввиду недоказанности его виновности в установленном законом порядке (ч. 1 ст. 14). Сложнее решить вопрос о юридических последствиях пропуска следователем 3-суточного срока предъявления обвинения со дня вынесения постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого (при отсутствии обстоятельств, указанных в предыдущем пункте настоящего коммент.). Представляется, что если указанный срок нарушен незначительно (в пределах нескольких дней), то процессуальными последствиями такого нарушения при наличии вины следователя может быть его отстранение от дальнейшего ведения дела (п. 6 ч. 1 ст. 39 УПК) или (и) применение к следователю мер дисциплинарного взыскания. Однако когда установленный срок нарушен значительно (например, постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого предъявлено ему лишь вместе с материалами оконченного расследования) либо обвиняемый в это время содержался под стражей, имеет место существенное нарушение права обвиняемого на защиту и дело должно быть возвращено прокурором следователю для производства дополнительного расследования (п. 2 ч. 1 ст. 221) начиная с момента предъявления обвинения. При этом результаты всех следственных действий, которые производились ранее с участием такого "обвиняемого", должны быть признаны недопустимыми (ч. ч. 2, 3 ст. 88). Вынесение нового (но тождественного первому) постановления о привлечении в качестве обвиняемого в подобных случаях неправомерно (не имеет юридической силы), ибо согласно ч. 1 ст. 175 оно может быть принято только, если имеются основания для изменения ранее предъявленного обвинения.

Под ред. А.В. Смирнова "КОММЕНТАРИЙ К УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОМУ КОДЕКСУ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" (ПОСТАТЕЙНЫЙ), 5-е издание

Высшая инстанция указывает, что стадия возбуждения дела является обязательной, а нормы УПК не предполагают возможности привлекать к ответственности в связи с подозрением или обвинением, уголовное дело по поводу которого не было возбуждено.

Высшая инстанция изучила дело жителя Тюмени, осужденного за покушение и приготовление к незаконному сбыту наркотических средств в особо крупном размере.

Согласно материалам дела, оно было выделено в отдельное производство из материалов в отношении покупателя смеси с героином, которого обвинили в хранении наркотиков. Следствие установило, что распространением этого вещества занимался именно наш фигурант.

Кроме того, в его доме были обнаружены ещё свертки с наркотиками, по поводу чего также возбудили дело. И пока шло следствие, в силовые структуры обратился тайный свидетель, сообщивший, что задержанный ранее передал ему на хранение пакет с наркотиками.

В окончательной редакции в рамках ранее выделенного уголовного дела фигуранту предъявили обвинения по всем три эпизодам, позднее суд признал его виновным также по всем вменяемым составам.

«При этом из материалов уголовного дела усматривается, что решение о возбуждении уголовного дела по факту приобретения (обвиняемым) и передаче на хранение (тайному свидетелю) наркотических средств не принималось, а инкриминируемое осужденному указанное преступление не является частью ранее возбужденного и расследуемого дела по факту незаконного сбыта наркотических средств, поскольку данные преступления отличаются конкретными фактическими обстоятельствами, направленностью умысла осужденного при совершении в разное время преступлений и с разными лицами», - отмечает ВС.

Между тем, в соответствии со статьей 156 УПК РФ предварительное расследование начинается с момента возбуждения уголовного дела, о чем следователь, дознаватель, орган дознания выносят соответствующее постановление.

Согласно правовой позиции Конституционного суда, стадия возбуждения уголовного дела является обязательной: актом возбуждения уголовного дела начинается публичное уголовное преследование от имени государства в связи с совершенным преступным деянием, которое обеспечивает последующие процессуальные действия органов дознания, предварительного следствия и суда, и одновременно влечет необходимость обеспечения права на защиту лица, в отношении которого осуществляется обвинительная деятельность, напоминает высшая инстанция.

«Таким образом, возбуждение дела понимается как процедура официального начала предварительного расследования. Актом возбуждения дела создается условие для производства принудительных процессуальных действий и обеспечиваются права заинтересованных лиц: заявителя, будущего потерпевшего и подозреваемого. При этом часть 1 статьи 46, часть 1 статьи 108, статьи 171 и 172 УПК РФ не предполагают возможность привлечения лица в качестве подозреваемого или обвиняемого и применения в отношении него меры пресечения в связи с подозрением (обвинением), уголовное дело по поводу которого не было возбуждено», - подчеркивает ВС.

Вынесение постановления о возбуждении уголовного дела является обязательным, поскольку именно этот процессуальный документ порождает правовые основания и последствия для осуществления уголовного преследования конкретного лица и возникновение у того соответствующих прав, в том числе и право на его обжалование прокурору, в суд с целью предупреждения необоснованного ограничения прав и свобод личности, указывает он.

Однако в данном деле следователь предъявил фигуранту обвинение в отношении новых событий, установленных в ходе расследования ранее возбужденного уголовного дела, но по которым уголовное дело не возбуждалось, поясняет ВС.

В связи с чем высшая инстанция отменила приговор в части осуждения по обвинению, по которому уголовное дело вообще не возбуждалось, и направила эти материалы в прокуратуру.

В соответствии со ст. 47 УПК РФ обвиняемым признается лицо, в отношении которого вынесено постановление о привлечении в качестве обвиняемого. Последнее является основным процессуальным документом, который в дальнейшем будет определять пределы судебного разбирательства.

Именно с момента вынесения следователем указанного постановления, которое порождает в уголовном деле возникновение статуса обвиняемого, последний приобретает процессуальное положение и права, посредством которых включается механизм защиты от предъявленного обвинения.

ФОРМАЛИЗАЦИЯ ПРОЦЕДУРЫ ПРЕДЪЯВЛЕНИЯ ОБВИНЕНИЯ

Исходя из положений п. 1 ч. 4 ст. 47 УПК РФ, обвиняемый вправе знать, в чем он обвиняется.

Данное положение закона означает, что лицо, привлеченное в качестве обвиняемого, в целях эффективной защиты от предъявленного обвинения (возражать против обвинения, давать показания о невиновности или непричастности к совершению преступления, представлять доказательства невиновности, заявлять ходатайств и проч.) вправе знать существо и объем обвинения, его содержание и характер.

Реализация данного права обеспечивается такой процедурой уголовного судопроизводства, как предъявление обвинения, во время которой следователь в силу ч. 1 ст. 11, ч. 5 ст. 172 УПК обязан разъяснить привлекаемому в качестве обвиняемого лицу существо предъявленного обвинения и его процессуальные права, предусмотренные ст. 47 УПК.

Между тем, как показывает практика, органы следствия превратили порядок предъявления обвинения в формальную процедуру определения процессуального положения привлекаемого к уголовной ответственности лица, которая заключается в том, что следователь предъявляет обвиняемому и его защитнику само постановление, предлагает расписаться в его получении и вручает его копию.

И как только следователь сталкивается с позицией стороны защиты об исполнении требований закона при предъявлении обвинения, сразу возникают проблемы следующего порядка.

Так, за последние 10 лет автор настоящего материала, участвуя в качестве защитника по уголовным делам на стадии предварительного следствия, каждый раз при предъявлении подзащитному обвинения обращался к следователю с просьбой разъяснить существо предъявленного обвинения и сталкивался с полным непониманием сути такого обращения.

В большинстве случаев сами следователи отвечали вопросом на вопрос и спрашивали, что означает сам термин «существо предъявленного обвинения», либо ограничивались молчанием, хотя, казалось бы, каких-либо затруднений разъяснить это определение быть не должно.

КАКИМ ДОЛЖНО БЫТЬ РАЗЪЯСНЕНИЕ ОБВИНЕНИЯ

Разъяснение обвиняемому существа предъявленного обвинения, суть которого пересекается с п. 1 ч. 4 ст. 47 УПК РФ, выражается в том, что следователь в понятных выражениях и более простым в понимании языком должен разъяснить обвиняемому юридические и фактические аспекты самого обвинения.

Что это означает?

Первое: следователь, используя добытую информацию о всей совокупности установленных фактических данных (обстоятельствах произошедшего), должен объяснить обвиняемому содержание обвинения, а именно, когда, где и какие именно действия (бездействие) совершил последний и почему органы следствия считают, что таковые являются преступными, и в чем именно была выражена преступность действий (бездействия).

Далее, следователю надлежит определить обвиняемому объем обвинения.

Кроме того, он должен объяснить, какой именно вред, кому конкретно и в каком объеме был причинен в результате таких действий обвиняемого и что такой вред был причинен именно по вине обвиняемого (умышленной или неосторожной).

Второе: содержание конкретных обстоятельств совершенного преступления должно быть изложено следователем таким образом, чтобы оно согласовывалось с диспозицией соответствующей нормы уголовного закона, то есть содержание самого обвинения должно характеризовать юридические признаки конкретного состава преступления.

В связи с этим следователь должен объяснить обвиняемому, почему совершенные им действия (бездействие) квалифицируются по той или иной статье уголовного закона.

Соответственно, в резолютивной части постановления должно быть указано, по какой статье (пункту, части) УК РФ лицо привлекается в качестве обвиняемого.

Решение следователя о квалификации действий обвиняемого должно содержать юридическую оценку совершенного обвиняемым деяния, в соответствии с которой следователь должен обосновать свой вывод о применении по делу конкретной уголовно-правовой нормы и донести его до сознания обвиняемого.

При этом одной лишь ссылкой на резолютивную часть постановления следователь ограничиться не может. Закон обязывает следователя при предъявлении обвинения разъяснить обвиняемому юридические термины, применяемые в постановлении, а также ознакомить лицо с точным текстом статьи уголовного закона, объяснив и раскрыв при этом все признаки самой диспозиции. А в том случае, если диспозиция уголовно-правовой нормы является отсылочной, следователь обязан разъяснить обвиняемому положения данного нормативного акта и его применение в квалификации по уголовному делу.

Именно в таком сплетении юридических и фактических аспектов образуется существо предъявленного обвинения, которое и должно быть разъяснено привлеченному в качестве обвиняемого лицу.

ДЕЙСТВИЯ ЗАЩИТНИКА В СЛУЧАЕ НЕНАДЛЕЖАЩЕГО РАЗЪЯСНЕНИЯ ОБВИНЕНИЯ

Как следует поступать стороне защиты, если следователь не исполняет возложенные на него законом обязанности и отказывается разъяснить обвиняемому существо предъявленного обвинения?

В таких ситуациях защита в самом постановлении о привлечении в качестве обвиняемого должна сделать запись о том, что обвинение предъявлено в нарушение ч. 5 ст. 172 УПК, так как следователь не смог разъяснить обвиняемому существо предъявленного обвинения.

Если на практике возникает такая проблема, то подобная запись в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого будет являться основанием для обжалования постановления либо руководителю следственного органа, либо в суд.

Но на практике возникают и другие случаи.

ИЗ ПРАКТИКИ. Органами предварительного следствия А. было предъявлено обвинение по п. «б» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ. При предъявлении обвинения следователь не выполнил требования ч. 5 и ч. 8 ст. 172 УПК, а именно не разъяснил обвиняемому существо предъявленного обвинения и не вручил защите копию самого постановления, о чем защитником в самом постановлении была сделана запись и проставлена подпись обвиняемого.

В ходе судебного разбирательства было выявлено, что в материалах уголовного дела находится другое постановление о привлечении А. в качестве обвиняемого, в котором отсутствовала данная запись защиты, а также отсутствовали подписи самого обвиняемого и его защитника, и следователем была сделана запись о том, что обвиняемый и защитник от подписи в постановлении отказались.

Защита заявила в суде о фальсификации постановления о привлечении в качестве обвиняемого, однако суд отказался возвращать уголовное дело прокурору и ограничился вынесением в адрес следователя частного постановления, признав, что обвинение А. на стадии следствия было предъявлено, но с изъянами, которые не влекут возращение дела прокурору (дело № 22–3200).

ПОСЛЕДСТВИЯ НАРУШЕНИЯ ПРОЦЕДУРЫ ПРЕДЪЯВЛЕНИЯ ОБВИНЕНИЯ

Однако нарушение самой процедуры предъявления обвинения, замена постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого на иное, без соблюдения процедуры предъявления обвинения, влечет незаконность всего дальнейшего хода как предварительного следствия, так и судебного разбирательства.

Именно такую позицию занимает высший судебный орган страны.

ИЗ ПРАКТИКИ. Приговором Московского областного суда от 11.03.2013 С. и З. были признаны виновными по ст. 209 , ч. 3 ст. 163, ч. 2 ст. 105 УК РФ, а Б. по ст.ст. 209 , 222 УК РФ.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указанный приговор отменила, указав следующее.

Судом первой инстанции были допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые повлекли нарушения прав подсудимых на защиту и повлияли на законность и обоснованность судебного решения.

В ходе судебного разбирательства защитой были заявлены ходатайства о возвращении дела прокурору, в которых указывалось о нарушении органами следствия требований ст.ст. 172–174 УПК РФ, утверждалось, что обвинения, изложенные в постановлениях о привлечении в качестве обвиняемого (окончательная редакция), находящиеся в материалах уголовного дела, никогда С. и З. не предъявлялись.

Подсудимым С. и З. были предъявлены иные, существенно отличающиеся от имеющихся в уголовном деле обвинения, по которым они и были допрошены. Фактически предъявленные обвинения были меньше по объему и существенно отличались в описании вменяемых деяний (время, место, способ и другие обстоятельства).

В подтверждение своих доводов защита просила суд приобщить к материалам дела копии постановлений о привлечении в качестве обвиняемых, которые были вручены следователем обвиняемым С. и З.

В нарушение требований ст. 6 УПК РФ суд первой инстанции уклонился от проверки доводов стороны защиты о допущенных органами следствия нарушениях порядка привлечения С. и З. в качестве обвиняемых и предъявления им обвинения.

По заявленным ходатайствам судом вынесено постановление об отказе в их удовлетворении по мотиву соответствия обвинительного заключения предъявленному подсудимым обвинению и что представленные защитой ксерокопии постановлений о привлечении в качестве обвиняемых не являются надлежащим образом заверенными копиями указанных процессуальных документов, в связи с чем не имеется возможности установить их происхождение и не имеется никаких оснований считать, что имеющиеся в деле постановления о привлечении подсудимых в качестве обвиняемых были каким-то образом сфальсифицированы или изменены, либо что они не соответствуют обвинению, которое предъявлялось подсудимым.

Вместе с тем, как это правильно было указано в апелляционных жалобах, обвиняемым и их защитникам копии постановлений о привлечении в качестве обвиняемых всегда вручаются именно в том виде, в каком эти копии были предоставлены суду, какого-либо порядка заверений копии постановления о привлечении в качестве обвиняемого ч. 8 ст. 172 УПК РФ не предусматривает.

При таких обстоятельствах обвинительный приговор не может быть признан законным, а потому подлежит отмене с направлением дела на новое рассмотрение со стадии предварительного слушания (дело № 4-АПУ13-82СП).

РЕКОМЕНДАЦИИ ЗАЩИТНИКАМ И ЗАКОНОДАТЕЛЮ

Запись о нарушении порядка предъявления обвинения в момент выполнения следователем данного процессуального действия защита нигде, кроме как в самом постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, сделать не может.

Между тем возникают ситуации, когда следователи препятствуют защите делать такую запись в постановлении, мотивируя тем, что подобного рода реагирование стороны защиты о нарушении порядка предъявления обвинения не предусмотрено законом, а форма постановления не содержит положений о внесении защитой в само постановление каких-либо самостоятельных записей.

Свой протест на подобного рода действия следователя защита может выразить путем отказа от подписания постановления о привлечении в качестве обвиняемого.

В таком случае следователь, как показывает практика, применяет правила, предусмотренные ст. 167 УПК РФ, которая регулирует порядок удостоверения факта отказа от подписания протокола следственного действия, и применяет эту норму закона по аналогии к постановлению о привлечении в качестве обвиняемого.

Согласно этой же норме закона лицу, отказавшемуся подписать постановление, должна быть предоставлена возможность дать объяснение причин отказа от подписи, которое в обязательном порядке должно быть занесено в постановление.

В таком варианте событий сторона защиты также достигает желаемого, и запись о нарушении порядка предъявления обвинения оказывается в самом постановлении.

В последнее время участились случаи, когда следователи для фиксации отказа обвиняемого подписать постановление о привлечении в качестве обвиняемого, игнорируя положения ст. 167УПК РФ, приглашают двух понятых, в присутствии которых удостоверяют, во-первых, отказ от подписи в постановлении и, во-вторых, факт вручения копии постановления стороне защиты.

Подобными действиями органы следствия исключают саму возможность для стороны защиты сделать какие-либо записи в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого.

Данные обстоятельства свидетельствуют о том, что органы следствия фактически превращают процессуальные действия в следственные, что не предусмотрено уголовно-процессуальным законом.

В статье 172 УПК РФ относительно действий следователя говорится лишь о том, что обвинение должно быть предъявлено лицу не позднее 3 суток со дня вынесения постановления о привлечении его в качестве обвиняемого, и последнее должно быть объявлено лицу в момент самой встречи следователя с обвиняемым.

Таким образом, сама норма процессуального закона страдает формализмом, что порождает определенные конфликтные ситуации между сторонами обвинения и защиты.

Необходимо заявить о том, что процедура предъявления обвинения не может быть формальной и выражаться только в предъявлении и вручении лицу постановления о привлечении в качестве обвиняемого и подписей в самом постановлении лиц, участвующих в этой процедуре.

С учетом важного значения такой процедуры, как привлечение лица в качестве обвиняемого, таковая должна иметь более очерченные признаки, нежели те, которые описаны в ст. 172 УПК РФ.

Одной из важнейших гарантий соблюдения процедуры предъявления обвинения и прав обвиняемого должно быть закрепление в законе протокольной формы предъявления обвинения, которая бы отражала весь ход и результат предъявления обвинения.

Такая форма позволит перевести порядок предъявления обвинения из процессуального действия в следственное.

Именно такая форма предоставит возможность стороне защиты реализовать свои права и закрепить в протоколе допущенные органами следствия нарушения прав обвиняемого, процедуры и порядка предъявления обвинения.

Кроме того, протокольная форма позволит исключить подмену или замену следователем постановления о привлечении в качестве обвиняемого, а в случае совершения следователем таких действий позволит привлечь его к ответственности.

Советник ФПА Нвер Гаспарян считает, что отсутствие постановления о возбуждении уголовного дела должно влечь вынесение оправдательного приговора по соответствующему эпизоду. По словам одной из адвокатов, на практике отсутствие необходимого постановления о возбуждении уголовного дела в зависимости от других обстоятельств влечет или возвращение уголовного дела прокурору, или оправдательный приговор. Другой рассказал «АГ», что порой суды отказывают в избрании меры пресечения из-за отсутствия возбужденного в отношении лица уголовного дела.

Верховный Суд удовлетворил кассационное представление Генпрокуратуры и частично отменил приговор из-за отсутствия в материалах дела постановления о возбуждении уголовного дела (Кассационное определение от 17 декабря 2020 г. по делу № 89-УДП20-10).

Позиция Верховного Суда

В 2013 г. Центральный районный суд Тюмени приговорил Башира Болкоева к 15 годам лишения свободы за приготовление к незаконному сбыту и покушение на незаконный сбыт наркотиков в особо крупном размере (ч. 1 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 228.1 и ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ). Апелляция оставила приговор в силе, а президиум областного суда сократил срок наказания на один месяц.

Верховный Суд установил, что уголовное дело, по которому задержали Башира Болкоева, было выделено из уголовного дела К. Выделенное дело возбудили в отношении неустановленных лиц, у которых К. приобрел героин. В результате ОРМ Башира Болкоева задержали. После обнаружения у него при личном досмотре наркотиков мужчине предъявили обвинение в приготовлении к незаконному сбыту в особо крупном размере (ч. 1 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 228.1 УК).

Через два месяца в УМВД России по Тюменской области обратился Б., который сообщил, что хочет добровольно выдать героин, который ему оставил на хранение Башир Болкоев. Наркотики нашли в ходе обыска в одной из деревень Тобольского района Тюменской области, а Б. подтвердил, что получил от Болкоева именно этот пакет. После этого в окончательной редакции в рамках ранее выделенного уголовного дела, возбужденного по факту сбыта К. наркотиков в Тюмени, Баширу Болкоеву было предъявлено обвинение по ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 228.1 и по ч. 1 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 228.1 УК. «То есть по событиям, произошедшим как 25, 26 августа 2012 года в г. Тюмени, так и в мае 2012 года в г. Тобольске», – заметил Верховный Суд.

При этом, подчеркнул он, решение о возбуждении уголовного дела в отношении Башира Болкоева из-за приобретения и передачи на хранение Б. в мае 2012 г. наркотиков не принималось, а само это преступление не является частью ранее возбужденного дела по факту незаконного сбыта наркотиков К. Эти два деяния отличаются конкретными фактическими обстоятельствами и направленностью умысла Болкоева, пояснил ВС.

«Между тем в соответствии со ст. 156 УПК РФ предварительное расследование начинается с момента возбуждения уголовного дела, о чем следователь, дознаватель, орган дознания выносит соответствующее постановление», – напомнил Верховный Суд. Не называя конкретные акты КС, вторая кассация отметила, что, согласно его правовой позиции, стадия возбуждения уголовного дела является обязательной: «Актом возбуждения уголовного дела начинается публичное уголовное преследование от имени государства в связи с совершенным преступным деянием, которое обеспечивает последующие процессуальные действия органов дознания, предварительного следствия и суда и одновременно влечет необходимость обеспечения права на защиту лица, в отношении которого осуществляется обвинительная деятельность. Таким образом, возбуждение дела понимается как процедура официального начала предварительного расследования». УПК не позволяет привлечь в качестве подозреваемого или обвиняемого лицо в связи с подозрением (обвинением), уголовное дело по поводу которого не было возбуждено, подчеркнул ВС.

«С учетом изложенного вынесение постановления о возбуждении уголовного дела в соответствии с требованиями ст. 140–146 УПК РФ является обязательным, поскольку именно этот процессуальный документ порождает правовые основания и последствия для осуществления уголовного преследования конкретного лица», – указал Верховный Суд. Поскольку следователь предъявил Баширу Болкоеву обвинение в отношении установленных при расследовании уголовного дела новых событий, по которым уголовное дело не возбуждалось, ВС удовлетворил кассационное представление Генпрокуратуры. Акты нижестоящих судов были частично отменены, а дело в той же части возвращено прокурору.

Другие доводы осужденного и его защитника, адвоката АП Чеченской Республики Мадины Дахкильговой, Верховный Суд счел необоснованными. Оперативно связаться с Мадиной Дахкильговой «АГ» не удалось.

Мнение адвокатов

Советник Федеральной палаты адвокатов Нвер Гаспарян отметил, что кассационное определение оставляет двойственное впечатление. С одной стороны, установлено существенное нарушение уголовно-процессуального закона, выразившееся в вынесении обвинительного приговора по обвинению, по которому уголовное дело не возбуждалось. «К сожалению, в практике нижестоящих судов данное нарушение нередко остается незамеченным, несмотря на ходатайства защитников. Между тем КС в ряде своих определений достаточно ясно указывал, что стадия возбуждения уголовного дела является обязательной. В связи с этим позиция Верховного Суда по данному вопросу является знаковой, ориентирующей нижестоящие суды поступать таким же образом», – пояснил эксперт.

С другой стороны, заметил он, вызывает вопросы способ устранения выявленного нарушения – возвращение уголовного дела прокурору. «Как мне представляется, отсутствие постановления о возбуждении уголовного дела должно влечь признание недопустимыми всех доказательств, собранных по нему, автоматическую ничтожность всех процессуальных решений и, как результат, вынесение оправдательного приговора по данному эпизоду. Отмеченное нарушение нельзя устранить в порядке ст. 237 УПК, поскольку при возвращении дела прокурору могут устраняться недостатки обвинительного заключения, отсутствие постановления о возбуждении уголовного дела к ним не относится», – считает Нвер Гаспарян.

По словам адвоката АБ «Забейда и партнеры» Николая Яшина, возвращение дела прокурору из-за отсутствия постановления о возбуждении уголовного дела –распространенная практика. «Конечно, в общем массиве возвращенных прокурору дел рассматриваемое нарушение не является лидером. Однако ситуация, описанная в данном решении Верховного Суда, достаточно распространена и характерна для выделения побочных дел из основного», – рассказал эксперт. При этом, добавил он, схожий аргумент используется защитой и при рассмотрении вопроса об избрании меры пресечения: «В практике есть примеры, когда суды отказывали в избрании лицу меры пресечения, мотивируя свои решения отсутствием возбужденного в отношении этого лица уголовного дела».

Адвокат, младший партнер АБ «ЗКС» Виктория Буклова подчеркнула, что определение того, является ли вновь обнаруженное преступление частью события, по которому уже возбуждено уголовное дело, или образует деяние, требующее отдельного постановления о возбуждении уголовного дела, относится к компетенции правоохранительных органов. «Однако, несмотря на систематические разъяснения Конституционного Суда, содержание обзоров практики ВС и нижестоящих судов, проблемы в понимании и применении следователями положений УПК, регулирующих стадию возбуждения уголовного дела, сохраняют актуальность», – указала эксперт. Например, бывают ошибки, когда по возбужденному в отношении конкретных лиц уголовному делу выявляется причастность к тому же преступлению других граждан и дело поступает в суд без постановления о возбуждении уголовного дела в их отношении. Поэтому адвокатам следует уделять пристальное внимание проверке соблюдения норм УПК на этой стадии, уверена Виктория Буклова.

При этом, по ее словам, изменение первоначального обвинения (ч. 1 ст. 175 УПК) обязательного возбуждения уголовного дела не требует. «То есть не всегда при увеличении объема обвинения необходимо вынесение еще одного или нескольких постановлений о возбуждении уголовного дела (например, постановление Московского городского суда от 14 апреля 2019 г. №4-у-1238/19), – пояснила Виктория Буклова. – Но, как правильно указал Верховный Суд, если преступления отличаются конкретными фактическими обстоятельствами, направленностью умысла, совершены в разное время и с разными лицами, то деяние образует самостоятельное событие преступления, по признакам которого должно быть возбуждено новое уголовное дело».

Такое нарушение норм УПК РФ является достаточно очевидным и существенным, влечет нарушение прав участников уголовного процесса, а потому должно выявляться если не на стадии предварительного расследования, то определенно нижестоящими судами, а не ВС, считает эксперт. На практике обнаружение в суде отсутствия необходимого постановления о возбуждении уголовного дела, по словам Виктории Букловой, в зависимости от иных обстоятельств влечет полностью или в части как минимум – возвращение уголовного дела прокурору, а как максимум – оправдательный приговор (апелляционный приговор Свердловского областного суда от 25 февраля 2020 г. по делу № 22-986/2020). «Следственные и процессуальные действия, проведенные в отсутствие необходимого постановления о возбуждении уголовного дела, всегда являются незаконными, а полученные доказательства – недопустимыми. Обвинительное заключение при этом не может считаться составленным в соответствии с требованиями УПК РФ», – заключила адвокат.

Верховный Cуд отменил судебный акт нижестоящей инстанции, подчеркнув, что та не указала, какие именно обстоятельства дела и данные о личности обвиняемого свидетельствуют о том, что он может скрыться или оказать давление на свидетелей

В комментарии «АГ» защитники обвиняемого позитивно охарактеризовали позицию Верховного Суда, но один из них отметил, что тот учел не все доводы кассационной жалобы. Эксперты «АГ» неоднозначно оценили определение ВС. По мнению одного из них, оно вряд ли станет неким переломным моментом для сложившейся ситуации, так как без комплексных мер по повсеместному обеспечению судами принципа состязательности сторон ничего не изменится. Другой отметил, что определение Суда вызывает двоякие чувства и свидетельствует о том, что попытка изменения неоправданно карательного подхода в правоприменительной практике по избранию мер пресечения – это борьба с ветряными мельницами. Третий полагает, что данное определение – это тот редкий случай, когда законность восторжествовала.

Верховный Суд РФ опубликовал мотивированное определение Судебной коллегии по уголовным делам от 19 марта 2020 г., которым отменил меру пресечения в виде заключения под стражу обвиняемого в растрате и незаконной вырубке леса гражданина, посчитав решение суда недостаточно обоснованным.

Кассационное обжалование стражи в ВС

29 июня 2019 г. Могочинский районный суд Забайкальского края постановил поместить Егора Литуева, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст. 160 и 260 УК РФ, под стражу на срок до 18 августа. Впоследствии апелляция и кассация оставили в силе соответствующее постановление суда первой инстанции. Несмотря на это, защитники – партнер АБ «ЗКС» Сергей Малюкин и адвокат АП Забайкальского края Ирина Полещук – продолжили настаивать, что постановление об избрании меры пресечения незаконно в связи с нарушением территориальной подсудности при рассмотрении соответствующего ходатайства следователя и иными допущенными нарушениями УПК.

В своей кассационной жалобе в Верховный Суд (есть у «АГ») они указали, что суду не были представлены доказательства, свидетельствующие о причастности их подзащитного к инкриминируемым ему деяниям. Защитники также указали на надуманный характер опасений правоохранителей о том, что их доверитель скроется от следствия, в связи с их недоказанностью. Адвокаты также сослались на то, что следствие не доказало факт того, что Литуев пытался сокрыть или уничтожить доказательства по делу. Кроме того, данные о личности обвиняемого свидетельствовали об отсутствии оснований для заключения его под стражу.

«Оставление судьей без проверки и оценки обоснованности подозрения в причастности лица к совершенному преступлению должно расцениваться в качестве существенного нарушения уголовно-процессуального закона (ч. 4 ст. 7 УПК РФ), влекущего отмену постановления об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу», – отмечалось в кассационной жалобе защитников.

ВС пришел к выводу о необоснованности заключения под стражу

После изучения материалов дела № 72-УД20-1 высшая судебная инстанция нашла обоснованной кассационную жалобу. Судебная коллегия по уголовным делам ВС РФ напомнила, что в судебном постановлении о назначении меры пресечения должно быть мотивировано и подтверждено конкретными доказательствами наличие достаточных оснований полагать, что обвиняемый скроется от предварительного следствия и суда, может угрожать свидетелю / другим участникам уголовного судопроизводства и иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу (ст. 97 и 73 УПК РФ).

ВС заметил, что, принимая решение об удовлетворении ходатайства следователя об избрании Егору Литуеву меры пресечения в виде заключения под стражу, суд сослался на обвинение последнего в совершении тяжких преступлений, за которые предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок до семи и десяти лет, на конкретные обстоятельства дела и личность обвиняемого. Это дало суду основания полагать, что тот представляет опасность для общества и, находясь на свободе, может скрыться от органов предварительного следствия и суда, оказать давление на свидетелей, а также воспрепятствовать производству по уголовному делу. Вместе с тем, как подчеркнул Верховный Суд, нижестоящая инстанция не указала в постановлении, какие конкретные обстоятельства дела и данные о личности гражданина свидетельствуют о том, что он может скрыться, а также не привела доказательства того, что тот может оказать давление на свидетелей.

В обоснование своих выводов Суд сослался на показания Егора Литуева, данные им в ходе допроса в качестве подозреваемого. Из них следовало, что он не собирался скрываться от органов предварительного следствия, равно как и каким-либо образом оказывать давление на участников уголовного судопроизводства, уничтожать доказательства или иным путем препятствовать производству по уголовному делу, и ранее не предпринимал таких попыток. Кроме того, гражданин женат, имеет на иждивении двоих малолетних детей, проживает по месту регистрации и прежде к уголовной ответственности не привлекался.

Таким образом, Суд удовлетворил кассационную жалобу адвокатов и отменил обжалуемые ими судебные акты нижестоящих инстанций.

Адвокаты Егора Литуева прокомментировали выводы Суда

В комментарии «АГ» Сергей Малюкин выразил огорчение в связи с тем, что не все доводы защиты нашли свое отражение в определении Верховного Суда. «Так, ВС РФ никак не оценил довод о нарушении территориальной подсудности, а также отсутствии доказательств причастности подзащитного к инкриминируемым ему деяниям. Видимо, принимая сторону защиты, Суд посчитал, что, раз решение будет отменено, не стоит прописывать все основания, ограничившись одним и фактически игнорируя другие. Тем не менее увеличение числа таких определений однозначно заставит судей исключить формальный подход к рассмотрению вопроса об аресте, а также побудит следователей представлять в суд мотивированные ходатайства, подкрепленные доказательствами», – отметил он.

По мнению адвоката, Постановление Пленума ВС РФ № 41 от 19 декабря 2013 г. о практике рассмотрения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога является самым неисполняемым судебным актом высшей инстанции. «Несмотря на то что данное постановление требует от следствия предоставления доказательств наличия основания избрания ареста, следователи в лучшем случае продолжают вшивать в материалы несколько доказательств виновности лица. В связи с этим главным внепроцессуальным основанием для ареста по-прежнему является тяжесть инкриминируемого преступления. При этом вопрос виновности не исследуется, подозрения в совершении преступления также не проверяются. Адвокаты, занимающиеся уголовными делами, подтвердят, что на практике нередки случаи, когда ходатайство следователя вообще не обосновывается никакими доказательствами, а суду наряду с ходатайством представляются только процессуальные документы о возбуждении дела, продлении сроков следствия, движении дела между следователями и т.д. В связи с этим определение Верховного Суда РФ затронуло не просто актуальную, а принципиально важную проблему современного уголовного судопроизводства», – подытожил Сергей Малюкин.

В свою очередь, Ирина Полещук полагает, что Верховный Суд услышал доводы стороны защиты о существенном нарушении судами норм материального и процессуального права при решении данного вопроса. По ее мнению, столь значимые результаты по защите прав и интересов доверителя в ВС РФ были достигнуты в результате ряда факторов. Среди них в том числе формальный подход нижестоящих инстанций к вопросу об отсутствии необходимости избрания самой суровой меры пресечения в отношении лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью при условии имеющегося корпоративного конфликта; к документам, представляемым стороной защиты в обоснование доводов о возможности избрании более мягкой меры пресечения (в том числе к личностным характеристикам доверителя).

Эксперты «АГ» разошлись в оценке выводов Суда

Управляющий партнер АБ «ОПОРА» Приморского края, адвокат Алексей Ананьев отметил, что в комментируемом определении ВС РФ нет ничего необычного с точки зрения закона и элементарной логики, как и нет ничего необычного в том, что это определение по распространенному и «больному» вопросу практической деятельности стало весьма обсуждаемым в юридических кругах.

«В российских судах первой инстанции чуть ли не каждое первое решение об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу принимается не на основе каких-либо доказательств целесообразности и необходимости избрания именно этой меры пресечения, а потому что многие судьи по ряду причин до настоящего времени не могут быть действительно независимыми. Как следствие – страдают фундаментальные принципы уголовного судопроизводства, в том числе состязательность сторон, а также регламентирующие правила оценки доказательств, – отметил он. – В настоящее время сторона обвинения в таких процессах давно нивелировала свой так называемый профессионализм до того, что во многих случаях делаются лишь громкие заявления-предположения, что подозреваемый может скрыться от следствия и суда, совершить еще какое-либо преступление, повлиять на участников судопроизводства, уничтожить доказательства или иным способом воспрепятствовать расследованию».

При этом, отметил он, как правило, доводы стороны защиты об отсутствии доказательств таких предположений у стороны обвинения в суде первой инстанции не имеют должного эффекта

По мнению Алексея Ананьева, такая порочная практика должна уйти в прошлое, но для этого ВС РФ должен не только принимать решения по отдельно взятым делам, но и перестроить соответствующим образом работу судов первой инстанции, обеспечив именно состязательность сторон, а не «игру в одни ворота». «Я обратил внимание, что ВС РФ в своем определении вообще не дал никакой оценки иным доводам защитников, кроме тех, которые послужили основанием для отмены решений нижестоящих судов. А это недопустимо, так как суд должен давать оценку каждому доводу сторон уголовного судопроизводства, а не ограничиваться выборочностью», – отметил адвокат.

В связи с этим Алексей Ананьев выразил веские сомнения, что рассматриваемое определение Верховного Суда станет неким переломным моментом для сложившейся ситуации при избрании мер пресечения, так как без комплексных мер по повсеместному обеспечению судами принципа состязательности сторон ничего не изменится.

Партнер АБ «КРП» Михаил Кириенко отметил, что определение ВС вызывает двоякие чувства. «С одной стороны, я, безусловно, рад за коллег, которые не отступили и смогли добиться справедливого и законного решения. С другой же, факт того, что такое решение состоялось лишь в Верховном Суде РФ, в очередной раз указывает на то, что попытка изменения неоправданно карательного подхода в правоприменительной практике по избранию мер пресечения – это лишь борьба с ветряными мельницами. Стремление высшей судебной инстанции побороть однобокую судебную практику в оценке материалов органов предварительного расследования, которые обосновывают избрание самой строгой меры пресечения в виде заключения под стражу, заложено еще в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2013 г. № 41, но воз и ныне там», – отметил эксперт.

Он добавил, что доводы стороны защиты о необходимости оценки фактических данных о возможности подозреваемого (обвиняемого) скрыться, оказать давление на участников процесса, скрыть или уничтожить доказательства разбиваются о непоколебимую логику правоохранительной системы, что в подобных случаях «царица доказательств» – предъявленное обвинение или наличие подозрения. «Суды скорее согласятся с тем, что тяжесть обвинения сама по себе свидетельствует о необходимости полной изоляции гражданина, все остальное – не заслуживает внимания. При этом судьи не стремятся дать оценку доводам стороны защиты, как правило, указывая их путем перечисления, после чего следует дублирование доводов стороны обвинения. Увы, состязательности в таких разбирательствах очень мало», – констатировал Михаил Кириенко.

Адвокат АБ «А2К» Дмитрий Хомич считает, что необоснованное применение меры пресечения в виде заключения под стражу является одной из острейших проблем. По словам эксперта, адвокатское сообщество с надеждой встретило изменения порядка применения этой меры пресечения, когда санкционирование ареста было изъято из полномочий прокурора и передано суду. «Считалось, что суд более полно и объективно будет исследовать обстоятельства, изложенные в ходатайстве следователя, что обеспечит непредвзятость и сократит количество лиц, содержащихся под стражей в период предварительного расследования. Судебный порядок должен был привести к невозможности применения ареста для давления на обвиняемого и сделать сам процесс избрания меры пресечения состязательным», – пояснил адвокат.

Он с сожалением резюмировал, что ожидания не оправдались на практике. «Сегодня суду проще удовлетворить ходатайство об избрании меры пресечения в виде содержания под стражей, чем обосновать отказ. Несмотря на наличие разъяснений Пленума Верховного Суда, призывающего применять эту меру пресечения только в исключительных случаях, когда доказана невозможность применения иной, суды первой инстанции удовлетворяют подавляющее большинство ходатайств об аресте. Формализм, штампованные фразы, полное игнорирование доводов защиты стали непременными атрибутами постановлений суда первой инстанции о применении меры пресечения в виде заключения под стражу. Еще более формальный подход – в апелляции, когда суд, уходя для вида в совещательную комнату, возвращается через три минуты и зачитывает заранее заготовленное определение об отказе в удовлетворении жалобы», – убежден Дмитрий Хомич.

По мнению эксперта, определение ВС РФ – это тот редкий случай, когда законность восторжествовала. «Все доводы, положенные в обоснование принятого решения, юридически выверены, точны и соответствуют духу уголовно-процессуального закона. Они были не менее очевидны и предыдущим инстанциям, но что-то помешало им сделать правильные выводы. Почему так случилось, неплохо бы детально разобраться квалификационным коллегиям соответствующих судов», – подытожил эксперт.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: