Может ли судья отстранить адвоката

Обновлено: 25.04.2024

Подборка наиболее важных документов по запросу Отстранение защитника (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).

Судебная практика: Отстранение защитника

Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Подборка судебных решений за 2020 год: Статья 72 "Обстоятельства, исключающие участие в производстве по уголовному делу защитника, представителя потерпевшего, гражданского истца или гражданского ответчика" УПК РФ
(О.М. Кабанов) Гражданину отказано в принятии к рассмотрению жалобы на неконституционность ст. 72 УПК РФ, мотивированной созданием необоснованных преференций для законного представителя несовершеннолетнего потерпевшего, носящих дискриминационный характер по отношению к защитникам обвиняемого и представителям потерпевшего - адвокатам, так как, несмотря на отсутствие в ст. 72 УПК РФ, носящей общий характер, оснований для отвода законного представителя несовершеннолетнего потерпевшего, имеется возможность его отстранения от участия в уголовном деле при наличии специального основания, обусловленного особенностями процессуальных действий с участием несовершеннолетних потерпевших, указанного ст. 161, ст. 191, ст. 280, ст. 281 данного Кодекса. Соответственно, оспариваемая заявителем норма не может расцениваться как нарушающая его конституционные права в указанном им аспекте.

Статьи, комментарии, ответы на вопросы: Отстранение защитника

Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Статья: Манипулирование правом на защиту с позиции обеспечения права обвиняемого на свободу выбора адвоката
(Ревина И.В., Пашутина О.С., Чеботарева И.Н.)
("Адвокатская практика", 2021, N 1) Подобные примеры имеют место быть на практике ввиду того, что Конституционный Суд РФ разрешает отстранять защитника от участия в уголовном деле в исключительных случаях, когда последний дезорганизует порядок в судебном заседании, что препятствует его проведению в целом. Полагаем, именно в целях обеспечения надлежащей защиты прав доверителей необходимы дополнительные процессуальные гарантии, исключающие факты злоупотреблений со стороны суда в данном вопросе.

Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
"Защитник в уголовном процессе"
(3-е издание, исправленное и дополненное)
(Рыжаков А.П.)
(Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2020) Итак, в определенных ч. ч. 3 и 4 ст. 50 УПК РФ случаях обвиняемому (подозреваемому и др.) может быть назначен защитник. При этом постановление о назначении защитника не влечет отстранения от участия в деле защитника, приглашенного обвиняемым (подозреваемым и др.), его законным представителем, а также другими лицами по поручению или с согласия обвиняемого (подозреваемого и др.) .

Нормативные акты: Отстранение защитника

"Обзор практики межгосударственных органов по защите прав и основных свобод человека N 11 (2020)"
(подготовлен Верховным Судом РФ) С учетом вышесказанного Суд счел - отстранение М. в качестве защитника заявителя не обязательно нарушило права заявителя на защиту или подорвало справедливость судопроизводства в целом. Следовательно, нарушения пункта 1 и подпункта "c" пункта 3 статьи 6 Конвенции допущено не было.

Подборка наиболее важных документов по запросу Основания для отвода адвоката (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).

Судебная практика: Основания для отвода адвоката

Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Подборка судебных решений за 2021 год: Статья 72 "Обстоятельства, исключающие участие в производстве по уголовному делу защитника, представителя потерпевшего, гражданского истца или гражданского ответчика" УПК РФ "Тот факт, что адвокат Щедрина М.Ю., участвовавшая в деле по соглашению на стадии обсуждения последствий вердикта в отношении Захарова С.Ю., ранее принимала участие в допросах несовершеннолетнего подозреваемого М. который не давал показаний в части обвинения Захарова С.Ю.), и уголовное преследование в отношении которого прекращено в связи с истечением срока давности, а также ознакомлении его с постановлениями о назначении экспертиз и заключениями экспертов, не свидетельствует о наличии оснований для отвода адвоката, предусмотренных п. 3 ч. 1 и ч. 2 ст. 72 УПК РФ."

Статьи, комментарии, ответы на вопросы: Основания для отвода адвоката

Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
Статья: Отвод адвоката от участия в уголовном деле: актуальные вопросы теории и правоприменительной практики
(Орлова А.А.)
("Мировой судья", 2021, N 9) Недостаточно четко (с точки зрения решения вопроса об отводе) урегулированы и правоотношения, возникающие между следователем и адвокатом - представителем интересов свидетеля. Так, на практике возможны случаи, когда адвокат по одному уголовному делу представляет интересы свидетеля, а по другому - подозреваемого или обвиняемого. При соединении данных уголовных дел в одно производство появляются основания для отвода адвоката. И здесь для следователя неизбежны сложности ввиду отсутствия в ст. 72 УПК РФ каких-либо указаний на основания отвода адвоката (защитника), ранее представлявшего или представляющего интересы, например, свидетеля обвинения.

Открыть документ в вашей системе КонсультантПлюс:
"Защитник в уголовном процессе"
(3-е издание, исправленное и дополненное)
(Рыжаков А.П.)
(Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2020) Высказанная автором идея, несомненно, заслуживала бы самой искренней поддержки, если бы не одно "но". Уголовному процессу неизвестны средства, с помощью которых можно обеспечить подобного рода "освобождение" защитника от принятой на себя защиты. С учетом же закрепленных в ч. 7 ст. 49 УПК РФ (запрет отказа от принятой на себя защиты) и в п. 5 ч. 4 ст. 6 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (запрет разглашения сведений, сообщенных адвокату доверителем в связи с оказанием последнему юридической помощи, без согласия доверителя) правил осуществить таковое, не нарушая требований закона, представляется невозможным. В предложенной В.Г. Сызранцевым ситуации адвокат не сможет изложить в своем ходатайстве фактические основания его отвода. Как он будет мотивировать свой самоотвод, не разглашая сведения, сообщенные ему подозреваемым (обвиняемым и др.) и поэтому известные "только самому защитнику"? С одной стороны, подготовить такое ходатайство крайне затруднительно. С другой, суд не имеет права без наличия в его распоряжении фактических оснований отвода адвоката освободить его от защиты одного или нескольких подзащитных.

Долгие разговоры «об особом пути» привели не только к «суверенной демократии», но и к «суверенной состязательности», когда адвокат-защитник в суде не столько состязается с гособвинителем, сколько пытается преодолеть благоприятствование обвинению со стороны председательствующего. Но если раньше судейский арсенал подавления активности защитника составляли замечания «под протокол» и обращения в адвокатскую палату, то теперь строптивых защитников все чаще «удаляют с поля».

Многочисленные примеры того, как и за что суды «дисквалифицируют» адвокатов, приведены в докладе «Адвокатура под ударом: насилие, преследования и внутренние конфликты».

Увеличение количества случаев удаления адвокатов и распространение этой практики в регионах обусловлено, на мой взгляд, тем, что судья, желая удалить строптивого защитника на основании ст. 258 УПК РФ, по большому счету ничем не рискует.

Обжалование постановления об удалении адвоката возможно, но эффективным этот способ реагирования назвать сложно.

Во-первых, жалобу на такое постановление, расцениваемое как промежуточное решение, не препятствующее дальнейшему рассмотрению дела, суды проверочных инстанций склонны рассматривать вместе с жалобой на приговор. И, пока «обезглавленная» сторона защиты находится в растерянности, пытаясь на ходу перестроиться, процесс идет своим чередом.

Во-вторых, положительный исход обжалования в настоящее время маловероятен. Знатоки практики помнят, что еще в 2010 г. Верховный Суд РФ в Кассационном определении по делу № 41-010-83 СП, отменяя приговор, особо подчеркнул: «Уголовно-процессуальным законом не предусмотрено отстранение защитника от участия в деле за допущенные им нарушения порядка в судебном заседании». Однако впоследствии и ВС РФ (например, при рассмотрении апелляционных жалоб, в том числе на отстранение от защиты адвоката Анны Ставицкой (Апелляционное определение от 3 октября 2017 г. по делу № 205-АПУ17-32 сп)), и нижестоящие суды 1 стали использовать формулировки, «засиливающие» удаление адвокатов из залов заседаний.

Удаляя адвоката по соглашению, судья прекрасно понимает, что может продолжить рассмотрение дела без заминок – стоит лишь привлечь адвоката по назначению.

Адвокатура не может повлиять на процесс и качество рассмотрения апелляционных и кассационных жалоб судами, поэтому «точка сборки» механизма оперативного реагирования на удаление адвокатов лежит, на мой взгляд, в процедуре назначения адвокатов в порядке ст. 50–51 УПК РФ.

Представляется, что сообществу – прежде всего органам адвокатского самоуправления, – необходимо выработать соответствующий алгоритм действий. В связи с этим хотелось бы обозначить базовые положения, на которых можно попробовать выстроить механизм реагирования на удаление адвокатов, и пригласить уважаемых коллег к дискуссии.

Во-первых, из системного толкования ст. 49–51 УПК РФ следует, что для адвокатов существуют два основания приобретения статуса защитника: по назначению и по соглашению. Не затрагивая работу адвокатов по назначению и случаи их «дисквалификации», обратимся ко второму основанию, для «активации» которого должны быть два документа – соглашение и ордер.

Норма ч. 2 ст. 49 УПК не содержит указания на способы допуска адвоката в дело и сформулирована категорично: «В качестве защитников участвуют адвокаты».

Таким образом, адвокат приобретает процессуальный статус защитника автоматически при наличии заключенного соглашения и по представлении ордера в материалы дела.

Во-вторых, УПК РФ предусмотрены только два основания утраты адвокатом статуса защитника: отвод в связи с наличием обстоятельств, указанных в ст. 72 УПК РФ, и удовлетворенный судом отказ подзащитного в порядке ст. 52 УПК РФ.

Разумеется, остается вариант, когда подзащитный расторгает соглашение с адвокатом, прекращая тем самым его статус защитника, но, поскольку это не связано с принятием какого-либо процессуального документа, рассматривать такие случаи сейчас не будем.

Других оснований или процедур снятия с адвоката процессуального статуса защитника и его отстранения от защиты в законе нет.

С учетом изложенного предлагаю рассматривать удаление адвоката-защитника судьей в порядке ст. 258 УПК РФ именно как физическое удаление из зала заседаний, а не как процессуальное отстранение от защиты, влекущее прекращение статуса защитника.

В-третьих, согласно ч. 3 ст. 50 УПК РФ назначение адвокатов-защитников происходит в порядке, определенном Советом Федеральной палаты адвокатов РФ. В свою очередь в Решении Совета ФПА о двойной защите от 27 сентября 2013 г. указано: «Рекомендовать органам адвокатских палат предусмотреть в решениях советов об утверждении порядка оказания юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению, положение о том, что адвокат не вправе по назначению… суда принимать поручение на защиту лиц против их воли, если интересы этих лиц в уголовном судопроизводстве защищают адвокаты на основании заключенных соглашений».

В-четвертых, используя «репрессивный» потенциал ст. 258 УПК РФ, суды придают решающее значение содержащемуся в ч. 2 данной нормы слову «заменить», расценивая его как допускающее по усмотрению судьи замену защитника по соглашению вопреки воле подсудимого. Однако ключевым, на мой взгляд, является словосочетание «без ущерба для уголовного дела», которое должно интерпретироваться как «без ущерба для права на защиту», а не как «без ущерба для правоприменительного конвейера». Право на защиту является конституционным (ст. 48 Конституции РФ), а ст. 18 Основного Закона предписывает, что права и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов.

Кроме того, согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в Определении от 8 февраля 2007 г. № 251-О-П, «реализация права пользоваться помощью адвоката (защитника) на той или иной стадии уголовного судопроизводства не может быть поставлена в зависимость от усмотрения должностного лица или органа, в производстве которого находится уголовное дело».

Считаю, что отстранение от участия в деле адвоката, с которым у обвиняемого заключено соглашение, выработана линия защиты и проведена скрупулезная подготовка к процессу, неизбежно влечет нарушение права на защиту в его сущностном, а не формальном смысле. Принцип «раз есть какой-нибудь адвокат, значит право на защиту соблюдено» неприемлем.

Из этого следует, что при наличии адвоката по соглашению, не утратившего процессуального статуса защитника, попытка суда привлечь в дело защитника по назначению может трактоваться адвокатской палатой как противоречащая УПК РФ и внутрикорпоративным актам, а, следовательно, влечь отказ в выделении адвоката по назначению по причине наличия защитника по соглашению.

Если такой механизм будет реализован адвокатскими палатами, судья будет вынужден действовать по следующему алгоритму:

Как только судьи поймут, что удаление адвокатов сопряжено с проволочками рассмотрения дела, они будут прибегать к «репрессивному потенциалу» ст. 258 УПК РФ только в самых крайних случаях.

1 См., например: Апелляционное постановление Балтийского флотского военного суда от 12 июня 2016 г. по делу № 22к-33/2016.

В Ставропольском крае судьи отстранили двух адвокатов от участия в судебных разбирательствах в отношении их доверителей, породив тем самым угрожающую тенденцию для адвокатского сообщества. Комиссия по защите прав адвокатов Адвокатской палаты Ставропольского края проанализировала использованные судьями основания.

В первом случае судья Ставропольского краевого суда В.А. Блинников отстранил адвоката В.Г. Костенко за то, что последний задал потерпевшим и свидетелям семь вопросов, которые не относились к существу предъявленного обвинения и касались обстоятельств, не подлежащих выяснению в присутствии присяжных заседателей; высказал свое мнение, которое ставило под сомнение допустимость доказательства; оказал незаконное воздействие на присяжных заседателей с целью вызвать предубеждение к доказательствам; при исследовании приложения фототаблицы к дополнительному протоколу осмотра места происшествия адвокат искажал сущность предъявляемого им доказательства, пытаясь создать перед присяжными иную картину происходившего; допустил реплику о том, что председательствующий придирался к его словам, тем самым нарушив регламент судебного заседания и выразив неуважение к суду.

Во втором случае судья отстранил адвоката О.А. Головину за то, что она задала вопрос, не относившийся к существу предъявленного обвинения; за неоднократные нарушения регламента и порядка судебного разбирательства, выразившиеся в самовольных выступлениях и изречениях адвоката без разрешения на то председательствующего, в необоснованных возражениях и замечаниях другим участникам процесса, в том числе и в адрес председательствующего; в высказываниях суду в недопустимой интонации мнения относительно допроса эксперта, в злоупотреблении правом в связи с неоднократной постановкой повторных вопросов, ответы на которые эксперт давал неоднократно, в высказывании эксперту угроз привлечения к уголовной ответственности, а также за проявление неуважения к суду, за что адвокат получила 10 замечаний; за высказывания о нарушении председательствующим норм Уголовно-процессуального кодекса, выразившемся в несвоевременном рассмотрении ходатайств защитника; за выводы в виде обвинения в адрес свидетеля О. по вопросу составления им явки с повинной подсудимого М.

Комиссия по защите прав адвокатов АП Ставропольского края признала незаконным исключение защитников из участия в судебном процессе

Изучив постановления судей Ставропольского краевого суда и имеющиеся документы, Комиссия по защите прав адвокатов пришла к выводу о наличии нарушения профессиональных прав адвокатов О.А. Головиной и В.Г. Костенко отстранением их от участия в судебном разбирательстве по защите подсудимых.

Конституционный Суд допускает удаление защитника из зала судебного заседания за нарушения, которые могли дезорганизовать ход заседания и были направлены на срыв судебного процесса (определения КС РФ от 20 октября 2005 г. № 371- О1, от 15 ноября 2007 г. № 821-О-О2, от 24 сентября 2012 г. № 1627-О3).

Между тем Комиссия не посчитала, что адвокатами были совершены действия, дезорганизовавшие ход судебного заседания, в результате которых мог быть сорван судебный процесс, а потому они не требовали принятия столь жестких и кардинальных процессуальных мер.

Комиссия отразила в своем заключении, что в отстаивании интересов доверителя адвокат может проявлять не всегда устраивающую суд и иных участников процесса активность: заявлять многочисленные ходатайства, возражения на действия председательствующего, задавать вопросы, в том числе и те, которые, по мнению судьи, являются недопустимыми, то есть не имеют отношения к предъявленному обвинению либо не подлежат выяснению в присутствии присяжных. Однако это не может свидетельствовать о нарушении адвокатом норм законодательства об адвокатской деятельности и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката и тем более влечь удаление защитника из процесса, поскольку такие способы реализации адвокатом-защитником своих процессуальных прав предусмотрены уголовно-процессуальным законодательством.

При этом следует иметь в виду, что вопросы адвоката, которые были сняты председательствующим, не свидетельствуют о нарушении им как уголовно-процессуального закона, так и регламента судебного разбирательства, поскольку перечень недопустимых вопросов слабо урегулирован в УПК РФ и решение о снятии вопроса зачастую принимает председательствующий на основе сложившейся судебной практики или своих субъективных усмотрений, о которых защитник не всегда осведомлен.

Так, согласно ч. 1 ст. 275 УПК РФ («Допрос подсудимого»), «Председательствующий отклоняет наводящие вопросы и вопросы, не имеющие отношения к уголовному делу». В соответствии с ч. 4 ст. 335 УПК РФ «Присяжные заседатели через председательствующего вправе после допроса сторонами подсудимого, потерпевшего, свидетелей, эксперта задать им вопросы. Эти вопросы формулируются председательствующим и могут быть им отведены как не относящиеся к предъявленному обвинению».

Как видно из приведенных правовых норм, председательствующий отклоняет недопустимые вопросы только при допросе подсудимого. В отношении потерпевших и свидетелей такое право не закреплено. В суде с участием присяжных заседателей председательствующий отклоняет недопустимые вопросы, заданные только присяжными заседателями, и не отклоняет те, что заданы, например, прокурором или адвокатом.

Какие вопросы считаются наводящими либо не имеющими отношения к уголовному делу – на практике определяет председательствующий, и нередко он ошибается. В связи с этим неправильно заданный защитником вопрос не свидетельствует о нарушении им регламента судебного разбирательства и может объясняться объективными издержками многомесячного и сложного состязательного процесса.

Важно понимать, что освобождение защитника от участия в уголовном деле за то, что он задал несколько вопросов, хотя бы и признанных недопустимыми председательствующим, способно оказать негативное воздействие на адвокатское сообщество.

По смыслу Постановления ЕСПЧ от 15 декабря 2005 г. по делу «Киприану против Кипра» (№ 73797/01) несоблюдение баланса между необходимостью оградить авторитет затронутого критикой института и защитить право заявителя на свободное выражение мнения способно в результате применения непропорционально суровых санкций оказать «замораживающий эффект» по отношению к исполнению адвокатами своих обязанностей.

Для обеспечения доверия общества к отправлению правосудия защита должна действовать эффективно.

Назначение наказания защитнику может затрагивать не только права адвоката в рамках ст. 10 Конвенции, но и право доверителя на справедливое разбирательство в рамках ст. 6 Конвенции (см. § 49 постановления по делу «Никула против Финляндии» и § 37 постановления по делу «Штойр против Нидерландов»).

Следовательно, любое «сковывающее воздействие» является важным фактором, который следует учитывать при оценке взаимодействия между судом и адвокатом в рамках эффективного отправления правосудия (постановление по делу «Киприану против Кипра»).

Такие действия суда ставят адвоката в положение, при котором он будет бояться исполнять свои процессуальные обязанности под угрозой удаления из процесса и возможного привлечения к дисциплинарной ответственности.

Комиссия высказала сожаление, что решения об освобождении защитников от участия в делах приняты среди прочего в связи с тем, что адвокаты при исследовании доказательств высказывали свое мнение, которое шло вразрез с мнением председательствующего и государственного обвинителя, и допускали критические высказывания в отношении судьи.

В соответствии с ч. 2 ст. 18 Закона об адвокатской деятельности и адвокатуре «Адвокат не может быть привлечен к какой-либо ответственности (в том числе после приостановления или прекращения статуса адвоката) за выраженное им при осуществлении адвокатской деятельности мнение, если только вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена виновность адвоката в преступном действии (бездействии)».

В Постановлении от 27 мая 2003 г. по делу «Скалка (Skalka) против Польши» ЕСПЧ сделал важный вывод: «Суды не наделены иммунитетом от критики и не ограждены от того, чтобы их деятельность подвергалась дотошному анализу общества». В соответствии с ч. 3 ст. 243 УПК РФ «Возражения любого участника судебного разбирательства против действий председательствующего заносятся в протокол судебного заседания».

Согласно п. 14 Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве, принятого на VIII Всероссийском съезде адвокатов, «Адвокату следует заявлять возражения против действий председательствующего в судебном заседании при наличии к тому оснований».

С учетом приведенных норм можно сделать вывод, что адвокаты не только вправе, но и обязаны при наличии оснований заявлять возражения на действия председательствующего, что не может свидетельствовать о нарушении ими норм законодательства об адвокатской деятельности и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката и тем более влечь удаление их из процесса.

Нами были проанализированы прецедентные решения ВС РФ, в которых Суд оценил основания освобождения защитников от участия в делах.

Так, Верховный Суд по одному из дел посчитал обоснованным удаление защитника из процесса за то, что тот задал 84 недопустимых вопроса, что, в отличие от рассматриваемых дел, действительно могло дезорганизовать ход судебного разбирательства.

Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ от 24 января 2013 г. (дело № 5-О12-137СП).

Поспешность и очевидная непропорциональность принятых судьями решений выразилась в следующем: в соответствии с ч. 2 ст. 258 УПК РФ «при неподчинении обвинителя или защитника распоряжениям председательствующего слушание уголовного дела по определению или постановлению суда может быть отложено, если не представляется возможным без ущерба для уголовного дела заменить данное лицо другим. Одновременно суд сообщает об этом вышестоящему прокурору или в адвокатскую палату соответственно».

По смыслу ч. 2 ст. 258 УПК РФ суд мог сначала сообщить в адвокатскую палату о случаях неподчинения защитника до удаления его из зала судебного заседания, что могло бы способствовать дальнейшему ходу судебного разбирательства в соответствии с его регламентом и порядком.

Кроме того, по смыслу ст. 258 УПК РФ, раскрытому в Определении Конституционного Суда от 24 сентября 2012 г. № 1627-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Федыны Евгения Николаевича на нарушение его конституционных прав частью третьей статьи 258 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», суд при наличии оснований мог отстранить защитника от участия в судебных разбирательствах в ходе нескольких заседаний, до начала судебных прений, до вынесения приговора, чтобы продолжительность удаления была адекватной (соразмерной) содеянному, сохраняя тем самым за подсудимым право на участие выбранного им защитника в дальнейшем.

Однако суд освободил адвокатов В.Г. Костенко и О.А. Головину от участия в уголовных делах, оставив двух подсудимых без защитников и нарушив их право, предусмотренное п. «с» ч. 3 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

По одному из данных дел присяжные заседатели вынесли оправдательный вердикт в отношении подсудимого. Думаю, что произвольное удаление защитника из судебного процесса они тоже учли…

Такие действия суда несут в себе заряд большой отрицательной мощности, поскольку в будущем могут стать способом избавления от активного защитника. На мой взгляд, адвокатское сообщество должно быть единым и консолидированным при оценке проявленных в отношении коллег волюнтаристских действий. В связи с этим Комиссией по защите прав адвокатов разработан комплекс мероприятий процессуального характера, направленных на отмену вынесенных судебных актов.

Уголовно-процессуальное законодательство должно содержать безусловные гарантии против освобождения адвокатов от участия в уголовном деле за неправильно, по мнению суда, заданные вопросы и за его критику.

11 октября «АГ» опубликовала новость об апелляционном постановлении Ставропольского краевого суда, удовлетворившего мою жалобу об оспаривании отказа оплатить время, затраченное на обжалование действий следователя по отстранению меня от участия в уголовном судопроизводстве в качестве защитника по назначению.

Апелляция признала незаконным постановление следователя, которым тот удовлетворил ходатайство подозреваемой об отказе от назначенного ей защитника без должной мотивировки, и указала, что время, затраченное адвокатом на его обжалование, подлежит оплате из бюджета

Хочу обратить внимание на нюансы возникшей спорной ситуации. С одной стороны, каждое из отдельно взятых обстоятельств подробно отражено не только в законодательстве об адвокатской деятельности и адвокатуре, но и в судебной практике. С другой, рискну предположить, что комплексно данная проблематика еще не предлагалась для разрешения в порядке судебного контроля (по крайней мере, мне не удалось найти постановлений судов на указанную тему при подготовке к обжалованию действий следователя).

Тем не менее глубокая проработка всех рассмотренных в данном материале вопросов в дисциплинарной практике адвокатских палат, подробные разъяснения в Стандарте осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве, а также кропотливая работа коллег по защите профессиональных прав, связанных с получением вознаграждения за защиту по назначению (в частности, пример адвоката Марии Копыловой, которая смогла добиться признания законности предложенной ею позиции в Верховном Суде РФ при обжаловании отказа в принятии ее жалобы на отказ в выплате процессуальных издержек за защиту по назначению в порядке ст. 125 УПК РФ (дело № 14-УД20-1)), позволили не допустить ошибок в ходе обжалования и добиться удовлетворения апелляционной жалобы.

Защитник по назначению отстояла в ВС право обжаловать отказ в оплате труда по ст. 125 УПК, а не по КАС

Следователь отказался оплачивать дни, в которые адвокат посещала доверителя в СИЗО, но до рассмотрения спора по существу самостоятельно устранил нарушение

Прежде всего хотелось бы отметить, что суд апелляционной инстанции при проверке доводов жалобы в заседании рассмотрел вопрос обоснованности действий адвоката при обжаловании его устранения от защиты следователем. На первый взгляд, представляется, что данный вопрос не входит в предмет доказывания при обжаловании отказа в выплате вознаграждения за защиту по назначению, но при более внимательном изучении выявляется обоснованность такого подхода в случаях, когда адвокат, с точки зрения правоприменителя, защиту не осуществлял – то есть был устранен от защиты и при обжаловании устранения действовал в своих интересах (именно так посчитал суд первой инстанции). Разумеется, такой подход не может применяться в случаях отказа в выплате вознаграждения за отдельные дни, когда адвокат осуществлял действия, направленные на защиту доверителя, но «скрытые» от следователя или суда до момента подачи заявления на выплату вознаграждения (это случается довольно часто).

В связи с этим для последующего признания действий адвоката по оспариванию его устранения следователем от участия в деле законными представляется целесообразным следующий алгоритм. Сразу оговорюсь, что он – не единственно возможный.

Во-первых, получив назначение, нужно в кратчайший срок по телефону или иным возможным способом уведомить следователя (дознавателя) о принятии поручения на защиту и уточнить место и время производства следственных действий. Например, в практике Центра субсидированной юридической помощи АП Ставропольского края принято сообщать адвокату, которому направляется назначение, контактные данные лица, в чьем производстве находится уголовное дело. Однако если эти сведения адвокату не известны, надо исходить из фактической ситуации.

Далее по возможности следует прибыть в согласованные время и место, вручить ордер и предъявить удостоверение. При уведомлении следователем об устранении от защиты без встречи с подзащитным стоит зафиксировать факты прибытия в следственный орган, вручения ордера и предъявления удостоверения, а также допущенные следователем нарушения – при наличии таковых (отказ от предоставления свидания с подзащитным и его контактных данных, от вручения мотивированного постановления или ознакомления с ним и т.д.). После этого необходимо уведомить подразделение адвокатской палаты, занимающееся вопросами распределения поручений, о допущенном в отношении адвоката нарушении. В случае последующего оспаривания в суде действий следователя помощь адвокатской палаты при формировании доказательств может иметь решающее значение, поскольку в отсутствие допуска к материалам уголовного дела, включая незаконные постановления следователя, а также иным документам, кроме тех, которые следователь сам решит предоставить в судебно-контрольное производство, источником таких доказательств может оказаться лишь указанное подразделение адвокатской палаты.

Далее следует обратиться в Совет палаты для разъяснения действий в сложной этической ситуации, состоящей в том, что при формальном наличии отказа подзащитного от назначенного защитника у адвоката отсутствует фактическая возможность проверить добровольность отказа. Так, в моем случае суть разъяснений Совета АП СК свелась к тому, что такие действия обжаловать необходимо в том случае, если адвокат не располагает сведениями о наличии у подзащитного адвоката по соглашению. Отмечу, что, обращаясь в Совет палаты, я предполагал, что содержание разъяснения будет именно таким. Как ранее указывалось, этот вопрос также достаточно полно проработан в дисциплинарной практике палат, разъяснениях и Стандарте. Другое дело, что виды и способы конкретных нарушений профессиональных прав адвокатов в этой сфере могут претерпевать изменения, в связи с чем поддержка адвокатского сообщества имеет важное значение в том числе для судов (например, при рассмотрении моей апелляционной жалобы суд прямо сослался на позицию Совета АП СК). В то же время злоупотреблять таким инструментом при очевидности ситуации, полагаю, не стоит.

Получив указанные доказательства, необходимо обратиться с жалобой на незаконные действия следователя в порядке ст. 123–125 УПК РФ и либо прекратить их незамедлительно (если в ходе такого обжалования адвокатом будет выявлена действительная воля подзащитного, направленная на отказ от защитника), либо продолжить (если отказ был вынужденным). По окончании обжалования следует обратиться к следователю с заявлением о выплате вознаграждения, и, если тот откажет, обжаловать отказ со ссылкой на имевшие место обстоятельства и доказательства, подтверждающие изложенную в заявлении позицию адвоката.

В ходе рассмотрения апелляционной жалобы суд внимательно анализировал события именно с указанной точки зрения и оценивал представленные доказательства добросовестности адвоката (в частности, что он не мог отказаться от принятой на себя защиты, не предпринимал излишних действий, направленных на необоснованное увеличение судебных издержек, и имел фактические), а не только формальные основания предполагать вынужденный характер отказа подзащитного от конкретного адвоката.

Подчеркну, что важно постараться связаться с несостоявшимся подзащитным. В рассматриваемом случае у меня имелись основания считать отказ доверителя вынужденным, но его контактных данных или возможности получить их не было. Тем не менее апелляция при рассмотрении жалобы пожелала выслушать позицию подзащитного и организовала его участие в судебном заседании по видео-конференц-связи. В судебном заседании тот пояснил, что отказ был написан по просьбе и под диктовку следователя, а самостоятельного желания отказаться от адвоката – заявителя апелляционной жалобы – у него к моменту отказа не сформировалось; личные причины для отказа также отсутствовали.

Полагаю, что в аналогичных ситуациях при соблюдении приведенных минимальных требований высока вероятность, что суды будут принимать схожие решения, в связи с чем ссылка на наличие практики суда субъекта РФ представляется обоснованной.

На Х Всероссийском съезде адвокатов советник ФПА, член Совета ФПА Елена Авакян рассказала о направлениях деятельности Федеральной палаты по созданию цифровой экосистемы адвокатуры

Также хотелось бы обратить внимание коллег, осуществляющих защиту по назначению, на то, что с введением в действие АРПН КИС АР в 2022 г. особенно актуальной становится обязанность при принятии поручения на защиту по назначению проверять обоснованность назначения в том случае, если до принятия поручения защиту по делу осуществлял другой адвокат, а также своевременно и грамотно реагировать на допускаемые следственными органами или судами нарушения. Как известно, автоматизированная система не может (да и не должна) анализировать наличие мотивированных постановлений следователей, дознавателей и судов об устранении коллег от участия в защите. В связи с этим следует особенно внимательно относиться к данному обстоятельству и при выявлении нарушений незамедлительно требовать их устранения, включая самоустранение от продолжения защиты при наличии к тому оснований. Одновременно хотелось бы обратиться к уважаемым коллегам с просьбой не оставлять без внимания нарушения их профессиональных прав и при наличии твердой правовой позиции и достаточных доказательств обжаловать соответствующие решения.

Отдельную благодарность хочу выразить коллегам из Совета АП СК и Центра субсидируемой юридической помощи за своевременное и оперативное рассмотрение проблемы и предоставление в мое распоряжение документов, в последующем сыгравших решающую роль в доказывании недобросовестности действий следователя.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: