Может ли адвокат работать в другом регионе

Обновлено: 05.05.2024

Может ли адвокат иметь два статуса в рахных регионах? В одном регионе статус - исключён, а в другом - действующий. И может ли он осуществлять свою деятельность в регионе, в котором исключён.

Ответы на вопрос:

Похожие вопросы

Человек получает статус адвоката. Может ли он сразу осуществлять свою деятельность в другом регионе? Или же обязательно осуществлять свою деятельность только в том регионе, в котором получил статус?

Могу ли я, как представитель по доверенности по гражданскому иску заявить отвод "адвокату" стороне истца, который так же действует по доверенности в качестве адвоката, но статут адвоката у него приостановлен, то есть согласно пункту 3.1 Федеральный закон "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" от 31.05.2002 N 63-ФЗ

"3.1. Лицо, статус адвоката которого приостановлен, не вправе осуществлять адвокатскую деятельность, а также занимать выборные должности в органах адвокатской палаты или Федеральной палаты адвокатов. Нарушение положений настоящего пункта влечет за собой прекращение статуса адвоката."

Может ли адвокат, помимо своей адвокатской деятельности, осуществлять деятельность в казачьем обществе и вступать в него?

Претензия. Прошу исключить с Вашего сайта ложную информацию обо мне как об адвокате. Мой статус адвоката прекращен в 2004 г. Распространяемая Вами информация об Аникушиной М.М. как об адвокате, порочит мой статус судьи. В случае неудовлетворения моей претензии, свою защиту буду осуществлять в установленном законом порядке и предусмотренными законом способами.

Каким образом адвокат может осуществлять свою деятельность в коммерческих юридических фирмах, если это прямо запрещено Кодексом проф. Этики адвоката?

День добрый! Помогите пожалуйста с одним вопросом.

Земельный участок сдается в субаренду нескольким юридическим лицам для осуществления уставной деятельности, однако в действительности, эта деятельность невозможна, т.к. участок земли мал и эти лица просто не могут осуществлять свою деятельность не мешая друг другу.

Возникает вопрос, есть ли ограничения по числу лиц, которым может сдаваться участок на одинаковых условиях?

Что грозит адвокату, который осуществляет адвокатскую деятельность после прекращения статуса адвоката? Какая ответственность? Какое наказание?

14 февраля Совет Федеральной палаты адвокатов принял новую редакцию «Порядка изменения адвокатом членства в адвокатской палате одного субъекта РФ на членство в адвокатской палате другого субъекта РФ и урегулирования некоторых вопросов реализации адвокатом права на осуществление адвокатской деятельности на территории РФ».

Среди прочих изменений, касающихся перехода адвоката из одной палаты в другую, внимание «Улицы» привлекло положение, которое регулирует работу адвоката по соглашению на территории России. Его буквальное толкование позволяет предположить, что адвокатам запрещается практиковать за пределами региона, в адвокатской палате которого они состоят.

Дело в том, что основной абзац п. 7 нового порядка звучит следующим образом: «Не допускаются деятельность и членство адвоката в адвокатском образовании (филиале, ином обособленном подразделении адвокатского образования) на территории субъекта РФ, если в реестре этого субъекта РФ отсутствуют сведения об адвокате как о члене адвокатской палаты, либо если адвокатское образование (филиал, иное обособленное подразделение адвокатского образования) не включены в реестр адвокатских образований адвокатской палаты субъекта РФ». В прежней редакции это положение было примерно таким же, но касалось только работы в адвокатском образовании: «Не допускается работа адвоката в адвокатском образовании (филиале адвокатского образования) на территории субъекта РФ, если в реестре этого субъекта РФ отсутствуют сведения об адвокате как о члене адвокатской палаты этого субъекта РФ либо если адвокатское образование (филиал адвокатского образования) не числится в реестре адвокатских образований адвокатской палаты субъекта РФ».

Более того, в прошлой версии документа этот пункт дополнялся важным уточнением – оно прямо разрешало защитникам временно практиковать в «чужом» регионе. Звучало оно так: «Осуществление адвокатской деятельности на территории другого субъекта РФ может носить временный характер, не предполагающий постоянного проживания». В новой редакции этого уточнения нет. Хотя появилось положение, которое разрешает адвокату по назначению продолжать защиту доверителя даже в том случае, если производство по делу перешло в другой регион.

«Улица» решила выяснить, значит ли это, что адвокатам по соглашению нельзя практиковать в «неродном» субъекте. Вице-президент ФПА Олег Баулин, который представлял новый документ совету ФПА 14 февраля, опроверг это предположение. Он пояснил, что документ регулирует только переход из одной палаты в другую, а право адвокатов осуществлять адвокатскую деятельность на территории всей России «никогда не подвергалось сомнению». «Речь идет только о том, что понятие постоянного осуществления деятельности ушло из положения, потому что нет никаких критериев, чтобы ограничить временное от постоянного, – объяснил он. – Но надо состоять в адвокатском образовании, включенном в реестр адвокатской палаты, членом которой он является. Это во-первых. А во-вторых, писать о себе надо [правильно]. Может адвокат чуть ли не постоянно работать в Москве, но надо писать “я волгоградский”, “я тамбовский” – нельзя писать “я московский”, пока не стал членом АП г. Москвы». В новой версии порядка действительно появилось отдельное указание, что адвокат «не вправе в информации о себе указывать место осуществления профессиональной деятельности, не соответствующее членству в адвокатской палате субъекта РФ».

Порядок уже становился причиной скандала в 2018 году. Тогда руководитель Международной правозащитной группы «Агора» Павел Чиков в своем телеграм-канале заявил, что Федеральной палатой адвокатов введено «крепостное право», нарушение которого влечет дисциплинарную ответственность. ФПА же пояснила, что порядок действует с 2010 года и «за 8 лет действия порядка никто не выступал с критикой его положений, не заявлял о “крепостном праве” или об угрозе быть лишенным статуса».

Важно отметить, что вместе с положением о возможности временно практиковать в «чужом» регионе из нового порядка исчезло и указание на дисциплинарную ответственность в случае его неисполнения.

Документ регулирует и другие аспекты смены членства одной палаты на другую. Уточняется, например, что до приема адвоката в новую палату, он несет перед прежней палатой ответственность за недобросовестное исполнение своих обязанностей. Порядок также прямо разрешает адвокату в период перехода состоять и работать в прежнем адвокатском образовании. И именно эти изменения вице-президент ФПА считает по-настоящему значительными. «На мой взгляд, самые важные изменения [порядка] касаются положения о том, что в период между выбытием из одной адвокатской палаты и приемом в члены другой адвокатской палаты адвокат продолжает осуществлять профессиональную деятельность. Ограниченные полномочия в отношении него реализует бывшая адвокатская палата – кто-то должен, в конце концов [делать это] до момента принятия в члены новой адвокатской палаты. Какое-то квази-членство, ограниченное членство [должно быть]… Но самое важное, что в этот период можно работать и оставаться в прежнем адвокатском образовании», – отметил Олег Баулин.

С начала апреля многие регионы России стали опасаться «завоза» инфекции – и ввели правило обязательного двухнедельного карантина для приезжих из других субъектов РФ. Те, кто вернулся домой из дальней командировки, тоже должны провести 14 дней в полной изоляции. Для адвокатов в этих постановлениях никаких исключений не предусмотрено. «Улица» спросила у защитников, часто ли возникает необходимость работать в «неродном» регионе – и что они думают о перспективе двухнедельного карантина из-за каждого такого выезда.

Изоляционный суверенитет

Первым регионом, изолировавшим себя от остальной России, стала Чечня. Уже 1 апреля республика объявила о запрете въезда для всех граждан РФ без местной регистрации. Но 6 апреля премьер-министр Михаил Мишустин назвал подобные меры недопустимыми. Многие регионы прислушались к его словам – и вместо закрытия границ ввели обязательный 14-дневный карантин для людей, прибывающих из других регионов. Сейчас такие нормы действуют почти в 30 субъектах РФ. Причем где-то в принудительную обсервацию отправляют тех, кто приехал из Москвы, Московской области и Санкт-Петербурга – а где-то изолироваться необходимо вообще всем, кто пересек границу области или края.

Эти ограничения прямо влияют на профессиональную деятельность адвокатов – ведь нередка ситуация, когда человеку крайне необходим защитник из другого региона. Ксения Степанищева из Московской областной коллегии адвокатов рассказала «Улице», что к ним в филиал недавно обратился клиент из другого субъекта РФ – не в последнюю очередь потому, что его ситуация затрагивает интересы региональных чиновников. «Есть местный адвокат, но понятно, что это не всегда лучший выбор – человеку там ещё работать. Даже если он самый идеальный честный защитник с принципиальной позицией, может оказаться так, что у него самого будут сложности», – поясняет она. Московский адвокат Вера Гончарова приводит и другую возможную причину призвания «варягов» – если доверитель хочет обеспечить защиту «силами и умом» конкретного специалиста, признанного эксперта по его проблеме, пусть даже тот живёт в другом регионе.

Член Совета АП Москвы Константин Ривкин согласен, что потребность на перемещение защитников между субъектами существует: «К примеру, у московского адвоката есть доверитель в другом регионе, которому регулярно требуется помощь путём личного общения». Но ясности по вопросу таких командировок ожидать не стоит, признаёт он – российская правовая система только начинает вырабатывать механизмы работы в условиях пандемии.

Если вопрос передвижения в Москве и Московской области так или иначе решён, то в местах отдалённых адвоката могут ждать всяческие неожиданности. Как в виде непредсказуемого местного нормотворчества, так и в форме его понимания местным полицейским, вооруженным увесистой дубинкой и административным протоколом.

По его словам, органы адвокатского самоуправления дают разъяснения и рекомендации, «однако жизнь столь многогранна, что охватить все возможные случаи в такой нестандартной и критической обстановке просто невозможно».

«Это делает поездку бессмысленной»

Адвокат Сергей Колосовский живет в Свердловской области, но часто совершает рабочие поездки в соседнюю Челябинскую. В начале апреля на границе двух регионов появились блокпосты, где челябинские полицейские спрашивали прибывающих о цели визита. Но ещё больше вопросов у адвоката вызвали меры, введённые руководством Свердловской области. «Указ нашего губернатора менялся несколько раз – я уже все даты в голове не держу. Но одна из редакций содержала положение, что лицам, прибывшим в Свердловскую область, нужно две недели обеспечивать самоизоляцию. При этом не было указано, “прибывшим” откуда, – рассказал “Улице” Колосовский. – Мы же юристы, мы читаем формальный текст документа. Получалось, что в самоизоляции нужно находиться лицам, прибывшим даже из соседней Челябинской области». Адвокат говорит, что он и его коллеги не стали рисковать и выезжать за пределы области в период неразберихи – но в случае острой необходимости пошли бы на это.

Всё зависит от индивидуальных условий, от процесса. Если он настолько важный и принципиальный, ну чёрт с ним, я бы уехал в другую область, посидел бы там две недели на карантине и дальше участвовал бы в процессе, не выезжая оттуда.

Ксения Степанищева рассказала «Улице» продолжение истории с обращением человека из другого региона. «Начали выяснять, не будет ли проблем в случае поездки туда, озадачили наше руководство. Председатель коллегии ответил, что действительно, даже когда проживающий в том регионе адвокат вернулся из Москвы, его засадили на карантин, – говорит Степанищева. – А что будет с московскими адвокатами, непонятно. Практики нет, а на своей шкуре испытывать это никто не хочет». Она называет ограничение передвижения адвокатов внутри страны «грубым нарушением права граждан на защиту».

Пять суток или две недели

Какой стратегии следует придерживаться, если обязательный карантин делает невозможным перемещение между регионами? Ксения Степанищева полагает, что необходимо пригласить местного защитника и подать ходатайство об отложении следственных действий до возможности явки другого адвоката. «На мой взгляд, это пока что единственный процессуально обоснованный путь. Но он стопорит следственные действия – и не во всех случаях следователь хочет или даже может их откладывать на неизвестно какой срок», – говорит адвокат. Она допускает, что и суд может отклонить аргумент о невозможности приезда, поскольку формально такая возможность всё же есть – нужно «просто» отсидеть на карантине.

«Для таких случаев хорош совет заявить ходатайство о переносе следственного или судебного действия, – соглашается Константин Ривкин. – Но, как свидетельствует реальность, правоприменители довольно слабо реагируют на подобные призывы». Если суд и следствие не хотят проявить понимание ситуации, то стоит «объясниться с доверителем» и «предложить себе достойную замену».

Сергей Колосовский предупреждает, что суд, несмотря на «карантинные» обстоятельства, может и вовсе заменить защитника. «В любом случае общая норма УПК не отменяется: если избранный защитник в течение пяти суток не может принять участие в деле, то следователь и суд вправе предложить другого, – напоминает адвокат. – На каждый случай нужно смотреть индивидуально. Теоретически невозможность участия защитника может послужить основанием к отложению судебного разбирательства – а в другом деле может стать основанием для его замены». Сергей Колосовский напомнил также про возможность участия в заседании по ВКС, отметив, что «сейчас многие суды приветствуют использование новых технических возможностей». Впрочем, адвокат оговорился, что заседание по Skype является для него «скорее профанацией» и не заменит живого общения.

«У защитника в арсенале имеется не так много инструментов для защиты прав своего доверителя: жалобы и ходатайства, – говорит Вера Гончарова. – Так и надо действовать: писать ходатайства о приостановлении, отложении, изменении меры пресечения в связи с COVID-19. Если нет результата или результат вас не устраивает, то писать жалобы».

Карантин един для всех

Ксения Степанищева предполагает, что ФПА могла бы обратиться в Минюст для решения проблемы 14-дневного карантина. «Если власть в Москве пошла на то, чтобы дать адвокатам возможность свободно перемещаться для обеспечения права на защиту, логично было бы распространить это на передвижение адвокатов между регионами», – считает адвокат. Вера Гончарова тоже считает, что в некоторых случаях для адвокатов необходимо вводить исключение из общего «карантинного» правила.

«Обращаться на эту тему куда-то и бесполезно, и нерационально. Какая разница, адвокат или не адвокат, он вирус притащить не может, что ли?», – не согласен Сергей Колосовский, напоминая о смысле вводимых ограничений. Защитник добавляет, что требование карантина так же распространяется на представителей других профессий, которым не нужно оформлять пропуска для передвижения внутри своих регионов.

Константин Ривкин вообще считает, что адвокатам стоит «поберечь здоровье» и не участвовать в судебных и следственных действиях без необходимости. Он просит не забывать, что использование поездов и самолетов в разгар эпидемии «таит в себе немалые вирусологические опасности для перемещающегося».

Вероятно, в интересах не только наших подзащитных, но и самих адвокатов и их семей, рискующих как минимум временно остаться без кормильца, вновь следует задуматься о возможностях использования протестного поведения. И шире применять отказы в явке на следствие и в суды, если в ней нет острой необходимости. Как показывает многолетняя практика, когда людям в погонах или мантиях нужно, они совершенно безболезненно для себя откладывают следственные действия, переносят судебные заседания, изменяют меру пресечения.

Адвокат Вера Гончарова отмечает, что карантинное «нарушение» права гражданина на защиту может быть поводом для обращения в ЕСПЧ. Но успех в данном случае будет зависеть от конкретного дела, – и от того, соблюдён ли государством баланс прав в условиях пандемии. «Насколько мне известно, Россия не делала заявлений об отступлении от обязательства соблюдать Конвенцию, поэтому в дальнейшем не сможет обосновывать нарушение прав этой процедурой, – говорит Гончарова. – И в случае поступления жалобы Европейский суд будет анализировать каждый случай отдельно – на основе полноценно действующей Конвенции. И оценивать, были ли ограничения оправданными, то есть законными, обоснованными, пропорциональными, необходимыми».

Типичный адвокат из небольшого российского города – это бывший сотрудник органов старше 40 лет, который в основном занимается делами по назначению. Такой обобщённый портрет составила социолог Екатерина Ходжаева из Института проблем правоприменения. Для этого она опросила более 700 защитников из 44 регионов – и те рассказали, что думают о нарушении своих прав, как взаимодействуют с адвокатскими палатами и чем зарабатывают на жизнь. «Улица» пересказывает главные выводы из доклада – и комментарии с его презентации, которая прошла на площадке «Голоса адвоката».

Портрет адвоката малого города

Социолог изучила ответы 728 адвокатов из населённых пунктов численностью до 300 тысяч человек. Исследование проведено при поддержке проекта «Голос адвоката», телефонный опрос адвокатов выполнен компанией Synopsis.Group. Он охватывает 44 региона, при этом из перечня были исключены Чечня, Крым и Севастополь – по мнению автора, в этих регионах работа должна быть проведена отдельно «в силу специфики сложившегося там правового поля».

В средней и малой России работает значительная часть адвокатов – по моим оценкам это где-то 17–20 тысяч. Здесь же живёт примерно половина россиян – и судится. И эти люди вовлечены в оказание помощи своим доверителям в этих населённых пунктах.

Почти половина респондентов работает в форме адвокатского кабинета. Гендерный баланс в адвокатуре средней и малой России обходится без особых перекосов: мужчин больше, но ненамного (61,4% в малых городах против 58,3% по всей стране). При этом лишь 22% опрошенных адвокатов оказались моложе 40 лет, а каждый пятый опрошенный – человек пенсионного возраста (60 лет и старше). «Важно отметить, что по сравнению с общей федеральной статистикой мы получаем более “возрастную” выборку в малых городах. Здесь также меньше адвокатов со стажем до пяти лет: среди всей адвокатуры их 21%, а у нас – 13%. То есть это люди опытные и возрастные, которые давно в профессии, – говорит Екатерина Ходжаева. – То ли потому что молодёжь уезжает и строит свою карьеру в крупных городах. То ли молодёжь в малом городе не идёт в адвокатуру, не видя для себя каких-то рыночных перспектив».

Интересно, что адвокатура как первая занятость – «нетиповой карьерный трек» для средних и малых городов. «В нашем опросе адвокаты в подавляющем большинстве получили статус далеко не в начале профессионального пути: лишь 14% респондентов пришли в адвокатуру сразу после вуза», – говорится в исследовании.

Среди опрошенных адвокатов 67,8% имеют опыт работы в правоохранительной системе, а 16,7% – в судебной. Екатерина Ходжаева отмечает, что здесь важно обратить внимание на пожилой возраст адвокатов – бывших правоохранителей – особенно по сравнению с потоком, приходящим в адвокатуру из судебной системы, и с количеством «новичков».

Очевидно, это связано с завершением этапа карьеры в первом случае, и с её развитием и началом – во втором. Для большей части бывших правоохранителей адвокатура – это вторичная занятость после достижения пенсии по выслуге лет. В то же время переход из аппарата суда в адвокатуру происходит чаще после получения высшего образования и/или осознания слабых шансов на судейскую карьеру.

Адвокатов из средней и малой России можно характеризовать как «домоседов»: подавляющее большинство опрошенных (91%) не меняли членство в палатах после получения статуса. Вне зависимости от того, живут респонденты в региональном центре, в небольшом городе или в сельской местности, две трети ведут профессиональную деятельность по всему региону. А 44% опрошенных работают и в других регионах.

Защитник из города Серова (Свердловская область) Юлия Максимова указывает, что мобильность адвокатов зачастую ограничена возможностью доверителей оплатить сопутствующие расходы. «Получить документы и участвовать в судебном заседании онлайн можно только в арбитражных делах. А по всем остальным категориям дел необходимо личное присутствие, – поясняет Максимова. – В основном люди стараются найти защитника именно в том городе, где будет следствие. Потому что им это по расходам гораздо проще, чем если я 10 раз съезжу на следственные действия в Екатеринбург или другой регион».

Мобильность адвокатов:

ведут дела в средних, крупных городах и городах-миллионниках – 29%;

выезжают только в районы – 16%;

ведут дела исключительно в своём городе или районном центре – 15%.

В целом адвокаты средней и малой России не считают себя чересчур занятыми – лишь 13% называют свою нагрузку высокой. Треть опрошенных считает её низкой, более половины – нормальной. «Коронавирусные» ограничения ещё больше сократили нагрузку для трёх из пяти адвокатов. Впрочем, у трети опрошенных ничего не изменилось – и лишь у 5% опрошенных во время ковида нагрузка выросла. При этом адвокаты отмечают, что в пандемию значительно снизилась платёжеспособность населения. «Все денежные средства уходят на потребление каких-то бытовых нужд, – говорит Юлия Максимова. – Как правило, даже по гражданским делам мы редко выходим в суд. Потому что люди тянут до последнего, так как нет денег».

Взаимодействие с региональными палатами

Практически все адвокаты поддерживают связь с палатой. Так, почти 80% респондентов отметили, что получают информационные рассылки, имеют возможность пройти обучение или принять участие в научных семинарах. Четверо из пяти указали, что только за последний год получали консультации и советы палаты, а 12% – поддержку при нарушении прав. Лишь десятая часть опрошенных никак не взаимодействует с палатой. По словам Екатерины Ходжаевой, чем больше опыт работы у адвоката, тем больше вероятность, что он является или являлся членом совета или комиссии палаты: «То есть у нас в адвокатуре руководство рекрутируется в основном из более опытных коллег».

Адвокаты имеют доступ к информации палат:

об определении размеров взносов и распределении финансов – 84%;

о дисциплинарной практике – 80%;

о деятельности по защите прав адвокатов – 78%;

о политике приёма новых членов палаты – 77%.

Опрос показывает достаточно высокую вовлечённость адвокатов в жизнь палат. В отчётно-выборных собраниях участвовали более 60% опрошенных, а каждый второй адвокат присутствовал онлайн в обучающих или дискуссионных мероприятиях. При этом в равной степени популярны события, организованные ФПА и «родной» региональной палатой. Отметим, что почти 70% адвокатов участвовали в неформальных встречах с коллегами.

Самые популярные мессенджеры, в которых адвокаты создают локальные и региональные группы, – WhatsApp и Viber. Их указали каждый второй и каждый третий опрошенный соответственно. Каждый пятый вовлечён в профессиональное общение в Facebook и «ВКонтакте». Instagram для этой цели используют 14%, еще 12% – Telegram. По словам Екатерины Ходжаевой, почти 80% респондентов – вне зависимости от населённого пункта – читают адвокатские СМИ.

Работа по уголовным делам

Для адвокатского сообщества средней и малой России практика по уголовным делам практически обязательна. Лишь около 12% вообще не занимаются «уголовками». Если рассматривать среднюю нагрузку, то на уголовные дела приходится три пятых от всего объёма дел.

Специализация (от 50% дел и больше):

Специализация на уголовных делах – 58,2%;

Специализация на гражданских делах в СОЮ — 15,8%;

Специализация на административных делах в СОЮ – 5,1%;

Специализация на арбитражных спорах – 3,4%;

Нет специализации – 17,4%.

Слово «специализация» не должно вводить в заблуждение: результаты исследования показывают отсутствие выбора в этом вопросе. «Мы проводили опрос в 2014 году в крупных городах, и у нас была группа людей, у которых 100% дел были административными в арбитраже. То есть это очень узкая специализация. И они указывали, что не занимаются другими типами споров, – вспоминает Ходжаева. – Такую специализацию не может себе позволить человек в малом городе – у него просто не будет таких дел. Здесь нужно сказать, что это вынужденное: иногда ты просто не можешь отказаться, больше некому, поэтому ты должен быть и жнец, и на дуде игрец».

Адвокат из Чувашской Республики Владимир Романов поясняет: организации, которые находятся в малых городах и сельской местности, ведут судебные дела по своему юридическому адресу – то есть в более крупных городах. «В таких случаях “гражданских” адвокатов находят уже там, либо они переезжают вслед за организацией. Поэтому в небольших населённых пунктах остаются только уголовные дела», – говорит Романов.

Почти все опрошенные так или иначе участвуют в делах по назначению: лишь 14,5% респондентов ответили, что у них нет такого опыта.

Это такой миф, что работа по назначению – копейки. Оно копейки для Москвы, Санкт-Петербурга… Но вот для малых и средних городов в большинстве случаев работа по назначению – это значительный кусок хлеба.

«Это я знаю из своих собственных интервью, поездок, общения с адвокатами, – отмечает Ходжаева. – Многие в “малой России” говорят, что у них сейчас достойная оплата труда. И они благодарны, что расценки были повышены. Во многих городах Крайнего Севера или сибирского региона – где есть повышающие коэффициенты – работа по назначению иногда оказывается даже выгоднее, чем по соглашению».

Адвокаты в средней и малой России практически не могут избежать участия в «особом порядке» – лишь 8% сказали, что у них не было такой практики. У каждого пятого так проходит до 75% дел.

Ропот адвоката

С нарушениями собственных прав за последние два года сталкивались 60% адвокатов. Самой распространённой проблемой является отказ или неполное предоставление информации на адвокатский запрос (указали двое из пяти опрошенных). Практически каждый пятый рассказал, что суды не уведомляли о дате и времени заседания, а также предоставляли недостаточно времени на ознакомление с материалами дела. Автор исследования уточняет, что чаще с нарушениями своих прав сталкиваются адвокаты из столиц регионов: «Сельчане чаще указывают, что они не сталкиваются с нарушениями их прав».

Частота нарушений прав адвокатов:

с нарушением прав не сталкивался – 40%;

отказ/неполное предоставление информации на адвокатский запрос – 40%;

неуведомление о дате и времени судебного заседания – 19,3%;

предоставление недостаточного времени для ознакомления с материалами дела – 17,9%;

препятствия в доступе к подзащитному – 17,3%;

приглашение адвокатов-«дублёров» – 16%;

нарушение конфиденциальности общения с подзащитным – 14,9%;

вызов на допрос в качестве свидетеля по делу в отношении собственного подзащитного – 8,3%;

давление путём взятия подписки о неразглашении данных предварительного расследования – 6,3%;

препятствия в доступе в суд или в судебное заседание – 3%;

применение насилия или угрозы его применения – 2,7%;

привлечение к административной ответственности – 1,9%;

возбуждение уголовного дела – 0,9%;

обыск в помещениях адвокатского образования – 0,6%;

иное (недостаточное внимание со стороны суда; давление на подсудимых; задолженность по оплате по назначению) – 9,9%.

Чаще всего права адвокатов были нарушены сотрудниками МВД. На втором месте – суды и Следственный комитет. Следствие и дознание МВД нарушили права почти каждого пятого опрошенного адвоката, а прокуратура, приставы, ФСИН – каждого десятого. Также каждый десятый опрошенный назвал «иные организации» – чаще всего гражданские государственные органы и медицинские учреждения. Обычно имеется в виду отказ отвечать на адвокатский запрос.

Органы и ведомства, нарушившие права адвоката:

МВД (включая ГИБДД) – 36%;

Следствие/дознание МВД –16,9%;

Затруднились ответить – 18,9%.

Среди всех, кто столкнулся с нарушениями своих прав, каждый третий вообще никуда не жаловался. Двое из пяти подавали заявления руководству нарушителей либо в прокуратуру, суды и контролирующие органы. Практически одинаковы доли тех, кто обратился в свою палату или к коллегам по адвокатскому образованию, – так поступил почти каждый пятый. Каждый десятый из тех, чьи права были нарушены, имеет опыт поддержки со стороны своей адвокатской палаты. И даже те адвокаты, которые не обращались за помощью в палату, знают, что такая возможность у них существует.

Чем больше уголовных дел ведёт адвокат, тем с большей вероятностью он столкнётся с нарушением своих прав. Однако если мы возьмём долю уголовных дел в общей нагрузке, то люди, у которых она стремится к 100%, реже рапортуют о нарушении своих прав. То ли они более толстокожие – то ли этими уголовными делами занимаются люди, которые более лояльны к следственным органам. Точно мы не можем сказать, что эта зависимость означает.

Екатерина Ходжаева отдельно отметила, что адвокатура средней и малой России «сдержанно» отвечала на вопрос, как часто различные ведомства нарушали права подзащитных. Большинство избегало крайне резких оценок. Тем не менее каждый пятый высказал критические замечания в адрес судов и прокуратуры, а каждый третий – в адрес следователей СК, следователей/дознавателей МВД и иных сотрудников полиции. «Я езжу по регионам, расспрашиваю про те же суды присяжных – и люди мне рассказывают, мол, тут что-то “подкрутили”, там что-то не то… Я ожидала больше критики качества работы правоохранительных органов, – призналась Ходжаева. – Если вы возьмёте всех тех, кто везде дал отрицательный ответ [о работе органов] – их не больше 10%. Как будто есть ядро, которое, как и столичные регионы, негативно относится к нарушениям своих прав и остро переживает падение качества расследования уголовных дел. А остальная часть оценивает такое положение дел уже как норму».

Журналист «Российского адвоката» Алексей Королёв, наоборот, назвал 10% недовольных «хорошей социологической выборкой». «В основном адвокаты смотрят на всё более позитивно. В этом смысле региональная адвокатура, конечно, сильно отличается от столичной… Наверное, в столичной массе тоже адвокаты, которые абсолютно многим недовольны, не составляют такого большого процента. Но их голос ярче слышен – и создаётся искажённое впечатление о положении дел в российской адвокатуре, – предполагает Королёв. – Здесь есть специфика: адвокат в районе, конечно, приближён к системе правосудия – в том смысле, что это его рабочая среда, какие-то профессиональные отношения. В огромных мегаполисах адвокат реже встречается с определёнными работниками».

Адвокаты без голоса

Обжаловать действия следствия по ст. 125 УПК приходится многим защитникам: практически не подают жалоб только треть «уголовных».

Доля обжалований решений должностных лиц:

Практически не подаю жалобы – 35%;

Меньше четверти – 47%;

От четверти до половины – 11%;

От половины до трёх четвертей – 4%;

Более трёх четвертей – 3%.

Половина опрошенных адвокатов, участвующих в уголовных делах, посещает подзащитных в СИЗО в каждом «стражном» деле. Никогда не посещают всего 6% адвокатов. Каждый второй сталкивается в изоляторе с проблемами, среди которых самая частая – это нехватка кабинетов и длительность ожидания. В опросе был вариант «Другое» – и многие сообщили, что в связи с ковидными ограничениями «приходится ожидать на улице в мороз».

Каждый десятый указал, что встречает в СИЗО нарушения конфиденциальности общения с подзащитным. Речь идёт об аудиозаписи или видеофиксации встречи с доверителем, а также о присутствии при разговоре сотрудников СИЗО; многие жалуются на прослушку. Ещё адвокаты говорят о досмотрах себя и своих вещей, а также рассказывают про неприспособленность СИЗО для работы.

Проблемы при посещении СИЗО:

Не сталкивались – 50,9%;

Приходится долго ждать – 43,5%;

Нарушается конфиденциальность общения – 10 %;

Слишком строгие запреты при общении с доверителем – 6,4%;

Требуются не предусмотренные законом согласования посещений со следователем или судом – 4,4%;

Ковидные ограничения – 2 %;

Обсуждая результаты исследования, адвокаты предложили в следующий раз уделять внимание социальным вопросам. «Например, пенсии: что защитники думают про размер наших будущих пенсий? Или, например, всех интересует размер гонорара – а почему никого не интересует, какие отчисления адвокаты производят от своего заработка и в каком размере? Я считаю, что это тоже важный вопрос, который требует исследования и дальнейшего обсуждения по итогам», – возмущалась Юлия Максимова. Она напомнила, что адвокаты платят налоги в размере 13%, но при этом «ничем не обеспечиваются»: «Работой и инструментами нас никто не обеспечивает, пенсия небольшая. Я считаю, что этот налог необоснованно завышен, и его нужно уменьшать – и делать это на федеральном уровне». Владимир Романов согласился с коллегой и заявил, что для адвокатов целесообразно установить налоговые ставки такие же, как для самозанятых: 4% и 6%.

В конце дискуссии Екатерина Ходжаева высказалась о недостаточном представительстве адвокатов малой и средней России. «Публичный отклик адвокатуры формируют представители сообщества и руководство адвокатских палат крупных городов и столиц, – считает социолог. – А значительная часть сообщества практически не представлена публично. Мы не знали до сегодняшнего дня, кто эти люди, как они устраивают свою профессиональную повседневность, какие у них возможности, какие рыночные ограничения, какие у них проблемы. Действительно ли они отражены в общей федеральной повестке?»

Ответы на вопрос:

Конечно данный адвокат может оказывать юридические услуги по всей России, а не только в г. Москве.

Удачи вам Владимир Николаевич

г.Уфа 13.07.2017 г.

Но только не на постоянной основе, он не может иметь офис в Москве, например для оказания услуг. Давать рекламу именно об услугах в Москве.

А так, по единичным делам можно работать на территории всей страны.

Да, статус адвоката предусматривает возможность оказывать услуги на всей территории РФ, за исключением участия в уголовном дело по назначению, данный вид правовой помощи адвокат имеет право оказывать, только в субьекте в палате которого он состоит.

Тогда, как можно прокомментировать эти положения?

"Не допускается работа адвоката в адвокатском образовании (филиале адвокатского образования) на территории субъекта РФ, если в реестре этого субъекта РФ отсутствуют сведения об адвокате как о члене адвокатской палаты этого субъекта РФ либо если адвокатское образование (филиал адвокатского образования) не числится в реестре адвокатских образований адвокатской палаты субъекта РФ." (c)

"Адвокат вправе постоянно осуществлять адвокатскую деятельность на территории субъекта РФ, если сведения о нем внесены в реестр адвокатов этого субъекта РФ, а форма адвокатского образования (филиал коллегии или бюро) и место осуществления адвокатской деятельности избраны адвокатом на территории этого субъекта РФ." (c)

"Осуществление адвокатской деятельности на территории другого субъекта РФ может носить только временный характер, не предполагающий постоянного проживания. Не допускается прием адвокатом граждан с целью заключения новых соглашений об оказании юридической помощи на территории субъекта РФ, в реестре которого отсутствуют сведения об этом адвокате." (c)

Ответы на уточнение:

Ну Вы сами приводите последнюю цитату, в которой сказано о временном характере такой работы. Может адвокат осуществлять свою деятельность где угодно на территории РФ.