Ложь в суде по гражданскому делу ответственность
Обновлено: 27.04.2024
Много раз затрагивая в своих статьях проблему лжи в процессе, мы указывали, что поскольку противоречивой поведение и введение в заблуждение в гражданском праве запрещено, то и в арбитражном процессе такое поведение должно признаваться недопустимым[1].
Мы не можем забыть одного случая, когда в ходе корпоративной войны[2], мы защищаясь сразу же на нескольких фронтах[3], порой узнавая о возбужденных делах случайно ( о кад арбитре мы только мечтали), к нам поступила информация о том, что в Арбитражном суде Московской области было подано заявление о принятии предварительных обеспечительных мер.
Мы сразу же написали возражение, и получив копии исковых материалов, увидели странную сделку об отчуждении крупного пакета акций за символические деньги компании, не имеющей активов и созданной по утерянному паспорту. Суд увидев всю картину, липовых исполнительных листов, отмененных обеспечительных мер, услышал наши аргументы и в принятии предварительных обеспечительных мер было отказано.
В последующем мы подали иск о признании сделки недействительной, приложив копию договора. При разбирательстве в арбитражном суде наш оппонент оспаривал наше право на иск, утверждая, что это наша обязанность истца представить оригинал договора, что в отсутствии оригинала иск не может быть удовлетворён.
При этом, на копии договора были все реквизиты нашего процессуального противника, так как он был стороной договора, а не мы. Нам в иске было отказано по мотиву недоказанности существования спорной сделки. Хотя в тот момент нас решение устраивало, осталось сильнейшее несогласие с тем, что сторона может безнаказанно скрывать документы от суда[4].
И вот прошло несколько лет и мы видим, аналогичную ситуацию в одном банкротном деле.
06 октября 2015 года между ООО «НефтеТрейдСервис» и ООО «Свитиль» заключен договор купли - продажи ценных бумаг (Далее - договор), в соответствии с которым должник передал в собственность ответчика ценные бумаги (обыкновенные именные акции) ПАО «ИнтехБанк» в количестве 199 200 000 штук, стоимостью в 193 000 000 рублей 00 копеек. Ответчик обязался оплатить ценные бумаги не позднее 06 октября 2018 года. 03 апреля 2017 года между ответчиком и должником заключено соглашение о расторжении договора купли - продажи ценных бумаг от 06.10.2015 г., в соответствии с которым ответчик обязался вернуть должнику ценные бумаги (обыкновенные именные акции) ПАО «ИнтехБанк» в количестве 199 200 000 штук не позднее 4 месяцев с момента подписания соглашения.
Конкурсный управляющий и ПАО «Татфондбанк» оспорили указанное соглашение как неравноценную сделку, совершенную после принятия судом заявления о признании несостоятельным (банкротом) должника и ПАО «Интехбанк», со злоупотреблением правом, выразившегося в том, что ООО «Свитиль» лишился права требования к ответчику по договору купли - продажи ценных бумаг от 06.10.2015г. и, что рыночная стоимость возвращенных акций снизилась до 0 руб.
В обоснование недействительности сделки заявители указали п.1 ст.61.2 Федерального закона от 26 октября 2002г. №127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", ст.10 и ст.174 Гражданского кодекса Российской Федерации. Ответчик в отзыве просил отказать в удовлетворении заявлений в виду необоснованности, считает, что светокопия документа, заверенная заинтересованным лицом, не может быть признана надлежащим доказательством, если подлинник документа в суд не представлялся и сведения о его обозрении в деле отсутствуют.
Полагаем необходимым отметить, что ответчик направил данный отзыв во исполнения определения Арбитражного Суда РТ от 22 марта 2018г., которым было определено: «ООО «НефтеТрейдСервис» представить отзыв, оригиналы договора купли-продажи от 06.10.15г. и соглашение о его расторжении от 03.04.17г. (заверенные копии для приобщения к делу)».
Как Вы уже наверное догадались, ни договор, ни соглашение о расторжении в суд не представили, суд отложил судебное заседание, но на следующем заседании отказал в удовлетворении иска, указав, что «не представление в дело по требованию суда оригинала соглашения о расторжении договора купли - продажи ценных бумаг от 06.10.2015г., а также отсутствии сведений о переходе прав ООО «Свитиль» на ценные бумаги (обыкновенные именные акции) ПАО «ИнтехБанк» в количестве 199 200 000 штук, является основанием для отказа в удовлетворении заявлений конкурсного управляющего должника и ПАО «Татфондбанк» по мотиву недоказанности заявленных требований ( Определение Арбитражного суда РТ по делу А65-6755/2017 от 05.07.2018).
В последующем конкурсный управляющий от имени должника обратился с иском о взыскании с общества 193 000 000 руб. долга по договору купли-продажи, а также 7 159 506,85 руб. процентов за пользование чужими денежными средствами (дело № А65-9466/2019).
В качестве возражения на указанное требование общество сослалось на наличие соглашения о расторжении договора купли-продажи акций от 03.04.2017, представив его оригинал.
Учитывая наличие данного соглашения, решением Арбитражного суда Республики Татарстан от 24.06.2019 в удовлетворении исковых требований отказано. Обжалованиек успеху не привело - суд апелляционной инстанции, оставляя названное решение без изменения (постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 03.09.2019), отклонил ссылки апелляционной жалобы на то, что названное решение противоречит определению от 05.07.2018 по делу № А65-6755/2017, поскольку данным определением конкурсному управляющему отказано в признании спорного соглашения недействительным, соответственно суд отметил, что данное соглашение не утратило свою юридическую силу.
Тогда, конкурсный управляющий подал заявление о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам.
Безусловно, нам было крайне интересно, как суд среагирует на тот факт, что его обманули.
Арбитражный суд РТ решил сделать вид, что его не обманули и указав, что поскольку банк и конкурсный управляющий знали о существовании соглашения о расторжении договора купли-продажи от 03.04.2017, счел, что выводы по делу № А65-9466/2019 не свидетельствуют о наличии вновь открывшихся обстоятельств и отказал в удовлетворении заявления о пересмотре определения от 05.07.2018.
Конкурсный управляющий безуспешно оспаривал во второй и третьих инстанциях данное определение Арбитражного суда РТ, но был услышан лишь в Верховном Суде РФ.
Судья Верховного Суда РФ обратил внимание на то, что заявители ссылаются на противоречивое поведение общества, которое при рассмотрении обособленного спора об оспаривании соглашения по существу скрыло факт его существования (несмотря на то, что суд определением от 22.03.2018 истребовал оригинал данного соглашения у ответчика), сославшись на отсутствие соглашение как на основание для отказа в удовлетворении заявления. Вместе с тем, в заявлении о пересмотре конкурсный управляющий отмечал, что в рамках дела № А65-9466/2019 общество в судебное заседание от 29.04.2019 представило оригинал данного соглашения.
Увидев, что в своих жалобах заявители обращают внимание на недобросовестный характер поведения ответчика, судья передал для рассмотрения по существу кассационную жалобу конкурсного управляющего, слушание дела было назначено на 4 марта 2021 Определение о передаче от 26.01.2020 по делу №А65-6755/2017 (306-ЭС20-16785 (1, 2)…
Осталось немного времени, и мы узнаем, признает ли Верховный Суд РФ выявленную ложь вновь открывшимся обстоятельством.
Султанов Айдар Рустэмович, начальник юридического управления ПАО «Нижнекамскнефтехим
[1] Султанов А. Р. Жажда правосудия или жажда справедливости // Евразийский юридический журнал. 2009. № 11; Султанов А. Р. Как повысить уважение к суду, или пересмотр возможен // Актуальные проблемы теории и практики конституционного судопроизводства. Вып. IV. Казань, 2019; Султанов А. Р. Ложь и правовая определенность // Вестник Гуманитарного университета. 2019. № 4 (27); Султанов А. Р. О возобновлении производства при выявлении новых доказательств, скрытых от суда другой стороной // Вестник гражданского процесса. 2019. № 4; Султанов А. Р. О лжи, добросовестности в материальном праве и гражданском процессе // Развитие юридической науки в новых условиях: единство теории и практики-2019. Ростов н/Д.; Таганрог, 2019; Султанов А. Р. О неконституционности толкования ст. 311 АПК РФ, не допускающего пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам при выявлении новых доказательств, скрытых от суда другой стороной // Вестник Гуманитарного университета. 2019. № 2 (25); Султанов А. Р. Пересмотр решений суда по вновь открывшимся обстоятельствам и res judicata // Журнал российского права. 2008. № 11; Султанов А. Р. Последствия лжи в процессе и материальном праве // Вестник гражданского процесса. 2019. № 5; Султанов А.Р. Умышленное искажение обстоятельств дела стороной в цивилистическом процессе: юридические последствия и способы пресечения// Журнал российского права.2020. №12.
Председатель Совета судей Виктор Момотов предложил на обсуждение вариант правовой расшифровки понятия добросовестности.
Для юристов это насущный вопрос, ведь добросовестность является важным юридическим термином.
"В современном российском законодательстве принцип добросовестности был закреплен в 2013 году, в период реформы Гражданского кодекса Российской Федерации, - рассказал Виктор Момотов. - В пунктах 3 и 4 статьи 1 Кодекса было предусмотрено, что при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения. Таким образом, принцип добросовестности впервые приобрел значение общего принципа гражданского права".
По его словам, по мере развития гражданского общества, укрепления правовой культуры и взаимной ответственности действие принципа добросовестности охватывает новые сферы общественных отношений.
"Например, с 1 июня 2015 г. в Гражданский кодекс внесены изменения, которые распространили действие принципа добросовестности на преддоговорные отношения, - говорит председатель Совета судей. - Предусмотрено, что при вступлении в переговоры о заключении договора, в ходе их проведения и по их завершении стороны обязаны действовать добросовестно, а при нарушении этого требования - возместить потерпевшему убытки. В качестве примеров "недобросовестного переговорного поведения" приводятся неоправданное прекращение переговоров и введение контрагента в заблуждение".
Вопросы добросовестности стали темой обсуждения на заседании клуба имени Д.Н. Замятнина, созданного для обсуждения путей развития судебной системы.
"Принцип добросовестности - не пустая декларация и не "мертвая норма". Напротив, он активно применяется российскими судами и непосредственно влияет на правоотношения участников гражданского оборота", подчеркнул Виктор Момотов.
Например, несправедливыми, а значит, незаконными были признаны астрономические проценты по кредитам микрофинансовых организаций.
"Особый интерес представляет вопрос о добросовестном поведении сторон в судебном процессе, - говорит Виктор Момотов. - Недобросовестные действия участников судебных процессов, которые вводят в заблуждение не только друг друга, но и суд - это серьезная проблема для устойчивости гражданского оборота и правовой защищенности граждан. Введение суда и участников процесса в заблуждение должно стать экономически невыгодным - в противном случае ложь в зале судебного заседания рискует стать нормой".
Также он предложил дать определение добросовестности и в праве. По его мнению, юридически добросовестность - это "модель поведения, основанная на доверии к контрагенту, предполагающая честность лица, вступающего в правоотношения с целью реализации законного интереса, учитывающего взаимный интерес противной стороны, не причиняющий ей вреда и не создающий угрозу причинения вреда иным лицам". При этом, безусловно, добросовестность - это оценочное понятие, влияющее на правоприменение, критерий моральной чистоплотности во взаимоотношениях сторон.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда РФ недавно изучила очень необычный спор. Суть его в следующем - некий гражданин в Краснодарском крае написал жалобу на местного полицейского чина, обвинив человека в погонах во всех грехах. Список прегрешений был длинный - от взяток с подчиненных до незаконного оформления на родню участков земли. Всего бдительный гражданин написал три жалобы за короткий срок, каждый раз добавляя обвинений.
Проверки показали, что ни один факт коррупции, в заявлениях на имя начальства полицейского, не подтвердился. И когда проверки завершились, переживший неприятные моменты правоохранитель пошел в суд, чтобы защищать свое честное имя. И несложному, на первый взгляд, делу пришлось дойти до высокой судебной инстанции. Верховный суд пересмотрел итоги этого гражданского дела и разъяснил, когда такие заявления-кляузы считаются порочащими честное имя, а когда - гражданским правом любого россиянина и борьбой с коррупцией.
Итак, истец, руководитель районной полиции, принес в суд иск о защите чести, достоинства и деловой репутации. Полицейский просил суд признать не соответствующими действительности сведения, которые распространил заявитель в своих письмах. И еще просил обязать ответчика написать опровержение cвоим начальникам и представителям Следственного комитета, которые разбирались с жалобами.
Райсуд полицейскому отказал. Судебная коллегия по гражданским делам Краснодарского краевого суда это решение отменила и приняла другое. Апелляция признала не соответствующими действительности и порочащими честь, достоинство и деловую репутацию сведения, которые заявитель приводил в своих письмах. Проигравший полицейский пожаловался в Верховный суд.
Первое и второе заявление бдительный гражданин отправил начальнику областной полиции с разницей в несколько дней. В заявлениях приводился длинный список преступлений начальника местной полиции - он и назначает подчиненных на хорошие места за деньги, и данью всех подчиненных обкладывает, и отбирает "удобных" сотрудников на хорошие должности, а плюс к этому еще и участки земли в округе ворует. В общем, заявитель проявил удивительную осведомленность о тайной жизни местной полиции. Жалобы проверяла Служба собственной безопасности областного главка МВД. Факты не нашли подтверждения.
Райсуд, отказывая полицейскому написал, что тот "не представил доказательств, что ответчик хотел причинить ему вред, то есть злоупотребил правом". Областной же суд, отменив отказ, напротив, пришел к выводу, что отправленные ответчиком заявления содержали "негативную, умаляющую честь, достоинство и деловую репутацию истца информацию". И эта информация "не свидетельствовала о намерении истца исполнить свой гражданский долг". Письма были направлены "исключительно с намерением причинить вред другому лицу". То есть гражданин злоупотребил правом.
Вот как выглядит этот спор глазами Верховного суда РФ. Суд напомнил про 152-ю статью Гражданского кодекса, в которой сказано, что человек может требовать опровержение порочащих его сведений, если их распространитель не докажет, что они соответствуют действительности. Потом Верховный суд указал на свой пленум, на котором говорилось об исках о защите чести и достоинства (N3 от 24 февраля 2005 года). На пленуме было сказано следующее - обстоятельствами, имеющими значение для дела, являются: факт распространения сведений ответчиком и порочащий характер этих сведении и несоответствие их действительности. При отсутствии хотя бы одного из этих обстоятельств иск судом не может быть удовлетворен. Не соответствующими действительности названы сведения о фактах и событиях, которые не имели место в реальности. Порочащими являются сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом законодательства, совершение нечестного поступка, неправильное, неэтичное поведение в личной, общественной или политической жизни, недобросовестность в бизнесе и прочее. На пленуме напомнили - обязанность доказывать соответствие действительности распространенных сведений лежит на ответчике. Истец обязан доказать лишь факт распространения информации человеком, к которому предъявлен иск, и порочащий характер этих сведений.
Но есть и другая "сторона медали". В соответствии с Конвенцией о защите прав человека и нашей Конституцией, гарантирующей свободу слова, позицией Европейского суда по правам человека, при рассмотрении дел о защите чести и достоинства, судам следует различать две вещи. Это утверждение о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения или убеждения, которые не являются предметом судебной защиты по 152-й статье Гражданского кодекса. Суждения, будучи "выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на соответствие действительности".
В нашем случае, сказал Верховный суд, местному суду надо было установить, были ли высказывания автора писем оценочным суждением, мнением или убеждением автора. На истце лежала обязанность доказать факт распространения сведений и их порочащий характер. А на ответчике - соответствие действительности этих фактов.
Верховный суд процитировал свой пленум о защите чести и достоинства. Там было сказано, что если гражданин обращается в органы с заявлением и приводит какие-то сведения о готовящемся или предполагаемом преступлении, но они не подтверждаются, то написание заявления само по себе не может стать основанием для привлечения его автора "к гражданско-правовой ответственности по 152-й статье ГК". В таком случае речь идет о "реализации гражданином права на обращение в органы, которые по закону обязаны проверять поступившую к ним информацию". Требования о защите чести и достоинства могут быть удовлетворены лишь в одном случае - если суд установит, что заявление в органы не имело под собой никаких оснований и было продиктовано не намерением исполнить гражданский долг, а исключительно намерением причинить вред другому человеку, то есть было злоупотребление правом.
В нашем случае краевой суд , согласившись с иском, "не привел мотивов, по которым он пришел к такому выводу, не сослался на доказательства, имеющиеся в деле, не дал оценки доводам жалобщика о том, что он писал для проверки профессионализма полицейского и не носили умысла причинения ему вреда". По мнению Верховного суда, дело апелляция должна пересмотреть.
В данном Определении Верховный Суд РФ подметил, что, приняв возражения ответчика, суды сосредоточили свое внимание на ошибочном предмете (знали истцы о существовании соглашения или нет). В действительности же перед судами встал вопрос о том, может ли недобросовестное поведение одной из сторон спора, заключающееся в сокрытии ключевых для дела доказательств (что впоследствии подтверждено в рамках иного спора), являться основанием для пересмотра судебного акта и квалифицироваться в качестве вновь открывшегося обстоятельства (выделено нами авт.).
Разрешая данный вопрос, Судебная коллегия отметила, что «институт пересмотра судебных актов по новым или вновь открывшимся обстоятельствам является чрезвычайным средством возобновления производства по делу и необходим для того, чтобы прекратить существование объективно ошибочных судебных актов в ситуации, когда об обстоятельствах, позволяющих сделать вывод о допущенной ошибке, стало известно после вынесения этих судебных актов.
Ограничение применения данного института вытекает из необходимости соблюдения принципа правовой определенности, в том числе признания законной силы судебных решений, их неопровержимости. Таким образом, при определении критериев пересмотра должен быть соблюден баланс между принципом правовой определенности, с одной стороны, и недопустимостью существования объективно ошибочных решений, с другой».
Судебная коллегия Верховного Суда РФ сделала крайне важный вывод, который, на наш взгляд, соотносится с практикой ЕСПЧ[1]: «принцип правовой определенности не может защищать сторону, действовавшую недобросовестно и умышленно создавшую видимость отсутствия ключевых доказательств, которые имели решающее значение для дела и могли позволить полноценно провести судебное разбирательство.
При рассмотрении спора по существу определением от 22.03.2018 суд истребовал оригинал соглашения у ответчика, однако ответчик скрыл от суда это соглашение, впоследствии представив его во второе дело о взыскании долга. Таким образом, в отношении вопроса о существовании соглашения ответчик вел себя противоречиво и непоследовательно, преследуя исключительно собственную выгоду в каждом конкретном деле, что свидетельствует о его недобросовестности[2].
По мнению Судебной коллегии, в подобной ситуации представление ответчиком во второе дело оригинала соглашения о расторжении открывало для его процессуальных оппонентов возможность ревизии результатов первого дела, при этом ответчик не имел права возражать против процедуры пересмотра, ссылаясь на принцип правовой определенности, поскольку сам действовал недобросовестно, утаив от суда ключевые доказательства.
Таким образом, имелись основания для пересмотра определения от 05.07.2018 по правилам пункта 1 части 2 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, а выводы судов об обратном являются ошибочными».
Таким образом, в данном деле Верховный Суд РФ сделал вывод, что недобросовестное поведение одной из сторон спора, заключающееся в сокрытии ключевых для дела доказательств (что впоследствии подтверждено в рамках иного спора) является основанием для пересмотра судебного акта и может квалифицироваться в качестве вновь открывшегося обстоятельства.
То есть, Верховный Суд РФ согласился с тем, что ложь является юридическим фактом, выявление которой может послужить основанием для пересмотра судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам. Соответственно, представление доказательств о лжи стороны в процессе, не должно квалифицироваться как представление новых доказательств, поскольку вновь открывшимся обстоятельством будет установление процессуального злоупотребления правами – лжи, искажения, сокрытия фактических обстоятельств.
[1] Султанов А. Р. Ложь и правовая определенность // Вестник Гуманитарного университета. 2019. № 4 (27
[2] Уверен, что данное утверждение многих практикующих юристов повергнет в шок: разве они должны действовать не только в интересах клиента? Напомним, материальное право требует, что при установлении, исполнении обязательства и после его прекращения стороны обязаны действовать добросовестно, учитывая права и законные интересы друг друга, взаимно оказывая необходимое содействие для достижения цели обязательства, а также предоставляя друг другу необходимую информацию ( ч. 3 ст. 307 ГК РФ).
Лжесвидетельство - это умышленная дача заведомо ложных свидетельских показаний в суде либо при производстве предварительного расследования. Статьей 307 УК РФ предусмотрено наказание за это деяние. Наказание может быть разным, от штрафа до лишения свободы. Оно зависит, прежде всего, от степени ущерба, нанесенного лжесвидетельством. А ущерб может быть очень велик: лжесвидетель может оклеветать невинного человека, обеспечить алиби преступнику, из-за его показаний человек может лишиться квартиры или другого имущества.
Бывает, что ложные показания не оказывают столь пагубного влияния на ход следствия и результаты суда. Но в этом случае лжесвидетельство все равно остается уголовным преступлением. При вынесении приговора учитывается также личность лжесвидетеля, наличие/отсутствие у него судимостей, обстоятельства дела.
Об ответственности за дачу ложных показаний свидетель предупреждается перед допросом и перед дачей показаний в суде.
Суд следователь, дознаватель при производстве по уголовному делу устанавливают наличие или отсутствие обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела и подлежащих доказыванию, что обязывает потерпевшего и свидетеля давать показания об известных им обстоятельствах.
В соответствии со статьей 42 УПК РФ потерпевшим является физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред, а также юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации.
В соответствии со статьей 56 УПК РФ свидетелем является лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела, и которое вызвано для дачи показаний.
Статьёй 307 Уголовного кодекса РФ предусмотрена уголовная ответственность свидетеля и потерпевшего за дачу заведомо ложных показаний.
За совершение указанного деяния законом предусмотрено наказание в виде штрафа в размере до 80 тысяч рублей или в размере заработной платы ( иного дохода осуждённого) за период до 6 месяцев, обязательных работ на срок до четырёхсот восьмидесяти часов, исправительных работ до двух лет, ареста на срок до трёх месяцев. Те же деяния, соединённые с обвинением лица в совершении тяжкого либо особо тяжкого преступления, наказываются принудительными работами на срок до 5 лет, либо лишением свободы сроком до 5 лет.
Это означает, что потерпевший и свидетель не вправе давать заведомо ложные показания или отказываться от дачи от показаний.
Ответственность за дачу ложных показаний ложится на любого человека, достигшего 16-и лет.
Некоторые свидетели и потерпевшие из различных побуждений – жалости к обвиняемым, желания получить вознаграждение, помочь знакомым и друзьям избежать уголовной ответственности, личных неприязненных отношений, не задумываясь о последствиях, дают заведомо ложные показания. Это означает, что лицо, дающее ложные показания, осознает, что сообщает суду или должностному лицу, ведущему производство по делу, процессуально оформленную ложную информацию, и желает сообщить именно такую информацию, выдав ее за достоверную.
Такими неправомерными действиями они, нарушая свой гражданский долг, препятствуют осуществлению правосудия и установлению истины по делу. Такое поведение недопустимо, поскольку нарушается нормальное функционирование судебной системы, работа органов следствия и дознания и может препятствовать вынесению законного, обоснованного и справедливого приговора или решения суда. С помощью лживых показаний лица, совершившие преступления, могут уйти от ответственности, а безнаказанность ведет к совершению новых преступлений.
Такая «услуга» лицам, совершившим преступления, оборачивается большой проблемой и для лжесвидетеля. При установлении факта дачи свидетелем или потерпевшим заведомо ложных показаний государственные обвинители решают вопрос о привлечении таких лиц к уголовной ответственности.
Кроме наказания последствия такой «деятельности» крайне неблагоприятны для виновных. В соответствии со ст.86 УК РФ лицо, осуждённое за совершение преступления, считается судимым со дня вступления приговора в законную силу до момента погашения или снятия судимости.
В отношении лиц, осуждённых за совершение преступлений, предусмотренных ч.1 ст.307 УК РФ, судимость погашается в течение 1 года после отбытия или исполнения наказания, а в отношении лиц, осуждённых по ч.2 ст.307 УК РФ к лишению свободы – по истечении 3 лет после отбытия наказания. Судимость влечёт правовые последствия, которые установлены федеральными законами. Лица, имеющие судимость, не могут быть приняты на работу в правоохранительные органы, органы государственной власти, суд, им не выдается лицензия на приобретение огнестрельного оружия.
Любой человек, давший ложные показания, имеет возможность снять с себя ответственность за совершенные действия. Для этого придется добровольно раскрыть свою ложь суду до вынесения приговора или решения суда, а также рассказать мотивы, которые побудили пойти на обман.
Автор статьи
Читайте также: