Конституционный суд о взыскании морального вреда

Обновлено: 02.05.2024

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, С.М. Казанцева, М.И. Клеандрова, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

заслушав заключение судьи С.М. Казанцева, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" предварительное изучение жалобы гражданки М.Г. Трубиловой,

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданка М.Г. Трубилова оспаривает конституционность следующих законоположений:

положения части первой статьи 42 "Потерпевший" УПК Российской Федерации, согласно которому потерпевшим является физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред, во взаимосвязи с частью четвертой той же статьи, согласно которой по иску потерпевшего о возмещении в денежном выражении причиненного ему морального вреда размер возмещения определяется судом при рассмотрении уголовного дела или в порядке гражданского судопроизводства;

части четвертой статьи 159 "Мошенничество" УК Российской Федерации, предусматривающей уголовное наказание за мошенничество (т.е. хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием), совершенное организованной группой либо в особо крупном размере или повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение;

статьи 151 "Компенсация морального вреда" ГК Российской Федерации, согласно которой если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда; при определении размера компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства; суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред;

пункта 2 статьи 1099 ГК Российской Федерации, согласно которому моральный вред, причиненный действиями (бездействием), нарушающими имущественные права гражданина, подлежит компенсации в случаях, предусмотренных законом.

Как следует из представленных материалов, М.Г. Трубилова после смерти своего отца как наследница по закону приняла присужденную ей решением суда о разделе наследственного имущества долю в наследстве в виде квартиры и денежной компенсации. Решением Чертановского районного суда города Москвы от 11 декабря 2012 года, вступившим в законную силу, был удовлетворен иск гражданина К. о взыскании с М.Г. Трубиловой в соответствии с представленной истцом в суд долговой распиской суммы долга наследодателя в размере 7 371 385,66 руб., а также процентов за неправомерное пользование чужими денежными средствами в размере 716 238,10 руб. Определением Верховного Суда Российской Федерации от 14 января 2014 года данное решение было отменено и дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции, который своим решением от 16 сентября 2014 года в удовлетворении иска К. отказал.

Приговором Чертановского районного суда города Москвы от 30 января 2015 года К. был признан виновным в совершении покушения на мошенничество в особо крупном размере - преступления, предусмотренного частью четвертой статьи 159 УК Российской Федерации, не доведенного до конца по независящим от него обстоятельствам, и с него в пользу потерпевшей М.Г. Трубиловой взысканы судебные издержки в размере 6 225 руб., в удовлетворении же гражданского иска потерпевшей о взыскании с К. компенсации морального вреда в размере 7,5 млн. руб. отказано. Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 30 марта 2015 года в данной части приговор оставлен без изменения.

Принимая такое решение, суды исходили из того, что действия осужденного К. были направлены на причинение потерпевшей имущественного ущерба; доказательств, свидетельствующих о причинении ей физических или нравственных страданий, не представлено; осужденный признал свою вину, раскаялся в содеянном и в судебном заседании принес потерпевшей свои извинения; фактической возможности распорядиться денежными средствами потерпевшей он так и не получил и гражданский иск признал частично (полагал, что размер компенсации морального вреда, заявленный ею, является завышенным).

Постановлением судьи Московского городского суда от 27 апреля 2015 года и постановлением судьи Верховного Суда Российской Федерации от 18 июня 2015 года в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции М.Г. Трубиловой также было отказано.

По мнению заявительницы, оспариваемые законоположения противоречат статьям 2, 6 (часть 2), 7, 8 (часть 2), 15 (часть 1), 17, 18, 19 (части 1 и 2), 21, 23 (часть 1), 25, 27, 35, 37 (часть 1), 40 (часть 1), 45, 46 (часть 1), 52 и 55 (части 2 и 3) Конституции Российской Федерации в той мере, в какой по смыслу, придаваемому правоприменительной практикой, они допускают безусловный отказ в удовлетворении гражданского иска потерпевшего о компенсации морального вреда, причиненного ему имущественным преступлением (в частности, предусмотренным частью четвертой статьи 159 УК Российской Федерации).

2. Согласно Конституции Российской Федерации в Российской Федерации права и свободы человека и гражданина признаются и гарантируются согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации; они определяют смысл, содержание и применение законов и обеспечиваются правосудием; гарантируется государственная, в том числе судебная, защита прав и свобод человека и гражданина; каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом; права потерпевших от преступлений охраняются законом, государство обеспечивает им доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба (статья 17, часть 1; статьи 18 и 45; статья 46, части 1 и 2; статья 52).

Обеспечение реализации указанных прав потерпевшего в силу статей 71 (пункты "в", "о"), 72 (пункт "б" части 1) и 76 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации осуществляется федеральным законодателем, в том числе посредством использования механизмов уголовно-процессуального и гражданско-правового регулирования, допускающих возмещение морального вреда, причиненного потерпевшему преступлением.

Конкретные основания компенсации морального вреда потерпевшему от преступления закреплены в Гражданском кодексе Российской Федерации: так, лицо, если ему причинен вред действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие ему нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, вправе, действуя по своему усмотрению и используя законно установленные способы защиты гражданских прав, требовать не только восстановления положения, существовавшего до нарушения права, но и компенсации морального вреда (пункт 2 статьи 2, подпункт 6 пункта 1 статьи 8, пункт 1 статьи 9, статьи 12, 150, 151, пункт 9 статьи 152, пункт 1 статьи 1064, статьи 1099 - 1101). Более того, современное правовое регулирование, как указывал Конституционный Суд Российской Федерации, не исключает возможности компенсации морального вреда, причиненного действиями (бездействием), нарушающими и имущественные права гражданина, - в тех случаях и тех пределах, в каких использование такого способа защиты гражданских прав вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения (Определение от 16 октября 2001 года N 252-О и др.).

Соответственно, оспариваемые М.Г. Трубиловой положения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, Уголовного кодекса Российской Федерации и Гражданского кодекса Российской Федерации в их системной взаимосвязи не предопределяют отказ в компенсации морального вреда лицу, которому преступлением были причинены физические и (или) нравственные страдания, в силу одного лишь факта квалификации совершенного преступления как посягающего на имущественные права и не могут рассматриваться как нарушающие конституционные права заявительницы, в деле с участием которой суды пришли к выводу, что доказательств, свидетельствующих о причинении ей физических или нравственных страданий, не представлено.

Установление же фактических обстоятельств, являющихся основанием для выбора подлежащей применению нормы, в частности факта нарушения в результате преступления личных неимущественных прав гражданина либо посягательства на принадлежащие гражданину нематериальные блага, равно как и проверка законности и обоснованности судебных актов не относятся к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации в силу статьи 125 Конституции Российской Федерации и статьи 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Трубиловой Маи Георгиевны, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

3. Настоящее Определение подлежит опубликованию на "Официальном интернет-портале правовой информации" (www.pravo.gov.ru) и в "Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации".

Судебная практика и законодательство

Конституционный Суд Российской Федерации, в свою очередь, пришел к выводу, что положения статьи 42 УПК Российской Федерации и статьи 159 УК Российской Федерации в их системной связи с нормами Гражданского кодекса Российской Федерации не предопределяют отказ в компенсации морального вреда лицу, которому преступлением были причинены физические и (или) нравственные страдания, в силу одного лишь факта квалификации совершенного деяния как посягающего на имущественные права (Определение от 6 июня 2016 года N 1171-О).

Граждане, потерпевшие от имущественных преступлений, имеют право на возмещение не только имущественного вреда, но и на моральную компенсацию. Соответствующее решение вынес Конституционный суд РФ по делу Сергея Шиловского из города Тимашевска.

В основе вопроса, который Шиловский поставил перед высшей юридической инстанцией страны, лежит печальный факт - в 2017 году мужчине пришлось хоронить мать. Однако санитар морга в день похорон отказался выдать тело, несмотря на то, что все необходимые пошлины и платежи были внесены в кассу заранее. Шиловскому пришлось дать взятку в размере шести тысяч рублей, причем деньги он был вынужден занимать у тех, кто пришел проститься с покойной.

Впоследствии после суда сумму взятки Шиловскому вернули, а вот моральные страдания суд компенсировать ему отказался.

- Суды мотивировали это тем, что такое право возникает при нарушении личных неимущественных прав гражданина, - указал Шиловский. - Но любое преступление причиняет нравственные страдания потерпевшему.

Конституционный суд РФ согласился с такой позицией, которую ранее поддержали и представители органов власти, принявших и подписавших оспоренный нормативный акт.

Как напомнил в ходе публичных слушаний полномочный представитель президента РФ в КС Александр Коновалов, суды назначают моральную компенсацию только в некоторых случаях имущественных преступлений и ряде трудовых споров, в то время как "моральный вред и нравственный ущерб от разбоя или преступления, подобного разбираемому нами случаю, намного больше, чем если человека обманули при покупке".

- Моральные страдания потерпевшего от преступления должны презюмироваться, необходимо уйти от практики доказывания потерпевшим перенесенных моральных страданий, - отметил он.

Судьи КС согласились, что имущественный вред может не исчерпываться только материальными потерями. По мнению представителей высшей юридической инстанции страны, законодательство не предполагает безусловного отказа в компенсации морального вреда лицу, которому физические или нравственные страдания были причинены в результате преступления, в силу одного лишь факта квалификации данного деяния как посягающего на имущественные права.

- Однако пострадавшие от посягательства на их имущественные права, по общему правилу, не освобождаются от бремени доказывания самого факта причинения морального вреда и обоснования размера денежной компенсации, - указал КС.

Таким образом, статья 151 Гражданского кодекса РФ, которая предполагает компенсацию, "если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, не противоречит Конституции РФ.

Эксперты «АГ» проанализировали постановление Конституционного Суда, который призвал устанавливать, причинены ли потерпевшему от преступления физические или нравственные страдания вследствие нарушения его личных неимущественных прав либо посягательства на принадлежащие ему нематериальные блага

В ФПА полагают, что постановление должно привести к изменению порочной практики согласно которой, если нарушены исключительно имущественные интересы, то моральные страдания понесены быть не могут. Другой адвокат заметил, что прямое толкование ст. 151 ГК не лишает потерпевшего права на компенсацию морального вреда в том числе и по делам о преступлениях против собственности, а не против личности. Третий подчеркнул, что КС сохранил действующее правовое регулирование норм ГК о компенсации морального вреда.

Как уже сообщала «АГ», 26 октября Конституционный Суд вынес Постановление № 45-П, которым признал несоответствующей Конституции ч. 1 ст. 151 ГК в той мере, в какой она служит основанием для отказа в компенсации морального вреда, причиненного гражданину преступлением против собственности, в силу одного лишь факта квалификации данного деяния как посягающего на имущественные права потерпевшего.

Обращение в КС

Напомним, с жалобой в Конституционный Суд обратился Сергей Шиловский, которому санитар И. отказался выдать тело матери без дополнительной платы за оказанные услуги в размере 6 тыс. руб. Когда выяснилось, что никакие услуги оплачивать не надо было, а санитар забрал деньги себе, Сергей Шиловский написал заявление о преступлении. По его результатам было возбуждено уголовное дело. Следствие длилось два года, по истечении которых дело поступило в Тимашевский районный суд Краснодарского края. Суд признал И. виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 159 УК, и прекратил уголовное преследование по основаниям ст. 76.2 УК и ст. 25.1 УПК в связи с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа в размере 50 тыс. руб. И. в суде перевел потерпевшему 6 тыс. руб.

КС решит, могут ли потерпевшие от преступлений против собственности получить компенсацию морального вреда

Заявитель обратился в Конституционный Суд после того, как ему отказали в удовлетворении иска о возмещении морального вреда, мотивировав отказ тем, что преступлением нарушены его имущественные права

Заявленный в рамках уголовного дела гражданский иск о взыскании компенсации морального вреда в размере 1 млн руб. первая инстанция оставила без рассмотрения, разъяснив потерпевшему право на обращение с иском в суд в порядке гражданского судопроизводства. Суд указал, что преступление относится к категории преступлений, направленных против собственности, т.е. против его имущественных прав, и не затрагивает его неимущественные права, тогда как ни гражданское, ни иное законодательство РФ не содержит указаний на возможность компенсации морального вреда, причиненного преступлением против собственности. Краснодарский краевой суд исключил из резолютивной части постановления указание об оставлении без рассмотрения гражданского иска. Кассационный суд оставил постановление без изменения.

25 сентября 2019 г. Тимашевский районный суд отказал в удовлетворении иска о компенсации морального вреда, причиненного преступлением. Суд мотивировал это тем, что в результате противоправных умышленных действий И. были нарушены имущественные права Сергея Шиловского. Право на компенсацию морального вреда возникает при нарушении личных неимущественных прав гражданина или посягательстве на иные принадлежащие ему нематериальные блага, и только в случаях, прямо предусмотренных законом, такая компенсация может взыскиваться при нарушении имущественных прав гражданина. В связи с этим преступления, в результате которых были нарушены только имущественные права потерпевшего, хотя и могут причинить нравственные страдания потерпевшему, но не влекут возникновение у него субъективного права на компенсацию морального вреда, а у лица, совершившего такое преступление, соответственно, не возникает гражданско-правовая обязанность возместить причиненный моральный вред.

Краснодарский краевой суд оставил решение без изменения. Четвертый кассационный суд общей юрисдикции также оставил жалобу без удовлетворения. Определением судьи Верховного Суда было отказано в передаче кассационной жалобы для рассмотрения судебной коллегией ВС.

Сергей Шиловский обратился в Конституционный Суд. Сославшись на ст. 52 Конституции, которая предусматривает право потерпевших от преступлений на компенсацию причиненного ущерба, и на ч. 4 ст. 42 УПК, согласно которой по иску потерпевшего о возмещении в денежном выражении причиненного ему морального вреда размер возмещения определяется судом при рассмотрении уголовного дела или в порядке гражданского судопроизводства, заявитель попросил признать ст. 151 ГК неконституционной. Заявитель посчитал, что спорная норма лишает граждан, потерпевших от преступлений, направленных против собственности, права на компенсацию морального вреда, причиненного преступлением.

Норма признана неконституционной в части

Рассмотрев жалобу, Конституционный Суд указал, что в деле заявителя вопрос об определении размера компенсации морального вреда, причиненного преступлением, не рассматривался, а потому ч. 2 ст. 151 ГК судами непосредственно не применялась, поэтому производство по делу в этой части было прекращено. Предметом рассмотрения КС стала ч. 1 ст. 151 ГК в той мере, в какой она служит основанием для решения вопроса о праве на компенсацию морального вреда, причиненного гражданину совершенным в отношении него преступлением против собственности.

Конституционный Суд указал на необходимость установления, причинены ли потерпевшему от преступления физические или нравственные страдания вследствие нарушения его личных неимущественных прав либо посягательства на принадлежащие ему нематериальные блага

КС отметил, что, осуществляя в рамках дискреционных полномочий регулирование отношений, связанных с реализацией конституционных гарантий прав лиц, потерпевших от преступлений, на доступ к правосудию и на компенсацию причиненного им ущерба, законодатель исходил из того, что для защиты прав и законных интересов указанных лиц в первую очередь предназначено уголовное судопроизводство (п. 1 ч. 1 ст. 6 УПК). Именно поэтому основным средством судебной защиты прав потерпевшего является рассмотрение в рамках уголовного судопроизводства предъявленного им гражданского иска в порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законом.

Суд сослался на ряд определений и указал, что по смыслу ч. 1 ст. 42 УПК статус лица в качестве потерпевшего устанавливается исходя из его фактического положения и лишь процессуально оформляется постановлением дознавателя, следователя или суда о признании потерпевшим, но не формируется им. Это связано с тем, что обеспечение гарантируемых Конституцией прав и свобод в уголовном судопроизводстве обусловлено не формальным признанием лица тем или иным участником производства по уголовному делу, в частности потерпевшим, а наличием сущностных признаков, характеризующих фактическое положение этого лица как нуждающегося в обеспечении соответствующих прав.

Конституционный Суд отметил, что компенсация морального вреда как самостоятельный способ защиты гражданских прав, будучи одновременно и мерой гражданско-правовой ответственности, правовая природа которой является единой независимо от того, в какой сфере отношений – публично- или частноправовой – причиняется такой вред, не исключает возможности возложения судом на правонарушителя обязанности денежной компенсации морального вреда, причиненного действиями (бездействием), ущемляющими в том числе имущественные права гражданина, – в тех случаях и в тех пределах, в каких использование такого способа защиты гражданских прав вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения.

Соответственно, отметил КС, действующее правовое регулирование не предполагает безусловного отказа в компенсации морального вреда лицу, которому физические или нравственные страдания были причинены в результате преступления, в силу одного лишь факта квалификации данного деяния как посягающего на имущественные права.

В ходе выступления судья-докладчик объяснила, почему редакционная комиссия не прислушалась к мнению Генпрокуратуры и Минюста, которые предлагали не применять правила ГПК к подсудности не разрешенных в уголовном процессе исков

Как заметил Конституционный Суд, Пленум ВС в Постановлении от 13 октября 2020 г. № 23 «О практике рассмотрения судами гражданского иска по уголовному делу», в частности, указал, что по общему правилу гражданский иск о компенсации морального вреда может быть предъявлен по уголовному делу в тех случаях, когда такой вред причинен потерпевшему преступными действиями, нарушающими его личные неимущественные права (например, права на неприкосновенность жилища, частной жизни, личную и семейную тайну, авторские и смежные права) либо посягающими на принадлежащие ему нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности и др.). В то же время исходя из положений ч. 1 ст. 44 УПК и ст. 151 и 1099 ГК в их взаимосвязи гражданский иск о компенсации морального вреда подлежит рассмотрению судами и в тех случаях, когда в результате преступления, посягающего на чужое имущество или другие материальные блага, вред причиняется также личным неимущественным правам либо принадлежащим потерпевшему нематериальным благам.

Тем самым Верховный Суд, отметил КС, хотя не исключил в принципиальном плане возможность компенсации морального вреда, причиненного преступлением, нарушающим имущественные права потерпевшего, но фактически адресовал ее применение лишь к случаям, которые фигурировали в качестве примеров и в которых само по себе преступное деяние непосредственно затрагивает и личные неимущественные права либо нематериальные блага.

Такая возможность – применительно к гражданам, потерпевшим от отдельных преступлений, которыми нарушались их имущественные права, – признавалась Верховным Судом и ранее, обратил внимание КС. В частности, когда он пришел к выводу о том, что владелец переносного персонального компьютера вправе защищать личные неимущественные права, нарушенные вследствие неправомерного доступа к размещенной на нем информации, путем требования компенсации морального вреда (п. 8 Обзора судебной практики Верховного Суда № 2 (2020), утвержденного Президиумом ВС 22 июля 2020 г.). Однако и в указанном случае возможность компенсации морального вреда признана лишь применительно к потерпевшему от конкретного преступления, и при этом акцент сделан именно на статусе информации, хранившейся в ноутбуке и составляющей личную тайну.

Больше всего их заинтересовало разъяснение о том, что, если арендатор перестал пользоваться имуществом, то отсутствие акта приема-передачи не является основанием для возобновления действия договора аренды на неопределенный срок

Между тем, указал КС, ч. 1 ст. 151 ГК как таковая не исключает компенсацию морального вреда в случае совершения в отношении гражданина любого преступления против собственности, которое нарушает не только имущественные права данного лица, но и его личные неимущественные права или посягает на принадлежащие ему нематериальные блага (включая достоинство личности), если при этом такое преступление причиняет лицу физические или нравственные страдания.

Конституционный Суд отметил, что установленный действующим законодательством механизм защиты личных неимущественных прав и нематериальных благ, предоставляя гражданам возможность самостоятельно выбирать адекватные способы судебной защиты, не освобождает их, по общему правилу, от бремени доказывания самого факта причинения морального вреда и обоснования размера денежной компенсации. В то же время обстоятельства дела могут свидетельствовать о причинении физических или нравственных страданий потерпевшему от преступления против собственности, которое явным образом нарушает его личные неимущественные права либо посягает на принадлежащие ему нематериальные блага (например, при совершении преступления в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в тяжелой жизненной ситуации, обусловленной, в частности, утратой близкого человека). В таком случае факт причинения морального вреда потерпевшему от указанного преступления не может быть сам по себе поставлен под сомнение судом, что, в свою очередь, не может им не учитываться в ходе оценки представленных доказательств в их совокупности.

Суд признал ч. 1 ст. 151 ГК соответствующей Конституции, поскольку она сама по себе не исключает компенсацию морального вреда в случае совершения в отношении гражданина преступления против собственности, которое нарушает не только имущественные права данного лица, но и его личные неимущественные права или посягает на принадлежащие ему нематериальные блага (включая достоинство личности), если при этом такое преступление причиняет указанному лицу физические или нравственные страдания. В то же время КС признал ч. 1 ст. 151 ГК не соответствующей Конституции, поскольку она служит основанием для отказа в компенсации морального вреда, причиненного гражданину совершенным в отношении него преступлением против собственности, в силу одного лишь факта квалификации данного деяния как посягающего на имущественные права потерпевшего, без установления на основе исследования фактических обстоятельств дела того, причинены ли потерпевшему от указанного преступления физические или нравственные страдания вследствие нарушения его личных неимущественных прав либо посягательства на принадлежащие ему нематериальные блага. Судебные акты, вынесенные по делу Сергея Шиловского, КС постановил пересмотреть.

Эксперты поддержали правовую позицию КС

Вице-президент ФПА Елена Авакян назвала постановление ожидаемым. По ее мнению, это правильное, прогрессивное решение, которое должно привести к изменению порочной практики считать, что если нарушены исключительно имущественные интересы, то моральные страдания понесены быть не могут.

Елена Авакян заметила, что практически единственный закон, где по материальным составам предусмотрено возмещение, – Закон о защите прав потребителей. «Конечно, размер компенсации взыскивается в очень смешных размерах, исходя из суммы покупки. Но всегда нужно иметь в виду, что материальный ущерб может сопровождаться огромными моральными потрясениями. Именно поэтому Конституционный Суд признал возможность исследовать полученные моральные страдания вследствие причиненного материального ущерба», – подчеркнула она.

Елена Авакян обратила внимание, что суды, даже когда это и возможно, очень странно оценивают моральные страдания. Как правило, смерть человека оценивается в 1 млн руб., а ущерб, причиненный незаконным медицинским вмешательством, – в 500-700 тыс. руб. «Но что можно восстановить на такие деньги? Вернуть детородные функции после незаконного аборта? КС этот вопрос поднимает, но до конца не решает. Поэтому только изменение психологического отношения к этому вопросу судей, которые будут подлинным образом оценивать глубину моральных страданий, может изменить практику», – посчитала адвокат.

Партнер, адвокат АБ «ФОРТиС» Самарской области Юрий Лазарев заметил, что прямое толкование ст. 151 ГК не лишает потерпевшего права на компенсацию морального вреда в том числе и по делам о преступлениях против собственности, а не против личности. Моральный вред человеку может быть причинен любым преступлением независимо от квалификации преступного деяния.

По мнению адвоката, в деле заявителя жалобы в КС две проблемы: суды рассмотрели требования потерпевшего формально, и имеется правовая неопределенность в части определения бремени доказывания факта причинения потерпевшим от преступлений против собственности морального вреда. «Факт причинения потерпевшему морального вреда по уголовным делам против собственности не является явным, а перечень обстоятельств, составляющих для потерпевшего неимущественную ценность, а также его жизненная ситуация нигде в законе не определены и не закреплены. Таким образом, КС принял законное и обоснованное решение, внеся ясность в вопрос доказывания факта причинения потерпевшим от преступлений против собственности морального вреда», – резюмировал он.

Адвокат КА «Стратегия» Денис Панов отметил: Конституционный Суд не стал признавать, что преступление против собственности порождает право на компенсацию морального вреда по причине нарушения имущественных прав гражданина. Напротив, он, по мнению адвоката, сохранил действующее правовое регулирование норм ГК о компенсации морального вреда. «Он указал, что любое преступление против собственности фактически всегда посягает на достоинство личности как конституционно значимое материальное благо, т.е. нарушает личные неимущественные права гражданина. Суд сделал это с оговоркой о том, что не всегда такое преступление причиняет физические и нравственные страдания. Следовательно, не любое преступление против собственности порождает право на компенсацию морального вреда. В каждом случае правоприменитель должен оценивать конкретные фактические обстоятельства преступления против собственности с точки зрения установления самого факта причинения потерпевшему от указанного преступления физических или нравственных страданий», – указал адвокат.

Представитель заявителя в КС, адвокат Олег Гарькуша в комментарии «АГ» отметил, что Конституционный Суд в лице его доверителя защитил всех потерпевших от преступлений, в отличие от судов первой, апелляционной, кассационной инстанций. Даже судьи Верховного Суда, указал он, подошли к рассмотрению дела формально, обосновывая свой отказ лишь положениями ст. 151 ГК без исследования фактических обстоятельств совершения преступления.

26 октября Конституционный Суд провозгласил постановление, которым признал несоответствующей Конституции ч. 1 ст. 151 ГК в той мере, в какой она служит основанием для отказа в компенсации морального вреда, причиненного гражданину преступлением против собственности, в силу одного лишь факта квалификации данного деяния как посягающего на имущественные права потерпевшего.

КС решит, могут ли потерпевшие от преступлений против собственности получить компенсацию морального вреда

Напомним, в КС обратился Сергей Шиловский, которому санитар И. отказался выдать тело матери без дополнительной платы за оказанные услуги в размере 6 тыс. руб. Когда выяснилось, что никакие услуги оплачивать не надо было, а санитар забрал деньги себе, Сергей Шиловский написал заявление о преступлении. По его результатам было возбуждено уголовное дело. Следствие длилось два года, по истечении которых дело поступило в Тимашевский районный суд Краснодарского края. Суд признал И. виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 159 УК, и прекратил уголовное преследование по основаниям ст. 76.2 УК и ст. 25.1 УПК в связи с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа в размере 50 тыс. руб. И. в суде перевел потерпевшему 6 тыс. руб.

Заявленный в рамках уголовного дела гражданский иск Сергея Шиловского о взыскании компенсации морального вреда в размере 1 млн руб. первая инстанция оставила без рассмотрения, разъяснив потерпевшему право на обращение с иском в суд в порядке гражданского судопроизводства. Суд указал, что преступление относится к категории преступлений, направленных против собственности, т.е. против его имущественных прав, и не затрагивает его неимущественные права, тогда как ни гражданское, ни иное законодательство РФ не содержит указаний на возможность компенсации морального вреда, причиненного преступлением против собственности. Краснодарский краевой суд исключил из резолютивной части постановления указание об оставлении без рассмотрения гражданского иска. Кассационный суд оставил постановление без изменения.

Рассмотрев жалобу, Конституционный Суд отметил, что в деле заявителя вопрос об определении размера компенсации морального вреда, причиненного преступлением, не рассматривался, а потому ч. 2 ст. 151 ГК судами непосредственно не применялась, поэтому производство по делу в этой части было прекращено. Предметом рассмотрения КС стала ч. 1 ст. 151 ГК в той мере, в какой она служит основанием для решения вопроса о праве на компенсацию морального вреда, причиненного гражданину совершенным в отношении него преступлением против собственности.

КС указал, что основным средством судебной защиты прав потерпевшего является рассмотрение в рамках уголовного судопроизводства предъявленного им гражданского иска в порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законом.

Сославшись на ряд своих судебных актов, Суд отметил, что компенсация морального вреда не исключает возможности возложения судом на правонарушителя обязанности денежной компенсации морального вреда, причиненного действиями (бездействием), ущемляющими в том числе имущественные права гражданина. Соответственно, правовое регулирование не предполагает безусловного отказа в компенсации морального вреда лицу, которому физические или нравственные страдания были причинены в результате преступления, в силу одного лишь факта квалификации данного деяния как посягающего на имущественные права.

Конституционный Суд указал, что установленный действующим законодательством механизм защиты личных неимущественных прав и нематериальных благ не освобождает граждан от бремени доказывания самого факта причинения морального вреда и обоснования размера денежной компенсации.

В то же время, заметил КС, обстоятельства дела могут свидетельствовать о причинении физических или нравственных страданий потерпевшему от преступления против собственности, которое явным образом нарушает его личные неимущественные права либо посягает на принадлежащие ему нематериальные блага. Например, при совершении преступления в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в тяжелой жизненной ситуации, обусловленной, в частности, утратой близкого человека. В таком случае факт причинения морального вреда потерпевшему не может быть сам по себе поставлен под сомнение судом, что не может им не учитываться в ходе оценки представленных доказательств в их совокупности.

Вместе с тем, посчитал Суд, законодатель не лишен возможности внести необходимые изменения в правовое регулирование отношений по возмещению морального вреда гражданам, потерпевшим от преступлений против собственности, в части распределения бремени доказывания факта причинения таким лицам морального вреда, с тем чтобы повысить действенность конституционных гарантий реализации прав потерпевших от преступлений и обеспечить максимальную защиту достоинства личности как конституционно значимой ценности.

Конституционный Суд посчитал, что толкование ч. 1 ст. 151 ГК во взаимосвязи с п. 2 его ст. 1099, которое применено в деле заявителя, без исследования по существу вопроса о том, был ли причинен ему в результате совершенного преступления против собственности моральный вред, расходится с действительными целями, которым должен был следовать законодатель при осуществлении правового регулирования.

Таким образом, Суд признал ч. 1 ст. 151 ГК не соответствующей Конституции в той мере, в какой она служит основанием для отказа в компенсации морального вреда, причиненного гражданину совершенным в отношении него преступлением против собственности, в силу одного лишь факта квалификации данного деяния как посягающего на имущественные права потерпевшего, без установления на основе исследования фактических обстоятельств дела того, причинены ли потерпевшему от указанного преступления физические или нравственные страдания вследствие нарушения его личных неимущественных прав либо посягательства на принадлежащие ему нематериальные блага. Судебные акты, вынесенные по делу Сергея Шиловского, КС постановил пересмотреть.

В комментарии «АГ» представитель заявителя, адвокат АП Краснодарского края Олег Гарькуша назвал постановление справедливым, обоснованным и отвечающим назначению конституционного судопроизводства. «Конституционный Суд в лице доверителя защитил всех потерпевших от преступлений, в отличие от судов первой, апелляционной, кассационной инстанций. Даже судьи Верховного Суда подошли к рассмотрению дела формально, обосновывая свой отказ лишь положениями ст. 151 ГК без исследования фактических обстоятельств совершения преступления. Конституционный Суд, напротив, дал обоснованную и взвешенную оценку, исходя из всей совокупности обстоятельств, с учетом доводов заинтересованных лиц», – отметил адвокат. Расширенный комментарий Олег Гарькуша пообещал дать после получения постановления Конституционного Суда.

После публикации текста постановления эксперты «АГ» прокомментируют выводы Суда.

В ходе заседания представители органов власти сошлись во мнении, что положение Гражданского кодекса соответствует Конституции, но нуждается в дополнительном толковании.

21 сентября Конституционный Суд рассмотрел жалобу на ст. 151 ГК, которая, по мнению заявителя, лишает граждан, потерпевших от преступлений, направленных против собственности, права на компенсацию морального вреда, причиненного преступлением.

Суды отказали в иске о компенсации морального вреда

У Сергея Шиловского умерла мать, о чем он сообщил в «скорую» и полицию. Позднее тело умершей было доставлено в ГБЗУ «Бюро судебно-медицинской экспертизы», где выполнили услуги санитарной и косметической обработки, которые мужчина оплатил.

28 марта 2017 г. Сергей Шиловский приехал забрать тело, однако санитар И. сообщил, что учреждение в обязательном порядке за наличные деньги оказывает услугу по мытью и одеванию трупа стоимостью 6 тыс. руб., и без оплаты трупы не выдаются. Санитар убедил мужчину, что позднее ему будут предоставлены платежные документы. Сергей Шиловский оплатил услугу. Спустя некоторое время после похорон он приехал к И., однако тот его «не узнал», выдавать квитанцию отказался.

Сергей Шиловский написал заявление о преступлении, по результатам рассмотрения которого было возбуждено уголовное дело. Следствие длилось два года, по истечении которых дело поступило в Тимашевский районный суд Краснодарского края. Суд признал И. виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 159 УК, и прекратил уголовное преследование по основаниям ст. 76.2 УК и ст. 25.1 УПК в связи с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа в размере 50 тыс. руб. И. в суде перевел потерпевшему 6 тыс. руб.

Заявленный в рамках уголовного дела гражданский иск Сергея Шиловского о взыскании компенсации морального вреда в размере 1 млн руб. первая инстанция оставила без рассмотрения, разъяснив потерпевшему право на обращение с иском в суд в порядке гражданского судопроизводства. Суд указал, что преступление относится к категории преступлений, направленных против собственности, то есть против его имущественных прав, и не затрагивает его неимущественные права, тогда как ни гражданское, ни иное законодательство РФ не содержит указаний на возможность компенсации морального вреда, причиненного преступлением против собственности. Краснодарский краевой суд исключил из резолютивной части постановления указание об оставлении без рассмотрения гражданского иска. Кассационный суд оставил постановление без изменения.

Обращение в КС

Сергей Шиловский обратился в Конституционный Суд (жалоба есть у «АГ»). Он указал, что действия санитара причинили глубокие нравственные страдания, поскольку И. отказывался выдавать тело матери без оплаты, несмотря на то что у Шиловского были все необходимые квитанции, подтверждающие оплату услуг для подготовки тела к погребению. Мужчина вынужден был заплатить, так как на этот день были запланированы похороны матери, был оплачен и ожидал возле морга прощальный кортеж. Заявитель настаивает, что моральные страдания были причинены циничными действиями И.

В жалобе отмечается, что суды первой и апелляционной инстанций формально подошли к рассмотрению гражданского иска, сосредоточив внимание только на финансовой стороне дела – на сумме в 6 тыс. руб., не изучив фактических обстоятельств совершения преступления, уравняв простую кражу денег и действия санитара морга, выразившиеся в отказе выдать тело без оплаты.

Кроме того, преступление И. совершил в марте 2017 г., а рассмотрение его дела в суде состоялось только в мае 2019 г., то есть по прошествии более двух лет, так как И. пытался избежать уголовной ответственности. Следствие неоднократно приостанавливалось, менялись следователи. Сергею Шиловскому стоило больших трудов довести дело до суда путем обращения в прокуратуру и СК РФ с жалобами.

Сославшись на ст. 52 Конституции, которая предусматривает право потерпевших от преступлений на компенсацию причиненного ущерба, и на ч. 4 ст. 42 УПК, согласно которой по иску потерпевшего о возмещении в денежном выражении причиненного ему морального вреда размер возмещения определяется судом при рассмотрении уголовного дела или в порядке гражданского судопроизводства, заявитель попросил признать ст. 151 ГК неконституционной. Сергей Шиловский посчитал, что она лишает граждан, потерпевших от преступлений, направленных против собственности, права на компенсацию морального вреда, причиненного преступлением.

Рассмотрение дела в Суде

В судебном заседании представитель заявителя, адвокат АП Краснодарского края Олег Гарькуша, отметил, что ценность правосудия – это ценность справедливости. В данной ситуации заявитель ее не нашел, так как суд прекратил дело вопреки желанию Сергея Шиловского, одновременно отказав в компенсации морального вреда. «Потерпевшим всегда причиняются нравственные страдания, вне зависимости от категории преступления. Это исходит из логики конституционно значимых целей защиты личности. Реализация потерпевшим от преступления права на возмещение имущественного и морального вреда в определенной степени способствует возникновению чувства восстановленной справедливости», – отметил адвокат.

Отказывая в передаче дела для рассмотрения в Верховный Суд, судья ВС сослался на позицию нижестоящей инстанции, согласно которой преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 159 УК, совершенное И., относится к преступлениям против собственности, то есть имущественных прав, что влечет невозможность компенсации морального вреда. Такие выводы обосновываются ссылкой на ст. 151 ГК, указал Олег Гарькуша.

Сам Сергей Шиловский в заседании отметил, что сообщал И. о том, что его покойная мать являлась инвалидом I группы, а сам он – инвалид II группы, и таких денег у него нет, поскольку все деньги шли на лечение. Деньги пришлось занимать. После того как И. сделал вид, что не знает его, состояние здоровья ухудшилось, Сергей Шиловский вызвал скорую, а спустя время ему сделали операцию. И. перед ним даже не извинился.

Член Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству Ирина Рукавишникова отметила, что ст. 151 ГК не исключает компенсацию вреда, возникшего от преступления имущественного характера.

Она напомнила, что в Определении КС от 16 октября 2001 г. № 252-О Суд отметил, что, закрепив в ст. 151 ГК общий принцип компенсации морального вреда, законодатель не установил ограничений в отношении оснований такой компенсации. При этом согласно п. 2 ст. 150 ГК нематериальные блага защищаются в соответствии с данным Кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и тех пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения.

КС сделал вывод, указала Ирина Рукавишникова, что ч. 1 ст. 151 ГК не затрагивает принцип равенства всех перед законом и судом и не лишает гарантируемой ч. 1 ст. 46 Конституции судебной защиты прав и свобод. Часть 1 ст. 151 ГК не отменяет и не умаляет прав и свобод человека и гражданина. Данная позиция КС учтена в Обзоре судебной практики ВС № 2, утвержденном Президиумом ВС 22 июля 2020 г.

Ирина Рукавишникова указала, что решения по делу заявителя приняты без учета определения КС и Обзора ВС. По ее мнению, норма требует уточнения.

Полномочный представитель Президента РФ в Конституционном Суде Александр Коновалов заметил, что норма на практике применяется неудовлетворительно. Наиболее развернутый комментарий о том, что такое моральный вред, был дан в Постановлении Пленума ВС № 10 от 24 декабря 1994 г., то есть очень давно.

Он заметил, что ЕСПЧ защищает права пострадавших от преступлений. Возмещается даже минимальный вред, например при нахождении на территории чужого двора. В данном деле заявителю был причинен вред и тем, что ему приходилось общаться с правоохранительными органами и обвиняемым. Таким образом, Александр Коновалов посчитал, что ст. 151 ГК нуждается в расширительном толковании.

Полномочный представитель Правительства РФ Михаил Барщевский заметил, что доказывать очевидное всегда сложно. Следует разъяснить, что любое правонарушение влечет компенсацию морального вреда.

Полномочный представитель Генпрокурора Вячеслав Росинский посчитал, что норма соответствует Конституции, поскольку не ограничивает компенсацию морального вреда никакими основаниями. Однако смысл, который вкладывается в нее судами, требует корректировки, дело заявителя подлежит пересмотру.

Вячеслав Росинский попросил выявить смысл не только ст. 151 ГК, но и положений ст. 76.2 УК и ст. 25.1 УПК, которые послужили основанием для принятия решений по гражданскому делу, поскольку И. перевел деньги в суде по настоянию адвоката. По его мнению, практика противоречит действующему в уголовном законе условию о возможности освобождения от ответственности по данному основанию только при состоявшемся возмещенном и заглаженном вреде, что исключает передачу иска на рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: