Калиновский к б суды выявили проблемы применения запрета выходить за пределы жилого помещения

Обновлено: 25.04.2024

Отличия мер пресечения от иных мер процессуального принуждения и уголовных наказаний. Основания и особенности порядка избрания, продления, изменения и отмены (прекращения) запрета определенных действий. Присмотр за несовершеннолетним подозреваемым.

Рубрика	Государство и право
Вид	дипломная работа
Язык	русский
Дата добавления	27.08.2020
Размер файла	92,8 K

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Следующим в списке запретов поставлен запрет общения с определенными лицами. Отчасти проблемы его контролирования можно решить применением уже обозначенной совокупности средств. В дополнение к электронному браслету может применяться, например устройство аудиовизуального контроля, указанное в Постановлении Правительства РФ № 134. Такой же подход может быть применим и к запрету использования средств связи и сети Интернет. Но это опять же потребует дополнительного расходования бюджетных средств. Также, как справедливо отмечает И.С. Федотов, Федотов И.С. «Домашний арест и запрет определенных действий как альтернатива заключению под стражу» //«Российская юстиция», 2019, N 3 российские контролирующие органы в отличие от, например, североамериканских, не имеют большого опыта использования систем для визуальной и (или) голосовой идентификации подозреваемого или обвиняемого.

Что касается последнего по счету, но не по значению, запрета, управлять автомобилем или иным транспортным средством, то главный проблемный вопрос данного запрета сводится к тому, чтобы определить на какой орган следует возложить контроль исполнения данного запрета. Судебная практика, следуя норме ч. 11 ст. 105.1 требует осуществлять контроль с помощью сотрудников уголовно-исполнительной инспекции Постановление Красноборского районного суда Архангельской области от 25.07.2018 по делу № 3/14-1/18..

Однако учитывая специфику данного запрета, целесообразно рассмотреть вопрос о возложении контроля за исполнением данного запрета на ГИБДД, затем чтобы можно было фактически отслеживать перемещения лица на транспортном средстве. Такая точка зрения существует и в науке уголовного процесса Ларкина Е.В. «Новая мера пресечения -- запрет определенных действий // Уголовное право. -- 2018. --№ 4. -- С. 117.. Ученые справедливо отмечают, что одним лишь изъятием водительского удостоверения, предусмотренным ч. 5 ст. .105.1 УПК РФ невозможно в полной мере обеспечить фактическое соблюдение этого запрета.

Таким образом, можно заметить, что вопреки финансово-экономическому обоснованию законопроекта, для полноценного и всестороннего контроля исполнения запретов потребуется произвести значительные финансовые затраты из государственного бюджета: как на непосредственную закупку технических средств, так и на курсы обучения их использования для сотрудников контрольно-надзорных органов. Между тем как справедливо замечал ещё в советское время профессор З.Д. Еникееев Еникеев З.Д. «Проблемы эффективности мер уголовно-процессуального пресечения»: Изд-во Казан. ун-та, Казань, 1982. С. 43., …«эффективным считается такое влияние мер пресечения, которое удерживает привлекаемое к уголовной ответственности лицо от действий и поступков, противоречащих целям мер пресечения, и при этом уровень издержек не превышает допустимого предела»…

Запрет определенных действий, введённый Федеральным законом от 18 апреля 2018 года №-72-ФЗ является самой новой из мер пресечения в российском уголовно-процессуальном кодексе. Как видно уже из самого текста нормы, в рамках данной меры пресечения собраны разнородные по сути своей запреты. Как справедливо отмечает К. Б. Калиновский, запрет определенных действий сочетает в себе как физическое, так и психическое принуждение. Меры, идущие в главе 13 УПК до запрета определенных действий, имеют в основе своей обязанность (являться по вызовам дознавателя следователя суда) и не содержат запретов как таковых.

Соответственно, целью данной работы было установления места запрета определенных действий в системе мер пресечения, имеющейся в УПК РФ. Достигнув цель ВКР, автор пришел к следующим выводам:

Место запрета определенных действий в системе мер пресечения зависит не только от его легальной постановки, которая была проведена законодателем правильно. Для того чтобы стать реально действующей альтернативой заключению под стражу, за исполнением запрета определенных действий должен быть обеспечен надлежащий контроль, требующий весомых финансовых и человеческих ресурсов. Без надлежащего контроля, пострадает самодостаточность данной меры, так как она просто станет «утяжелением» для домашнего ареста и залога, и перестанет отвечать целям наложения соразмерных и справедливых ограничений, учитывающих категорию и обстоятельства уголовного дела.

Для достижения данной цели были выполнены следующие задачи:

Было определено, что правовая природа мер пресечения является ограничительной по своему характеру, однако в отличие от иных мер процессуального принуждения и уголовных наказаний, меры пресечения имеют специальные цели, особую процедуру избрания и обособленные сроки их применения.

Было последовательно показано, что меры пресечения представляют собой систему. Было также дано авторское понятие этой системы, согласно которому она как взаимосвязанная совокупность мер физического, психического и смешенного воздействия, выстроенная по нарастающей степени их строгости, избираемая дознавателем следователем или судом, и ограничивающая конституционные права подозреваемого (обвиняемого) в целях устранения препятствий для производства по уголовному делу и обеспечения его надлежащего поведения, а также права осужденного лица для надлежащего исполнения приговора в предусмотренных законом случаях. Также автором ВКР была выведена классификация мер пресечения на обязывающие и запрещающие. Было показано что запрет определенных действий является наименее строгой из запрещающих мер пресечения. Меры пресечения предусмотренные ст. 102-105 УПК РФ имеют в основе своей позитивную обязанность, являться по вызовам дознавателя следователя и суда, поэтому они были классифицированы как обязывающие. Меры пресечения, предусмотренные ст. 105.1-108 имеют в основе своей запрет на перемещение в пространстве и совершения иных указанных в законе действий. Поэтому они были классифицированы как запрещающие.

Было выявлено, что зачёт запрета определенных действий должен производится с учётом норм ст. 72 УК РФ в редакции Федерального закона № 186-ФЗ от 3 июля 2018 года, и с учетом того имело ли место в отношении лица лишение его свободы передвижения.

Было установлено что содержание запрета определенных действий требует того чтобы для его избрания, исполнения, изменения продления и отмены применялись и дополнялись не только нормы УПК РФ, но и некоторые подзаконные акты Правительства и ряда органов исполнительной власти. Основания и особенности порядка избрания, продления, изменения или отмены (прекращения) запрета определенных действий таковы, что приходится учитывать возможность субсидиарного его применения к домашнему аресту и залогу. Общий же порядок применения запрета определенных действий может определяться не только ст. 105.1, но и ст. 108 и 109 УПК. Из этого автором работы был сделан вывод, что с целью устранения пробельности регулирования, до выхода Постановления Пленума ВС РФ, посвященного непосредственно запрету определенных действий допустимо по аналогии уголовно-процессуального закона, применять разъяснения действующих Постановлений Пленума ВС РФ, посвященных залогу, домашнему аресту и заключению под стражу.

Наконец, после теоретического анализа, автор ВКР проанализировал судебную практику и судебную статистику. Из 200 изученных актов для содержательного анализа были отобраны более 40 решений различных судебных инстанций. Автор ВКР пришел к выводу, что позитивное применение запрета определенных действий, вводящее соразмерные ограничения прав растет, но достаточно малыми темпами.

Уникальность запрета определенных действий состоит и в том, что на его место в системе мер пресечения, равно как и на эффективность его применения, влияет не только постановка в нормативной иерархии главы 13 УПК, но и ряд иных факторов, также входящих в систему мер пресечения о которых речь пойдет ниже. При отсутствии разъяснений Верховного Суда России, судам как видно не удается применять данную меру пресечения эффективно. С учетом возможности субсидиарного применения ряда запретов к залогу и домашнему аресту можно теоретически допустить использование, к примеру, разъяснений содержащихся в Постановлении Пленума Верховного Суда от 19 декабря 2013 г. N 41 «О практике. Применения судами законодательства о мерах пресечения. в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога». Однако применение по аналогии Постановлений Пленума Верховного Суда и норм УПК допускается научным сообществом, но не закреплено нормативно Данные проблемы являются одним из факторов, которые не позволяют верно определить судам место запрета определенных действий и эффективно его избирать. Ведь для того чтобы не допустить чрезмерного ущемления прав закон и его толкование должны сочетаться с внутренним убеждением судьи, то есть мыслительные логические операции, должны иметь под собой единообразную правовую основу, своего рода ориентир для судьи, который Верховный Суд пока не дал.

Вторым сдерживающим применение фактором является контрольный элемент запрета определенных действий. Данная мера предполагает обязательный контроль за её исполнением. Для большинства из запретов общий механизм контроля их исполнения не разработан. Исключением является, пожалуй, только лишь запрет выходить в определенные периоды времени за пределы жилого помещения, в котором лицо проживает в качестве собственника, нанимателя либо на иных законных основаниях, из-за его схожести с предыдущей редакции норм о домашнем аресте и соответственно, возможном использовании для контроля электронных браслетов.

Подводя итог, можно сказать, что место запрета определенных действий, таким образом, будет зависеть от ряда факторов, помимо «номера статьи», определенного законодателем в главе 13 УПК РФ. К числу таковых можно отнести принятие Постановления Пленума Верховного Суда, посвященного запрету определенных действий с целью единообразия практики его применения должный контроль за его исполнением, который в свою очередь будет невозможен без межведомственной координации (например, между ФСИН и ГИБДД при запрете управлять автомобилем или иным транспортным средством).

Только при понимании всеми без исключения субъектами уголовного процесса того, что система мер пресечения -- это живое социологическое явление, включающее и количество, и качество, и границы её применения будет достигнута цель запрета определенных действий, состоящая в наложении «точечных» и соразмерных ограничений, достижении баланса интересов стороны защиты и стороны обвинения.

Список использованных источников

2. Кассационное определение Третьего Кассационного Суда Общей Юрисдикции от 19 декабря 2019 г. по делу N 77у-14/2019

3. Буланова Н.В. «Заключение под стражу при предварительном расследовании преступлений» (проблемы совершенствования законодательной регламентации и правоприменения). Автореф. дис. . канд. юрид. наук. - М., 2004. - 30 c.

4. Буряков А.Д. «Меры пресечения в советском уголовном процессе». М., 1967.

5. Быданцев Н.А. «Заметки «на скорую руку» о процессуальном порядке применения статьи 72 уголовного кодекса Российской Федерации (в редакции федерального закона от 3 июля 2018 г. № 186-ФЗ)» // Судебная власть и уголовный процесс. 2018.

6. Добровольская, Т. Н. Рец. на кн.: Элькинд П. С. Толкование и применение норм уголовно-процессуального права / Т. Н. Добровольская, В. И. Каминская // Советское государство и право. -1969. - № 1.

7. Ендольцева А.В. Запреты, налагаемые на подозреваемого или обвиняемого в качестве меры пресечения: дискуссионные вопросы. Вестник экономической безопасности. 2019;(1):64.

8. Еникеев З.Д. «Проблемы эффективности мер уголовно-процессуального пресечения»: Изд-во Казан. ун-та, Казань, 1982.

9. Калиновский К.Б. «Суды выявили проблемы применения запрета выходить за пределы жилого помещения». «УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС» № 12 (180), 2019.

10. Калиновский К.Б., Смирнов А.В. «Уголовный процесс. Пособие по подготовке к экзамену». СПб, Питер, 2003. 160 с.

11. Квык А.В. «Запрет определенных действий: что нужно знать о новой мере пресечения» // Уголовный процесс. 2018. N 7.

12. Киршин В.Г. Актуальные проблемы гуманизации применения мер пресечения в уголовном судопроизводстве // Актуальные проблемы применения норм уголовно-процессуального законодательства при расследовании преступлений: материалы междунар. науч.-практ. конф., Москва, 26 октября 2012 г. М., 2012.

13. Красильников С. В. «К вопросу о позитивной форме уголовно-процессуальной ответственности» // Вестник Удмуртского университета. Серия «Экономика и право». 2017. №3.С 129

14. Конституционный статус личности в СССР / редкол. Н.В. Витрук, В.А. Масленников, Б.Н. Топорнин. М.: Юрид. лит., 1980.

15. Липинский Д.А. О понятии и методологии исследования юридической ответственности // Вектор науки ТГУ. 2009. № 1(4).

16. Петрухин И.Л. «Неприкосновенность личности и принуждение в уголовном процессе». М., 1989. С. 6.

17. Рыжаков А.П. «Запрет определенных действий - мера пресечения»,2018 (СПС Консультант Плюс) С. 2.

18. Элькинд, П. С. «Толкование и применение норм уголовно-процессуального права» / П. С. Элькинд. - М. : Юридическая литература, 1967.

Выявляются три проблемы применения меры пресечения в виде запрета определенных действий, когда судом избирается и устанавливается срок ограничения покидать жилое помещение.

Согласно ч. 10 ст. 105.1. УПК срок запрета выходить в определенные периоды времени за пределы жилого помещения устанавливается и продлевается судом в соответствии со статьей 109 этого Кодекса и не может превышать указанных в этой части периодов времени, дифференцированных по категориям преступлений. За полгода применения этой нормы выявились проблемы ее применения, с которыми уже столкнулись суды. Среди этих проблем укажем на следующие.

Во-первых, каким судом принимается решение о продлении указанного срока свыше 12 месяцев: районным в соответствии с ч. 9 ст. 31 УПК или же судом субъекта Российской Федерации в соответствии с ч. 3 ст. 109?

Во-вторых, указанный в ст. 105.1 предельный срок запрета распространяется только на досудебное производство (в соответствии с ч. 1 и 10 ст. 109) или же и на производство в суде первой и апелляционной инстанции? Можно ли в судебных стадиях продлевать этот срок свыше указанных в ч. 10 ст. 105.1 пределов по аналогии с ч.2 и 3 ст. 255?

В-третьих, как засчитывать срок запрета выходить за пределы жилого помещения в срок наказания в виде лишения свободы? В ст. 72 УК срок запрета вообще не указан, а в ч. 10 ст. 109 УПК этот срок засчитывается из расчета два дня запрета за один день содержания под стражей. Получается, что если после запрета применялось заключение под стражу или домашний арест, то срок запрета войдет в срок наказания, а если меры пресечения применялись в обратной последовательности, то не войдет? А с каким коэффициентом производить зачет сроков наказания, если к лицу применялись запрет выхода из жилого помещения, затем домашний арест, а потом еще и заключение под стражу? По смыслу ст. 109 УПК 1 день домашнего ареста приравнивается к 1 дню содержания под стражей, а 2 дня запрета как 1 день содержания под стражей, а по ст. 72 УК за 2 дня домашнего ареста «дают» уже 1 день лишения свободы. Или же при назначении наказания правила зачета сроков, указанные в статье 109 вообще не применяются, и ранее включенное в срок содержания под стражей и под домашним арестом время запрета надо опять вычесть из этих сроков?

Ответы на эти вопросы должна дать судебная практика и юридическая наука. Предварительно же можно предложить действовать на основе толкования норм не в ущерб защиты конституционных прав личности.

Калиновский К.Б., заведующий кафедрой уголовно-процессуального права Северо-Западного филиала Российского государственного университета правосудия, к.ю.н., доцент

Никонов М. Фальсификация доказательств. Полицейские методы. 2020

На сайте "Зона права" опубликован доклад Максима Никонова "Фальсификация доказательств. Полицейские методы", в котором было проанализировано более 90 судебных актов российских судов по уголовным делам, связанным с фальсификацией доказательств или результатов оперативно-розыскной деятельности (преступления, предусмотренные статьей 303 УК РФ), статистические данные и интервью.

Zuev S., Baiguzhin P. Perceiving Leading Information and Telecommunication Technologies in the Criminal Proceedings: A Problem Statement

Вышла статья на английском языке, посвященная вопросам психологического восприятия информационно-телекоммуникационных технологий в уголовном судопроизводстве.

Авторы : докт. юрид. наук Зуев С.В., докт. биол. наук Байгужин П.А.

Масленникова Л. Н. Концепция построения уголовного судопроизводства, обеспечивающего доступ к правосудию в условиях развития цифровых технологий

В статье обосновывается необходимость и возможность разработки концепции построения уголовного судопроизводства, обеспечивающего доступ к правосудию в условиях развития цифровых технологий.

Зуев С.В. Стратегия развития уголовного судопроизводства в условиях цифровизации: авторская концепция

Выступление заведующего кафедрой правоохранительной деятельности и национальной безопасности Южно-Уральского государственного университета (национального исследовательского университета), доктора юридических наук Зуева Сергея Васильевича о стратегии развития уголовного судопроизводства в условиях цифровизации.

Рыжаков А.П. Комментарий к Федеральному закону от 27 декабря 2019 года № 499-ФЗ. Видеозапись

Профессор Рыжаков Александр Петрович на своем ютуб-канале комментирует Федеральный закон от 27 декабря 2019 года № 499-Ф "О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации"

Уголовный закон и предприниматели. Видеозапись Международного круглого стола

16 апреля 2020 г. в рамках мероприятий дня открытых дверей в Институте законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации в режиме онлайн состоялся международный круглый стол на тему «Уголовный закон и предприниматели».

Калиновский К.Б. Суды выявили проблемы применения запрета выходить за пределы жилого помещения

Комиссарова Я.В. Проблемы получения, проверки и оценки показаний в уголовном судопроизводстве. Видеолекции

Представляем две видеолекции Я.В.Комиссаровой по проблемам оценки показаний в уголовном судопроизводстве.

Зинченко И.А., Попов А.П. Институт электронных носителей информации в уголовно-процессуальном праве

Могут ли доказательства-сведения в юрисдикционном производстве быть электронными/цифровыми, равно как электрическими, механическими, химическими, акустическими и проч.? Этим вопросом задаются авторы статьи. Анализируются тенденции развития законодательства, обусловленные внедрением в уголовный процесс электронно-коммуникационных систем. Уделено внимание предлагаемым в специальной литературе, а также уже включенным в УПК РФ нормам, нацеленным на собирание и исследование «цифровой» информации.

Бурмагин С.В. Метаморфозы состязательности уголовных производств по делам судебного контроля

Исследованы особенности состязательного построения судебно-контрольных производств в российском уголовном процессе, обусловленные назначением и предметом судебного контроля в досудебных стадиях. Анализируются специфика конфликтного отношения, сущность правового спора и субъектный состав процессуальных сторон по делам судебного контроля, а также особенности инициирования судебно-контрольных производств и распределения бремени доказывания между сторонами.

Калиновский К.Б. Как суду оценить состояние здоровья подсудимого: четыре новые правовые позиции КС РФ

Из постановления Конституционного Суда РФ от 19.04.2022 № 16-П выделены четыре правовые позиции, связанные с оценкой судом состояния здоровья подсудимого, содержащегося под стражей. Формулируются рекомендации по их применению на практике.

Ковтун Н.Н. Еще раз к вопросу о временном применении к обвиняемым (подозреваемым) неотложных психиатрических мер: критический анализ новаций закона

Предметом анализа в работе выступают законодательные новации, регламентирующие порядок временного помещения обвиняемого, подозреваемого в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях (ФЗ № 491-ФЗ и ФЗ № 500-ФЗ). Автор анализирует основания и субъектов инициации применения названной меры; цели и процессуальную форму ее применения; комплекс гарантий для лиц, в отношении которых реализуется эта мера.

Артамонова Е. А. Нравственно ли свидетелю решать вопрос о возможности подвергнуться экспертному исследованию?

Титаев К.Д. Нормы и практика в уголовной политике: разрывы и дисбалансы

На сайте Института проблем правоприменения Европейского университета в Санкт-Петербурге опубликован аналитический обзор, который на основании данных Судебного департамента при Верховном суде РФ показывает разрывы между тем размером наказания, который суды могли бы назначить за различные преступления и теми, которые они назначают на практике.

Николюк В.В. К вопросу о задержании осужденного, скрывшегося в целях уклонения от отбывания наказания

Реплика (отзыв) по поводу статьи С.А. Трухина «Задержание осужденного, который уклоняется от наказания: кому и как оформлять» // Уголовный процесс. 2020. № 6. С. 61-67.

Калиновский К.Б. Суды выявили проблемы применения запрета выходить за пределы жилого помещения

Osoianu Т, Vidaicu М. Rights of Suspects in Police Detention. A Research Conclusions. Kishinev, 2015

Доступны результаты большого эмпирического исследования о соблюдении прав подозреваемых при их задержании в полиции в Республике Молдова (на английском языке).

Филатьев В. Решение о заключении под стражу как часть приговора: о немедленном исполнении и безотлагательном обжаловании

Осуждённые к реальному лишению свободы и взятые под стражу в зале суда лица существенно ограничиваются в возможности реализации права на судебную защиту. Поскольку решение о мере пресечения, изначально имеющее промежуточный характер, становится неотъемлемой частью приговора как итогового судебного решения, оспорить заключение под стражу в порядке безотлагательного апелляционного обжалования невозможно. Однако это же обстоятельство не мешает правоприменителям обращать приговор в части решений о мере пресечения, а значит – и соответствующем ей наказании, вопреки принципу презумпции невиновности, к немедленному исполнению, которое допустимо лишь в отношении промежуточных решений.

Филатьев В. Решение о заключении под стражу как часть приговора: мера пресечения или обращение наказания к исполнению

Избрание в отношении подсудимого меры пресечения в виде заключения под стражу на единственном основании необходимости исполнения приговора, без установления и учёта риска уклонения от отбывания наказания, недопустимо и вступает в противоречие с конституционным принципом презумпции невиновности.

Филатьев В. Решение о заключении под стражу как часть приговора: проблема детерминированности

Одновременно с постановлением обвинительного приговора и назначением наказания в виде реального лишения свободы суд, как правило, заключает подсудимого под стражу до вступления этого приговора в законную силу, в случае если подсудимый ранее, до момента его провозглашения, находился на свободе. Такая практика сложилась с советских времён, и её справедливость до недавнего времени не вызывала возмущения общественности. Однако в начале 2018 г. Совет при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека высказал свою озабоченность сложившимся положением.

Мера пресечения в виде домашнего ареста (заключения под стражу) в отношении обвиняемого может быть изменена на запрет определенных действий по инициативе органа расследования или суда (апелляционное постановление Московского областного суда № 22-8740/2018 от 18 декабря 2018 года по делу № 22-8740/2018, апелляционное постановление Иркутского областного суда № 22К-1662/2019 от 24 мая 2019 года по делу № 22К-1662/2019).

Запреты, предусмотренные пп. 2–6 ч. 6 ст. 105.1 УПК (общаться с определенными лицами, пользоваться средствами связи и др.), применяются до отмены или изменения меры пресечения.

Запрет выхода за пределы жилого помещения (п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК) применяется на определенный срок, который устанавливается и продлевается судом в соответствии со ст. 109 УПК РФ (сроки содержания под стражей) и не может превышать по уголовным делам: о преступлениях небольшой и средней тяжести - 12 месяцев; о тяжких преступлениях - 24 месяца; об особо тяжких преступлениях - 36 месяцев.

При этом законодатель не уточнил, засчитывается ли срок домашнего ареста или содержания под стражей в срок запрета выхода за пределы жилого помещения, который фактически представляет собой «облегченную версию» домашнего ареста. В УПК сказано лишь о зачете срока такого запрета в срок содержания под стражей (п. 1.1 ч. 10 ст. 109 УПК), но не наоборот.

Логично, что время содержания под стражей или домашнего ареста при изменении меры пресечения должно включаться в срок запрета выхода за пределы жилого помещения, однако небогатая судебная практика по данному вопросу дает противоречивые ответы.

Так, апелляционным постановлением Московского городского суда от 31 июля 2019 года по делу № 10-14872/2019 постановление Гагаринского районного суда г. Москвы от 25 июня 2019 года о продлении меры пресечения в виде запрета определенных действий в отношении обвиняемого Ш. оставлено без изменения.

28 сентября 2018 года Ш. задержан в порядке ст. ст. 91, 92 УПК РФ, и 29 сентября 2018 в отношении него избрана мера пресечения в виде домашнего ареста. 29 мая 2019 года мера пресечения Ш. изменена с домашнего ареста на запрет определенных действий до 26 июня 2019 года. Постановлением районного от 25 июня 2019 года продлен запрет определенных действий на 01 месяц 28 суток, всего до 10 месяцев 26 суток, то есть до 23 августа 2019 года.

Из текста решения следует, что по данному делу срок запрета исчисляется с 28 сентября 2018 года, то есть с момента задержания Ш., и включает срок нахождения под домашним арестом.

Иной подход наблюдается в апелляционном постановлении Московского городского суда от 21 августа 2019 года по делу № 10-16461/19, которым постановление Тверского районного суда города Москвы от 26 июля 2019 года о продлении Б. сроков запрета определенных действий оставлено без изменения.

Б. задержан 2 ноября 2018 года в порядке ст. 91,92 УПК и 04 ноября 2018 года в отношении него избрана мера пресечения в виде домашнего ареста, срок которой продлен до 30 апреля 2019 года. Районным судом 24 апреля 2019 года мера пресечения в отношении Б. в виде домашнего ареста изменена на запрет определенных действий, срок которой продлен до 30 июля 2019 года. Постановлением районного суда от 26 июля 2019 года продлен срок запрета определенных действий на 2 месяца 24 суток, а всего до 6 месяцев, то есть до 24 октября 2019 года.

Таким образом, в данном деле срок меры пресечения исчисляется с 24 апреля 2019 года, то есть с момента изменения меры пресечения в виде домашнего ареста на запрет определенных действий.

При таком подходе допустимо избрание меры пресечения в виде запрета выхода за пределы жилого помещения после окончания предельного срока домашнего ареста или содержания под стражей, что явно противоречит принципам уголовного судопроизводства.

Пока законодательство и судебная практика не могут дать однозначного ответа об исчислении срока в подобных случаях. Другими авторами также отмечается немало иных недостатков и проблем в применении запрета определенных действий. Остается надеяться на появление в скором времени разъяснений Верховного суда относительно это «сырой» меры пресечения.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: