Доказательства в американском суде

Обновлено: 25.04.2024

При установлении предмета доказывания необходимо определить объем и пределы судебного исследования, то есть определить, какие фактические обстоятельства подлежат проверке по помощи судебных доказательств и тем самым какие судебные доказательства относятся к делу.

Различаются две группы фактов, которые подлежат доказыванию. Во-первых, это — факты, которые определяют суть спора между сторонами и должны быть доказаны истцом для обоснования своих исковых требований и для обоснования своих возражений против иска. Они определяются, с одной стороны, нормами материального права, а с другой — содержанием процессуальных документов, которыми стороны обменивались на предварительной стадии процесса. Во-вторых, бывает так, что надо устанавливать и доказывать факты, которые непосредственного отношения к делу не имеют, но основные факты являются следствием этих фактов или тесно связаны с совокупностью этих фактов.

Законодательство США различает также факты, которые имеют значение для решения дела и касаются сути спора, но не входят в предмет доказывания. Во-первых, это — общеизвестные факты, то есть известные большому кругу людей, в том числе судьям. К ним законодательство и практика относят разнообразные факты, общеизвестность которых обуславливается элементарными познаниями явлений природы, окружающей жизни, быта, условий общественного и государственного устройства страны, событий, которые имеют историческое значение, разные факты из области физики, химии, медицины, географии и т.п.

Суд не требует доказывания фактов, ему известных, и вопрос состоит лишь в том, какие факты считать такими, которые относятся к судебной осведомленности.

Признание фактов общеизвестными в одних случаях является обязательным, поскольку это предусмотрено соответствующими законами, а в других — зависит от усмотрения суда. К судебной осведомленности относятся законы, обычаи, которые имеют общее значение, правила судопроизводства, существование других государств, обычные явления природы и т.п. Нормы иностранного права к общеизвестным фактам не относятся . Не являются общеизвестными и те факты, которые появились частным образом.

Не входят в предмет доказывания бесспорные факты, то есть те, которые признаны обеими сторонами. Судебные органы в США заинтересованы в максимальном сужении спорных вопросов между сторонами. Выявлению бесспорных фактов посвящена отдельная часть предварительной стадии гражданского процесса - требования о признании, если сторона может требовать от второй стороны или от других участников процесса признания некоторых фактов.

Американская судебная практика рассматривает судебное признание, которое может быть формальным и неформальным, а также внесудебное. Судебным формальным признанием является признание, сделанное в процессе сторонами или их адвокатами в судебных документах или устно в судебном заседании. В силу такого признания соответствующие фактические обстоятельства считаются неопровержимо признанными. Если признание имело место в суде, но при рассмотрении другого дела, то оно считается судебным, но не формальным. Каждое признание фактов, сделанное вне суда, рассматривается как внесудебное.

Американская теория и практика не считают признание доказательством, а рассматривают его как процессуальное действие, направленное на то, чтобы сделать ненужным доказывание тех или других фактов. Независимо от того, что признается стороной — иск, правоотношение или какой-либо отдельный факт, суд не ставит под сомнение правомерность такого признания.

Процесс доказывания в США подчинен соответствующим правилам, которые действуют и в Англии, но не требуют такого сурового их соблюдения. Эти правила можно свести до четверых моментов. Во-первых, предоставление доказательств происходит в соответствии с принципом относимости и ограничивается только вопросами, которые составляют суть дела. Вместе с тем возможны случаи, когда относимость доказательства не будет установлена сразу, и тогда возможно его условное признание. При этом адвокат обязуется более позже подтвердить относимость доказательства к делу, так как если он этого не сделает, то условно допущенное доказательство исключается из судебного проведения по заявлению противоположной стороны.

Во-вторых, судебные доказательства должны удовлетворять также требования, которые исходят из действия принципа допустимости доказательств. В силу этого правила ограничивается применение некоторых средств доказывания по определенным обстоятельствам.

В-третьих, не допускаются, по целому ряду исключений, установление любых фактов из сообщенных суду слухов или сведений, полученных от других лиц, то есть «свидетельств по слухам».

Четвертое правило доказывания в США состоит в том, что доказательства, которые подаются в суд, должны быть наилучшими. Если сторона подала копию договора вместо оригинала, то возникает предположение, что в оригинале есть какие-то данные, невыгодные стороне, так как иначе был бы представлен оригинал документа, что является наилучшим доказательством, если не будут приведены уважительные причины его отсутствия. Но сторона освобождается от представления оригинала документа, если она не в состоянии его подать вследствие того, что документ был уничтожен или он находится у других лиц, которые отказываются его предоставить.

Классификация доказательств в США ведется по разным основаниям. Относительно фактов, которые подлежат доказыванию, рассматриваются доказательства прямые и косвенные. По источникам получения сведений различают первоначальные и производные доказательства. В зависимости от способа или средства получения сведений можно классифицировать доказательства на свидетельские показания, письменные и вещественные доказательства. По этим же основаниям различают доказательства личные (свидетельское показание) и вещественные (собственно вещественные и письменные).

В связи с чем, представляет интерес изучение стандартов доказывания в судопроизводстве?

Для того, чтобы разрешить спор, необходимо установить обстоятельства, имевшие место в прошлом, хотя иногда в предмет доказывания может входить и определение того, что могло бы произойти в будущем, например, в целях взыскания упущенной выгоды. Так как возможность познания прошлых событий ограничена, в ряде случаев то, что устанавливает суд, будет иметь лишь ту или иную степень вероятности, и судебное решение может основываться на обстоятельствах, которые не соответствуют действительности. Такое положение дел неизбежно в любом судопроизводстве. Невозможность построения достоверной картины прошлого события может происходить по различным причинам, например, таким как недостаточность достижений науки для установления какого-либо обстоятельства экспертным путем; ложные показания свидетелей; показания добросовестных свидетелей, которые искаженно повествуют о происшедшем в силу того, что прошло определенное время после воспринятого ими события; имеются лишь косвенные доказательства, которые позволяют сделать из них разные выводы. Даже когда кто-либо говорит о том, что суд якобы устанавливает объективную истину, то это всего лишь утверждение о высокой вероятности существования определенных обстоятельств.

А берет у Б 100 000 рублей на основании договора займа, а затем в срок возвращает долг, а Б выдает в подтверждение исполнения А обязательства по возврату денег расписку. Через некоторое время А утрачивает расписку. Б узнает, что расписки у А нет, и предъявляет иск к А в суд о взыскании долга по договору займа. Суд при отсутствии доказательств исполнения обязательства А по возврату денег Б иск удовлетворяет. В данном случае решение суда будет признано законным и обоснованным, но, тем не менее, относительно существующих в действительности обстоятельств дела оно будет ошибочным.

Врачи медицинского учреждения оказывают новорожденному А ненадлежащую медицинскую помощь и А умирает. Заключение экспертизы устанавливает, что причиной смерти стала болезнь, от которой А лечили в медицинском учреждении, но медицинская помощь была несвоевременной. Экспертиза также говорит о том, что даже при надлежащей и своевременной медицинской помощи 5% больных данной болезнью все равно погибают. На основании данного вывода экспертизы лиц, ответственных за оказание ненадлежащей медицинской помощи, не привлекают к уголовной ответственности, так как существует вероятность того, что смерть А наступила бы и при оказании качественной и своевременной медицинской помощи. В то же время родители А предъявляют иск к медицинскому учреждению о компенсации морального вреда, и суд удовлетворяет его, полагая, что причиной смерти стала ненадлежащая медицинская помощь. Если же обратиться к действительности, то на самом деле никому неизвестно относился ли А к группе, попадавшей в 5% или нет. В данном случае и процессуальное решение, и судебный акт приняты на основе вероятности. Если А относился к тем больным, которые даже при надлежащем лечении погибли бы, то уголовно-процессуальное решение соответствует действительности, а судебный акт по гражданскому делу ей противоречит. Если же А не погиб бы, при условии оказания ему качественной медицинской помощи, то уголовно-процессуальное решение не соответствует фактическим обстоятельствам, а судебное решение по гражданскому делу, наоборот, будет основано на том, что имело место в действительности. В то же время реально правоприменитель не может установить к какой группе относился А, и все решения будут приниматься на основе вероятности.

Это только лишь два простейших примера, показывающих, что далеко не всегда судебные акты могут соответствовать объективной истине, то есть тому, что имело место в действительности. К сожалению, реальная жизнь такова, что невозможно достичь той идеальной картины, о которой говорили многие советские правоведы. Так, Чечина Н.А. писала: «Судебное решение советского суда должно отражать найденную судом по каждому делу объективную истину, должны быть обоснованным и убедительным. Советский суд обязан и в состоянии по каждому спору выяснить объективную истину [1] ».

Некоторые процессуалисты в советское время, как например Курылев С.В., все же признавали возможность принятия судебных решений на основе вероятного установления обстоятельств [2] , но, тем не менее, они не предлагали никаких критериев относительно степени достоверности, с которой суды должны считать доказанными обстоятельства для разных категорий дел. Учитывая же, что основная масса ученых придерживалась позиции того, что суд якобы должен и может установить объективную истину, то никто не задавался вопросом распределения рисков ошибок в установлении обстоятельств судами. В настоящее время также некоторые ученые считают, что само предположение, что суд воспринимает те или иные доказательства как более или менее типичные для данной жизненной ситуации и поэтому выносит решение в пользу одной из сторон, прямо противоречит цели достижения и судебной, и тем более объективной истины [3] .

Утверждения о том, что суд должен и может найти объективную истину, основано на непонимании того, что практически все доказательства не являются абсолютно достоверными свидетельствами того, что фактически произошло в прошлом. Так, если свидетель говорит, что он видел в месте Б во время Г объект А, имеющий признаки А1, А2 и т.д., то существует лишь вероятность того, что место было Б, время было Г, а объект А имел признаки А1, А2 и т.д. Свидетель может в силу особенности восприятия событий, в силу их давности и иных подобных причин исказить то, что он видел и слышал на самом деле. Выводы большинства экспертных заключений также имеют вероятностный характер. Когда разные доказательства в совокупности подтверждают существование искомого факта, то это говорит не о том, что установлена некая объективная истина, но свидетельствует лишь о высокой вероятности или практической достоверности, требуемой для вынесения судебного решения. Если бы суд мог установить объективную истину, то не существовали бы судебные ошибки.

Для иллюстрации возможной недостоверности свидетельских показаний сошлемся на эксперимент, описанный Л.С. Халдеевым [4] , в рамках которого судьям был продемонстрирован учебный фильм, который длился 2 минуты 15 секунд. За это время два человека подъезжают на красной машине к банку, входят в помещение и, угрожая пистолетом, принуждают всех лечь на пол, а затем похищают из сейфа деньги.

Таковы результаты опроса, произведенного непосредственно после просмотра события. Каковы же были бы результаты, если бы анкетирование производилось через неделю, а тем более, через месяц, нам нетрудно догадаться.

Российские процессуальные кодексы не дают судам никакого ориентира, с какой степенью достоверности должны быть установлены обстоятельства, на наличие которых ссылается сторона судопроизводства, чтобы судебное решение было вынесено в её пользу. Как должен поступить судья при рассмотрении гражданского дела в описанном выше случаем с медицинским учреждением. Должен ли он требовать от истца такой же степени достоверности существования обстоятельств, как и в уголовном деле от обвинения.

В США господствующей является точка зрения, что полностью избежать ошибок при установлении обстоятельств прошлого в судопроизводстве невозможно. В судебном процессе всегда присутствуют в определенных пределах ошибки, относящиеся к установлению фактов, которые обе стороны должны принимать во внимание, говорится в решение ВС США по делу Speiser v. Randall [5] . Так как ошибки неизбежны, то возникает вопрос, каким наиболее целесообразным образом следует произвести аллокацию рисков, связанных с невозможностью достоверного установления обстоятельств дел. Стандарт доказывания как раз и является тем средством, при помощи которого распределяются данные риски между сторонами уголовного или гражданского процесса.

Стандарт доказывания (standard of proof) тесно связан с бременем доказывания (burden of proof), которое разделяют на бремя представления доказательств и бремя убеждения [6] .

Первое определяет, какая сторона должна представить доказательства, чтобы установить спорный вопрос в судебном процессе. Иными словами, бремя представления является обязанностью представить достаточные доказательства для возбуждения судебного дела. Второе бремя заключается в убеждении того, кто принимает решение в том, что позиция данной стороны по спорным вопросам должна победить. Если сторона процесса желает, чтобы решение по спору в рамках состязательного процесса состоялось в её пользу, она должна представить доказательства существования фактов, на которые она ссылается в обоснование своей позиции, а также убедить присяжных или судью в обоснованности своей позиции. Естественно, что имеют значение лишь те факты, с которыми нормы материального права связывают возникновение, прекращение или изменение прав.

Так как процесс доказывания связан с установлением событий, имевших место в прошлом, то всегда существует неопределенность относительно того, что произошло на самом деле или каковы были действительные обстоятельства. Сторона, на которой лежит бремя доказывания каких-либо обстоятельств, не всегда может доказать их наличие с той степенью вероятности, когда вероятность обратного столь ничтожно мала, что ей можно пренебречь. Иначе говоря, с учетом представленных стороной доказательств, обстоятельства, бремя доказывания которых возложено на неё, могут быть установлены лишь с определенной степенью вероятности. Под стандартом доказывания как раз понимается та степень достоверности, с которой сторона должна доказать обстоятельства, бремя доказывания которых возложено на неё. Если она доказывает наличие данных обстоятельств с требуемой степенью вероятности, то она выполняет бремя доказывания (meet burden of proof).

Определение понятия стандарт доказывания содержится в ряде решений судов США.

Так, судья ВС США Джон Маршалл Харнан в деле In re Winship объяснил, что означает стандарт доказывания, следующим образом: «В судебном разбирательстве, в котором имеется спор об обстоятельствах событий прошлого, лицо, устанавливающее факты, не может достичь бесспорно точного знания того, что произошло. Все, что судья факта может приобрести взамен — это только лишь веру в то, что вероятно случилось. Интенсивность этой веры, то есть той степени, до которой судья факта убежден, что данное действие имело место, конечно же, может различаться. В данном отношении стандарт доказывания представляет собой попытку дать лицу, устанавливающему факты, наставления о том, какую степень доверия оно должно иметь относительно точности выводов о наличии фактов для отдельной категории дел согласно воззрениям нашего общества. Несмотря на то, что фразы «перевес доказательств» или «доказательство за пределами разумного сомнения» являются количественно неопределенными, они передают судье факта (trier of fact, присяжные или судья, когда рассматривает дело без участия присяжных) различные понятия того, какая ожидается от него степень убежденности в точности выводов о фактах [7] ».

В судопроизводстве США существуют три стандарта доказывания: «перевес доказательств» ( preponderance of evidence ), «ясные и убедительные доказательства» ( clear and convincing evidence ), доказательство «вне разумных сомнений» ( beyond reasonable doubt [8] ) .

В уголовном процессе обвинение должно быть доказано с такой степенью достоверности, чтобы не оставалось никаких разумных сомнений во всех пунктах обвинения. В гражданском процессе основным является стандарт перевеса или превосходства доказательств, то есть побеждает та сторона, которая доказала факты, бремя доказывания которых лежит на ней, со степенью вероятности их существования более 50%. Для некоторых категорий дел различные штаты устанавливают более высокий стандарт доказывания, при котором стороны должны представить ясные и убедительные доказательства в обоснование своей позиции. Такой стандарт не требует доказывания до практически стопроцентной достоверности, но более строгий, чем просто перевес доказательств.

[1] Чечина Н.А. О презумпции истинности судебного решения, вступившего в законную силу. Избранные труды по гражданскому процессу. Спб.: Издательский Дом СПбГУ, 2004, с. 183

[2] Курылев С.В. О достоверности и вероятности в правосудии // Правоведение. 1968. №1

В 1980 г. правило 27 Федеральных правил гражданского процесса (далее - ФПГП) было дополнено нормами, утвердившими новую для федерального гражданского процесса США процессуальную форму, именуемую совещанием по раскрытию доказательств (discovery conference).
Согласно данным нормам, в любое время после предъявления иска суд по своей инициативе либо по ходатайству представителей одной из сторон вправе учредить такого рода совещание . Ходатайство должно удовлетворять процессуальным требованиям по форме составления и содержанию, указывать наименования сторон, содержать перечень вопросов для обсуждения; все участники процесса в случае удовлетворения данного ходатайства судом или принятия им решения о назначении совещания по раскрытию доказательств обязаны не препятствовать суду и сторонам судебного разбирательства в получении необходимых доказательств; в противном случае им предстоит нести бремя судебных издержек, связанных с излишне совершенными действиями сторон в целях поиска иных путей получения данных доказательств.
--------------------------------
Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран / Под ред. В.В. Безбаха. М.: Зерцало, 2007. С. 331.

Совещание завершается постановлением суда, содержащим ответы на поставленные вопросы. Главной частью постановления суда является утвержденный порядок раскрытия доказательств .
--------------------------------
Пучинский В.К. Указ. соч. С. 332.

Необходимо отметить, что предоставляемые американским процессуальным правом возможности по получению доказательств достаточно широки, но не безграничны.
Нельзя истребовать информацию, относящуюся к категории сведений, пользующихся привилегиями (правило 26 ФПГП). Сюда отнесены в первую очередь фактические данные, передача которых угрожает национальной безопасности США или способна привести к разглашению их военных секретов .
--------------------------------
Там же. С. 333 (со ссылкой на: Machin v. Zuckert, 316 F.2d 336 (1963)).

Традиционно привилегии против раскрытия охватывают информацию, касающуюся конфиденциальных отношений типа "адвокат - клиент", "врач - пациент", "священник - верующий", "муж - жена" и некоторых других .
--------------------------------
Там же. С. 334.

Согласно утвержденным ФПГП правилам осуществления состязательного гражданского процессуального разбирательства, необходимых специалистов, свидетелей находят и привлекают к участию в деле сами заинтересованные стороны, которым, как правило, заранее известно содержание представляемых заключений. О содержании данных заключений и характере иных представляемых доказательств может узнать и другая сторона гражданского спора, но для этого необходимо соблюдение ряда условий.
Помогающие тяжущемуся специалисты делятся на две группы. Одну из них составляют те, кого стороны намерены пригласить для участия в судебном заседании для дачи показаний. В отношении такого рода научных свидетелей сторона по требованию противника обязана представить справку относительно их фамилий, исследуемого вопроса и изложить содержание ожидаемых заключений (главные мотивы, факты, выводы). Представление данных сведений считается достаточным для оценки заинтересованными участниками гражданского процесса квалификации эксперта и его подготовки к перекрестному допросу.
К другой группе отнесены специалисты, привлеченные стороной для исследования некоторых специфических вопросов с целью подготовки материалов для процесса, но без намерения личного вызова на заседание суда. Доступ к составленным ими отчетам и докладам значительно более ограничен и возможен, лишь если заинтересованный участник конфликта убедит суд в невозможности или крайней затруднительности получения аналогичных сведений иными способами. При этом необходимо оплатить специалисту потерю времени в ходе раскрытия, а стороне - часть расходов по произведенным расследованиям .
--------------------------------
Пучинский В.К. Указ. соч. С. 336.

Свидетель обязан явиться по вызову и сообщить все, что ему известно по определенному вопросу.
Гарантией достоверности показаний свидетелей служат присяга (oath) или торжественное обещание не лгать (affirmation), которые рассчитаны на то, чтобы разбудить совесть человека и заставить его осознать свой долг. Обычно текст присяги гласит: "Я торжественно клянусь говорить по делу правду, всю правду и ничего, кроме правды, и да поможет мне Бог". Приверженцы иных, кроме христианской, религий могут присягать в форме, предписываемой исповедуемыми или религиозными канонами. Присяге равнозначно торжественное обещание (правило 43 ФПГП), которое, как правило, используется, когда перед судом выступают малолетние или лица с дефектами психики, а также по желанию свидетеля, продиктованному его атеистическим мировоззрением, принадлежностью к сектам, запрещающим любые клятвы, либо другим причинам .
--------------------------------
Там же. С. 337.

Игнорирование свидетелем главных обязанностей американское законодательство традиционно расценивает в качестве неуважения к суду. Неявка по вызову способна повлечь за собой арест свидетеля шерифом и его принудительную доставку на заседание.
Другая разновидность неуважения к суду - отказ от дачи показаний без уважительных причин, непредставление документов или вещественных доказательств. Свидетелей, допустивших указанные нарушения, федеральные суды управомочены подвергнуть тюремному заключению; содержание под стражей может продолжаться до тех пор, пока свидетель не перестанет упорствовать, или до завершения процесса. Срок содержания под стражей не должен превышать 18 месяцев (§ 1826 разд. 28 Кодекса США (US Code)).
На сторону, приглашенную в суд для дачи показаний, эта норма не распространяется, но неподчинение ей может привести к тому, что все предшествующие объяснения данной стороны будут исключены из материалов дела, что будет означать почти неминуемый проигрыш дела. Нарушение присяги или обещания сообщать правду является уголовным преступлением (лжесвидетельство) .
--------------------------------
Там же. С. 338.

Согласно общему требованию гражданского процесса США, сторона, выступающая инициатором допроса, обязана письменно уведомить всех заинтересованных участников спора о его месте и времени, фамилии (или признаках) и адресе свидетеля, документах и предметах, которые он должен принести с собой. Тематика допроса не объявляется .
--------------------------------
Пучинский В.К. Указ. соч. С. 340.

Законодательство США к числу субъектов, управомоченных получать показания свидетелей под присягой, относит нотариусов, мировых судей, дипломатических и консульских представителей США за рубежом, лиц, специально назначенных разбирающим дело судом или даже избранных сторонами по их соглашению. На территории США рядовых свидетелей и экспертов вызывают повесткой, допрашиваемой стороне направляют извещение (notice) .
--------------------------------
Там же. С. 340.

К наиболее типичным возражениям ответчика на требования, заявленные истцом при осуществлении процедуры досудебного представления доказательств, относятся доводы о том, что истец запрашивает документы, которые в соответствии с гражданским процессуальным законодательством США охраняются правом привилегии. В ход могут пойти и аргументы о том, что представитель другой стороны виновен в совершении правонарушения, которое не позволяет ему далее осуществлять функции представителя по делу (например, представитель неправомерно препятствовал доступу истца к доказательствам по делу или в деятельности представителя противной стороны присутствует конфликт интересов).
Кроме того, одним из способов защиты по делу является требование об отводе судьи на том основании, что судья заинтересован в определенном исходе дела либо связан родственными узами с одной из сторон.
Следующим видом ходатайств, чаще всего используемых в американских судах, являются ходатайства, направленные на ограничение времени разбирательства гражданского дела в суде; к таким ходатайствам относятся: ходатайство об оставлении иска без рассмотрения либо о неосновательном заявлении иска истцом; ходатайство о принятии решения на основании письменных доказательств, имеющихся в распоряжении суда (иска и ответа на иск); ходатайство о вынесении решения в порядке упрощенного судопроизводства.
Ходатайство об оставлении иска без рассмотрения в связи с неосновательностью заявленного истцом требования должно содержать заявление ответчика о том, что он признает, что факты, указанные истцом в исковом заявлении, действительно имели место и сведения о них соответствуют действительности, но он своими действиями не совершал какого-либо правонарушения, не допускал нарушения прав истца и его законных интересов, в связи с чем иск истца является неосновательным и подлежит оставлению без рассмотрения.
Таким образом, если суд удовлетворит ходатайство, согласится с доводами ответчика, судебное разбирательство по делу будет прекращено, что позволит избежать осуществления процедуры досудебного представления и исследования доказательств (discovery), а также судебного разбирательства по делу как такового.
Тем не менее, если ходатайство ответчика будет отклонено, судебное разбирательство по делу будет осуществляться в соответствии с установленным процессуальным порядком прохождения дела по следующим одна за другой стадиям гражданского процесса.
Аналогичная процедура предъявления в суд правового возражения по существу иска, направленного на прекращение дела, предусматривается нормами общего права и Кодекса США о предъявлении петиций, устанавливающими полномочие ответчика по совершению таких действий.
Ходатайство о вынесении судом решения на основании представленных сторонами процессуальных документов (искового заявления и ответа на иск (отзыва, объяснений ответчика)) носит во многом аналогичный характер. Такое ходатайство может быть заявлено ответчиком сразу же после представления в суд ответа (объяснений по существу иска). Истец вправе обратиться к суду с аналогичным ходатайством, для того чтобы попытаться опровергнуть содержание объяснений ответчика на заявления, сделанные истцом в его исковом заявлении.
Ответчик в свою очередь вправе ходатайствовать об истечении срока исковой давности, который в США в некоторых случаях составляет один год. По другим делам срок исковой давности составляет два года, что позволяет истцу ходатайствовать перед судом о том, что по его делу иск был предъявлен в строгом соответствии с нормами, определяющими срок исковой давности.
Ходатайство истца о принятии судом решения по делу в порядке упрощенного производства. Существо данной процедуры сводится к тому, что истец в своем ходатайстве просит суд вынести решение по делу незамедлительно, без осуществления процессуального разбирательства.
В таком ходатайстве требуется указать, что факты, на которые имеется ссылка в исковом заявлении, подтверждаются представленными истцом документами; в качестве приложения к ходатайству могут быть использованы документы, полученные истцом у ответчика в порядке осуществления процедуры досудебного представления и исследования доказательств, которые являются достаточными для принятия решения по делу. Кроме того, на данной стадии практикуется использование письменных показаний сторон и свидетелей, полученных под присягой.
Процедуру рассмотрения судом ходатайств данного вида отличает большее значение сопровождения требования истца наличием доказательств по делу, которые подлежат рассмотрению судом при решении вопроса об удовлетворении или об отказе в удовлетворении ходатайства о вынесении решения по имеющимся в распоряжении суда доказательствам .
--------------------------------
Hazard J.C., Jr., Taruffo M. Op. cit. P. 113.

4) привилегия неразглашения тайны беседы лечащего врача с пациентом. Тем не менее данная привилегия не применяется в тех случаях, когда освидетельствование состояния здоровья психически больного лица имеет значение для установления в суде степени причиненного ему вреда.
Вышеназванные привилегии являются основными; другие виды привилегий используются в законодательстве и процессуальных правилах штатов США. В частности, к ним относятся привилегия сохранения бухгалтерской тайны, тайны исповеди (но необходимость применения данной привилегии при рассмотрении гражданского дела судом возникает довольно редко).
В связи с тем, что процедура представления доказательств предусматривает возможность предъявления тяжущимися сторонами широкого спектра требований о представлении тех или иных доказательств, право привилегии является одним из наиболее важных средств ограничения данного широкого перечня возможных требований о представлении доказательств.
В связи с этим большинство споров, возникающих между сторонами на стадии досудебного представления и исследования доказательств, связано именно с вопросом о наличии или отсутствии привилегии у какой-либо из сторон.
Необходимо отметить, что злоупотребление правами стороной при осуществлении процедуры досудебного представления доказательств может быть подвергнуто судебным санкциям. Использование процедуры наложения судебных санкций в качестве своеобразного средства ограничения процессуальной свободы действий другой стороны является широко распространенной практикой состязательной борьбы сторон в американском гражданском процессе.
Характеризуя процедуру досудебного представления и исследования доказательств, нельзя не отметить, что на стадии проведения сторонами допросов свидетелей по делу возникает множество споров между сторонами в отношении правильности проведения данных допросов и соблюдения процессуальных прав каждой из сторон по делу при осуществлении данных действий.
В случае возникновения споров в отношении порядка осуществления процедуры допроса свидетелей сторон на стадии досудебного представления и исследования доказательств данные споры подлежат разрешению в порядке переговоров адвокатов сторон либо могут быть рассмотрены судом. В некоторых случаях сторона может заявить протест в отношении тех действий, которые совершаются противной стороной на стадии допроса свидетелей. Например, стороны часто используют аргумент о том, что информация, запрашиваемая противной стороной, защищается правом привилегии информации. В связи с этим, опираясь на правило, предоставляющее защиту привилегии, другая сторона вправе проинструктировать своего свидетеля по поводу того, что он не должен отвечать на такой вопрос.
В исключительных случаях сторона, возражающая против права противной стороны обращаться с вопросом определенного характера, вправе рассчитывать на то, что другая сторона прекратит задавать свидетелю подобные вопросы, оставив возможность обращения к свидетелю с таким вопросом во время осуществления судебного разбирательства .
--------------------------------
Hazard J.C., Jr., Taruffo M. Op. cit. P. 118.

Процедура подготовки доказательств также начинается по требованию стороны, требующей представления информации, которая может быть удостоверена письменными доказательствами. Требование о представлении определенных письменных доказательств должно включать указание на виды документов, с требованием о представлении которых обращается сторона. В случае если требование о представлении документов составлено в соответствии с правилами гражданского процесса, другая сторона обязана представить все документы, имеющиеся в ее распоряжении, которые идентифицированы в письменном требовании другой стороны.
Для того чтобы предотвратить возможность уклонения другой стороны от возложенной на нее обязанности представления доказательств, письменное требование стороны, как правило, исчерпывающе детализировано. Противная сторона вправе заявить протест, сославшись на то, что запрос другой стороны носит чрезвычайно широкий характер.
Заявление о неправомерно широком характере запроса противной стороны не освобождает сторону, заявляющую протест, от обязанности представить необходимый перечень документов, указанных в ее запросе. В случае если данной стороной не будут представлены необходимые документы, находившиеся в ее распоряжении, другая сторона получает право обращения к суду с заявлением о нарушении данной стороной норм гражданского процессуального права.
В связи с этим, как показывает судебная практика США, у сторон возникают широкие возможности использования компьютерной техники, осуществляется временный наем архивариусов специально в целях подготовки данных документов.
В гражданских делах по искам, предполагающим участие в деле представителей многочисленных групп лиц, у адвокатов часто возникает необходимость аренды специально оборудованного архива для хранения письменных доказательств по делу, которые могут представлять собой многочисленные тома документации.
Очень часто процедура досудебного представления и исследования доказательств вызывает подозрения у каждой из сторон в злоупотреблениях другой стороны по делу. Возможен риск мошенничества и подделки отдельных копий документов в наш век широкого распространения копировальной техники. Мошенничество, выразившееся в подделке документов, в случае, если оно было выявлено на стадии представления и исследования доказательств, может повлечь за собой серьезные судебные санкции .
--------------------------------
Hazard J.C., Jr., Taruffo M. Op. cit. P. 119.

Нарушения в форме мошенничества на стадии досудебного представления и исследования доказательств встречаются нечасто, наиболее распространенными являются другие правонарушения, например чрезвычайно завышенные требования, касающиеся представления доказательств, составляющих огромные списки документов, значительная часть которых не имеет большого доказательного значения по делу. Такие неосновательные требования на стадии досудебного представления доказательств могут быть ограничены определением суда.
Если процесс досудебного представления сторонами доказательств проходит исключительно напряженно, в обстановке повышенной конфликтности, судом для осуществления данной процедуры может быть назначен арбитр. Кроме того, суд вправе налагать штрафные санкции за любые допущенные сторонами на данной стадии гражданского процесса нарушения, включая сумму адвокатских гонораров, неосновательно уплаченную одной стороной по вине противной стороны.
Необходимо отметить, что процессуальный механизм процедуры досудебного представления и исследования доказательств в США настолько отлажен, что конфликтные ситуации и споры возникают нечасто и при подготовке к рассмотрению большинства гражданских дел процедура досудебного представления доказательств проходит без инцидентов.
В окружных судах в различных штатах страны, в особенности в небольших городах, где адвокаты ежедневно вынуждены работать друг с другом в суде, процедура досудебного представления и исследования доказательств проходит совершенно без осложнений и представляет собой ежедневную рутину.
Основные конфликты на данной стадии возникают в тех случаях, когда досудебное представление и исследование доказательств осуществляется по крупным гражданским делам, имеющим общенациональное значение. Представление интересов сторон, как правило, крупных транснациональных корпораций, по таким делам осуществляется крупными юридическими фирмами, многие из которых также фактически являются транснациональными корпорациями. В таких случаях, несмотря на то что стороны пытаются тщательно соблюдать процессуальные правила досудебного представления доказательств и внимательно следят за соблюдением его правил друг другом, очень часто возникают конфликты, большинство из которых связано со спорами по вопросам использования процессуальных правил досудебного представления и исследования доказательств.

Если вы не нашли на данной странице нужной вам информации, попробуйте воспользоваться поиском по сайту:

Будылин С.Л. Рентгеновский луч права. Раскрытие доказательств в Росси и за рубежом // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2014. № 6. С. 56-97.

Коллеги, я написал статью о раскрытии доказательств в гражданском процессе:

«Рыболовные экспедиции» и «бои вслепую». Раскрытие доказательств в России и за рубежом

Статья готовится к публикации в «Вестнике ВАС» (предположительно, № 7). С любезного разрешения редакции выкладываю здесь проект статьи для обсуждения. Тема очень актуальная; в частности, она неоднократно обсуждалась на круглых столах М-Логос (где первые наброски этой статьи я представлял как тезисы).

Ниже привожу введение, содержание и заключение. По ссылке можно скачать проект статьи для предварительного ознакомления.

Критические замечания приветствуются. :)

Для разрешения гражданско-правового спора суду нужно знать факты дела. А для установления фактов ему необходимы доказательства.[1] Эти доказательства, как правило, предоставляются суду сторонами процесса. Но где брать доказательства самим сторонам?

Очень часто доказательства, которые могли бы разрешить спор в пользу одной из сторон, находятся в руках у противной стороны. Типичный пример – иск миноритарного акционера к директору компании в связи с подозрениями в злоупотреблениях со стороны последнего («вывод активов» компании и т.п.): практически вся информация о сделках компании находится под контролем того самого директора, которого миноритарии подозревают в недобросовестности при заключении этих сделок.

В связи с этим право большинства стран мира, включая и Россию, предоставляет сторонам процесса некоторые возможности по принудительному получению друг от друга, а также и от третьих лиц, разного рода документов и прочих доказательств по делу. Но вот вопрос, насколько широки должны быть такие возможности?

С одной стороны, если у сторон вообще нет шансов получить доказательства друг от друга, то во многих делах суды будут просто не в состоянии справедливо разрешить спор, поскольку не смогут сколько-нибудь достоверно установить обстоятельства дела. Суд вынужден будет принимать решение, по существу, наугад, и исход такого процесса будет слабо предсказуем.

Критики процессуальных систем, не обладающих развитыми средствами раскрытия доказательств, говорят, что в этом случае правосудие превращается в «азартную игру» (game of chance) между сторонами процесса, что-то вроде орлянки. Стороны зачастую вынуждены вести «бой вслепую», сами не представляя всех реальных фактов дела, не говоря уже о том, чтобы доказать их суду. Это, конечно, означает весьма низкую эффективность судебной системы.

В лучшем случае при неопределенных фактах дела спор будет решаться на основании предустановленных правом доказательственных презумпций, а не на основании реальных фактов. Такой вариант, быть может, более предсказуем, но столь же малоэффективен.

С другой стороны, чрезмерно обширные возможности по раскрытию доказательств могут показаться несправедливыми по отношению к тем, на кого возложено это бремя. Подобный подход дает возможность стороне процесса донимать процессуального оппонента массированными требованиями о раскрытии доказательств, имеющих весьма слабое отношение к делу, в надежде найти хоть какой-то «компромат», а то и просто с целью измотать противника.

Подобные массированные запросы противники подобной системы раскрытия доказательств уничижительно именуют «рыболовными экспедициями» (fishing expedition). По-видимому, авторы метафоры представляли себе рыбака с огромной сетью, которую он забрасывает в море в надежде поймать золотую рыбку.

Такие «рыболовные экспедиции» действительно небезобидны в смысле эффективности судебной системы. Трудозатраты, да и прямые денежные расходы, на сбор доказательств, в том числе и в интересах своего процессуального оппонента, могут оказаться весьма обременительными, а то и просто неподъемными для стороны процесса. Этим вполне может воспользоваться, например, недобросовестный истец для навязывания ответчику внесудебного соглашения на несправедливых для ответчика условиях. В результате может оказаться, что слишком широкие возможности сторон по получению доказательств привели не к увеличению, а к снижению эффективности системы правосудия.

Существует ли золотая середина между этими двумя крайностями? Видимо, существует, но относительно того, где именно она находится, мнения расходятся. Об этом свидетельствует и разнообразие подходов разных стран к этому вопросу.

Спектр возможностей по получению сторонами доказательств друг от друга очень сильно варьируется в зависимости от страны. В одних странах, например в России, эти возможности крайне ограничены, и на практике стороны почти всегда полагаются лишь на доказательства, имеющиеся «на руках» у них самих. В других странах, например в США, эти возможности, напротив, необычайно широки, в результате чего работа по сбору и предоставлению доказательств составляет значительную часть издержек, связанных с судебным процессом. Так, расходы корпорации на сбор и предоставление доказательств миноритарию по его иску могут вылиться в немалую сумму (в конечном счете ложащуюся, замечу, на акционеров корпорации).

В последние десятилетия мир стремительно изменяется. В частности, увеличивается общее число коммерческих транзакций и их сложность; в связи с этим совершенствуется гражданское законодательство различных стран; увеличивается число и сложность судебных споров. Некоторые судебные системы с развитыми возможностями по раскрытию доказательств начинают казаться слишком затратными и неповоротливыми. Некоторые другие, с ограниченными возможностями по получению доказательств, наоборот, с трудом справляются с усложняющимися спорами ввиду недостаточного доступа к фактам.

Страны прилагают усилия по увеличению эффективности своих судебных систем, в том числе в части правил раскрытия информации в судебном процессе. Некоторые юрисдикции (например, Англия), традиционно предоставлявшие весьма широкие возможности по раскрытию информации, в последнее время (начиная с 1999 года) пошли на некоторое сокращение этих возможностей с целью уменьшить издержки сторон и ускорить судебное разбирательство. Даже в США были введены (1983, 1993 годы) некоторые возможности по ограничению объема раскрываемой информации на основе принципа пропорциональности. Германия, напротив, в 2002 году несколько расширила возможности по раскрытию информации, хотя до Англии, а тем более США, ей в этом отношении по-прежнему очень далеко. Россия также предпринимает некоторые – пока, впрочем, довольно робкие – шаги по расширению возможностей сторон, в настоящее время скорее символических, по принудительному получению доказательств друг от друга.

В этой статье мы сравним правила раскрытия доказательств в гражданском процессе Англии, США, Германии и России. В основном мы будем обсуждать раскрытие документальных доказательств, но отчасти затронем также доказательства в виде свидетельских показаний и др. На основании этого анализа будут сделаны некоторые предложения в части усовершенствования российского процессуального права.

США

Англия

Германия

Россия

Заключение

В США стороны гражданско-правового спора имеют широчайшие возможности по досудебному истребованию доказательств друг у друга. Раскрытие доказательств обычно происходит без прямого участия суда, но при необходимости может быть выпущен судебный приказ об истребовании доказательств. Обязанности по раскрытию доказательств весьма обременительны, но в результате стороны процесса приходят к основному судебному заседанию с весьма полным пониманием фактов дела.
В Англии действует оригинальная система досудебного раскрытия доказательств, согласно которой стороны, по общему правилу, должны самостоятельно отыскать в своих архивах и раскрыть своему оппоненту документальные доказательства в поддержку как собственной позиции, так и позиции оппонента. Объем раскрытия доказательств может регулироваться судьей в зависимости от конкретного дела. В дополнение к этому существует целый спектр инструментов по принудительному истребованию доказательств у сторон процесса и третьих лиц.
В Германии доказательства у стороны процесса или третьего лица могут быть истребованы судом по ходатайству заинтересованной стороны. При принятии решения об удовлетворении такого ходатайства или об отказе в его удовлетворении суд принимает во внимание как важность истребуемого документа ля рассматриваемого дела, так и интересы стороны или третьего лица (например, соображения конфиденциальности или обременительность раскрытия документов).
В России, согласно АПК, доказательства у стороны процесса или третьего лица могут быть истребованы судом по ходатайству заинтересованной стороны (как и в Германии). На практике возможности по истребованию доказательств ничтожны, так как суды неохотно применяют истребование доказательств, а стороны (и третьи лица) порой просто отказываются выполнять требования суда о предоставлении доказательств. Несмотря на некоторые полезные шаги, предпринятые ВАС РФ для мотивации сторон к раскрытию доказательств по требованию суда, ситуация в этом отношении остается неудовлетворительной.
Для повышения эффективности российской (арбитражной) судебной системы необходимы меры по расширению возможностей сторон по получению доказательств друг от друга и третьих лиц. Для начала имеет смысл хотя бы наладить более широкое использование тех возможностей, которые уже предусмотрены АПК. Также представляется необходимым ужесточение санкций (в настоящее время почти символических) за неподчинение требованию суда о предоставлении доказательств.

[1] Об установлении фактов судами различных стран см.: Будылин С.Л. Внутреннее убеждение или баланс вероятностей? Стандарты доказывания в России и за рубежом // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2014. № 3. С. 25-57; № 4. С. 34-67.

В англо-американском гражданском праве преюдиция действует в двух формах. (Английская практика не вполне тождественна американской, а в США не является полностью идентичной практика различных штатов, но я на этих нюансах подробно не останавливаюсь, ориентируясь в основном на общеамериканскую практику.)

Общая идея преюдиции состоит в том, что споры, ранее разрешенные судом, не подлежат разрешению заново в новом процессе. Разумеется, для этого первое решение должно быть вынесено компетентным судом; оно также должно быть окончательным и не подлежащим дальнейшему обжалованию. Логика состоит в том, чтобы избежать непроизводительных затрат судебных ресурсов и обеспечить справедливость рассмотрения споров по отношению к сторонам процесса.

Преюдиция и косвенный эстопель

Говоря о преюдиции, следует различать преюдициальное значение судебного решения в целом, с одной стороны, и отдельных установленных им фактов и высказанных в нем правовых позиций, с другой стороны.

Доктрина res judicata (claim preclusion) относится к судебному решению в целом и означает запрет на рассмотрение споров между теми же лицами по тем же основаниям.

Если новый иск относится к той же сделке, но истец требует другой меры судебной защиты (remedy) в новом иске, такой иск тоже не допускается. Запрет также распространяется на лиц, связанных общим интересом (in privity) со сторонами исходного процесса.

Здесь все относительно просто, и далее мы этот вид преюдиции не обсуждаем.

Доктрина collateral estoppel (issue estoppel, issue preclusion) (переведу это как "косвенный эстопель") относится к отдельным вопросам (issue) права или факта, разрешенным судами ранее.

Эти вопросы не могут быть предметом спора между теми же лицами в новом процессе (хотя состав сторон в двух процессах не обязан быть полностью тождественным). Запрет также распространяется на лиц, связанных общим интересом (in privity) со сторонами исходного процесса. Понятие это довольно широкое и может включать, например, агента, аффилированную компанию и т.д.

Доктрина действует как процессуальный запрет лицу утверждать определенные вещи (estoppel), в данном случае оспаривать правильность разрешения вопроса в предшествующем процессе. О применении доктрины заявляет заинтересованная сторона. Это может быть как истец («наступательный косвенный эстопель», offensive collateral estoppel), так и ответчик («оборонительный косвенный эстопель», defensive collateral estoppel).

Очень важно, что преюдиция распространяется только на вопросы, разрешение которых было необходимо для вынесения первого решения. Сформулированные в решении заключения о фактах и правовые позиции, без которых суд мог обойтись при вынесении первого решения, не имеют преюдициального значения.

Для применения доктрины вопрос должен активно обсуждаться сторонами в первом процессе. Если вопрос решен без обсуждения (например, по неявке стороны), то есть сторона не имела возможности аргументировать свою позицию или предъявить доказательства, преюдиция в отношении таких вопросов не действует.

Как упоминалось выше, согласно традиционной версии доктрины, стороны спора (то есть лицо, заявляющее о применении преюдиции, и лицо, на которое распространяется запрет оспаривания) должны быть участниками процесса, в котором было вынесено первое решение (или связанными с ними лицами). Однако в настоящее время американские (но не английские) суды в определенных случаях допускают отклонения от этого правила. В этом случае говорят о «невзаимном косвенном эстопеле» (non-mutual collateral estopel).

Дело о «невзаимном оборонительном косвенном эстопеле» (non-mutual defensive collateral estoppel)

Верховный Суд США. Blonder-Tongue Laboratories, Inc. v. University of Illinois Foundation, 402 U. S. 313 (1971).

Университет владел патентом на антенну. В предшествующем споре с предполагаемым нарушителем патентных прав университета суд разрешил дело не в пользу правообладателя, признав патент недействительным ввиду «очевидности» решения. Еще до окончания того процесса университет предъявил иск другому предполагаемому нарушителю.

Судья первой инстанции, основываясь на традиционном правиле «взаимности», отказался применить преюдицию и разрешил вопрос в пользу университета. Однако апелляция и Верховный Суд сочли, что применение «невзаимного эстопеля» допустимо, если университет имел «честную возможность» защитить свою позицию в первом деле ("a fair opportunity procedurally, substantively and evidentially to pursue his claim the first time"). Дело было направлено на новое рассмотрение.

Дело о «невзаимном наступательном косвенном эстопеле» (non-mutual offensive collateral estoppel)

Верховный Суд США. Parklane Hosiery Co. v. Shore, 439 U.S. 322 (1979)

Акционер предъявил иск компании, обвиняя ее в предоставлении ложной информации в уведомлении о собрании (proxy statement). Параллельно аналогичный иск подала Комиссия по ценным бумагам (SEC) и выиграла его, получив деклараторное решение в свою пользу (суд был без присяжных). После этого истец в первом процессе потребовал применения преюдиции по этому вопросу («невзаимный наступательный косвенный эстопель»). Суд первой инстанции отказался удовлетворить ходатайство истца, сочтя, что его удовлетворение нарушило бы конституционное право ответчика на суд присяжных. Апелляция, а затем и Верховный Суд встали на сторону истца.

В частности, Верховный Суд указал, что «взаимность» более не является обязательной. Однако отношение к «оборонительному» и «наступательному» применению преюдиции в этом случае разное. «Оборонительная преюдиция», когда ответчик ссылается на то, что вопрос уже был разрешен не в пользу истца, допускается без проблем. Но если на предыдущее решение не в пользу ответчика ссылается истец («наступательная преюдиция»), то применение преюдиции может оказаться нечестным по отношению к ответчику.

Согласно Верховному Суду, «невзаимный наступательный косвенный эстопель» допускается на усмотрение суда. При этом преюдиция не применяется, если истец мог легко присоединиться к первому иску, или если применение преюдиции по другим причинам несправедливо по отношению к ответчику. Суд счел, что в данном случае ответчик имел «полную и честную» возможность аргументировать свою позицию в споре с Комиссией, а потому не может повторно требовать разрешения этого вопроса.

«Перекрестная преюдиция»

Имеют ли судебные решения по уголовным делам преюдициальное значение для гражданских дел и наоборот?

Согласно английскому правилу, не имеют. Формальным основанием служит отсутствие «взаимности», то есть иные участник процесса (в гражданском деле истец – частное лицо, а уголовный процесс ведется от лица государства). Логически отсутствие преюдиции можно также обосновать разницей в процессуальных правилах в гражданских и уголовных делах, в том числе в стандартах доказывания.

Если нет жесткой преюдиции, может ли судебный акт использоваться хотя бы как доказательство в новом деле? В Англии, вообще говоря, не может.

Hollington v F Hewthorn and Co Ltd [1943] KB 587 (C.A.).

Истец, сын которого погиб в автокатастрофе, в деликтном иске против виновника аварии хотел приобщить в качестве доказательства приговор ответчику за неосторожное вождение в связи с той же аварией. Суд отказал признать доказательство допустимым, сославшись на то, что приговор представляет собой «мнение» (судьи) и «показания с чужих слов» (со слов судьи).

Показания с чужих слов в Англии теперь по общему правилу разрешены. Однако «мнение» свидетель (не эксперт) высказывать, вообще говоря, не может.

Несмотря на серьезную критику указанного решения, в Англии оно и сегодня сохраняет силу.

См.: Secretary of State for Trade and Industry v Bairstow [2003] EWCA Civ 321 (11 March 2003) (see Para 15-27).

Есть некоторые исключения, предусмотренными писаным законом. Так, приговор в уголовном деле признается допустимым доказательством совершения преступления в исках о диффамации (когда истец требует коменсации за то, что его назвали преступником).

Civil Evidence Act 1968, art. 13.

В Америке ситуация совсем иная. Поскольку требование «взаимности» для применения «косвенного эстопеля» в большинстве штатов упразднено, формальных препятствий для «перекрестной преюдиции» нет, и основным соображением для определения применимости преюдиции становится вопрос о том, насколько лицо имело возможность защитить свою позицию в уголовном процессе.

В большинстве штатов обвинительный приговор считается преюдициальным для последующих гражданских исков в части вопросов, фактически обсуждавшихся в уголовном деле.

Zinger v. Terrell, 336 Ark. 423, 428, 985 S.W.2d 737, 740 (1999).

Дочь совместно со своим приятелем убила свою мать, инсценировав ограбление, в надежде получить деньги по ее страховке. Преступление было раскрыто и преступники были осуждены на пожизненное заключение. Дочь тем не менее потребовала денег по страховке, утверждая, что она не убивала мать (убийце страховая выплата не полагается). Суды признали, что вынесенный приговор не позволяет дочери требовать денег по страховому полису. Деньги были выплачены другим наследникам.

Иначе говоря, если подсудимый осужден за совершение определенных действий (убийство, причинение смерти по неосторожности, побои, поджог и т.п.), то в последующем гражданском споре он не может отрицать совершение этих действий. Также он не может отрицать «намеренность» своих действий, установленную в уголовном процессе. Этот вопрос весьма актуален в делах, где ответственность страховой компании зависит от того, намеренными ли были действия причинителя вреда.

Mead v. Farmers Union Mut. Ins. Co., 2000 ND 139, 613 N.W.2d 512, 515 (N.D. 2000).

Отмечу, что в некоторых штатах преюдиция в части установленного судом намерения осужденного распространяется на жертв преступления. В последующем гражданском иске к страховой компании они не могут требовать возмещения на том основании, что причинение им вреда якобы не было намеренным. Технически этот вывод основан на парадоксальной идее, что жертвы «связаны» (in privity) с осужденным общим интересом – в том смысле, что он, по-видимому, уже приложил все возможные усилия для доказательства ненамеренности своих действий.

Ohio Casualty Ins. Co. v. Clark, 1998 ND 153, 583 N.W.2d 377, (N.D. 1998).

Осужденный в уголовном деле, как правило, не может доказывать неправомерность его ареста в гражданском иске к офицеру полиции и т.п.

Mays v. Clanton, 609 S.E.2d 453 (N.C. Ct. App. 2005).

Однако если приговор основан на признании вины, ситуация более спорная. В одних штатах такие приговоры считаются имеющими преюдициальный эффект, в других – нет. Логика непризнания преюдициального эффекта такого приговора состоит в том, что вопрос не обсуждался фактически в судебном процессе, да и вообще признание вины могло быть просто судебной тактикой.

Teitelbaum Furs, Inc. v. Dominion Ins. Co., 58 Cal. 2d 601, 375 P.2d 439 (Cal. 1962).

Не только признание вины, но и признание определенных фактов дела может быть использовано против осужденного в последующем гражданском деле (будь то иск к нему или его иск к полиции и т.п.).

А вот если приговор в уголовном деле был оправдательный, это не имеет решающего значения для последующего гражданского иска.

Rufo v. Simpson, 86 Cal.App.4th 573.

По тем же причинам факт, установленный судом в гражданском процессе, не имеет преюдициального значения для целей уголовного процесса.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: