Атрибуция ответственности судебная практика

Обновлено: 28.04.2024

рассмотрела в открытом судебном заседании дело по иску Микаеляна Ю.Б. к Ермак Ф.К. о расторжении договоров об оказании юридических услуг и взыскании уплаченных по договорам денежных сумм по кассационной жалобе Ермак Ф.К. на решение Тихорецкого городского суда Краснодарского края от 17 марта 2015 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 2 июля 2015 г.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Асташова С.В., выслушав Ермак Ф.К., поддержавшую доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации

Микаелян Ю.Б. обратился в суд с иском к Ермак Ф.К. о расторжении договоров об оказании юридических услуг, заключенных между ними в период с 6 ноября 2012 г. по 24 апреля 2014 г., и взыскании 1 695 000 руб., уплаченных истцом ответчику во исполнение указанных сделок, ссылаясь на то, что Ермак Ф.К. принятые на себя обязательства по этим договорам не исполнила, в добровольном порядке уплаченные ей денежные средства не вернула.

Ответчик иск не признала, указав, что исполняла обязательства надлежащим образом до тех пор, пока истец не отозвал у нее все необходимые для исполнения договоров документы.

Решением Тихорецкого городского суда Краснодарского края от 17 марта 2015 г., оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 2 июля 2015 г., исковые требования удовлетворены.

В кассационной жалобе Ермак Ф.К. ставится вопрос об отмене указанных выше судебных постановлений.

Определением судьи Верховного Суда Российской Федерации от 4 февраля 2016 г. в передаче кассационной жалобы Ермак Ф.К. для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отказано.

Определением заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федерации Нечаева В.И. от 24 июня 2016 г. определение судьи Верховного Суда Российской Федерации от 4 февраля 2016 г. отменено и кассационная жалоба Ермак Ф.К. с делом передана для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит, что имеются предусмотренные законом основания для удовлетворения кассационной жалобы и отмены состоявшегося по делу апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 2 июля 2015 г.

В соответствии со статьей 387 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального или процессуального права, повлиявшие на исход дела, без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов.

При рассмотрении данного дела такие нарушения норм материального и процессуального права допущены судом апелляционной инстанции.

Судом установлено и из материалов дела следует, что между сторонами 6 ноября 2012 г. заключен договор N 2/3, 14 марта 2013 г. заключены договоры N 2/5, 2/6, 2/7, 2/8, 2/9, 2/10, 2/11, 2/12, 24 апреля 2013 г. заключены договоры N 2/18 и 2/19, по условиям которых Ермак Ф.К. приняла на себя обязательства совершить действия по оформлению права собственности на земельные участки сельскохозяйственного назначения за лицами, указанными в приложениях к этим договорам, и по заключению этими лицами с истцом договоров аренды земельных участков, а заказчик - по оплате стоимости услуг из расчета 15 000 руб. за одну долю земельного участка (л.д. 14, 16, 18, 20, 22, 24, 26, 28, 34, 40, 42 т. 1).

Согласно приложениям к названным договорам они заключались в отношении следующих земельных участков, расположенных в с/о Братский Тихорецкого района Краснодарского края:

по договору N 2/3 - земельного участка с кадастровым номером <. >(78 участников общей долевой собственности (л.д. 39 т. 1));

по договору N 2/5 - земельного участка с кадастровым номером <. >(7 участников общей долевой собственности (л.д. 33 т. 1));

по договору N 2/6 - земельного участка с кадастровым номером <. >(11 участников общей долевой собственности (л.д. 44 т. 1));

по договору N 2/7 - земельного участка с кадастровым номером <. >(8 участников общей долевой собственности (л.д. 38 т. 1));

по договору N 2/8 - земельного участка с кадастровым номером <. >(12 участников общей долевой собственности (л.д. 36 т. 1));

по договору N 2/9 - земельного участка с кадастровым номером <. >(21 участник общей долевой собственности (л.д. 30 т. 1));

по договору N 2/10 - земельного участка с кадастровым номером <. >(2 участника общей долевой собственности (л.д. 32 т. 1));

по договору N 2/11 - земельного участка с кадастровым номером <. >(3 участника общей долевой собственности (л.д. 37 т. 1));

по договору N 2/12 - земельного участка с кадастровым номером <. >(2 участника общей долевой собственности (л.д. 31 т. 1));

по договору N 2/18 - земельного участка с кадастровым номером <. >(3 участника общей долевой собственности (л.д. 27 т. 1));

по договору N 2/19 - земельного участка с кадастровым номером <. >(2 участника общей долевой собственности (л.д. 35 т. 1)).

Услуги, подлежащие оказанию по договорам, включали в себя подготовку документов и их представление для межевания данных земельных участков, постановки их на государственный кадастровый учет, регистрации права собственности за указанными в приложениях к договорам участниками долевой собственности, регистрации договоров аренды между собственниками земельных участков и Микаеляном Ю.Б. (пункт 2 названных договоров).

Во исполнение обязательств по договорам Микаеляном Ю.Б. передана Ермак Ф.К. часть денежных средств по сделкам в общей сумме 1 695 000 руб. (л.д. 52 - 56 т. 1).

Ермак Ф.К. совершала действия, направленные на исполнение обязательств по спорным сделкам, в том числе по межеванию земельных участков, постановке их на кадастровый учет, проведению общих собраний собственников земельных участков, представлению документов в учреждение Росреестра для регистрации права собственности.

Определением Тихорецкого городского суда Краснодарского края от 31 июля 2013 г. деятельность кадастрового инженера в отношении ряда земельных участков была приостановлена.

29 августа 2013 г. Ермак Ф.К. по требованию Микаеляна Ю.Б. передала ему все документы по названным выше договорам и, сославшись на пункты 5.1 заключенных договоров, уведомила его о своем освобождении от ответственности за неисполнение обязательств (л.д. 73, 74, 75 - 84 т. 1).

Удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции, сославшись на положения подпункта первого пункта 2 статьи 450 Гражданского кодекса Российской Федерации, указал, что обязательства по договорам об оказании юридических услуг Ермак Ф.К. не исполнила, в результате чего Микаелян Ю.Б. в значительной степени лишился того, на что вправе был рассчитывать при заключении данных договоров.

В обоснование этого вывода суд сослался также на решение Тихорецкого городского суда Краснодарского края от 25 сентября 2013 г. по гражданскому делу N 2-755/13, которым признаны недействительными проекты межевания названных выше земельных участков (кроме земельного участка с кадастровым номером <. >), а также решения ФГБУ "Федеральная кадастровая палата Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии" по Краснодарскому краю о постановке на кадастровый учет земельных участков с кадастровыми номерами: <. >.

Этим же решением суда аннулированы сведения государственного кадастра недвижимости о земельных участках с кадастровыми номерами: <. >. Данное решение оставлено без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 19 декабря 2013 г. (л.д. 12 - 37, 38 - 40 т. 2).

Суд апелляционной инстанции согласился с такими выводами суда первой инстанции.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит, что судами первой и апелляционной инстанций допущены существенные нарушения норм материального и процессуального права.

В соответствии с подпунктом 1 пункта 2 статьи 450 Гражданского кодекса Российской Федерации, на который сослались суды первой и апелляционной инстанций, по требованию одной из сторон договор может быть изменен или расторгнут по решению суда только при существенном нарушении договора другой стороной.

Удовлетворяя исковые требования, суд основывался только на отсутствии желаемого истцом результата юридических услуг, оказываемых ответчиком.

Однако такой подход является ошибочным.

Общественные отношения по поводу оказания юридических услуг в качестве обособленного предмета правового регулирования в действующем законодательстве не выделены, вследствие чего к ним подлежат применению общие положения Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении (главы 21, 22), а также общие положения о возмездном оказании услуг (глава 39 названного кодекса) с учетом специфики юридических услуг, результат которых зависит не только от исполнителя, но и от других лиц, действующих своей волей и в своих интересах, а также от государственных органов и должностных лиц, действующих в соответствии с возложенными на них обязанностями в пределах предоставленных им полномочий и в рамках дозволенного усмотрения.

Согласно пункту 1 статьи 779 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору возмездного оказания услуг исполнитель обязуется по заданию заказчика оказать услуги (совершить определенные действия или осуществить определенную деятельность), а заказчик обязуется оплатить эти услуги.

Пунктом 1 статьи 782 этого же кодекса предусмотрено, что заказчик вправе отказаться от исполнения договора возмездного оказания услуг при условии оплаты исполнителю фактически понесенных им расходов.

Как установлено судом и следует из материалов дела, ответчик до отзыва у нее заказчиком документов совершала действия, направленные на исполнение принятых по договорам обязательств.

В обоснование возражений ответчик представила доказательства, подтверждающие отзыв истцом у нее всех документов, необходимых для исполнения услуг, а также акт приема-передачи документов ответчиком истцу (л.д. 75 - 84 т. 1).

При этом ответчик ссылалась на то, что таким образом Микаелян Ю.Б. в одностороннем порядке отказался от исполнения заключенных между ними договоров, а также нарушил пункт "а" раздела 3 этих договоров, обязывающих заказчика обеспечить исполнителя всем необходимым для выполнения данных ему поручений, предусмотренных договором, в том числе документами, устанавливающими и подтверждающими права указанных в договорах лиц на земельные участки, копиями паспортов, оригиналами нотариально удостоверенных доверенностей на лиц, указанных исполнителем, а также указать точное, не спорное местоположение земельных участков, в которых выделяются в натуре доли указанных в приложении собственников.

Пунктом 5.1 заключенных сторонами договоров предусмотрено, что в случае нарушения заказчиком обязательств, указанных в разделе 3 этих договоров, а также в случае смерти собственников земельных долей либо отмены доверенностей, либо истечения срока доверенностей, выданных на имя доверенного лица, указанного исполнителем, исполнитель освобождается от ответственности за исполнение обязательств по договору (либо за несвоевременное исполнение).

Указанным обстоятельствам судом оценки не дано, в то время как они имели существенное значение для разрешения спора.

В соответствии со статьей 431 Гражданского кодекса Российской Федерации при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.

Если правила, содержащиеся в части первой названной выше статьи, не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи, последующее поведение сторон.

Как следует из заключенных сторонами договоров оказания юридических услуг, они предусматривали совершение ответчиком определенных действий - подготовку и предоставление в различные органы документов, необходимых для межевания земельных участков, постановки на государственный кадастровый учет, регистрации права собственности, регистрации договоров аренды между собственниками земельных участков и заказчиком.

Указаний на то, что оплата по договорам поставлена в зависимость от результата этих действий, договоры не содержат.

В подтверждение совершения указанных выше действий ответчиком представлены кадастровые паспорта земельных участков, протоколы проведения общих собраний собственников земельных долей, доказательства, подтверждающие сдачу ею документов в учреждение Росреестра для регистрации права собственности.

Указанным обстоятельствам и представленным ответчиком доказательствам суд оценки не дал, сославшись лишь на отсутствие желаемого для заказчика конкретного результата.

Между тем такой результат зависит не только от исполнителя, но и от действий других органов, учреждений, физических и юридических лиц, в частности от волеизъявления владельцев земельных участков, от действий кадастрового инженера, решения общих собраний собственников, наличия или отсутствия возражений участников долевой собственности относительно местоположения выделяемых земельных участков, решений судов по искам и заявлениям третьих лиц и т.д.

При таких обстоятельствах взыскание с исполнителя юридических услуг суммы оплаты исходя лишь из недостижения желаемого для заказчика юридических услуг результата противоречит существу обязательства и особенностям предмета этих услуг.

Согласно части 1 статьи 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд апелляционной инстанции повторно рассматривает дело в судебном заседании по правилам производства в суде первой инстанции с учетом особенностей, предусмотренных главой 39 данного кодекса.

Повторное рассмотрение дела в суде апелляционной инстанции предполагает проверку и оценку фактических обстоятельств дела и их юридическую квалификацию (пункт 21 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июля 2012 г. N 13 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции").

Приведенные выше требования закона и разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации судом апелляционной инстанции при рассмотрении настоящего дела выполнены не были, решение суда, принятое с нарушением норм материального и процессуального права, оставлено без изменения.

С учетом изложенного, а также принимая во внимание необходимость соблюдения разумных сроков судопроизводства (статья 6.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит нужным отменить апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 2 июля 2015 г. с направлением дела на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Руководствуясь статьями 387, 388, 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации

Коллегия по экономическим спорам Верховного суда рассмотрела спор о добросовестности параллельных переговоров. Дело касалось ответственности за выход на поздней стадии из переговоров по сделке по продаже бизнеса. Экономколлегия разбиралась, можно ли считать отказ от сделки в такой ситуации недобросовестностью продавца. Спор может помочь сформировать пока вовсе не определенный правовой режим преддоговорной ответственности, считают эксперты.

Недобросовестность в переговорах: как это работает

Ответственность за недобросовестный выход из переговоров существует в большинстве стран континентальной Европы, и только в Великобритании к ответственности может привести разве что прямая ложь. В России такая ответственность появилась с 1 июня 2015 года со вступлением в силу ст. 434.1 ГК. Согласно статистике, предъявление исков о взыскании убытков, связанных с недобросовестным ведением переговоров, встречается в судебной практике достаточно редко. Еще меньше случаев, когда требования были полностью удовлетворены. Мы насчитали 11 таких случаев.

Причин медленного развития правоприменительной практики несколько. Во-первых, в отличие от некоторых других новелл кодекса ст. 434.1 появилась не как результат кодификации уже сложившейся практики, говорит Дмитрий Тапуть, юрист Petrol Chilikov Petrol Chilikov Федеральный рейтинг. группа Международные судебные разбирательства группа Семейное и наследственное право группа Частный капитал группа Международный арбитраж группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры - high market) × . «Законодатель предложил не опробованный участниками оборота механизм, было непонятно, как он будет применяться судами. При этом теоретически ГК и раньше допускал взыскание таких убытков на основании правил о деликтной ответственности». Вторая причина связана с первой, уверен Тапуть: ответственность за неожиданный выход из переговоров – это способ защиты, требующий тонкой настройки, речь идет о балансе интересов. С одной стороны, логика любых переговоров допускает возможность выхода из них даже на достаточно поздней стадии, ведение параллельных переговоров без раскрытия этого факта. С другой стороны, принцип добросовестности должен ограничивать чрезмерно оппортунистическое поведение сторон.

При этом, как разъяснил Верховный суд в п. 19 Пленума № 7, вина причинителя не презюмируется. Согласно абз. 2 п. 19 Постановления от 24 марта 2016 г. № 7, Пленум ВС указал на презумпцию добросовестности участников переговоров: «Предполагается, что каждая из сторон переговоров действует добросовестно и само по себе прекращение переговоров без указания мотивов отказа не свидетельствует о недобросовестности соответствующей стороны. На истце лежит бремя доказывания того, что, вступая в переговоры, ответчик действовал недобросовестно с целью причинения вреда истцу. Например, пытался получить коммерческую информацию у истца либо воспрепятствовать заключению договора между истцом и третьим лицо».

Вместе с тем в п. 2 ст. 434.1 ГК указаны исключения из этого общего правила для двух ситуаций, при которых бремя доказывания добросовестности своих действий возложено на ответчика, напоминает Иван Веселов.

1. Предоставление стороне неполной или недостоверной информации, в том числе умолчание об обстоятельствах, которые в силу характера договора должны быть доведены до сведения другой стороны.

2. Внезапное и неоправданное прекращение переговоров о заключении договора при таких обстоятельствах, при которых другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать.

Сложность применения статьи связана и с трудностью квалификации поведения как недобросовестного, считает Иван Веселов, партнер практики по разрешению споров ALUMNI Partners (ранее Bryan Cave Leighton Paisner) ALUMNI Partners (ранее Bryan Cave Leighton Paisner) Федеральный рейтинг. группа Антимонопольное право (включая споры) группа Арбитражное судопроизводство (средние и малые споры - mid market) группа ВЭД/Таможенное право и валютное регулирование группа ГЧП/Инфраструктурные проекты группа Земельное право/Коммерческая недвижимость/Строительство группа Интеллектуальная собственность (Защита прав и судебные споры) группа Интеллектуальная собственность (Консалтинг) группа Международный арбитраж группа Налоговое консультирование и споры (Налоговые споры) группа ТМТ (телекоммуникации, медиа и технологии) группа Транспортное право группа Трудовое и миграционное право (включая споры) группа Цифровая экономика группа Банкротство (включая споры) (high market) группа Комплаенс группа Корпоративное право/Слияния и поглощения (high market) группа Международные судебные разбирательства группа Налоговое консультирование и споры (Налоговое консультирование) группа Природные ресурсы/Энергетика группа Семейное и наследственное право группа Уголовное право группа Фармацевтика и здравоохранение группа Финансовое/Банковское право группа Частный капитал 2 место По выручке 2 место По выручке на юриста (более 30 юристов) 5 место По количеству юристов Профайл компании × : «Сам критерий добросовестности может трактоваться совершенно по-разному судами (в зависимости от конкретных обстоятельств дела)».

П. 2 ст. 434.1 ГК устанавливает открытый перечень критериев недобросовестности при ведении переговоров. При выявлении одного из критериев суд имеет право прямо применить нормы п. 4 ст. 10 ГК о возмещении убытков, возникших вследствие злоупотребления правом. Таких составов в п. 2 ст. 434.1 ГК четыре:

Отсутствие явного намерения достичь соглашения с другой стороной.
Предоставление контрагенту переговоров неполной или недостоверной информации.
Намеренное умолчание об обстоятельствах, которые в силу характера договора должны быть доведены до сведения другой стороны.
Внезапное и неоправданное прекращение переговоров.

По п. 3 ст. 434.1 ГК сторона, которая ведет или прерывает переговоры о заключении договора недобросовестно, обязана возместить другой стороне причиненные этим убытки. Речь идет о расходах, которые понесла другая сторона в связи с ведением переговоров или при утрате возможности заключить договор с третьим лицом. Пленум ВС указал, что перечень ситуаций отнюдь не исчерпывающий. Согласно разъяснениям, потерпевший должен быть поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы не вступал в переговоры с недобросовестным контрагентом.

Юлий Ровинский, адвокат практики разрешения споров и международного арбитража ART DE LEX ART DE LEX Федеральный рейтинг. группа Антимонопольное право (включая споры) группа Земельное право/Коммерческая недвижимость/Строительство группа Комплаенс группа Разрешение споров в судах общей юрисдикции группа Санкционное право группа ТМТ (телекоммуникации, медиа и технологии) группа Транспортное право группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры - high market) группа Банкротство (включая споры) (high market) группа Корпоративное право/Слияния и поглощения (high market) группа Международные судебные разбирательства группа Природные ресурсы/Энергетика группа Финансовое/Банковское право × , также указывает на сложность доказывания как основную проблему в подобных делах: «Заявитель должен не только доказать недобросовестное поведение при ведении переговоров, но и факт причинения убытков. Не всегда убытки кристаллизуются в виде расходов на юристов, это могут быть убытки в виде упущенной возможности заключить договор с третьим лицом. Однако пока суды не очень активно взыскивают убытки даже в более очевидных случаях».

«Пока здесь нет предсказуемости, бизнес, вероятно, будет нечасто обращаться к этому способу защиты», – Дмитрий Тапуть, Petrol Chilikov.

Эксперты сходятся в признании необходимым выработки критериев признания выхода из переговоров недобросовестным, что могло бы снизить неопределенность и исключить риски, сформировав полезную практику. Такая возможность представилась при рассмотрении нового дела в Верховном суде.

В делах о недобросовестном ведении переговоров суд в наибольшей степени может реализовать свою дискрецию, поскольку оценить поведение стороны сделки может только суд. Стандарт недобросовестности должен быть настроен так, чтобы не попирать принцип автономии воли. Например, продавец может вести переговоры одновременно с несколькими лицами в поисках лучших условий. Возлагать при этом на него обязанность раскрывать эту информацию представляется чрезмерным.

Юлий Ровинский, адвокат Art de Lex

Неоправдавшиеся ожидания и напрасные расходы

Павел Плетнев, несостоявшийся покупатель фитнес-клуба «Аква-Ферст» рядом с Павелецким вокзалом, требовал взыскать убытки более 0,5 млн руб. за то, что продавцы – ООО «Юниверсал-аква», «Юниверсаква» и их участники – внезапно, по его мнению, прекратили переговоры и продали клуб другому лицу на более выгодных для себя условиях. Плетнев собирался купить клуб за 52 млн руб. Из двух вариантов (приобрести 100% долей в обоих обществах (одному принадлежали активы, другое ими управляло) или купить все активы, забрать уже действующих клиентов и права аренды) покупатель остановился на втором. Для осуществления плана он подал заявление о регистрации двух ООО, с помощью которых был намерен управлять бизнесом.

Стороны согласовали все условия сделки, в том числе договорились о цене и порядке оплаты. Была определена дата подписания договора, но за неделю до этого дня продавцы вышли из переговоров, отказавшись от продажи. Как утверждал покупатель, «внезапно и неоправданно». Клуб продали другому покупателю на более выгодных для компаний условиях с повышением цены. Такие условия Плетневу не предлагали, обратил внимание он и подал в суд, чтобы взыскать убытки. Он указал, что продавцы скрывали факт параллельных переговоров, из-за чего он фактически зря потратился на юристов: 500 000 руб. невозвратного аванса он отдал за услуги компании «Люди дела», которая содействовала ему при переговорах и составлении нужных бумаг.

Три инстанции истцу отказали (дело № А40-98757/2018). Они ссылались на разъяснения Пленума и ГК, из которых следует, что для ответственности за недобросовестные переговоры по ст. 434.1 ГК необходимо наличие одновременно таких условий, как неоправданность прекращения переговоров и наличие обстоятельств, при которых другая сторона не могла разумно ожидать их прекращения. Суды обратили внимание, что доказать недобросовестность стороны должен истец, а заявителю этого не удалось. В апелляции также отметили, что само по себе прекращение переговоров не говорит, что сторона ведет себя недобросовестно. Также суды отметили, что истец затягивал переговоры.

Деньги важнее симпатий?

Плетнев обжаловал в ВС судебные акты, сославшись на то, что суды неправильно применили положения ст. 434.1 ГК. В ней не говорится, что сторона может прекратить переговоры при их затянутости или заключении более выгодной сделки с другим лицом, так что эти доводы не такие важные, считал он. «Единственное, что позволяет стороне выйти из переговоров (прекратить переговоры) без возмещения убытков, – это добросовестное поведение этой стороны», – говорится в определении о передаче. По мнению заявителя, судам следовало оценить добросовестность ответчиков. В частности, то, что они не сообщили о ведении параллельных переговоров.

Умолчание о параллельных переговорах Плетнев и расценивает как предоставление неполной информации по пп. 1 п. 2 ст. 434.1 ГК. Он также считает, что ответчики должны были предложить ему купить клуб по той цене, по которой его в итоге продали третьему лицу. Он был готов заплатить больше, возможности позволяли повысить цену еще на 20 млн руб.

«В экономических отношениях не надо учитывать фактор «понравился или нет», главное – стабильность гражданского оборота», – объяснял суду представитель заявителя. Симпатия и антипатия есть, но стабильность гражданского оборота должна быть основана на понятных правилах. В опрос, нравится мне кто-то или нет, – это вопрос второго порядка, заявил он .

Ответчики не согласились с фактами, которые привел заявитель. Они указали, что переговоры с Плетневым затягивались, поскольку он не хотел соглашаться на принципиальные для продавца условия, в том числе касающиеся перехода в клуб клиентов с ранее проданными абонементами. Отказ от последних мог повлечь сотни исков для прежнего владельца. Они также объяснили, что сделка с покупателем была заключена очень быстро – фактически за пять дней. Как только стало понятно, что новый покупатель пошел на все условия продавца, Плетневу сообщили о выходе из переговоров. Ст. 434.1 направлена не на защиту от выхода из переговоров, а на защиту от их недобросовестного ведения, отметили представители продавца. Недобросовестности ответчика не было: он долго вел переговоры, пытаясь договориться, предоставлял все необходимые документы по запросу покупателя и проводил инвентаризацию. В итоге продавец просто согласился на более выгодную сделку.

«Что такое выгода? Это не только рубли, но и сроки: сделка за пять дней или за пять лет – это большая разница, плюс благонадежность контрагентов. Цена – это не единственный важный фактор, но и она была выше», – сказал представитель продавца.

В итоговом определении хотелось бы видеть какие-то маркеры, на которые смогут опираться суды нижестоящих инстанций при разрешении схожих вопросов, сходятся во мнении эксперты. Пока же дело вызывает немало опасений. «В определении о передаче суд отметил, что продавец не предложил первому потенциальному покупателю заключить сделку на условиях, которые предложил второй покупатель. Если такая позиция будет отражена в итоговом определении, то получится, что у первого вступившего в переговоры контрагента возникает некое преимущественное право на заключение договора», – опасается Юлий Ровинский.

Артем Карапетов предупреждает, что у сторон должна оставаться свобода взвешивать все риски и альтернативные варианты, передумать в последний момент, иначе можно создать риски, затрудняющие продвижение переговоров. «Будет страшно двигаться по ним к финальной точке, опасаясь, что на каком-то этапе мы пересечем границу, за которой закончить переговоры без того, чтобы не быть привлеченным к ответственности, будет нельзя», – пишет он в своем блоге.

Ключевой вопрос в подобных делах – это вопрос о том, давал ли один партнер другому некоторые прямо выраженные или конклюдентные гарантии или уверения в отношении того, что все по сути решено и сделка состоится, и создавал ли он тем самым защищаемые правом разумные ожидания в отношении заключения сделки. Если да, то выход из переговоров может быть действительно оценен как недобросовестный. Если же таких уверений не было, то каждая из сторон, сколь бы далеко ни продвинулись переговоры, должна быть готова к тому, что они неожиданно прекратятся по миллиону разных причин, включая просто потерю доверия или получение партнером более выгодных условий от третьих лиц.

Предприниматель и депутат местного заксобрания довел свой бизнес до банкротства. Суд разрешил привлечь его к субсидиарной ответственности, но вышестоящие инстанции это решение отменили, потому что кредиторы не смогли доказать причастность бизнесмена к выводу активов из подконтрольной ему фирмы. Теперь в споре разобрался Верховный суд. На заседании представитель депутата требовал предъявить доказательства причастности доверителя к выводу средств. А его оппонент возражал: «Конечно, письменных распоряжений он не мог давать». Судьи экономколлегии выслушали их и приняли решение.

В 2014 году Сергей Головачев, депутат Заксобрания Омской области, бизнесмен, учредил «Торгово-закупочную компанию «Синергия», которая занималась оптовой торговлей мясом и другой деятельностью в сфере сельского хозяйства. В конце 2014 года он переоформил компанию на подконтрольное АО «Группа Синергия». Через несколько лет фирмы начали испытывать финансовые трудности, а в 2017 торгово-закупочную компанию признали банкротом (дело № А46-10739/2017). Согласно данным Casebook, общая сумма требований – порядка 276 млн руб.

Денег в конкурсной массе не хватало, поэтому кредиторы решили пополнить ее за счет Головачева. Общество «Де Хес» обратилось в суд с заявлением о привлечении депутата к субсидиарной ответственности. Кредиторы обвинили Головачева в том, что именно он довел подконтрольное общество до критического состояния.

Арбитражный суд Омской области с этим согласился. Первая инстанция установила, что в результате контролирующего влияния Головачева на руководство «Синергии» она заключила несколько подозрительных сделок по выводу денег со счетов. В общей сложности было выведено порядка 400 млн руб., что и привело общество к банкротству.

При этом схемы по выводу денег не были сложными. Примерно половину «Торгово-закупочная компания «Синергия» направила напрямую на счета материнской «Группы Синергия». А еще подконтрольное Головачеву общество перевело 30 млн руб. прямо на его счет и погасило несколько его долгов перед кредиторами.

Суд пришел к выводу: Головачев создал и поддерживал в «Синергии» такую систему управления, которая изначально была нацелена на «систематическое извлечение выгоды» другими членами холдинга во вред должнику и его кредиторам.

Бремя доказывания

Также, по мнению апелляционного суда, совершенные в пользу самого Головачева сделки не прошли тест на критерий существенности применительно к масштабам деятельности должника. Проще говоря, их цена была слишком мала, чтобы привлечь депутата к «субсидиарке».

С этими выводами согласился суд округа. Тогда другой кредитор должника, Россельхозбанк, обратился в Верховный суд. В своей жалобе он указал, что суды неправильно распределили бремя доказывания. Кредитор настаивает: суды не могли и не должны были применять по отношению к нему повышенный стандарт доказывания. Ведь именно Головачев должен был опровергнуть те доводы, которые привел кредитор в обоснование необходимости привлечь его к ответственности, но этого не сделал.

«В соответствии со сложившейся судебной практикой для целей привлечения контролирующего лица к субсидиарной ответственности независимому кредитору достаточно представить согласующиеся между собой косвенные доказательства указанных фактов», – указал в жалобе заявитель.

Смещение акцентов

Суды необоснованно поставили возможность привлечения к субсидиарной ответственности в зависимость от наличия прямых доказательств, заявил юрист Россельхозбанка на заседании в Верховном суде 26 августа.

– При наличии презумпции доведения до банкротства и совокупности косвенных доказательств, – начал юрист.

– Кредиторы со своей задачей справились, – закончил за него председательствующий судья Иван Разумов.

По ходу привлечения остальных руководителей должника к субсидиарной ответственности открывается все больше новых обстоятельств, рассказал Александр Шевелев, юрист общества «32 Зернопродукт» и завода «Вега», других кредиторов. В частности, это новые подробности по сделке о перечислении 173 млн руб. от «Синергии» в «Группу Синергия». «Сейчас уже понятно, что эти деньги были выведены в офшоры и на счет юридической фирмы «Юрфикон», – заявил юрист.

«Имеются вступившие в законную силу решения судов, которые подтверждают, что это был не вывод денежных средств, а исполнение судебных актов, которые были направлены на разрешение вопросов относительно судьбы этих денежных требований», – не согласился Кирилл Войзбун, представитель Головачева.

«Головачев не мог не знать, куда уходят эти деньги, ведь он был главным бенефициаром всей группы.

Она зарабатывала деньги, которые потом выводились».

Суды неправильно сместили акценты на бремя доказывания, заявил представитель кредиторов. Но даже в этих условиях доказывать причастность или непричастность Головачева к сделкам должен был именно Головачев, а не кредиторы, уверен Шевелев.

Несущественная сделка на 30 млн

Войзбун не отрицал, что Головачев – это контролирующее лицо и конечный бенефициар. «Но надо не забывать: сам статус не означает, что сделки надо автоматически признать совершенными якобы под воздействием контролирующего лица», – продолжил он. Другими словами, статус контролирующего лица должен быть реализован на практике, подчеркнул юрист. Кредиторам неоднократно предлагалось предоставить доказательства непосредственного влияния, но они их предоставить не смогли. «Бремя доказывания было распределено справедливо», – настаивал Войзбун.

С этим не согласился Шевелев. По его мнению, достать прямые доказательства причастности Головачева к сделкам у кредиторов не выйдет. «В такой небольшой группе компаний, как «Синергия», распоряжения о сделках обычно даются устно. Конечно, он не оставлял письменных распоряжений, это понятно», – заявил представитель кредиторов.

Также, по словам Войзбуна, суд апелляционной инстанции «справедливо высказался», что перевод 30 млн руб. на счет Головачева не является существенной сделкой. «То есть не соблюдается критерий существенности, отсутствуют основания для привлечения к субсидиарной ответственности», – добавил он.

Но тройка судей экономколлегии с этими аргументами не согласилась. После непродолжительного совещания судьи ВС отменили акты апелляционного и кассационного судов. А это значит, что Головачев понесет субсидиарную ответственность по долгам «Торгово-закупочной компании «Синергия».

Одна из экспертов «АГ» полагает: в определении максимально четко выражен ориентир для судов, что при разрешении споров о признании недействительными подозрительных сделок должника недостаточно только ограничиться выяснением наличия или отсутствия заинтересованности контрагента. Другой заметил, что ВС глубже толкует нормы Закона о банкротстве и определяет заинтересованность контрагента через возможность самостоятельно определить последствия такой сделки. Третья полагает, что выводы Суда существенно расширяют возможности оспаривания сделок должника, а также периоды оспаривания сделок. Четвертый обратил внимание на вывод о том, что кратное отличие цены оспариваемой сделки от рыночной является основанием для возложения на ответчика бремени доказывания ее действительности. Пятый заметил, что ВС делает невозможной ситуацию, когда другая сторона сделки может получить прибыль от необдуманных действий продавца или покупателя.

28 апреля Верховный Суд вынес Определение № 305-ЭС21-21196 (2) по делу № А41-70837/2017 об оспаривании конкурсным управляющим сделки по продаже должником земельного участка по заниженной цене, в котором уточнил, какие признаки говорят об осведомленности покупателя о противоправности сделки.

В июне 2015 г. Андрей Егорчев приобрел у ООО «Константа» земельный участок за 426 тыс. руб. и зарегистрировал свои права на него. Позднее в рамках дела о банкротстве общества «Константа» конкурсный управляющий оспорил сделку купли-продажи со ссылкой на то, что она была совершена в целях причинения имущественного вреда правам кредиторов должника, а Андрей Егорчев не намеревался владеть, пользоваться и распоряжаться приобретенным имуществом.

Суд удовлетворил заявление управляющего, признав доказанность всей необходимой совокупности обстоятельств, в том числе неравноценность встречного исполнения и неподтвержденность наличия у покупателя земельного участка финансовой возможности его приобретения. Однако апелляция отменила это решение и отказала в удовлетворении требования конкурсного управляющего. Она указала на отсутствие доказательств осведомленности Андрея Егорчева о неплатежеспособности должника и наличия цели причинения вреда его кредиторам, учитывая получение встречного удовлетворения. Апелляция добавила, что цена договора при таких обстоятельствах значения не имеет. Кассация поддержала выводы апелляционного суда.

Рассмотрев кассационную жалобу общества «Константа», Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ напомнила, что квалифицирующими признаками подозрительной сделки являются ее направленность на причинение вреда имущественным правам кредиторов, осведомленность другой стороны о противоправной цели сделки и фактическое причинение вреда в результате ее совершения.

Сославшись на п. 7 Постановления Пленума ВАС РФ от 23 декабря 2010 г. № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона “О несостоятельности (банкротстве)”», Верховный Суд указал, что осведомленность контрагента должника о противоправных целях сделки может быть доказана через опровержимые презумпции заинтересованности сторон сделки между собой, знание об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках его неплатежеспособности или недостаточности у него имущества. При разрешении подобных споров, пояснил ВС, суду, в частности, следует оценить добросовестность контрагента должника, сопоставив его поведение с поведением абстрактного среднего участника хозяйственного оборота, действующего в той же ситуации разумно и осмотрительно. Стандарты такого поведения обычно задаются судебной практикой на основе исследования обстоятельств конкретного дела и мнений участников спора. Существенное отклонение от таких стандартов подозрительно и может указывать на недобросовестность такого лица в отсутствие убедительных доводов и доказательств о его разумности.

Верховный Суд указал, что в данном деле первая инстанция не установила заинтересованность Андрея Егорчева по отношению к должнику, однако учла, что кадастровая стоимость земельного участка превысила 1,4 млн руб., а средняя рыночная стоимость, по заключению специалиста, составляет почти 4 млн руб. «Таким образом, установленная спорным договором цена ниже кадастровой стоимости в три раза, рыночной – более чем в девять раз. Действия лица, приобретающего имущество по цене, явно ниже кадастровой и рыночной, нельзя назвать осмотрительными и осторожными. Многократное занижение стоимости отчуждаемого имущества должно породить у любого добросовестного и разумного участника гражданского оборота сомнения относительно правомерности такого отчуждения», – подчеркнул ВС.

Он добавил, что в подобной ситуации предполагается, что покупатель либо знает о намерении должника вывести свое имущество из-под угрозы обращения на него взыскания и действует с ним совместно, либо понимает, что менеджмент или иные контролирующие должника лица избавляются от имущества общества по заниженной цене по причинам, не связанным с экономическими интересами: «Соответственно, покупатель прямо или косвенно осведомлен о противоправной цели должника».

Конкурсный управляющий должника, обратил внимание Суд, приводил доводы о нахождении спорного имущества под арестом, об отсутствии как надлежащих доказательств оплаты имущества и поступления денежных средств должнику, так и финансовой возможности у Андрея Егорчева оплатить его. В связи с этим совокупность установленных обстоятельств спора и приведенных конкурсным управляющим доводов убедительно свидетельствовала о том, что отчуждение имущества, скорее всего, происходило по заниженной цене и направлено на вывод активов из конкурсной массы. Бремя их опровержения стоило переложить на Андрея Егорчева, настаивавшего на действительности сделки, который не представил уникальные характеристики недвижимости, которые объективно свидетельствовали бы о наличии индивидуальных особенностей, столь сильно снижающих ее стоимость.

Покупатель, заметил Суд, также не ходатайствовал о проведении судебной экспертизы рыночной стоимости имущества и не представил надлежащих доказательств его оплаты, как и не подтвердил добросовестность и разумность своих действий. «При этом даже получение должником платы на условиях, предусмотренных договором, в данном случае вывод суда первой инстанции о многократном превышении рыночной цены имущества над установленной договором не опровергало», – резюмировал ВС, который отменил судебные акты апелляции и кассации, оставив в силе определение первой инстанции.

Адвокат юридической группы «Яковлев и Партнеры» Елена Мякишева полагает, что позиция Верховного Суда является продолжением ранее сформированных им подходов в вопросе о признании недействительными сделок должника-банкрота. «В настоящее время вывод активов на лицо, чья заинтересованность по отношению к должнику очевидна, да еще и по заниженной цене – большая редкость. Должники уже понимают, что сделка с заинтересованным лицом будет легко оспорена, а на все последующие попытки спрятать имущество уже сформированы соответствующие меры противодействия. Поэтому значение приобретают косвенные обстоятельства, свидетельствующие о подозрительности сделки, например о том, что в обычных условиях такая сделка не была бы совершена», – пояснила она.

По мнению эксперта, в определении ВС изложен максимально четко выраженный ориентир для судов, что при разрешении споров о признании недействительными подозрительных сделок должника недостаточно только ограничиться выяснением наличия или отсутствия заинтересованности контрагента по сделке. «Необходимо исследовать, являлось ли поведение контрагента странным с точки зрения обычного разумного участника гражданского оборота. Также это определение ВС служит ориентиром для потенциальных покупателей. Если предлагается имущество по цене, которая существенно ниже его кадастровой стоимости, есть смысл собрать доказательства обоснованности такой цены: например, объект имеет ограничения в использовании, которые не учитывались при определении кадастровой стоимости, или кадастровая стоимость существенно завышена ввиду оценки “массовым” методом (для этого необходимо осуществить оценку рыночной стоимости). Осуществлять такие действия целесообразнее в момент совершения сделки, так как на момент ее последующего оспаривания возможность собрать необходимые доказательства может быть утрачена. Кроме того, значение имеет добросовестность приобретателя на момент совершения сделки», – полагает Елена Мякишева.

Управляющий партнер Bolshakov&Partners Андрей Большаков заметил, что при оспаривании подобного рода сделок важно установить реальную экономическую цель и последствия для кредиторов банкротящегося лица: «Подход апелляционного и кассационного судов формально соответствует п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве, которая требует установить заинтересованность другой стороны в сделке с целью причинить ущерб кредиторам. Но ВС толкует указанную норму глубже и определяет заинтересованность (связанность) другого лица через возможность самостоятельно определить последствия сделки с заниженной ценой и иными критериями, указывающими на ее подозрительность».

По словам эксперта, когда земельный участок продается в три раза ниже кадастровой стоимости и в девять раз ниже рыночной стоимости без фактического подтверждения оплаты даже никак не связанному с банкротом лицу, по сути, такая сделка направлена на причинение вреда кредиторам. «Такое решение выглядит соответствующим текущей практике по делам о банкротстве и должно способствовать тому, чтобы имущество не передавалось формально не связанным с банкротом лицам в ущерб интересам кредиторов», – подчеркнул Андрей Большаков.

Как указала партнер компании ProLegals Елена Кравцова, ранее судебная практика принимала в качестве доказательств осведомленности контрагента о неплатежеспособности должника, например, наличие незавершенных исполнительных производств, негативные финансовые показатели деятельности должника, а также наличие юридической или фактической аффилированности. «Совокупность таких доказательств позволяла говорить о презумпции осведомленности контрагента о цели причинения вреда. В этом же споре ВС изменил подход к презумпции, указав, что фактов снижения стоимости и неоплаты достаточно для вывода о недействительности сделки, предложив контрагенту опровергнуть данные факты, доказав свою добросовестность в подобной ситуации. Это существенно расширяет возможности оспаривания сделок должника, а также периоды оспаривания сделок. Ведь в связи с неравноценностью могли быть оспорены только сделки, совершенные в течение года до возбуждения дела о банкротстве», – заключила Елена Кравцова.

Она добавила, что подход ВС РФ существенно расширяет возможности оспаривания сделок за счет увеличения периода их совершения до трех лет в связи с возможностью переквалификации на другое основание, а также облегчения процессуальной работы арбитражного управляющего и кредиторов по доказыванию.

По мнению юриста юридической фирмы «Арбитраж.ру» Антона Кравченко, основной вывод в определении ВС РФ состоит в том, что кратное отличие цены оспариваемой сделки от рыночной указывает на осведомленность контрагента о ее порочности и является основанием для возложения на ответчика бремени доказывания действительности сделки: «Новым такой подход назвать нельзя, он был закреплен еще в абз. 3 п. 93 Постановления Пленума ВС РФ № 25 от 23 июня 2015 г. применительно к оспариванию сделок, совершенных в ущерб интересам представляемого, по правилам п. 2 ст. 174 ГК РФ».

Эксперт напомнил, что ранее Верховный Суд указал в Определении № 305-ЭС21-19707 по делу № А40-35533/2018, что критерий кратности является явным и очевидным для любого участника рынка, а следовательно, применим и к случаям оспаривания сделок должника по основаниям ст. 61.2 Закона о банкротстве. «Кроме того, тогда ВС РФ пришел к выводу, что необъяснимое двукратное или более отличие цены договора от рыночной должно вызывать “недоумение или подозрение у любого участника хозяйственного оборота”. Таким образом, в рассматриваемом случае Верховный Суд не занимался выработкой новых позиций, а лишь исправлял грубые ошибки судов нижестоящих инстанций», – заключил Антон Кравченко.

По словам эксперта, несмотря на публичность и заявляемую государством достоверность ЕГРН участники оборота не могут на 100% иметь защиту от правопритязаний других лиц, если они будут приводить доказательства отсутствия запретов на совершение сделки в госреестре. «ВС делает невозможной ситуацию, когда другая сторона сделки может получить прибыль от необдуманных действий продавца или покупателя. В такой сделке, по мнению Суда, необходимо сразу разглядеть противоправность, что в корне нарушает основные принципы гражданского законодательства», – убежден Андрей Саунин.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Асташова С.В.,

судей Марьина А.Н. и Киселева А.П.

рассмотрела в судебном заседании гражданское дело по иску Поерова Сергея Валерьевича к ООО "Мастер-Ком" о взыскании неустойки, компенсации морального вреда, штрафа

по кассационной жалобе Поерова Сергея Валерьевича на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 16 января 2017 г.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Марьина А.Н., выслушав объяснения Поерова С.В., поддержавшего доводы кассационной жалобы, объяснения представителя ООО "Мастер-Ком" Буниной В.Ф., возражавшей против удовлетворения кассационной жалобы, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации

Поеров С.В. обратился в суд с иском к ООО "Мастер-Ком" о взыскании неустойки, компенсации морального вреда, штрафа.

В обоснование своих требований истец указал, что 29 сентября 2014 г. стороны заключили договор участия в долевом строительстве, объектом которого является однокомнатная квартира <. >на 6 этаже секции 3 проектной площадью 44,25 м2, расположенная по адресу: <. >область, <. >. Поеров С.В. полностью оплатил стоимость объекта долевого строительства. Ссылаясь на неисполнение ответчиком своего обязательства по передаче квартиры в установленный договором срок - до 30 декабря 2015 г., истец просил суд взыскать с ООО "Мастер-Ком" в его пользу неустойку за период с 31 декабря 2015 г. по 18 июля 2016 г. в размере 438 724 руб., компенсацию морального вреда в размере 30 000 руб., штраф в размере 50% от суммы, присужденной судом.

Решением Подольского городского суда Московской области от 25 июля 2016 г. иск удовлетворен частично: с ООО "Мастер-Ком" в пользу Поерова С.В. взысканы неустойка в размере 438 724 руб., компенсация морального вреда в размере 2 000 руб., штраф в размере 50 000 руб., в удовлетворении остальной части исковых требований отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 16 января 2017 г. решение суда первой инстанции отменено, постановлено новое решение, которым в удовлетворении исковых требований отказано.

Определением судьи Верховного Суда Российской Федерации от 13 октября 2017 г. Поерову С.В. восстановлен срок подачи в Судебную коллегию по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации кассационной жалобы на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда от 16 января 2017 г.

В кассационной жалобе Поеров С.В. просит отменить указанное судебное постановление, как незаконное.

Определением судьи Верховного Суда Российской Федерации Горшкова В.В. от 23 января 2018 г. кассационная жалоба Поерова С.В. с делом передана для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы и возражений на нее, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит кассационную жалобу подлежащей удовлетворению.

В соответствии со статьей 387 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального права или норм процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов.

Такие нарушения допущены судом апелляционной инстанции при рассмотрении данного дела.

Одним из основополагающих принципов гражданского законодательства является принцип свободы договора, согласно которому граждане и юридические лица свободны в заключении договора (пункт 1 статьи 421 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В соответствии со статьей 422 Гражданского кодекса Российской Федерации условия договора определяются по усмотрению сторон, кроме случаев, когда содержание соответствующего условия предписано законом или иными правовыми актами.

По смыслу приведенных выше законоположений, свобода договора означает свободу волеизъявления стороны договора на его заключение на определенных сторонами условиях. Стороны договора по собственному усмотрению решают вопросы о заключении договора и его содержании, обязаны исполнять договор надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства.

Статьей 309 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правовых актов, а при отсутствии таких условий и требований - в соответствии с обычаями или иными обычно предъявляемыми требованиями.

Согласно части 1 статьи 4 Федерального закона от 30 декабря 2004 г. N 214-ФЗ "Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации" (далее - Закон об участии в долевом строительстве) одна сторона (застройщик) обязуется в предусмотренный договором срок своими силами и (или) с привлечением других лиц построить (создать) многоквартирный дом и (или) иной объект недвижимости и после получения разрешения на ввод в эксплуатацию этих объектов передать соответствующий объект долевого строительства участнику долевого строительства, а другая сторона (участник долевого строительства) обязуется уплатить обусловленную договором цену и принять объект долевого строительства при наличии разрешения на ввод в эксплуатацию многоквартирного дома и (или) иного объекта недвижимости.

На основании части 1 статьи 6 Закона об участии в долевом строительстве застройщик обязан передать участнику долевого строительства объект долевого строительства не позднее срока, который предусмотрен договором и должен быть единым для участников долевого строительства, которым застройщик обязан передать объекты долевого строительства, входящие в состав многоквартирного дома и (или) иного объекта недвижимости или в состав блока-секции многоквартирного дома, имеющей отдельный подъезд с выходом на территорию общего пользования, за исключением случая, установленного частью 3 данной статьи, предусматривающей изменение установленного договором срока.

В силу части 2 статьи 6 названного Закона в случае нарушения предусмотренного договором срока передачи участнику долевого строительства объекта долевого строительства застройщик уплачивает участнику долевого строительства неустойку (пени) в размере одной трехсотой ставки рефинансирования Центрального банка Российской Федерации, действующей на день исполнения обязательства, от цены договора за каждый день просрочки. Если участником долевого строительства является гражданин, предусмотренная данной частью неустойка (пени) уплачивается застройщиком в двойном размере.

Согласно пункту 2 части 4 статьи 4 Закона об участии в долевом строительстве договор участия в долевом строительстве должен содержать срок передачи застройщиком объекта долевого строительства участнику долевого строительства.

Из приведенных положений закона следует, что договор участия в долевом строительстве должен содержать условие о сроке передачи застройщиком объекта долевого строительства участнику этого строительства, то есть это условие является существенным для такого договора.

Как установлено судом и следует из материалов дела, 29 сентября 2014 г. между Поеровым С.В. и ООО "Мастер-Ком" заключен договор участия в долевом строительстве, согласно которому объектом долевого строительства явилась однокомнатная квартира <. >на 6 этаже секции 3 проектной площадью 44,25 м2, расположенная по адресу: <. >область, <. >, <. >. Цена договора составила 2 876 250 руб.

Оплата объекта долевого строительства Поеровым С.В. произведена в полном объеме, однако квартира ему застройщиком на момент рассмотрения спора судом передана не была.

Разрешая спор и удовлетворяя требования истца в части, суд первой инстанции исходил из того, что в установленный договором срок ответчик принятые на себя обязательств по договору участия в долевом строительстве не исполнил, квартира по акту приема-передачи истцу не передана. При этом суд не усмотрел оснований считать, что указанный в договоре срок передачи квартиры участнику долевого строительства (30 декабря 2015 г.) является технической ошибкой (опиской).

Отменяя решение суда первой инстанции и отказывая в удовлетворении иска, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что действительное волеизъявление сторон было направлено на указание в пункте 2.2 договора участия в долевом строительстве в качестве срока передачи квартиры истцу - до 30 декабря 2016 г., то есть что сторонами допущена описка в нумерации года, а поскольку с учетом установленной даты срок исполнения обязательства не наступил, судебная коллегия пришла к выводу об отсутствии оснований для удовлетворения иска.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит, что вышеуказанные выводы судом апелляционной инстанции сделаны с существенным нарушением норм материального и процессуального права, выразившимся в следующем.

Частью 1 статьи 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации определено, что постановление суда апелляционной инстанции выносится в форме апелляционного определения.

В апелляционном определении должны быть указаны в том числе мотивы, по которым суд пришел к своим выводам, и ссылка на законы, которыми суд руководствовался (пункт 6 части 2 статьи 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

В силу части 1 статьи 195 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации решение суда должно быть законным и обоснованным.

Таким образом, апелляционное определение должно соответствовать общим требованиям, предъявляемым к решению суда статьей 195 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, то есть должно быть законным и обоснованным.

Согласно пунктам 2 и 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. N 23 "О судебном решении" решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (часть 1 статьи 1, часть 3 статьи 11 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании (статьи 55, 59 - 61, 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов.

В соответствии с частями 1 и 2 статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении, в котором приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими.

В апелляционном определении должны быть указаны обстоятельства дела, установленные судом апелляционной инстанции, выводы суда по результатам рассмотрения апелляционных жалобы, представления, мотивы, по которым суд пришел к своим выводам, и ссылка на законы, которыми суд руководствовался (пункты 5 и 6 части 2 статьи 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

При вынесении судом апелляционной инстанции обжалуемого судебного постановления указанные выше требования закона и разъяснения Верховного Суда Российской Федерации соблюдены не были.

Обращаясь в суд с иском, Поеров С.В. ссылался на то, что договор долевого участия в строительстве он заключал на условии передачи объекта долевого строительства до 30 декабря 2015 г.

Представитель ООО "Мастер-Ком" Бунина В.Ф. с иском не согласилась и в возражениях на иск и своих объяснениях в судебном заседании указала, что в тексте договора допущена описка в дате передачи квартиры, вместо 2016 года ошибочно указан 2015 год.

Исходя из обоснования заявленных исковых требований и возражений против них юридически значимыми и подлежащими выяснению с учетом содержания спорных правоотношений сторон и подлежащих применению норм материального права обстоятельствами по настоящему делу являлись установление действительного волеизъявления сторон при заключении договора долевого участия в строительстве в части определения срока передачи объекта долевого строительства и надлежащее исполнение сторонами условий данного договора.

При этом единство воли истца и ответчика на установление иной даты передачи квартиры по договору участия в долевом строительстве, чем указанная в договоре, подлежало установлению судом на основании анализа всех фактических обстоятельств, подтверждающих реальность намерений сторон, а также оценки совокупности представленных доказательств.

Эти значимые для правильного разрешения дела обстоятельства судом апелляционной инстанции установлены не были. В нарушение требований части 4 статьи 67, части 4 статьи 198, пунктов 5 и 6 части 2 статьи 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации выводы суда об описке в нумерации года передачи квартиры не мотивированы, соответствующие доказательства не приведены.

Согласно статье 431 Гражданского кодекса Российской Федерации при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом. Если указанные правила не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи делового оборота, последующее поведение сторон.

Изложенные в данной норме правила толкования договора подлежат последовательному применению при соблюдении предусмотренных в ней условий.

Следовательно, в случае толкования условий договора путем их сопоставления с другими условиями договора и смыслом договора в целом суду следовало указать, на каком основании он пришел к выводу о неясности толкуемых условий исходя из буквального значения содержащихся в нем слов и выражений, а в случае толкования условий договора путем выяснения действительной воли сторон с учетом цели договора суду следовало указать, в связи с чем он пришел к выводу о невозможности определить содержание договора с использованием других правил его толкования.

При этом в силу приведенных положений статьи 431 Гражданского кодекса Российской Федерации подлежала установлению не только воля застройщика на заключение договора с определенным сроком исполнения, но и воля участника долевого строительства.

Это не было учтено судом апелляционной инстанции, который, толкуя условия договора участия в долевом строительстве о сроке передачи квартиры истцу, не указал, в чем состоит неясность указанного условия исходя из буквального значения содержащихся в нем слов в их обычно употребляемом смысле, не установил действительную волю сторон и цели договора с учетом фактических обстоятельств дела, не истолковал условие о сроке этого договора по правилам, изложенным в статье 431 Гражданского кодекса Российской Федерации, и не дал оценку вопросу о том, подлежит ли это условие толкованию исходя из буквального значения содержащихся в нем слов и выражений, иных условий и смысла договора в целом или путем выяснения действительной воли сторон с учетом их взаимоотношений и цели договора.

Данные обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела, не получили надлежащей оценки суда апелляционной инстанции, допущенные нарушения норм материального и процессуального права являются существенными, они повлияли на исход дела, и без их устранения невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, в связи с чем принятое судом апелляционной инстанции решение подлежит отмене.

Поскольку в связи с допущенными ошибками в применении норм материального права и соблюдении норм процессуального права остальные доводы апелляционной жалобы ответчика, в том числе и о размере присужденных сумм, не были рассмотрены, дело подлежит направлению на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: