Принцип судебной истины в гражданском и арбитражном процессе

Обновлено: 02.10.2023

Принцип судебной истины. Суд может законно применять юридическую норму не к каким-то абстракциям, а к конкретным юридическим фактам, полно и правильно установленным в предусмотренном законом порядке (в порядке судебного доказывания). Без изучения обстоятельств дела немыслима судебная правоприменительная деятельность. Именно поэтому закон возложил на суд обязанность устанавливать действительные обстоятельства дела, права и обязанности сторон (ст. 14 ГПК) как условие законного и обоснованного разрешения гражданского дела.

Итоги судебного познания в юридической литературе было принято определять как объективную истину. При этом одни авторы переносили философское учение об истине в судопроизводство, другие называли эту истину абсолютной или относительной. Термин «истина» был закреплен в ст. 60 ГПК (до новой редакции статьи в 1995 г.). Данное положение вызывает некоторые сомнения. Прежде всего, результаты изучения материалов дела нельзя считать абсолютной истиной и противопоставлять ее относительной истине. Между названными видами объективной истины нет и не может быть непереходимой грани. Самая простая истина всегда неполна.

В процессуальной литературе смешивались два гносеологических вопроса:

1. Может ли быть результат судебного познания верным отражением действительности, т.е. носит ли он истинный характер? На этот вопрос следует дать утвердительный ответ. Судебное исследование обстоятельств рассматриваемого дела может и должно приводить к полному и правильному знанию той или иной совокупности фактов, имеющих значение для правильного разрешения дела.

2. Можно ли результаты судебного познания определять как абсолютно полное изучение обстоятельств дела? В теории познания диалектического материализма каждое знание рассматривается как диалектическое сочетание, как единство абсолютной и относительной истин.

Вместе с тем полагаем, что результаты судебного познания не совсем правильно определять как истину в философском значении этого понятия. Истина применима в сложных познавательных процессах таких объектов, как космос, человеческий мозг, структура земной коры и т.п. И если процесс познания бесконечен, то и истина представляет собою постоянно развивающийся процесс. Суд же интересуют конкретные факты взаимоотношений спорящих сторон. В этом смысле познавательную деятельность суда можно считать фактологической и сравнивать ее с деятельностью, например, летописцев, архивариусов и т.д.

Для судебного познания характерны следующие черты: а) нацеленность исключительно на юридические факты; б) проведение в гражданской процессуальной форме, т.е. в установленном законом порядке; в) ограниченность в основном материалом, представляемым сторонами; г) проведение исключительно с целью законного, обоснованного и справедливого разрешения гражданского дела в рамках спорного правоотношения.

Целесообразно поэтому итоги судебного познания именовать судебной или юридической истиной, тем самым подчеркивая ее специфичность.

Своеобразие судебной истины определяется и тем, что суд исследует не все обстоятельства, имеющие значение для дела, а лишь представленные ему спорящими сторонами (ст. 14 ГПК). Суд обязан принимать без доказывания общеизвестные факты и факты, установленные вступившим в законную силу решением или приговором (ст. 55 ГПК).

Гражданскому процессу известны и так называемые доказательственные презумпции, когда из одних установленных фактов предполагается существование других. Последние не доказываются, их включение в судебное решение означает, что в него вносятся вероятные сведения.

В действующий ГПК включены и юридические фикции, смысл которых состоит в том, что суд принимает заведомо несуществующие факты за реально происходившие и связывает с этими фактами определенные юридические последствия (ст. 65, 70, 74, 111,112 ГПК). Следовательно, судебная (юридическая) истина существенно отличается от объективной истины в ее философском понимании.

Сказанное, конечно, не означает отказа от истины в судопроизводстве. Речь идет только о своеобразии судебной (юридической) истины.

Содержание принципа судебной истины составляют нормативно закрепленные требования прежде всего к суду, а также к лицам, участвующим в деле, и к другим участникам процесса полно и всесторонне установить обстоятельства дела. Гражданский процессуальный кодекс не только формулирует требование отыскивать истину, но и определяет пути ее достижения в ходе судебного доказывания. Гарантиями установления истины по делу являются гражданская процессуальная форма и принцип состязательности.

К решению данной задачи привлекаются все участники производства в суде первой инстанции. Стороны обязаны обосновывать свои требования и возражения (ст. 50 ГПК), суд определяет состав фактов, подлежащих доказыванию, и пределы судебного познания. Данное правило распространяется на прокурора, органы местного самоуправления и иных субъектов, защищающих права других лиц от своего имени. Свидетели, эксперты и переводчики должны добросовестным выполнением своих функций в гражданском процессе способствовать отысканию истины по делу.

Кодекс отводит суду особую роль в решении задачи установления обстоятельств дела. Функции суда следующие: а) определять предмет доказательств по делу; в) излагать в постановляемом решении выясненные обстоятельства и обосновывать свой вывод о фактической стороне дела соответствующими доказательствами.

Ошибки в установлении истины закон определяет как основания к отмене решения с направлением дела на новое рассмотрение судом первой инстанции.

1. ГПК РФ нигде не говорит об истине как принципе гражданского процессуального права. Отсутствие прямого указания на установление истины по гражданским делам совсем не означает, что современный суд ее не устанавливает. Судебное решение должно быть основано на установленной истине, на фактах, доказанных в судебном заседании.

Принцип законности в гражданском процессе означает, что при рассмотрении и разрешении судом отнесенных к его ведению дел должна строго соблюдаться установленная законодательством процессуальная форма деятельности, т.е. порядок определения лиц, участвующих в деле, возбуждения процесса, извещения и вызовов участников процесса, подготовки дела к судебному разбирательству, ведения судебного заседания, обжалования решения или определения, а также исполнения решения суда.

Правильному применению закона всегда предшествует процессуальная деятельность сторон по установлениюоснований возникновения, изменения или прекращения субъективных прав и обязанностей сторон, т.е. по установлению юридических фактов. Процесс познания включает в себя как установление фактов, с которыми стороны связывают возникновение, изменение или прекращение их права, так и правовую оценку установленных судом фактов. Спор сторон в исковом производстве чаще всего и сводится к установлению или отрицанию фактов, имеющих правовое значение по делу.

Если по конкретному делу суд не установил полно и верно фактических обстоятельств по делу, прав и обязанностей сторон, т.е. истины, то нельзя и принять законное действие.

Истинным называется суждение, в котором верно отражается объективная реальность.

Под истиной в гражданском процессе понимается верное суждение судьи (судей) о действительно фактических обстоятельствах по делу в их правовой оценке. Установление фактов предшествует акту применения нормы (норм) права.

Законодательство о гражданском судопроизводстве предусматривает перечень доказательств, с помощью которых устанавливаются фактические обстоятельства, порядок их представления, истребования, правила оценки доказательств (гл. 6 ГПК РФ). В интересах реализациипринципа объективной истины, в качестве его гарантии установлена обязанность суда осуществлять руководство гражданским процессом. Суд, сохраняя независимость, объективность и беспристрастность, осуществляет руководство процессом, разъясняет лицам, участвующим в деле, их права и обязанности, предупреждает о последствиях совершения или несовершения процессуальных действий, оказывает лицам, участвующим в деле, содействие в реализации их прав, создает условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законодательства при разрешении гражданских дел (ч. 2 ст. 12 ГПК РФ). Решение суда должно быть обоснованным (ст. 195 ГПК РФ).

Гарантией принципа объективной истины выступает норма об основаниях отмены или изменения решения суда в кассационном порядке. Неправильное определение обстоятельств, имеющих значение для дела, а также их недоказанность являются основаниями к отмене решения (п. п. 1, 2 ч. 1 ст. 362 ГПК РФ).

Истина рождается в споре. Методом достижения истины в гражданском процессе выступает состязание сторон в условиях равноправия.

2. Принцип юридической истины в арбитражном процессуальном праве выражен в содержании ст. ст. 65 - 66 и др. АПК РФ и представляет собой правило, согласно которому арбитражный суд разрешает подведомственные ему дела в пределах представленных сторонами доказательств.

Иногда данный принцип называют принципом формальной истины, имея в виду, что арбитражный суд не должен стремиться выяснить подлинные взаимоотношения сторон.

Ранее, до реформы 1991 - 1992 гг., в арбитражном процессе выделялся принцип объективной истины, когда государственный арбитраж был обязан принять все меры для установления истины по делу, прав и обязанностей сторон. Для установления объективной истины в процессе государственный арбитраж, а в гражданском процессе - суд общей юрисдикции (до реформы 1995 г.) должен был убедиться в существовании тех фактов, на которые ссылаются стороны в обоснование своих требований и возражений. При этом для государственного арбитража и суда общей юрисдикции было важно обеспечитьвсестороннее, полное и объективное исследование действительных обстоятельств дела, прав и обязанностей сторон.

Принцип юридической истины взаимосвязан с принципом состязательности и определяет, что арбитражный суд теперь может отказать в удовлетворении иска, например за недоказанностью, а сам не будет принимать мер к установлению обстоятельств дела.

Из принципа юридической истины вытекают следующие требования:

- арбитражный суд исследует обстоятельства дела в пределах доказательственной информации, представленной сторонами;

- арбитражный суд не собирает по общему правилу по своей инициативе доказательств;

- в отдельных случаях арбитражный суд вправеистребовать доказательства по своей инициативе (ч. 5 ст. 66 АПК РФ);

- при отказе стороны от представления по требованию арбитражного суда письменного либо вещественного доказательства арбитражный суд вправе разрешить дело на основании имеющихся в деле доказательств.

Таким образом, судебная реформа меняет функции суда в процессе, превращая его больше в арбитра, чем в заинтересованного в установлении истины участника судебного процесса. Арбитражный суд исходит из тех доказательств, которые собраны самими сторонами, не вмешиваясь в процесс доказывания.

Под принципом объективной (судебной) истины понимает такое основополагающее начало гражданского судопроизводства, в соответствии с которым суд в сотрудничестве с лицами, участвующими в деле, должен принимать все зависящие от него и предусмотренные законом меры с целью всестороннего, полного и объективного выяснения имеющих юридическое значение обстоятельств дела, прав и обязанностей сторон.

Принцип юридической истины в арбитражном процессуальном праве выражен в содержании ст. 65-66 и др. АПК РФ и представляет собой правило, согласно которому арбитражный суд разрешает подведомственные ему дела в пределах предоставленных сторонами доказательств.
Иногда данный принцип называют принципом формальной истины, имея в виду, что арбитражный суд не должен стремиться выяснить подлинные взаимоотношения сторон.

В настоящее время в соответствии с принципом юридической истины арбитражный суд разрешает дело на основании представленных сторонами доказательств, суд не вмешивается в процесс доказывания, а лишь определяет, какие факты и какая сторона должна доказать, т.е. распределяет между ними обязанности по доказыванию. Принцип юридической истины взаимосвязан с принципом состязательности и определяет, что арбитражный суд теперь может отказать в удовлетворении иска, например за недоказанностью, а сам не будет принимать мер к установлению обстоятельств дела.
Из принципа юридической истины вытекают следующие требования:
арбитражный суд исследует обстоятельства дела в пределах доказательственной информации, представленной сторонами;

· арбитражный суд не собирает, по общему правилу, по своей инициативе доказательств;

· в отдельных случаях арбитражный суд вправе истребовать доказательства по своей инициативе (ч. 5 ст. 66 АПК РФ);

· при отказе стороны от представления по требованию арбитражного суда письменного либо вещественного доказательства арбитражный суд вправе разрешить дело на основании имеющихся в деле доказательств.

Арбитражный суд исходит из тех доказательств, которые собраны самими сторонами, не вмешиваясь в процесс доказывания.

Принцип судебной истины (принцип, определяющий процессуальную деятельность).В соответствии с данным принципом суд может законно применять юридическую норму не к каким-то абстракциям, а к конкретным юридическим фактам, полно и правильно установленным в предусмотренном законом порядке (в порядке судебного доказывания).

Без исследования обстоятельств дела немыслима судебная правоприменительная деятельность. Именно поэтому закон возложил на суд обязанность устанавливать действительные обстоятельства дела, права и обязанности сторон (ст. 12 ГПК) как условие законного и обоснованного разрешения гражданского дела.

В юридической литературе итоги судебного познания было принято определять как объективную истину. Однако вряд ли можно согласиться с таким утверждением, поскольку истина не может быть «объективной» или «необъективной» — истина либо есть, либо ее нет.

При этом одни авторы переносили философское учение об истине в судопроизводство, другие называли эту истину абсолютной или относительной. Ранее термин «истина» был закреплен в ст. 60 ГПК РСФСР (до новой редакции статьи в 1995 г.). Однако данное положение вызывает некоторые сомнения. Прежде всего результаты изучения материалов дела нельзя считать абсолютной истиной и противопоставлять ее относительной истине. Между названными видами объективной истины нет и не может быть непереходимой грани. Самая простая истина всегда неполна.

В процессуальной литературе всегда смешивались два гносеологических вопроса.

Может ли быть результат судебного познания верным отражением действительности, т. е. носит ли он истинный характер? На этот вопрос следует дать утвердительный ответ. Судебное исследование обстоятельств рассматриваемого дела может и должно приводить к полному и правильному знанию той или иной совокупности фактов, имеющих значение для правильного разрешения дела.

Можно ли результаты судебного познания определять как абсолютно полное изучение обстоятельств дела? В теории познания диалектического материализма каждое знание рассматривается как диалектическое сочетание, как единство абсолютной и относительной истин.

Вместе с тем представляется, что результаты судебного познания не совсем правильно определять как истину в философском значении этого понятия. Истина применима в сложных познавательных процессах таких объектов, как космос, человеческий мозг, структура земной коры и т. п.

И если процесс познания бесконечен, то и истина представляет собой постоянно развивающийся процесс. Суд же интересуют конкретные факты взаимоотношений спорящих сторон.

Для судебного познания характерны следующие черты:

— нацеленность исключительно на юридические факты;

— проведение судебного познания в гражданской процессуальной форме, т. е. в установленном законом порядке;

— ограниченность в основном материалом, представляемым сторонами;

— проведение исключительно с целью законного и обоснованного разрешения гражданского дела в рамках спорного правоотношения.

Поэтому итоги судебного познания целесообразно именовать судебной истиной, тем самым подчеркивая ее специфичность.

Своеобразие судебной истиныопределяется и тем, что суд исследует не все обстоятельства, имеющие значение для дела, а лишь представленные ему спорящими сторонами (ст. 12 ГПК). Суд обязан принимать без доказывания лишь общеизвестные факты и факты, установленные вступившим в законную силу решением или приговором (ст. 61 ГПК).

Кроме того, гражданскому процессу известны и так называемые доказательственные презумпции, когда из одних установленных фактов предполагается существование других. В связи с этим последние не доказываются, их включение в судебное решение означает, что в него вносятся допустимо возможные сведения.

В ГПК включены и юридические фикции.В отличие от презумпций фикции не основаны на предшествующем опыте или известных фактах, а возникают по воле законодателя для защиты нарушенных прав и законных интересов физических и юридических лиц (ст. 79, 118, 119 ГПК). Например, если сторона уклоняется от участия в экспертизе либо не представляет экспертам необходимые материалы и документы для их исследования, а без этого невозможно провести экспертизу, то суд вправе признать факт, для выяснения которого экспертиза была назначена, установленным или опровергнутым.

Кроме того, фикция — это заведомо неистинное положение, принимаемое за истинное, тогда как презумпция исходит из высокой степени вероятности и истинности, являясь предположением истины. Так, юридической фикцией может также являться норма, согласно которой днем смерти лица, объявленного умершим, считается день вступления в силу решения суда о признании последнего умершим.

Из этого следует, что судебная истина существенно отличается от объективной истины в ее философском понимании. Вместе с тем это не означает отказа от истины в судопроизводстве. Речь идет в данном случае лишь о своеобразии судебной истины.

Гарантиями установления истины по делу будут являться гражданская процессуальная форма и принцип состязательности.

К решению данной задачи привлекаются все участники производства в суде первой инстанции. Стороны обязаны обосновывать свои требования и возражения (ст. 56 ГПК), а суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.

Указанное правило распространяется на прокурора, органы местного самоуправления и иных субъектов, защищающих права других лиц от своего имени. Свидетели, эксперты и переводчики должны добросовестным выполнением своих функций в гражданском процессе также способствовать отысканию истины по делу.

Гражданский процессуальный кодекс отводит суду особую роль в решении задачи установления обстоятельств дела. Функции суда в данном случае заключаются в следующем:

— определять предмет доказывания по делу;

— излагать в принимаемом решении все выясненные обстоятельства и обосновывать свой вывод о фактической стороне дела соответствующими доказательствами.

Ошибки в установлении истины закон определяет как основания к отмене решения с направлением дела на новое рассмотрение судом первой инстанции (ст. 362 ГПК).

Ключевые слова: Объяснения сторон; ложь; пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам.

Keywords: Explanations of the parties; lies; revision on newly discovered circumstances.

В советское время процессуальная доктрина исходила из того, что объяснения стороны допустимы в качестве личных доказательств[1] и не допустимы в качестве доказательств объяснения юридических лиц, адвокатов, прокуроров[2]. В тоже время, обязанности сторон говорить суду правду и ответственности за ложь суду сторонами не было установлено.

В настоящее время в процессуальных кодексах мы не найдем требований об установлении объективной истины и суд чаще всего занимает пассивную позицию при сборе доказательств. В этих условиях вопрос о необходимости выработки инструментария для борьбы с ложью сторон в процессе становится особенно актуальным.

По прежнему, стоит вопрос о доверии к объяснению сторон и возможности основывать на них судебное решение.

29 октября 2020 Европейский Суд по правам человека ( далее ЕСПЧ) вынес Постановление по делу «Бычков против России», в котором была затронута проблема ничем не подтвержденного недоверия к объяснениям ответчиками по делу о клевете.

ЕСПЧ, анализируя обстоятельства, рассмотрения дела в национальных судах указывает, что «в письме описывались два случая, очевидцами которых были подписавшие его студенты. В ходе первого и второго раундов разбирательства суды сочли личные устные доказательства достаточными для установления того, что события действительно имели место, как они были описаны. В третьем раунде их показания были отклонены на том основании, что они, как стороны процесса, не могут быть правдивыми в отношении событий, описанных в письме. Такая переоценка доказательств не представляется Суду убедительной. Судя по всему, не существует какого-либо прецедентов или принципов российского права, которые требовали бы исключения всех объяснений сторон разбирательства, как ненадежных доказательств. Окружной суд не ссылался на какие-либо признаки неискренности или нечестности, способные поставить под сомнение их показания. На самом деле, кажется, никто, включая г-на А., никогда не ставил под сомнение описание двух инцидентов, упомянутых в письме. В этих обстоятельствах Суд не может прийти к выводу, что российские суды опирались на «приемлемую оценку соответствующих фактов». Полагаем, что Российские власти должны воспринимать Постановления ЕСПЧ не в штыки[5], а как помощь в выполнении функции по защите прав и свобод человека, когда внутренние российские процедуры дали сбой[6].

В выше процитированном деле, действительно произошел «сбой», поскольку было правильно отмечено, что в ГПК РФ не установлено презумпции недоверия к объяснениям сторон - «Объяснения сторон и третьих лиц об известных им обстоятельствах, имеющих значение для правильного рассмотрения дела, подлежат проверке и оценке наряду с другими доказательствами. В случае, если сторона, обязанная доказывать свои требования или возражения, удерживает находящиеся у нее доказательства и не представляет их суду, суд вправе обосновать свои выводы объяснениями другой стороны (Статья 68 ГПК РФ).

У суда существует право не принимать признание сторон, если имеются основания полагать, что признание совершено в целях сокрытия действительных обстоятельств дела или под влиянием обмана, насилия, угрозы, добросовестного заблуждения, суд не принимает признание, о чем судом выносится определение. В этом случае данные обстоятельства подлежат доказыванию на общих основаниях( ч. 3 ст. 68 ГПК и ч. 4 ст. 70 АПК РФ).

Несмотря на схожесть правового регулирования в ГПК РФ и АПК РФ, необходимо учитывать, что существуют различия в том, кто участвует в судебных заседаниях. Если в судах общей юрисдикции часто выступают физические лица, иногда их представители, то в арбитражных судах чаще всего в процессе участвуют представители и редко физические лица.

АПК РФ признает доказательствами объяснения лиц, участвующих в деле, об известных ему обстоятельствах, имеющих значение для дела, сообщенные арбитражному суду в письменной или устной форме ( ст. 81 АПК РФ). Данная норма весьма лаконична. Комментаторы АПК РФ раскрывают суть этой нормы таким образом: «Это объяснение об обстоятельствах, которые, во-первых, имеют значение для дела, во-вторых, эти обстоятельства известны лицу, которое дает объяснения. Первая характеристика свидетельствует о том, что объяснениями признается лишь та информация, которая имеет отношение к делу. И это разъяснение не случайно, так как в объяснениях лиц, участвующих в деле, может содержаться не только информация об известных обстоятельствах дела, но и эмоции, правовая и иная оценка событий, сведения, известные из чьих-то слов и т.д. Вторая характеристика акцентирует внимание на источнике информации, им должно быть само лицо, участвующее в деле. Это не должны быть показания с чужих слов[7].

Таким образом, положения ст. 81 АПК РФ приводят к восприятию объяснений лица, участвующего в деле, как показания, разновидности личного свидетельствования. Однако, как мы уже выше отмечали, субъектный состав лиц, участвующих в арбитражных судах, очень часто представлен представителями, которые чаще всего и дают в арбитражном суде письменные и устные объяснения и их принимают, даже не обращая внимания на то, что представители, чаще всего обладают сведениями именно с чужих слов.

И.Р. Медведев в своей книге «Учение об объяснениях сторон в гражданском процессе» также пишет, что «конечно, правы ученые, считающие, что субъектами объяснений лиц, участвующих в деле, не могут быть сами юридические лица или их представители, не воспринимавшие фактов лично[8]»[9].

Российская доктрина всегда относилась негативно к свидетельствованиям по слуху: «свидетель, показывающий на суде по слуху, передает не то, что он видел и непосредственно он сам, но что было сообщено ему другим, передает чужое показание, отражает лишь эхо. Показание по слуху представляет всегда двух свидетелей – того, кто говорит перед судьей, и того, кто предполагается первоначальным внесудебным свидетелем со всеми причинами подозрения, связанными с каждым из них. На суде является, таким образом, показание лица, не вызванного в качестве свидетеля»[10].

Однако, соглашаясь с этими подходами И.Р. Медведев все же допускает в качестве доказательств объяснения представителей, предлагая внести изменения в АПК РФ, предусмотрев в качестве участников дела представителей; закрепления среди доказательств «объяснения представителей».

Полагаем уместным привести доводы данного автора: «… при возвращении из теории в более прозаический процессуальный мир можно заметить, что представители помогают узнать сведения о фактах и приводят крайне важные для дела доводы, в том числе, мнения по правовым вопросам, которые должны быть заслушаны…Раз в объяснениях представителей могут быть сведения о фактах, откуда бы они их не получили, следует обеспечить им возможность попасть в доказательственную базу на законных основаниях»[11].

К сожалению, это практически все обоснование, которое вряд ли можно назвать удовлетворительным с научной точки зрения, поскольку автор данного обоснования фактически осуществил игнорирование важнейшего принципа гражданского процесса – принципа непосредственности исследования доказательств.

Если в советское время, Правила рассмотрения хозяйственных споров государственными арбитражами, утвержденные Постановлением Совмина СССР N 490 от 16 апреля 1988 г, предусматривали в качестве доказательств «объяснения представителей» ( п.28), в тоже время, арбитр имел право убедиться в правдивости «объяснений представителей - «должностные лица сторон, их вышестоящих органов и других предприятий, учреждений и организаций лица обязаны явиться в государственный арбитраж по его вызову, сообщить известные им сведения и обстоятельства по делу, представить по требованию государственного арбитража объяснения в письменном виде» (п. 25). То есть, у арбитража были действенные инструменты для проверки объяснений представителей, через «допрос» должностных лиц.

Принцип непосредственности исследования доказательств, закрепленный в ст. 10 и ст. 71 АПК РФ обязывает суд обязан непосредственно исследовать и воспринять все доказательства по делу, в том числе, заслушать объяснения лиц, участвующих в деле, показания свидетелей, заключения экспертов, ознакомиться с письменными доказательствами, осмотреть вещественные доказательства. Соблюдение данного принципа гарантирует личное восприятие судьями арбитражного суда всего доказательственного материала, которое является, наверное, одной из самых существенных гарантий правосудия.

Если мы считаем недопустимым доказательством показания свидетелей по слуху, которые иногда даже не могут указать источник своей информированности[12], и допускаем их показания лишь как указание источника доказательства, когда они могут раскрыть настоящий источник информации[13], то почему мы должны допускать объяснения представителей на других условиях?

Ну, а проза жизни действительно такова, что арбитражные суды принимают объяснения представителей, как объяснения сторон, не обращая внимание на источник их информированности и на то, что они не подтверждены доказательствами. Стало ли это облегчением тем, кто искажал в суде информацию только для того, чтобы выиграть дело? Наверное, да. К сожалению, в судах мы можем очень часто услышать описание обстоятельств от представителей, которые иначе чем фейком не назовешь. И наверно пора вернуться к теории от искаженной правоприменительной практики для возрождения справедливого правосудия, достигающего целей правосудия, а не превращающего ложь в неправовую определенность, подкрепленной обязательностью судебного акта.

Полагаем, что одним из ключей для разрешения проблем может быть выяснение правовой природы объяснений сторон. На наш взгляд, в этом нам может помочь обращение к материальному праву. Объяснения сторон по своей сути – это заверения об обстоятельствах, об их истинности, соответствия их действительности, что на них может положиться суд. Они даются для того, чтобы суд им поверил, равно как заверения об обстоятельствах даются стороне сделке, чтобы вызвать у нее доверие. Можно утверждать, что они имеют аналогичное правовое положение, как заверения об обстоятельствах (431.2 ГК РФ), хотя все же, суд не должен верить простым заверениям, не подкрепленным доказательствами. Здесь мы согласны с И. Р. Медведевым, что «Объяснения сторон без проверки, при отсутствии в законодательстве РФ гарантии их правдивости учитывая мотив к необъективному изложению фактов, приниматься в качестве безусловного доказательства существования обстоятельств по общему правилу не могут…При конфликте двух объяснений в форме утверждений и отсутствии иной информации факт теоретически не доказан»[14].

Однако вернемся к материальному праву и обратим внимание на то, какие последствия им предусмотрены в случае дачи недостоверных заверений - Гражданский кодекс РФ предусматривает, что сторона, которая при заключении договора либо до или после его заключения дала другой стороне недостоверные заверения об обстоятельствах, имеющих значение для заключения договора, его исполнения или прекращения, обязана возместить другой стороне по ее требованию убытки, причиненные недостоверностью таких заверений, или уплатить предусмотренную договором неустойку.

Сторона же, полагавшаяся на недостоверные заверения контрагента, имеющие для нее существенное значение, наряду с требованием о возмещении убытков или взыскании неустойки также вправе отказаться от договора, если иное не предусмотрено соглашением сторон, она также, вправе вместо отказа от договора требовать признания договора недействительным (статьи 179 и 178).

Когда же даются недостоверные заверения при осуществлении предпринимательской деятельности, а равно и в связи с корпоративным договором либо договором об отчуждении акций или долей в уставном капитале хозяйственного общества, то негативные последствия, применяются к стороне, давшей, независимо от того, было ли ей известно о недостоверности таких заверений, если иное не предусмотрено соглашением сторон. То есть, не нужно никакого умысла при недостоверных заверениях, достаточно неосторожности со стороны заверителя для возникновения негативных последствий.

Бывший председатель ВАС РФ В.Ф. Яковлев, отмечал, что «метод гражданского процессуального регулирования является продолжением гражданско-правовой позволительности»[15].

Полагаем, что и в арбитражном процессе должны быть предусмотрены последствия дачи ложных объяснений стороны, включая «аннулирование процесса» и возобновление производства по делу. Такие негативные последствия будут уроком, исключающим желание извлечь выгоду из лжи. Советские классики писали: «когда невозможность установления объективной истины обусловлена поведением одной или обеих сторон, неблагоприятные последствия такой невозможности следует возлагать на виновную в том сторону или на обеих сторон»[16].

Развитие принципа добросовестности в гражданском праве должно серьезнейшим образом повлиять и арбитражный процесс и должно сделать невыгодной ложь в суде. В том числе, полагаем возможным ставить вопрос об использовании подхода законодателя без виновного наступления негативных последствий недостоверных заверений об обстоятельствах при ведении предпринимательской деятельности.

Этот подход может быть развит и расширен за счет профессиональных представителей. Те, кто специализируется на представительстве в суде должны дорожить доверием суда, а не злоупотреблять им. Их объяснения должны быть ими тщательно проверены и подкреплены доказательствами. Недостоверность их объяснений должна вызывать негативные последствия не только в «аннулировании процесса», но и возможно порождать их персональную ответственность. Скорей всего, без введения персональной ответственности представителей, «святое право на ложь в суде» не умрет.

Верховный Суд РФ в Определении от 11 марта 2021 г. N 306-ЭС20-16785(1,2) пришел к выводу, что недобросовестное поведение одной из сторон спора, заключающееся в сокрытии ключевых для дела доказательств является основанием для пересмотра судебного акта и может квалифицироваться в качестве вновь открывшегося обстоятельства.

На наш взгляд, в данном деле правильно принцип правовой определенности, который зачастую судами применялся крайне формально в качестве основания в отказа[17] передачи дел в кассационную инстанции[18]: «принцип правовой определенности не может защищать сторону, действовавшую недобросовестно и умышленно создавшую видимость отсутствия ключевых доказательств, которые имели решающее значение для дела и могли позволить полноценно провести судебное разбирательство». На наш взгляд, такой подход находится в полном соответствии с толкованиями ЕСПЧ[19] и его реализация будет служить восстановлению справедливости, повышая доверие к судам.

Конечно же, проблема «объяснений сторон» должна получить дальнейшее исследование и на основе его тщательного исследования может быть создана более справедливая процедура, в которой ложь в суде была бы недопустима, а возможность установления правды – возросла.

ã 2021 Султанов Айдар Рустэмович

[1] Курылев С.В. Объяснения сторон как доказательство в советском гражданском процессе//Курылев С.В. Избранные труды. Краснодар.2010. С. 41.

[3] Курылев С. В. Проблемы гражданского процессуального права// Курылев С.В. Избранные труды. Минск. 2009. С. 172.

[4] Боннер А.Т. Проблемы установления истины в гражданском процессе: монография. СПб., 2009.

[5] Султанов А.Р. Об исполнении постановлений Европейского Суда по правам человека как средстве реализации конституционных ценностей // Международное публичное и частное право. – 2008. – № 4. –

[6] Султанов, А. Р. О применении судами Постановлений Европейского суда по правам человека // Российский судья. – 2008. – № 9. – С. 42-46.

[7] Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) (под ред. В.В. Яркова). - 3-е изд., перераб. и доп. - "Инфотропик Медиа", 2011 г. автор комментария к ст. 81 АПК РФ Решетникова И.В.

[8] Арбитражный процесс: Учебник. 2- изд/ под. Ред. В.В. Яркова. М. 2003. С. 202-203; Комментарий к АПК РФ/ под ред. В.Ф. Яковлева, М.К. Юкова М.2003. С 273; Полумордвинов Д. И. Признание стороны в гражданском процессе. С. 109-110, 133, 141.

[9] Медведев И.Р. Учение об объяснениях сторон в гражданском процессе. СПб. 2010. С. 237.

[10] Тарновский Н.А. Юридические основания достоверности доказательств. М. 2011. С .87.

[11] Медведев И.Р. Учение об объяснениях сторон в гражданском процессе. СПб. 2010.

[12] Султанов, А. Р. Допрос свидетелей в налоговых спорах: замечания практика // Налоговед. 2017. № 2. С. 56-65.

[13] Султанов, А. Р. Допрос свидетелей в налоговых спорах и должная правовая процедура // Налоги. 2017. №2. С. 23-27.

[14] Медведев И.Р. Учение об объяснениях сторон в гражданском процессе. СПб. 2010. С. 209.

[15] Яковлев. В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений//Яковлев В.Ф. Избранные труды. Т.2., М.2012. С .89

[16] Курылев С.В. О принципах распределения обязанностей по доказыванию//Курылев С.В. Избранные труды. Краснодар. С. 645.

[17] См. Постановление ЕСПЧ по делу Жиркова и другие против РФ от 30.03.2021

[19] Султанов, А. Р. Ложь и правовая определенность// Вестник Гуманитарного университета. 2019. № 4(27). С.154-159.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: