Является ли обзор судебной практики верховного суда источником права

Обновлено: 28.03.2024

Правотворчество органов судебной власти традиционно является предметом научных споров в рамках романо-германской правовой традиции. При этом обычно обсуждаются такие вопросы, как понятие судебной практики, обязательность выработанных ею правоположений, возможность осуществления правотворческой деятельности судами разного уровня, признание судебной практики, пусть и с рядом оговорок, источником права.В странах романо-германской правовой системы относительно судебной практики придерживаются иных установок, чем в странах общего права. В основном они сводятся к следующему:

- формально все суды наделены равными полномочиями и не связаны решениями друг друга;

- решения одного суда не является обязательными для другого суда, в том числе в рамках одной подсистемы судебных органов;

- решения вышестоящих судов, не являются обязательными для нижестоящих судов при рассмотрении аналогичных дел;

- использование судом и сторонами по делу ссылок на позиции вышестоящих судебных инстанций не является обязательным и осуществляется в силу их убедительности;

- судьи не формулируют право, а лишь корректируют его, давая то или иное толкование закона.

В России, в общем и целом относящейся к романо-германской правовой семье, доминирующая правовая доктрина отрицает судебное правотворчество. Компетенция суда сводится исключительно к применению права.

Советская теория права всегда исходила из постулата, что судебная практика не является источником права. С.Л. Зивс подчеркивал, что обратное противоречило бы «принципу подзаконности судебной деятельности. Правотворческая деятельность суда с неизбежностью умаляет значение закона» . По мнению И.Б. Новицкого, «в советском государстве не может быть места для судебного прецедента.

Советский суд является проводником и стражем законности, он должен строго следить за тем, чтобы общие нормы закона (и подзаконных актов) неукоснительно соблюдались всеми гражданами, должностными лицами, учреждениями и прежде всего самим судом» . Считалось, что в законодательного процесса при формировании правовых норм есть возможность учесть гораздо больше факторов, чем это способен сделать суд при рассмотрении конкретного дела, а высшие судебные органы осуществляют исключительно надзор за деятельностью нижестоящих судов, обеспечивая единство применения законов.

В современных условиях данный подход сохраняет свои доминирующие позиции, подкрепляясь новым доводом: судебная практика не может являться источником права, ибо это противоречит принципу разделения властей. Однако, представляется, что правотворческая функция судов вполне совместима с конституционным принципом разделения властей. Судебная власть формирует правоприменительную практику (соответствующие правила) в процессе разрешения конкретных спорных ситуаций, рассматриваемых в рамках общих норм закона, и не претендует на узурпацию прерогатив законодательной власти по установлению абстрактных общеобязательных норм. Напротив, признание за отдельными органами судебной власти правотворческой функции способно обеспечить большую «эластичность» и эффективность законодательных предписаний.

Однако статус источника права не может признаваться за решение суда любой инстанции (содержащимися в нем правоположениями). Правотворческой функцией должны обладать только высшие суды Российской Федерации.

В последние годы российская судебная практика демонстрирует функционирование актов высших судебных органов в качестве источников права. Суды нижестоящих инстанций в своих решениях постоянно ссылаются на судебные акты, разъяснения и постановления пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ.

Е.Б. Абросимова отмечает, что «…постановления Пленума Верховного Суда РФ обладают признаками источника права:

1) являются способом внешнего выражения права;

2) выступают способом закрепления нормы;

3) принимаются уполномоченным на то органом Российского государства;

4) содержат именно нормы права, выраженные в абстрактной форме, адресованные неограниченному числу лиц;

5) рассчитаны на многократное применение;

6) подлежат обязательному опубликованию, иными словами обладают признаками нормативного акта, подзаконного характера».

В связи с этим целесообразно законодательно признать правотворческие функции за высшими судебными органами, в частности за Верховным Судом РФ и Высшим Арбитражным судом РФ. Такое правотворчество уже фактически существует. Косвенно нормотворческая функция судов закреплена в АПК, где указано, что судебное решение может быть отменено судом надзорной инстанции в случае нарушения единообразия толкования и применения норм права . Кроме того, в соответствии ФЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации» по вопросам своего ведения Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ принимает постановления, обязательные для арбитражных судов в Российской Федерации.

Разъяснения и постановления высших судов является вторичным или производным источником права; они основываются на законе, конкретизируют и дополняют его с учетом реальных гражданско-правовых отношений. Придание постановлениям и разъяснениям Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ статуса источника права не будет противоречить принципу разделения властей, умалять роль Конституции РФ, федеральных конституционных законов и федеральных законов в системе источников права Российской Федерации. Высшие суды не могут иметь право непосредственно изменять закон, но функция толкования, предполагающая в случае необходимости возможность корректировки и конкретизации правовых норм, должна быть за ними признана.

Судебная практика неизбежно сопряжена с расширительным или ограничительным толкованием высшими судами Российской Федерации неясных законодательных положений, преодоление пробелов в законодательстве. В рамках требования единообразия судебной практики в качестве источника права должны рассматриваться только разъяснения и постановления пленумов Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда РФ, представляющие собой, в том числе, консолидированное мнение высших судов, в отношении однотипных решений, принятых судами низших инстанций по конкретным делам.

Шульга И.В., помощник председателя Амурского областного суда.

В соответствии с ч. 5 ст. 19 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации" Верховный Суд РФ дает разъяснения по вопросам судебной практики. Данная норма реализует положения ст. 126 Конституции РФ, которая гласит, что Верховный Суд РФ является высшим судебным органом по делам, подсудным судам общей юрисдикции, осуществляет в предусмотренных федеральным законом процессуальных формах судебный надзор за их деятельностью и дает разъяснения по вопросам судебной практики. Последнее из названных полномочий Верховный Суд РФ реализует в различных формах, основными из которых являются принятие Пленумом Верховного Суда РФ постановлений и утверждение Президиумом Верховного Суда РФ обзоров судебной практики.

Вопрос о правовой природе этих судебных актов как часть общей проблемы нормотворчества высших судов поднимался неоднократно . В настоящее время данная проблема вновь привлекла особое внимание. Во многом это связано с повышением роли судебной практики в условиях интенсивного законотворческого процесса и становления судебной власти как самостоятельной и независимой.

См.: Черданцев А.Ф. Толкование советского права. М., 1979; Судебная практика в советской правовой системе. Сб. статей. М., 1979; Тишкевич И.С. Являются ли руководящие указания Пленума Верховного Суда СССР источником права? // Советское государство и право. 1955. N 6; Марченко М.Н. Источники права: Учеб. пособие. М.: ТК Велби; Изд-во "Проспект", 2005.

В рамках этой проблемы правоведы, как правило, ограничиваются рассмотрением только постановлений Пленума Верховного Суда РФ . Обзорам как одной из форм судебной практики и обеспечения ее единства исследователи должного внимания не уделяют.

См.: Судебная практика как источник права. Сб. статей. М., 2000; Марченко М.Н. Является ли судебная практика источником российского права? // Журнал российского права. 2000. N 12; Савельева О.А. Постановления Пленума Верховного Суда РФ: роль в уголовном судопроизводстве // Мировой судья. 2006. N 2. С. 31.

Это свидетельствует о явной недооценке в правовой науке той важной роли, которую обзоры играют в правоприменении. Обзорам в силу их утверждения от лица высшего судебного органа, опубликования в его официальном издании и оперативности принятия неизменно придается существенное, а подчас и принципиальное значение в ходе правоприменения. На это указывает рост числа публикации обзоров, многочисленные ссылки на них в юридической литературе, в том числе в научных работах. Их влияние на осуществление судами правосудия особо велико. В практике Амурского областного суда нередки случаи, когда именно позиция, высказанная Верховным Судом в обзоре, послужила основой принятого решения.

Так, приговором Благовещенского городского суда Амурской области Т. осужден по пп. "в", "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ к шести годам лишения свободы. Не согласившись с приговором, Т. подал кассационную жалобу, в которой также просил обеспечить для него участие адвоката. Судом кассационной инстанции жалоба рассмотрена без участия защитника. Отменяя определение судебной коллегии и передавая дело на новое кассационное рассмотрение, Президиум Амурского областного суда указал в качестве основания нарушение требований уголовно-процессуального закона, выразившееся в рассмотрении дела в суде кассационной инстанции без обеспечения осужденного Т. защитником вопреки его просьбам. В основу решения Президиума была положена позиция Верховного Суда РФ о том, что по смыслу закона обязанность по обеспечению участия защитника в уголовном судопроизводстве возлагается не только на суд первой инстанции, но и на суд кассационной инстанции .

Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. N 7.

В качестве примера из практики по гражданским делам можно привести следующее дело. Акционерное общество обратилось в Благовещенский городской суд с иском о возложении на общество обязанности по передаче квартиры в собственность гражданину Ч. и переселении Ч. в данную квартиру. В обоснование указано, что принадлежащая Ч. на праве собственности квартира находится в доме, расположенном на отведенном обществу для строительства земельном участке, попытки установить с Ч. договорные отношения по передаче принадлежащей ему квартиры были безрезультатными. Решением суда заявленные требования удовлетворены. Отменяя данное решение и вынося новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований, Судебная коллегия по гражданским делам Амурского областного суда указала, что отселение граждан из сносимых жилых домов и прекращение их права собственности на эти дома может быть осуществлено только с согласия собственников путем заключения договора. При этом в обоснование данного решения коллегия привела ссылку на опубликованную в бюллетене позицию Верховного Суда РФ, согласно которой отселение граждан из сносимых жилых домов и прекращение их права собственности на эти жилые дома в связи с предоставлением земельных участков для нужд коммерческого использования может быть осуществлено только с согласия собственников путем заключения с ними договора . Впоследствии такая позиция была воспринята в иных решениях судов Амурской области.

Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. N 1. С. 21.

Приступая к исследованию правовой природы обзоров, целесообразно провести их сравнение с постановлениями Пленума Верховного Суда РФ.

Во-первых, природа любого юридического акта во многом определяется статусом издавшего его органа. В полной мере это применимо к постановлениям и обзорам Верховного Суда РФ. Обзоры, равно как и постановления Пленума Верховного Суда РФ, являются юридическими актами Верховного Суда РФ. Соответственно, их роль подчинена основной цели Верховного Суда РФ - осуществлению правосудия. Поэтому будет справедливо утверждать, что главная, хотя и не единственная, по нашему мнению, функция обзоров и постановлений - обеспечить единообразное и правильное применение судами законов и подзаконных нормативных актов. "Цель разъяснений заключается не только в том, чтобы акцентировать внимание судов на необходимости правильного и единообразного толкования законов, но и в том, чтобы обязать их разрешать дела в точном соответствии с законом" .

Савельева О.А. Постановления Пленума Верховного Суда РФ: роль в уголовном судопроизводстве // Мировой судья. 2006. N 2. С. 31.

Однако, если постановления принимаются Пленумом Верховного Суда РФ, то обзоры утверждаются Президиумом Верховного Суда РФ. Такое различие оказывает существенное влияние на определение правовой природы указанных актов.

Верховный Суд РФ действует в составе Пленума Верховного Суда РФ; Президиума Верховного Суда РФ; Кассационной коллегии, Судебной коллегии по гражданским делам; Судебной коллегии по уголовным делам; Военной коллегии.

В соответствии со ст. 58 Закона РСФСР от 8 июля 1981 г. "О судоустройстве РСФСР" именно Пленуму Верховного Суда предоставлено полномочие по принятию для судов разъяснений по вопросам применения законодательства.

Президиум Верховного Суда РФ является высшей судебной инстанцией в системе судов общей юрисдикции и рассматривает судебные дела в порядке надзора и по вновь открывшимся обстоятельствам; материалы изучения и обобщения судебной практики, анализа судебной статистики; вопросы организации работы судебных коллегий и аппарата суда. Решения Президиума являются окончательными и не могут быть опротестованы.

Положения действующего законодательства позволяют сделать несколько выводов.

Так, к полномочиям обоих органов относится изучение и анализ судебной практики, однако право издавать разъяснения для нижестоящих судов, предусмотренное Конституцией РФ, законом закреплено именно за Пленумом Верховного Суда РФ. Принимая во внимание различный уровень законодательного закрепления, в случаях возможных коллизий между постановлениями Пленума Верховного Суда РФ и обзорами первые должны обладать приоритетом или, насколько здесь допустима такая терминология, более высокой юридической силой.

Кроме того, к полномочиям Пленума Верховного Суда непосредственно не отнесено осуществление правосудия (в его узком определении, как деятельности по рассмотрению и разрешению гражданских, уголовных, административных дел), в то время как для Президиума оно является одним из основных. Как следствие - обзоры гораздо прочнее связаны с непосредственным осуществлением правосудия, в связи с чем практически всегда основаны на конкретном деле. В свою очередь, это оказывает существенное влияние на характер положений, содержащихся в обзорах и постановлениях.

Во-вторых, и обзоры, и постановления связаны с судебной практикой и ориентированы на нее. Однако характер такой связи различен. Если обзоры всегда основаны на уже существующей судебной практике, то для постановлений данное правило выполняется не всегда. Например, Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 20 января 2003 г. N 2 "О некоторых вопросах, возникших в связи с принятием и введением в действие Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации" было издано еще до официального вступления в действие Гражданского процессуального кодекса РФ . В этих случаях постановление Пленума еще не может отражать практику применения разъясняемого нормативно-правового акта. Скорее, в основе лежит опыт правоприменения аналогичных актов в прошлом и предвидение последствий использования законодателем тех или иных приемов юридической техники, что позволяет предвосхищать возможные трудности. Таким образом, обзоры всегда отражают часть уже сложившейся практики, которая признана Верховным Судом РФ в качестве верной.

Согласно ст. 1 Федерального закона от 14 ноября 2002 г. N 137-ФЗ "О введении в действие Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации" Гражданский процессуальный кодекс введен в действие с 1 февраля 2003 г.

В-третьих, различен характер отражения судебной практики в положениях обзоров и постановлений, что определяет степень абстрактности формируемых положений. В отличие от постановлений обзоры всегда основаны на конкретных судебных делах и содержат отсылку к ним. Содержание последних гораздо ближе к тому, что в системе общего права называют "ratio decidendi" прецедента. И если рассматривать отдельные акты высших судебных органов в качестве формальных источников права, то обзоры можно определить как способ доведения прецедента Верховного Суда РФ до правоприменителя. Но все же их нельзя признать прецедентом в подлинном смысле этого слова, поскольку обзор содержит в себе как пример судебного решения, так и его теоретическую интерпретацию высшей судебной инстанцией. Это не просто элемент судебного решения по конкретному делу, но элемент решения, признанный в качестве обязательного образца Президиумом Верховного Суда РФ. Тем самым имеет место своеобразное "санкционирование" решения в качестве прецедента путем его включения в содержание обзора. Иными словами, положения обзоров - это своеобразный сплав правила, выраженного в достаточно общей форме и лежащего в основе конкретного судебного дела. Таким образом, казуальный характер обзоров представляется очевидным.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ представляет собой результат более глубокого теоретического обобщения и переработки всего массива судебной практики в отдельно взятом направлении. Постановления Пленума Верховного Суда РФ, как уже указывалось ранее, менее всего связаны с деятельностью по непосредственному осуществлению правосудия. Поэтому как таковые судебные решения здесь отсутствуют, что, по нашему мнению, не позволяет утверждать о прецедентом характере содержащихся в постановлении положений. Как справедливо указывает профессор А.И. Рарог, "разъяснения по вопросам судебной практики носят общий характер и не могут иметь силы судебного прецедента" . Поэтому вполне естественно, что степень абстрактности содержащихся в нем положений существенно выше. Более обоснованной представляется точка зрения о том, что Постановления Пленума Верховного Суда РФ при наличии в нем новых регулирующих элементов представляет собой нормативный правовой акт . Наличие установленной процедуры принятия, опубликование в официальных изданиях, обязательность и абстрактный характер положений свидетельствуют в пользу именно такого вывода. При отсутствии в нем новых элементов постановление Пленума представляет собой акт официального толкования, и его правовая природа в этом случае не вызывает особых сомнений.

Рарог А.И. Правовое значение разъяснений Пленума Верховного Суда РФ // Государство и право. 2001. N 2. С. 51.
См.: Братусь С.Н., Венгеров А.Б. Понятие, содержание и функции судебной практики. Судебная практика в советской правовой системе. Сб. статей. М., 1979.

Таким образом, положения, содержащиеся в постановлениях и в обзорах, существенно различаются по степени абстрактности предписаний и по характеру отражения судебной практики.

В-четвертых, нельзя оставить без внимания такую специфическую черту обзоров, как разноплановость содержащихся положений. В тексте одного обзора содержатся положения о процессуальном и материальном праве различных отраслей, отражающих судебную практику за отчетный период времени. В то же время постановления Пленума, представляя собой более глубокую переработку опыта правоприменения, являются узкоспециализированными.

Принимая во внимание перечисленные выше обстоятельства, а именно уровень законодательного закрепления полномочий по изданию данных актов, статус издавших их органов, различный характер отражения судебной практики и степень общности положений, следует признать подчиненную роль обзоров судебной практики. Поэтому логичным представляется решать коллизии между положениями обзоров и постановлениями Пленума Верховного Суда РФ в пользу последних.

Вместе с тем обзоры как форма обеспечения единства судебной практики (а равно и как источник права, в случае признания их таковым) имеют определенные преимущества. Прежде всего следует отметить оперативность их принятия. Обзоры отражают текущую позицию Верховного Суда РФ по различным вопросам и служат ориентиром правоприменителю. Именно они являются первым, а подчас и единственным руководством в применении вновь принятых актов. В то же время первоначально высказанная позиция Верховного Суда РФ впоследствии может быть не воспринята в дальнейшей практике. Тем самым положения, содержащиеся в обзоре, фактически будут отменены более поздними решениями Верховного Суда РФ. Как следствие - "доверие" правоприменителей к ним несколько ниже, чем к постановлениям. Тем не менее обзоры в силу их оперативности, официальности издания от имени высшего судебного органа неизменно привлекают и будут привлекать особое внимание практиков. А потому правовая природа данных актов нуждается в дальнейшем исследовании. Уже сейчас в числе требующих решения проблем можно назвать вопросы о степени обязательности данных актов для нижестоящих судов, их месте в системе иных актов Верховного Суда, механизме утверждения и изменения обзоров, преодоления коллизий между различными по времени обзорами, систематизации обзоров, последовательности высказанных в них позиций и т.д.

Мы используем файлы Cookie. Просматривая сайт, Вы принимаете Пользовательское соглашение и Политику конфиденциальности.

Петрушев Виктор Алексеевич, кандидат юридических наук, доцент, доцент Иркутского юридического института (филиала) Российской правовой академии Министерства юстиции РФ.

Одним из требований законности является, как известно, единство понимания и применения закона на всей территории страны. Разъяснения Верховного Суда РФ по вопросам судебной практики играют, несомненно, важную роль в достижении этого единства. Однако в юридической науке и практике существуют расхождения в представлениях о юридической природе этих разъяснений. Одни считают, что они имеют только рекомендательный характер , другие признают за ними обязательную силу .

См., в частности: Рарог А.И. Правовое значение разъяснений Пленума Верховного Суда РФ // Государство и право. 2001. N 2. С. 53; Баглай М.В. Вступительная статья к кн.: Барак А. Судейское усмотрение. М., 1999; Нерсесянц В.С. Общая теория права и государства. М., 1999. С. 500 - 502.
См., в частности: Демидов В.В. О роли и значении постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. N 3. С. 22; Смирнов Л.В. Деятельность судов Российской Федерации как источник права // Журнал российского права. 2001. N 3. С. 53; Черданцев А.Ф. Толкование права и договора. М., 2003. С. 298 - 299.

Сторонники первой точки зрения ссылаются на то, что в ст. 126 Конституции РФ, согласно которой Верховный Суд РФ дает разъяснения по вопросам судебной практики, не используется, как это было в прежнем законодательстве, слово "руководящие". Это, по их мнению, указывает на рекомендательный характер таких разъяснений. Их же оппоненты утверждают, что отсутствие слова "руководящие" отнюдь не говорит о рекомендательном значении этих разъяснений. Последняя точка зрения представляется нам более обоснованной.

Приведем свои доводы в пользу суждения об обязательности разъяснений Верховного Суда РФ по вопросам судебной практики.

Начнем это делать с констатации того, что слово "разъяснить" означает в русском языке "растолковать кому-нибудь или осмыслить для самого себя, сделать ясным, понятным" . Дача же разъяснений по вопросам судебной практики заключается в объяснении того, как следует понимать и применять нормы права. Необходимость в них возникает при неопределенности в понимании тех или иных правовых положений и отсутствии единообразия практики их применения. Эти разъяснения могут носить как официальный, так и неофициальный характер. Разъяснения Верховного Суда РФ по вопросам судебной практики имеют, несомненно, официальный характер. Официальные же разъяснения не могут быть необязательными. Поэтому мы считаем неправильным утверждение, что разъяснения Верховного Суда РФ по вопросам судебной практики, как и аналогичные разъяснения Высшего Арбитражного Суда РФ, "по сути своей являются разновидностью неофициального толкования и носят рекомендательный характер" .

Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. 4-е изд., доп. М., 1999. С. 441.
Нерсесянц В.С. Указ. соч. С. 500 - 501.

Теперь обратим внимание на следующее обстоятельство. Дача Верховным Судом РФ разъяснений по вопросам судебной практики является, что представляется очевидным, одним из его полномочий. Наделение же полномочием не мыслится без возложения на соответствующих субъектов определенных обязанностей. Ведь без этого полномочие теряет всякий смысл, что тоже свидетельствует в пользу обязательности данных разъяснений. Вообще, если бы разъяснения Верховного Суда РФ по вопросам судебной практики носили только рекомендательный характер, зачем тогда нужно было, на что справедливо обращается внимание в литературе , закреплять в тексте Конституции соответствующее положение? Раз оно в нем содержится, то, безусловно, носит официальный и обязательный характер.

См.: Демидов В.В. Указ. соч. С. 23.

В подтверждение разделяемой нами точки зрения обратимся также к Федеральному конституционному закону от 31 декабря 1996 г. N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации". Часть 5 ст. 19 Закона гласит: "Верховный Суд Российской Федерации дает разъяснения по вопросам судебной практики". Часть же 1 ст. 6 устанавливает: "Вступившие в законную силу постановления федеральных судов, мировых судей и судов субъектов Российской Федерации, а также их законные распоряжения, требования, поручения, вызовы и другие обращения являются обязательными для всех без исключения органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений, должностных лиц, других физических и юридических лиц и подлежат неукоснительному исполнению на всей территории Российской Федерации". Представляется, что и разъяснения Верховного Суда РФ по вопросам судебной практики, оформляемые в виде постановлений его Пленума, охватываются данным перечнем судебных актов. Следовательно, они тоже обладают обязательной силой.

Приведем еще один довод в пользу отстаиваемой нами позиции. В соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 362 ГПК РФ одним из оснований для отмены или изменения решения суда в кассационном порядке является нарушение или неправильное применение норм материального права. Согласно же ст. 363 "нормы материального права считаются нарушенными или неправильно примененными в случае, если: суд не применил закон, подлежащий применению; суд применил закон, не подлежащий применению; суд неправильно истолковал закон". Нарушение или неправильное применение норм материального права может быть и основанием для отмены или изменения решения мирового судьи в апелляционном порядке (ч. 1 ст. 330), а также судебных постановлений в порядке надзора (ст. 387).

Подобные положения содержатся и в УПК РФ. Неправильное применение уголовного закона, т.е. "применение не той статьи или не тех пункта и (или) части статьи Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации, которые подлежали применению" (п. 2 ст. 382) может быть основанием отмены или изменения приговора суда первой инстанции (п. 3 ч. 1 ст. 369), судебного решения в кассационном порядке (п. 3 ст. 379), а также в порядке надзора (ч. 1 ст. 409).

Представляется очевидным, что в тех случаях, когда есть соответствующее разъяснение Пленума Верховного Суда РФ, ориентиром при решении вопроса о нарушении или неправильном применении закона будет служить именно это разъяснение. Ведь его игнорирование может привести к отмене принятого решения. Следовательно, оно обязательно.

О том, что разъяснения Верховного Суда РФ имеют обязательную силу, косвенно свидетельствует то, что в соответствии с пп. 1 п. 1 ст. 13 Федерального конституционного закона от 28 апреля 1995 г. N 1-ФКЗ "Об арбитражных судах в Российской Федерации" Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ "рассматривает материалы изучения и обобщения практики применения законов и иных нормативных правовых актов арбитражными судами и дает разъяснения по вопросам судебной практики", которые обязательны для исполнения арбитражными судами РФ (п. 2). Наверное, было бы логично, если бы и в отношении разъяснений Верховного Суда РФ существовала подобная норма. Однако ее нет, что можно воспринимать как пробел в законодательстве. В этих условиях есть все основания для того, чтобы распространить действие приведенного выше положения закона на Верховный Суд РФ по аналогии. Здесь не лишним будет заметить, что в случае принятия в России специального закона, регламентирующего деятельность судов общей юрисдикции, в нем, вероятно, будет содержаться норма об обязательности разъяснений Пленума Верховного Суда РФ по вопросам судебной практики.

Укажем и на то, что по действующему законодательству правом давать разъяснения по применению нормативных правовых актов, принятых по некоторым вопросам, обладают определенные государственные органы. Так, например, согласно п. 13 ст. 21 Федерального закона от 12 июня 2002 года N 67-ФЗ "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" "Центральная избирательная комиссия Российской Федерации в пределах своей компетенции вправе издавать инструкции по вопросам единообразного применения настоящего Федерального закона, обязательные для исполнения". На этом фоне вывод о том, что Верховный Суд РФ не обладает правом давать имеющие обязательную силу разъяснения по вопросам судебной практики, выглядит малоубедительным. Кто же тогда, если не Верховный Суд РФ, должен давать обязательные для исполнения разъяснения по вопросам единообразного применения норм уголовного, гражданского и других подобных отраслей права?

В связи со сказанным уместно будет затронуть вопрос о возможности толкования Верховным Судом РФ в ходе дачи разъяснений по вопросам судебной практики конституционных норм. Позиция самого Верховного Суда по данному вопросу высказана в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" . Истолковав в нем отдельные конституционные положения, Верховный Суд тем самым признал за собой такое полномочие. В юридической науке, однако, доминирует суждение, что "официальное толкование Конституции РФ является юридической монополией Конституционного Суда РФ" , его "исключительной прерогативой" . Конституционный же Суд РФ в Постановлении от 16 июня 1998 г. N 19-П по делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации прямо указал на то, что Верховный Суд РФ не вправе давать легального толкования Конституции РФ. Согласиться с этим мы не можем. Конституция, как мы считаем, предоставляет право ее официального нормативного толкования не только Конституционному, но также Верховному и Высшему Арбитражному Судам, наделив их полномочием давать разъяснения по вопросам судебной практики. Ведь невозможно делать это, не толкуя при этом конституционные нормы. Причем данные разъяснения обладают, по нашему мнению, не меньшей юридической силой, чем соответствующие акты Конституционного Суда.

См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 1996. N 1.
Гаджиев Г.А. Конституционный принцип самостоятельности судебной власти в Российской Федерации (на основе решений Конституционного Суда РФ 2000 - 2002 годов) // Журнал российского права. 2003. N 1. С. 13.
Карташов В.Н. Правовые позиции Верховного Суда Российской Федерации по поводу применения судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права // Судебное правоприменение: проблемы теории и практики / Под общ. ред. В.М. Сырых. М., 2007. С. 236.
См.: СЗ РФ. 1998. N 25. Ст. 3004.

Сторонники суждения о рекомендательном характере разъяснений Верховного Суда РФ по вопросам судебной практики в качестве отрицательных последствий признания их обязательности называют отсутствие самостоятельности судей при толковании законов, появление на основе этих разъяснений обыкновений правоприменительной практики, идущих вразрез с законом, и, как следствие этого, нарушение конституционных прав граждан . Данные доводы представляются неубедительными. Ведь обязательный характер таких разъяснений способствует единообразию судебной практики, поскольку за этим стоит ответственность судей за иное, презюмируемое как неправильное, понимание и применение законов. Без единообразия же судебной практики обеспечение в стране единства законности, подлинного равенства всех граждан перед законом и судом вряд ли возможно.

См., например: Мадьярова А.В. Разъяснения Верховного Суда Российской Федерации в механизме уголовно-правового регулирования. СПб., 2002. С. 300 - 307.

Подводя итог, необходимо подчеркнуть, что сформулированное в ст. 126 Конституции РФ положение, согласно которому Верховный Суд РФ дает разъяснения по вопросам судебной практики, влечет обязанность следовать этим разъяснениям, а значит, имеет не рекомендательное, а обязательное значение. Однако все же, учитывая то, что юридическая природа данных разъяснений понимается в юридической науке и практике неодинаково, было бы целесообразно сказать об этом в законодательстве более определенно. Соответствующая формулировка закона могла бы быть такой: "Пленум Верховного Суда Российской Федерации рассматривает материалы изучения и обобщения практики применения законов и иных нормативных правовых актов судами и дает разъяснения по вопросам судебной практики, которые обязательны для исполнения на всей территории Российской Федерации".

Мы используем файлы Cookie. Просматривая сайт, Вы принимаете Пользовательское соглашение и Политику конфиденциальности.

Мингачев Альберт

В работе юристов всех уровней и практически во всех российских судах постоянно возникает проблема признания судебной практики в качестве доказательства в суде.

Однажды, возражая на доводы процессуальных оппонентов в заседании суда, я сослался на правоприменительную практику по данному вопросу и даже попытался приобщить копии судебных решений в обоснование своих доводов. Судья, отказывая в приобщении указанных актов, добавила при этом: «как должно быть известно адвокату, право в России не прецедентное, а я бы даже сказала “беспрецедентное”». Эти слова мне запомнились как наглядно характеризующие отношение правоприменителей к решениям других судей по аналогичным вопросам.

Напомню, что судебный прецедент – т.е. вступившее в силу решение, разрешающее дело по существу, – в России не считается источником права, однако единой позиции относительно его понятия и правовой сущности выработано не было, на этот счет давно ведутся дискуссии.

Обратившись к истории российского и советского права, можно убедиться, что проблема применения судебной практики или судебного прецедента была актуальной еще в то время.

В частности, дореволюционная доктрина признавала возможность дополнения закона нормами, выработанными практикой. Так, в ст. 12 и 13 Устава уголовного судопроизводства 1864 г. и в ст. 10 Устава гражданского судопроизводства того же года судам предоставлялось право решать «всякое дело на основании существующих законов, не останавливая решения под предлогом неполноты, неясности и недостатка и противоречия закона». То есть фактически речь шла о возможности применения для толкования закона дополнительных источников, к каким относится, в частности, судебный прецедент, что и реализовывалось на практике.

На это также указывали разъяснения департамента по уголовным и гражданским делам Сената – высшего кассационного органа по судебным уставам 1864 г., которые, как и современные обзоры практики Верховного Суда РФ и постановления Пленума ВС РФ, публиковались для достижения единообразия правоприменения.

В советский период согласно Декрету о суде № 3 (1918 г.) судам предоставлялось право при вынесении решений руководствоваться исключительно «социалистической совестью». Однако вскоре (в 1919 г.) были приняты Руководящие начала по уголовному праву РСФСР, которые стали первой попыткой обобщения судебной практики. Далее Конституцией РСФСР 1924 г. в компетенцию Верховного суда РСФСР были включены полномочия о даче руководящих разъяснений по вопросам общесоюзного права («правопредшественники» современных обзоров судебной практики и пленумов ВС РФ, а также решений Конституционного Суда РФ), оказавших существенное влияние на формирование современного права.

Однако являются ли названные документы тем признаваемым источником права в англо-саксонской доктрине судебным прецедентом, о котором говорит общая теория права?

Судебный прецедент как решение определенного суда по конкретному делу, имеющее силу источника права, выступает, по сути, одним из средств достижения единства правоприменительной практики, поскольку идентичным фактическим обстоятельствам должна соответствовать идентичная правовая позиция. Проблема оптимального применения судебного прецедента в настоящее время приобрела особую актуальность, так как судебная практика и судебный прецедент выступают фактическими регуляторами современных общественных отношений.

Несмотря на то что в России прецедент официально не является источником права, практика судебных решений активно обобщается. Многие суды (в частности, арбитражные) уже требуют от участников процесса при обосновании их позиции ссылаться на состоявшиеся решения судов по аналогичным спорам. Суды общей юрисдикции, не признавая решения своих коллег в качестве средства доказывания, все же подчиняются указаниям Пленума ВС РФ по конкретным спорам. Хотя в ходе дискуссий все как один утверждают, что ни постановления Пленума ВС РФ, ни обзоры судебной практики сами по себе не могут являться источником права и, естественно, приравниваться по юридической силе к закону, содержащиеся в них указания суды соблюдают неукоснительно.

В связи с этим хотелось бы обратить внимание на Постановление КС РФ от 21 января 2010 г. № 1-П, в котором указано, что толкование закона высшими судебными органами –фактически есть способ формирования судебной практики. С учетом закрепления за высшими судебными инстанциями права на отмену и изменение решений нижестоящих судов правовая позиция ВС РФ должна иметь для судов обязательный характер, поскольку в случае поступления указанного дела в ВС РФ оно будет приведено в соответствие с его же позициями. Отсюда следует правило о допустимости придания такому толкованию высшего судебного органа обратной силы, что может послужить основанием для пересмотра и отмены вынесенных ранее судебных актов, основанных на ином толковании примененных норм.

Наиболее тесно с прецедентным правом в России связаны решения Конституционного Суда РФ. В силу ч. 1 и 2 ст. 79 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» решение КС РФ окончательно и не подлежит обжалованию, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами. Юридическая сила постановления КС РФ о признании акта неконституционным не может быть преодолена повторным принятием этого же акта.

Согласно ч. 3 ст. 79 упомянутого Закона акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, утрачивают силу; признанные не соответствующими Конституции РФ не вступившие в силу международные договоры РФ не подлежат введению в действие и применению. Решения судов и иных органов, основанные на актах или их отдельных положениях, признанных неконституционными, должны быть пересмотрены в установленных федеральным законом случаях.

То есть фактически российские юристы постоянно имеют дело с судебными прецедентами в их различных проявлениях – таких, в частности, как «прецедентные решения» и «правовые позиции» высших судебных органов, которые принимаются с учетом конкретных обстоятельств.

При этом на законодательном уровне уже предпринята попытка введения нового источника права в виде решений высших судебных инстанций – с 1 января 2012 г. действуют поправки в ст. 392 ГПК РФ, устанавливающую основания для пересмотра судебных постановлений, вступивших в законную силу. Федеральным законом от 9 декабря 2010 г. № 353-ФЗ было введено такое основание для пересмотра судебных актов, как определение (изменение) в постановлении Президиума ВС РФ практики применения правовой нормы, примененной судом в конкретном деле, в связи с принятием судебного постановления, по которому подано заявление о пересмотре дела в порядке надзора, или в постановлении Президиума ВС РФ, вынесенном по результатам рассмотрения другого дела в порядке надзора, или в постановлении Пленума ВС РФ (п. 5 ч. 4).

Таким образом, законодателем разработан механизм, при котором изменение судебной практики ввиду нового толкования определенной нормы высшим судебным органом может служить основанием для пересмотра дела. Данный механизм способствует наиболее быстрому и эффективному восстановлению нарушенных прав. «Зеркальная» норма введена и в п. 5 ч. 3 ст. 311 АПК РФ (Федеральный закон от 28 июня 2014 г. № 186-ФЗ).

Законодатель фактически закрепил возможность новой оценки обстоятельств дела не только в случае, если изменился закон или «всплыли» факты, ранее не известные сторонам, но и при изменении подхода к толкованию определенной нормы. Так, под влиянием времени, развития общества и научной (юридической) мысли подход к применению и толкованию норм права меняется. Соответственно, одна норма может не применяться к определенным правоотношениям либо обстоятельства могут оцениваться в 2015 г. и в 2019 г. по-разному, поскольку как правоприменительная практика, так и теория права постоянно совершенствуются. Следовательно, если суд высшей инстанции в 2019 г. пришел к выводу о том, что норма подлежит применению в определенном виде, то такое же ее применение возможно распространить на правоотношения, возникшие ранее (скажем, в 2015 г.). Это реализуется путем подачи заявления о пересмотре судебного акта в порядке ст. 392 ГПК РФ и ст. 311 АПК РФ. Таким образом, появилась возможность применять современный, более правильный подход к правоотношениям, по которым уже состоялось судебное решение.

Пока данные нормы используются не столь активно, поскольку юристы и суды с недоверием относятся к возможности пересмотра дела в связи с изменением правоприменительной практики. Думается, необходимо дополнительное разъяснение высших судебных инстанций о том, как и в каких случаях их применять, что вновь возвращает к вопросу о разработке механизма действия судебного прецедента.

Может быть, пришло время заявить о придании решениям высших судебных органов по конкретным делам значения источника гражданского права – т.е. признать целесообразность перехода отечественного правопорядка к прецедентному праву в англо-американском смысле?


В своем выступлении ведущий эксперт «Системы Юрист» Роман Масаладжиу отметил, что теперь отказ от учета правовой позиции из обзора Президиума ВС является основанием для отмены апелляционного акта. По мнению юриста, для арбитражных судов это означает повышение роли решений Экономколлегии.

26 октября на IX Юридическом форуме для практиков «Главные правовые события года» ведущий эксперт «Системы Юрист» и преподаватель МГЮА Роман Масаладжиу рассказал о наиболее значимых, по его мнению, разъяснениях Пленума ВС о применении АПК в кассации и апелляции. Напомним, соответствующие постановления были приняты 30 июня 2020 г. В своем выступлении эксперт выделил по пять позиций из каждого документа.

Топ-5 в апелляции

Документ заменит собой аналогичное Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 2009 г., которое признано не подлежащим применению

Четвертое место – разъяснение о порядке представления новых доказательств в апелляцию (п. 29 Постановления Пленума № 12). Для этого нужно заявить ходатайство до начала рассмотрения жалобы по существу и обосновать невозможность представить доказательства ранее. По мнению Романа Масаладжиу, здесь два важных момента. Первый – эти правила для всех участников процесса, а не только для того, кто подал жалобу в апелляцию. Второй – теперь не получится заявить о новых доказательствах после начала рассмотрения жалобы по существу.

Третье место – если апелляция мотивировала принятие новых доказательств, то кассация не вправе переоценивать этот вывод (п. 29 Постановления Пленума № 12). В п. 26 действовавшего ранее Постановления Пленума ВАС от 28 мая 2009 г. № 36 было сказано, что принятие дополнительных доказательств судом апелляционной инстанции не может служить основанием для отмены его постановления. Спикер отметил, что применялось это разъяснение несколько иначе: суды обращали внимание на то, мотивировала апелляция принятие новых доказательств или нет. Если нет, постановление отменяли. Теперь уже в постановлении Пленума ВС разъяснено, что кассация не вправе отменить постановление апелляции по причине принятия новых доказательств, если апелляция мотивировала свой вывод, пояснил Роман Масаладжиу.

Второе место – введение режима повышенной готовности является основанием для восстановления срока на апелляционное обжалование (п. 15 Постановления Пленума № 12). «Мы можем ссылаться на режим повышенной готовности или чрезвычайной ситуации в регионе, если обоснуем, что мы из-за этого режима вовремя не узнали о судебном акте, который хотим обжаловать, либо не смогли вовремя подать апелляционную жалобу», – указал эксперт. Он также отметил, что на практике стороны ссылаются на карантин в организации и даже на трудности в подготовке жалобы из-за перевода сотрудников на «удаленку». Такие причины суды тоже считают уважительными. Но если срок пропущен еще до начала пандемии, то ссылаться на обстоятельства, связанные с ней, конечно, бесполезно, напомнил Роман Масаладжиу.

И первое место – указание неверного срока на обжалование в судебном акте также является основанием для восстановления пропущенного срока на апелляционное обжалование (п. 15 Постановления Пленума № 12). «Мне импонируют разъяснения высших судов, когда стороны освобождаются от ответственности за ошибки суда. И это как раз один из таких случаев», – объяснил свой выбор юрист.

В Постановлении Пленума ВАС № 36 такого разъяснения не было. Роман Масаладжиу отметил, что при ВАС была другая практика: «Суды в то время исходили из того, что все сроки на подачу апелляционных жалоб указаны в законе. И заявитель всегда может этот закон посмотреть. Поэтому ошибка в указании срока никак не может ввести заявителя в заблуждение. Верховный Суд эту позицию пересмотрел».

Топ-5 в кассации

Пятое место – Верховный Суд разрешил приостанавливать исполнение решений по искам о признании права (п. 23 Постановления Пленума № 13). «Все мы привыкли, что приостановление касается лишь решений по искам о присуждении (например, о взыскании денег, об истребовании имущества). ВС расширил наше понимание», – указал Роман Масаладжиу. В частности, можно приостановить исполнение решения о признании права собственности или о признании обременения отсутствующим.

Эксперт заметил, что решения о признании не исполняются судебными приставами, но в некоторых случаях исполняются регистрирующими органами. В этом смысле приостановление допустимо. «Я бы, конечно, предложил Верховному Суду другой подход. Здесь можно было обойтись, мне кажется, и своего рода обеспечительными мерами. В частности, запретом на отчуждение имущества. Но Верховный Суд избрал именно такой путь, и мы должны иметь это в виду», – указал спикер.

Четвертое место – до подачи кассационной жалобы необходимо исчерпать возможности апелляционного обжалования (п. 2 и 4 Постановления Пленума № 13). Эксперт пояснил, что, хотя такой вывод и следует из АПК, ВС разъяснил дополнительные моменты. Первый – право на апелляцию считается исчерпанным тогда, когда она вынесла постановление по итогам рассмотрения жалобы по существу. То есть, например, если жалоба была обездвижена и подавшее ее лицо вовремя не устранило недостатки, право на кассацию не возникает. Второй – тем лицам, которые не участвовали в деле, также нужно сначала обращаться в апелляцию. Это новое разъяснение, заметил Роман Масаладжиу, раньше такие лица могли обращаться сразу в кассацию. При этом, добавил он, в гражданском и административном судопроизводстве пока еще действуют прежние правила.

Наконец, первое место – правовые позиции из обзоров практики, утвержденных Президиумом ВС, обязательны (п. 28 Постановления Пленума № 13). Теперь отказ от учета такой правовой позиции в силу прямого указания ВС – основание для отмены апелляционного акта. По мнению Романа Масаладжиу, для арбитражных судов это означает повышение роли решений Судебной коллегии по экономическим спорам ВС, поскольку в обзоры, как правило, попадают именно ее определения.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: