Вправе ли конституционный суд рф оценивать конституционность правоприменительной практики

Обновлено: 24.04.2024

ПОЛНОМОЧИЯ, СОСТАВ И ПОРЯДОК ОБРАЗОВАНИЯ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РФ.

ВОПРОС 3.

Полномочия, порядок образования и деятельности Конституционного суда РФ определяются Конституцией РФ (ст. 125, 128, и Федеральным Конституционным законом о Конституционном суде РФ от 21 июля 1994г.). Итак, рассмотрим данные вопросы в определенном выше порядке.

В целях защиты основ конституционного строя, основных прав и свобод человека и гражданина, обеспечения верховенства и прямого действия Конституции РФ на всей территории РФ Конституционный суд:

1) разрешает дела о соответствии Конституции РФ:

а) федеральных законов, нормативных актов Президента РФ, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства РФ;

б) конституций республик, уставов, а также законов и иных нормативных актов субъектов РФ, изданных по вопросам, относящимся к ведению органов государственной власти РФ и совместному ведению органов государственной власти РФ и органов государственной власти субъектов РФ;

в) договоров между органами государственной власти РФ и органами государственной власти субъектов РФ, договоров между органами государственной власти субъектов РФ;

г) не вступивших в силу международных договоров РФ;

2) разрешает споры о компетенции:

а) между федеральными органами государственной власти;

б)между органами государственной власти РФ и органами государственной власти субъектов РФ;

в)между высшими государственными органами субъектов РФ;

3) по жалобам на нарушения конституционных прав и свобод граждан и по запросам судов проверяет конституционность закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле;

4) дает толкование Конституции РФ;

5) дает заключение о соблюдении установленного порядка выдвижения обвинения Президента РФ в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления;

6) выступает с законодательной инициативой по вопросам своего ведения;

7) осуществляет иные полномочия, предоставляемые ему Конституцией РФ, Федеративным договором и федеральными конституционными законами; может также пользоваться правами, предоставляемыми ему заключенными в соответствии со статьей 11 Конституции РФ договорами о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти РФ и органами государственной власти субъектов РФ, если эти права не противоречат его юридической природе и предназначению в качестве судебного органа конституционного контроля.

Конституционный суд РФ решает исключительно вопросы права. Конституционный суд РФ при осуществлении конституционного судопроизводства воздерживается от установления и исследования фактических обстоятельств во всех случаях, когда это входит в компетенцию других судов или иных органов. Полномочия Конституционного суда РФ не ограничены определенным сроком.

Если провести сравнительный анализ полномочий Конституционного суда РФ по законодательству 1991 г. и его полномочий по Федеральному закону 1994 г. можно сделать вывод, что сфера контроля Конституционного суда заметно сузилась. В то же время это ограничение сферы юрисдикции Конституционного суда может быть оценено и как "работающее" не только на его деполитизацию, но прежде всего - его разгрузку с целью эффективной работы но иным основным направлениям.

Сегодня конституционный контроль актов федеральных органов ограничен актами высших звеньев законодательной и исполнительной ветвей власти и актов главы государства. В отличие от унитарных европейских стран сфера юрисдикции Конституционного суда РФ не распространяется на акты местного самоуправления. В том числе и в проекте Закона РФ "Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ" соответствующие вопросы отнесены к общему судебному порядку (ст.46.2 проекта).

Акты субъектов федерации требуют особого анализа. Говоря о перечне актов, хотелось бы обратить внимание на нерешенность вопроса о федеральных конституционных законах – новой разновидности законов в РФ, впервые предусмотренной Конституцией 1993 г. Являются ли они объектами охраны Конституционным судом либо объектами проверки в Конституционном суде, т.е. конституционно-контрольной экспертизы?

Как известно, по своей юридической силе (процедуре принятия) они весьма близки, но полностью не совпадают с законами об изменении и дополнении Конституции. Затрагивая тему о перечне актов, хотелось бы остановиться и на проблеме предварительного конституционного контроля. Специфика России не просто в сдержанном, но и в отрицательном отношении к проектам нормативных актов.

В новом Законе о Конституционном суде проекты актов не упоминаются в перечне подлежащих проверке в Конституционном суде. А в прежнем законе 1991 г. содержался прямой запрет на такое полномочие. В ст.32.6 говорилось, что Конституционный суд не вправе осуществлять предварительный контроль и рецензирование проектов договоров и нормативных актов, высказывать суждения о конституционности неподписанных договоров, не принятых нормативных актов и т.д. Это одно из немногих своеобразий, которые должны быть учтены как корректирующие к общему выводу о предельно широком круге актов, могущих стать объектами проверок в Конституционном суде РФ.

Закон о Конституционном суде РФ более ясно и детально урегулировал вопросы, касающиеся дел о конституционности законов по жалобам на нарушения конституционных прав и свобод граждан. Данное полномочие суда имеет важнейшее значение в деле правовой защиты личности.

Положения предыдущего акта, касающиеся конституционности правоприменительной практики, связанной с деятельностью суда по охране конституционных прав и свобод граждан были весьма сложны и заюридизированы.

Значительно упрощена ныне и процедура возбуждения такого рода дел. Жалобы на нарушения конституционных прав и свобод граждан могут быть индивидуальными или коллективными.Они допускаются при двух условиях: если закон затрагивает конституционные права и свободы граждан: если закон применен или подлежит применению в конкретном деле, рассмотрение которого завершено или начато в суде, или ином органе, применяющем такой Закон.

Налицо преодоление ранее существовавшего положения, когда гражданин, чьи права нарушены, перед обращением в Конституционный суд должен был пройти множество инстанций.

Важное значение имеют и предусмотренные последствия принятия жалобы к рассмотрению. Прежде всего, Конституционный суд уведомляет об этом рассматривающий дело суд или иной орган, в котором применен или подлежит применению обжалуемый закон. Это не обязывает приостановить производство по делу, но вместе с тем суд или иной орган, рассматривающие дело, вправе приостановить производство до принятия решения Конституционным судом. Установлено, что если последний признает закон, примененный в конкретном деле, не соответствующим Конституции РФ, дело, во всяком случае, подлежит пересмотру компетентным органом в обычном порядке.

Изменены полномочия Конституционного суда, связанные с процедурой отрешения Президента от должности. Теперь Конституционный суд дает лишь заключение о соблюдении установленного порядка выдвижения обвинения Президенту в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления, а не о наличии оснований для отрешения от должности, как это было ранее.

Такие действия Конституционный суд принимает по запросу Совета Федерации. Если суд принимает решение о несоблюдении установленного порядка выдвижения обвинения Президенту РФ в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления, то предусмотренное Конституцией рассмотрение обвинения прекращается. Во всех остальных случаях окончательное решение об отрешении Президента РФ от должности принимает Сонет Федерации.

Конституционный суд РФ согласно новому законодательству кроме этого утратил также еще ряд полномочий, имевшихся у него ранее. Из компетенции этого органа исключено рассмотрение дел конституционности партий, общественных объединений, действий и решений всех высших должностных лиц РФ и ее субъектов, о даче заключений о наличии оснований для их отречения от должности.

Теперь нет у Конституционного суда и права давать заключения о наличии у соответствующих должностных лиц стойкой неспособности по состоянию здоровья осуществлять связанные е их деятельностью полномочия.

По-новому решен ряд вопросов, связанных с субъектами, которые вправе возбуждать дела в Конституционном суде. Ранее действовавшее законодательство предоставляло суду право рассмотрения вопросов по собственной инициативе. Такая практика имеет место и в некоторых зарубежных государствах, новое законодательство не предоставляет Конституционному суду права рассмотрения вопросов по собственной инициативе. Таким образом, обеспечивается принцип объективности и беспристрастности в деятельности этого органа. Ранее с запросами в Конституционный суд РФ о проверке конституционности мог обратиться любой депутат парламента, теперь – пятая часть состава каждой из палат парламента.

Право возбуждения дел в Конституционном суде общественными организациями ограничивается в настоящее время лишь возможностью подачи жалоб на нарушения конституционных прав и свобод граждан. Все это, конечно же, свидетельствует об определенном стремлении исполнительной и законодательной власти подмять конституционную опору, хотя, в общем-то, наверное, есть в этом и попытка предотвратить перенесение политических вопросов и дебатов в зал Конституционного суда.

Конечно, новое законодательство отчасти также и несколько расширило полномочия Конституционного суда путем предоставления ему новых прав. Речь идет проверке конституционности законов по запросам судов и праве толкования Конституции Российской Федерации, однако, как кажется, это всего лишь заигрывание власти в демократию, построить по настоящему которую нам еще только предстоит.

Вообще на сегодняшний день в арсенале Конституционного суда РФ две формы толкования конституционных норм.

Одна из них свойственна всем Конституционным судам и составляет основное содержание их деятельности: это – толкование конституционных норм и положений в связи с рассмотрением конкретных споров, будь то вопрос о соответствии нормативного акта конституции, спор о компетенции между государственными органами, между федерацией и ее субъектами или, наконец, вопрос о соответствии международного договора Конституции страны.

Вторая форма – это так называемый прямой запрос о толковании, которое не связано с решением вопросов, отнесенных к компетенции Конституционного суда. Возможность такого прямого запроса достаточно редкое явление. B зарубежной практике судебного конституционного контроля встречается (как это было, например, в ФРГ) в первые годы действия новой Конституции.

Такова ситуация в России, где новая Конституция 1993 г. отличается во многих отношениях от предыдущих и к тому же является Конституцией жесткой: вносить в нее поправки достаточно сложно. Отсюда и предоставленная определенной категории субъектов конституционного права возможность обратиться с прямым запросом о толковании в Конституционный суд РФ и обязанность суда дать толкование той или иной нормы Конституции, соотношения норм, правового содержания использованных в тексте понятий и т.п.

Конституционный перечень правомочных на то субъектов включает: Президента РФ, каждую из палат Федерального Собрания, Правительства РФ, орган законодательной власти каждого из субъектов РФ (ч.5 ст. 125).

Таким образом, Конституционный суд имеет две возможности толкования Конституции: прямо предусмотренную Конституцией (ч.5 ст. 125), по запросам перечисленных выше субъектов (ранее такого правомочия Конституционный Суд не имел) и имплицитно присущую при решении споров о конституционности нормативных актов, споров о компетенции и иных вопросов, отнесенных Конституцией к ведению Конституционного суда РФ.

Примером реализации первой возможности может служить постановление Конституционного суда по делу о толковании ряда статей Конституции РФ, предусматривающих принятие решений палатами Федерального Собрания РФ большинством от общего числа депутатов. Возник вопрос: что считать таким "общим числом" – число депутатов Государственной Думы, названное Конституцией РФ, - 450 (ч.З ст.(95) или же число мандатов, реально замещенных на момент голосования. Конституционный суд постановил, что под общим числом депутатов следует понимать число депутатов, установленное для Государственной Думы ч.3 ст.95 Конституции РФ,- 450 депутатов.

Одним из основных документов, которыми руководствовался Суд, состоит в том, что акт парламента как органа общенационального представительства должен отражать не только интересы парламентского большинства, но также интересы большинства общества. Определение результатов от числа лишь замещенных мандатов может привести к тому, что Государственная Дума в случае вакантности значительной части депутатских мандатов будет принимать федеральные законы, фактически утратив свой представительный характер.

Примером реализации второй возможности может служить решение Конституционного суда по обращению Профсоюза летнего состава Гражданской авиации РФ, который посчитал неконституционной ст. 12 действующего Закона о порядке разрешения коллективных трудовых споров, на основании которой в судебном порядке была запрещена забастовка летнего состава. Названная статья запрещает, в частности, проведение забастовок в гражданской авиации. Суд посчитал, что право на забастовку может быть ограничено, но не по отраслевому принципу, а в соответствии с рамками пользования правами и свободами, которые установлены самой Конституцией. Запрет же на одном только основании принадлежности к определенной отрасли не соответствует ч.4 ст.37 и ч.2 и 3 ст.55 Конституции Российской Федерации.

Остро стоит проблема, когда толкование связано с восполнением пробелов в конституционном тексте. Явный пробел в федеральном конституционном Законе о Конституционном суде – отсутствие в нем указаний о каких-либо установках и принципах, из которых должен исходить суд при прямом толковании Конституции. Право толкования Конституции, несомненно, способствует усилению роли и престижа Конституционного суда, более полному раскрытию его юридической природы и сущности.

Статья 3. Полномочия Конституционного Суда Российской Федерации

Конституционный Суд Российской Федерации:

(в ред. Федерального конституционного закона от 09.11.2020 N 5-ФКЗ)

(см. текст в предыдущей редакции)

1) по запросам Президента Российской Федерации, Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации (далее - Совет Федерации), Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации (далее - Государственная Дума), одной пятой сенаторов Российской Федерации или депутатов Государственной Думы, Правительства Российской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации, органов законодательной и исполнительной власти субъектов Российской Федерации разрешает дела о соответствии Конституции Российской Федерации:

а) федеральных конституционных законов, федеральных законов, нормативных актов Президента Российской Федерации, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства Российской Федерации;

б) конституций республик, уставов, а также законов и иных нормативных актов субъектов Российской Федерации, изданных по вопросам, относящимся к ведению органов государственной власти Российской Федерации и совместному ведению органов государственной власти Российской Федерации и органов государственной власти субъектов Российской Федерации;

в) договоров между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации, договоров между органами государственной власти субъектов Российской Федерации;

г) не вступивших в силу международных договоров Российской Федерации;

(п. 1 в ред. Федерального конституционного закона от 09.11.2020 N 5-ФКЗ)

(см. текст в предыдущей редакции)

2) по ходатайству Президента Российской Федерации, любого из участвующих в споре органов разрешает споры о компетенции:

а) между федеральными органами государственной власти;

б) между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации;

в) между высшими государственными органами субъектов Российской Федерации;

(п. 2 в ред. Федерального конституционного закона от 09.11.2020 N 5-ФКЗ)

(см. текст в предыдущей редакции)

3) по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод проверяет конституционность федеральных конституционных законов, федеральных законов, нормативных актов Президента Российской Федерации, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства Российской Федерации, конституций республик, уставов, а также законов и иных нормативных актов субъектов Российской Федерации, изданных по вопросам, относящимся к ведению органов государственной власти Российской Федерации и совместному ведению органов государственной власти Российской Федерации и органов государственной власти субъектов Российской Федерации, примененных в конкретном деле, если исчерпаны все другие внутригосударственные средства судебной защиты;

(п. 3 в ред. Федерального конституционного закона от 09.11.2020 N 5-ФКЗ)

(см. текст в предыдущей редакции)

3.1) по запросам судов проверяет конституционность федеральных конституционных законов, федеральных законов, нормативных актов Президента Российской Федерации, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства Российской Федерации, конституций республик, уставов, а также законов и иных нормативных актов субъектов Российской Федерации, изданных по вопросам, относящимся к ведению органов государственной власти Российской Федерации и совместному ведению органов государственной власти Российской Федерации и органов государственной власти субъектов Российской Федерации, подлежащих применению соответствующим судом в конкретном деле;

(п. 3.1 в ред. Федерального конституционного закона от 09.11.2020 N 5-ФКЗ)

(см. текст в предыдущей редакции)

3.2) по запросам Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации, Генеральной прокуратуры Российской Федерации разрешает вопрос о возможности исполнения решений межгосударственных органов, принятых на основании положений международных договоров Российской Федерации в их истолковании, противоречащем Конституции Российской Федерации;

(п. 3.2 в ред. Федерального конституционного закона от 01.07.2021 N 2-ФКЗ)

(см. текст в предыдущей редакции)

3.3) по запросам Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации, Генеральной прокуратуры Российской Федерации разрешает вопрос о возможности исполнения решения иностранного или международного (межгосударственного) суда, иностранного или международного третейского суда (арбитража), налагающего обязанности на Российскую Федерацию, в случае если это решение противоречит основам публичного правопорядка Российской Федерации;

(п. 3.3 введен Федеральным конституционным законом от 09.11.2020 N 5-ФКЗ; в ред. Федерального конституционного закона от 01.07.2021 N 2-ФКЗ)

(см. текст в предыдущей редакции)

4) по запросам Президента Российской Федерации, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства Российской Федерации, органов законодательной власти субъектов Российской Федерации дает толкование Конституции Российской Федерации;

(п. 4 в ред. Федерального конституционного закона от 09.11.2020 N 5-ФКЗ)

(см. текст в предыдущей редакции)

5) по запросу Совета Федерации дает заключение о соблюдении установленного порядка выдвижения обвинения Президента Российской Федерации или Президента Российской Федерации, прекратившего исполнение полномочий в связи с истечением срока его пребывания в должности либо досрочно в случае его отставки или стойкой неспособности по состоянию здоровья осуществлять принадлежащие ему полномочия, в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления;

(п. 5 в ред. Федерального конституционного закона от 09.11.2020 N 5-ФКЗ)

(см. текст в предыдущей редакции)

5.1) по запросам Президента Российской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации проверяет конституционность вопроса, выносимого на референдум Российской Федерации в соответствии с федеральным конституционным законом, регулирующим проведение референдума Российской Федерации;

(п. 5.1 в ред. Федерального конституционного закона от 09.11.2020 N 5-ФКЗ)

(см. текст в предыдущей редакции)

5.2) по запросу Президента Российской Федерации проверяет конституционность проектов законов Российской Федерации о поправке к Конституции Российской Федерации, проектов федеральных конституционных законов и федеральных законов, а также законов, принятых в порядке, предусмотренном частями 2 и 3 статьи 107 и частью 2 статьи 108 Конституции Российской Федерации, до их подписания Президентом Российской Федерации, законов субъекта Российской Федерации до их обнародования высшим должностным лицом субъекта Российской Федерации (руководителем высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации);

(п. 5.2 введен Федеральным конституционным законом от 09.11.2020 N 5-ФКЗ)

6) утратил силу. - Федеральный конституционный закон от 09.11.2020 N 5-ФКЗ;

(см. текст в предыдущей редакции)

7) осуществляет иные полномочия, предоставляемые ему Конституцией Российской Федерации и федеральными конституционными законами.

(п. 7 в ред. Федерального конституционного закона от 09.11.2020 N 5-ФКЗ)

(см. текст в предыдущей редакции)

Компетенция Конституционного Суда Российской Федерации, установленная настоящей статьей, может быть изменена не иначе как путем внесения изменений в настоящий Федеральный конституционный закон.

(часть вторая введена Федеральным конституционным законом от 15.12.2001 N 4-ФКЗ)

Конституционный Суд Российской Федерации решает исключительно вопросы права.

Конституционный Суд Российской Федерации при осуществлении конституционного судопроизводства воздерживается от установления и исследования фактических обстоятельств во всех случаях, когда это входит в компетенцию других судов или иных органов.

По вопросам своей внутренней деятельности Конституционный Суд Российской Федерации принимает Регламент Конституционного Суда Российской Федерации.

Конституционный Суд Российской Федерации вправе выступать с законодательной инициативой по вопросам своего ведения.

(часть шестая введена Федеральным конституционным законом от 09.11.2020 N 5-ФКЗ)

Суд заметил, что он не является вышестоящей инстанцией по отношению к другим судам судебной системы РФ, в том числе к Верховному Суду, и не уполномочен оценивать их решения с точки зрения фактической обоснованности

Один из экспертов подметил, что КС РФ может освободить ВС от исполнения обязанностей, но не вправе обязать Верховный Суд возбудить надзорное производство и пересмотреть какие-либо решения. Второй указал, что в ГПК и АПК предусмотрена возможность обжалования акта апелляции любыми лицами, чьи права были затронуты судебным актом, в том числе судьей, и отсутствие аналогичной нормы в УПК должно было стать основанием для рассмотрения жалобы Конституционным Судом.

Конституционный Суд вынес Определение № 1095-О от 23 апреля, в котором указал заявителю на неподведомственность ему вопроса о признании практики Верховного Суда неконституционной.

Как ранее писала «АГ», бывший судья Владимир Дорофеев жаловался в Конституционный Суд на то, что ст. 295 и 298 УПК не соответствуют Конституции, поскольку по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, запрещают судье в установленные законом периоды отдыха выезжать за пределы места своего проживания (пребывания), а ч. 1 ст. 401.2 и ч. 1 ст. 412.1 Кодекса противоречат Конституции в той мере, в какой позволяют отказывать судьям, чьи полномочия были досрочно прекращены, в доступе к правосудию, что выражается в непризнании их права обжаловать решения об отмене принятых ими судебных актов. Тогда КС Определением от 6 декабря 2018 г. № 3105-О отказал в принятии жалобы к рассмотрению.

Между тем в особом мнении судья Юрий Данилов указал, что данное Судом истолкование спорных положений не разделяется правоприменительной практикой

Во вновь поданной в Конституционный Суд жалобе Владимир Дорофеев попросил признать правоприменительную практику ВС по истолкованию и применению ст. 298 УПК, по бездействию в части неисполнения определений Конституционного Суда от 25 октября 2018 г. № 2741-О и от 6 декабря 2018 г. № 3105-О не соответствующей Конституции и ст. 6 Закона о Конституционном Суде. Также бывший судья попросил обязать Верховный Суд возбудить надзорное производство по его жалобе, признать незаконными и отменить решения Дисциплинарной и Апелляционной коллегий ВС, принять решение в соответствии с КАС РФ, на основании чего отменить решение квалификационной коллегии судей Ростовской области, оставленное в силе решением Высшей квалификационной коллегии судей при Верховном Суде, о привлечении его к дисциплинарной ответственности с досрочным прекращением полномочий судьи и лишением шестого квалификационного чина, мотивированные тем, что Владимир Дорофеев после объявления перерыва для отдыха при вынесении им приговора выезжал за пределы месторасположения суда и при этом высказывал свое мнение по данному делу третьим лицам, чем нарушил тайну совещательной комнаты.

Изучив материалы жалобы, Конституционный Суд не нашел оснований для принятия ее к рассмотрению. Он напомнил, что своим Определением № 3105-О/2018 отказал в принятии к рассмотрению жалоб Владимира Дорофеева на нарушение его конституционных прав ст. 295 и 298, ч. 1 ст. 401.2 и ч. 1 ст. 412.1 УПК, поскольку они не отвечали требованиям Закона о Конституционном Суде, в соответствии с которыми жалоба признается допустимой. При этом КС пришел к выводу, что оспариваемые законоположения конституционных прав бывшего судьи не нарушают, а проверка правильности их применения в его конкретном деле требует исследования фактических обстоятельств и не относится к компетенции Конституционного Суда.

КС заметил, что действует в пределах своей компетенции и по смыслу п. 3 ч. 1 ст. 3 и ст. 96, 97 Закона о Конституционном Суде по жалобам граждан на нарушение конституционных прав и свобод проверяет конституционность закона, примененного в конкретном деле. При этом Конституционный Суд принимает решение по делу, оценивая как буквальный смысл рассматриваемого акта, так и смысл, придаваемый ему официальным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из его места в системе правовых актов (ч. 2 ст. 74 Закона).

«Вместе с тем правоприменительная практика сама по себе не является предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации, а служит лишь одним из подтверждений наличия или отсутствия правовой неопределенности оспариваемых норм, обусловливающих данную практику», – подчеркнуто в определении. Таким образом, подчеркнул КС, рассмотрение вопроса о соответствии Конституции правоприменительной практики ВС РФ как таковой в части истолкования и применения им ст. 298 УПК в его подведомственность не входит.

Суд отметил, что Владимир Дорофеев оспаривает законность и обоснованность решений Верховного Суда, а также квалификационных коллегий судей, настаивая на их пересмотре. Однако, указал КС, исходя их положений ч. 1 ст. 120, ст. 125 Конституции и ст. 3 Закона о Конституционном Суде, он не является вышестоящей инстанцией по отношению к другим судам судебной системы РФ, в том числе к Верховному Суду, и не уполномочен оценивать их решения с точки зрения фактической обоснованности, тем более предопределяя их отмену и конкретное содержание.

В комментарии «АГ» профессор кафедры судебной власти факультета права НИУ ВШЭ, заслуженный юрист РФ, федеральный судья в отставке Сергей Пашин назвал определение КС «удручающе логичным». «Действительно, между Конституционным и Верховным судами РФ установлен баланс, который позволяет этим органам считать себя равновеликими, не поднадзорными друг другу. В 2016 г. КС РФ даже оказал Верховному Суду любезность за счет граждан, позволив председателю ВС не вносить в Президиум представления о новых обстоятельствах, если признанные ЕСПЧ нарушения принципов справедливого правосудия не помешали вынесению законного приговора (Определение КС РФ от 14 января 2016 г. № 14-О и др.). КС может освободить партнера по правосудию от исполнения обязанностей, но не вправе обязать Верховный Суд возбудить надзорное производство и пересмотреть какие-либо решения», – указал Сергей Пашин.

Он отметил, что Конституционный Суд не вдается в вопросы факта и использует данные о неконституционной правоприменительной практике не для ее непосредственного пресечения, а лишь как одно «из подтверждений наличия или отсутствия правовой неопределенности оспариваемых норм». «В этой цитате из Определения № 1095-О заключен глубокий смысл, позволяющий сохранить равновесие и приязнь между конституционным и прочим судопроизводством. В России “законы святы, да судьи – супостаты”, поэтому важны не столько слова, написанные на бумаге, сколько то понимание, которое придают им исполнители, ссылаясь на узаконения. КС РФ же предпочитает ограничиваться сопоставлением текстов. Видимость вместо сути, камень вместо хлеба. Поэтому у Владимира Дорофеева, к несчастью, не было ни малейшего шанса добиться удовлетворения своего обращения», – указал федеральный судья в отставке.

Он добавил, что закон РСФСР 1991 г. о КС позволял рассматривать жалобы, если права заявителя нарушались неконституционными «обыкновениями правоприменительной практики», в том числе основанной на постановлениях Пленума ВС. «К этой разумной норме стоило бы вернуться в процессе реформирования конституционного судопроизводства», – посчитал Сергей Пашин.

Старший юрист INTELLECT Анатолий Зазулин указал, что в данном случае у заявителя не было иного способа защиты своих прав, кроме как просить признать правоприменительную практику Верховного Суда неконституционной. «Бывший судья уже обращался в Конституционный Суд с просьбами о признании неконституционными самих ст. 295, 298 и иных норм УПК РФ. Заявления не были приняты к рассмотрению в том числе потому, что они предполагают гарантии правовой защиты не для суда, а сторон уголовного процесса, следовательно, права судьи ими не нарушаются, – отметил эксперт. – Более того, позиция квалификационной коллегии, лишившей заявителя статуса судьи, основывалась на апелляционном определении, которым был отменен вынесенный им приговор. При этом сам судья не мог опровергнуть доводы о нарушении им тайны совещательной комнаты в апелляции, так как не являлся стороной уголовного дела. На этом же основании суды отказались пересматривать акт апелляции. Таким образом, возник сбой судебной машины: суды вынуждены были ориентироваться на преюдициальное апелляционное определение, обжаловать которое сам судья не мог».

Анатолий Зазулин заметил, что ГПК и АПК предусмотрена возможность обжалования акта апелляции любыми лицами, чьи права были затронуты судебным актом, в том числе судьей. По его мнению, отсутствие аналогичной нормы в УПК должно было стать основанием для рассмотрения жалобы Конституционным Судом и стимулировать законотворческую инициативу.

Напомню, что 28 апреля апреля Конституционный Суд признал неконституционными ст. 15 и 1064 ГК РФ, указав, что при взыскании судебных издержек частным обвинителем в случае прекращения уголовного преследования из-за декриминализации деяния, указанные статьи не обеспечивают необходимую правовую определенность. Как я уже указывал ранее, это вызывает некоторые вопросы, учитывая, что и Верховный Суд РФ, и сам Конституционный Суд РФ полагают, что компенсация издержек в указанном случае проводится по правилам УПК РФ, а значит, эти нормы вообще не подлежали применению к соответствующим правоотношениям (п. 5.1 Постановления Пленума ВС РФ от 19.12.2013 N 42, Определение КС РФ, Определение КС РФ). Статьи ГК РФ были по ошибке применены в деле заявителя Ангарским городским судом, а кассационные жалобы на его решение не были переданы на рассмотрение областного суда и ВС РФ.

Как указывает КС РФ в своем постановлении, эта ошибка допускалась судами неоднократно и по другим делам. Статьи ГК РФ, в отличие норм УПК РФ, не предусматривают возможности оценки судом разумности размера взыскиваемых судебных издержек. На практике это приводит к тому, что частные обвинители, взыскивающие понесенные ими расходы на представителя в порядке ГК РФ, получают их в полном размере, в отличие от частных обвинителей, взыскивающих их в процедуре, предусмотренной ст. 132 УПК РФ (им издержки взыскиваются в «разумном» размере). В результате Конституционный Суд по существу приходит к следующему выводу: то, что ст. 15 и 1064 ГК РФ не предусматривают возможности ограничения размера взыскиваемых издержек «разумными» пределами, нарушает принципы равенства и верховенства закона.

На первый взгляд, такое решение кажется едва ли не абсурдным. Странно искать какие-то механизмы для урегулирования ситуации в нормах, которые для таких ситуаций вовсе не предназначены. ГПК РФ, например, не содержит необходимый гарантий прав подсудимого, но он и не предназначен для слушания уголовных дел. Это не делает его неконституционным, это делает его неприменимым. Не смешал ли КС РФ эти понятия?

Видимо, в вопросе применимости КС РФ решил полностью положиться на обычные суды: если они применяют, значит нормы применимы, а значит в свете конкретных дел может быть рассмотрен и вопрос об их конституционности. Что бы ни думал сам КС РФ о том, какая норма права подлежала применению, значение имеет лишь то, какую норму применяют по делам обычные суды. В этом есть смысл, поскольку лишь при таком подходе КС РФ может оказывать необходимое влияние. В противном случае при несогласии со сложившейся судебной практикой ему пришлось бы просто отойти в сторону и сказать: «Норма конституционна, просто они применяют ее там, где не следует». Вместо этого Конституционный Суд говорит: «Я проверю конституционность того, как применяется норма в конкретной ситуации, даже если она там применяется неправильно». Видимо именно так надо понимать давно знакомое нам из актов КС РФ выражение: «по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой в системе действующего правового регулирования».

Но как тогда разграничить компетенцию КС РФ и обычных судов? Исправление ошибок применения материального и процессуального права - задача апелляции и кассации, а не конституционного контроля. Представим себе, что решение о применении ст. 15 и 1064 ГК РФ по делу гражданина Музыки А.Н. было бы единственным в своем роде. Вправе ли был бы КС РФ признать эти нормы неконституционными?

С одной стороны, нормы применены в определенном смысле и результаты применения не соответствуют Конституции. С другой стороны, мы имеем дело с обычной ошибкой правоприменения. Слишком многие нормы можно признать неконституционными, если ориентироваться на смысл, который придается им судами в отдельных делах. Вполне очевидно, что такая деятельность лежала бы за пределами компетенции КС РФ, являлась бы его вторжением в компетенцию обычных судов. Если одного решения недостаточно, и под «правоприменительной практикой» следует понимать некоторый массив судебных решений, реализующих одно и то же толкование нормы, каковы необходимые свойства этого массива: насколько объемным он должен быть и из каких решений состоять?

Думается, что никакого четкого ответа на вопрос о том, после достижения какого порога судебную практику следует считать сформировавшейся, дать невозможно. В своей практической деятельности, анализируя судебную практику в интересах клиента, мы делаем вывод об этом, интуитивно подводя итог проанализированному. Думается, что так же будет действовать и Конституционный Суд. Однако при подведении своего итога мы придаем большое значение наличию разъяснений высшей судебной инстанции. Указания Пленума ВС РФ по какому-либо вопросу для нас, как правило, достаточно для того, чтобы считать практику склоняющей к предложенному ВС РФ решению. Должен ли КС РФ размышлять подобным образом?

В рассматриваемом нами деле Пленум ВС РФ дал судам указание, что при прекращении уголовного дела процессуальные издержки возмещаются за счет средств федерального бюджета (за исключением случая, предусмотренного ч. 9 ст. 132 УПК РФ). Решение, принятое Ангарским городским судом по делу заявителя, явно не соответствует этой позиции. В этой связи не правильно ли будет сказать, что чистота практики должна обеспечиваться силами той системы, в которой она формируется. Иными словами, это задача вышестоящих судов общей юрисдикции и только их - обеспечивать единообразное применение норм права внутри системы.

На мой взгляд, такой подход заслуживал бы поддержки. Правоприменение не становится качественнее от того, что над каждым правоприменителем стоит проверяющий. У ВС и КС разные компетенции, и они по возможности не должны пересекаться. В деле по заявлению Музыки А.Н. КС РФ не только вторгся в компетенцию Верховного Суда, но и позвал на помощь законодателя там, где в этом не было никакой необходимости. Обязывая законодателя четко указать в законе, применяется ли в таких делах УПК РФ или ГК РФ, Конституционный Суд по существу исходил из неспособности Верховного Суда обеспечить чистоту судебной практики внутри системы судов общей юрисдикции.

Отдельного упоминания стоит то, что оказанная КС РФ «помощь» в какой-то мере даже играет против стабильности судебной практики. Если раньше суды общей юрисдикции могли достаточно уверенно сказать, что применять для взыскания издержек при декриминализации деяния нужно УПК РФ, то, ознакомившись с комментируемым постановлением КС РФ, этого уже не скажешь. Постановление содержит противоречивые высказывания и до внесения законодателем изменений в законы допускает оба варианта - и применение УПК РФ, и применение ГК РФ. Иными словами, если ранее была какая-то центральная линия, то стараниями КС РФ она оказалась размыта.

У этого, впрочем, может иметься следующее объяснение. При рассмотрении дела в Конституционном Суде в пользу применения ГК РФ выступал «полномочный представитель Правительства РФ в КС РФ и ВС РФ». Возможно, эта позиция отражает недовольство исполнительной власти тем, чтобы понесенные издержки взыскиваются за счет средств федерального бюджета. Возложение на законодателя обязанности устранить правовую неопределенность позволит пересмотреть этот подход. В таком контексте постановление КС РФ выглядит вполне логичным. Это объяснило бы и то, почему КС РФ решил вторгнуться в компетенцию Верховного Суда, и то, что он потребовал действий от законодателя там, где можно было обойтись простым наведением порядка в судебной практике.

г) не вступивших в силу международных договоров Российской Федерации;

Информация об изменениях:

Пункт 2 изменен с 9 ноября 2020 г. - Федеральный конституционный закон от 9 ноября 2020 г. N 5-ФКЗ

а) между федеральными органами государственной власти;

в) между высшими государственными органами субъектов Российской Федерации;

Информация об изменениях:

Пункт 3 изменен с 9 ноября 2020 г. - Федеральный конституционный закон от 9 ноября 2020 г. N 5-ФКЗ

Информация об изменениях:

Пункт 3.1 изменен с 9 ноября 2020 г. - Федеральный конституционный закон от 9 ноября 2020 г. N 5-ФКЗ

Информация об изменениях:

Пункт 3.2 изменен с 1 июля 2021 г. - Федеральный конституционный закон от 1 июля 2021 г. N 2-ФКЗ

Информация об изменениях:

Пункт 3.3 изменен с 1 июля 2021 г. - Федеральный конституционный закон от 1 июля 2021 г. N 2-ФКЗ

Информация об изменениях:

Пункт 4 изменен с 9 ноября 2020 г. - Федеральный конституционный закон от 9 ноября 2020 г. N 5-ФКЗ

Информация об изменениях:

Пункт 5 изменен с 9 ноября 2020 г. - Федеральный конституционный закон от 9 ноября 2020 г. N 5-ФКЗ

Информация об изменениях:

Пункт 5.1 изменен с 9 ноября 2020 г. - Федеральный конституционный закон от 9 ноября 2020 г. N 5-ФКЗ

Информация об изменениях:

Часть первая статьи 3 дополнена пунктом 5.2 с 9 ноября 2020 г. - Федеральный конституционный закон от 9 ноября 2020 г. N 5-ФКЗ

6) утратил силу с 9 ноября 2020 г. - Федеральный конституционный закон от 9 ноября 2020 г. N 5-ФКЗ

Информация об изменениях:

Пункт 7 изменен с 9 ноября 2020 г. - Федеральный конституционный закон от 9 ноября 2020 г. N 5-ФКЗ

Конституционный Суд Российской Федерации решает исключительно вопросы права.

ГАРАНТ:

См. комментарии к статье 3 настоящего Федерального конституционного закона

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: