Верховный суд разъяснил кому и как заплатит казны за незаконные следственные действия

Обновлено: 24.04.2024

Согласно действующему законодательству вред, в том числе моральный, причиненный в результате уголовного преследования лицу, получившему право на реабилитацию, подлежит возмещению государством в полном объеме независимо от вины органов дознания, следствия, прокуратуры и суда (ч. 1 ст. 133 Уголовно-процессуального кодекса, ст. 1070 Гражданского кодекса). Размер компенсации морального вреда определяется непосредственно судом – в зависимости от характера физических и нравственных страданий, причиненных потерпевшему, при оценке которого учитываются фактические обстоятельства причинения вреда, а также индивидуальные особенности потерпевшего, и с учетом требований разумности и справедливости (ст. 1101 ГК РФ).

Таким образом, расчет размера компенсации морального вреда – непростая задача, так как суду приходится давать оценку физическим и нравственным страданиям, перенесенным лицом, в отношении которого велось уголовное преследование. На это обращает внимание в том числе ЕСПЧ, отмечая, что "не существует стандарта, позволяющего измерить в денежных средствах боль, физическое неудобство и нравственное страдание и тоску", в связи с чем особую важность имеет обоснование судами назначенных размеров компенсации (Постановление ЕСПЧ от 18 марта 2010 г. по делу "Максимов (Maksimov) против Российской Федерации"). Немотивированность решения в части определения суммы компенсации позволяет, по мнению ЕСПЧ, говорить о том, что суд не рассмотрел надлежащим образом требования заявителя и, следовательно, не мог действовать в соответствии с принципом адекватного и эффективного устранения нарушения.

Однако данная позиция воспринята не всеми российскими судами. Дела об оспаривании необоснованных сумм компенсации морального вреда, причиненного уголовным преследованием, периодически доходят до Верховного Суда Российской Федерации.

Размер компенсации: заявленный vs присужденный

Примером такого спора о размере компенсации морального вреда является дело гражданки И., недавно рассмотренное ВС РФ (Определение Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 2 февраля 2021 г. № 45-КГ20-25-К7).

22 января 2014 года в отношении И. было возбуждено уголовное дело о мошенничестве, 27 октября того же года она была задержана, 29 октября суд вынес решение об избрании в ее отношении меры пресечения в виде заключения под стражу, 19 ноября заключение под стражу было заменено на залог в размере 2 млн руб. 14 июля 2015 года И. было предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 Уголовного кодекса. Приговором районного суда от 26 декабря 2016 года, вступившим в силу 17 апреля 2017 года (дата вынесения определения суда апелляционной инстанции, оставившего приговор в силе), И. была оправдана в связи с непричастностью к совершению преступления (п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ) и признана лицом, имеющим право на реабилитацию.

В поданном на этом основании иске к Минфину России о взыскании компенсации морального вреда И. отмечала, что причиненный ей за почти 3,5 года (именно столько фактически длилось преследование: с 4 декабря 2013 по 19 апреля 2017 года) вред заключается в:

незаконном и необоснованном обвинении ее в совершении преступления;
оказании физического и психологического давления со стороны сотрудников правоохранительных органов, проведении неоднократных допросов, обыска, изъятия документов, госпитализации в стационар психиатрической больницы для проведения психиатрической экспертизы;
дискредитации в глазах коллег и клиентов;
подрыве здоровья в результате понесенных физических, моральных и нравственных страданий;
ненадлежащем оказании медицинской помощи в период содержания под стражей, повлекшем ухудшение состояния здоровья, оперативное вмешательство и удаление органа.

Заявленный в исковых требованиях И. размер компенсации – 3 млн руб. Суд первой инстанции признал ее право на возмещение морального вреда, но подчеркнул, что доказательств ненадлежащих условий содержания в СИЗО, наличия причинно-следственной связи между уголовным преследованием и ухудшением состояния здоровья И. не представлено, меры прокурорского реагирования по обращениям И. и ее защитника о нарушениях, допущенных при расследовании дела, не принимались, действия сотрудников органов дознания и следствия в судебном порядке не обжаловались. В связи с этим суд присудил И. компенсацию в размере 50 тыс. руб., посчитав ее соответствующей степени и характеру понесенных И. физических и нравственных страданий (Решение Ленинского районного суда г. Екатеринбурга Свердловской области от 24 июня 2019 г. по делу № 2-3257/2019). Суд апелляционной инстанции также признал указанную сумму достаточной, отметив, что при ее определении был учтен среди прочего факт избрания в отношении И. меры пресечения, связанной с лишением свободы, и суд кассационной инстанции с этим выводом согласился (Апелляционное определение Судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 31 октября 2019 г. по делу № 33-19017/2019, Определение Судебной коллегии по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 11 июня 2020 г. по делу № 8Г-4029/2020).

Позиции судов по вопросам применения норм об ответственности за вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, – в Энциклопедии судебной практики системы ГАРАНТ. Получите полный доступ на 3 дня бесплатно!

Однако ВС РФ посчитал, что решения нижестоящих судов не соответствуют нормам, регулирующим вопросы компенсации морального вреда, а также разъяснениям о порядке определения размера компенсации, содержащимся, в частности, в п. 8 Постановления Пленума ВС РФ от 20 декабря 1994 г. № 10 и п. 21 Постановления Пленума ВС РФ от 29 ноября 2011 г. № 17, и актам ЕСПЧ. Так, при расчете размера компенсации не учтены процессуальные особенности уголовного преследования, продолжавшегося 3,5 года, меры процессуального принуждения, которые отразились на семейной жизни И. и ее характеристике по месту работы. Не получил оценки и приведенный в исковом заявлении довод И. о том, что действия следователя по назначению ей судебно-психиатрической экспертизы в рамках расследования дела были впоследствии признаны судом незаконными. И наконец, суд первой инстанции вообще не исследовал обстоятельства, связанные с причиненным незаконным уголовным преследованием ущербом деловой репутации И., которая на момент предъявления обвинения в совершении мошенничества, а именно, хищения средств территориального фонда поддержки малого предпринимательства, работала директором туристического агентства.

В результате Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ, заключив, что вывод суда об определении размера взыскиваемой в пользу И. компенсации морального вреда не мотивирован, что не соответствует требованиями ст. 195 Гражданского процессуального кодекса о законности и обоснованности решения суда, а суды апелляционной и кассационной инстанций не устранили допущенные судом первой инстанции нарушения, отменила вынесенные последними акты и направила дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Что может дать пересмотр дела?

Стоит отметить, что аналогичное решение ВС РФ вынес в прошлом году – по делу гражданки О., занимавшей должность заместителя главного врача по экономике в одной из городских больниц Воронежа, в отношении которой возбуждалось уголовное дело по ч. 1 ст. 285 УК РФ (злоупотребление должностными полномочиями), прекращенное впоследствии в связи с отсутствием состава преступления. Из 600 тыс. руб. денежной компенсации морального вреда, которые О. просила присудить, подавая соответствующий иск к Минфину России, в ее пользу было взыскано 20 тыс. руб. Суд первой инстанции посчитал достаточной именно такую сумму, указав, что при ее определении учитывались характеристика личности О., которая ранее не привлекалась к уголовной ответственности, ее состояние здоровья, в том числе доказанный факт того, что она была вынуждена обращаться за медицинской помощью чаще, чем в предшествующий привлечению к уголовной ответственности период, а также характер и объем нарушенных прав, в том числе тот факт, что ограничивающие свободу О. меры пресечения органами следствия не избирались (Решение Коминтерновского районного суда г. Воронежа Воронежской области от 27 июня 2019 г. по делу № 2-3146/2019). Данное решение устояло в апелляции и кассации (Апелляционное определение Судебной коллегии по гражданским делам Воронежского областного суда от 15 октября 2019 г. по делу № 33-6675/2019, Определение Судебной коллегии по гражданским делам Первого кассационного суда общей юрисдикции от 4 марта 2020 г. по делу № 8Г-2115/2020).

Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ между тем отметила, что при расчете суммы компенсации суд первой инстанции лишь сослался на общие принципы определения размера компенсации морального вреда, но не мотивировал свой вывод о том, почему сумма 20 тыс. руб. является достаточной для О., и какие конкретно обстоятельства дела повлияли на эту сумму, послужив основанием для значительного снижения заявленного О. размера компенсации. Суд не дал надлежащей оценки таким обстоятельствам, как общий срок предварительного расследования (который составил 16 месяцев), проведение следственных действий с участием О., ее длительное нахождение в статусе подозреваемой в совершении преступления средней тяжести, не учел индивидуальные особенности личности О., не дал оценку доводам об ухудшении состояния здоровья по причине нервного стресса от постоянного участия в следственных действиях. Кроме того, вообще не были исследованы обстоятельства, связанные с причинением незаконным уголовным преследованием ущерба деловой репутации О., которая после увольнения из больницы, где она занимала должность заместителя главврача, не смогла устроиться на работу ни в одно медицинское учреждение, несмотря на многолетний стаж работы в сфере здравоохранения и неоднократное награждение почетными грамотами разного уровня. Поскольку суды апелляционной и кассационной инстанции допущенные нарушения не устранили, коллегия ВС РФ отменила принятые ими судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции (Определение Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 29 сентября 2020 г. № 14-КГ20-7-К1).

Пересмотр дела состоялся – суд апелляционной инстанции, оценив все перечисленные ВС РФ обстоятельства, не исследованные при первом рассмотрении дела, присудил О. компенсацию морального вреда в размере 300 тыс. руб. – в два раза меньше заявленной ею суммы, но в 15 раз больше изначально определенного судом размера компенсации. Основывал свой вывод о чрезмерности компенсации в 600 тыс. руб. суд в том числе на факте неприменения в отношении О. мер пресечения, связанных с лишением или ограничением свободы (Апелляционное определение Судебной коллегии по гражданским делам Воронежского областного суда от 3 ноября 2020 г. по делу № 33-6339).

Таким образом, можно предположить, что пересмотр дела гражданки И. позволит и ей получить гораздо большую сумму компенсации, учитывая более продолжительный срок ее уголовного преследования и избрание в ее отношении более жестких мер пресечения.

Появятся ли в законе пороговые значения размера компенсации морального вреда?

Говоря о возникающих на практике сложностях с определением размера компенсации морального вреда за незаконное уголовное преследование, нельзя не упомянуть об инициативе по законодательному закреплению его минимального значения – в настоящее время на рассмотрении в Госдуме находится соответствующий законопроект. Предлагается установить (в новой ст. 1101.1 ГК РФ), что минимальный размер компенсации морального вреда в связи с незаконным уголовным преследованием не может быть ниже 1 тыс. руб. за каждый день преследования. Если же в отношении лица избиралась мера пресечения в виде подписки о невыезде, запрета определенных действий или домашнего ареста, минимальный размер компенсации согласно проекту должен быть не менее 5 тыс. руб. за каждый день применения меры пресечения. А в случае, когда лицо незаконно заключалось под стражу или к нему применялись меры медицинского характера или воспитательного воздействия, минимальный размер компенсации причиненного в связи с этим морального вреда не может быть менее 15 тыс. руб. за день.

Но дальнейшая судьба законопроекта пока непонятна. Во-первых, он не рассмотрен еще даже в первом чтении, хотя изначально планировалось включить его в примерную программу работу Госдумы на ноябрь 2020 года. Во-вторых, аналогичный законопроект, поступавший в нижнюю палату парламента в 2019 году, получил отрицательное заключение Правительства РФ и был возвращен авторам.

Если обыск дома у гражданина правоохранители провели незаконно, то денежная компенсация за моральные страдания положена не только тому, кого обыскали, но и членам его семьи, которые живут вместе с этим человеком. Такое интересное решение приняла Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда РФ, пересматривая результаты двух судебных процессов.

Все началось с иска, поданного гражданкой к министерству финансов и казначейству. В суде женщина рассказала, что в их с мужем квартире правоохранительные органы провели обыск. Позже выяснилось, что это была ошибка следствия и суд признал обыск незаконным. Истица хотела, чтобы ей заплатили за моральные страдания, которые ей пришлось пережить за время обыска. По мнению гражданки, незаконный обыск нарушил ее права "на неприкосновенность собственности, частной и семейной жизни".

Местные суды женщине в иске дружно отказали. По их мнению, против гражданки вообще не проводилось никаких незаконных действий. Плюс к этому она не предоставила суду доказательств "наличия причинно-следственной связи между незаконным производством обыска и перенесенными нравственными страданиями". Пришлось истице, несогласной с такими выводами, обращаться в Верховный суд РФ. Там ее доводы изучили и с позицией гражданки согласились. Вот как выглядят аргументы высокого суда.

По Конституции (статья 25) жилище неприкосновенно и "никто не в праве проникать в него". Исключения - случаи, установленные федеральным законом, или решение суда. О том же говорит и Жилищный кодекс (статья 3).

Кодекс закрепляет правило, что никто не может войти в жилище человека без согласия тех, кто там живет на законных основаниях. А "проникновение в жилище" допускается либо по решению суда, либо в строго прописанных в законе случаях, которых совсем немного.

Это спасение граждан или их имущества, обеспечение личной или общественной безопасности при авариях, стихийных бедствиях, катастрофах, бедствиях, массовых беспорядках.

А также для задержания преступников или пресечения преступления.

Потом Верховный суд напомнил про Закон "Об оперативно-розыскной деятельности".

И его статью 5, в которой сказано, что должностные лица при проведении своих оперативно-розыскных мероприятий должны "обеспечивать соблюдение прав человека и гражданина на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, неприкосновенность жилища и тайну корреспонденции".

Все эти права по закону можно нарушить на основании судебного решения или "при наличии информации о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, или о лицах все это совершающих". Причем, если по этому поводу идет следствие.

А еще можно поступиться конституционными правами гражданина, если речь идет о событиях, действиях (или бездействиях) создающих угрозу государственной, военной, экономической, информационной или экологической безопасности Российской Федерации.

Потом Верховный суд вернулся к Конституции. Конкретно - к статье 53. В ней сказано, что каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.

А в предыдущей статье Основного Закона - 52-й - сказано, что "права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом", а государство "обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба".

Из всех приведенных конституционных норм Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда РФ делает такой вывод. Действия (или бездействие) органов государственной власти или их должностных лиц, причинившим вред любому лицу, "влекут возникновение у государства обязанности этот вред возместить, а каждый пострадавший от незаконных действий органов госвласти или их должностных лиц наделяется правом требовать от государства справедливого возмещения вреда".

Потом Верховный суд РФ приводит нормы Гражданского кодекса, в которых говорится про то, что вред, нанесенный чиновниками, возмещает казна России, казна субъекта Федерации или казна муниципального образования. Там же объясняется, как защищаются эти права, как и по каким правилам определяется размер компенсации морального вреда.

Также Верховный суд разъяснил, как по закону возмещаются "нематериальные блага". В законе сказано так.

"Если того требуют интересы гражданина, принадлежащие ему нематериальные блага могут быть защищены, в частности, путем признания судом факта нарушения его личного неимущественного права, опубликования решения суда о допущенном нарушении, а также путем пресечения или запрещения действий, нарушающих или создающих угрозу нарушения личного неимущественного права". Верховный суд подчеркнул: суд обязан учитывать степень физических и нравственных страданий, "связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому нанесен вред".

Когда определяют размер компенсации, юридически значимым и "подлежащим доказыванию" являются обстоятельства, связанные с тем, что потерпевший перенес физические или нравственные страдания в связи с посягательствами причинителя вреда".

И главная мысль - именно на причинителе вреда лежит бремя доказывания правомерности его поведения и отсутствия его вины.

В нашем случае суд установил факты проведения следствием обыска дома у истца, неправомерность этих действий, а также, судя по показаниям истицы, ее моральные страдания.

По мнению Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда, местный суд фактически установил "юридически значимые обстоятельства, необходимые для правильного разрешения спора. Но выводы, котороые местный суд из этого сделал - "являются ошибочными".

Ссылаясь на то, что никаких незаконных следственных действий против истицы не проводилось, и на то, что нет связи между незаконным обыском в квартире ее супруга и ее нравственными страданиями, местные судьи не учли следующее.

Истица испытывала нравственные страдания по поводу нарушения незаконным обыском своих прав на жилище и неприкосновенность своей частной жизни. Вывод местных судов, что он не видит связи между незаконным обыском и страданиями жены, также ошибочен, так как квартира принадлежит не только мужу, но и жене.

Верховный суд РФ заявил, что местные суды не приняли во внимание правовую позицию Конституционного суда.

А ведь Конституционный суд неоднократно в своих решениях говорил, что обыск в жилище относится к числу тех следственных действий, которые "существенным образом ограничивают конституционные права лица, в том числе право неприкосновенности его дома и частной жизни".

Поскольку обыск в доме, как правило, в равной мере ограничивает права как тех, в отношении которых обыск разрешен, так и тех, кто живет вместе с ним, защита прав пострадавших должна быть обеспечена "лицам всех категорий". Иное нарушало бы закрепленные Конституцией Российской Федерации права на неприкосновенность жилища, частной жизни, а так же право на судебную защиту - подвел черту Верховный суд.

Важные подсчеты сделала Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда РФ, когда изучала требования гражданина о компенсации его моральных страданий за незаконное уголовное преследование.

Житель Санкт-Петербурга был арестован, его обвинили в тяжком уголовном преступлении и поместили в камеру следственного изолятора.

Спустя три года и два месяца двери камеры открыли и гражданина отпустили на волю со словами: извини, мужик, ошибочка вышла.

Суд признал за человеком право на реабилитацию. И вчерашний подозреваемый пошел в суд с иском о компенсации ему морального вреда. Районный суд согласился, что гражданин незаконно пострадал и право на компенсацию имеет, но запрошенная им сумма в два миллиона триста тысяч рублей судью не устроила, и он очень сильно ее урезал.

Вышестоящая инстанция с таким расчетом коллеги согласилась.

А вот сам истец на меньшее был не согласен.

Он обратился в Верховный суд, который посчитал его аргументы и обоснования запрошенной суммы заслуживающими внимания. Итог - Верховный суд сам пересчитал деньги за незаконное уголовное преследование и велел их выплатить вчерашнему заключенному столько, сколько он попросил. Подчеркнем, такие решения Верховного суда РФ - самому выносить вердикт - высокая судебная инстанция принимает крайне редко.

В районном суде вчерашний заключенный, называя сумму компенсации, высчитал ее так - ему должны заплатить по две тысячи рублей за каждый день, проведенный на нарах под стражей. Но у районного суда был другой расчет - истцу вполне хватит 150 тысяч рублей за весь срок. И ни копейки больше. Апелляция возражать против подсчета своих коллег не стала. А вот Верховный суд РФ с таким расчетом не согласился.

Моральные страдания, по мнению районного суда, были у человека потому, что он "не мог навещать родных, которые нуждались в уходе". А вот доводы арестанта, что за годы заключения в камере следственного изолятора он утратил социальные связи, не мог создать семью, так как был в изоляции, суд отмел - по его мнению нет доказательств.

Верховный же суд увидел в этом споре следующее - по Конституции (статья 53) каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного действиями или бездействием органов государственной власти или их должностных лиц.

Про компенсацию за незаконное пребывание в камере говорит и статья 1100 Гражданского кодекса.

Плюс к этому о компенсации морального вреда говорит и 151-я статья того же Гражданского кодекса РФ. В этой статье сказано, что при определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень физических и нравственных страданий.

Верховный суд РФ еще напомнил, что по компенсации морального вреда гражданам был специальный пленум Верховного суда РФ (№ 10 от 20 декабря 1994 года). Там было разъяснено, от чего именно зависит размер такой компенсации, а от чего - не зависит.

Высокая судебная инстанция напомнила коллегам о том, что наша страна - участник Конвенции о защите прав человека. Мы ее ратифицировали. В Конвенции о защите прав человека сказано, что каждый имеет право на уважение к своей личной и семейной жизни, жилища и корреспонденции. Кстати, в Конвенции четко расписано, что подразумевается под понятием "семейная жизнь" - это не только отношения между супругами, но и отношения гражданина со своими детьми и с родителями.

По мнению Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда РФ , местные суды даже не вспомнили про Конвенцию о защите прав человека и не вспомнили про разъяснения пленума Верховного суда.

Истец, как увидела Судебная коллегия из материалов дела, поддерживал близкие семейные отношения со своими родителями. Он им помогал материально, так как они нетрудоспособные и нуждаются в помощи.

Естественно, из-за незаконного обвинения он надолго был лишен возможности помогать своим старикам. А еще у гражданина на иждивении есть сын-студент. Посаженный в камеру отец, подчеркнул Верховный суд, не мог заботиться о сыне и общаться с ним. Причем, как заявил высокий суд, длительное время.

Эти обстоятельства, по мнению Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда, сомнений не вызывают, и их надо было учитывать при решении вопроса о размере компенсации морального вреда. Но местные суды это проигнорировали.

Суды ограничились суждением, что нравственные страдания были у вчерашнего заключенного лишь от невозможности навещать родных, которым нужен был постоянный уход. Все остальные обстоятельства не учитывались. Хотя пленум Пленум Верховного суда РФ перечислил, в чем заключаются нравственные переживания: это невозможность продолжать активную общественную жизнь, раскрытие семейной и врачебной тайны, страдают от распространения порочащих сведений. Сюда же добавлены ограничение или лишение каких-либо прав. В общем, список всего того, что точно приносит гражданину нравственные мучения и страдания, довольно большой.

Верховный суд подчеркнул - требования истца были абсолютно четко мотивированны. Но суды их почему-то не учли. Не заметили они и то, что истец никогда до этого не привлекался к ответственности, был добропорядочным членом общества, работал. Для такого человека камера следственного изолятора и серьезные обвинения в преступлении были "существенным психотравмирующим фактором".

Истец в своем заявлении в суд как примеры выплат определенных сумм, привел дела россиян, рассмотренные Европейским судом по правам человека. Все дела, которые он перечислил - аналогичные его делу. В них речь шла о компенсациях незаконно обвиненных.

В своем иске наш герой указал, сколько каждому заявителю присудил Европейский суд. Верховный суд РФ подчеркнул, "именно с учетом сложившейся практики Европейского суда по правам человека истец просил взыскать компенсацию из расчета 2 тысячи рублей за сутки содержания под стражей". А вот местные суды посчитали, что вчерашнему заключенному вполне достаточно заплатить по 132 рубля за каждые сутки ареста.

По мнению высокого суда, такая мизерная сумма за 38 месяцев под стражей является "явно несправедливой". Верховный суд РФ отменил все решения местных судов и велел заплатить истцу именно столько, сколько он попросил.

Очень интересную жизненную ситуацию проанализировал Верховный суд РФ - пропажу арестованного судебными приставами имущества. Специалисты знают - подобная коллизия не такая уж и редкая. Арестованное по решению суда добро может пропасть по двум причинам - по желанию должника и по недосмотру тех, кто должен его сохранить до погашения долга. Вот Верховный суд и разъяснил: если такое случилось, то что надо делать пострадавшему и с кого требовать возмещения убытков.

В нашем случае у должника приставы изъяли имущество, которое исчезло. Реально ли компенсировать такую потерю за счет государства, взыскав стоимость пропавшего со Службы приставов? И не заставят ли должника еще раз заплатить долг?

Начало этого спора было банальным - один гражданин взял в долг у другого 1,5 миллиона рублей. Но в установленный срок деньги не вернул. Был суд, и пристав завел исполнительное производство. По исполнительному листу пристав арестовал автомобиль должника. Его оценили в 400 000 рублей и передали на хранение в некую фирму. А через год выяснилось, что машина исчезла.

Когда оказалось, что машина пропала, было возбуждено уголовное дело. Вот только следствие пришлось приостановить. Потому что так и не удалось выяснить, кто в исчезновении машины виноват. То есть осталось неясным, кого же надо привлечь в качестве обвиняемого. Исполнительное производство в итоге закончилось. Его завершили по заявлению взыскателя. Но прошел год, и исполнительное производство возобновили.

Однако теперь вчерашний должник молчать не стал - он потребовал возместить ему стоимость исчезнувшей машины со Службы судебных приставов. Его расчеты были такие - 295 000 рублей компенсации за авто и 200 000 рублей за моральный вред. Но в судах гражданину не повезло. По мнению местных судов, исполнительное производство не окончено. То, что изъятое имущество исчезло, "не свидетельствует о нарушении прав взыскателя и не означает, что ему положена денежная компенсация".

В общем, в переводе на обывательский язык, приставы могут взыскать деньги с должника по исполнительному листу еще раз. А Служба судебных приставов гражданину ничего не должна. Обиженный истец дошел до Верховного суда и там нашел понимание и поддержку. Спор изучила Судебная коллегия по гражданским делам ВС и сказала следующее.

Вред, который причинили гражданину госорганы, надо возмещать за счет казны. Кроме того, высокий суд растолковал самые часто встречающиеся коллизии с пропажей арестованного имущества.

Верховный суд РФ напомнил главное - вред, который причинили гражданину государственные органы, надо возмещать за счет казны

По мнению Верховного суда РФ, взыскатель имеет полное право предъявить иск к приставам, не обеспечившим сохранность арестованного имущества. А вот то, что с должника можно взыскать дополнительные средства, если арестованное добро исчезло, должен доказать ответчик - Служба судебных приставов. А таких доказательств в нашем деле ВС не обнаружил.

Если пристав изъял имущество и передал его на хранение, а оно пропало, то компенсацию платит Служба судебных приставов.

Служба не будет платить за пропавшее имущество, а государство возместит вред только в случае, когда у самого должника нет другого имущества, за счет которого можно удовлетворить требования по исполнительному листу. Такие разъяснения дал Пленум Верховного суда РФ.

Важно помнить - вред возместят взыскателю, если пристав незаконно снял арест с имущества, которое потом забрал должник, а другого у того нет. То есть, если на момент рассмотрения иска о взыскании с приставов убытков будет очевидно, что требования взыскателя могут быть удовлетворены за счет другого имущества должника, убытки не взыщут. Но эта возможность удовлетворения требований должна быть совершенно очевидна. Например, уже арестован и продается с торгов другой автомобиль, стоимости которого достаточно для покрытия всего долга.

Вот как отвечают юристы на вопрос: "Кто должен доказывать, что у должника можно изъять что-то еще, - взыскатель или Служба приставов?" Доказать, что у должника есть другое имущество, которое можно изъять, должен ответчик: в данном случае - ССП. По мнению юристов, самым верным способом защиты права будет взыскание убытков с приставов.

Еще острая проблема: а если арестованное добро дороже долга и полученная кредитором сумма больше, чем долг? В этом случае у должника или у приставов возникнет право взыскать с кредитора необоснованное обогащение.

И главное - должник имеет право подать в суд, если его изъятое имущество исчезло. В такой ситуации приставам предъявляется иск о взыскании убытков вследствие утраты арестованного имущества.

Что для этого необходимо? Заявителю нужно будет доказать, сколько денег могло бы быть выручено от реализации утраченного по вине судебных приставов имущества.

Об актуальных изменениях в КС узнаете, став участником программы, разработанной совместно с АО "Сбербанк-АСТ". Слушателям, успешно освоившим программу, выдаются удостоверения установленного образца.

Программа разработана совместно с АО "Сбербанк-АСТ". Слушателям, успешно освоившим программу, выдаются удостоверения установленного образца.

Продукты и услуги Информационно-правовое обеспечение ПРАЙМ Документы ленты ПРАЙМ Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 1 июня 2017 г. № 19 “О практике рассмотрения судами ходатайств о производстве следственных действий, связанных с ограничением конституционных прав граждан (статья 165 УПК РФ)”

Обзор документа

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 1 июня 2017 г. № 19 “О практике рассмотрения судами ходатайств о производстве следственных действий, связанных с ограничением конституционных прав граждан (статья 165 УПК РФ)”

В связи с вопросами, возникающими у судов при рассмотрении ходатайств органов предварительного расследования, связанных с ограничением конституционных прав граждан, а также в целях обеспечения единообразного применения судами уголовно-процессуального законодательства Пленум Верховного Суда Российской Федерации, руководствуясь статьей 126 Конституции Российской Федерации, статьями 2 и 5 Федерального конституционного закона от 5 февраля 2014 года № 3-ФКЗ «О Верховном Суде Российской Федерации», постановляет дать следующие разъяснения:

1. Обратить внимание судов на то, что по каждому поступившему ходатайству о производстве следственного или иного процессуального действия (далее - следственное действие) судье надлежит выяснять, соответствует ли ходатайство требованиям частей 1 и 2 статьи 165 УПК РФ: подсудно ли оно данному суду, находится ли уголовное дело в производстве следователя или дознавателя, подавшего ходатайство, имеется ли согласие руководителя следственного органа или прокурора на проведение следственного действия, содержит ли ходатайство необходимые сведения (наименование конкретного следственного действия, адрес места производства осмотра или обыска в жилище и т.д.), а также приложены ли к ходатайству материалы, требующиеся для его рассмотрения (копии постановлений о возбуждении уголовного дела и принятии уголовного дела к производству, о продлении срока предварительного расследования, о возобновлении производства по уголовному делу, материалы, подтверждающие наличие оснований для производства следственного действия, и др.). В частности, в ходатайстве о реализации, об утилизации или уничтожении вещественных доказательств (часть 3.1 статьи 165 УПК РФ) должны содержаться сведения о собственниках или иных законных владельцах предмета, признанного вещественным доказательством, необходимые для извещения указанных лиц о месте, дате и времени судебного заседания (адрес места жительства, номер телефона и т.д.).

2. Судам следует учитывать, что ходатайство о производстве следственного действия по уголовному делу, предварительное следствие или дознание по которому осуществляется следственной группой либо группой дознавателей, полномочен возбудить перед судом только руководитель такой группы (пункт 7 части 4 статьи 163, пункт 8 части 4 статьи 223.2 УПК РФ).

В тех случаях, когда ходатайство о производстве следственного действия возбуждено перед судом непосредственно руководителем следственного органа, принявшим уголовное дело к своему производству, согласия вышестоящего руководителя следственного органа на направление ходатайства в суд не требуется.

В отношении лиц, указанных в части 1 статьи 447 УПК РФ, применяется особый порядок производства по уголовному делу (глава 52 УПК РФ), и разрешение на производство следственных действий, осуществляемых не иначе как на основании судебного решения, может быть дано с учетом положений части 5 статьи 450, статьи 450.1 УПК РФ.

3. Если поступившее ходатайство не соответствует требованиям уголовно-процессуального закона, что препятствует его рассмотрению, то судья возвращает ходатайство лицу, его направившему, с указанием мотивов принятого решения. В таких случаях срок, установленный частями 2 или 3.1 статьи 165 УПК РФ, исчисляется с момента повторного поступления ходатайства в суд.

4. Согласно части 2 статьи 165 УПК РФ ходатайство может быть подано либо по месту производства предварительного расследования, определяемого в соответствии со статьей 152 УПК РФ, либо по месту производства следственного действия. Если ходатайство подано следователем или дознавателем с нарушением правил подсудности, то судья выносит постановление об отказе в принятии такого ходатайства к рассмотрению со ссылкой на данное основание.

5. Исходя из положений части 3 статьи 165 УПК РФ судья по поступившему в суд ходатайству о производстве следственного действия принимает необходимые меры, направленные на своевременное извещение следователя или дознавателя и прокурора, а в случаях, указанных в части 3.1 названной статьи, - и иных лиц о предстоящем судебном заседании.

Если подлежит рассмотрению ходатайство о производстве следственного действия, касающегося реализации, утилизации или уничтожения вещественных доказательств, то о месте, дате и времени судебного заседания наряду со следователем или дознавателем, подавшим ходатайство, и прокурором извещаются также подозреваемый, обвиняемый, их защитники и (или) законные представители, собственник или иной законный владелец предмета, признанного вещественным доказательством по уголовному делу, которые вправе участвовать в судебном заседании.

6. Судам следует иметь в виду, что по общему правилу ходатайства о производстве следственных действий рассматриваются в открытом судебном заседании. В случаях, указанных в части 2 статьи 241 УПК РФ, допускается закрытое судебное заседание, о чем судья принимает мотивированное решение.

7. По смыслу положений статьи 165 УПК РФ, в начале заседания судья объявляет, какое ходатайство подлежит рассмотрению, разъясняет явившимся лицам их права и обязанности, в том числе права на заявление отводов и ходатайств, представление относящихся к рассматриваемому вопросу материалов, участие в их исследовании. Затем лицо, возбудившее ходатайство, если оно участвует в судебном заседании, обосновывает ходатайство, суд исследует представленные материалы, заслушивает выступления явившихся лиц, мнение прокурора, участвующего в судебном заседании, после чего удаляется в совещательную комнату для вынесения постановления.

Неявка лиц, своевременно извещенных о месте, дате и времени судебного заседания, не препятствует его проведению.

8. При разрешении ходатайств о производстве осмотра в жилище при отсутствии согласия проживающих в нем лиц, обыска и (или) выемки в жилище (пункты 4 и 5 части 2 статьи 29 УПК РФ) судам следует исходить из понятия жилища, содержащегося в пункте 10 статьи 5 УПК РФ.

С учетом положений части 5 статьи 177 УПК РФ на производство осмотра жилища требуется разрешение суда, если хотя бы одно из проживающих в нем лиц возражает против осмотра.

9. Согласно положениям пункта 7 части 2 статьи 29 УПК РФ, части 3 статьи 183 УПК РФ, статьи 13 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее - Федеральный закон № 323-ФЗ) и статьи 9 Закона Российской Федерации от 2 июля 1992 года № 3185-I «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» судебное решение требуется на выемку медицинских документов, содержащих сведения, составляющие охраняемую законом врачебную тайну.

10. Обратить внимание судов на то, что выемка предметов и документов, содержащих информацию о вкладах и счетах в банках и иных кредитных организациях, производится на основании судебного решения. В соответствии с частью 4 статьи 26 Федерального закона от 2 декабря 1990 года № 395-I «О банках и банковской деятельности» справки по счетам и вкладам физических лиц могут быть выданы кредитной организацией без судебного решения по согласованным с руководителем следственного органа запросам следователя по уголовным делам, находящимся в его производстве.

11. Исходя из положений пункта 24.1 статьи 5 УПК РФ по ходатайству о получении информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами в соответствии со статьей 186.1 УПК РФ судьей может быть дано разрешение на получение сведений о дате, времени, продолжительности соединений между абонентами и (или) абонентскими устройствами (пользовательским оборудованием), номерах абонентов, других данных, позволяющих идентифицировать абонентов, а также сведений о номерах и месте расположения приемопередающих базовых станций.

К другим данным, позволяющим идентифицировать абонентов, могут относиться, в частности, сведения о IMEI-коде абонентского устройства или о местоположении телефонного аппарата относительно базовой станции.

12. Разрешая ходатайство о производстве следственного действия, судья обязан в каждом случае наряду с проверкой соблюдения требований уголовно-процессуального закона, предъявляемых к порядку возбуждения ходатайства, проверить наличие фактических обстоятельств, служащих основанием для производства указанного в ходатайстве следственного действия (например, при рассмотрении ходатайства о производстве обыска в жилище убедиться в том, что в материалах уголовного дела имеются достаточные данные полагать, что в указанном жилище могут находиться орудия, оборудование или иные средства совершения преступления, предметы, документы и ценности, которые могут иметь значение для уголовного дела).

13. В случае заявления ходатайства о наложении ареста на имущество для обеспечения исполнения приговора в части исполнения наказания в виде штрафа или для обеспечения гражданского иска судам следует учитывать, что стоимость имущества, на которое налагается арест, не должна превышать максимального размера штрафа, установленного санкцией статьи Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации, либо должна быть соразмерна причиненному преступлением ущербу. В связи с этим судья вправе принять решение об удовлетворении ходатайства о наложении ареста на соответствующую по стоимости часть имущества.

Рассматривая ходатайство о наложении ареста на имущество для обеспечения исполнения приговора в части возможной конфискации имущества, судья обязан проверить, содержится ли преступление, в совершении которого подозревается или обвиняется лицо, в перечне, установленном частью 1 статьи 104.1 УК РФ, регламентирующей основания и условия применения этой меры уголовно-правового характера. Кроме этого судья должен убедиться, что на указанное в ходатайстве имущество, принадлежащее подозреваемому или обвиняемому, может быть обращено взыскание по исполнительным документам с учетом положений статьи 446 ГПК РФ.

14. При наложении ареста на имущество, находящееся у других лиц, не являющихся подозреваемыми, обвиняемыми или лицами, несущими по закону материальную ответственность за их действия, необходимо учитывать требования части 3 статьи 115 УПК РФ, в соответствии с которыми в резолютивной части постановления об удовлетворении ходатайства судья должен установить ограничения, связанные с владением, пользованием, распоряжением арестованным имуществом. Такие ограничения могут выражаться, например, в запрете распоряжаться данным имуществом путем заключения договоров купли-продажи, аренды, дарения, залога и иных сделок, последствием которых является отчуждение или обременение данного имущества.

Также в резолютивной части постановления указывается срок действия ареста на имущество, который определяется судьей с учетом установленного по уголовному делу срока предварительного расследования и времени, необходимого для передачи уголовного дела в суд, и впоследствии может быть продлен в порядке, предусмотренном статьей 115.1 УПК РФ.

15. Разрешая вопрос о возможности производства следственного действия, касающегося реализации, утилизации или уничтожения вещественных доказательств, судья должен удостовериться в том, что указанные в ходатайстве предметы были изъяты и признаны вещественными доказательствами в установленном законом порядке, а также что имеются обстоятельства, препятствующие (с учетом требований части 2 статьи 82 УПК РФ) хранению вещественных доказательств при уголовном деле или их возвращению владельцу.

16. Исходя из положений части 5 статьи 165 УПК РФ судебной проверке подлежат как законность решения следователя, дознавателя о производстве следственного действия, так и соблюдение ими норм уголовно-процессуального закона при его производстве. В частности, судье следует убедиться в том, что произведенное следственное действие относится к перечисленным в части 5 статьи 165 УПК РФ, имелись обстоятельства, свидетельствующие о необходимости безотлагательного его производства, следователем, дознавателем соблюден порядок принятия такого решения, а также что в ходе следственного действия не нарушены требования уголовно-процессуального закона.

К исключительным случаям, в которых производство следственного действия не могло быть отложено, относятся, например, ситуации, когда необходимо реализовать меры по предотвращению или пресечению преступления; промедление с производством следственного действия позволит подозреваемому скрыться; возникла реальная угроза уничтожения или сокрытия предметов или орудий преступления; имеются достаточные основания полагать, что лицо, находящееся в помещении или ином месте, в котором производится какое-либо следственное действие, скрывает при себе предметы или документы, могущие иметь значение для уголовного дела.

17. Судам следует иметь в виду, что при наличии ходатайства лица, конституционное право которого было ограничено следственным действием, произведенным в случае, не терпящем отлагательства, его защитника, представителя и законного представителя, а также иных заинтересованных лиц им должна быть обеспечена возможность участия в проверке судом законности такого следственного действия по правилам части 5 статьи 165 УПК РФ, а также возможность обжалования принятого по результатам проверки судебного решения. В этих целях они извещаются о месте, дате и времени судебного заседания, им направляется копия судебного решения.

18. С учетом положений пункта 53.3 статьи 5 и части 1 статьи 127 УПК РФ постановление судьи, вынесенное в порядке, установленном статьей 165 УПК РФ, является промежуточным судебным решением, которое может быть самостоятельно обжаловано в апелляционном порядке. По смыслу закона, апелляционное обжалование постановления о производстве следственного действия не приостанавливает исполнение такого постановления.

Поскольку удовлетворение ходатайства о реализации, об утилизации или уничтожении имущества, признанного вещественным доказательством, связано с принудительным прекращением права собственности на это имущество, постановление судьи подлежит исполнению только после вступления его в законную силу.

Судам следует иметь в виду, что уголовно-процессуальный закон не наделяет должностных лиц органов дознания и предварительного следствия правом на обжалование постановления судьи, вынесенного в порядке, предусмотренном статьей 165 УПК РФ. Законность и обоснованность постановления судьи могут быть проверены судом вышестоящей инстанции по представлению прокурора и жалобам лиц, права и законные интересы которых затрагиваются судебным решением.

19. Если предварительное расследование по уголовному делу окончено и уголовное дело, по которому поступили апелляционные или кассационные жалоба, представление на постановление судьи, принятое в порядке статьи 165 УПК РФ, направлено в суд для рассмотрения его по существу, то суд апелляционной или кассационной инстанции отказывает в принятии жалобы, представления к рассмотрению либо прекращает по ним производство, о чем сообщается заявителю.

Одновременно с этим заявителю разъясняется, что его доводы о нарушении требований закона при производстве следственного действия и недопустимости полученных по результатам такого следственного действия доказательств могут быть проверены в ходе судебного разбирательства по уголовному делу, а также при рассмотрении дела судом апелляционной или кассационной инстанции.

20. В связи с принятием настоящего постановления исключить пункт 12.1 из постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 5 марта 2004 года № 1 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации».

Председатель Верховного Суда
Российской Федерации

В.М. Лебедев

Секретарь Пленума, судья
Верховного Суда
Российской Федерации

В.В. Момотов

Обзор документа

Пленум Верховного Суда РФ дал разъяснения по рассмотрению судами ходатайств о производстве следственных действий, связанных с ограничением конституционных прав граждан.

В частности, это осмотр жилища, обыск и (или) выемка в нем; выемка документов, содержащих охраняемую законом тайну; получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами; арест имущества; реализация, утилизация или уничтожение вещественных доказательств.

Подчеркивается, что стоимость имущества, на которое налагается арест, не должна превышать максимального размера штрафа, установленного УК РФ, либо должна быть соразмерна причиненному преступлением ущербу. Поэтому судья вправе арестовать соответствующую по стоимости часть имущества.

В исключительных случаях, не терпящих отлагательства, отдельные следственные действия могут проводиться без получения судебного решения. В таких ситуациях при наличии ходатайства заинтересованных лиц им должна предоставляться возможность участвовать в проверке судом законности данного следственного действия, а также обжаловать принятое по ее результатам решение.

Для просмотра актуального текста документа и получения полной информации о вступлении в силу, изменениях и порядке применения документа, воспользуйтесь поиском в Интернет-версии системы ГАРАНТ:

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: