Верховный суд разъяснил когда можно раскрыть человеку информацию о его настоящих родителях

Обновлено: 25.04.2024

Третий кассационный суд общей юрисдикции разрешил усыновленным детям получать информацию о биологических родителях. Фактически имена настоящих пап и мам рассекречены.

Некая гражданка обратилась в суд с исковым заявлением к региональному комитету по делам записи актов гражданского состояния, попросив признать за ней право на получение сведений о ее рождении, в том числе данных о биологических родителях.

"В обоснование требований ссылалась на то, что ее усыновители умерли, в связи с чем их согласие на получение информации о рождении не может быть получено. Отказ в предоставлении сведений о биологических родителях, не являясь по своей сути противозаконным, нарушает ее право на получение информации о происхождении своих родителей, о своих предках, генетической истории семьи и выявление биологических связей, составляющих важную часть идентичности каждого человека", - рассказывают в пресс-службе Третьего кассационного суда общей юрисдикции.

Третья инстанция подтвердила: требования женщины законны. Причем информация нужна не только для того, чтобы удовлетворить вполне понятное любопытство. Раскрытая тайна рождения позволит в том числе диагностировать какие-то наследственные заболевания.

Конечно, если ребенка усыновили, это не значит, что его когда-то бросили настоящие родители. Жизнь сложная и местами печальная штука, в ней бывает всякое. Возможно, настоящие папа и мама умерли. Какими бы хорошими и заботливыми ни были приемные родители, наверное, правильно, когда у выросшего ребенка возникает желание положить цветы на могилы своих настоящих папы и мамы.

"Конвенция ООН о правах ребенка гарантирует, что ребенок с момента рождения имеет право, насколько это возможно, знать родителей и право на их заботу, - рассказывает член Ассоциации юристов России Мария Спиридонова. - Так, например, в деле 2003 г. "Одиевр против Франции" ЕСПЧ указал, что право знать свое происхождение проистекает из широкого толкования понятия о частной жизни".

Кстати, на это же решение ЕСПЧ сослался и Третий кассационный суд.

"С другой стороны, должны признаваться личные интересы женщины, отказавшейся от ребенка, - продолжает юрист. - Из этого следует, что государства должны обладать свободой усмотрения при определении мер, необходимых для обеспечения права на неприкосновенность частной жизни. Эту же позицию он развил в деле 2012 г. "Годелли против Италии" - национальное законодательство должно стремиться к установлению в данных вопросах равновесия между правами и интересами заинтересованных лиц по такого рода делам".

И эта правовая позиция также была учтена кассацией.

"Кроме получения информации через органы ЗАГСа и судебного оспаривания их отказов, также можно попробовать обратиться в органы опеки и попечительства - какие-то данные могут сохраниться в личном деле по месту усыновления либо по месту регистрации после усыновления. Также существуют большие сообщества взаимопомощи взрослых усыновленных, которые тоже могут помочь разыскать биологических родителей", - рассказывает Мария Спиридонова.

Очень необычный спор изучила Судебная коллегия по административным делам Верховного суда РФ. Гражданка, которая к ним обратилась, была не согласна с решениями местных судов - те отказались раскрыть ей тайну, кто были ее настоящие родители.

История началась с того, что в суд обратилась взрослая женщина, которую в младенчестве удочерила и воспитала другая семья. Став взрослой и выйдя замуж, истица обратилась в ЗАГС с просьбой показать ее настоящее свидетельство о рождении и дать информацию о своих биологических родителях. В ЗАГСе ей предоставить такую информацию отказались, сославшись на "недопустимость раскрытия тайны усыновления".

В суд женщина пришла с иском, в котором оспаривался отказ ЗАГСа. Истица со слов своих приемных родителей знала, что по первому свидетельству о рождении у нее были другие имя, отчество и фамилия. Знала, что в этом свидетельстве есть имя и фамилия ее биологической матери, а сведений об отце не было. Знала, что мать от нее официально отказалась. А когда приемные родители ее удочерили, они дали ей новое имя, фамилию и отчество. И девочке было выписано другое свидетельство о рождении.

В своих заявлениях сначала в ЗАГС, а потом и в суд гражданка указала, что сведения о биологической матери ей необходимы "для раскрытия генетической истории семьи, а также выявления (диагностики) наследственных заболеваний".

Но местный районный суд, а потом и апелляция гражданке в ее просьбе отказали. Местные суды заявили, что запрашиваемые сведения "относятся к информации, доступ к которой ограничен федеральным законом". А на довод, что приемные родители сами рассказали взрослой дочери правду и даже дали письменное согласие, чтобы она узнала о своей биологической матери, суды заявили следующее. По их мнению, "согласие усыновителей на раскрытие тайны усыновления не может являться основанием для предоставления персональных данных биологических родителей". С такими аргументами не согласился Верховный суд. И объяснил почему.

Верховный суд начал с Семейного кодекса, со статьи 139. В этой статье говорится про тайну усыновления и о том, что чиновники, которые регистрируют усыновление, или просто граждане, узнавшие тайну усыновления, обязаны ее хранить. А граждане, разгласившие тайну "против воли усыновителей", отвечают за это по закону. Охрана тайны усыновления предусмотрена еще и Законом "Об актах гражданского состояния". В нем сказано (статья 47), что работники ЗАГСов не имеют права без согласия усыновителей сообщать какие-либо сведения об усыновлении и "выдавать документы, из содержания которых видно, что усыновители не являются родителями ребенка".

Из всего сказанного Верховный суд делает следующий вывод: разглашать тайну усыновления не допускается "против воли усыновителей", и за это привлекают к ответственности.

По правовой позиции Конституционного суда законодатель исходил из того, что раскрытие тайны усыновления может причинить ребенку моральные страдания, отразится на всей его жизни. А возможность рассказать ребенку правду законодатель связал исключительно с волей усыновителей. В нашем случае суд установил, что приемные родители добровольно дали согласие на раскрытие тайны усыновления.

Верховный суд также остановился на Конвенции ООН о правах ребенка, в которой закреплено право ребенка знать, насколько это возможно, своих подлинных родителей. Там же сказано, что у ребенка есть право на семейные связи, которые вместе с гражданством и именем - элемент сохранения индивидуальности.

Верховный суд рассказал и о практике Европейского суда по правам человека по делам, связанным с раскрытием информации об усыновлении. В решениях этого суда по разным странам проходила главной мысль, что у человека есть право знать своих предков.

Наша Конституция (статья 24) обязывает органы власти обеспечить каждому возможность ознакомления с документами, затрагивающие права и свободы гражданина. А Конституционный суд заявил, когда рассматривал аналогичное дело, что ограничения в праве знать своих настоящих предков, которые прописаны в этих двух законах, "не должны приводить к исключению возможности осуществления этого права". В ситуации с усыновлением сведения о происхождении, хотя и имеют конфиденциальный характер, могут оказаться незаменимыми для раскрытия генетической истории семьи, для выявления наследственных заболеваний, предотвращения браков с близкими кровными родственниками и прочее. В нашем случае, подчеркнул Верховный суд, целью истицы было получение сведений о биологической матери, установление возможных заболеваний и генетической истории семьи, выявление биологических связей, получение возможности диагностировать наследственные заболевания. Все решения местных судов пересмотрят.

Верховный суд РФ впервые разъяснил, кого и как можно признать "безвестно отсутствующим". В решении суда подчеркнуто - разъяснения нужны не мертвым, они нужны живым. Родные пропавшего человека могут с таким решением суда в руках получить пенсии, другую социальную помощь, распорядиться имуществом пропавшего.

Не умер, не заболел, а просто куда-то исчез - так можно сказать о гражданах, которые вышли из дома и туда больше не вернулись. Подобных случаев гораздо больше, чем нам кажется. Исчезает, по данным официальной статистики, приблизительно 30-35 тысяч человек ежегодно - население не очень большого провинциального города. Кто-то из ушедших граждан вернется домой, кого-то рано или поздно найдут живым или мертвым, а остальные будут считаться "безвестно отсутствующими".

Исчезает, по данным официальной статистики, приблизительно 30-35 тысяч человек ежегодно - население не очень большого провинциального города

Вот такой, кстати, немаленькой категорией граждан и занялась Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда РФ. В частности, она пересматривала результаты интересного судебного спора - женщина с тремя детьми на руках просила признать ее мужа безвестно отсутствующим. В суде истица, жительница Псковской области, рассказала, что ее муж в 2012 году уехал на Украину, и с тех пор о нем ни слуху ни духу.

Спустя месяц после его отъезда обеспокоенная тем, что супруг не откликается, женщина пошла в правоохранительные органы и написала заявление - исчез муж. Прошло пять лет, и гражданка снова пошла в полицию с аналогичным заявлением - найдите человека. На этот раз она получила ответ, что в полиции супруга ищут, так как подозревают его в совершении преступления. Письмо заканчивалось тем, что полицейские написали следующее: все меры, которые они предприняли, результата так и не дали.

Суду истица объяснила, что у нее на руках оказались три девочки, и она просит суд установить юридический факт, что ее муж "безвестно отсутствующий". Это необходимо, чтобы оформить пенсии на детей по потере кормильца и решить вопрос "о назначении доверительного управляющего для управления и сохранности имущества ее мужа". Городской суд, выслушав гражданку, ей в иске отказал. А областной суд согласился с таким выводом.

Пришлось женщине дойти до Верховного суда РФ.

Там проверили материалы дела, обсудили доводы истицы и заявили, что "есть основания для отмены состоявшихся судебных решений". По мнению Верховного суда РФ, нарушения норм права в этом вердикте допустили и городской, и областной суды.

Гражданин может быть признан судом "безвестно отсутствующим", если в течение года по месту его жи-тельства ни у кого нет сведений, где он находится

Свои доказательства высокая судебная инстанция начала с того, что напомнила про 42-ю статью Гражданского кодекса. В ней сказано, что гражданин может быть признан судом безвестно отсутствующим по заявлению "заинтересованных лиц", если в течение года по месту его жительства ни у кого нет сведений, где он находится.

Верховный суд подчеркнул: институт признания гражданина безвестно отсутствующим - это удостоверение в суде факта "длительного отсутствия гражданина в месте его постоянного жительства", если оказались безуспешными попытки найти, где человек обитает и получить хоть какие-то сведения о нем. Суд напомнил: институт признания человека отсутствующим "имеет целью предотвращения" возможных негативных последствий. Причем как для самого пропавшего человека, так и для "других лиц, в том числе имеющих право на получение от него содержания". В этой витиеватой фразе сказано, что признать человека отсутствующим важно для граждан с таким пропавшим человеком связанным, ведь от этого часто зависят какие-то "социальные гарантии в имущественной и неимущественной сфере".

Из материалов дела видно, что с осени 2012 года о пропавшем человеке у близких нет никаких сведений. Это родные подтвердили в суде. Ничего не дали и оперативно-разыскные мероприятия полиции. В городском суде представители соцзащиты и Пенсионного фонда не возражали, чтобы гражданина признать отсутствующим.

В этом деле, подчеркнул Верховный суд, юридически значимым, применительно к 42-й статье Гражданского кодекса было выяснение судом, есть ли какие-либо сведения о том, где гражданин находится. Но городскому суду оказалось достаточным для отказа только то, что супруг находится в розыске и может "умышленно скрываться".

По заявлению Верховного суда РФ, сам по себе факт объявления человека в розыск из-за возбуждения уголовного дела без оценки всех сведений, полученных в результате такого розыска, не может быть основанием для отказа в просьбе - признать гражданина безвестно отсутствующим. Это судебные инстанции не учли, заявил Верховный суд. Так что отказ истице Верховный суд назвал "неправомерным". Все решения по этому делу отменены, и Верховный суд велел спор пересмотреть с учетом своих разъяснений.

23 августа Верховный Суд РФ вынес решение об удовлетворении кассационной жалобы Ольги Ледешковой на решения судебных инстанций, отказавших ей в получении сведений о биологических родителях.

Впервые Верховный Суд России рассмотрел дело, в котором проявилась коллизия правовых норм: с одной стороны, права на неприкосновенность частной жизни биологического родителя, а с другой – права удочеренной на доступ к информации о ее живых биологических родителях. Перед судом стояла непростая задача – какому праву отдать приоритет и установить, в какой части одно право может ограничить другое, но он в целом справился с этой задачей.

Предыстория

Ольга Ледешкова уже более 5 лет безуспешно пытается отыскать сведения о ее биологической матери: ее интересуют фамилия, имя, отчество, дата и место рождения одного из родителей. Когда ей исполнился месяц, родная мать отказалась от родительских прав на нее, и Ольгу (тогда – Светлану) удочерили другие люди, которые стали ее семьей. При удочерении изменили дату и место рождения, фамилию, имя и отчество ребенка; внесли изменения в актовую запись о рождении и выдали новое свидетельство о рождении. Девочка росла, не подозревая о том, что ее родители – ей не родные. Во втором классе школы о том, что ее удочерили, сообщила подруга. Тогда же приемные родители поделились с Ольгой фактом удочерения, но отношения между ребенком и родителями не изменились – девочка воспитывалась и росла в любящей семье.

Сейчас Ольге 37 лет, она замужем и воспитывает детей. Несколько лет назад ее состояние здоровья существенно ухудшилось. Многочисленные медицинские исследования показали, что, вероятно, она страдает генетически обусловленным (наследственным) заболеванием, связанным с мутацией гена. Чтобы достоверно диагностировать заболевание и назначить адекватное лечение, врачи рекомендовали отыскать анамнез биологических родителей – только с его помощью можно определить, действительно ли у Ольги есть наследственное заболевание. До получения такой информации все установленные диагнозы носят предположительный характер и получаемое лечение не достигает цели нормализации состояния ее здоровья.

Обследование детей выявило новые факты: сын Ольги может передать своим детям мутированный ген, что, в свою очередь, может вызвать у его детей проявление генетически обусловленного заболевания.

Из текста кассационной жалобы в Верховный Суд РФ, подготовленной представителем от имени Ольги:

«Я не могу получить качественное лечение в связи с тем, что медицинские специалисты не могут установить причины возникновения таких заболеваний для того, чтобы назначить адекватное и эффективное лечение, без анализа сведений о том обусловлены ли имеющиеся у меня заболевания генетическими причинами. Без предоставления сведений о моих биологических родителях я не могу реализовать свое право на здоровье».

Все эти причины заставили Ольгу искать сведения о ее биологической матери, поскольку отец был указан в документах со слов матери. Установив ее данные, моя доверительница планирует отыскать ее и с ее разрешения получить сведения о состоянии ее здоровья. Без получения первоначальных данных (фамилии, имени, отчества, даты и места рождения) отыскать биологическую мать невозможно. С такой проблемой сталкиваются тысячи людей в России. И моей задачей как представителя Ольги стало по возможности изменить эту практику ведением стратегического дела.

Подготовка к суду

Весной 2017 г. Ольга обратилась в «Команду 29» с призывом о помощи, я до сих пор помню название ее полученного по электронной почте письма: «Помогите, пожалуйста!», случай показался мне интересным, и мы взяли ее дело в производство.

На тот момент Ольга, имея копию решения исполнительного комитета Ленинского районного Совета народных депутатов Челябинской области (г. Златоуст) от 1980 года о ее удочерении, выяснила, что при рождении ее звали Светлана Павловна Платонова, родилась она в г. Златоусте (а не в г. Челябинске, как было указано во втором свидетельстве о рождении). Кроме того, в решении были указаны реквизиты первоначального свидетельства о рождении, которое после удочерения было заменено.

В соответствии со ст. 140 Кодекса о браке и семье РСФСР, действовавшего на момент рождения Ольги, рождение подлежит регистрации в государственных органах записи актов гражданского состояния, которая, в силу ст. 141 Кодекса, в городах и районных центрах производится отделами (бюро) записи актов гражданского состояния исполнительных комитетов районных, городских, районных в городах Советов народных депутатов, а в поселках и сельских населенных пунктах – исполнительными комитетами поселковых и сельских Советов народных депутатов.

Согласно ст. 149 указанного Кодекса, в записи о рождении указываются имя, отчество и фамилия ребенка, а также сведения о его родителях.

Соответственно, сведения о биологической матери Ольги содержались в первоначальной актовой записи о ее рождении, которую моя доверительница и искала.

6 февраля 2017 г. Ольга и ее приемные родители обратились в орган ЗАГС г. Златоуста, в котором они дали согласие на раскрытие тайны усыновления, однако последний отказался предоставить запрошенные сведения, сославшись на недопустимость раскрытия тайны усыновления должностными лицами органа ЗАГС под угрозой привлечения их к уголовной ответственности.

Из этого письма стало ясно, что должностные лица органа ЗАГС рассматривают тайну усыновления как абсолютную и применяют нормы законодательства, ограничивая права Ольги. Ведь в соответствии со ст. 139 Семейного кодекса РФ тайна усыновления ребенка охраняется законом; должностные лица, осуществившие государственную регистрацию усыновления, а также лица, иным образом осведомленные об усыновлении, обязаны сохранять тайну усыновления ребенка; лица, разгласившие тайну усыновления ребенка против воли его усыновителей, привлекаются к ответственности в установленном законом порядке.

Мы полагали, что в нашем случае, поскольку согласие приемных родителей на раскрытие тайны удочерения было дано, у органа ЗАГС отсутствовали основания для отказа в предоставлении информации.

Обращение в прокуратуру г. Златоуста результатов не дало: заместитель прокурора А.И. Скобочкин 7 июня 2017 г. сообщил Ольге о том, что «механизм раскрытия данных о происхождении усыновленного ребенка законодательством не определен», а интересующие ее сведения о биологической матери являются персональными данными, которые могут быть предоставлены только с согласия биологической матери; «в ходе рассмотрения обращения нарушений закона не выявлено, оснований для применения норм прокурорского реагирования не имеется».

22 марта 2017 г. я подготовил административное исковое заявление, и Ольга обратилась в Златоустовский городской суд Челябинской области с требованиями о признании отказа органа ЗАГС в предоставлении ей копии акта записи о ее рождении незаконным, а также обязании предоставить такую копию актовой записи о рождении.

В административном иске были приведены следующие аргументы:

тайна усыновления (удочерения) не носит абсолютный характер и при согласии усыновителей она может быть раскрыта; согласие усыновителей на раскрытие тайны усыновления (удочерения) – единственное обстоятельство, свидетельствующее о необходимости раскрытия сведений, составляющих тайну усыновления (удочерения);
действующий правовой механизм защиты тайны усыновления (удочерения) не предполагает какой-либо ответственности в случае, если присутствует воля усыновителя на раскрытие тайны усыновления; такое согласие обоих усыновителей было получено;
право на доступ к информации, гарантированное ч. 4 ст. 29 Конституции РФ, может быть ограничено только в случаях, установленных законом, а таких ограничений действующее законодательство не содержит; в связи с чем административный ответчик нарушил право Ольги на информацию;
усыновленный ребенок вправе знать о происхождении своих родителей, о своих предках, эти сведения являются незаменимыми для раскрытия генетической истории семьи и выявления биологических связей, составляющих важную часть идентичности каждого человека, включая тайну имени, места рождения и иных обстоятельств усыновления, в частности при необходимости выявления (диагностики) наследственных заболеваний, предотвращения браков с близкими родственниками и т.д. (абз. 1 п. 5.1 Постановления Конституционного Суда РФ от 16 июня 2015 г. № 15-П, который рассматривал вопрос о доступе к сведениям о биологических родителях, если они уже умерли).

Позиция суда первой инстанции

17 апреля 2017 г. судья Златоустовского городского суда Ю.С. Кумина формально рассмотрела дело и указала, что закон не предоставляет заявительнице возможности получить сведения о ее биологической матери, несмотря на то, что такие сведения ей необходимы не из праздного интереса, а для того, чтобы реализовать свое право на информацию и право на здоровье; получить адекватное лечение.

Кроме того, судья пояснила, что сведения о биологической матери Ольги относятся к персональным данным, а «закон не включает в состав лиц, которым могут быть предоставлены затребованные административным истцом сведения, самого административного истца».

Судья пояснила, что доводы о том, что «усыновители согласны на раскрытие тайны усыновления, не является достаточным основанием для удовлетворения требований истца…, поскольку предоставление данных сведений затрагивает не только интересы усыновленного, усыновителей, но и биологических родителей».

Позиция суда второй инстанции

27 июля 2017 г. Судебная коллегия по административным делам Челябинского областного суда признала решение суда первой инстанции законным и обоснованным. При этом апелляционная инстанция внесла новеллы в аргументацию отказа в предоставлении сведений – судьи указали, что:

«биологическая мать дала согласие на удочерение ребенка, заявив отказ от родительских прав, однако данные о том, готова ли она раскрыть эту информацию третьим лицам, не имеется»;
«предоставление сведений удочеренному ребенку о его биологических родителях противоречит охране персональных данных биологической матери ребенка».

Позиция суда третьей инстанции

15 марта 2018 г. судья Челябинского областного суда Г.Л. Туркова также не нашла в деле Ольги нарушений закона, указав, что «согласие усыновителей на раскрытие тайны усыновления не свидетельствует о соблюдении прав биологических родителей, а оспариваемый ответ не нарушает прав административного истца».

Кроме того, судья неожиданно решила, что спор необходимо разрешать в исковом порядке.

Решение Верховного Суда РФ

Нижестоящие суды отказали заявителю в получении информации о ее биологических родителях, которая необходима для диагностики наследственного заболевания

С таким набором выводов судов мы обратились в Верховный Суд РФ, пояснив, что в данном случае у Ольги есть существенный интерес – получить сведения о ее биологической матери, имеющие «жизненно важное значение». Такая информация хранится только у государства, и никаким иным способом и в каком-либо другом источнике получить ее невозможно. Отказав в предоставлении информации, государство фактически лишает Ольгу права на здоровье.

Ранее Конституционный Суд РФ в Постановлении от 16 июня 2015 г. № 15-П (дело «Команды 29») установил, что усыновленный ребенок вправе знать о происхождении своих родителей, если для этого есть существенный интерес, который может устанавливаться судом. При этом Конституционный Суд РФ сформулировал такую позицию исключительно по делам, когда биологические родители уже умерли, а их потомки не имели сведений о происхождении умерших родителей. Очевидно, что в этом случае вопросы сохранения персональных данных, неприкосновенности частной жизни стоят гораздо менее остро, чем в ситуации, когда усыновленный ребенок требует предоставить сведения о живых биологических родителях. В этом аспекте дело Ольги Ледешковой стало первым, когда Верховный Суд РФ сформулировал свою позицию относительно предоставления информации о живых биологических родителях.

23 августа 2018 г. он удовлетворил кассационную жалобу, исправив ошибки судов нижестоящих инстанций, и направил дело на новое рассмотрение. На настоящий момент текст судебного акта в наш адрес не направлен, однако, исходя из звучавших в судебном заседании аргументов, можно придти к выводу о том, что Верховный Суд РФ учел следующие обстоятельства.

Во-первых, ст. 139 Семейного кодекса РФ, запрещающая без согласия усыновителей раскрывать тайну усыновления, не должна трактоваться как абсолютный запрет на разглашение сведений о биологических родителях.

Во-вторых, Конвенция ООН о правах ребенка гарантирует, что ребенок с момента рождения имеет право, насколько это возможно, знать родителей и право на их заботу.

В-третьих, при применении по аналогии Постановления Конституционного Суда РФ от 16 июня 2015 г. № 15-П для разрешении вопроса о возможности реализации усыновленными детьми права узнать об их происхождении должен быть обеспечен баланс конституционных ценностей, прав и законных интересов семьи и всех ее членов. Такой баланс устанавливает суд, рассматривая конкретное дело. Право знать своих предков в любом случае является важнейшим аспектом самоидентификации личности. Иное понимание не отвечает требованиям необходимости, соразмерности и пропорциональности ограничению права на свободу информации, а также не соответствует защищаемым Конституцией ценностям, необходимым в демократическом обществе.

Что касается выводов судов о том, что предоставление Ольге информации о ее биологической матери повлечет незаконное вмешательство в личную жизнь биологической матери, Верховный Суд РФ поставил их под сомнение, поскольку суды так и не смогли обосновать, какие именно права биологической матери будут нарушены.

Однако этот вопрос является дискуссионным, в том числе в государствах – членах Совета Европы. Практика Европейского Суда по правам человека не сформирована. В Постановлении Суда от 13 февраля 2003 г. «Одиевр против Франции» (жалоба № 42326/98) указано, что право знать свое происхождение проистекает из широкого толкования понятия о частной жизни. С другой стороны, должны признаваться личные интересы женщины, отказавшейся от ребенка. ЕСПЧ пришел к выводу о том, что государства должны обладать свободой усмотрения при определении мер, необходимых для обеспечения прав, гарантированных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод в этой сфере (в частности, ст. 8, гарантирующей право на неприкосновенность частной жизни).

Далее практика ЕСПЧ развивалась, и в Постановлении от 25 сентября 2012 г. по делу «Годелли против Италии» (жалоба № 33783/09) Суд не был так категоричен и указал, что «национальное законодательство должно стремиться к установлению в данных вопросах равновесия между конкурирующими правами и интересами заинтересованных лиц по такого рода делам», что в деле Ольги и сделал Верховный Суд РФ.

Поскольку Верховный Суд дал оценку ситуации и дело направлено на новое рассмотрение, в суде первой инстанции мы будем добиваться получения от государства хранящейся только у него информации, без которой Ольга не сможет жить.

Выводы

Верховный Суд РФ установил, что в России отсутствует правовой механизм, обеспечивающий доступ усыновленного ребенка к сведениям о живой биологической матери, если ребенок имеет существенный интерес.

Учитывая, что четкая позиция ЕСПЧ по этому вопросу не выработана, и наличие пробела в соответствующем национальном законодательстве, Верховный Суд РФ мог пойти по пути отказа Ольге в защите ее права на информацию, указав при этом, что раз нет закона, нет и порядка осуществления права, а поскольку сведения о биологической матери составляют ее персональные данные, без ее согласия необходимые сведения получить невозможно.

Но ВС РФ решил по-иному. Он поддержал нашу позицию об отсутствии правового механизма, но, как мы и просили в жалобе, соотнес конкурирующие между собой права и впервые признал возможность усыновленного ребенка получить сведения о его биологическом родителе, если для этого есть существенный интерес.

Я полагаю, что такой подход в целом соответствует современному пониманию права на неприкосновенность частной жизни и права на доступ к хранящейся только у государства информации, которую, кроме государства, гражданин ни у кого получить не может. Изложенная позиция, на мой взгляд, согласуется с Конвенцией о правах ребенка и Конвенцией о защите прав человека и основных свобод.

Значение определения Верховного Суда РФ по этому вопросу велико: оно может помочь тысячам людей, которые оставили надежду получить у государства информацию об их биологических родителях, но теперь вновь обрели ее.

Старший юрист правозащитной группы «Команда 29» Максим Оленичев считает, что решение ВС поможет его клиенту получить информацию, важную для сохранения здоровья.

23 августа ВС РФ вынес решение об удовлетворении кассационной жалобы Ольги Ледешковой на решения трех судебных инстанций, отказавших ей в получении сведений о биологических родителях.

Ольгу Ледешкову удочерили в месячном возрасте, поскольку родная мать от нее отказалась. Несколько лет назад у Ольги обнаружили заболевание, которое, по мнению врачей, может иметь наследственный характер. Чтобы провести диагностику и назначить адекватное лечение, врачам необходимы сведения о биологических родителях Ольги. С согласия усыновителей она обратилась в ЗАГС администрации Златоустовского городского округа с заявлением о предоставлении копии актовой записи о рождении из книги актов гражданского состояния, однако предоставить такую информацию ей отказались.

Ольга Ледешкова подала исковое заявление в Златоустовский городской суд Челябинской области с требованием признать отказ администрации незаконным. Суд в удовлетворении требования отказал, обосновав свою позицию тем, что закон не обязывает должностных лиц ЗАГСа предоставлять по заявлениям граждан копии актовых записей из книги актов гражданского состояния, поскольку они относятся к персональным данным, а истица в соответствии с законом не включена в состав лиц, которым могут быть предоставлены требуемые сведения.

Также суд указал на отсутствие оснований для выдачи копии первоначального свидетельства о рождении, поскольку «повторные свидетельства и иные документы, подтверждающие государственную регистрацию акта гражданского состояния с первоначальными сведениями, не могут быть выданы», а доводы о согласии усыновителей на раскрытие тайны усыновления не являются достаточным основанием для удовлетворения требований истца, поскольку также затрагивают интересы биологических родителей.

Апелляционная и кассационная инстанции оставили жалобы Ольги без удовлетворения. Апелляция указала, что биологическая мать истицы отказалась от родительских прав, однако данных о том, готова ли она раскрыть информацию о себе третьим лицам, не имеется. Суд согласился с выводами первой инстанции о том, что сведения о биологической матери относятся к персональным данным. Кассация поддержала доводы апелляции, добавив, что согласие приемных родителей на раскрытие тайны усыновления не свидетельствует о соблюдении прав биологической матери, а оспариваемый ответ органов ЗАГС не нарушает прав истицы.

Обжалуя судебные акты в ВС, Ольга Ледешкова отметила, что они приняты с существенным нарушением норм материального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав. Заявитель просила отменить решения судов первой и апелляционной инстанций, а также признать отказ ЗАГСа незаконным и обязать его предоставить запрашиваемые документы.

В кассационной жалобе (имеется в распоряжении «АГ») заявитель полагает необоснованным довод суда о том, что запись акта о ее рождении содержит персональные данные, которые в соответствии с п. 1 ст. 12 Федерального закона «Об актах гражданского состояния» являются информацией, доступ к которой ограничен в соответствии с федеральными законами и разглашению не подлежат. В этом же решении суд подчеркнул, что «указанные положения закона направлены на соблюдение прав человека и гражданина, защиту их от нарушений вследствие недобросовестного использования сведений, носящих конфиденциальный характер».

Заявитель полагает данные выводы необоснованными.

Во-первых, суд не доказал, что целью истца является «недобросовестное использование сведений» о биологических родителях. Напротив, ее интерес связан с необходимостью установить наличие или отсутствие генетически обусловленных заболеваний.

В-третьих, ст. 139 СК РФ допускает раскрытие тайны усыновления при наличии согласия усыновителей. Поскольку усыновители согласны, сведения о биологических родителях, хранящиеся в ЗАГСе в виде записи акта о рождении, не могут являться конфиденциальными.

Заявитель отметила, что суд кассационной инстанции впервые при рассмотрении дела применил ст. 24 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье, а также ст. 110 Кодекса о браке и семье РСФСР, действовавших на момент удочерения, однако истолковал их с существенным нарушением норм материального права.

Кроме того, по мнению заявителя, суды не применили правовую позицию КС, выраженную в Постановлении от 16 июня 2015 г. № 15-П, о том, что тайна усыновления не носит абсолютный характер и при согласии усыновителей может быть раскрыта (абз. 1, 2, посл. абз. п. 4). КС указал, что «усыновленный ребенок вправе знать о происхождении своих родителей, о своих предках, эти сведения являются незаменимыми для раскрытия генетической истории семьи и выявления биологических связей… в частности при необходимости выявления (диагностики) наследственных заболеваний» (абз. 1 п. 5.1). Таким образом, для предоставления сведений достаточно обосновать причину необходимости в них.

В жалобе заявитель также обратила внимание на неприменение закона, подлежащего применению. В частности, государство, регистрируя акты рождения, накапливает соответствующую информацию, которая в силу действующего правового регулирования является информацией о деятельности органов государственной власти, в связи с чем гражданин имеет право запрашивать и получать такие сведения.

Выводы суда об отсутствии оснований для выдачи копии первоначального свидетельства о рождении, по мнению заявителя, также неверны, поскольку речь шла о копии свидетельства, содержащего сведения о биологических родителях, а не повторного свидетельства о рождении.

В заключение заявитель отметила, что суд кассационной инстанции ошибочно пришел к выводу, что поскольку вопрос о раскрытии тайны усыновления затрагивает права и законные интересы и истца, и биологической матери, то спор может быть разрешен не в рамках публичного спора, а в исковом порядке. Указанный вывод, как считает заявитель, противоречит порядку разрешения таких споров, установленному гл. 22 КАС РФ, и сути спора, поскольку носит публично-правовой характер и подлежит разрешению по правилам КАС РФ.

ВС принял решение об удовлетворении жалобы и направил дело на новое рассмотрение.

Комментируя «АГ» решение Суда, Максим Оленичев отметил, что это первый случай, когда Верховный Суд рассмотрел подобную жалобу. Юрист считает его шагом вперед в решении данной проблемы.

Он выразил надежду, что мотивировочная часть будет содержать указания нижестоящим судам проверить вопросы соблюдения прав заявителя на получение информации от государства о ее биологических родителях: «Нижестоящие суды будут вновь рассматривать это дело. Если иск будет удовлетворен, Ольга сможет узнать Ф.И.О. биологической матери и только после этого – искать ее и просить предоставить доступ к информации о ее здоровье, но это будет уже следующий шаг», – добавил он.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: