Валеев д х нуриев а г электронный документооборот в сфере правосудия в условиях цифровой экономики

Обновлено: 24.04.2024

Согласно конституционным положениям, государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Предполагается, что каждая ветвь власти наделена объемом полномочий, необходимым для признания, соблюдения и защиты прав и свобод человека и гражданина на всех участках общественных отношений. Правосудие, будучи формой реализации государственной власти судебными органами, должно уметь отвечать вызовам времени и быть способным выступать эффективным инструментом реализации положений ст. 2 Конституции Российской Федерации[1], гарантирующей, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью.

Указом Президента Российской Федерации от 9 мая 2017 г. N 203 утверждена Стратегия развития информационного общества в Российской Федерации на 2017 — 2030 годы[2] (далее — Стратегия), которая определяет цели и задачи в сфере применения информационных и коммуникационных технологий, направленные на развитие информационного общества. При этом под информационным обществом Стратегия понимает общество, в котором информация и уровень ее применения и доступности кардинальным образом влияют на экономические и социокультурные условия жизни граждан.

Стратегия констатирует, что информационные и коммуникационные технологии стали частью современных управленческих систем во всех отраслях экономики, сферах государственного управления, обороны страны, безопасности государства и обеспечения правопорядка (п. 11). В качестве задач закрепляется применение в органах государственной власти Российской Федерации новых технологий, обеспечивающих повышение качества государственного управления; создание основанных на информационных и коммуникационных технологиях систем управления и мониторинга во всех сферах общественной жизни (п. 40); использование инфраструктуры электронного правительства для оказания государственных, а также востребованных гражданами коммерческих и некоммерческих услуг (п. 41).

Расплывчатые формулировки, содержащиеся в Стратегии применительно к адресатам — государственные органы, органы государственной власти Российской Федерации, дают основания предполагать, что они относятся и к судебным органам, которые используют информационные и коммуникационные технологии для обеспечения правопорядка. Хотя в п. 55 Стратегии, прямо определяющем перечень государственных органов, органов местного самоуправления и организаций, обеспечивающих ее реализацию совместными согласованными действиями, судебные органы не названы, информационное общество немыслимо без правозащитных механизмов, обеспечивающих его жизнеспособность лишь в соответствии с диспозициями правовых норм. "Информационное" общество не может быть "бессанкционным" обществом, учитывая прогнозируемый Стратегией кардинальный перелом условий жизни и последствия такого перелома, — ключевым становится вопрос доступа к правосудию в условиях цифровой экономики.

В целях реализации Стратегии была принята Программа "Цифровая экономика Российской Федерации"[3] (далее — Программа), которая была направлена в том числе на создание условий для развития общества знаний в Российской Федерации, улучшения доступности и качества государственных услуг для граждан, а также безопасности как внутри страны, так и за ее пределами. Необходимо отметить, что Программа утратила силу с 12 февраля 2019 г.[4] и взамен нее не принято какого-либо нормативного акта, отражающего предполагаемую динамику развития цифровой экономики в Российской Федерации и ее влияние на определенные участки общественных отношений. В этой связи в рамках данной статьи мы будем опираться на "временные индикаторы", обозначенные в Программе, с точки зрения влияния каждого этапа на процесс отправление правосудия.

Программа, которая ставила своей целью создание необходимых условий для развития цифровой экономики Российской Федерации, также не содержала прямые ссылки на категории "правосудие", "судопроизводство", "суд", "судебный орган", которые вместе с тем также претерпевают трансформацию, так как данные в цифровой форме становятся ключевым фактором на всех участках общественных отношений. В этой связи, понимая, что использование информационных и коммуникационных технологий стало частью современного судопроизводства и на нормативном уровне закрепляется задача поэтапного перехода государственных органов к использованию информационной инфраструктуры Российской Федерации, следует провести определенный анализ российского правосудия на современном этапе "создания экосистемы цифровой экономики Российской Федерации".

В Программе декларировалось, что эффективное развитие рынков и отраслей (сфер деятельности) в цифровой экономике возможно только при наличии развитых платформ, технологий, институциональной и инфраструктурной сред, в связи с чем Программа сфокусирована на двух нижних уровнях цифровой экономики: 1) ключевых институтов, в рамках которых создаются условия для развития цифровой экономики (нормативное регулирование, кадры и образование, формирование исследовательских компетенций и технологических заделов); 2) основных инфраструктурных элементов цифровой экономики (информационная инфраструктура, информационная безопасность).

С точки зрения развития отечественных процессуальных институтов, влияющих на отправление правосудия в условиях цифровой экономики, первостепенное значение имеют два элемента: 1) нормативное регулирование как основание развития элементов электронного правосудия и 2) информационная инфраструктура, обеспечивающая реализацию конституционного права на судебную защиту.

Два указанных элемента, влияющих на развитие цифровой экономики и отражающих возможную динамику развития российского правосудия, в "дорожной карте" Программы разделены на три этапа, имеющих срочный характер, и перечень индикаторов, отражающих достижение целевого состояния, которые можно обозначить следующим образом.

1-й этап — реализация концепции первоочередных мер (2018 г.).

С точки зрения нормативного регулирования предполагалось снятие ключевых правовых ограничений для развития цифровой экономики и определение первоочередных базовых правовых понятий и институтов, необходимых для развития цифровой экономики. Действительно, за относительно короткий промежуток времени, с 2015 по 2018 г., произошел качественный скачок в части нормативного закрепления внедрения информационно-телекоммуникационных технологий в процессуальные отношения, определяющий в том числе принципы безбумажного взаимодействия, использования электронного документа: это и порядок обращения в суд, с 2017 г. реализуемый во всех четырех формах отправления правосудия, это и возможность электронного документооборота, порядок исследования доказательств, представленных в суд в электронном виде. Так, например, Федеральным законом от 23 июня 2016 г. N 220-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части применения электронных документов в деятельности органов судебной власти"[5] был введен целый блок процессуальных норм, направленных на "цифровизацию" процессуальных отношений в четырех источниках права: ГПК РФ[6], УПК РФ[7], АПК РФ[8], КАС РФ[9]. Однако введением этих законодательных норм были сняты лишь ключевые правовые ограничители "цифровизации" процессуальных отраслей права, направленные на реализацию конституционного права на судебную защиту. В то же время определение первоочередных базовых правовых понятий и институтов, необходимых для развития цифровой экономики, в процессуальных отраслях права почему-то произошло не в отраслевых процессуальных источниках, а лишь на уровне подзаконных нормативных актов.

Так, Приказом Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации от 27 декабря 2016 г. N 251 "Об утверждении Порядка подачи в федеральные суды общей юрисдикции документов в электронном виде, в том числе в форме электронного документа" (далее — Приказ N 251)[10] разработан и раскрыт терминологический аппарат, применимый в гражданском, уголовном и административном судопроизводстве в рамках электронного правосудия, в частности следующие категории: электронный документ; электронный образ документа; электронная подпись; ключ электронной подписи; ЕСИА; обращение в суд; лицо, подающее документы в суд (пользователь); информационная система ГАС "Правосудие"; личный кабинет. Безусловно, эти термины не новы, но важно, что они раскрываются именно с точки зрения их процессуального осмысления и наполнения.

Однако вызывает вопросы регулирование целых процессуальных институтов на уровне подзаконных актов, в частности порядка подачи обращения в суд в электронном виде (Приказ N 251) и последующий порядок принятия этих обращений судом[11]. Это, на наш взгляд, не соответствует положениям ст. 1 ГПК РФ, согласно которым порядок гражданского судопроизводства в федеральных судах общей юрисдикции определяется федеральными законами.

Как отмечает В.А. Вайпан, основной целью направления, касающегося нормативного регулирования, является формирование новой регуляторной среды, обеспечивающей благоприятный правовой режим для возникновения и развития современных технологий, а также для осуществления экономической деятельности, связанной с их использованием в цифровой экономике. Все это потребует не только точечных изменений в отдельных нормативных правовых актах, но прежде всего системных поправок в базовые отраслевые законы[12].

Можно сделать вывод, что концепция первоочередных мер в части нормативного регулирования своих заданных показателей достигнута, но, к сожалению, не посредством закрепления важных процессуальных институтов в базовых отраслевых законах.

Еще одним показателем, свидетельствующим о важности на первом этапе информационной инфраструктуры, может служить редакция ст. 214 ГПК РФ[13], императивно определяющая возможность высылки копий решения суда посредством его размещения на официальном сайте суда в информационно-телекоммуникационной сети Интернет, без использования расплывчатой (что недопустимо для процессуальных отношений) формулировки "при наличии технической возможности в суде копии решения суда высылаются посредством их размещения на официальном сайте суда в информационно-телекоммуникационной сети Интернет.

2-й этап — реализация концепции среднесрочных мер (2020 г.).

С точки зрения нормативного регулирования на данном этапе считалось, что отношения, возникающие в цифровой экономике, комплексно урегулированы, а также создан механизм регулирования вновь возникающих отношений. В концепции среднесрочных мер выделяются отдельные участки общественных отношений, которые предполагают дальнейшее совершенствование законодательства с целью развития цифровой экономики: антимонопольное, на финансовом рынке, в сфере защиты прав потребителей. Однако сфера отправления правосудия отдельно не выделяется, что, по всей видимости, предполагает продолжение вектора развития, заданного на этапе первоочередных мер.

Также рекомендуется Вам:

В соответствии с концепцией среднесрочных мер предполагается также регулирование правовых вопросов, связанных с использованием робототехники, инструментов искусственного интеллекта. Юридическая доктрина активно обсуждает вопросы роботизации юридических процессов[14], применительно к судопроизводству можно назвать исследования в разрезе "робот-судья", в которых правоприменение сводится к процедуре "блокчейн" и возможности рассмотрения отдельных несложных категорий дел (например, приказное производство) автоматизированно с применением искусственного интеллекта. "Робот-судья" — это информационная система, которая должна осуществлять планирование судебной деятельности — помочь определить характер спора, осуществить поиск и проверку действия правовых норм, регулирующих спорные правоотношения, оказывать содействие в установлении компетентного суда (подсудность, подведомственность), статуса участников спора (действующее, ликвидированное, банкрот), определении круга обстоятельств, имеющих значение для рассмотрения спора, характера спорного правоотношения, нормы права, подлежащей применению (действует ли данная норма), а также проверять достаточность и комплектность представляемых документов[15]. Представляется, что реальное воплощение в правоприменительную практику судебных органов инструментов искусственного интеллекта произойдет за сроками, которые определялись в Программе.

С точки зрения информационной инфраструктуры предполагались организация ситуационного центра мониторинга и управления инфраструктуры хранения и обработки данных, организация взаимодействия в процессе устранения угроз ее работоспособности и безопасности. С точки зрения среднесрочных мер в качестве такого ситуационного центра мог бы рассматриваться Судебный департамент при Верховном Суде Российской Федерации, который в настоящее время разрешает ряд вопросов, связанных с внедрением отдельных элементов электронного правосудия на уровне собственных приказов. Выделение такого ситуационного центра способствовало бы постоянному мониторингу организационных рисков, носящих вероятностный характер, при реализации конституционного права на судебную защиту в условиях цифровой экономики.

3-й этап — реализация концепции комплексного правового регулирования в условиях цифровой экономики (2024 г.). Предполагалось, что на данном этапе реализована концепция комплексного правового регулирования отношений, возникающих в связи с развитием цифровой экономики, в результате чего регуляторная среда в полном объеме обеспечивает благоприятный правовой режим для возникновения и развития современных технологий и экономической деятельности, связанной с их использованием (цифровой экономики).

В части нормативного регулирования предполагалось, что к этапу комплексного правового регулирования будут определены права и обязанности субъектов правоотношений в цифровой экономике, виды и объекты правоотношений, юридические факты, обусловливающие их возникновение; виды ответственности субъектов и механизмы ее реализации; вопросы юридической значимости цифровых данных, в том числе применительно к документам на бумажном носителе, а равно к другим цифровым данным.

Представляется, что в сфере отправления правосудия уже на данном этапе реализованы параметры, заданные как перспективные. Так, например, ст. 71 ГПК РФ определяет юридическую значимость цифровых данных, исследуемых судом в процессе рассмотрения дела. Однако вызывает обеспокоенность, что права и обязанности участников процессуальных отношений, урегулированные на уровне подзаконных актов, в части реализации отдельных элементов электронного правосудия не предоставляют уровень гарантий, установленный основным отраслевым нормативным актом. Так, в случае направления уполномоченным работником аппарата суда заявителю уведомления об отклонении его обращения в случаях, перечисленных в п. 4.5 Приказа N 251, он не может их обжаловать путем подачи частной жалобы.

Таким образом, правосудие как форма реализации государственной власти судебными органами не имеет четко определенных индикаторов развития в условиях цифровой экономики, и именно достижения отечественной доктрины должны выступать ориентирами при реализации доступа к правосудию и отправлении правосудия в условиях цифровой экономики.

Литература

1. Вайпан В.А. Правовое регулирование цифровой экономики / В.А. Вайпан // Предпринимательское право. 2018. N 1. С. 5 — 18.

2. Зуев Д.С. Применение инструментов интеллектуального анализа текстов в юриспруденции / Д.С. Зуев, А.А. Марченко, А.Ф. Хасьянов // Аналитика и управление данными в областях с интенсивным использованием данных: Материалы XIX Международной конференции DAMDID / RCDL'2017 (г. Москва, 10 — 13 октября 2017 г.): Сб. науч. ст. / под ред. Л.А. Калиниченко, Я. Манолопулос, Н.А. Скворцова, В.А. Сухомлина. М.: Информатика и управление, 2017. С. 277 — 281.

3. Морхат П.М. Искусственный интеллект: перспективы применения и правовое регулирование / П.М. Морхат // Арбитражная практика для юристов. 2018. N 11 (39). С. 104 — 111.

4. Никифорова Т.С. Оставят ли роботы юристов без работы? / Т.С. Никифорова, К.М. Смирнова // Закон. 2017. N 11. С. 110 — 123.

5. Петухов С.В. Трансформация юридической профессии в условиях цифровизации / Т.С. Никифорова, К.М. Смирнова // Устойчивое развитие науки и образования. 2018. N 10. С. 247 — 251.

[1] Конституция Российской Федерации // Российская газета. 1993. 25 декабря.

[2] СЗ РФ. 2017. N 20. Ст. 2901.

[3] Распоряжение Правительства Российской Федерации от 28 июля 2017 г. N 1632-р "Об утверждении программы "Цифровая экономика Российской Федерации" // СЗ РФ. 2017. N 32. Ст. 5138.

[5] СЗ РФ. 2016. N 26 (Часть I). Ст. 3889.

[6] Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14 ноября 1992 г. // СЗ РФ. 2002. N 46. Ст. 4532.

[7] Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. // СЗ РФ. 2001. N 52 (часть первая). Ст. 4921.

[8] Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24 июля 2002 г. N 95-ФЗ // СЗ РФ. 2002. N 30. Ст. 3012.

[9] Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации от 8 марта 2015 г. N 21-ФЗ // СЗ РФ. 2015. N 10. Ст. 1391.

[10] Бюллетень актов по судебной системе. 2017. N 2.

[11] Приказ Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации от 29 апреля 2003 г. N 36 "Об утверждении Инструкции по судебному делопроизводству в районном суде" // Российская газета. 2004. 5 ноября.

[12] См.: Вайпан В.А. Правовое регулирование цифровой экономики // Предпринимательское право. 2018. N 1. С. 13.

[13] Которая должна вступить в силу не позднее октября 2019 г. См.: Федеральный закон от 28 ноября 2018 г. N 451-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" // СЗ РФ. 2018. N 49. Ст. 7523.

[14] См., например: Никифорова Т.С., Смирнова К.М. Оставят ли роботы юристов без работы? // Закон. 2017. N 11. С. 110 — 123; Петухов С.В., Рачеева Ю.В. Трансформация юридической профессии в условиях цифровизации // Устойчивое развитие науки и образования. 2018. N 10. С. 247 — 251; Морхат П.М. Искусственный интеллект: перспективы применения и правовое регулирование // Арбитражная практика для юристов. 2018. N 11 (39). С. 104 — 111.

[15] См., например: Зуев Д.С., Марченко А.А., Хасьянов А.Ф. Применение инструментов интеллектуального анализа текстов в юриспруденции // Аналитика и управление данными в областях с интенсивным использованием данных: Сб. науч. ст. XIX Международной конференции DAMDID / RCDL'2017 / Под ред. Л.А. Калиниченко, Я. Манолопулос, Н.А. Скворцова, В.А. Сухомлина. М., 2017. С. 277 — 281.

Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2019. Вып. 3 (45)

Д. Х. Валеев, Доктор юридических наук, профессор, заместитель декана юридического факультета
Казанский (Приволжский) федеральный университет

А. Г. Нуриев, Кандидат юридических наук, доцент, руководитель аппарата Конституционного суда Республики Татарстант

Введение: цифровые данные становятся фактором, способным повлиять на юридические последствия совершаемых действий. Процесс «цифровизации» в нашем государстве имеет два направления. Первое направление, «тактическое», предполагает невозможность игнорирования изменения привычного уклада жизни, сопряженного с неразрывной связью многих повседневных операций с использованием цифровых технологий. Происходит процесс совершенствования цифровой среды путем ситуационного правового регулирования. Второе направление предполагает выработку комплексного подхода с указанием ориентиров развития и точек контроля, которое можно назвать «стратегическим». Реализация «стратегического» направления предполагает наличие комплекса эффективных правовых инструментов, способных обеспечить решение основной задачи – сделать цифровые данные ключевым фактором развития на всех участках общественных отношений. Особенностью правового регулирования в условиях цифровой экономики является возникновение зависимости между цифровыми технологиями, открывающими новые коммуникационные перспективы, и системой правовых регуляторов, обеспечивающих возможность их использования. Изменения в материальных отраслях права, обусловленные «цифровизацией» общественных отношений не могут не влиять и на процессуальные отношения, призванные обеспечить неукоснительное соблюдение норм материального права. Процессуальные отношения, так же как и материально-правовые отношения, с учетом достижений и возможностей цифровых технологий претерпевают определенную трансформацию: появляются новые возможности для реализации процессуальных прав и обязанностей; имеющиеся правовые инструменты наполняются новым содержанием. При этом процессуальные отношения, публичные по своей природе, имеют строго установленную последовательность действий, алгоритм, предполагающий невозможность «тактического» направления развития «цифровизации» процессуальных отношений, так как изменения на этапе одной из стадий, а также в части возможностей процессуальных действий, сопряженных с применением цифровых технологий в одной из стадий, неизбежно влекут системные изменения, которые влияют на цель судопроизводства – правильное и своевременное рассмотрение дела. Цифровизация общественных отношений невозможна также без оценки рисковых факторов, которые могут возникнуть в результате внедрения достижений цифровых технологий, что предполагает построение классификатора рисков, влияющих на реализацию конституционного права на судебную защиту. Цель: разграничить по процессуальным последствиям потенциал применения цифровых технологий в процессуальных отношениях на электронный документооборот в сфере правосудия и электронное правосудие в условиях цифровой экономики. Методы: методологическую основу исследования составили общие положения наук цивилистического процесса, конституционного процесса, административного процесса. Использовались следующие методы научного познания: диалектический, социологический. Заключения / выводы: по результатам исследования выделены два критерия, которые позволяют провести разграничения, связанные с применением цифровых технологий в процессе отправления правосудия и выделить электронный документооборот в сфере правосудия и электронное правосудие: уровень нормативного регулирования возможности использования цифровых технологий и субъект, реализующий свои публичные полномочия на основе применения возможностей цифровых технологий. Также выделены три группы рисков, возникающих в условиях цифровой экономики при реализации доступа к правосудию и отправлению правосудия.

Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2019. Вып. 3 (45)

Документ отсутствует в свободном доступе.
Вы можете заказать текст документа и получить его прямо сейчас.

Если вы являетесь пользователем системы ГАРАНТ, то Вы можете открыть этот документ прямо сейчас, или запросить его через Горячую линию в системе.

Валеев Д.Х., Нуриев А.Г. Электронный документооборот в сфере правосудия в условиях цифровой экономики

Д.Х. Валеев - доктор юридических наук, профессор, заместитель декана юридического факультета Казанский (Приволжский) федеральный университет

А.Г. Нуриев - кандидат юридических наук, доцент, руководитель аппарата Конституционного суда Республики Татарстан

Введение: цифровые данные становятся фактором, способным повлиять на юридические последствия совершаемых действий. Процесс "цифровизации" в нашем государстве имеет два направления. Первое направление, "тактическое", предполагает невозможность игнорирования изменения привычного уклада жизни, сопряженного с неразрывной связью многих повседневных операций с использованием цифровых технологий. Происходит процесс совершенствования цифровой среды путем ситуационного правового регулирования. Второе направление предполагает выработку комплексного подхода с указанием ориентиров развития и точек контроля, которое можно назвать "стратегическим". Реализация "стратегического" направления предполагает наличие комплекса эффективных правовых инструментов, способных обеспечить решение основной задачи - сделать цифровые данные ключевым фактором развития на всех участках общественных отношений. Особенностью правового регулирования в условиях цифровой экономики является возникновение зависимости между цифровыми технологиями, открывающими новые коммуникационные перспективы, и системой правовых регуляторов, обеспечивающих возможность их использования. Изменения в материальных отраслях права, обусловленные "цифровизацией" общественных отношений не могут не влиять и на процессуальные отношения, призванные обеспечить неукоснительное соблюдение норм материального права. Процессуальные отношения, так же как и материально-правовые отношения, с учетом достижений и возможностей цифровых технологий претерпевают определенную трансформацию: появляются новые возможности для реализации процессуальных прав и обязанностей; имеющиеся правовые инструменты наполняются новым содержанием. При этом процессуальные отношения, публичные по своей природе, имеют строго установленную последовательность действий, алгоритм, предполагающий невозможность "тактического" направления развития "цифровизации" процессуальных отношений, так как изменения на этапе одной из стадий, а также в части возможностей процессуальных действий, сопряженных с применением цифровых технологий в одной из стадий, неизбежно влекут системные изменения, которые влияют на цель судопроизводства - правильное и своевременное рассмотрение дела. Цифровизация общественных отношений невозможна также без оценки рисковых факторов, которые могут возникнуть в результате внедрения достижений цифровых технологий, что предполагает построение классификатора рисков, влияющих на реализацию конституционного права на судебную защиту. Цель: разграничить по процессуальным последствиям потенциал применения цифровых технологий в процессуальных отношениях на электронный документооборот в сфере правосудия и электронное правосудие в условиях цифровой экономики. Методы: методологическую основу исследования составили общие положения наук цивилистического процесса, конституционного процесса, административного процесса. Использовались следующие методы научного познания: диалектический, социологический. Заключения /выводы: по результатам исследования выделены два критерия, которые позволяют провести разграничения, связанные с применением цифровых технологий в процессе отправления правосудия и выделить электронный документооборот в сфере правосудия и электронное правосудие: уровень нормативного регулирования возможности использования цифровых технологий и субъект, реализующий свои публичные полномочия на основе применения возможностей цифровых технологий. Также выделены три группы рисков, возникающих в условиях цифровой экономики при реализации доступа к правосудию и отправлению правосудия.

Ключевые слова: цифровые технологии; электронный документооборот в сфере правосудия; электронное правосудие; цифровая экономика; информационное общество; трансформация процессуальных отраслей

Valeev D.Kh., Nuriev A.G. Electronic document flow in the field of justice in the digital economy

D.Kh. Valeev - Kazan Federal University

A.G. Nuriev - Constitutional Court of the Republic of Tatarstan

Introduction: digital data are becoming a factor that can influence the legal consequences of actions taken. The process of 'digitalization' in our state develops in two directions. One direction, 'tactical', implies the impossibility of ignoring the changes in the usual way of life associated with the inextricable connection of many routine operations with the use of digital technologies. There takes place a process of enhancing the digital environment, through situational legal regulation. Another direction, which can be called 'strategic', involves the development of an integrated approach with an indication of the development benchmarks and control points. The implementation of the 'strategic' direction presupposes the existence of a complex of effective legal instruments capable of providing the main task - making digital data a key factor for development in all areas of social relations. A specific feature of legal regulation in the digital economy is the emergence of a relationship between digital technologies, opening up new communication opportunities, and a system of legal regulators, providing the possibility of their use. Changes in the substantive branches of law caused by 'digitalization' of social relations cannot but influence the procedural relations designed to ensure strict compliance with the norms of substantive law. Procedural relations, as well as substantive relations, taking into account the achievements and possibilities of digital technologies, are undergoing a certain transformation: there are appearing new opportunities for the implementation of procedural rights and obligations; existing legal instruments are being filled with new content. At the same time, procedural relations, public in nature, have a strictly established sequence of actions, an algorithm suggesting the impossibility of implementing the 'tactical' direction in the 'digitalization' of procedural relations, since changes made to one of the stages and (or) the possibilities ofprocedural actions associated with the use of digital technologies at one of the stages inevitably entail systemic changes that ultimately affect the purpose of the proceedings - the correct and timely consideration of the case. Digitization of social relations cannot also occur without an assessment of the risk factors that may arise as a result of the introduction of digital technologies, which implies the need to construct a classifier of risks that affect the exercise of the constitutional right to judicial protection. Purpose: to categorize the potential for the application of digital technologies in procedural relations in terms of procedural consequences and thus distinguish between the electronic document flow in the field ofjustice and electronic justice. Methods: the methodological basis of the research was formed by the general provisions of the sciences of the civil process, constitutional process, and administrative process. The following methods of scientific cognition were used: dialectical, sociological. Conclusions: based on the research results, two criteria have been identified that make it possible to perform differentiation concerning the use of digital technologies in the administration of justice and thus distinguish between the electronic document flow in justice and electronic justice (e-justice). These criteria are the level of regulatory control over the use of digital technologies and the entity exercising its public powers through the application of these technologies. There have also been identified three groups of risks arising in the digital economy when accessing justice and in the administration of justice.

Keywords: digital technologies; electronic document flow in justice; e-justice; digital economy; Information society; transformation of procedural branches

Вестник Пермского университета. Юридические науки
Perm University Herald. Yuridical scinces

В рецензируемом научном журнале рассматриваются фундаментальные и прикладные проблемы юридической науки.

Исследуется современное состояние российского законодательства, правоприменительная практика, формулируются предложения по развитию и совершенствованию различных отраслей права.

Анализируются теоретические и исторические аспекты государственно-правовых явлений, международное и зарубежное законодательство, проводится сравнительное изучение правовых институтов в России и других странах.

Журнал выходит в свет ежеквартально, свидетельство о регистрации СМИ ПИ N ФС77-53179 от 14 марта 2013 года.

Принятые весной этого года в связи с распространением COVID-19 ограничительные меры показали необходимость совершенствования существующих и используемых в настоящее время элементов так называемого электронного правосудия: возможности направления в суд документов в электронном виде и особенно дистанционного участия в судебных заседаниях. Так, в принятом для разъяснения порядка работы судов в период действия таких мер Постановлении Президиума Верховного Суда РФ и Президиума Совета судей РФ от 8 апреля 2020 г. № 821 (далее – Постановление № 821) изначально содержалось положение об инициировании судами рассмотрения дел с применением систем видео-конференц-связи (ВКС), но впоследствии эта рекомендация была расширена, и в качестве возможного формата проведения судебных заседаний в ней также было обозначено использование систем веб-конференций (соответствующие изменения внесены Постановлением Президиума Верховного Суда РФ и Президиума Совета судей РФ от 29 апреля 2020 г. № 822).

Практика организации веб-конференций или онлайн-заседаний как более удобного по сравнению с ВКС формата дистанционного участия в судебном заседании: система ВКС, напомним, является закрытой системой судов и предполагает обязательность нахождения участника процесса в здании суда, пусть и не того, который рассматривает дело, а по месту жительства или нахождения данного лица (ст. 155.1 Гражданского процессуального кодекса, ст. 153.1 Арбитражного процессуального кодекса, ст. 142 Кодекса административного судопроизводства), тогда как к заседанию в режиме веб-конференции могут подключаться лица, находящиеся дома или в офисе, со своих компьютеров, планшетов или смартфонов, имеющих доступ к Интернету, – в целом позитивно оценивается юридическим сообществом. Тем не менее для того, чтобы эта практика стала обширной, необходимо решить целый ряд вопросов, в частности о закреплении данного формата участия в судебных заседаниях в процессуальных кодексах, установлении требований к используемым для организации онлайн-заседаний системам и обеспечении защиты передаваемой через такие системы информации.

Перспективы нормативного регулирования

Среди федеральных законов, необходимость принятия которых обозначена в федеральном проекте "Нормативное регулирование цифровой среды" национальной программы "Цифровая экономика Российской Федерации", указаны закон об унификации правил подачи исковых заявлений, жалоб, ходатайств в электронной форме, а также о допустимости электронных доказательств и закон, закрепляющий гарантии участников процесса на дистанционное участие в судебных заседаниях. Как сообщил в ходе состоявшегося 8 октября в Совете Федерации круглого стола, посвященного обсуждению перспектив использования технологий удаленного доступа при отправлении правосудия, директор Департамента уголовного, административного и процессуального законодательства Минюста России Владимир Шведов, министерство подготовило законопроект, направленный на урегулирование вопросов и дистанционного участия в судебных заседаниях, и подачи документов в суд в электронном виде. И хотя документ может быть доработан с учетом позиций соисполнителей (среди которых согласно первоначальной версии обозначенного федерального проекта – Минцифры России, АНО "Цифровая экономика", Фонд "Сколково"), на согласовании с которыми он находится в настоящее время, обозначенные представителем Минюста России основные его положения в любом случае представляют интерес, поскольку ни одна версия проекта пока не была обнародована.

В части, касающейся подачи документов в суд в электронном виде, можно выделить несколько наиболее важных положений. Возможность представления документов через используемые в настоящее время информационные системы: ГАС "Правосудие" судов общей юрисдикции и "Мой Арбитр" арбитражных судов – будет сохранена, а доступ к ним предполагается обеспечить через портал госуслуг, причем речь идет не о возможности авторизации с использованием учетной записи в ЕСИА (что уже реализовано), а о создании на портале госуслуг личного кабинета участника судопроизводства, с помощью которого можно будет подавать документы, знакомиться с материалами дела и проходить авторизацию для участия в онлайн-заседаниях. Кроме того, по словам Владимира Шведова, предполагается, что для подачи документов в суд могут быть использованы также система межведомственного электронного взаимодействия и информационная система организации федеральной почтовой связи. Через портал госуслуг и указанные системы смогут направляться и судебные извещения – при отсутствии возражений участников процесса. Направляемые в суд документы должны будут подписываться электронной подписью: простой или усиленной – в зависимости от вида документа и системы, через которую он подается.

Использование веб-конференций согласно законопроекту станет равнозначным применению ВКС способом участия в судебных заседаниях – АПК РФ, ГПК РФ и КАС РФ планируется дополнить соответствующими статьями. Оснований для отказа в удовлетворении ходатайства об участии в заседании таким способом предполагается установить всего два: первое – отсутствие у суда технической возможности для проведения заседания в таком формате, второе – рассмотрение дела в закрытом судебном заседании (напомним, что по таким же основаниям суды в настоящее время отклоняют ходатайства об участии в заседаниях посредством ВКС). Дискуссионным пока остается вопрос об идентификации личности – предполагается, что при наличии у суда сомнений в ее достоверности заседание будет отложено, – в том числе о том, какая система будет использоваться при авторизации участников процесса, необходимой для подключения к веб-конференции: ЕСИА или Единая биометрическая система. Второй вариант, как полагает представитель ВС РФ Алексей Солохин, более предпочтителен с точки зрения обеспечения достоверности идентификации – использование биометрических данных поможет предотвратить злоупотребления в виде подмены личности, но более сложен, так как предполагает, во-первых, сбор таких данных, а во-вторых, необходимость использования устройств, позволяющих осуществлять биометрическую идентификацию.

Надо полагать, что после обнародования итогового варианта законопроекта (который, по словам Владимира Шведова, планируется внести в Правительство РФ до конца года) можно будет получить ответы на многие вопросы, в том числе о том, как будет обеспечиваться участие в онлайн-заседаниях свидетелей и переводчиков, можно ли будет представлять какие-либо документы непосредственно в ходе таких заседаний, как будет обеспечиваться порядок в судебном заседании, каким образом будет решаться вопрос о формате заседания, если не все участники согласны на его проведение в режиме веб-конференции или не все из них имеют техническую возможность для подключения к нему и т. д. Тем не менее уже сейчас эксперты обозначают ряд крайне важных моментов, которые обязательно нужно продумать и учесть при осуществлении планируемой корректировки процессуального законодательства и принятии соответствующих подзаконных актов. Один из них – обеспечение качества связи. Опыт использования системы ВКС показывает, что технические неполадки, такие как прерывание звука или видеоизображения, случаются довольно часто, и это, разумеется, отражается на эффективности разбирательства. Следующий момент – защищенность передаваемой в процессе онлайн-заседания информации, в том числе персональных данных (Ф. И. О. участников, их паспортных данных – сейчас, например, в начале заседаний, которые проводятся в режиме веб-конференций, участники дела показывают суду (поднося к камере) документы, удостоверяющие их личность) и сведений, составляющих охраняемую законом тайну. Технические требования к системам, которые судам можно будет использовать для проведения заседаний в режиме веб-конференций, надо полагать, обязательно будут установлены, но, поскольку данный формат предполагает подключение участников со своих устройств, стоит, вероятно, подумать и о формировании рекомендаций по использованию ими оборудования и интернет-соединения с определенными характеристиками, позволяющими обеспечить приемлемое качество связи.

Новые сервисы

автоматического определения подсудности дела;
получения всех уведомлений и документов в электронном виде;
ознакомления с материалами дела в личном кабинете;
получения консультаций от "интерактивного помощника";
оплаты госпошлины, размер которой будет автоматически рассчитываться на основании заявленных в иске требований;
удаленного участия в процессе (с идентификацией по биометрическим данным).

Предполагается, что в полном объеме все перечисленные функции суперсервиса станут доступны в 2024 году, но отдельные его составляющие будут тестироваться и вводиться в эксплуатацию поэтапно: в этом году планируется запустить сервис, определяющий территориальную подсудность, в следующем – классификатор исковых требований и сервис расчета госпошлины, а в 2022 году предполагается обеспечить возможность удаленного участия в судебных процессах.

Запуск данного суперсервиса и планируемую корректировку процессуального законодательства стоит рассматривать, судя по всему, как взаимосвязанные меры по расширению возможностей электронного правосудия – по словам представителя ВС РФ Александра Долженко, разработанный Минюстом России законопроект соответствует утвержденной концепции развития суперсервиса "Правосудие онлайн" и довольно гибко решает основные вопросы, связанные с организацией дистанционного участия лиц в судебных заседаниях и обменом документами в электронном виде в рамках судебного разбирательства.

Несмотря на некоторые очевидные преимущества онлайн-заседаний: сокращение временных и материальных затрат участников процесса, возможность проведения во время действия ограничивающих деятельность госорганов и организаций мер, – этот формат вряд ли сможет заменить "стандартные" судебные заседания. Во-первых, как подчеркивает президент ФПА РФ Юрий Пилипенко, убедительность личного присутствия никто не отменял. Во-вторых, нахождение участников непосредственно в зале суда и соблюдение установленных процедур (выступления стоя и т. д.) оказывает на них определенное дисциплинирующее воздействие, что способствует их добросовестности, чего нельзя гарантировать при подключении данных лиц к веб-конференции из комфортных условий дома или офиса, отмечают эксперты. Кроме того, видеосвязь не всегда позволяет суду оценить психоэмоциональное состояние лица и убедиться в отсутствии давления на него со стороны третьих лиц (что особенно актуально для свидетелей).

Тем не менее появление новых форматов участия в судебных заседаниях, безусловно, повышает уровень доступности правосудия, поэтому в перспективе необходимо обеспечить возможность их использования при рассмотрении любых дел – пока же уголовное судопроизводство осталось за рамками ведущейся работы по внедрению в деятельность судов систем веб-конференций.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: