Условия исполнения обязательств определяются прокурором волей сторон законом судом президентом
Обновлено: 22.04.2024
Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, С.М. Казанцева, М.И. Клеандрова, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,
заслушав заключение судьи Н.В. Мельникова, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" предварительное изучение запроса Курганского областного суда,
1. В своем запросе в Конституционный Суд Российской Федерации Курганский областной суд оспаривает конституционность части восьмой статьи 246 УПК Российской Федерации, регламентирующей участие обвинителя в судебном разбирательстве и устанавливающей, что государственный обвинитель до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора может изменить обвинение в сторону смягчения путем исключения из юридической квалификации деяния признаков преступления, отягчающих наказание, путем исключения из обвинения ссылки на какую-либо норму Уголовного кодекса Российской Федерации, если деяние подсудимого предусматривается другой нормой этого Кодекса, нарушение которой вменялось ему в обвинительном заключении или обвинительном акте, либо путем переквалификации деяния в соответствии с нормой этого Кодекса, предусматривающей более мягкое наказание.
Как следует из запроса и приложенных к нему материалов, в производстве Курганского областного суда находится уголовное дело по апелляционному представлению прокурора на приговор Лебяжьевского районного суда Курганской области от 28 августа 2015 года, которым гражданин С. осужден за совершение преступления, предусмотренного пунктом "б" части второй статьи 158 УК Российской Федерации (кража, совершенная с незаконным проникновением в помещение). Общий ущерб, причиненный содеянным, составил 1724 рубля.
Суд первой инстанции, постановляя приговор, не согласился с заявленной в ходе судебного заседания позицией государственного обвинителя, который полагал необходимым изменить квалификацию совершенного подсудимым преступления на более мягкую и признать его виновным по части первой статьи 158 УК Российской Федерации (кража без отягчающих обстоятельств). Обосновывая свою позицию, государственный обвинитель указал, что отсутствует признак незаконного проникновения в помещение, поскольку дом, где совершено хищение, был непригоден для проживания, без освещения и части остекления. Суд же основывался на факте нахождения там имущества, представлявшего ценность для потерпевшего, и на том, что данное строение отвечало признакам помещения применительно к пункту "б" части второй статьи 158 УК Российской Федерации.
Приговор был обжалован прокурором в апелляционном порядке в связи с тем, что суд первой инстанции вышел за пределы обвинения, измененного государственным обвинителем во время судебного разбирательства (часть восьмая статьи 246 и статья 252 УПК Российской Федерации). Суд апелляционной инстанции постановлением от 15 октября 2015 года приостановил производство по уголовному делу и обратился в Конституционный Суд Российской Федерации с соответствующим запросом.
По мнению заявителя, часть восьмая статьи 246 УПК Российской Федерации противоречит статьям 10 и 120 (часть 1) Конституции Российской Федерации в той мере, в какой содержащиеся в ней положения по смыслу, придаваемому им сложившейся правоприменительной практикой, наделяют изменение государственным обвинителем обвинения свойством обязательности для судов первой и апелляционной инстанций, предопределяя безусловное принятие ими решения о квалификации инкриминируемого подсудимому преступления в пределах измененного обвинения и исключая его квалификацию - в целях правильного применения уголовного закона - вопреки позиции государственного обвинителя в рамках ранее предъявленного, а не измененного обвинения.
2. Согласно Конституции Российской Федерации в Российской Федерации как правовом государстве человек, его права и свободы являются высшей ценностью, а признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанностью государства; права и свободы человека и гражданина в Российской Федерации признаются и гарантируются согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации, они определяют смысл, содержание и применение законов и обеспечиваются правосудием (статья 1, часть 1; статья 2; статья 17, часть 1; статьи 18 и 118); в Российской Федерации гарантируется государственная, в том числе судебная, защита прав и свобод человека и гражданина, каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом, а решения и действия (или бездействие) органов государственной власти и должностных лиц могут быть обжалованы в суд (статья 45; статья 46, части 1 и 2).
3. Обвинение представляет собой утверждение о совершении определенным лицом деяния, запрещенного уголовным законом, выдвинутое в предусмотренном уголовно-процессуальным законодательством порядке (пункт 22 статьи 5 УПК Российской Федерации), оно должно быть закреплено в процессуальном документе и подтверждено доказательствами. Совокупность установленных по уголовному делу фактов, которые свидетельствуют о совершении обвиняемым общественно опасного и противоправного деяния как основании его уголовной ответственности, составляет объем обвинения. Обвинение отражает фактические обстоятельства преступного деяния и указывает на конкретные признаки состава преступления в том виде, в каком они установлены органами предварительного расследования и сформулированы в специальном процессуальном документе (постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, обвинительном заключении, обвинительном акте, обвинительном постановлении).
Исходя из части второй статьи 252 УПК Российской Федерации изменение обвинения в судебном разбирательстве, в том числе государственным обвинителем, допускается, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту. Нормы уголовно-процессуального законодательства, которые регулируют порядок и правовые последствия изменения государственным обвинителем обвинения в сторону смягчения, неоднократно были предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации.
Так, в Постановлении от 20 апреля 1999 года N 7-П Конституционный Суд Российской Федерации указал следующее. Конституция Российской Федерации в статье 49 провозглашает принцип презумпции невиновности, в силу которого каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда (часть 1). Данное конституционное требование в совокупности с принципом состязательности сторон судопроизводства, закрепленным статьей 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации, предполагает, что суд вправе устанавливать виновность лица лишь при условии, если доказывают ее органы и лица, осуществляющие уголовное преследование. Поскольку, по смыслу статей 118 и 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации, суд, рассматривая уголовные дела, осуществляет исключительно функцию отправления правосудия и не должен подменять органы и лиц, формирующих и обосновывающих обвинение, то не устраненные ими сомнения в виновности обвиняемого, согласно статье 49 (часть 3) Конституции Российской Федерации, толкуются в пользу последнего. Таким образом, если органы уголовного преследования не смогли доказать виновность обвиняемого в полном объеме и тем более если прокурор и потерпевший отказались от поддержания обвинения в суде (полностью или частично), то это должно приводить - в системе действующих уголовно-процессуальных норм при их конституционном истолковании - к постановлению в отношении обвиняемого оправдательного приговора или обвинительного приговора, констатирующего виновность обвиняемого в менее тяжком преступном деянии.
В дальнейшем Конституционный Суд Российской Федерации рассмотрел ходатайство Генерального прокурора Российской Федерации, в котором в рамках разъяснения названного Постановления прямо ставились вопросы: возможно ли рассматривать обвинительное заключение как процессуальный документ, не имеющий никакого правового значения для суда, в случае отказа прокурора от обвинения и вправе ли суд в случае доказанности представителем государственного обвинения виновности подсудимого в совершении преступления дать иную, отличную от предложенной стороной обвинения, юридическую оценку деяниям подсудимого, если это связано с необходимостью применить более строгий закон, чем предложил государственный обвинитель? Отвечая на эти вопросы, Конституционный Суд Российской Федерации в Определении от 5 июля 2000 года N 150-О подчеркнул: отказ прокурора и потерпевшего от поддержания обвинения в суде означает, что обвинительное заключение в целом или в соответствующей его части не может более определять основу и пределы судебного рассмотрения уголовного дела; при изменении государственным обвинителем квалификации деяния суд в соответствии с позицией государственного обвинителя постановляет обвинительный приговор, констатирующий виновность в менее тяжком преступлении.
Аналогичный подход был применен и в отношении запроса Курганского областного суда, в котором ставился вопрос о неконституционности части седьмой статьи 246 и пункта 2 статьи 254 УПК Российской Федерации в той мере, в какой они обязывают суд, основываясь на позиции по делу государственного обвинителя, признать подсудимого виновным в пределах измененного обвинителем обвинения. Как отметил Конституционный Суд Российской Федерации, отказывая в принятии запроса к рассмотрению Определением от 14 декабря 2004 года N 393-О, непредоставление суду полномочий, выходящих за рамки осуществляемой им функции правосудия, в том числе полномочия принимать решение в пределах сформулированного в обвинительном заключении или обвинительном акте обвинения, если обвинитель полностью или частично отказался от него либо внес в него изменения, и, соответственно, возложение на суд обязанности прекратить уголовное дело (уголовное преследование) при полном или частичном отказе обвинителя от обвинения не могут расцениваться как ограничение самостоятельности и независимости суда, гарантируемых Конституцией Российской Федерации.
Приведенные правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации нашли отражение и в судебной практике. Так, Пленум Верховного Суда Российской Федерации разъяснил судам, что в соответствии с частями седьмой и восьмой статьи 246 УПК Российской Федерации полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства, а также изменение им обвинения в сторону смягчения предопределяют принятие судом решения в соответствии с позицией государственного обвинителя, поскольку уголовно-процессуальное законодательство исходит из того, что уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон, а формулирование обвинения и его поддержание перед судом обеспечиваются обвинителем (пункт 29 постановления от 5 марта 2004 года N 1 "О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации"); в случаях изменения государственным обвинителем в ходе судебного заседания обвинения в сторону смягчения либо при частичном отказе от обвинения председательствующий судья должен вынести постановление о продолжении разбирательства дела в объеме обвинения, поддерживаемого государственным обвинителем (пункт 9 постановления от 22 ноября 2005 года N 23 "О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей").
4. В Постановлении от 2 июля 2013 года N 16-П Конституционный Суд Российской Федерации признал положения части первой статьи 237 УПК Российской Федерации не соответствующими Конституции Российской Федерации применительно к случаям, когда фактические обстоятельства, изложенные в обвинительном заключении, обвинительном акте или обвинительном постановлении, свидетельствуют о наличии в действиях обвиняемого признаков более тяжкого преступления либо когда в ходе предварительного слушания или судебного разбирательства им установлены фактические обстоятельства, являющиеся основанием для квалификации деяния как более тяжкого преступления, - поскольку действующее правовое регулирование препятствовало при таких условиях возвращению уголовного дела прокурору для устранения препятствий к его рассмотрению судом.
Как указано в названном Постановлении, разрешая уголовное дело, суд на основе исследованных в судебном заседании доказательств формулирует выводы об установленных фактах, о подлежащих применению в деле нормах права и, соответственно, об осуждении или оправдании лиц, в отношении которых велось уголовное преследование; при этом состязательность в уголовном судопроизводстве предполагает, что возбуждение уголовного преследования, формулирование обвинения и его поддержание перед судом обеспечиваются указанными в законе органами и лицами, возложение же на суд обязанности в той или иной форме подменять их деятельность по осуществлению функции обвинения не согласуется с предписанием статьи 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации и препятствует независимому и беспристрастному осуществлению правосудия, как того требуют ее статья 120 (часть 1), а также статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и статья 14 Международного пакта о гражданских и политических правах. Вместе с тем Конституционный Суд Российской Федерации подчеркнул, что, поскольку в силу статей 49 (часть 1), 118 и 120 (часть 1) Конституции Российской Федерации и конкретизирующих их положения статей 1, 5, 15 и 16 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 года N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации" признание лица виновным в совершении преступления составляет исключительную компетенцию судебной власти, а судьи как ее представители при осуществлении правосудия подчиняются только Конституции Российской Федерации и федеральному закону, постольку рассмотрение судом находящихся в его производстве дел предполагает наличие у него возможности самостоятельно, независимо от чьей бы то ни было воли, по своему внутреннему убеждению оценить обстоятельства конкретного дела, не вторгаясь в функцию обвинения, и выбрать подлежащую применению норму права, равно как и обязанности вынести на этой основе правосудное решение по делу при соблюдении процедуры, гарантирующей реализацию процессуальных прав участников судопроизводства.
Однако выводы, сделанные Конституционным Судом Российской Федерации применительно к праву суда на возвращение уголовного дела прокурору по собственной инициативе для устранения препятствий к его рассмотрению, не могут быть распространены на случаи изменения обвинения в суде государственным обвинителем в сторону смягчения.
Согласно части третьей статьи 15 УПК Российской Федерации суд не является органом уголовного преследования и не выступает на стороне обвинения или стороне защиты. Прокурор же в судебном разбирательстве, будучи единственной процессуальной фигурой, выполняющей функцию уголовного преследования со стороны государства, обладает процессуальным статусом государственного обвинителя, и если он отказывается от обвинения или изменяет обвинение на менее тяжкое, то фактически состязательность процесса в соответствующей части прекращается. Кроме того, в рамках состязательного процесса и подсудимый, и его защитник выстраивают свою позицию, сообразуясь с объемом того обвинения, которое поддержано государственным обвинителем в судебном заседании. При этом отказ государственного обвинителя от обвинения или изменение обвинения в сторону смягчения должно быть мотивированным и обоснованным ссылкой на предусмотренные законом основания. В свою очередь, суд, принимая решение, обусловленное позицией государственного обвинителя, обязан не просто рассмотреть мотивы его действий, но и в процедуре, отвечающей требованиям состязательности, установить обоснованность таких отказа или изменения, для чего необходимо исследовать обстоятельства дела, проверить и оценить собранные и представленные суду доказательства. Лишь по результатам этой процедуры может быть принято соответствующее судебное решение, законность, обоснованность и справедливость которого возможно проверить в вышестоящем суде (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 14 декабря 2004 года N 393-О, от 16 декабря 2010 года N 1711-О-О, от 29 сентября 2011 года N 1219-О-О, от 25 января 2012 года N 105-О-О и от 25 сентября 2014 года N 1904-О).
Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации
1. Признать запрос Курганского областного суда не подлежащим дальнейшему рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, поскольку для разрешения поставленного заявителем вопроса не требуется вынесение предусмотренного статьей 71 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" итогового решения в виде постановления.
2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данному запросу окончательно и обжалованию не подлежит.
1. Исполнение обязательств может обеспечиваться неустойкой, залогом, удержанием вещи должника, поручительством, независимой гарантией, задатком, обеспечительным платежом и другими способами, предусмотренными законом или договором.
2. Недействительность соглашения об обеспечении исполнения обязательства не влечет недействительности соглашения, из которого возникло основное обязательство.
3. При недействительности соглашения, из которого возникло основное обязательство, обеспеченными считаются связанные с последствиями такой недействительности обязанности по возврату имущества, полученного по основному обязательству.
4. Прекращение основного обязательства влечет прекращение обеспечивающего его обязательства, если иное не предусмотрено законом или договором.
Комментарий к ст. 329 ГК РФ
1. Заключая договор, стороны должны быть уверены, что партнер выполнит обязанности надлежащим образом. Следовательно, должны существовать меры, которые побудили бы каждую из сторон исполнить обязательство надлежащим образом, т.е. обеспечили бы его исполнение.
Исполнение обязательств обеспечивается мерами организационного, экономического и правового характера. Так, общие положения обязательственного права содержат нормы, предусматривающие необходимость надлежащего исполнения обязательств, недопустимость одностороннего отказа от их исполнения, а также принуждение к исполнению обязательства в натуре.
В договорных отношениях могут применяться меры оперативного воздействия (перевод на предоплату неисправного должника и проч.). Любая из таких мер будет считаться законной, если она не противоречит законодательству, условиям договора, а иногда и обычаям делового оборота.
На случай неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства закон предусматривает также общие меры государственного принуждения, применяемые во всех случаях нарушения обязательств и независимо от того, было ли это заранее обусловлено сторонами. Речь, в частности, идет о праве кредитора требовать возмещения убытков, возникших вследствие неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства (см. комментарий к ст. 393). Однако предъявленные в установленном порядке требования о возмещении причиненных убытков могут оказаться неэффективными, так как у должника, который обязан исполнить свое обязательство, удовлетворив требования кредитора, может просто не оказаться достаточного имущества.
Кроме того, кредитор должен доказать как наличие самих убытков, так и причинную связь между убытками и неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства должником, а также с достаточной степенью точности определить их размер. В силу различных причин сделать это бывает достаточно сложно.
В связи с этим для обеспечения исполнения обязательства законом, а также соглашением сторон предусматриваются дополнительные, обеспечительные обязательства, которые могут быть реализованы кредитором при неисполнении или ненадлежащем исполнении должником главного (основного) обязательства, независимо от наличия или отсутствия убытков. Такие дополнительные обязательства называются в соответствии с комментируемой статьей способами обеспечения исполнения обязательств. Они являются средствами (мерами) побуждения должника к исполнению основной обязанности или удовлетворения кредитора в случае ее неисполнения и таким образом предоставляют кредитору определенную гарантию удовлетворения его требований или возмещения убытков, которые могут возникнуть в результате неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства.
К числу таких способов согласно п. 1 комментируемой статьи относятся неустойка, залог, удержание вещи должника, поручительство, независимая гарантия, задаток, обеспечительный платеж. Этот перечень не является исчерпывающим, и в договоре и/или в законе могут быть предусмотрены иные способы.
Все указанные способы обладают имущественным характером, так как обеспечивают удовлетворение имущественных интересов кредитора, которые вытекают из гражданско-правового договора между сторонами. Любой способ обеспечения исполнения обязательства выполняет несколько функций: предупредительную, защитную, карательную, компенсационную.
Конкретный способ обеспечения исполнения обязательств может быть установлен правовым актом или договором, но в большинстве случаев он определяется соглашением сторон. Отдельные способы обеспечения исполнения обязательств являются только стимулом для должника, принуждая его не уклоняться от выполнения своих обязательств по договору.
Все способы обеспечения являются обязательственно-правовыми и имеют своей целью содействие исполнению обязательства, оказавшегося основанием их возникновения.
2. По общему правилу конструкция способа обеспечения обязательства отличается акцессорным (дополнительным) характером по отношению к главному обязательству, которое соответствующим образом обеспечивается. Из этого следует, что недействительность обеспечительного соглашения не влечет недействительности основного, и, наоборот, если иное не установлено законом, недействительность основного обязательства влечет недействительность обеспечивающего.
1. Кредитор обязан принять исполнение, предложенное за должника третьим лицом, если исполнение обязательства возложено должником на указанное третье лицо.
2. Если должник не возлагал исполнение обязательства на третье лицо, кредитор обязан принять исполнение, предложенное за должника таким третьим лицом, в следующих случаях:
1) должником допущена просрочка исполнения денежного обязательства;
2) такое третье лицо подвергается опасности утратить свое право на имущество должника вследствие обращения взыскания на это имущество.
3. Кредитор не обязан принимать исполнение, предложенное за должника третьим лицом, если из закона, иных правовых актов, условий обязательства или его существа вытекает обязанность должника исполнить обязательство лично.
4. В случаях, если в соответствии с настоящей статьей допускается исполнение обязательства третьим лицом, оно вправе исполнить обязательство также посредством внесения долга в депозит нотариуса или произвести зачет с соблюдением правил, установленных настоящим Кодексом для должника.
5. К третьему лицу, исполнившему обязательство должника, переходят права кредитора по обязательству в соответствии со статьей 387 настоящего Кодекса. Если права кредитора по обязательству перешли к третьему лицу в части, они не могут быть использованы им в ущерб кредитору, в частности такие права не имеют преимуществ при их удовлетворении за счет обеспечивающего обязательства или при недостаточности у должника средств для удовлетворения требования в полном объеме.
6. Если третье лицо исполнило обязанность должника, не являющуюся денежной, оно несет перед кредитором установленную для данного обязательства ответственность за недостатки исполнения вместо должника.
Комментарий к ст. 313 ГК РФ
1. По общему правилу исполнение должно быть осуществлено должником - стороной в обязательстве. Однако в большинстве случаев кредитору безразлично, кто предоставит ему соответствующее имущественное благо, поскольку это не приводит к изменению субъектов обязательства и ответственным перед кредитором по-прежнему остается должник.
Учитывая это, комментируемая статья закрепляет возможность исполнения обязательства третьим лицом за должника.
2. Привлечение к исполнению третьего лица (возложение исполнения), как правило, производится должником.
В качестве правового основания возложения исполнения обычно выступает договор последнего с третьим лицом. Вместе с тем комментируемая статья выносит за свои пределы вопрос об основаниях возложения исполнения, как и в целом - об отношениях третьего лица с должником (см.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие положения. М., 1998. С. 300 (автор главы - М.И. Брагинский)). Соответственно, кредитор, принимая исполнение от третьего лица, не должен проверять наличие и действительность правового основания такого возложения.
3. Пункт 1 комментируемой статьи устанавливает общее правило о том, что третье лицо, исполняющее обязательство за должника, является надлежащим субъектом исполнения. Как следствие, такое исполнение должно быть принято кредитором. В противном случае кредитор будет рассматриваться как просрочивший принятие исполнения (см. п. 2 ст. 406 ГК и коммент. к ней).
Изъятие из указанного правила - обязанность личного исполнения обязательства должником - может быть установлена законом (см., например, п. 1 ст. 770, ст. 780 ГК) либо вытекать из условий обязательства или его существа. Так, специфика предмета предполагает личное исполнение обязательства по созданию произведения литературы, науки или искусства. В подобной ситуации кредитор вправе не принимать исполнения, произведенного третьим лицом.
4. Начальное предложение п. 1 комментируемой статьи не должно толковаться обособленно от второго и приводить к выводу о невозможности возложения исполнения на третье лицо в случаях, когда исполнение должно быть произведено лично должником.
Пункт 1 комментируемой статьи направлен на защиту интересов кредитора. При этом законодатель не вмешивается в отношения должника и третьего лица. Единственным последствием возложения на третье лицо исполнения обязательства в нарушение установленного законом или договором запрета является право кредитора не принимать подобного исполнения (подробнее см.: Сарбаш С.В. Исполнение договорного обязательства. М., 2005. С. 126 - 129).
Следует иметь в виду, что закон не возлагает на кредитора обязанности воспользоваться предоставленной ему возможностью отказа. Поскольку рассматриваемое правило направлено именно на его защиту, кредитор может самостоятельно решить, соответствует ли предложенное третьим лицом в нарушение установленных запретов исполнение его интересам. Принятие кредитором такого исполнения придает ему надлежащий характер и, как следствие, прекращает обязательство.
5. При возложении исполнения обязательства на третье лицо должник не выбывает из правоотношения. Этим возложение исполнения отличается от перевода долга (см. ст. 391 ГК и коммент. к ней), результатом которого является замена должника. Как следствие, ответственным перед кредитором продолжает оставаться должник, а у кредитора отсутствует право требования к третьему лицу.
Должник, возложивший исполнение обязательства на третье лицо, непосредственно отвечает перед кредитором за действия указанного лица (см. ст. 403 ГК и коммент. к ней). Так, в случае нарушения денежного обязательства третьим лицом, на которое было возложено исполнение этого обязательства, проценты, предусмотренные ст. 395 ГК, взыскиваются не с этого лица, а с должника на тех же основаниях, что и за собственные нарушения (п. 9 Постановления ВС и ВАС N 13/14).
Поскольку третье лицо не вступает в правоотношение с кредитором, оно не приобретает каких-либо притязаний к кредитору и в случае, когда отпало основание возложения (например, при расторжении договора третьего лица с должником, на основании которого было произведено возложение). В подобной ситуации третье лицо не вправе истребовать от кредитора возврата исполненного, а может предъявить иск о возврате неосновательно сбереженного имущества от должника (п. 13 письма ВАС N 49).
6. Должник вправе возложить на третье лицо исполнение не только договорного, но и иного, в частности деликтного или кондикционного, обязательства.
7. При возложении исполнения на третье лицо произведенное последним надлежащее исполнение прекращает обязательство (см. ст. 408 ГК и коммент. к ней).
8. Третье лицо может исполнить обязательство за должника и при отсутствии возложения со стороны последнего по собственной инициативе. По смыслу п. 2 комментируемой статьи в подобном случае третье лицо должно получить согласие должника на такое исполнение. Согласие представляет собой одностороннюю сделку должника и порождает правовые последствия с момента восприятия волеизъявления третьим лицом. Последствия, аналогичные согласию, порождает и последующее одобрение произведенного третьим лицом исполнения со стороны должника. Поскольку закон не предусматривает специальных правил относительно формы такого согласия (одобрения) в силу положений п. 1 ст. 159 ГК (см. коммент. к ней), оно может быть совершено устно, в том числе посредством конклюдентных действий.
9. Последствия для должника исполнения, произведенного третьим лицом по собственной инициативе, регулируются правилами гл. 50 ГК "Действия в чужом интересе без поручения".
При отсутствии условий, указанных в ст. 980 ГК (например, если третье лицо не было лишено возможности испросить согласие либо действия третьего лица преследовали исключительно цель возникновения задолженности должника перед ним или умаления деловой репутации последнего), произведенное третьим лицом исполнение приводит к неосновательному обогащению должника. Однако возврат такого неосновательного обогащения должен быть исключен в силу п. 4 ст. 1109 ГК. Кроме того, должник, которому подобным исполнением был причинен имущественный или моральный вред, вправе требовать его возмещения (подробнее см.: Сарбаш С.В. Исполнение договорного обязательства. С. 140).
10. Как исключение п. 2 комментируемой статьи предусматривает возможность исполнения обязательства третьим лицом и при отсутствии согласия должника (более того, даже при его запрете). Основанием такого исполнения комментируемая норма устанавливает опасность утраты третьим лицом права на имущество должника вследствие обращения кредитором взыскания на это имущество.
Данная формулировка, заимствованная, видимо, из § 268 ГГУ, представляется не совсем удачной. Она оставляет без реальной защиты иные законные интересы третьего лица, не подпадающие под указанные условия.
Еще менее удачными являются приводимые комментируемой нормой примеры прав третьего лица, которые могут подвергнуться утрате, - право аренды и право залога. Обращение взыскания на имущество собственника по его обязательствам является производным способом приобретения права собственности (см. ст. 237 ГК и коммент. к ней). Таким образом, в силу присущего и праву аренды (ст. 617 ГК), и праву залога (см. ст. 353 ГК и коммент. к ней) свойства следования эти права не прекратятся, а перейдут как обременения к новому собственнику (иное мнение см.: Сарбаш С.В. Исполнение договорного обязательства. С. 144). Лишь в случае продажи заложенного имущества с публичных торгов (подп. 4 п. 1 ст. 352 ГК) право залога прекращается. Соответственно, комментируемая норма защищает лишь интерес последующих залогодержателей при обращении взыскания на предмет залога и реализации его первым залогодержателем.
11. В изъятие из общего правила ст. 408 ГК (см. коммент. к ней) надлежащее исполнение, произведенное третьим лицом в случаях, указанных в п. 2 комментируемой статьи, влечет не прекращение обязательства должника, а переход прав кредитора по этому обязательству к третьему лицу.
Указанная ситуация является частным случаем перехода прав кредитора к другому лицу в силу закона (см. ст. 387 ГК и коммент. к ней). Соответственно, к такому переходу применяются положения п. п. 2, 3 ст. 382, ст. ст. 383 - 386, 388, 412 ГК.
Судебная практика по статье 313 ГК РФ
В кассационной жалобе общество настаивает на том, что к отношениям сторон подлежит применению статья 313 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющая условия и последствия исполнения обязательства за должника третьим лицом, что ошибочно не учтено судами апелляционной инстанции и округа.
Однако, кредитный договор заключен между банком и должником в 2008 году; действия по исполнению обязательств должника (заемщика) общество совершало в 2011-2013 годах. Следовательно, к отношениям сторон могли бы быть применены положения статьи 313 Гражданского кодекса Российской Федерации только в редакции, действующей до вступления в силу Федерального закона от 08.03.2015 N 42-ФЗ.
При разрешении спора суды руководствовались статьями 309, 310, 313, 314, 382, 384, 389, 539, 544, 548 Гражданского кодекса Российской Федерации, положениями Жилищного кодекса Российской Федерации, Правилами предоставления коммунальных услуг собственникам и пользователям помещений в многоквартирных домах и жилых домов, утвержденными постановлением Правительства Российской Федерации от 06.05.2011 N 354, Правилами, обязательными при заключении договоров снабжения коммунальными ресурсами для целей оказания коммунальных услуг, утвержденными постановлением Правительства Российской Федерации от 14.02.2012 N 124.
Разрешая спор, суды первой и апелляционной инстанций, руководствуясь положениями статей 313 и 327 Гражданского кодекса Российской Федерации, а также статьи 33 и пункта 3 статьи 48 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве), исходили из того, что основания для введения процедуры наблюдения отсутствуют, поскольку задолженность перед заявителями погашена в полном объеме.
Разрешая спор, суды первой и апелляционной инстанций, оценив представленные доказательства по правилам статей 65, 71 и 168 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и руководствуясь положениями статей 313, 387, 395 Гражданского кодекса Российской Федерации, статей 16, 71 и 100 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", исходили из наличия денежных обязательств должника перед ПАО "Сбербанк России" по соглашению от 29.01.2010 и частичного исполнения этих денежных обязательств Поповой Л.Л. за должника, в связи с чем признавали требование Поповой Л.Л. в размере 44 315 000 руб. основного долга и 12 259 351,40 руб. финансовых санкций обоснованным и включили его в реестр требований кредиторов.
Разрешая спор, суды первой и апелляционной инстанций, оценив представленные доказательства по правилам статей 65, 71 и 168 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и руководствуясь положениями статей 313, 387, 395 Гражданского кодекса Российской Федерации, статей 16, 71 и 100 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", исходили из наличия денежных обязательств должника перед ПАО "Сбербанк России" по соглашению от 29.01.2010 и частичного исполнения этих денежных обязательств Поповым В.А. за должника, в связи с чем признавали требование Попова В.А. в размере 18 247 000 руб. основного долга и 2 268 169,61 руб. финансовых санкций обоснованным и включили его в реестр требований кредиторов.
Суды, исходя из надлежащей оценки представленных в материалы дела доказательств по правилам главы 7 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, руководствуясь статьями 8, 11, 12, 301, 305, 307 - 310, 313, 330, 450 Гражданского кодекса Российской Федерации, установив факт выполнения обществом "Позитрон" своих обязательств по спорному договору в полном объеме, правомерно отказали в удовлетворении исковых требований.
Руководствуясь статьей 313 Гражданского кодекса Российской Федерации, судебной практикой рассмотрения подобных споров суды учитывали, что ответчик как добросовестный кредитор разумно полагал, что истец исполняет обязанность по оплате потребленной закрытым акционерным обществом "Псковкирпич" электрической энергии с согласия последнего, поэтому пришли к правомерному выводу об отсутствии неосновательного обогащения на стороне ответчика.
Суды, исходя из оценки представленных в материалы дела доказательств по правилам статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, руководствуясь статьями 308, 313, 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации, положениями Федерального закона от 26.03.2003 N 35-ФЗ "Об электроэнергетике", Правил технологического присоединения энергопринимающих устройств потребителей электрической энергии, объектов по производству электрической энергии, а также объектов электросетевого хозяйства, принадлежащих сетевым организациям и иным лицам, к электрическим сетям, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 27.12.2004 N 861, пришли к выводу об отсутствии оснований для удовлетворения иска по мотивам недоказанности возникновения на стороне компании неосновательного обогащения за счет общества.
В рамках дела N А19-22374/2011 общество "С-Менеджмент" обратилось в арбитражный суд с заявлением о процессуальной замене взыскателя в связи с частичной оплатой долга в порядке статьи 313 Гражданского кодекса Российской Федерации. Определением Арбитражного суда Иркутской области от 30.05.2016, оставленным без изменения постановлением Четвертого арбитражного апелляционного суда от 21.09.2016 и постановлением Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 15.12.2016, в удовлетворении заявления отказано.
Исследовав и оценив доказательства по делу в соответствии со статьей 71 АПК РФ, суд апелляционной инстанции установил, что в данном случае имело место исполнение обществом "Курилгео" за общество "Истина" денежного обязательства, возложенного на него истцом путем перечисления 990 000 руб. обществу "Порт Пойнт"; договоры, во исполнение обязательств по которым ответчику были перечислены денежные средства, не заключены, и, руководствуясь статьями 313, 1102, 1107 Гражданского кодекса Российской Федерации, положениями информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11.01.2000 N 49 "Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применения норм о неосновательном обогащении", постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.03.2016 N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств", взыскал с общества "Порт Пойнт" в пользу общества "Истина" 990 000 руб. неосновательного обогащения, а также проценты за пользование чужими денежными средствами.
Оценив представленные доказательства, руководствуясь положениями статей 313, 382, 387 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьей 48 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суды не установили оснований для процессуальной замены стороны, поскольку не усмотрели правопреемства в материальном правоотношении, сделав вывод о том, что общество "Сантех-Альянс", осуществившее платеж за ответчика без его ведома и поручения, не приобрело права кредитора по исполненному им обязательству по отношению к ЗАО "Подольский ДСК".
1. Защиту нарушенных или оспоренных гражданских прав осуществляет в соответствии с подведомственностью дел, установленной процессуальным законодательством, суд, арбитражный суд или третейский суд (далее - суд).
2. Защита гражданских прав в административном порядке осуществляется лишь в случаях, предусмотренных законом. Решение, принятое в административном порядке, может быть оспорено в суде.
Комментарии к ст. 11 ГК РФ
1. Возможность судебной защиты гражданских прав служит одной из гарантий их осуществления. Право на судебную защиту является правом, гарантированным ст. 46 Конституции.
Комментируемая статья закрепляет три важных положения. Во-первых, гражданские права подлежат защите в суде независимо от того, имеется ли соответствующее указание в ГК и иных законах; во-вторых, суд защищает не только права, но и законные интересы, при этом защите подлежит как нарушенное, так и оспариваемое право; в-третьих, судебный порядок является преимущественной, но не единственной формой защиты прав. Допускается и административный порядок защиты гражданских прав, однако он возможен только в случаях, предусмотренных законом, и за субъектом гражданского правоотношения сохраняется право обжаловать в суд решение, принятое в административном порядке. При этом право обжалования не зависит от того, предусмотрена ли такая возможность законом или иными правовыми актами.
2. В статье определены судебные органы, осуществляющие защиту гражданских прав. К ним отнесены суд общей юрисдикции, арбитражный суд и третейский суд. В последующем ГК использует общий термин - суд.
Федеральный конституционный закон от 31 декабря 1996 г. "О судебной системе Российской Федерации" (СЗ РФ. 1997. N 1. Ст. 1) установил, что правосудие в Российской Федерации осуществляется только судами, учрежденными в соответствии с Конституцией Российской Федерации и Федеральным конституционным законом.
Согласно ст. 4 Федерального конституционного закона к федеральным судам отнесены: Конституционный Суд РФ; Верховный Суд РФ и составляющие его систему федеральные суды общей юрисдикции; Высший Арбитражный Суд РФ и составляющие его систему федеральные арбитражные суды. Суды осуществляют судебную власть в Российской Федерации. При этом судебная власть самостоятельна и действует независимо от законодательной и исполнительной властей.
Третейские суды, упомянутые в п. 1 комментируемой статьи, не входят в судебную систему. В силу ст. 11 ГК они осуществляют защиту гражданских прав в соответствии с действующими о них нормативными актами. Однако спор на разрешение третейского суда может быть передан лишь при наличии соглашения об этом сторон спорного правоотношения. Выбор между государственными судами и третейским судом предоставлен спорящим сторонам.
3. В статье не разграничена компетенция между органами, входящими в судебную систему. Подведомственность дел каждому из судов определяется Федеральным конституционным законом "О Конституционном Суде Российской Федерации", Гражданским процессуальным кодексом, Арбитражным процессуальным кодексом и иными законами.
Для разграничения компетенции судов общей юрисдикции и арбитражных судов в процессуальном законодательстве использованы два критерия: субъектный состав спорящих сторон и (или) характер правоотношений, из которых возник спор. Прежде всего подведомственность спора предопределена субъектами спорных правоотношений. Споры с участием граждан - физических лиц, как правило, подведомственны судам общей юрисдикции. Споры с участием юридических лиц и граждан - индивидуальных предпринимателей рассматривает арбитражный суд. Это правило знает несколько исключений. Во-первых, в арбитражном суде рассматриваются дела с участием граждан - кредиторов по заявлениям о признании несостоятельности (банкротстве) организаций и граждан - индивидуальных предпринимателей; во-вторых, заявления граждан о признании незаконными отказа или уклонения от их государственной регистрации в качестве индивидуального предпринимателя. В таких случаях основное значение для определения подведомственности отдается не субъектам спора, а характеру спорных правоотношений.
Основные критерии разграничения компетенции судов общей юрисдикции и арбитражных судов определены в Постановлении Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 18 августа 1992 г. N 12/12 "О некоторых вопросах подведомственности дел судам и арбитражным судам" (Вестник ВАС РФ. 1992. N 1. С. 84), а также в п. п. 13 - 15 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ N 6/8.
4. Полномочия Конституционного Суда РФ установлены ст. 3 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. "О Конституционном Суде Российской Федерации" (СЗ РФ. 1994. N 13. Ст. 1447). К ним отнесена проверка конституционности закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле. Проверка осуществляется по жалобам граждан на нарушение конституционных прав и свобод и по запросам судов.
5. Организация деятельности арбитражных судов определена Конституцией, Федеральным конституционным законом "Об арбитражных судах в Российской Федерации" (СЗ РФ. 1995. N 18. Ст. 1589) и АПК. К подведомственности арбитражного суда отнесены экономические споры, возникшие из гражданских, административных и иных правоотношений между юридическими лицами, гражданами - индивидуальными предпринимателями, между Российской Федерацией и субъектами Российской Федерации; между субъектами Российской Федерации. Арбитражный суд рассматривает дела с участием организаций и граждан Российской Федерации, а также иностранных организаций, организаций с иностранными инвестициями, международных организаций, иностранных граждан, лиц без гражданства, осуществляющих предпринимательскую деятельность, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации или соглашением сторон спорного правоотношения.
Статья 22 АПК к экономическим относит споры о разногласиях по договору в случаях, предусмотренных законом, об изменении условий договора либо о его расторжении; споры о собственности; о неисполнении или ненадлежащем исполнении обязательств и другие имущественные споры, возникающие в предпринимательской деятельности и вытекающие из гражданских отношений. Экономическими спорами законы об арбитражном суде называют также споры из административных и иных правоотношений, связанные с защитой гражданских прав организаций и индивидуальных предпринимателей, в том числе о признании недействительными ненормативных (индивидуальных) неправомерных актов государственных органов и органов местного самоуправления, отказ или уклонение от государственной регистрации организации или гражданина - индивидуального предпринимателя и в иных случаях, когда предусмотрена государственная регистрация и др.
Перечень экономических споров, перечисленных в ст. 22 АПК, не является исчерпывающим.
Арбитражные суды - это специализированные суды, задачей которых прежде всего является разрешение экономических споров в сфере предпринимательской деятельности. Поэтому все остальные споры, не отнесенные к подведомственности Конституционного Суда и арбитражных судов, разрешаются судами общей юрисдикции. В ст. 28 ГПК закреплен приоритет общей судебной подведомственности и установлено, что при соединении нескольких связанных между собой требований, из которых одно подведомственно суду, а другие - арбитражному суду, все требования подлежат рассмотрению в суде общей юрисдикции.
6. Третейские суды, хотя они и не входят в систему судебных органов Российской Федерации, названы в комментируемой статье судами, осуществляющими защиту гражданских прав. Третейский суд избирается сторонами гражданского правоотношения для разрешения возникшего или могущего возникнуть между ними спора о праве гражданском. Они могут быть созданы как гражданами, так и юридическими лицами.
Порядок создания третейского суда для рассмотрения споров, подведомственных судам общей юрисдикции, определен Положением о третейском суде (приложение N 3 к ГПК). Статья 1 Положения не допускает передачу гражданами в третейский суд споров по поводу трудовых и семейных правоотношений. Передача гражданами споров таким судам на практике почти не встречается.
Организация и деятельность третейских судов для разрешения споров, подведомственных арбитражным судам, установлена Временным положением о третейском суде для разрешения экономических споров, утв. Постановлением Верховного Совета РФ от 24 июня 1992 г. (Ведомости РФ. 1992. N 30. Ст. 1700). Этим Положением предусмотрено создание третейских судов для рассмотрения конкретного дела или постоянно действующих судов. Последние получили достаточно широкое развитие. Постоянно действующие суды разрешают споры в соответствии с правовыми актами в форме положений, правил и иных актов, определяющих порядок предъявления исков и рассмотрения ими споров. Эти акты утверждаются органами - учредителями постоянно действующих третейских судов.
К постоянно действующим в Российской Федерации третейским судам прежде всего относятся Международный коммерческий арбитражный при ТПП РФ суд (МКАС) и Морская арбитражная комиссия при ТПП РФ. Деятельность МКАС регулируется Законом РФ от 7 июля 1993 г. "О международном коммерческом арбитраже" (Ведомости РСФСР. 1993. N 32. Ст. 1240), Положением о Международном коммерческом арбитражном суде при ТПП РФ (приложение N 1 к Закону РФ "О международном коммерческом арбитраже") и Регламентом о нем, вступившим в силу 1 мая 1995 г. (Комментарий судебно-арбитражной практики. 1995. Вып. 2. С. 138). Морская арбитражная комиссия при ТПП РФ действует на основании Закона РФ "О международном коммерческом арбитраже" и Положения о ней (приложение N 2 к Закону РФ "О международном коммерческом арбитраже").
МКАС подведомственны споры, которые в зависимости от субъектного состава делятся на две категории: а) споры из договорных и иных гражданско-правовых отношений, возникающие при осуществлении внешнеторговых и иных видов международных экономических связей, если коммерческое предприятие хотя бы одной из сторон находится за границей; б) споры организаций с иностранными инвестициями, международных объединений и организаций, созданных на территории Российской Федерации между собой, между их участниками, споры с другими субъектами права Российской Федерации.
Стороны договора вправе включить в него так называемую "арбитражную оговорку", т.е. условие о передаче возникшего или могущего возникнуть гражданско-правового спора на рассмотрение третейского суда. Соглашение о передаче в третейский суд конкретного спора (при отсутствии оговорки) должно быть заключено в письменной форме. Согласно ст. 23 АПК споры, вытекающие из административных отношений, подведомственные арбитражному суду, не могут передаваться на решение третейского суда. В силу ст. 23 АПК соглашение сторон о передаче спора на рассмотрение третейского суда может быть достигнуто и сообщено арбитражному суду до принятия им решения.
Решения третейских судов стороны исполняют добровольно. Решения Международного коммерческого арбитража и иных третейских судов, не исполненные добровольно, принудительно исполняются на основе исполнительных листов, выдаваемых судами (ст. 7 Закона об исполнительном производстве). Арбитражный суд при наличии предусмотренных нормативными актами оснований вправе отказать в выдаче исполнительного листа.
7. К административному порядку защиты гражданских прав, применяемому в предусмотренных законом случаях, можно отнести, во-первых, обжалование действий и актов государственных органов в вышестоящий по отношению к ним орган исполнительной власти; во-вторых, принятие государственными органами, наделенными юрисдикционными полномочиями, решений с использованием способов защиты гражданских прав, предусмотренных ст. 12 ГК, при соблюдении установленной нормативными актами процедуры.
В соответствии со ст. 371 ТК граждане и юридические лица, не согласные с постановлением таможенного органа, сначала подают жалобу в его вышестоящий орган - региональное таможенное управление и только после этого, если постановление таможни оставлено без изменения, иски предъявляются юридическими лицами и индивидуальными предпринимателями в арбитражный суд, а гражданами - в суд общей юрисдикции по месту нахождения таможни. (См. п. 15 Обзора практики рассмотрения споров, связанных с применением таможенного законодательства // Вестник ВАС РФ. 1996. N 9. С. 119).
Также в административном порядке могут быть обжалованы решения налоговых органов. Однако в соответствии с Законом РФ от 27 декабря 1991 г. "Об основах налоговой системы в Российской Федерации" (Ведомости РФ. 1992. N 11. Ст. 527) юридические лица и граждане вправе выбирать между административным порядком защиты гражданских прав и судебным, т.е. обращаться в суд, минуя вышестоящий налоговый орган.
Административный порядок оспаривания патента или решения об отказе в выдаче патента установлен ст. ст. 22 и 29 Патентного закона. Возражения на отказ в выдаче патента и опротестование его выдачи направляются в Апелляционную палату. Жалоба на решение Апелляционной палаты может быть подана в Высшую патентную палату. И хотя Патентный закон не допускает передачи таких споров в суд, признавая решение Высшей патентной палаты окончательным, оно в силу п. 2 ст. 11 ГК может быть обжаловано в судебном порядке.
8. Иное содержание придано административному порядку защиты гражданских прав, осуществляемой антимонопольными органами и органами регулирования деятельности субъектов естественных монополий. Законами о конкуренции, "О рекламе", "О защите прав потребителей" антимонопольные органы (Государственный антимонопольный комитет Российской Федерации и его территориальные управления) в случае злоупотребления хозяйствующими субъектами доминирующим положением и нарушения гражданских прав других лиц, прав потребителей, а также использования ненадлежащей рекламы наделены полномочиями возбуждать дела по заявлениям заинтересованных лиц или по собственной инициативе. Они рассматривают возбужденное дело с вызовом заинтересованных лиц, с соблюдением сроков, порядка, установленных правилами, принимают решение и на основании решения направляют предписание прекратить нарушение установленных этими законами запретов; восстановить первоначальное положение; заключить или расторгнуть договор с другим хозяйствующим субъектом или внести в него изменения; возместить причиненные убытки; осуществить контррекламу и др. Таким образом, антимонопольные органы применяют способы защиты гражданских прав, предусмотренные ст. 12 ГК.
Аналогичными полномочиями наделил Закон о естественных монополиях органы регулирования естественных монополий.
Дела, связанные с нарушением Закона о конкуренции, рассматриваются в соответствии с Правилами рассмотрения дел о нарушениях антимонопольного законодательства, утв. Приказом ГКАП РФ от 25 июля 1996 г. (БНА РФ. 1996. N 4. С. 47). Порядок рассмотрения дел по признакам нарушения законодательства Российской Федерации о рекламе был утвержден Приказом ГКАП РФ от 13 ноября 1995 г. N 147 (БНА РФ. 1996. N 3. С. 9).
Положение о порядке рассмотрения ГКАП РФ и его территориальными управлениями дел о нарушении законов и иных актов Российской Федерации, регулирующих отношения в области защиты прав потребителей, действует в редакции, утв. Приказом ГКАП РФ от 4 апреля 1996 г. (РВ от 30 мая 1996 г.).
В соответствии со ст. 23 Закона о естественных монополиях порядок рассмотрения органами регулирования естественных монополий дел о нарушении этого Закона должен быть установлен Правительством РФ.
Все упомянутые законы предусматривают порядок обжалования в суд решений (предписаний), принятых антимонопольными органами и органами регулирования естественных монополий.
Антимонопольные органы и органы регулирования естественных монополий при защите гражданских прав в административном порядке имеют в своем распоряжении такие методы воздействия на нарушителей запретов, как принятие решения и дача на его основе хозяйствующим субъектам, органам исполнительной власти и местного самоуправления соответствующего предписания, применение штрафов и иных административных взысканий.
9. Полномочия антимонопольных органов и органов регулирования естественных монополий необходимо четко отграничивать от компетенции судов. Эти органы не вправе признавать недействительными неправомерные акты государственных органов и органов местного самоуправления, признавать недействительными полностью или частично гражданско-правовые договоры, взыскивать убытки и неустойку. Такие решения принимаются только судами.
В отличие от решений судов, имеющих обязательную силу для всех государственных органов и органов местного самоуправления, организаций и граждан и подлежащих исполнению на всей территории Российской Федерации (ст. 13 АПК), решения (предписания) антимонопольных органов обязательны лишь для тех лиц, которым они адресованы. Другое отличие состоит в том, что судебное решение подлежит принудительному исполнению; решение же антимонопольных органов и органов регулирования естественных монополий не может быть исполнено принудительно. Поэтому неисполнение предписания может повлечь наложение штрафа и (или) предъявление антимонопольным органом иска в суд.
Вместе с тем обращение в антимонопольные органы заинтересованных лиц имеет ряд преимуществ: а) не требуется уплата госпошлины; б) нет формальных требований к заявлениям; в) антимонопольный орган оказывает содействие в сборе доказательств и сам собирает документы, позволяющие установить доминирующее положение и злоупотребление гражданскими правами; г) его предписание может оказаться более эффективным и быстрым способом защиты нарушенных прав, чем обращение в суд. Этим объясняется ежегодное увеличение количества дел, возбуждаемых антимонопольными органами.
Необходимо подчеркнуть, что как общее правило сторонам гражданских правоотношений предоставлена возможность выбора между судебным и административным порядком защиты своих прав, а при обращении за защитой в административном порядке сохраняется право обжаловать принятое решение в суд.
10. Повышение роли судебной защиты гражданских прав, расширение компетенции суда в применении гражданского законодательства отражено во многих нормах ГК. Он отводит суду важную роль в осуществлении гражданских прав и в применении способов их защиты. Расширение случаев, когда заключение гражданско-правового договора становится обязательным для одной из сторон, придание судебному решению значения юридического факта усиливает влияние судебных актов на осуществление предпринимательской деятельности (см. ст. ст. 8, 421, 426, 445, 446 и др. и коммент. к ним).
Ряд норм ГК содержит оценочные критерии. Так, в силу ст. 151 ГК размер компенсации морального вреда определяется судом с учетом принципа добросовестности и разумности. Уважительность причин пропуска срока исковой давности гражданином оценивается судом (см. ст. 205 ГК и коммент. к ней).
Такие понятия, как добросовестное и разумное поведение, нормальное (необходимое) время, разумный срок и др., в ГК не конкретизированы, их содержание выявляется в судебной практике и пополняется судебным толкованием. Все это означает повышение роли суда в защите гражданских прав, значения судебной и судебно-арбитражной практики в применении ГК и других актов гражданского законодательства.
Автор статьи
Читайте также: