Святительский суд это в древней руси

Обновлено: 24.04.2024

Первая половина Судебника 1497 г. подразделяется на пять отделов.

В первом отделе говорилось о судоустройстве и судопроизводстве. Судебник 1497 г. делил суд на следующие виды: суд великого князя, суд боярский, наместничий или волостельский суд и святительский суд. Из этих судов только святительский суд был отдельным, независимым судом, которому было подчинено все духовенство и все лица церковного ведомства; прочие же три вида суть не что иное, как инстанции одного и того же суда. Из них низшей ступенью был наместнический суд, средней — боярский, а высшей — великокняжеский; а посему главное различие этих судов заключается не в роде дел, подлежавших им, а в составе суда и в размере судных пошлин.

Наместничий или волостельский суд состоял из наместника в городах или волостеля в уездах, как представительственной власти на суде, и дворского или старосты и лучших людей, как представителей общества. По Судебнику ни наместник, ни волостель без дворского, старосты и лучших людей не могли судить. К составу наместничьего суда принадлежал и тиун, который занимался письмоводством.

Боярский суд состоял из боярина или околоточного и дьяка; представители от земщины здесь были те же, какие и на наместничьем суде, потому что суд боярский был только высшей инстанцией наместничьего суда.

Суд великого князя включал самого великого князя, или его сына, или боярина, которого назначал великий князь, дьяка и подьячего, а при выдаче правых грамот и других — печатника.

Судебные пошлины делились на три разряда: пошлины от иска; пошлины от судебного поединка; пошлины от правых грамот, от холопьих правых грамот и отпускных.

1. По гражданским делам боярину полагалось по 2 алтына с рубля, а дьяку по 8 денег «с виноватого» без различия — будет ли это истец или ответчик.

2. Пошлины от судебного поединка различались в зависимости от условий поединка: а) ежели тяжущиеся помирятся, не выходя на поле, то пошлины прежние, т. е. боярину 2 алтына, а дьяку 8 денег; б) ежели они помирятся, выйдя на поле, то в таком случае к прежним пошлинам прибавляются еще полевые пошлины, а именно: окольничему, который должен присутствовать при поединке, с рубля четверть, или 60 денег, дьяку 4 алтына с деньгой и недельщику четверть или 50 денег с рубля и сверх того вязчего 2 алтына; в) а ежели тяжущиеся, выйдя на поле, вступят в бой, то в иск по заемному делу или по драке боярину с дьяком взять от суда на побежденном прежние пошлины (т. е. боярину 2 алтына, а дьяку 8 денег с рубля), а собственно полевых денег окольничему взять полтину с рубля, дьяку 50 денег и недельщику полтину, а вязчего 4 алтына; а ежели иск был в разбое, душегубстве, поджоге или татьбе, то на побежденном добавлялось: окольничему полтина с рубля да доспех, т. е. оружие побежденного, а недельщику и дьяку прежние пошлины; равным образом и боярину с дьяком за производство дела пошлины прежние.

3. Пошлины от грамот были следующие: а) от правой грамоты: боярину от печати по 9 денег с рубля, дьяку от подписи 1 алтын, подьячему от письма 3 деньги с рубля; б) от докладного списка: боярину за печать с рубля по алтыну, дьяку за подпись по 4 деньги с рубля, подьячему за письмо по 2 деньги с рубля; в) от холопьей правой грамоты и отпускной: боярину от печати 9 денег с головы, дьяку за подпись алтын, подьячему за письмо 3 деньги.

По Судебнику 1497 г. грамоты, выдаваемые судом, были следующие:

правая грамота — копия с окончательного решения суда, по которому одна сторона признавалась оправданной, а другая виноватой. Правая грамота состояла из трех частей, из которых в первой части прописывался весь ход судебного дела и все судебные доказательства, представленные в суде: грамоты, акты, показания свидетелей и проч.; во второй заключался приговор; в третьей — исполнение судебного решения. В исках о владении она выдавалась как документ на право владения и в случае вторичных споров представлялась на суд как доказательство. К правой грамоте прикладывалась печать великого князя, боярина или наместника, смотря по тому, чьим судом решалось дело; она подписывалась дьяком, бывшим на суде, а писалась подьячим. В правой грамоте прописывались также имена судей от правительства и от общества, участвовавших в суде;

докладные списки — записи, в которых фиксировались ход судебного дела и судебный приговор; по форме были одинаковы с правыми грамотами, только в них не прописывалось исполнение судебного решения. Они выдавались для приведения решения суда в исполнение. К докладному списку прикладывалась печать судьи, решавшего дело, и сверх того он утверждался подписью дьяка;

судные списки — записки тиунов, представляемые судьям, по которым они и решали дело. Судный список обыкновенно прописывался в начале докладных списков и правых грамот;

холопьи правые грамоты и отпускные — выдавались холопам, которые по суду признавались свободными. Грамоты утверждались печатью судьи и подписью дьяка, и вообще они имели одинаковую форму с другими правыми грамотами, только выдавать их могли те из наместников, которые имели право боярского суда, или те бояре в Москве, которые заведовали холопьим судом. Отпускные по Судебнику признавались действительными только в том случае, если были написаны рукой господина, отпускавшего холопа;

бессудные грамоты — правые грамоты, выданные только одной стороне в случае неявки в суд другой стороны. Неявившийся автоматически признавался виноватым, и на него выдавалась бессудная грамота — решение, вынесенное без суда. Грамоты эти выдавались дьяками без доклада судье, таким образом, дьяк, посмотрев срочные грамоты, представленные явившейся стороной, и прождав другую сторону семь дней после срока, на восьмой день выдавал бессудную грамоту за своей подписью и за печатью судьи;

срочные грамоты — судебные бумаги, которые выдавались тяжущимся для явки в назначенный срок на суд. Они делились на два вида: на срочные простые и срочные отписные. Простыми срочными назывались те, в которых назначался первый срок для явки в суд, а отписными — те, в которых по просьбе тяжущихся им назначалась отсрочка для явки в суд. Те и другие срочные грамоты выдавались дьяком за его подписью и со взятием определенной пошлины;

приставные — грамоты, которые выдавались судом недельщикам или приставам для вызова в суд тяжущихся. Приставная подписывалась дьяком и выдавалась иногда одна по нескольким делам, если вызываемые жили в одном городе.

Судебник определял порядок вызова в суд и судебные сроки. Для вызова на великокняжеский или боярский суд посылались недельщики, а на наместничий суд — доводчики или приставы.

По Судебнику вызов в суд производился следующим порядком:

во-первых, истец подавал в суд челобитную, в которой прописывал, чего стоит его иск, и просил выдать приставную память для вызова в суд ответчика. Такая челобитная принималась дьяком, который вместе с недельщиком рассматривал, стоит ли иск тех издержек, которые потребуются для вызова в суд ответчика. Если оказывалось, что предъявленный иск стоит издержек по вызову, то дьяк подписывал приставную грамоту, за что и получал определенную пошлину — и отдавал ее недельщику; а если иск оказывался не стоящим издержек, то приставная грамота не выдавалась и суд не принимал этот иск;

во-вторых, по получении приставной грамоты недельщик или сам отправлялся за ответчиком, или посылал за ним своего помощника. Приехав в город или волость, прописанные в приставной, недельщик или его помощник должен был представить приставную наместнику или волостелю, а те передать ее местному доводчику, который и приводил недельщика к ответчику. Ответчик по прочтении приставной должен был дать недельщику поручную запись, что он явится на суд в срок. Если же он не мог дать поручной записи, то недельщик арестовывал его и держал у себя до времени производства суда.

Судебные сроки определялись следующим образом: тяжущиеся могли отложить срок суда на определенное время; для этого им выдавалась срочная память. По Судебнику дозволялось три срока до явки в суд, с теми только условиями, чтобы требующие срока вносили за это определенную плату. Кроме того, тяжущимся дозволялось вместо себя присылать в суд поверенных. Если кто из тяжущихся не являлся в суд в назначенный срок, то на него выдавалась бессудная грамота.

Судебные издержки и пошлины взыскивались с виноватого, хотя первоначально, например для вызова ответчика, платил тот, кто начал иск.

По Судебнику судебными доказательствами признавались:

письменные документы признавались на суде, но какие именно документы признавались доказательствами и что требовалось для удостоверения их подлинности, Судебник не определял; он, вероятно, предоставлял решать это самим судьям;

показания свидетелей. От свидетелей Судебник требовал, чтобы они были очевидцами и говорили правду, а иначе они платили иск истцу и все издержки по суду. По вызову в суд свидетели немедленно должны являться, не разбирая, могут или не могут они свидетельствовать; в противном случае с них взыскивались все убытки истца и все пошлины и издержки по суду. Показания свидетелей имели такую силу, что если они не подтверждали требований истца, то он терял иск. Свидетели даже имели право требовать для подтверждения своих показаний судебного поединка с другими свидетелями, с истцом или ответчиком;

крестное целование допускалось только в случае спора между русскими и чужеземцами, причем предоставлялось на волю ответчика, самому ли целовать крест или предоставить это истцу. Между русскими крестное целование допускалось только тогда, когда не было других судебных доказательств или когда истец или ответчик отвергали показания свидетелей противной стороны.

Поле, или судебный поединок, совершался при окольничем и дьяке, которые, приехав на поле, должны были спросить у бойцов, кто у них стряпчие или поручники, и приказывали этим лицам присутствовать при поединке, но никакого оружия при себе не держать; людей посторонних окольничий и дьяк должны были удалять, а в случае сопротивления отдавать их в тюрьму. Судебник допускает поединок не только между истцом и ответчиком, но и между их свидетелями. Если истцом или ответчиком был малолетний или старый, женщина, поп, чернец или черница, то им дозволялось нанимать за себя бойцов, но в таком случае и противная сторона могла также представить за себя наемного бойца. Свидетель не имел права поставить за себя бойца, но точно так же если свидетелем был старый, больной, увечный, малолетний и проч., то им дозволялось выставлять на поединок вместо себя наймитов, но их наймиты предварительно обязаны были целовать крест; в таком случае и противная сторона могла выставить наемного бойца.

Судебник устанавливал правила о порядке суда по уголовным делам. Суд по Судебнику принимает новый характер, новую форму в делах по татьбе, разбою, душегубству и другим преступлениям. Судебник назначал наказание не по качеству самого преступления, а по степени виновности преступника, т. е. учитывая, первый или не первый раз уличается в преступлении преступник.

Для дознания по Судебнику употреблялся повальный обыск. Если по повальному обыску оказывалось, что уличаемый в преступлении лихой человек, т. е. что он уже несколько раз попадался в преступлении, то какое бы преступление он ни совершил, хотя бы его уличали в самой незначительной краже, его казнили за это смертной казнью, наравне с головником, разбойником, поджигателем и церковным татем. В Судебнике сказано: «А будет ведомый лихой человек, и того велети казнити смертною казнию». Но если кто в первый раз был уличаем в краже, но не церковной, то его по Судебнику должно было казнить только торговой казнью (бить кнутом), а имение его продать для удовлетворения истца и для уплаты пошлины судье; если же у него нет имения, то его самого выдать истцу головою на продажу. Судебник оказывал такое доверие к общественному мнению, что и без поличного и без суда предписывал обвиняемому в краже платить все то, что на нем будет искать истец, ежели 5 или 6 человек «добрых людей» под крестным целованием назовут его вором; а если бы тот был пойман с поличным, то хотя бы он попался и в первый раз, но если 5 или 6 «добрых людей» под крестным целованием называли его лихим человеком, то по Судебнику обвиняемый приговаривался к смертной казни. Так же сильно высказывалось в Судебнике доверие к общественному мнению и в случае татебных оговоров; так, если бы вор на суде кого оговорил своим соучастником, то такого только тогда дозволялось приводить в суд и подвергать пытке, когда общество отзывалось о нем как о человеке подозрительном, а если общество давало о нем хороший отзыв, то он отдавался на поруки.

На Руси, в эпоху ее Крещения, действующее гражданское право не вышло еще за рамки обычного народного права, оно несравнимо было с филигранно разработанным римским правом, которое лежало в основе юридической жизни Византии, поэтому церковная иерархия, пришедшая к нам из Византии после Крещения Руси, получила в свою юрисдикцию много таких дел, которые в самой Византии были подсудны гражданским магистратам. Компетенция церковного суда в Древней Руси была необычайно обширна. По уставам князей св. Владимира и Ярослава, все отношения гражданской жизни, которые касались религии и нравственности, были отнесены к области суда церковного, епископского. Это могли быть дела, по византийским юридическим воззрениям, чисто гражданские. Уже в Византии брачные дела подлежали ведению по преимуществу церковного суда; на Руси Церковь получила в свое исключительное ведение все дела, связанные с супружескими союзами. Святительскому суду подлежали и дела, касающиеся взаимоотношений между родителями и детьми. Церковь своим авторитетом защищала как родительские права, так и неприкосновенность личных прав детей. В Уставе князя Ярослава говорится: «Аще девка не выходит замуж, а отец и мати силою отдадут, а что сотворит над собою, отец и мати епископу в вине, такожде и отрок»[407].

Дела по наследству тоже были подсудны Церкви. В первые века христианской истории Руси такие дела случались часто, поскольку весьма много было «невенчальных», незаконных, с церковной точки зрения, браков. Права детей от таких браков на отцовское наследство подлежали усмотрению церковных судов. Русская практика, в отличие от византийской, склонялась к признанию за детьми от таких браков прав на часть наследства. Все споры, которые возникали по поводу духовного завещания, тоже подлежали ведению церковных судов. Правовые нормы уставов св. Владимира и Ярослава сохраняли полную силу вплоть до Петровской реформы. В Стоглаве приводится полный текст церковного Устава св. Владимира как действующего закона.

В XVII веке церковная юрисдикция по гражданским делам расширилась в сравнении с более ранней эпохой. В «Выписке о делах, находившихся в патриаршем Разряде», сделанной для Большого Московского Собора 1667 г., перечислены такие гражданские дела, как:

1. споры по действительности духовных завещаний;

2. тяжбы о разделе наследства, оставленного без завещания;

3. о неустойках по брачным сговорам;

4. споры между женой и мужем о приданом;

5. споры о рождении детей от законного брака;

6. дела об усыновлениях и о праве наследования усыновленных;

7. дела о душеприказчиках, которые женились на вдовах умерших;

8. дела по челобитьям господ на беглых холопов, принявших постриг или женившихся на свободных.

По этим делам все лица — и клирики, и миряне — на Руси были подсудны церковному, епископском суду.

Но ведению церковной власти подлежали и все гражданские дела духовенства. Только архиереи могли рассматривать тяжбы, в которых обе стороны принадлежали духовенству. Если же одной из сторон был мирянин, то назначался суд «смесный» (смешанный). Бывали случаи, когда духовные лица сами искали суда у гражданских, то есть княжеских, а впоследствии царских судей. Противодействуя таким поползновениям, Новгородский архиепископ Симеон в 1416 году запретил монахам обращаться к светским судьям, а судьям принимать такие дела на рассмотрение — тем и другим под страхом отлучения от Церкви[408]. Митрополит Фотий повторил это запрещение в своей грамоте. Но и белое духовенство, и монастыри далеко не всегда предпочитали судиться у архиереев. Часто они домогались права обращаться в княжеский суд, и правительство выдавало им так называемые несудимые грамоты, по которым духовенство освобождалось от подсудности епархиальным архиереям по гражданским делам. Чаще всего такие грамоты давались духовенству княжеских и царских вотчин, но не исключительно ему — выдавались они и монастырям. Стоглавый Собор 1551 г. отменил несудимые грамоты как противоречащие канонам. Царь Михаил Феодорович в 1625 г. дал своему отцу, Патриарху Филарету, жалованную грамоту, по которой духовенство не только в тяжбах между собой, но и по искам мирян должно было судиться в Патриаршем Разряде.

При царе Алексее Михайловиче все гражданские дела духовенства были переданы в ведомство учрежденного в 1649 г. Монастырского Приказа, против существования которого энергично, но тщетно протестовал Патриарх Никон. Большой Московский Собор, осудивший Патриарха Никона, тем не менее подтвердил постановление Стоглава об исключительной подсудности духовенства архиереям, и вскоре после Собора указом царя Феодора Алексеевича Монастырский Приказ был упразднен.

Своеобразие церковного судопроизводства на Руси в допетровскую эпоху заключалось еще и в том, что в ведение святительских судов входили и некоторые уголовные дела[409]. По уставам князей св. Владимира и Ярослава церковному суду подлежали преступления против веры и Церкви: совершение христианами языческих обрядов, волшебство, святотатство, осквернение храмов и святынь; а по «Кормчей Книге» также — богохульство, ересь, раскол, отступничество от веры. Епископский суд разбирал дела, связанные с преступлениями против общественной нравственности (блуд, изнасилование, противоестественные грехи), а также браки в запрещенных степенях родства, самовольный развод, жестокое обращение мужа с женой или родителей с детьми, неуважение детьми родительской власти. Святительскому суду подлежали и некоторые случаи убийства; например, убийство в кругу семьи, изгнание плода, или когда жертвами смертоубийства были лица бесправные — изгои или рабы, а также личные обиды: оскорбление целомудрия женщины грязной бранью или клеветой, обвинение невинного в еретичестве или волшебстве. Что касается духовенства, то оно в допетровскую эпоху по всем уголовным обвинениям, кроме «смертоубийства, разбоя и татьбы с поличным», отвечало перед святительскими судьями. Как пишет профессор А. С. Павлов, «в древнем русском праве заметно преобладание принципа, по которому юрисдикция Церкви определялась не столько существом самых дел, сколько сословным характером лиц: лица духовные, как по преимуществу церковные, и судились у церковной иерархии»[410]. В Судебниках Ивана III и Ивана IV так прямо и сказано: «а попа, и диакона, и чернеца, и черницу, и старую вдовицу, которые питаются от Церкви Божией, то судит святитель»[411].

Часть первая. Эстетика в Древней Руси. XI‑XVI века

Часть первая. Эстетика в Древней Руси. XI?XVI века Есть две России: одна—Россия видимостей, громада внешних форм с правильными очертаниями, ласкающими глаз; с событиями, определенно начавшимися, определенно оканчивающимися, — «Империя», историю которой «изображал»

Свидетельства эпохи Древней Руси

Свидетельства эпохи Древней Руси Среди старинных документов о семейной жизни отберем д ля рассмотрения четыре: Поучение Владимира Мономаха, Измарагд, Домострой и Житие Иулиании Лазаревской.Как великий князь, Владимир Мономах занимал Киевский престол с 1113 по 1125 год. Всю

19. Певческие коллективы и распевщики Древней Руси

19. Певческие коллективы и распевщики Древней Руси Древнерусские письменные памятники содержат в себе мно-ЖЕСТВО свидетельств о распевщиках и певчих коллективах, однако степень информативности этих свидетельств неодинакова. Если свидетельства, относящиеся к первому

Крещение Киевской Руси. Период полного подчинения Русской Церкви Константинопольскому патриархату. Возникновение монашества. Гибельное последствие удельного княжения для Киевской Руси. Перемещение центра княжества на северо-восток. Начало московского периода в истории России и ее Церкви. Нашествие т

Крещение Киевской Руси. Период полного подчинения Русской Церкви Константинопольскому патриархату. Возникновение монашества. Гибельное последствие удельного княжения для Киевской Руси. Перемещение центра княжества на северо-восток. Начало московского периода в

Афоризмы древней Руси

Афоризмы древней Руси Мудрые поучения, издревле любимые на Руси, — стоит обратиться к ним особо — насыщены образами и оборотами, почерпнутыми из Священного Писания. Выпишем те из них, что имеют непосредственное касательство к «Екклесиасту». Они взяты из сборников:

1. Из истории монастырского Устава в Древней Руси от истоков до XVI века

1. Из истории монастырского Устава в Древней Руси от истоков до XVI века В то время как извне в иноческую жизнь вторгалось развращающее воздействие мира, внутри монастырских стен основы подвижничества понимались порой не в духе церковного предания, а по собственному

2. Старчество в Древней Руси

2. Старчество в Древней Руси Когда обращаешься к истории старчества XVIII–XIX вв., то сразу встает вопрос, существовало ли оно в монастырях Древней и Московской Руси, и если существовало, то в какой форме и сколь распространено было оно тогда. В нашем очерке истории

Анны в истории Древней Руси

Анны в истории Древней Руси История огромного государства восточных славян, раскинувшегося от Черного до Белого моря, от Дуная и Западной Двины до Волги и Урала и названного Киевской Русью, известна как по описаниям летописцев, хронистов, древних географов, так и по

Приложение № 1 Повесть Временных лет Фрагмент Русско-греческий мирный договор 912 г. (Подготовка текста О.В. Творогова, пер. Д.С. Лихачева). Воспр. по «Памятники литературы Древней Руси». М.: Х-Л, 1978. – с. 47–53.

Приложение № 1 Повесть Временных лет Фрагмент Русско-греческий мирный договор 912 г. (Подготовка текста О.В. Творогова, пер. Д.С. Лихачева). Воспр. по «Памятники литературы Древней Руси». М.: Х-Л, 1978. – с. 47–53. В год 6420 (912). <…>Каковы суть главы договора, относительно которых

С введением синодальной системы управления юрисдикция церковных судов решительно сужается. Что касается церковного суда по гражданским делам, то, по «Духовному регламенту» и резолюциям Петра Великого на доклады Святейшего Синода, в ведомстве церковного суда оставлены были только дела бракоразводные и о признании браков недействительными. Положение это в основных чертах сохранилось до конца синодальной системы. Сокращена была и компетенция церковных судов по гражданским делам духовенства. Практически весь этот разряд дел отошел к светскому суду. По Уставу Духовных Консисторий, суду епархиального начальства подлежали лишь дела, связанные с тяжбами между клириками из-за пользования церковными доходами и с жалобами на духовных лиц, будь то со стороны клириков или мирян, на неуплату бесспорных долгов и на нарушение иных обязательств. С учреждением Синода почти все те уголовные дела, которые прежде входили в юрисдикцию святительских судов, были переданы судам гражданским.

Сокращение криминальной компетенции церковных судов продолжалось и впоследствии. Некоторые из преступлений подлежали двойственной подсудности; преступления против веры (ересь, раскол), преступления против брачного союза. Но участие церковной власти в производстве таких дел сводилось к возбуждению дела по этим преступлениям и к определению церковного наказания за них. А светская власть проводила расследование, и гражданский суд назначал наказание по уголовным законам.

Исключительно духовному суду подлежали в синодальную эпоху те преступления, за которые уголовные кодексы не налагали уголовного наказания, а предусматривали только церковное покаяние: например, уклонение от исповеди по нерадению, соблюдение новообращенными инородцами прежних иноверных обычаев, покушение на самоубийство, отказ в помощи погибающему, принуждение родителями своих детей к вступлению в брак или к постригу. Хотя деяния эти значились в уголовном кодексе, но государство все-таки сознавало, что тут речь идет не об уголовных преступлениях в собственном смысле слова, а о преступлениях против религиозного и нравственного закона.

Что касается уголовных преступлений духовенства, то в синодальную эпоху все они стали предметом разбирательства судов светских. В Синод или к епархиальным архиереям виновные клирики направлялись только для снятия с них сана. Исключение оставлено было лишь за преступлениями клириков против своих служебных обязанностей и благочиния, и за делами по жалобам о личных обидах, наносимых духовными лицами и клириками мирянам. Такие дела оставались в юрисдикции духовных судов. Основанием для того, чтобы церковный суд судил клириков за нанесение обид, заключается в том, что такого рода преступления оскорбляют самый священный сан. 27 Апостольское правило гласит: «Повелеваем епископа, или пресвитера, или диакона, биющаго верных согрешающих, или неверных обидевших, и чрез сие устрашати хотящаго, извергати от священного чина. Ибо Господь отнюдь нас сему не учил; напротив того. Сам быв ударяем, не наносил ударов, укоряем, не укорял взаимно, страдая, не угрожал».

Взаимоотношения Церкви и государства в синодальную эпоху

Взаимоотношения Церкви и государства в синодальную эпоху В 1700 г. скончался Патриарх Адриан. 21 год во главе Русской Церкви стоял Местоблюститель Патриаршего Престола митрополит Стефан (Яворский), а в 1721 г. Патриаршество было упразднено. Вместо Патриарха и Соборов

Епархиальное управление в синодальную эпоху

Епархиальное управление в синодальную эпоху Права и обязанности епископов, органов епархиальной власти, как и все стороны церковной жизни, подвергаются детальной регламентации. Согласно «Духовному регламенту», составленному архиепископом Феофаном, при поставлении

Приходы в синодальную эпоху

Приходы в синодальную эпоху В синодальную эпоху положение радикальным образом меняется. Значение выборного начала при замещении вакантных церковных мест постоянно снижалось на протяжении XVIII столетия, и концу века практически сошло на нет, было сведено к выяснению

Церковный суд

Церковный суд Суд в Древней Церкви Судебная власть составляет часть церковной правительственной власти. Земная воинствующая Церковь представляет собой человеческое общество, в котором, как и во всяком общественном организме, могут возникать спорные случаи; члены

Церковный суд в Византии

Церковный суд в Византии В эпоху гонений приговоры епископов, недействительные в государственном праве, не имевшие исполнительной силы в гражданском обществе, опирались исключительно на их духовный авторитет. После издания Миланского эдикта обычай христиан судиться у

§76. Церковный год

§76. Церковный год R. Hospinian: Festa Christian. (Tiguri, 1593), Genev., 1675. M. A. Nickel (католик): Die heil. Zeiten и. Feste nach ihrer Entstehung u. Feier in der Kath. Kirche, Mainz, 1825 sqq. 6 vols. Pillwitz: Geschichte der heil. Zeiten. Dresden, 1842. E. Ranke: Das kirchliche Pericopensystem aus den aeltesten Urkunden dargelegt. Berlin, 1847. Fr. Strauss (придворный проповедник и профессор из Берлина): Das evangelische

Церковный год во II в. Воскресенье

Церковный год во II в. Воскресенье Церковный год во II в. развивается столько же через умножение праздников и памятей, сколько чрез усиление и углубление унаследованных от предшествующего периода. Так воскресный день совершенно вытесняет субботу. Он один упоминается в

Церковный год в IV–V вв.

Церковный год в IV–V вв. Сделавши столько для выработки чина суточных церковных служб, IV–V века не менее сделали в установлении праздничного ритуала. В этом отношении: а) поднят взгляд на святость праздника, б) увеличено не менее чем вдвое число праздников и постов,

Церковный год

Церковный год Состояние церковного года в VI–VIII вв. достаточно характеризуется а) дошедшими от этой эпохи до нас месяцесловам; б) деятельностью церковных песнописцев.Месяцесловы:а) псевдо-ИеронимовДревнейший из таких месяцесловов — это так наз. Иеронимов мартиролог,

VII. Церковный суд

VII. Церковный суд 1. Судебная власть в Русской Православной Церкви осуществляется церковными судами посредством церковного судопроизводства.2. Судебная система в Русской Православной Церкви устанавливается священными канонами, настоящим Уставом и «Положением о

Церковный календарь

Церковный календарь Сентябрь1. Церковное новолетие. Прп Симеона Столп.2. Мч Маманта. Прп Иоанна Постника.3. Свщмч Анфима. Прп Феоктиста, постника.4. Свщмч Вавилы. Пророка и боговидца Моисея. Иконы Б. М. «Неопалимая Купина».5. Праведных Захарии и Елисаветы.6. Чудо Архангела

Церковный год

Церковный год см.: Христианский год; Церковное

Церковный разум

Церковный разум Когда империя в IV веке официально признала церковь, потребность в единомыслии среди христиан стала еще сильнее. Как разные члены и органы составляют единое тело, так должен существовать единый организм церкви с единой иерархией, где все поместные церкви

ЦЕРКОВНЫЙ ЭТИКЕТ

ЦЕРКОВНЫЙ ЭТИКЕТ К сожалению, утеряно (и теперь только по частям и с трудом восстанавливается) то, что наши прадеды впитывали с детства и что становилось потом естественным: правила поведения, обхождения, учтивости, дозволенности, которые сложились на протяжении долгого

1. споры по действительности духовных завещаний;

2. тяжбы о разделе наследства, оставленного без завещания;

3. о неустойках по брачным сговорам;

4. споры между женой и мужем о приданом;

5. споры о рождении детей от законного брака;

6. дела об усыновлениях и о праве наследования усыновленных;

7. дела о душеприказчиках, которые женились на вдовах умерших;

8. дела по челобитьям господ на беглых холопов, принявших постриг или женившихся на свободных.

По этим делам все лица — и клирики, и миряне — на Руси были подсудны церковному, епископском суду.

Своеобразие церковного судопроизводства на Руси в допетровскую эпоху заключалось еще и в том, что в ведение святительских судов входили и некоторые уголовные дела[409]. По уставам князей св. Владимира и Ярослава церковному суду подлежали преступления против веры и Церкви: совершение христианами языческих обрядов, волшебство, святотатство, осквернение храмов и святынь; а по «Кормчей Книге» также — богохульство, ересь, раскол, отступничество от веры. Епископский суд разбирал дела, связанные с преступлениями против общественной нравственности (блуд, изнасилование, противоестественные грехи), а также браки в запрещенных степенях родства, самовольный развод, жестокое обращение мужа с женой или родителей с детьми, неуважение детьми родительской власти. Святительскому суду подлежали и некоторые случаи убийства; например, убийство в кругу семьи, изгнание плода, или когда жертвами смертоубийства были лица бесправные — изгои или рабы, а также личные обиды: оскорбление целомудрия женщины грязной бранью или клеветой, обвинение невинного в еретичестве или волшебстве. Что касается духовенства, то оно в допетровскую эпоху по всем уголовным обвинениям, кроме «смертоубийства, разбоя и татьбы с поличным», отвечало перед святительскими судьями. Как пишет профессор А.С. Павлов, «в древнем русском праве заметно преобладание принципа, по которому юрисдикция Церкви определялась не столько существом самых дел, сколько сословным характером лиц: лица духовные, как по преимуществу церковные, и судились у церковной иерархии»[410]. В Судебниках Ивана III и Ивана IV так прямо и сказано: «а попа, и диакона, и чернеца, и черницу, и старую вдовицу, которые питаются от Церкви Божией, то судит святитель»[411].

Отправление правосудия есть одно из главнейших дел, которыми занимаются органы государственной власти в древнерусском государстве. В исследуемый период сыск и отправление правосудия еще находись в нераздельном состоянии. Сильна в эту эпоху степень самозащиты, когда хозяин, застав вора ночью, мог безнаказанно убить его. Однако в последующем, например в Правде Ярославичей (ст. 38 Акад. сп.), находим постановление о необходимости доставить вора на суд князя. Если видели вора связанным до его смерти, то убийство вора наказывалось как самоуправство (самосуд).

Следующая отличительная черта судоустройства того периода заключалась в неопределенности как системы самих судебных органов, так и их компетенции, что, по образному выражению известного русского юриста Ф.М. Дмитриева, "в древней России управление и суд всегда шли рука об руку" [Дмитриев. 1859. С. 7]. Иными словами, суд еще не был отделен от администрации.

Органы суда в древнейший период разделялись на четыре вида: вотчинный суд (суд землевладельца над своими холопами), общинный суд, церковный суд и суд публичный (светский) - князя или другого уполномоченного органа. Вотчинный суд вышел из суда pater familias над своими домочадцами и предполагал неограниченную власть над ними. Позднее владение землей предоставило ее хозяину право судить зависимых от него людей - его холопов и, вероятно, по незначительным делам - закупов. Последнее скорее представляло собой право расправы - наказание нерадивого закупа.

Суд рода постепенно перерождается в суд верви (общины) над своими членами. Главнейшим его органом были старейшины (старцы), власть которых внутри рода-общины была неограниченной (вплоть до присуждения к смертной казне). Этот вид суда в России продержался невероятно долго. Существование общинных судов законодатель признал в середине XVI в., по судебной реформе 1864 г. общинные суды приобрели узаконенные полномочия. Свое действие суд общины прекратил только под воздействием политики большевиков в период гражданской войны.

Церковный суд, возникший в древнейший период, также просуществовал в России вплоть до 1917 г. Применимое им право было по сути каноническим. Так, согласно ст. 1 НСГ архиепископ судил святительский суд по правилам Св. Отцов, по Номоканону, по церковным уставам. Характерно, что юрисдикция святительского суда распространялась на всех: на боярина и на простого человека.

В древнейший период публичный суд подразделялся на несколько инстанций. В первую очередь следует назвать суд князя. Статья 38 Русской Правды (Акад. сп.) предлагает вести связанного вора (татя) на княжий двор, где и будет произведен суд. Псковская судная грамота знает более точное обозначение княжего суда - сени, где судит князь вместе с посадником. Известно еще одно техническое выражение из вечевых грамот, которым обозначалось особое помещение, где производился суд, - судьбьница. К составу княжего суда относят также суд его слуг: тиунов, мечников и прочих лиц.

Компетенция княжего суда ограничена только юрисдикцией святительского, т.е. церковного, суда. Впрочем, если происходит столкновение компетенции судов, то образуется согласно, например, ПСГ так называемый смесной суд. Это вариант третейского суда по современным меркам, которому поручено разбирать спор, если стороны в нем принадлежат разной юрисдикции: церковной и светской. Кроме того, на севере Руси мы встречаем еще одно ограничение княжего суда. Статья 1 ПСГ четко указывает категории дел, подсудных князю: кража со взломом, тайное похищение (из укрытых саней и упакованных тюков), разбой, кража сена, хлеба и скота. Причем эти дела князь судит не один, а под надзором посадника.

Суд должностных лиц вечевого собрания. К этому виду суда относили суд посадников и тысячских в княжествах древнерусского государства. Конкретно их юрисдикция известна только из упомянутых вечевых грамот. Так, в Новгороде посадник судил вещные иски, а тысячский - иски из обязательств. В Пскове посаднику подлежали гражданские дела и те уголовные, которые не входили в компетенцию князя. К этой категории судебных инстанций следует также отнести суд судей. Некоторые намеки на их особое положение содержатся, например, в ст. 70 РП Кар. сп. и ст. 77 ПСГ. Более того, если обратить внимание на окончание ст. 109 ПСГ, то можно предположить, что судьи судили именно в пригороде Пскова - той округе, которая подчинялась его власти. Несомненно, что такие судьи были выборными, их выбирало (назначало) вече Пскова.

Особой судебной инстанцией был извод, или суд 12 мужей. Эта судебная инстанция упомянута только один раз и в Краткой редакции Русской Правды. Ведомству этого суда подлежали виндикационные иски. В некотором роде можно предположить, что этот суд был явным пережитком глубокой старины, остатком былого родового суда. Наиболее близкая им аналогия на Западе - суд лагманов (lagmxnd) или "вещателей права", как их очень точно назвал русский юрист Н.М. Сокольский.

К публичному суду относится суд братщины. Упоминание о нем находим в ст. 113 ПСГ. Братщина - это особого рода сообщество, напоминающее фратрию Древней Греции, особое религиозное объединение, создаваемое для отправления культа какого-нибудь бога или героя-эпонима. Вывод этот напрашивается сам собой, если сравнить греч. ПсиРоАльфаТауРоЙотаАльфа со ст.-сл. братрига. Аналогом псковской братщины в Новгороде было "сто" (съто), этимология которого указывает на его скандинавское происхождение. И братщина, и сто - это корпоративные организации, объединявшие лиц одной профессии, одного промысла. Споры между членами данной корпорации разбирал особый суд - "пировой староста", как его называет Псковская судная грамота.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: