Суды великобритании имеют право требовать объяснения миллиардеров россии список
Обновлено: 18.04.2024
Национальное агентство по борьбе с преступностью Великобритании выявило около 50 потенциальных целей, которые должны будут раскрыть информацию об имуществе неясного происхождения. Несколько из этих дел касаются россиян. Как новый закон повлияет на жизнь и имущество русских в Лондоне?
С января 2018 года у правоохранительных органов Великобритании появился новый инструмент борьбы с коррупцией: приказы о раскрытии информации об имуществе неясного происхождения (unexplained wealth orders, UWO). В условиях токсичной политической обстановки нововведение у многих ассоциируется с Россией и уже прозвано «Законом Макмафии».
Почему был принят Закон о криминальных финансах? Закон о криминальных финансах 2017 года (Criminal Finances Act 2017), который ввел UWO, был вызван неэффективностью английского Закона о преступных доходах 2002 (Proceeds of Crimes Act 2002) в части конфискации имущества в гражданско-правовом порядке. Правоохранительные органы на практике не имели возможности доказать, что имущество было приобретено на доходы от преступной деятельности. Зачастую для этого была необходима помощь их зарубежных коллег, которые не всегда были готовы кооперироваться.
Также высказывалась критика, что Великобритания недостаточно делает для борьбы с международной коррупцией и превратилась в легкую добычу для легализации доходов, полученных преступным путем, в том числе через покупку дорогой недвижимости в Лондоне и окрестностях.
В итоге было принято решение ужесточить контроль и перенести бремя доказывания на самих подозреваемых. Теперь не правоохранительные органы, а ответчики должны объяснить источники своих доходов, использованных для приобретения имущества, пока имущество пребывает под арестом (interim freezing order, IFO). Отказ предоставить такие объяснения создает презумпцию наличия оснований для его конфискации.
Как работает Закон о криминальных финансах?
Механика применения UWO вкратце может быть изложена следующим образом.
Приказ может быть получен только в судебном порядке, его выдает Высокий суд Англии и Уэльса. Обратиться за UWO (и связанным IFO) имеют право пять английских правоохранительных органов: Налоговая служба, Управление по финансовому регулированию и надзору и др. Наиболее активную роль в применении Закона на данный момент играет Национальное агентство по борьбе с преступностью (NCA).
Лица, в отношении которых может быть вынесен приказ
Под действие Закона подпадают две группы лиц: политически значимые лица (politically exposed persons, или РЕР) из государств за пределами Европейской экономической зоны, а также лица, в отношении которых есть разумные основания полагать, что они вовлечены в серьезные преступления в Великобритании или за рубежом либо связаны с такими лицами.
Определение РЕР в законе указывает на текущее или недавнее положение лица (is, or has been), но означает ли последнее, что речь идет только о предшествующем годе (как это указывается в отдельных руководствах) или период может быть больше, не разъясняется. РЕР может быть признано не только такое лицо лично, члены его семьи или лица, тесно с ним связанные (close associate), но и лица, связанные с РЕР иным образом (otherwise connected). Это оставляет возможность очень широкого толкования.
Второй нюанс состоит в том, что для РЕР закон не требует связи с преступлением. То есть богатство РЕР, не соответствующее публичным данным о его доходах, не преступно само по себе. Но может создать основания для конфискации в гражданско-правовом порядке. По сути, речь идет о мягком варианте реализации идеи о наказании незаконного обогащения: ее самый жесткий вариант — уголовно-правовой — изложен в статье 20 Конвенции ООО о борьбе с коррупцией 2003 года.
При этом Закон не требует, чтобы лицо было резидентом Великобритании или находилось на его территории: оно может находиться где угодно. В таком случае уведомление производится по правилам гражданского процесса. Впрочем, с учетом возможности одновременного ареста имущества и установления судом сроков на предоставление объяснений в приказе о раскрытии уведомление не должно стать большой проблемой: заинтересованное лицо скорее всего попытается снять арест и защитить имущество от последующей конфискации, наняв английских юристов и явившись в суд.
Имущество в зоне риска
Имущество должно иметь два признака: стоить свыше £50 000 и находиться во владении соответствующего лица. Закон не требует, чтобы имущество было именно в собственности ответчика (используется термин «holds») или чтобы иные лица не имели прав на имущество.
Важно, что закон также не требует, чтобы имущество полностью или в части находилось в Великобритании: прямо предусмотрена возможность просить правовую помощь за рубежом для ареста активов. Другой вопрос в том, насколько будет активна британская и зарубежная юстиция в такой ситуации. Представляется, что основной фокус при применении Закона будет именно на имущество с местом нахождения в Великобритании, либо когда есть другая существенная связь с английской юрисдикцией.
И, наконец, не имеет значения, когда было приобретено имущество: до или после вступления закона в силу.
И лица, и имущество, в отношении которых испрашиваются UWO, должны быть идентифицированы. Впрочем, в отношении имущества закон использует более размытое выражение — specify or describe. Следует ожидать, что информации должно быть достаточно для исполнения UWO (и IFO) в конкретной ситуации.
Вопросы к источникам дохода
Приказ выдается, если есть разумные основания полагать, что известные (на момент обращения за приказом) источники законных (с точки зрения законодательства места получения) доходов недостаточны для приобретения имущества.
Нюанс, который еще предстоит протестировать на практике, состоит в том, как и с чьей помощью будет собираться информация об источниках законных доходов. Цель института UWO получить доказательства, то есть, в первую очередь, информацию, которую иным способом собрать затруднительно. Значит ли это, что перед этим должны быть исчерпаны другие возможности по сбору информации, из Закона неясно. Это дает основания полагать, что вопрос отдан на усмотрение и суда, который будет рассматривать заявления, и правоохранительных органов, которые будут обращаться с ними.
Но поскольку заявления о приказах рассматриваются ex parte (без уведомления ответчиков), гипотетически заявителям предстоит объяснять суду: почему ответчик привлек интерес (например, были ли заявления от частных лиц, НГО и т.п.); какие именно усилия по сбору информации были предприняты (включая источники используемой информации); почему они оказались недостаточны (например, отсутствие информации в других государственных органах Великобритании); и почему перекладывание бремени доказывания на ответчика будет разумным в данной ситуации (сложность используемой структуры владения, нахождение за границей, получение средств из-за рубежа и т.п.). Не исключено, впрочем, что в конкретной ситуации сама фигура заграничного РЕР и репутация его государства снимут у суда большую часть вопросов.
Закон не ограничивает объем приказов о раскрытии только объяснениями и документами о характере интереса в/права на имущество, обстоятельствах его приобретения, а также источниках средств. Прямо говорится, что приказ может содержать требования о раскрытии иной информации в связи с данным имуществом. Суд также свободен устанавливать сроки для выполнения различных требований.
Варианты после выдачи UWO
После выдачи приказа о раскрытии у заинтересованного лица в принципе есть две опции: сотрудничество или отказ от него.
В случае отказа, как указано выше, создается презумпция того, что имущество приобретено на доходы от преступления и должно быть конфисковано в гражданско-правовом порядке. Но, как именно она будет работать, даже с учетом сниженного стандарта доказывания — баланс вероятностей (balance of probabilities), — пока не совсем ясно. В любом случае, поскольку конфискация – это отдельная процедура, должна существовать возможность опровергнуть данную презумпцию. Вероятно в этом случае заинтересованному лицу придется раскрыть всю ту информацию, которую ранее он представлять отказался, а также объяснять причины предшествующего отказа.
В случае сотрудничества раскрытие информации производится не суду, а заявителю-правоохранительному органу. На основании предоставленной информации правоохранительный орган может принять решение о начале расследования. А может и не принять, вернувшись к вопросу позднее, в течение срока давности Закона о преступных доходах 2002 года или передав полученную информацию в другой заинтересованный орган. Срок для принятия решения, 60 дней, установлен только в тех случаях, когда помимо приказа о раскрытии был наложен арест на имущество. То есть, предоставление информации и отсутствие вопросов после этого у заявителя может не исключить в принципе возникновения дополнительных вопросов к ответчику в будущем.
Закон прямо указывает, что неисполнение одного из требований приказа о раскрытии позволяет считать неисполненным весь приказ в целом. Неполнота информации также считается ненадлежащим исполнением. Недостоверный же характер информации может повлечь уголовную ответственность.
Вместе с тем закон стимулирует сотрудничество, указывая, что, за рядом исключений, предоставленная информация не может быть использована в уголовном расследовании против предоставившего ее лица. Что, впрочем, оставляет открытым вопросы об использовании этой информации против других лиц и будет ли им предоставляться возможность предоставлять свои объяснения до такого использования.
Контекст
Директор по экономическим преступлениям NCA выразил мнение, что цель UWO не может выбираться по признаку национальности, а олигархи не должны попадать под действие Закона только потому что они из России. Он также заверил, что Агентство будет ориентироваться на конкретные данные и доказательства, а не на чье-то мнение или взгляды.
В марте NCA также сообщило, что выявило около 50 потенциальных целей, по которым планируется получить UWO в ближайшие два года. По словам представителей агентства, только «несколько» из этих дел касаются лиц из России.
Много лет российские бизнесмены, преследуемые следствием, бегут в Лондон и остаются там жить. Часто — навсегда. «Из Лондона выдачи нет!» — любимая мантра российских беженцев. Но так ли это на самом деле?
Если раньше угроза экстрадиции из Великобритании виделась как возможное движение лишь «в сторону» Российской Федерации, то теперь, после ареста по запросу из США Олега Тинькова, ясно, что это гораздо более глобальный процесс – со своими рисками, которые ранее никак не оценивались. И факт вмешательства американской Фемиды в обстоятельства уплаты российскими олигархами налогов на свои состояния не может не заставить насторожиться только тех, кто давно уже всего лишился и отбывает срок.
В контексте возможных наездов на олигархические состояния необходимо учесть еще три аспекта. Во-первых, ситуацию с санкциями по знаменитому списку приближенных к президенту Владимиру Путину олигархов, который может быть имплементирован США в любое удобное время. Во-вторых, отсутствие срока давности по очень значительному числу преступлений, что позволяет дотягиваться до горла виновных через десятилетия, когда уже все позабылось, все причастные расслабились. И наконец, в-третьих, примеру США легко могут последовать и Великобритания, и страны ЕС, достаточно их властям, как акулам, почувствовать «запах» неуплаченных налогов. Деньги после кризиса никому лишними не будут.
Вопрос: а чего ждать россиянам? Как от экстрадиции в Россию, что только временно кажется неактуальным, так и от вероятной экстрадиции в «страны с высоким уровнем демократии».
Очень непостоянный Лондон, или Кому можно сидеть в российской тюрьме
Да, российские экстрадиции из Великобритании со времен Солсбери находятся в коматозном состоянии, но не следует забывать, что России перед тем вполне успешно удалось добиться выдачи нескольких человек, в том числе и за так называемые экономические преступления.
После того как британские суды отказали в экстрадиции Бориса Березовского, которому было предоставлено политическое убежище, в отношении людей, так или иначе связанных с ним, возник определенный «экстрадиционный зонтик» — на принципе, что Россия преследует оппонентов «текущего политического режима». Совсем недавно «зонтик Березовского» снова успешно прикрыл от экстрадиции бывшего родственника Березовского – Георгия Шуппе, обвинявшегося в России в заказном убийстве. Позднее этот подход был распространен на сотрудников ЮКОСа и связанных с компанией лиц, но и все.
Британские суды, несмотря на абсолютную непредвзятость, с одной стороны, не могли не учитывать возможность «политического преследования» в отношении все прибывающих из России беженцев от суда и тюрьмы, а с другой стороны, понимая, что подобное количество жертв режима существовать просто не может, изменили тактику. И дабы не путаться в российском уголовном правосудии, начали отказывать в экстрадиции в связи с возможными нарушениями прав обвиняемого по ст. 3 Европейской конвенции, гарантирующей запрет пыток и жестокого обращения.
Однако ничто хорошее не может длиться вечно. Россия в согласии с британскими коллегами организовала поездку известного эксперта по пенитенциарным вопросам профессора Роднея Моргана по российским местам заключения. Профессор был впечатлен произошедшими изменениями, о чем и доложил суду: «Я реально видел российские пенитенциарные учреждения и беседовал со с многими заключенными». И впоследствии британский суд указал: «Хотя и существуют существенные доказательства того, что условия пребывания в российских местах заключения до сих пор плохие, мы не убеждены, что они могут в целом отменить презумпцию общего соответствующего поведения государства, запрашивающего экстрадицию, в настоящем деле». То есть суд начал принимать от России формальные заверения, что она обеспечит надлежащие условия содержания экстрадируемого.
Удачная для России позиция существовала недолго – до так называемого солсберецкого кризиса. Когда после этого знаменитый Вестминстерский магистратский суд в лице старшего судьи, известной Эммы Абернот, уличив одного российского беженца, обвинявшегося в примитивном хищении НДС, в том, что он «стремился ввести суд в заблуждение» и «намеренно изображал из себя преследуемого по политическим мотивам», попытался выдать россиянина на родину, это пресекла вышестоящая инстанция: мол, да, но выдать в Россию суд его не может, потому что «имело место критическое ухудшение отношений с Россией и мы не можем больше верить ее заверениям». И после этого череда экстрадиционных дел пошла совершенно по накатанной.
История экстрадиционных отношений России и Британии позволяет сделать два вывода. Во-первых, решения самых независимых в мире судов – британских – подвержены политическому влиянию. Во-вторых, даже ситуация с экстрадициями в Россию подвержена «сезонным» изменениям. Не надо так уж сильно расслабляться, если у тебя уголовное дело в России.
Узник американской казны
Дело Олега Тинькова на фоне многочисленных экстрадиционных баталий интересно тем, что его не просто схватили и депортировали, как случилось с несколькими русскими хакерами, летчиком Ярошенко и Бутом, но и пропускают через полную процедуру британской экстрадиции по всем правилам и со всеми гарантиями. Как Джулиана Ассанжа.
Но Тиньков, увы, не Ассанж. Тинькову установили непривычно для русских жесткие условия залога (строгое пребывание в конкретном месте с браслетом) и очень большой обеспечительный платеж – 20 млн фунтов стерлингов. Обычно тех русских, кого требует выдать Россия, отпускают под залог в 100 000–200 000 фунтов и безо всяких браслетов.
Реальная проблема с экстрадицией Тинькова – в том, что если его юристы не договорятся с американской налоговой службой, то велик шанс, что его все-таки выдадут. Все тот же экстрадиционный договор между США и Британией фактически односторонний: США должны только заявить о наличии разумных подозрений в совершении преступления в отношении конкретного лица. И все. Никаких доказательств представлять английскому суду не надо.
Многие наблюдатели озаботились одним вопросом: а сможет ли Тиньков с лейкозом отсидеть в американской тюрьме шесть лет? Если нет, то процесс будет отложен, как в случае с диссидентом Владимиром Буковским, дело по которому из-за его болезни так и не пошло. Во-вторых, суд также примет во внимание медицинские аргументы, определяя, не будет ли экстрадиция Тинькова противоречить ст. 2 и 3 Европейской конвенции (право на жизнь и запрет пыток). Очень трудно убедить суд, что Тинькова будут держать в США в заключении, а не под залогом и ему не будет доступно то же самое лечение, что и в Лондоне. Так что если юристы Тинькова не будут достаточно сговорчивы и изворотливы, то есть большой шанс увидеть его на скамье подсудимых в США.
Резюме. Экстрадиция была, есть и будет в руках даже самых непредвзятых судов политическим инструментом, связанным с отношениями между отдельными странами. Тех, кого считают своими, иногда не выдают даже в самых трудных случаях. «Чужих» отдают совершенно легко.
Период «коронавирусного апокалипсиса» хорош хотя бы тем, что можно вспомнить позабытые популярные темы.
Прошло больше трех лет, как Британия приняла Criminal Finances Act 2017. Принятие его сопровождалось многочисленными высказываниями о необходимости борьбы с «грязными российскими деньгами», которые «навезли в Лондон путинские олигархи». В качестве основного средства борьбы с «нечистыми российскими капиталами», коварно проникшими в Британию, рассматривался так называемый Unexplained Wealth Order (UWO) – приказ о необходимости декларирования источника происхождения средств. В средствах массовой информации он часто именовался MacMafia order – по названию сериала (MacMafia) о российской мафии и отмывании денег в британской столице.
По своей правовой сути UWO – гражданско-правовое средство конфискации активов, если у их владельца отсутствует разумное подтверждение дохода (источника) для их приобретения, а также существуют подозрения в связи владельца активов с «серьезной» преступностью. Пять британских государственных агентств были уполномочены законом обращаться в суд с требованиями о вынесении подобных приказов. При получении приказа лицо, которому он был направлен, должно было в установленный срок документально подтвердить источник происхождения средств для приобретения активов или обжаловать обоснованность вынесения приказа. По получении информации о происхождении активов соответствующее агентство должно в течение шести месяцев решить, обращаться ли с заявлением в суд о конфискации активов. Суд также может принять решение об аресте активов на весь срок процесса.
Три года – достаточный срок для того, чтобы судить об эффективности британских усилий в борьбе с коварными российскими олигархами, подрывающими британскую государственность. Хотя, собственно говоря, пока ни один олигарх, как это пишут в титрах к кинофильмам, «не пострадал».
Из наиболее известных дел. Активы, а точнее, 466 000 фунтов стерлингов, пока отняли только у молдавского студента, по несчастливой случайности сына бывшего президента Молдавии Владимира Филата, который отбывает девятилетнее тюремное заключение за хищение более $1 млрд из молдавских банков. Дело было очень понятное и простое: молодой человек приехал в Лондон учиться, сразу снял пентхаус в Найсбридже за 400 000 фунтов и купил Bentley Bentayga за 200 000. Никаких независимых источников дохода у него не было, ничего он объяснить не смог. Судья принял решение о конфискации принадлежащих ему средств, указав, что «скорей всего, деньги являются доходами от незаконной деятельности отца молодого человека».
Казалось бы, дела и молдавского студента, и леди из Harrod’s знаменуют убедительную победу National Crime Agency над грязными деньгами в Британии. Но то были очень легкие цели.
Уже в следующем публичном процессе члены семьи бывшего президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, так же, как и в случае с Замирой Гаджиевой, оспаривали обоснованность вынесения UWO в отношении трех дорогостоящих домовладений. Стоимость домов составляла около 100 млн фунтов. Представители семьи Назарбаевых назвали вынесение приказов наглыми инсинуациями и попытками очернения репутации семьи и наняли одного из ведущих английских барристеров, Клэр Монтгомери – она королевский адвокат, Queen’s Counsel.
Несколько недель назад судья, находившийся в режиме самоизоляции, вынес решение NCA v Baker & Ors [2020] EWHC 822 (Admin), в котором указал, что National Crime Agency, говоря не юридическим языком, «высосало дело из пальца». Судья указал, что по закону должны быть установлены следующие обстоятельства:
– должно быть [с учетом требований разумности] установлено, что лицо, в отношении которого вынесен приказ, владеет «подозрительным» имуществом;
– должно быть установлено, что имущество стоит дороже 50 000 фунтов;
– должно быть установлено, что у ответчика недостаточно доходов для приобретения подобной собственности;
– должно быть установлено, что либо ответчик, либо связанное с ним лицо были связаны с «серьезной преступностью».
NCА смогло в суде подтвердить только, что стоимость активов была выше 50 000 фунтов, что, собственно говоря, доказывать было и не надо.
В сокращенном виде основные аргументы судьи можно суммировать следующим образом:
– факт владения активами через офшорные компании и трасты ничего не доказывает и не является сам по себе предосудительным, часто это делается из налоговых соображений или соображений конфиденциальности;
Фактическими владельцами активов являются старшая дочь Назарбаева Дарига и ее старший сын Нурали Алиев. Внук на активы получил совершенно законные кредиты, дочь – одна из богатейших женщин Казахстана. Никаких доказательств их причастности к «серьезным преступлениям» не представлено.
NCА настаивало, что средства, потраченные на покупку активов, были так или иначе связаны с Рахатом Алиевым (бывший муж Дариги Назарбаевой, она развелась с ним более 10 лет назад) – а он обвинялся в серьезных преступлениях и в Казахстане, и в Австрии, где поселился. Австрийские правоохранители арестовали его по делу об убийстве и похищении людей, и он внезапно умер в тюрьме в 2015 г. Однако NCA никаких данных о «связи» средств, потраченных родственниками Назарбаева на активы, с Алиевым не представило – и суд решил, что активы были приобретены на «чистые» деньги.
Требования NCA об объяснении источника происхождения средств на приобретения недешевых домов в Лондоне семьей Назарбаева были признаны необоснованными. Агентство обещало обжаловать решения суда, но эксперты оценивают его шансы не очень высоко.
Вывод из практики охоты на «грязные российские деньги в Лондоне» на удивление прост. Можно сколько угодно трепать языком, что у какого-то олигарха или чиновника «незаконные деньги» и он что-то там «разворовал». Это может быть «очевидно» для блогеров и журналистов. А вы принесите четкие и понятные формальные доказательства для английского суда, а не приводите домыслы и слухи из газет. Точно так же и любой российский руководитель госкорпорации положил бы перед судом справку о доходах и пару соглашений о займе – и все бы умылись на вопрос «а откуда у него в Лондоне такой пентхаус» (если бы был). И это дело еще не дошло до реальных российских олигархов. А что такие «матерые акулы», как всем известные российские богачи, проживающие сейчас в Британии, еще хлеще раскатают британских правоохранителей, и сомневаться не приходится. Так что Британии с «грязными российскими деньгами» еще очень долго бороться придется.
Восемь российских «олигархов», попавших под санкции Великобритании, оказались обладателями «золотых паспортов» этой страны — гражданство в обмен на инвестиции. Об этом сообщила Financial Times со ссылкой на заявление бывшего госсекретаря министерства внутренних дел Сьюзан Уильямс. Она не назвала имена людей, о которых идет речь.
В Великобритании действовала программа Tier 1 по выдаче инвестиционных виз, которая привлекала состоятельных россиян и других международных инвесторов. Кандидаты должны были подтвердить наличие как минимум 2 млн фунтов стерлингов для вложений в экономику Великобритании. Однако в феврале Великобритания решила закрыть эту программу. Кроме того, власти с 2018 года проводят проверку выданных виз, но до сих пор не публиковали результаты. Еще в 2020 году британский парламентский комитет по разведке и безопасности говорил, что страна обеспечила «идеальные механизмы» для отмывания денег, полученных преступным путем, и стала международным «ландроматом» для офшорных капиталов, написала FT.
По статистике, за период с сентября 2020-го по сентябрь 2021 года Великобритания выдала 798 инвестиционных виз, из которых 82 — 10,2% — получили россияне, добавила газета.
Представитель министерства иностранных дел Великобритании заявил Financial Times, что не комментирует индивидуальные случаи, но Великобритания — это не «безопасная гавань» для «грязных денег».
Великобритания ввела несколько раундов санкций против России вместе с США, Евросоюзом и Канадой. Под британские санкции попали в том числе миллиардеры Роман Абрамович, Олег Дерипаска, Михаил Фридман, Петр Авен, а также Алексей Мордашов, Андрей Мельниченко, Дмитрий Пумпянский, Виктор Вексельберг, Герман Хан и другие. Под «олигархами» на Западе обычно имеют в виду не только российских бизнесменов и миллиардеров, но и, например, глав крупнейших госкомпаний и банков. Лондон вводил ограничения, например, в отношении главного исполнительного директора «Роснефти» Игоря Сечина, президента-председателя правления ВТБ Андрея Костина, гендиректора «Газпрома» Алексея Миллера и президента «Транснефти» Николая Токарева.
27 февраля страны ЕС, Великобритания, США и Канада договорились ограничить выпуск «золотых паспортов» и создать оперативную группу, которая будет выявлять и блокировать активы попавших под санкции россиян. 10 марта за ограничение программ гражданства за инвестиции проголосовал Европарламент.
В Лондоне постоянно живут в том числе Фридман и Авен. Они жаловались в британской прессе, что из-за санкций лишились доступа к деньгам, не могут оплатить клининг и личного водителя.
На днях стало известно, что миллиардер Олег Дерипаска выиграл процесс против бывшего главы ВЭБа Владимира Чернухина. Тот требовал заключить олигарха в тюрьму за неуважение к суду. Но Высокий суд Англии и Уэльса решил, что обвинения беспочвенны. Кроме того, он жестко раскритиковал представителей истца - юристов уважаемой международной юрфирмы Clifford Chance. Они утаивали правду, вводили в суд в заблуждение и не раскрыли доказательства полно и честно, как это требуется в англосаксонской системе.
По версии истца, неуважение к суду проявилось в том, что оппонент нарушил обязательство не распоряжаться акциями энергетической компании EN+, которые обеспечивали предыдущий иск Чернухина к Дерипаске. Его экс-глава ВЭБа выиграл в феврале 2020 года. Предметом спора были 50% «Трехгорной мануфактуры». Ими Чернухин поначалу владел через гражданскую жену Лолиту Данилину из-за законодательных ограничений. Дерипаска пытался признать, что Данилина была настоящим собственником, но безуспешно. Высокий суд Лондона признал Чернухина реальным владельцем компании, а Данилину – «номиналом», и обязал Дерипаску выплатить бывшему партнеру $95,2 млн компенсации стоимости доли. Исполнение этого решения и обеспечивали акции EN+ на сумму $236 млн.
Сторона ответчика отрицала обвинения и заявляла о личной неприязни оппонента, а также о том, что если нарушение и было – оно носило технический характер. Иск в любом случае несоразмерен нарушению и последствиям.
Переезд и новая компания
Судья Эндрю Бейкер занял сторону Дерипаски и признал, что иск был подан из мести и желания причинить вред. В своем решении Бейкер сделал ряд жестких замечаний представителям Чернухина, в первую очередь – партнеру Clifford Chance Мари Берар. Главным образом критика связана с поведением Чернухина и его представителей в суде Джерси, где они надеялись помешать переводу EN+ в в российскую юрисдикцию. Для этого они убеждали суд, что это незаконно и повредит имущественным интересам истца.
Но судья обвинил юристов истца в том, что они фактически вводили суд в заблуждение и не раскрыли доказательства полно и честно. Такая обязанность существует у сторон в англосаксонском процессе. В отличие от континентальной системы, они не могут выбирать, какие доказательства предъявлять суду, и должны раскрыть даже те, которые свидетельствуют против них. Адвокаты в странах общего права, как правило, входят в число «сотрудников суда» (officers of the court): они имеют этические обязательства и должны думать не только об интересах своей стороны, но и об общей справедливости и общем благе.
Вопреки заявлению истцов, никакой новой русской компании не появилось, решил судья Бейкер – это прежнее юридическое лицо. Он опроверг и заявление истцов, что передислокация EN+ нанесла ей ущерб. Наоборот, она спасла компанию от негативных последствий, которые ей грозили ввиду санкций, сохранила и увеличила цену акций, говорится в решении. Сами же акции были всегда доступны для продажи, если бы это потребовалось. Поэтому заявители только выиграли бы от той процедуры, которую считают незаконной. Тем не менее, в своем иске они не сказали ни слова о санкциях и вынужденном характере перерегистрации компании.
Введение в заблуждение и "нечестная игра"
В общем, истец и его юристы решили «ввести суд в заблуждение, или раскрыть не всю правду, или оба варианта», говорится в решении суда. Так, они не проинформировали, что к делу подключились фирмы Quinn Emanuel и Mishcon de Reya, хотя это необходимо было сделать. В целом, на стадии раскрытия доказательств Clifford Chance не выходили за пределы инструкций от своего клиента, хотя уже были случаи, когда его поведение в суде не вызывало доверия, гласит решение английского суда.
В нем приводятся и другие примеры поведения юриста Берар. Например, она создавала впечатление, что акции EN+ могли торговаться на Лондонской бирже до передислокации из Джерси, а после – не могли. Но на самом деле они не могли торговаться, и представитель Чернухина об этом прекрасно знала. «Не думаю, что Берар имела намерение ввести суд в заблуждение, - рассуждает Бейкер. – Это могли быть, как она сама сказала, «расплывчатые формулировки». Но это были «расплывчатые формулировки» в показаниях под присягой в деле, где человек мог потерять свободу. Как отметил судья, в случае, когда частное лицо требует тюрьмы для своего противника по обвинению в неуважении суду, высокие стандарты поведения не просто желательны, а даже необходимы, чтобы процесс был честным. «Думаю, это не то, что себе представляла юридическая команда истца. Кажется, в этом случае они хотели не подвергнуть противника справедливому суду, а сыграть против него нечестную игру», - рассуждает Бейкер в своем решении.
В целом, по его мнению, требования истца были агрессивными, несправедливыми и сутяжническими. А сама партнер Clifford Chance «полностью потеряла объективность» и вела себя так, будто не понимала разницу между свидетелем, квази-прокурором и адвокатом.
Придя к таким выводам, Бейкер отказал Чернухину в требованиях наказать ответчика за неуважение к суду и постановил, что Дерипаска не нарушал никаких обязательств перед истцами.
"Не очень часто судьи критикуют юристов за введение суда в заблуждение в подобной манере," - комментирует один из представителей Дерипаски Энди Макрегор. - Хотя судья не пришел к прямому выводу, что госпожа Берар вела себя нечестно, он очевидно уверился в том, что ее доказательства оказались значительно ниже стандарта «сотрудников суда» (officers of the court)". По словам Макгрегора, в итоге именно суд Джерси решит, нарушено ли обязательство, но судья Эндрю Бэйкер ясно дал понять, что обеспокоен тем, какие доказательства представляются.
Макрегор отказался комментировать вопрос, будут ли Берар ждать какие-либо юридические или репутационные последствия после такой критики со стороны судьи.
Автор статьи
Читайте также: