Судебные решения международных судов как источник международного морского права

Обновлено: 25.04.2024

Маркушина Валентина Николаевна
ФГАУО ВО «Самарский национальный исследовательский университет имени академика С.П. Королева»
студентка

Аннотация
Данная статья посвящена значению судебной практики в международно-правовой системе. Большинство правоведов сходятся во мнении, что судебное решение, вынесенное международным судебным органом, имеет значение лишь для сторон конкретного рассматриваемого судом спора. Однако при более детальном анализе судебной практики международных судов можно с уверенностью утверждать о её нормоустановительном характере. Международное сообщество признает авторитетными и юридически обязательными позиции наднациональных судебных органов, сформулированные по наиболее принципиальным вопросам международного права. В статье предпринята попытка комплексного анализа актов международных судебных органов, их влияния на развитие норм и институтов международного права на примере Международного суда ООН.

Международный Суд ООН является ключевым судебным органом Организации Объединенных Наций, учрежденным для достижения одной из главных целей ООН: содействие поддержанию международного мира (пункт 1 статьи 1 Устава ООН). Компетенцию и порядок деятельности Международного суда ООН закрепляет Статут.

Традиционно статья 38 Статута воспринимается юристами-международниками как перечень источников международного права. Опираясь на нее, большинство отечественных и зарубежных правоведов делают вывод о невозможности признания за судебными решениями международных судов, в том числе самого Суда ООН, качества полноценного источника международного права, отводя им роль вспомогательного средства для определения правовых норм. Позиция подкрепляется положением статьи 59 Статута, где решение Суда обязательно лишь для сторон, принимающих участие в деле, и лишь по настоящему спору. Консультативные заключения Международного Суда также не относят к числу источников международного права. В своих решениях Суд ООН прямо заявлял, что не может заниматься правотворчеством, у Суда отсутствует обязательство следовать ранее вынесенным решениям. К тому же юрисдикция и востребованность Суда полностью зависит от согласия на то государств.

Можно ли на основании вышеизложенного считать решения Международного Суда ООН простым актом применения права и не более?

С формальной точки зрения – да. На практике дело обстоит совсем иначе.

При выполнении и судебной и консультативной функций Международный Суд ООН вносит значительный вклад в развитие институтов международного права

Так, несмотря на отсутствие у Суда правотворческих полномочий, он, тем не менее, может совершенствовать, толковать и разъяснять нормы международного права в свете изменившихся условий. Суд обращает внимание на пробелы и неточности в праве, может констатировать формирование новых тенденций при разрешении юридического спора между государствами.

Ярким примером является деятельность Международного Суда ООН по развитию ряда ключевых положений, регламентирующих порядок приобретения и делимитацию территории. Именно Суд ООН развил концепцию континентального шельфа и установил метод определения его границ. Решения суда в области международного морского права заметно повлияли на конференции, созванные ООН в целях унификации и кодификации этого права. Так, судебная практика Суда сподвигла составителей Конвенции о территориальном море и прилежащей зоне 1958 года и Конвенции Организации Объединенных Наций по морскому праву 1982 года. В текст договоров были включены установленные судом нормы о мирном проходе и об обязательствах прибрежных государств.

Оценивая значение дела Ливия против Чада, 1994 год, для международного права, особо следует подчеркнуть мнение Суда по вопросу о последствиях ограничения срока действия договоров о границах. Ведь некоторые авторы полагают, что в силу принципа стабильности границы все договоры о границах должны быть бессрочными. Суд же выразил правильное мнение о том, что именно исходя из принципа стабильности границ не может иметь значения срок действия договора, который устанавливает границу. Прекращение действия такого договора не отменяет установленную им границу.

Э. Хименес де Аречага, в прошлом Председатель и судья Международного Суда ООН, отмечает большую роль Суда в формулировании положений о международном обычае. Так, в решении по делу Никарагуа против США, 1987 год, Суд обозначил признаки, которым должен соответствовать международный обычай, для признания его источником права: «…для формирования нового международного обычая необходимо доказательство «наличия установившейся практики», но оно обязательно должно сопровождаться opinio juris sive necessitates».

Говорить о значимости консультативных решений Суда для международного права можно уже после ознакомления со справочной информацией, представленной на официальном англоязычном сайте Международного суда ООН, в разделе «Jurisdiction». Помимо общего описания затронутой функции суда, отмечается: «Although without binding effect, the advisory opinions of the Court nevertheless carry great legal weight and moral authority. They are often an instrument of preventive diplomacy and have peace-keeping virtues. Advisory opinions also, in their way, contribute to the elucidation and development of international law and thereby to the strengthening of peaceful relations between States». [Хотя консультативные заключения Международного суда ООН не имеют обязательной силы, они, тем не менее, обладают высоким юридическим статусом и значительным моральным авторитетом. Они часто являются инструментом превентивной дипломатии и поддержания мира. Консультативные заключения способствуют разъяснению и развитию международного права и, следовательно, укреплению дружественных отношений между государствами].

Благодаря своим консультативным заключениям Суд стал главным толкователем Устава ООН, а также юридических обязательств государств по нему. Примером может послужить консультативное заключение, вынесенное в 1949 году по делу о возмещении за ущерб, понесенный на службе ООН. Суд подтвердил, что Организация Объединенных Наций, являясь субъектом международного права, обладает правоспособностью и правомочна предъявлять претензии международно-правового характера. Именно в рамках консультативной юрисдикции Судом ООН было указано, что рекомендательные по своей природе резолюции Генеральной Ассамблеи ООН в некоторых случаях могут иметь нормативное значение.

Также отметим, в целом «политика» Международного Суда ООН направлена на поддержание в своих решениях определенной правовой связности и последовательности. Суд всегда исходит из своей обязанности следить за единством судебной практики, используя для этого ссылки на собственные ранние решения как на устоявшуюся практику. Это однако не мешает Суду отойти от ранее принятого решения, если на то имеются убедительные причины.

Таким образом, не вызывает сомнений, решения и консультативные заключения Международного Суда Организации Объединенных играют важную роль в эволюции международного права. Обоснованно, что поскольку решения Суда имеют законную силу (хоть и только для сторон в конкретном споре) и являются авторитетным толкованием международного права, то государства и международные организации должны принимать их во внимание. Кроме того, органы, которым поручены кодификация и прогрессивное развитие международного права, такие, как Комиссия международного права ООН, часто ссылаются на акты Суда при разработке проектов новых договоров. Опосредованно, но положения, впервые сформулированные или развитые в актах Суда, становились и становятся нормами международного права.

В теории права под источниками права понимаются формы закрепления (внешнего выражения) правовых норм. Основными видами источников права являются нормативные правовые акты и правовые обычаи, судебные прецеденты, а также нормативные договоры. Одна из особенностей международного морского права, как публичного, так и частного, состоит в том, что оно в значительной степени сформировалось из обычаев (обычных норм).

Истории морского права известны сборники правил и обычаев разных стран. Так, в VII в. и позже действовал кодекс византийского права (Базилика); в X в. - морские обычаи, применявшиеся в городе Амальфи (Италия); на Атлантическом побережье в XII- XIV вв. применялись Олеронские правила, или Олеронские свитки (Lex de Oleron); в Средиземноморье в XIV-XV вв. действовали широко известные в то время морские правила Консолато дель маре (Consolato del Mare); в XVII в. получил большую по тем временам известность морской ордонанс Людовика XIV; на Балтике в XV, XVI-XVIII вв. действовали Законы Вис- би, Кодекс Г анзы и Гуидон де ля мер (Guidon de la Mer). Приблизительно в это же время имел хождение английский сборник морских обычаев, который назывался «Черная книга Адмиралтейства». В соответствии со ст. 38 Статута Международного суда ООН, обычай определяется как «доказательство общей практики, признанной в качестве правовой нормы» [1]. Обычай - это сложившееся в международной практике правило поведения, за которым субъекты международного права признают юридически обязательный характер. Особенность обычая состоит в том, что в отличие от договорных норм, которые существуют в письменном виде в тексте договора, обычай не имеет должным образом закрепленной письменной формулировки. Но это вовсе не означает, что обычные нормы не могут иметь письменной формулировки. Примером здесь могут служить Йорк-Антверпенские правила, регулирующие общую аварию.

В отличие от договора, предусматривающего взаимные обязанности подписавших его государств, Йорк-Антверпенские правила по существу представляют собой «писаный» свод международноправовых обычаев. Преимущество обычая заключается в том, что он ведет к созданию норм международного права, которые носят универсальный характер. Другое положительное свойство обычая заключается в том, что он регулирует отношения между государствами, которые в силу каких-либо обстоятельств не заключили между собой договор. Указанное положение нашло закрепление в Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. [49], устанавливающей, что вопросы, не регулируемые Конвенцией, продолжают регулироваться нормами и принципами общего международного права. К примеру, статья 10 Конвенции 1982 г. устанавливает, что ее положения не распространяются на так называемые «исторические заливы». Поскольку в самой Конвенции нет каких-либо положений, определяющих статус «исторических заливов», то, очевидно, что этот вопрос регулируется обычаем. В качестве характерного примера в международном морском праве можно привести обычай, в соответствии с которым любое судно, терпящее бедствие, имеет право на так называемый вынужденный заход, то есть фактически не получая формального разрешения, зайти в любой иностранный порт. По мнению Д. Коломбоса, «ни один из портов не может быть когда- либо закрыт для иностранных судов, ищущих убежища от бури или вынужденных к заходу по причине бедствия» [160, с. 78]. В обоснование своей позиции Д. Коломбос ссылается на судебный прецедент по делу судна «Элеанор» (“The Eleanor”), 1809 г. В связи с этим делом лорд Стоуэлл указал, что «действительные и непреодолимые бедствия должны служить во всякое время своего рода пропуском для людей на основе человеческих законов». Даже сегодня этот благородный обычай не закреплен ни в одном международном договоре, но не было еще случая, чтобы какое-либо государство отказало в вынужденном заходе, ведь в противном случае это явилось бы нарушением нормы международного морского права, воплощенной в этом обычае. Основным недостатком обычая в сравнении с договорной нормой является известная нечеткость нормативного содержания первого, обусловленная значительно меньшей степенью согласованности позиций государств.

Кроме того, очевидны трудности применения обычая в судебной практике, ведь, помимо факта нарушения правовой нормы, необходимо доказать и ее существование в данном случае в виде обычая. Споры о наличии или отсутствии обычной нормы - одна из главных, если не основная проблема правоприменительной практики обычая. Одной из важных тенденций в процессе международно-правовых обычаев является их перерастание в договорные нормы. С этой точки зрения заключение в 1958 г. в Женеве четырех конвенций - о территориальном море и прилежащей зоне, об открытом море, о рыболовстве и охране живых ресурсов открытого моря, о континентальном шельфе - явилось значительным событием в международном морском праве, завершившим становление международного морского права как отрасли международного права. По существу Женевские конвенции 1958 г. кодифицировали в основном обычные нормы международного права. Другой пример. Длительное время в морском праве существовал обычай, согласно которому любому человеку, гибнущему в море, должна оказываться бесплатная и эффективная помощь. Этот обычай неукоснительно соблюдался на протяжении веков, даже в военное время. Только в начале XIX в. этот обычай перерос в международный договор - Конвенцию о спасании 1989 г. Таким образом, следует отметить тенденцию сокращения общего числа обычаев в морском праве путем их перерастания в договорные нормы. Это, однако, не означает, что в процессе такой кодификации международно-правовой обычай исчезает. Он сохраняет свою регулирующую функцию в отношениях между государствами, которые в силу каких-либо обстоятельств не заключили между собой договор. Примером здесь может послужить договорная норма, устанавливающая предельно допустимую ширину территориального моря в 12 морских миль и нашедшая закрепление в Конвенции 1982 г. Ни I, ни II Конференции ООН по морскому праву не смогли решить указанный вопрос, и предел территориального моря до вступления в силу Конвенции 1982 г. определялся обычаем. И только на III Конференции обычная норма о 12-мильном пределе территориального моря нашла договорное воплощение.

Между тем государства, не являющиеся участниками Конвенции 1982 г., в отношениях с другими государствами, руководствуются указанной нормой как международно-правовым обычаем. Обыкновение - это также фактически сложившееся правило, которого может на практике придерживаться государство, но без признака обязательности. Этим обыкновение отличается от обычая. К обыкновениям относятся и нормы международной вежливости. Примером обыкновений могут служить посольский и морской церемониалы (например, церемониал встречи главы государства или правительства; взаимные салюты кораблей в открытом море). В настоящее время основным источником международного морского права является международный договор. Процесс международного договорного нормообразования регулируется положениями Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. Согласно ст. 2 данной Конвенции, международный договор означает «международное соглашение, заключенное между государствами в письменной форме и регулируемое международным правом, независимо от того, содержится ли такое соглашение в одном документе, в двух или нескольких связанных между собой документах, а также независимо от его конкретного наименования». Правовая сущность международного договора заключается в явно выраженном соглашении, то есть согласовании воль между субъектами международного права. Федеральный закон от 15 июля 1995 г. № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» [111] содержит аналогичное понятие международного договора с той лишь разницей, что под таковым понимается международное соглашение, заключенное Российской Федерацией с иностранным государством либо с международной организацией. По действию в отношении круга участников международных отношений договоры подразделяются на универсальные, региональные и локальные. Универсальные договоры регулируют отношения всех или подавляющего большинства субъектов международного морского права. К числу таких договоров, например, можно отнести Договор об Антарктике 1959 г. Региональные международные договоры действуют, как правило, в определенном географическом регионе.

об унификации некоторых правил о коносаменте, измененная Брюссельским протоколом 1968 г. и Протоколом 1979 г.; - Гамбургская конвенция ООН 1978 г. о морской перевозке грузов; - Брюссельская конвенция 1952 г. об унификации некоторых правил, касающихся ареста морских судов, и др. Источником международного частного морского права, помимо международного договора и международно-правового обычая, является также национальное законодательство, представленное чаще всего внутригосударственными актами о торговле и мореплавании. В России в настоящее время таким актом выступает Кодекс торгового мореплавания РФ от 30 апреля 1999 г. (далее - КТМ РФ) [94]. Конечно, основная цель КТМ РФ заключается в регулировании национально-правовых отношений в области торгового мореплавания, и к числу норм именно международного частного права, а также международного частного морского права как его подотрасли в строгом смысле слова могут быть отнесены лишь нормы главы XXVI «Применимое право» (ст. 414-426), олицетворяющие собой коллизионное регулирование. Однако подавляющее большинство всех норм КТМ РФ построено с учетом тех международных конвенций и соглашений, участницей которых стала Россия за последние годы. Это означает, что КТМ РФ фактически содержит унифицированные материально-правовые нормы международного характера, инкорпорированные в российское внутригосударственное законодательство. Под судебным прецедентом (от лат. praecedens, praecedentis - идущий впереди, предшествующий) принято понимать судебное решение по конкретному юридическому делу, которому придается общеобязательное юридическое значение. Как источник права прецедент известен с древнейших времен. В первых государствах (Вавилон, Древний Египет и др.) уже на основе судебной практики писались первые сборники законов. В Древнем Риме в качестве прецедентов выступали эдикты (устные заявления) или решения по конкретным делам преторов и других магистратов (лиц, занимавших государственные должности). Смысл судебного прецедента заключается в том, что решение, вынесенное судом по конкретному делу, становится юридической нормой для судов той же либо низшей инстанции, обязательной к применению при рассмотрении аналогичных дел. Хотя суд формально и связан с прецедентами, тем не менее, при его толковании судья располагает большой свободой, что позволяет ему фактически создавать новые нормы. Судебный прецедент является одним из источников права в Англии, СШ^, Канаде, Австралии, то есть там, где воспринята система общего права. Во всех этих странах публикуются судебные отчеты, из которых можно получить информацию о прецедентах. Следует, однако, подчеркнуть, что в разных странах даже одной правовой семьи судебный прецедент применяется по-разному. Правило прецедента в Англии, например, связано следующими положениями: - решения, вынесенные палатой лордов, обязательны для всех судов; - решения, принятые Апелляционным судом, обязательны как для всех нижестоящих судов, так и для самого этого суда (кроме уголовного права); - решения, принятые Высоким судом, обязательны для низших судов и, не будучи строго обязательными, имеют большое значение и обычно используются как руководство различными отделениями Высокого суда и Судом Короны. В СШ^ правило прецедента не действует так жестко в силу особенностей федеративного устройства страны. Во-первых, Верховный суд СШ^ и верховные суды штатов не обязаны следовать собственным решениям и могут изменить свою практику. Во-вторых, штаты независимы, и правило прецедента относится к компетенции лишь в пределах судебной системы конкретного штата. Известны судебные решения, принятые в наше время, которые основывались на прецедентах XIX в. Так, позиция английского Апелляционного суда (Court of Appeal) по проблеме иммунитета государственных морских судов основывается на решении по делу “The Parlement Belege”, вынесенному в 1890 г. Суть его заключалась в том, что морское почтовое судно, принадлежащее Бельгийскому правительству, столкнулось с британским судном. Суд вынес решение об отказе в иске на основании иммунитета имущества, принадлежащего иностранному государству. Авторитет прецедента не утрачивается с течением времени. Фактическая сила прецедента с годами даже возрастает, и суды не склонны отвергать давние прецеденты, если только они не явно ошибочны. Прецедент может быть отвергнут либо законом, либо вышестоящим судом. В последнем случае считается, что отменяемое прежнее решение было вынесено в результате неверного понимания права, а заключенная в нем правовая норма как бы никогда не существовала. Подводя итог вышеизложенному, можно сделать вывод о том, что хотя в количественном отношении договор сегодня явно вытесняет другие источники международного морского права, обычай всегда играл и продолжает играть важную роль как источник права. Судебный прецедент как источник международного морского права характерен для англоамериканской доктрины права. В российской же системе права по своей сути близки к прецеденту Постановления Пленумов Верховного и Высшего Арбитражного судов Российской Федерации по отдельным вопросам правоприменения.

Споры юридического характера, как общее правило, должны передаваться сторонами в Международный Суд, который является главным судебным органом ООН. Создание Международного Суда ООН явилось реализацией п.

1 ст. 33 Устава ООН в части организации судебного разбирательства как одного из мирных средств разрешения международных споров. Международный Суд действует в соответствии со Статутом, прилагаемым к Уставу ООН и образующим его неотъемлемую часть. Все члены ООН являются участниками Статута и обязаны выполнять решения Международного Суда по тому делу, в котором они являются сторонами. Однако юрисдикция Суда не является обязательной, то есть к ведению Суда относятся только те дела, которые передаются ему сторонами, и все вопросы, специально предусмотренные Уставом ООН или действующими договорами и конвенциями. Суд состоит из 15 членов, причем в его составе не может быть двух граждан одного и того же государства (член Суда действует в личном качестве). Члены Суда избираются Генеральной Ассамблеей и Советом Безопасности сроком на 9 лет. Они не могут исполнять никаких политических или административных обязанностей и не могут посвящать себя никакому другому занятию профессионального характера. За время с его создания в 1946 г. Суд рассмотрел более 120 дел, 80 % из которых - это споры между государствами, а 20 % - просьбы о вынесении консультативных заключений, представленные органами или специализированными учреждениями ООН. Более половины дел касается территориальных и пограничных споров. Значительное число связано с морскими спорами и вопросами, касающимися морского права. Другая группа дел связана с вопросами государственной юрисдикции и дипломатического и консульского права. Самые важные споры касались утверждений о незаконном применении силы. Кроме того, к Суду обращаются просьбы вынести решение по претензиям коммерческого характера или претензиям частноправового характера к одному государству, которое поддерживает другое государство. Раздел 2 части XV Конвенции 1982 г.

также предусматривает Международный Суд ООН как одну из обязательных процедур урегулирования морских споров, влекущих за собой обязательные решения. За все время существования Международного Суда ООН на его рассмотрение было передано значительное число морских споров: это споры в связи с юрисдикцией в отношении рыболовства; разграничением морских пространств; делимитацией исключительной экономической зоны и континентального шельфа; с правом установления специального режима судоходства в отдельных проливах и другие. Морские споры связаны, как правило, с рыболовством или так называемыми экономическими зонами, которые, как считается, содержат энергетические ресурсы, такие, как нефть и природный газ, находящиеся в спорных морских районах (например, континентальный шельф, территориальное море). Для соответствующих государств их экономические интересы зачастую имеют чрезвычайно важное значение. Однако некоторые споры касаются других вопросов: свобода открытого моря и международных проливов, права государства флага, право на проход и право на разведку ресурсов. Что касается практики Международного Суда по разрешению морских споров, то можно назвать следующие дела, которые им были рассмотрены: - спор между Албанией и Великобританией относительно права свободного прохода через пролив Корфу 1948 г.; - спор ФРГ - Дания, ФРГ - Нидерланды о делимитации континентального шельфа в Северном море 1969 г.; - спор Исландия - Великобритания, Исландия - ФРГ о юрисдикции в области рыболовства 1972 г.; - спор между Тунисом и Ливией о делимитации континентального шельфа в заливе Габес 1982 г.; - спор между Ливией и Мальтой в связи с определением границ континентальных шельфов 1985 г. Спор между Албанией и Великобританией об инциденте в проливе Корфу возник в связи с подрывом на минах двух британских военных кораблей, проходивших через территориальные воды Албании в проливе Корфу 22 октября 1946 г. Суда получили повреждения, часть их экипажей погибла, некоторые члены команд получили увечья.

13 ноября 1946 г. северная часть пролива была разминирована английскими тральщиками без согласия на это правительства Албании и несмотря на его протесты. Спор рассматривался Международным Судом около двух лет. В специальном соглашении (третейской записи) от 25 марта 1948 г., на основе которого Суд признал себя компетентным в урегулировании этого спора, стороны просили его решить два вопроса: - несет ли Албания в соответствии с международным правом ответственность за взрыв, убытки и человеческие жертвы, явившиеся результатом этого взрыва, и возникает ли у нее обязательство компенсировать нанесенный ущерб; - нарушен ли суверенитет Албании тем, что военно-морской флот Великобритании находился в ее территориальных водах. В своем решении от 9 апреля 1948 г. Суд 11 голосами против 5 возложил на Албанию ответственность за инцидент, так как местные власти своевременно не предупредили британские суда о приближении к зоне, опасной для судоходства, из чего вытекает обязанность возместить убытки Великобритании. Суд также пришел к выводу, что пролив Корфу служит интересам международного судоходства, так как соединяет две части открытого моря и в течение длительного времени использовался торговыми и военными судами. Из этого следует, что Корфу является международным проливом, в котором военные корабли в мирное время имеют право мирного прохода без предварительного разрешения прибрежного государства. Вместе с тем Суд единогласно расценил действия Великобритании по разминированию северной части пролива как нарушение суверенитета Албании. Окончательно спор был урегулирован только в 1992 г., когда Албания согласилась выплатить Соединенному Королевству компенсацию, в то время как последнее обязалось вернуть албанское золото, хранившееся в сейфах «Бэнк оф Ингленд» со второй мировой войны [171]. В спорах между ФРГ и Данией; ФРГ и Нидерландами 1969 г. стороны просили Суд определить принципы и нормы международного права, которыми им надлежит руководствоваться при делимитации смежных частей континентального шельфа, расположенного между ними.

Собственно разграничение должно было осуществляться по соглашению между сторонами во исполнение решения Суда. Дания и Нидерланды, основываясь на положениях ст. 6 Конвенции о континентальном шельфе 1958 г., считали, что в качестве принципа делимитации должен быть использован принцип равного отстояния. ФРГ, отвергая этот принцип, настаивала на том, что делимитацию следует осуществлять на основе принципа справедливости и «равных долей». 20 февраля 1969 г. Суд 11 голосами против 6 вынес решение, в котором отметил, что основным принципом разграничения шельфа является соглашение между заинтересованными сторонами, и подчеркнул, что использование метода равного отстояния не является обязательным для сторон. Суд постановил, что континентальный шельф представляет собой «естественное продолжение сухопутной территории (государства) в море и под морскими водами» и что его делимитация должна осуществляться «по соглашению в соответствии с принципами справедливости и с учетом всех релевантных обстоятельств». В последующих решениях Суд изложил некоторые из этих принципов справедливости. Кроме того, несколько раз Суд осуществлял делимитацию континентальных шельфов, например, в следующих делах: Тунис - Ливия и Ливия - Мальта (континентальный шельф, 1982 и 1985 гг.); Канада - Соединенные Штаты (делимитация морской границы в районе залива Мэн, 1984 г.); и Дания против Норвегии (делимитация морского пространства в районе между Гренландией и островом Яан-Майен, 1993 г.). Деятельность Международного Суда внесла определенный вклад в дело содействия развитию морского права. Судебная практика Суда воодушевила составителей Конвенции о территориальном море и прилежащей зоне 1958 г. и Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. Нормы о мирном проходе и об обязательствах прибрежных государств, существование которых установил Суд, были включены в эти договоры. Суд также внес вклад в дело развития концепции континентального шельфа и установил метод определения его границ. Значительное число морских споров, возникающих между различными субъектами, принимающими участие в использовании Мирового океана, рассматривается не в международных судебных учреждениях, а в национальных судах того или иного государства. При этом у сторон морских споров возникают проблемы, связанные с необходимостью решения вопроса, в суде какого государства должен рассматриваться спор, и какое право подлежит применению при его разрешении. В различных государствах существуют разные критерии разграничения подсудности. Нормы, регулирующие вопросы подсудности, содержатся в национальном процессуальном законодательстве. В ряде государств отдельные правила определения подсудности содержатся и в нормах материального права.

В системе российского частного права особое место занимают отношения по торговому мореплаванию, специфика которых проявляется в том числе при разрешении споров, возникающих в этой сфере. Если существует возможность рассмотрения спора в российском арбитражном суде, необходимо заранее организовать документооборот так, чтобы сторона могла подтвердить существенные для нее обстоятельства надлежаще оформленными письменными доказательствами.

Специфика отрасли требует специальных знаний от судей

Отношения по торговому мореплаванию занимают особое место в системе российского частного права по нескольким причинам. Во-первых, этим отношениям свойственна особая специфика, поэтому и правовые акты, регулирующие эти отношения, отличаются большим своеобразием. В морском праве существуют институты, не известные ни одной другой отрасли права, применяются особые термины, используются специфические документы. Во-вторых, торговое мореплавание является отраслью, максимально открытой для влияния иностранных правовых систем. Международный характер торгового мореплавания отражается в его правовом регулировании, поэтому в российском морском праве имеется значительное число заимствований из иностранных правовых систем. Специфика торгового мореплавания проявляется и в процессе разрешения споров, возникающих в этом виде деятельности. При разрешении таких споров в российский судах возникает целый ряд типичных проблем, некоторые из которых анализируются в настоящей работе.

Общей проблемой разрешения споров, связанных с торговым мореплаванием, является отсутствие соответствующей специализации в арбитражных судах либо ее недостаточность. Далеко не во всех регионах имеются «транспортные» судебные составы. В Арбитражном суде г. Москвы один из судебных составов специализируется на рассмотрении дел, связанных с перевозкой, в том числе международной. Однако морское право – это не только перевозка. Это и вопросы строительства, купли-продажи, регистрации судов, аренды (бербоут- и тайм-чартер), управления судами (шип-менеджмента), морского страхования и др. Наряду с традиционными источниками права, такими как Кодекс торгового мореплавания РФ («КТМ РФ»), существуют и более «экзотические» источники, например, Йорк-Антверпенские правила – свод обычаев, согласно которым производится распределение убытков по общей аварии. Учитывая серьезную загруженность арбитражных судов, судьям, не имеющим специальных познаний в области морского права, бывает сложно разобраться во всех нюансах дела. В то же время вряд ли можно ожидать создания в арбитражных судах судебных составов, специализирующихся на морском праве, поскольку процент «морских» дел в российских арбитражных судах невелик. Выходом из положения может стать передача морских споров на рассмотрение специализированному арбитражу в области морского права. В России наиболее авторитетным органом в этой сфере является Морская арбитражная комиссия при Торгово-промышленной палате.

В источниках права любое государствовыражает и закрепляет собственную волю с целью регулирования поведения субъектов. В международных отношениях правила, содержащиеся в официальных документах, представляют собой согласованную волю стран – участников. Правовое оформление она находит в международных конвенциях, международных обычаях, рекомендациях международных организаций, судебных решениях международных судов.

Статья 38 Статута Международного суда в части 1 гласит:

Суд, который обязан решать переданные ему споры на основании международного права, применяет:

а) международные конвенции, как общие, так и специальные, устанавливающие правила, определенно признанные спорящими государствами;

b) международный обычай как доказательство всеобщей практики, признанной в качестве правовой нормы;

с) общие принципы права, признанные цивилизованными нациями;

d) с оговоркой, указанной в статье 59[5], судебные решения и доктрины наиболее квалифицированных специалистов по публичному праву различных наций в качестве вспомогательного средства для определения правовых норм.[6]

Основными источниками международного морского права являются международные конвенции. Инициаторами принятия таких конвенций являются международные организации. А именно, Организация Объединенных Наций, Международная морская организация и др.

В зависимости от объема регулируемых правоотношений международные конвенции подразделяются на: общие и специальные.

Общие международные конвенции призваны регулировать более широкий спектр прав и обязанностей участников в сфере использования Мирового океана и морского дна, специальные – решают более узкий, специфический круг вопросов этого правового регулирования.

Специальные конвенции – это документы, регулирующие специфические правоотношения в области международного морского права, например, в области сохранения анадромных (идущих на нерест в пресные водоемы) видов рыб. А именно, Конвенция о сохранении запасов анадромных видов в северной части Тихого океана от 11 февраля 1992 года. А также, Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства от 10 марта 1988 года, Конвенция о найме и трудоустройстве моряков (Конвенция 179) от 22 октября 1996 года, Международная конвенция о спасании от 28 апреля 1989 года, Международная Конвенция о морских залогах и ипотеках от 6 мая 1993 года, Конвенция о социально-бытовом обслуживании моряков в море и порту (Конвенция 163) от 8 октября 1987 года и др.

Международные обычаи представляют собой согласованную волю государств, сложившуюся на практике в правила, которые приобретают силу правовой нормы. Обычаи – это правила, многократно применяемые, обусловленные самой жизнью, выживанием. Многие из них существуют в неизменном виде веками, какие-то формализируются, то есть включаются в тексты правовых документов – конвенций. Многие конвенции и, в частности, Конвенция по морскому праву 1982 г. обращается к обычаям в выражениях «общепринятые международные правила, процедуры и практика», «общепринятые руководящие принципы».

Несмотря на большое количество договоров, конвенций и других юридических документов, заключаемых субъектами международного морского права, значение обычного права все еще велико. Наряду с конвенциями, международные обычаи относятся к основным источникам международного морского права.

Неосновными, вспомогательными источниками международного морского права являются рекомендации международных организаций. Безусловно, такие международные документы не имеют обязательного характера, однако, бывают весьма актуальными в случае пробелов в нормативном регулировании.

Например, в настоящее время в национальном законодательстве отсутствует правовая регламентация охраны подводного культурного наследия. Проблему представляет и сложность определения предметов, которые относятся к подводному культурному наследию, нет четкой терминологической базы. А ведь сохранение и исследование ценностей, скрытых под водой открывают новые возможности для изучения, а также использования этих предметов в образовательных и культурных целях.

Подводные объекты, представляющие культурное наследие, бесценны в духовном, научном, археологическом, этнографическом, образовательном, техническом, а также в патриотическом и туристическом плане. Эти предметы составляют цивилизационное богатство любого государства. Они – носители информации об исторических событиях давних времен: укладе жизни, пристрастиях в искусстве, способах ведения войн, пережитых стихийных бедствиях. Демонстрация шедевров в музеях различных стран, возможность их приобретения в частные коллекции, а, нередко, и незаконное присвоение и хищение требуют правовой регламентации. Юридическое обеспечение их сохранения, определения права собственности на такие предметы является важной задачей юридической науки и практики.

Отчасти, данную задачу призвана решить Рекомендация ЮНЕСКО «О мерах, направленных на запрещение и предупреждение незаконного вывоза, ввоза и передачи права собственности на культурные ценности» (принята в г. Париже 19 ноября 1964 на 13-ой сессии Генеральной конференции ЮНЕСКО). В разделе первом она дает определение культурных ценностей – «движимое и недвижимое имущество, имеющее большое значение для культурного достояния каждой страны, такие предметы, как произведения искусства и архитектуры, рукописи, книги и другие предметы, представляющие интересы с точки зрения искусства, истории или археологии, этнологические документы, типичные образцы флоры и фауны, научные коллекции и важные коллекции книг и архивных документов, в том числе музыкальные архивы. Каждое государство-член должно установить критерии, наиболее подходящие, по его мнению, для определения находящихся на его территории культурных ценностей, которые имеют большое значение.[8]

В качестве источников международного морского права особо необходимо отметить судебные решения международных судов.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: