Судебная практика как источник гражданского процессуального права

Обновлено: 27.03.2024

! В юридической литературе выделяется три варианта судебной практики:

1) практика, представляющая собой опыт применения законодательства судами первого и второго звена, выраженный в их решениях по конкретным делам, решениях мировых судей; Эти судебные акты однозначно не имеют нормативного значения, по поводу их роли дискуссии в принципе нет.

2) решения высших судебных органов по конкретным делам, связанных с толкованием и применением права, когда в правоприменительной практике отсутствует однозначное понимание (толкование) правовых норм;

Именно к решениям и постановлениям высших судебных инстанций, связанных с толкованием и применением права в основном относитсяполемика по поводу юридического статуса судебной практики, признания или непризнания ее источником права. Практику таких решений ряд авторов именуют прецедентной.

! Позиция сторонников. По мнению некоторых авторов (Жуйков и др.) в России имеется потребность и возможность перехода к праву судебных прецедентов, под которыми понимаются (для судов общей юрисдикции) постановления Верховного Суда РФ по конкретным делам, что в значительной степени способствовало бы обеспечению правильного и единообразного применения федерального законодательства всеми судами Российской Федерации и облегчило бы их работу

! С точки зрения закона такие акты не имеют нормативного характера, и пока их нормативная сила – лишь предмет дискуссий в науке.

3) практика применения законодательства, содержащаяся в особых актах центральных судебных органов, в которых данная практика обобщенно формулируется в виде предписаний нижестоящим судам.

Согласно ст.126 КРФ ВС РФ дает разъяснения по вопросам судебной практики. Однако они не «руководящие» (каковыми были по закону разъяснения ВС РСФСР). Вместе с тем, в соответствии с ч.2 ст.390 ГПК РФ указания вышестоящего суда о толковании закона обязательны для суда, вновь рассматривающего дело. Вопрос о нормативной силе Постановлений Пленума ВС РФ дискуссионный.

! Позиция сторонников. Эти акты имеют нормативный характер, подлежат неоднократному применению и принудительному осуществлению, а также преодолевают пробелы в правовом регулировании.Судебная практика, по мнению авторов, в современных условиях довольно часто становится источником права. Суды просто вынуждены на основе аналогии закона или аналогии права вырабатывать процедуры рассмотрения некоторых категорий дел.

! Позиция противников. Судебное нормотворчество противоречит принципу законности и не соответствует действительному назначению судебных органов. По их мнению, руководящие разъяснения высшей судебной инстанции, касаются ли они раскрытия содержания отдельных процессуальных норм, их конкретизации, детализации или преодоления пробелов в правовом регулировании с использованием аналогии закона или права, являются только актами толкования норм права. Такая позиция наиболее точно отражает и юридический, и фактический статус судебной практики в отечественной правовой системе

! С формально юридической точки зрения высшая судебная инстанция не имеет нормотворческих полномочий. Иное противоречило бы Конституции РФ, провозглашающей принцип разделения властей и определяющей функции каждой из ветвей власти.

! С фактической стороны суждение о том, что при преодолении пробелов в гражданском процессуальном праве посредством применения аналогии закона или права судебная практика становится источника права, недостаточно обоснованное.

В общем учебник стоит на той позиции, что судебными актами не создается новых норм, а лишь расширяется сфера применения уже существующих норм. Кроме того, обязательная сила Постановлений Пленума придана сейчас лишь таковым ВАС РФ. Для ПП ВС РФ такой нормы нет, формально, они не являются источниками права. Поэтому значение судебной практики можно определить следующим образом:

! разъяснения высшей судебной инстанции в части толкования, и применения правовых норм обеспечивают единство судебной практики в РФ;

! в процессе судебной правоприменительной деятельности выявляются пробелы действующего законодательства; ! судебной практикой проверяется эффективность правовых норм, обнаруживается потребность в совершенствовании отдельных нормативных предписаний;

! обобщение и анализ судебной практики позволяет выявить закономерности и тенденции развития правоприменительной деятельности, определить пути ее совершенствования.__

Правотворчество органов судебной власти традиционно является предметом научных споров в рамках романо-германской правовой традиции. При этом обычно обсуждаются такие вопросы, как понятие судебной практики, обязательность выработанных ею правоположений, возможность осуществления правотворческой деятельности судами разного уровня, признание судебной практики, пусть и с рядом оговорок, источником права.В странах романо-германской правовой системы относительно судебной практики придерживаются иных установок, чем в странах общего права. В основном они сводятся к следующему:

- формально все суды наделены равными полномочиями и не связаны решениями друг друга;

- решения одного суда не является обязательными для другого суда, в том числе в рамках одной подсистемы судебных органов;

- решения вышестоящих судов, не являются обязательными для нижестоящих судов при рассмотрении аналогичных дел;

- использование судом и сторонами по делу ссылок на позиции вышестоящих судебных инстанций не является обязательным и осуществляется в силу их убедительности;

- судьи не формулируют право, а лишь корректируют его, давая то или иное толкование закона.

В России, в общем и целом относящейся к романо-германской правовой семье, доминирующая правовая доктрина отрицает судебное правотворчество. Компетенция суда сводится исключительно к применению права.

Советская теория права всегда исходила из постулата, что судебная практика не является источником права. С.Л. Зивс подчеркивал, что обратное противоречило бы «принципу подзаконности судебной деятельности. Правотворческая деятельность суда с неизбежностью умаляет значение закона» . По мнению И.Б. Новицкого, «в советском государстве не может быть места для судебного прецедента.

Советский суд является проводником и стражем законности, он должен строго следить за тем, чтобы общие нормы закона (и подзаконных актов) неукоснительно соблюдались всеми гражданами, должностными лицами, учреждениями и прежде всего самим судом» . Считалось, что в законодательного процесса при формировании правовых норм есть возможность учесть гораздо больше факторов, чем это способен сделать суд при рассмотрении конкретного дела, а высшие судебные органы осуществляют исключительно надзор за деятельностью нижестоящих судов, обеспечивая единство применения законов.

В современных условиях данный подход сохраняет свои доминирующие позиции, подкрепляясь новым доводом: судебная практика не может являться источником права, ибо это противоречит принципу разделения властей. Однако, представляется, что правотворческая функция судов вполне совместима с конституционным принципом разделения властей. Судебная власть формирует правоприменительную практику (соответствующие правила) в процессе разрешения конкретных спорных ситуаций, рассматриваемых в рамках общих норм закона, и не претендует на узурпацию прерогатив законодательной власти по установлению абстрактных общеобязательных норм. Напротив, признание за отдельными органами судебной власти правотворческой функции способно обеспечить большую «эластичность» и эффективность законодательных предписаний.

Однако статус источника права не может признаваться за решение суда любой инстанции (содержащимися в нем правоположениями). Правотворческой функцией должны обладать только высшие суды Российской Федерации.

В последние годы российская судебная практика демонстрирует функционирование актов высших судебных органов в качестве источников права. Суды нижестоящих инстанций в своих решениях постоянно ссылаются на судебные акты, разъяснения и постановления пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ.

Е.Б. Абросимова отмечает, что «…постановления Пленума Верховного Суда РФ обладают признаками источника права:

1) являются способом внешнего выражения права;

2) выступают способом закрепления нормы;

3) принимаются уполномоченным на то органом Российского государства;

4) содержат именно нормы права, выраженные в абстрактной форме, адресованные неограниченному числу лиц;

5) рассчитаны на многократное применение;

6) подлежат обязательному опубликованию, иными словами обладают признаками нормативного акта, подзаконного характера».

В связи с этим целесообразно законодательно признать правотворческие функции за высшими судебными органами, в частности за Верховным Судом РФ и Высшим Арбитражным судом РФ. Такое правотворчество уже фактически существует. Косвенно нормотворческая функция судов закреплена в АПК, где указано, что судебное решение может быть отменено судом надзорной инстанции в случае нарушения единообразия толкования и применения норм права . Кроме того, в соответствии ФЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации» по вопросам своего ведения Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ принимает постановления, обязательные для арбитражных судов в Российской Федерации.

Разъяснения и постановления высших судов является вторичным или производным источником права; они основываются на законе, конкретизируют и дополняют его с учетом реальных гражданско-правовых отношений. Придание постановлениям и разъяснениям Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ статуса источника права не будет противоречить принципу разделения властей, умалять роль Конституции РФ, федеральных конституционных законов и федеральных законов в системе источников права Российской Федерации. Высшие суды не могут иметь право непосредственно изменять закон, но функция толкования, предполагающая в случае необходимости возможность корректировки и конкретизации правовых норм, должна быть за ними признана.

Судебная практика неизбежно сопряжена с расширительным или ограничительным толкованием высшими судами Российской Федерации неясных законодательных положений, преодоление пробелов в законодательстве. В рамках требования единообразия судебной практики в качестве источника права должны рассматриваться только разъяснения и постановления пленумов Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда РФ, представляющие собой, в том числе, консолидированное мнение высших судов, в отношении однотипных решений, принятых судами низших инстанций по конкретным делам.

Процессы глобализации и интеграции, происходящие в мире (особенно в европейских странах), определяют направления развития права. В настоящее время можно отметить взаимопроникновение и сращивание англосаксонского и романо-германского права. Так, в английской правовой системе наряду с судебной практикой большое значение приобретает статутное право.

Вложенные файлы: 1 файл

Судебная практика как источник гражданского процессуального права РФ.doc

Судебная пра ктика как источник гражданского процессуального права РФ /

Шундеева, Т. Н.

Полный текст документа:
Шундеева Татьяна Николаевна.

Судебная практика как источник гражданского процессуального права РФ

Процессы глобализации и интеграции, происходящие в мире (особенно в европейских странах), определяют направления развития права. В настоящее время можно отметить взаимопроникновение и сращивание англосаксонского и романо-германского права. Так, в английской правовой системе наряду с судебной практикой большое значение приобретает статутное право. С другой стороны, в странах континентальной Европы судебная практика становится источником права. Например, во Франции из толкователя законов судебная практика превратилась в источник права, хотя и дополнительный, или, как говорят французские авторы, в «источник в рамках закона». Решения Кассационного Суда, Государственного Совета, Конституционного Совета в определенной степени начинают играть роль, близкую английскому прецеденту. [1] Рассматриваемые явления повлияли, в том числе, и на тенденции развития источников гражданского процессуального права нашей страны.

В Российской Федерации также по сравнению с предшествующими периодами значительно возросло влияние судебной практики в правоприменительной деятельности. Впрочем, это обусловлено помимо вышеназванных факторов еще и другими объективными причинами, к которым можно отнести проведение судебной реформы, обновление законодательной базы, появление новых видов споров и т.д. Кроме того, использование судебной практики в случае пробельности и дефектности законодательства позволяет эффективно и оперативно урегулировать возникшую ситуацию.

Российская Федерация относится к странам континентальной правовой семьи, для которой судебный прецедент не характерен: он является основным источником права для стран англосаксонской правовой системы. Соответственно непосредственно, прямо судебная практика не признается источником права, хотя определенные шаги в этом направлении есть: ч. 4 ст. 170 АПК РФ устанавливает, что в мотивировочной части решения суда могут содержаться ссылки на постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ по вопросам судебной практики. Императивная норма ч.1 ст.11 ГПК РФ устанавливает, что суд обязан разрешать гражданские дела на основании Конституции Российской Федерации, международных договоров Российской Федерации, федеральных конституционных законов, федеральных законов, нормативных правовых актов Президента Российской Федерации, нормативных правовых актов Правительства Российской Федерации, нормативных правовых актов федеральных органов государственной власти, конституций (уставов), законов, иных нормативных правовых актов органов государственной власти субъектов Российской Федерации, нормативных правовых актов органов местного самоуправления. Суд разрешает гражданские дела, исходя из обычаев делового оборота в случаях, предусмотренных нормативными правовыми актами. Однако суды в процессе своей правоприменительной деятельности применяют акты органов судебной власти именно как источник права: можно встретить ссылки на Постановления Пленума Верховного Суда в мотивировочной части решений судов.

В связи с этим вопросы о правовой природе, значении судебной практики, ее месте в национальной правовой системе, роли в структуре источников отдельных отраслей, в частности отрасли гражданского процессуального права, становятся предметом дискуссий. В современной юридической литературе (при том, как в научной, так и в учебной) на эти вопросы нет однозначного ответа.

Традиционной является точка зрения о том, что акты высших судебных инстанции являются актами судебного толкования норм права и к источникам права не относятся. Такой позиции придерживается Треушников М.К.: « Разъяснения Пленума Верховного Суда РФ по гражданским делам не являются источниками права, но помогают уяснить смысл норм права и обеспечивают их единообразное их понимание и применение». [2]

Загайнова С.К. указывает в своей работе, что Верховный Суд РФ в своих постановлениях занимается интерпретацией действующего законодательства, а именно раскрывает смысл, содержание действующего законодательства, истолковывает нормы права. Поскольку данные интерпретации публикуются для всеобщего обозрения и нижестоящим судам довольно часто направляются обобщения судебной практики по конкретным категориям дел, то нижестоящие суды относятся к таким разъяснениям как к рекомендациям, имеющим высокую степень авторитетности. [3]

В последнее время все чаще встречается мнение о том, что судебную практику следует рассматривать в качестве источника гражданского процессуального права. Однако и здесь среди достаточно авторитетных мнений не наблюдается единства.

В. Жуйков, заместитель Председателя Верховного Суда РФ, отмечает, что недостатки и пробелы в праве были и всегда будут, как бы законодатель не хотел или не умел принимать необходимые законы. Ведь предусмотреть все отношения, требующие законодательного регулирования, просто невозможно. Особенно ярко это проявляется в период кардинального обновления законодательного массива и в ситуациях, когда роль судебной практики в целом и как источника права, в частности, значительно повышается. Ученый предлагает официально признать судебную практику Верховного Суда РФ по конкретным делам источником права. [4]

Эту позицию разделяет и Нешатаева Т.Н.: «создание общеобязательных правил поведения – свойство генетически присущее судебной власти. Судебная власть как одна из ветвей власти не может существовать без возможности правового воздействия на действительность». [5]

Более осторожный подход к этим вопросам обнаруживает Ярков В.В., по мнению которого, многолетние научные споры, являются ли постановления Пленума Верховного Суда РФ, судебная практика источниками гражданского процессуального права, основываются на том, что процессуалисты пытаются подвести различные формы проявления судебной практики к нормам права или судебному прецеденту. При этом судебная практика может играть роль своеобразного и самостоятельного источника гражданского процессуального права: не нормативно-правового источника, а источника дальнейшего развития отрасли права. В соответствии со сказанным в качестве источников гражданского процессуального права предлагается рассматривать как нормативно-правовые (о которых речь шла выше), так и судебные акты. [6] В соответствии с чем, можно сделать вывод, что ученый не признает за судебной практикой функцию правового регулирования.

Думается, чтобы разобраться в данной проблематике, целесообразно подробнее остановиться на обосновании сторонников традиционной позиции своей точки зрения.

Во-первых, сторонники традиционной позиции ссылаются на ст.10 Конституции РФ, в соответствии с которой государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Указывают на то, что целью, смыслом такого разделения является сохранения гарантий свободы, господства права над государством с тем, чтобы не допустить замены демократии всевластием одной ветви власти. Разделение властей соответствует логике функционирования государства, в котором обеспечивается верховенство права: законодательная власть принимает нормы права, т.е. общие правила поведения, подлежащие применению к различным случаям, а судебная власть в случае возникновения споров по поводу соответствия конкретного факта правовой норме, управомоченная судить о соответствии или несоответствии праву определенного факта, действия (бездействия), выносит решения, обеспечиваемые принудительной силой государства. [7] Думается, этот аргумент не вполне убедителен. Вероятно, очевиден тот факт, что в реальной жизни идеальная модель разделения властей не существует. Как правило, происходит в той или иной степени доминирование одной из ветвей власти, и склонность к узурпации обнаруживается на практике вовсе не у судебной, а у исполнительной власти. При этом обоснованность издания подзаконных актов исполнительной властью не оспаривается.

Во-вторых, противники признания судебной практики источником гражданского процессуального права отрицают обязательный характер разъяснений Пленума Верховного Суда РФ: «Нельзя заставить нижестоящие суды подчинятся таким постановлениям, поскольку в соответствии со ст. 120 Конституции РФ судьи независимы и подчиняются только закону. Судьи в своей деятельности руководствуются лишь законом, интерпретация которого содержится в постановлении Пленума. Обязателен для судьи закон, а не рекомендации по его применению. Эти рекомендации имеют силу авторитета, но не являются общеобязательными». [8] Здесь можно отметить, что автор, ссылаясь на норму ст.120 Конституции РФ толкует ее слишком буквально, ведь разрешая спор, суд не может не учитывать помимо закона положения подзаконных актов, касающихся реализации конкретных норм закона. Ст. 126 Конституции РФ устанавливает, что Верховный Суд РФ дает разъяснения по вопросам судебной практики. Отсутствие в ст.126 Конституции РФ указания на обязательный характер разъяснений Верховного Суда также не о чем не говорит, поскольку давать необязательные разъяснения может кто угодно кому угодно, и упоминать об этом в Конституции было бы совершенно излишне. Такое упоминание означает именно то, что данные разъяснения обязательны. [9]

В качестве аргумента называется опасение по поводу возможного произвола судов в случае признания судебной практики источником гражданского процессуального права. Но, на наш взгляд, именно отсутствие прямой легализации таит в себе большую опасность, т.к. создает преграды для осуществления контроля за соответствием актов высших судебных инстанций принципам, содержанию, целям и задачам законодательства.

Указывается также как обоснование традиционной позиции тот факт, что Постановления Пленума Верховного Суда РФ обязательны только для ограниченного круга субъектов, которые в той или иной степени связаны с осуществлением правосудия. Те же категории, которые никакого отношения к правоприменительной деятельности судебных органов не имеют, а их преобладающее большинство, остаются за пределами того круга лиц, которые могут использовать постановления в своей деятельности. [10] На наш взгляд, данный аргумент, по крайней мере, по отношению к гражданскому процессуальному праву несостоятелен, т. к. все субъекты гражданского процесса связаны с отправлением правосудия.

В рамках данной полемики затрагивается также вопрос о соотношении в постановлениях Пленумов правопримененительного и правотворческого начал. Дело в том, что ряд ученых рассматривают акты толкования как результат исключительно правоприменительной деятельности, отрицают допустимость содержания в них каких-либо новых норм. Так, по мнению Амосова С.М., история разных государств дает примеры практики, когда под видом толкования провозглашались новые нормы. Но режим твердой законности и нормальный правопорядок исключают смешение правотворческого и праворазъяснительного процессов. Задачей правоприменителя или интерпретатора является одно – уяснить для себя и пояснить другим содержание воли, выраженной в праве. Данный принцип налагает на властные органы, наделенные правом толкования законов, исключительную ответственность в соблюдении очень тонкой грани между правотворчеством и правоприменением. [11] Противоп оложной точки зрения придерживается Жуйков В., который отмечает, что суд, выполняя свои обязанности, устраняет недостатки, пробелы и противоречия в законодательстве. В то же время суд просто вынужден создавать право, иначе его деятельность будет не просто неэффективной, а приведет к результатам, которых общество от него совсем не ждет. Суд не будет защищать права, а, наоборот, будет способствовать нарушению этих прав. [12] Еще Братусь С.Н. и Венгеров А.Б. обращали внимание на то, что хотя общеизвестно, что федеральные законы конкретизируют нормы Конституции, однако нельзя же считать единственным «настоящим» источником права только последнюю, а законы лишь официальным нормативным толкованием. [13]

Автор данного доклада разделяет последнюю позицию. На наш взгляд, нельзя свести роль суда к роли лишь интерпретатора актов законодательства. Суд не может отказать в рассмотрении дела, сославшись на пробельность, коллизионность, иные дефекты законодательства, регламентирующего отношения сторон в возникшем споре. Правотворчество суда в таких случаях просто необходимо. Результатом такого правотворчества будет выступать, по сути, акт с элементами толкования права, т.к. законодательные акты здесь используются лишь опосредованно. Исходя из высказанного, можно выделить два вида толкования актов законодательства:

1) непосредственное толкование;

2) опосредованное толкование

При непосредственном толковании в деятельности суда преобладает правоприменительный характер, а при опосредованном - правотворческий.

Таким образом, представляется целесообразным легализовать судебную практику как источник гражданского процессуального права в части разъяснений и обобщений высших судебных инстанций. Решение по отдельно взятому делу источником права не является.

Судебная практика – это особый источник гражданского процессуального права. Она занимает подчиненное положение в структуре источников гражданского процессуального права по отношению к законодательным актам: не должна противоречить принципам, целям и задачам законодательства, а также его содержанию. Судебная практика как источник права носит вспомогательный, компенсаторный характер: применяется в случае отсутствия нормы закона.

[1] Теория государства и права: Учебник. / Под ред. А.С.Пиголкина. – М.: Юрайт-Издат, 2005. – С. 380-389.

[2] Гражданский процесс: Учебник. 3-е изд., испр. и доп./ Под ред. М.К. Треушникова. – М.: ООО «Городец – издат», 2000. – С. 32.

[3] Зайганова С.К. Судебный прецедент: проблемы правоприменения. – М.: Издательство НОРМА, 2002. - С. 152.

[4] Жуйков В. «Судебная защита прав граждан и юридических лиц»: М.: Юридическое бюро «Городец», 1997. – С.143–188.

[5] Нешатаева Т.Н. К вопросу об источниках права – судебном прецеденте и доктрине. // Вестник ВАС РФ - 2000 - №5 – С. 110.

[6] Гражданский процесс: Учебник (Отв. ред. проф. В.В. Ярков). - М.: Волтерс Клувер, 2004. – С.18.

[7] Улетова Г.Д. Современное исполнительное производство: новые источники. // Научные труды. Российская академия юридических наук. Выпуск 3. В 3 томах. Том 2. М.: Изд. Группа «Юрист», 2003. – С. 39.


Рассматриваются вопросы возможности и необходимости отнесения судебной практики по гражданским делам к источникам российского права. Автор указывает на положительные и отрицательные моменты правоприменительной деятельности.

Н.Н. Ткачева,

Рассматриваются вопросы возможности и необходимости отнесения судебной практики по гражданским делам к источникам российского права. Автор указывает на положительные и отрицательные моменты правоприменительной деятельности.

Ключевые слова: судебная практика, гражданское дело, источники гражданского процессуального права.

To the Problem of Attribution of Court Practice in Civil Cases to the Sources of Civil Procedure

Natal’ja N. Tkachjova,

In the article considers the questions on the possibility and necessity of the attribution of court practice in civil cases to the sources of Russian law are examined. The author points out positive and negative aspects of law enforcement activities.

Keywords: judicial practice, civil case, sources of civil procedure.

О немаловажной роли судебной практики, ее значении и влиянии на развитие норм гражданского процессуального права, об отнесении ее к источнику гражданского процессуального права не раз упоминалось в работах многих ученых-процессуалистов [11, с. 83; 16]. Однако, говоря о судебной практике, как правило, ученые рассматривают вопрос об отнесении к источникам гражданского процессуального права только решений Конституционного Суда РФ, постановлений Пленумов Верховного и Высшего Арбитражного судов РФ. Данная позиция обусловлена прежде всего тем, что правовая реальность базируется лишь на тех судебных постановлениях, в которых идет речь о правоположениях, выработанных путем более или менее длительного и единообразного применения закона [2, с. 11].

Вопрос об отнесении судебной практики нижестоящих федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей к источникам гражданского процессуального права почти не исследовался. Данный факт невозможно признать положительным, так как практически во всех монографиях, учебниках, научных статьях используется термин «судебная практика» [3, 10, 12], к которой в том числе относится и судебная практика федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей. Судебная практика рассматривается в качестве своеобразной категории «правосудие в действии», объективного проявления действия норм материального и процессуального права, вида правоприменительной практики, получившей свое обозначение от органа (суда), применяющего правовые нормы. Иными словами, судебная практика есть опыт судебного правоприменения в масштабе страны. В понятие «судебная практика» включаются все судебные постановления, выносимые всеми федеральными судами, то есть судебными инстанциями различных уровней [18, с. 165].

В.В. Ярков убежден, что судебной практикой является деятельность судов любого уровня по применению норм процессуального и материального права, объективно существующая в соответствующих процессуальных актах (определениях, постановлениях, решениях, протоколе судебного заседания) [19, с. 55]. Однако не все ученые придерживались и придерживаются такого мнения.

Так, С.Н. Братусь заявлял, что необходимо со всей решительностью отвергнуть мысль о том, что к судебной практике относится любое решение, определение кассационной или надзорной инстанции или даже сумма решений по конкретной группе дел [15, с. 8]. Согласиться с данной позицией не представляется возможным. Мы разделяем точку зрения А.В. Цихоцкого и В.В. Яркова, поскольку судебная практика по гражданским делам представляет собой результат деятельности по осуществлению правосудия судами всех звеньев судебной системы в Российской Федерации, начиная от вынесения решения по конкретному делу судом первой инстанции и заканчивая разъяснениями Пленума Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ. В какой бы форме не осуществлялось правосудие, судебное решение выносится именем Российской Федерации [1, с. 33]. Поэтому возможно и логично отнести к судебной практике и практику нижестоящих федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей.

Судебная практика федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей по гражданским делам занимает не последнее место в общей системе судебной практики по гражданским делам в РФ, что в свою очередь требует дополнительного исследования.

22 декабря 2008 года был принят Федеральный закон № 262-ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации» (далее — Закон № 262-ФЗ). Широкий доступ к информации о судебной практике являлся одним из основных условий судебной реформы, несмотря на то, что для нашей страны с континентальной системой права, где источником прав является закон, опубликование судебных постановлений несвойственно. Реализация норм данного закона подразумевала более простой путь к достижению единообразия судебной практики, приведение ее в соответствие с международными стандартами судебной защиты, а также возможность как ученым, так и практикам наиболее полно использовать материалы судебной практики в своей профессиональной деятельности и проверять ее соответствие указанным критериям. Закон № 262-ФЗ по своей сути произвел прорыв в области открытости судебной деятельности, поскольку ранее ознакомиться с судебными актами могли только участники судопроизводства и исключительно по делу, в котором они участвовали.

Закон № 262-ФЗ заставил судей посмотреть под другим углом на то, что и как они делают. Так, одним из непростых вопросов при реализации указанного закона был вопрос о качестве судебных актов, подлежащих размещению в сети Интернет. Под термином «качество» понимается в данном случае не только законность и обоснованность судебных постановлений, соответствие их требованиям процессуального законодательства, но и правильное оформление судебных актов с точки зрения соблюдения норм русского языка, юридической техники.

Между тем принятие Закона № 262-ФЗ выявило неготовность некоторых судей к новым правилам работы. Так, в марте 2013 года судья Дорогомиловского суда г. Москвы Н. Минор ушла в отставку. Одной из причин, по которой судья покинула свой пост, проработав в статусе судьи чуть более года (была назначена Указом Президента РФ от 17.01.2012 № 75 «О назначении судей районных судов»), оказалось неисполнение требований Закона № 262-ФЗ. За весь период работы на рассмотрение к ней поступило 1291 заявление, было рассмотрено 937 дел и только 88 ее решений были опубликованы на сайте суда [17]. Т.В. Чукавина отмечает, что организацию опубликования судебных актов судьи Арбитражного суда Свердловской области прошли еще в 2005 году. Переход судей к опубликованию своих решений в сети Интернет не был связан с открытым сопротивлением со стороны судей [4].

Отметим, что при составлении судебных актов допускаются не только описки и явные арифметические ошибки, которые могут случаться при изложении решения суда (ст. 200 Гражданского процессуального кодекса РФ 2002 года, далее — ГПК РФ), но также и ошибки процессуального характера.

Так, Хвалынский городской суд Саратовской области вынес решение о признании недействительным завещания от 06.05.1992 года, составленного Н. в отношении принадлежащего ему домовладения, в соответствии с которым 1/2 доли (южная часть дома) передается М. (племяннице), 1/2 доли (северная часть дома) — супруге М., и признании за М. права собственности на 3/4 доли домовладения [8]. При рассмотрении дела в судебном заседании не присутствовал ни истец, ни ответчик, что является грубейшим нарушением международных стандартов судебной защиты, однако в решении судья указала, что истец в судебном заседании поддержала заявленные требования, а ответчик в судебном заседании пояснила, что с исковыми требованиями не согласна. Отнести данный факт к описке представляется затруднительным, так как в данном случае налицо игнорирование норм российского процессуального законодательства и требований международных стандартов судебной защиты к изложению решения суда.

Между тем, по мнению отдельных правоведов, судьи тратят больше времени на исключение персональной информации из судебных решений, чем на вынесение самого решения [7]. Например, публикация на сайте проходит в таком виде: « между истцом и ответчиком был заключен договор добровольного страхования автотранспортных средств — автомобиля на условиях Автокаско «Хищение + Ущерб» со страховой суммой покрытия в размере 1700000 рублей, сроком на 1 год» [9]. Публикация решений в том виде, в котором они сегодня представлены на сайтах судов, противоречит принципу гласности судебного разбирательства (ст. 10 ГПК РФ). Если судебные процессы открыты, то и публиковать в Интернете целесообразно решения полностью, без каких-либо исключений, за исключением судебных актов, не подлежащих опубликованию, которые указаны ч. 5 ст. 15 Закона № 262-ФЗ.

Т.С. Иванова считает, что фактически происходит обессмысливание значительной части информации, изложенной в судебных актах, представленных на сайтах судов. Получается, что реализация принципа открытости правосудия привела к абсурду, а усилия потрачены напрасно [13, с. 39—52]. Наличие судебной практики по той или иной категории дел не является свидетельством того, что нормы материального и процессуального права были применены верно. Также нередки в судебной практике случаи, когда по делам одной и той же категории, при сходных фактических обстоятельствах выносятся совершенно разные судебные постановления. Поэтому каждый раз, обращаясь к судебной практике, необходимо помнить, что это всего лишь результат правоприменительной деятельности судьи, возможно, ошибочной.

В.В. Молчанов отмечает, что судебную практику следует рассматривать как элемент правовой системы, участвующий в правовом регулировании, который относится не к правотворчеству, а к применению права [5, с. 59]. Иной точки зрения придерживается П.А. Гук. По его мнению, судебная власть осуществляет не только функцию правосудия, как одна из ветвей государственной власти, но и функцию своеобразного судебного правотворчества [6, с. 3]. С данной позицией автора трудно согласиться. Во-первых, термин «своеобразное судебное правотворчество» не закреплен в Конституции РФ, не предусмотрен иными нормативными правовыми актами, поэтому непонятно, о каком своеобразии идет речь. Во-вторых, суд в соответствии с системой разделения властей в Российской Федерации и международными стандартами судебной защиты не создает нормы права, а применяет их при рассмотрении и разрешении конкретных гражданских дел. Иное понимание и толкование норм Конституции РФ и международных стандартов судебной защиты приведет к искажению и неправильному применению существующих процессуальных норм.

Судебная практика является результатом правосудия и измерить эффективность последнего можно только путем обобщения судебной практики [18, с. 163]. В свою очередь судебная практика выступает показателем не только эффективности правосудия и критерием его соответствия международным стандартам судебной защиты, но и своеобразным двигателем в области реформирования действующего законодательства. При изучении, анализе и обобщении судебной практики выявляются пробелы и коллизии в праве, препятствующие эффективной защите нарушенных прав и охраняемых законом интересов граждан и организаций. В связи с этим перед законодателем ставятся задачи по совершенствованию действующего законодательства. Решая поставленные задачи, законодатель тем самым способствует защите нарушенных прав заинтересованных лиц, обеспечивая доступность и повышая качество судебной защиты, приводя деятельность по осуществлению правосудия в соответствие с международными стандартами судебной защиты.

Связь юридической науки и практики в широком смысле состоит как в том, что практика является критерием истинности и правильности научных выводов, так и в том, что практика ставит перед наукой определенные задачи, выдвигает проблемы, требующие научного решения. Также юридическая наука на основе теоретических исследований формулирует и обосновывает различного рода практические правила государственно-правовой деятельности (правила юридической техники: составления нормативных актов, систематизации законодательства и т.д.) [14, с. 37].

Таким образом, можно сделать однозначный вывод о том, что при таких обстоятельствах весьма сомнительна возможность отнесения практики нижестоящих федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей к источникам гражданского процессуального права. Тем не менее она имеет большое значение в совершенствовании источников гражданского процессуального права и должна учитываться законодателем при разработке его норм.

1. Абдулин Р.С. Правовое положение мирового судьи и основные направления его организационной деятельности // Цивилист. 2010. № 3. С. 24—34.

2. Безина А.К. Судебная практика и развитие советского трудового законодательства. — Казань, 1971. 132 с.

3. Боннер А.Т. Судебный прецедент в российской правовой системе // Российский ежегодник гражданского и арбитражного процесса. 2004. № 3. С. 151—161.

5. Гражданский процесс: учеб. / под ред. М.К. Треушникова. — М., 2003. — 720 с.

6. Гук П.А. Судебный прецедент как источник права: автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Саратов, 2002. — 30 с.

7. Дело № 2-1873/2012. Архив Октябрьского районного суда г. Саратова, 2012.

8. Дело № 2-2/2008. Архив Хвалынского городского суда Саратовской области, 2009.

9. Дело № 2-376/2013. Архив Октябрьского районного суда г. Саратова, 2013.

10. Демичев А.А., Исаенкова О.В. Нетрадиционные источники гражданского процессуального права // Частноправовые проблемы взаимодействия материального и процессуального права: мат. междунар. науч.-практ. конф. — Ульяновск, 2006. С. 7—11.

11. Жилин Г.А. Правосудие по гражданским делам: актуальные вопросы: моногр. — М., 2010. — 576 с.

12. Загайнова С.К. Судебный прецедент: проблемы правоприменения. — М., 2002. — 176 с.

13. Иванова Т.С. Федеральный закон № 262-ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации»: трудоправовой аспект. Практика судов общей юрисдикции по индивидуальным трудовым спорам в свободном доступе // Трудовое право. 2010. № 7. С. 39—52.

14. Проблемы теории государства и права: учеб. / под ред. С.С. Алексеева. — М., 1979. — 282 с.

15. Судебная практика в советской правовой системе / под ред. С.Н. Братуся. — М., 1975. — 328 с.

16. Судебная практика как источник права: сб. ст. / Б. Н. Топорнин, Э. Серверэн, К. Гюнтер и др. — М., 2000. — 160 с.

18. Цихоцкий А.В. Теоретические проблемы эффективности правосудия по гражданским делам. — Новосибирск, 1997. — 392 с.

19. Ярков В.В. Статус судебной практики в России: некоторые вопросы // Тенденции развития гражданского процессуального права России: сб. науч. ст. — Спб., 2008. С. 49—68.

1 Исследование выполнено при поддержке Министерства образования и науки Российской Федерации, соглашение № 14.В37.21.1015.

Чтобы получить короткую ссылку на статью, скопируйте ее в адресной строке и нажмите на "Укоротить ссылку":

Процессы глобализации и интеграции, происходящие в мире (особенно в европейских странах), определяют направления развития права. В настоящее время можно отметить взаимопроникновение и сращивание англосаксонского и романо-германского права. Так, в английской правовой системе наряду с судебной практикой большое значение приобретает статутное право.

Вложенные файлы: 1 файл

Судебная практика как источник гражданского процессуального права РФ.doc

Судебная пра ктика как источник гражданского процессуального права РФ /

Шундеева, Т. Н.

Полный текст документа:
Шундеева Татьяна Николаевна.

Судебная практика как источник гражданского процессуального права РФ

Процессы глобализации и интеграции, происходящие в мире (особенно в европейских странах), определяют направления развития права. В настоящее время можно отметить взаимопроникновение и сращивание англосаксонского и романо-германского права. Так, в английской правовой системе наряду с судебной практикой большое значение приобретает статутное право. С другой стороны, в странах континентальной Европы судебная практика становится источником права. Например, во Франции из толкователя законов судебная практика превратилась в источник права, хотя и дополнительный, или, как говорят французские авторы, в «источник в рамках закона». Решения Кассационного Суда, Государственного Совета, Конституционного Совета в определенной степени начинают играть роль, близкую английскому прецеденту. [1] Рассматриваемые явления повлияли, в том числе, и на тенденции развития источников гражданского процессуального права нашей страны.

В Российской Федерации также по сравнению с предшествующими периодами значительно возросло влияние судебной практики в правоприменительной деятельности. Впрочем, это обусловлено помимо вышеназванных факторов еще и другими объективными причинами, к которым можно отнести проведение судебной реформы, обновление законодательной базы, появление новых видов споров и т.д. Кроме того, использование судебной практики в случае пробельности и дефектности законодательства позволяет эффективно и оперативно урегулировать возникшую ситуацию.

Российская Федерация относится к странам континентальной правовой семьи, для которой судебный прецедент не характерен: он является основным источником права для стран англосаксонской правовой системы. Соответственно непосредственно, прямо судебная практика не признается источником права, хотя определенные шаги в этом направлении есть: ч. 4 ст. 170 АПК РФ устанавливает, что в мотивировочной части решения суда могут содержаться ссылки на постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ по вопросам судебной практики. Императивная норма ч.1 ст.11 ГПК РФ устанавливает, что суд обязан разрешать гражданские дела на основании Конституции Российской Федерации, международных договоров Российской Федерации, федеральных конституционных законов, федеральных законов, нормативных правовых актов Президента Российской Федерации, нормативных правовых актов Правительства Российской Федерации, нормативных правовых актов федеральных органов государственной власти, конституций (уставов), законов, иных нормативных правовых актов органов государственной власти субъектов Российской Федерации, нормативных правовых актов органов местного самоуправления. Суд разрешает гражданские дела, исходя из обычаев делового оборота в случаях, предусмотренных нормативными правовыми актами. Однако суды в процессе своей правоприменительной деятельности применяют акты органов судебной власти именно как источник права: можно встретить ссылки на Постановления Пленума Верховного Суда в мотивировочной части решений судов.

В связи с этим вопросы о правовой природе, значении судебной практики, ее месте в национальной правовой системе, роли в структуре источников отдельных отраслей, в частности отрасли гражданского процессуального права, становятся предметом дискуссий. В современной юридической литературе (при том, как в научной, так и в учебной) на эти вопросы нет однозначного ответа.

Традиционной является точка зрения о том, что акты высших судебных инстанции являются актами судебного толкования норм права и к источникам права не относятся. Такой позиции придерживается Треушников М.К.: « Разъяснения Пленума Верховного Суда РФ по гражданским делам не являются источниками права, но помогают уяснить смысл норм права и обеспечивают их единообразное их понимание и применение». [2]

Загайнова С.К. указывает в своей работе, что Верховный Суд РФ в своих постановлениях занимается интерпретацией действующего законодательства, а именно раскрывает смысл, содержание действующего законодательства, истолковывает нормы права. Поскольку данные интерпретации публикуются для всеобщего обозрения и нижестоящим судам довольно часто направляются обобщения судебной практики по конкретным категориям дел, то нижестоящие суды относятся к таким разъяснениям как к рекомендациям, имеющим высокую степень авторитетности. [3]

В последнее время все чаще встречается мнение о том, что судебную практику следует рассматривать в качестве источника гражданского процессуального права. Однако и здесь среди достаточно авторитетных мнений не наблюдается единства.

В. Жуйков, заместитель Председателя Верховного Суда РФ, отмечает, что недостатки и пробелы в праве были и всегда будут, как бы законодатель не хотел или не умел принимать необходимые законы. Ведь предусмотреть все отношения, требующие законодательного регулирования, просто невозможно. Особенно ярко это проявляется в период кардинального обновления законодательного массива и в ситуациях, когда роль судебной практики в целом и как источника права, в частности, значительно повышается. Ученый предлагает официально признать судебную практику Верховного Суда РФ по конкретным делам источником права. [4]

Эту позицию разделяет и Нешатаева Т.Н.: «создание общеобязательных правил поведения – свойство генетически присущее судебной власти. Судебная власть как одна из ветвей власти не может существовать без возможности правового воздействия на действительность». [5]

Более осторожный подход к этим вопросам обнаруживает Ярков В.В., по мнению которого, многолетние научные споры, являются ли постановления Пленума Верховного Суда РФ, судебная практика источниками гражданского процессуального права, основываются на том, что процессуалисты пытаются подвести различные формы проявления судебной практики к нормам права или судебному прецеденту. При этом судебная практика может играть роль своеобразного и самостоятельного источника гражданского процессуального права: не нормативно-правового источника, а источника дальнейшего развития отрасли права. В соответствии со сказанным в качестве источников гражданского процессуального права предлагается рассматривать как нормативно-правовые (о которых речь шла выше), так и судебные акты. [6] В соответствии с чем, можно сделать вывод, что ученый не признает за судебной практикой функцию правового регулирования.

Думается, чтобы разобраться в данной проблематике, целесообразно подробнее остановиться на обосновании сторонников традиционной позиции своей точки зрения.

Во-первых, сторонники традиционной позиции ссылаются на ст.10 Конституции РФ, в соответствии с которой государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Указывают на то, что целью, смыслом такого разделения является сохранения гарантий свободы, господства права над государством с тем, чтобы не допустить замены демократии всевластием одной ветви власти. Разделение властей соответствует логике функционирования государства, в котором обеспечивается верховенство права: законодательная власть принимает нормы права, т.е. общие правила поведения, подлежащие применению к различным случаям, а судебная власть в случае возникновения споров по поводу соответствия конкретного факта правовой норме, управомоченная судить о соответствии или несоответствии праву определенного факта, действия (бездействия), выносит решения, обеспечиваемые принудительной силой государства. [7] Думается, этот аргумент не вполне убедителен. Вероятно, очевиден тот факт, что в реальной жизни идеальная модель разделения властей не существует. Как правило, происходит в той или иной степени доминирование одной из ветвей власти, и склонность к узурпации обнаруживается на практике вовсе не у судебной, а у исполнительной власти. При этом обоснованность издания подзаконных актов исполнительной властью не оспаривается.

Во-вторых, противники признания судебной практики источником гражданского процессуального права отрицают обязательный характер разъяснений Пленума Верховного Суда РФ: «Нельзя заставить нижестоящие суды подчинятся таким постановлениям, поскольку в соответствии со ст. 120 Конституции РФ судьи независимы и подчиняются только закону. Судьи в своей деятельности руководствуются лишь законом, интерпретация которого содержится в постановлении Пленума. Обязателен для судьи закон, а не рекомендации по его применению. Эти рекомендации имеют силу авторитета, но не являются общеобязательными». [8] Здесь можно отметить, что автор, ссылаясь на норму ст.120 Конституции РФ толкует ее слишком буквально, ведь разрешая спор, суд не может не учитывать помимо закона положения подзаконных актов, касающихся реализации конкретных норм закона. Ст. 126 Конституции РФ устанавливает, что Верховный Суд РФ дает разъяснения по вопросам судебной практики. Отсутствие в ст.126 Конституции РФ указания на обязательный характер разъяснений Верховного Суда также не о чем не говорит, поскольку давать необязательные разъяснения может кто угодно кому угодно, и упоминать об этом в Конституции было бы совершенно излишне. Такое упоминание означает именно то, что данные разъяснения обязательны. [9]

В качестве аргумента называется опасение по поводу возможного произвола судов в случае признания судебной практики источником гражданского процессуального права. Но, на наш взгляд, именно отсутствие прямой легализации таит в себе большую опасность, т.к. создает преграды для осуществления контроля за соответствием актов высших судебных инстанций принципам, содержанию, целям и задачам законодательства.

Указывается также как обоснование традиционной позиции тот факт, что Постановления Пленума Верховного Суда РФ обязательны только для ограниченного круга субъектов, которые в той или иной степени связаны с осуществлением правосудия. Те же категории, которые никакого отношения к правоприменительной деятельности судебных органов не имеют, а их преобладающее большинство, остаются за пределами того круга лиц, которые могут использовать постановления в своей деятельности. [10] На наш взгляд, данный аргумент, по крайней мере, по отношению к гражданскому процессуальному праву несостоятелен, т. к. все субъекты гражданского процесса связаны с отправлением правосудия.

В рамках данной полемики затрагивается также вопрос о соотношении в постановлениях Пленумов правопримененительного и правотворческого начал. Дело в том, что ряд ученых рассматривают акты толкования как результат исключительно правоприменительной деятельности, отрицают допустимость содержания в них каких-либо новых норм. Так, по мнению Амосова С.М., история разных государств дает примеры практики, когда под видом толкования провозглашались новые нормы. Но режим твердой законности и нормальный правопорядок исключают смешение правотворческого и праворазъяснительного процессов. Задачей правоприменителя или интерпретатора является одно – уяснить для себя и пояснить другим содержание воли, выраженной в праве. Данный принцип налагает на властные органы, наделенные правом толкования законов, исключительную ответственность в соблюдении очень тонкой грани между правотворчеством и правоприменением. [11] Противоп оложной точки зрения придерживается Жуйков В., который отмечает, что суд, выполняя свои обязанности, устраняет недостатки, пробелы и противоречия в законодательстве. В то же время суд просто вынужден создавать право, иначе его деятельность будет не просто неэффективной, а приведет к результатам, которых общество от него совсем не ждет. Суд не будет защищать права, а, наоборот, будет способствовать нарушению этих прав. [12] Еще Братусь С.Н. и Венгеров А.Б. обращали внимание на то, что хотя общеизвестно, что федеральные законы конкретизируют нормы Конституции, однако нельзя же считать единственным «настоящим» источником права только последнюю, а законы лишь официальным нормативным толкованием. [13]

Автор данного доклада разделяет последнюю позицию. На наш взгляд, нельзя свести роль суда к роли лишь интерпретатора актов законодательства. Суд не может отказать в рассмотрении дела, сославшись на пробельность, коллизионность, иные дефекты законодательства, регламентирующего отношения сторон в возникшем споре. Правотворчество суда в таких случаях просто необходимо. Результатом такого правотворчества будет выступать, по сути, акт с элементами толкования права, т.к. законодательные акты здесь используются лишь опосредованно. Исходя из высказанного, можно выделить два вида толкования актов законодательства:

1) непосредственное толкование;

2) опосредованное толкование

При непосредственном толковании в деятельности суда преобладает правоприменительный характер, а при опосредованном - правотворческий.

Таким образом, представляется целесообразным легализовать судебную практику как источник гражданского процессуального права в части разъяснений и обобщений высших судебных инстанций. Решение по отдельно взятому делу источником права не является.

Судебная практика – это особый источник гражданского процессуального права. Она занимает подчиненное положение в структуре источников гражданского процессуального права по отношению к законодательным актам: не должна противоречить принципам, целям и задачам законодательства, а также его содержанию. Судебная практика как источник права носит вспомогательный, компенсаторный характер: применяется в случае отсутствия нормы закона.

[1] Теория государства и права: Учебник. / Под ред. А.С.Пиголкина. – М.: Юрайт-Издат, 2005. – С. 380-389.

[2] Гражданский процесс: Учебник. 3-е изд., испр. и доп./ Под ред. М.К. Треушникова. – М.: ООО «Городец – издат», 2000. – С. 32.

[3] Зайганова С.К. Судебный прецедент: проблемы правоприменения. – М.: Издательство НОРМА, 2002. - С. 152.

[4] Жуйков В. «Судебная защита прав граждан и юридических лиц»: М.: Юридическое бюро «Городец», 1997. – С.143–188.

[5] Нешатаева Т.Н. К вопросу об источниках права – судебном прецеденте и доктрине. // Вестник ВАС РФ - 2000 - №5 – С. 110.

[6] Гражданский процесс: Учебник (Отв. ред. проф. В.В. Ярков). - М.: Волтерс Клувер, 2004. – С.18.

[7] Улетова Г.Д. Современное исполнительное производство: новые источники. // Научные труды. Российская академия юридических наук. Выпуск 3. В 3 томах. Том 2. М.: Изд. Группа «Юрист», 2003. – С. 39.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: