Судебная практика гражданско правовая ответственность

Обновлено: 23.04.2024

Налог на профессиональный доход — весьма привлекательная форма ведения бизнеса. Необязательно регистрировать ИП, низкие ставки налога, минимум документооборота с ФНС, да еще и организован весь процесс через приложение на смартфоне.

Для исполнителей риски в работе гораздо ниже, чем у заказчиков: последние, если не соблюдают определенные правила, могут пострадать финансово.

Для компаний-заказчиков преимущество сотрудничества с самозанятыми заключается в том, что происходит значительная экономия на обязательных платежах (в отличие от привлеченных по ГПХ физлиц без специального статуса за самозанятого не нужно платить страховые взносы), отсутствует отчетность.

Но с момента введения режима в качестве эксперимента в 2019 году начались злоупотребления при его использовании . Уже есть сложившаяся судебная практика.

Сервис Qugo предназначен для работы с самозанятыми исполнителями. Все процессы на платформе отлажены и происходят в соответствии с действующим законодательством. Электронный документооборот, безопасная сделка, проверка статуса и работа с массовыми заданиями — это далеко не все возможности Qugo.

Задайте вопрос о платформе

Переквалификация договора

Из всего массива практики по налогу на профессиональный доход можно выделить одну главную ошибку заказчиков — неправильное оформление отношений с самозанятыми и переквалификация договоров ГПХ в трудовые .

Вводя данный режим, законодатель изначально понимал, что некоторые работодатели захотят сэкономить, расторгнуть со своими сотрудниками трудовые договоры и заключить гражданско-правовые как с самозанятыми. Поэтому и ввел одно серьезное ограничение: если работодатель привлекает самозанятых, с которыми у него были трудовые отношения, а с даты их увольнения прошло менее двух лет , то специальный налоговый режим применяться не будет ( п. 8 ч. 2 ст. 6 закона № 422-ФЗ ).

К сожалению, даже этого простого правила придерживаются не все.

Но договоры с исполнителями, которые соответствуют требованию ( т. е. никогда ранее не работали у заказчика или работали, но более двух лет назад ) проверяющие из ФНС все равно могут переквалифицировать в трудовые.

В соответствии с ч. 4 ст. 19.1 ТК признание гражданско-правовых отношений трудовыми влечет за собой установление их таковыми со дня начала выполнения работ по договору ГПХ .

Это значит, что перерасчет налоговых обязательств, социальных гарантий ( к примеру, предоставление отпуска ) произойдет не с момента, допустим, вынесения решения по налоговой проверке, а со дня заключения договора.

В отношении заказчика могут быть начислены недоимки по налогам и страховым взносам, а также штрафы и пени за их несвоевременную уплату. Если компания добровольно их погасить откажется, инспекция взыщет платежи принудительно — со счета в банке.

Также предусмотрена и административная ответственность за нарушение законодательства о труде и об охране труда ( ст. 5.27 и 5.27.1 КоАП ).

Судебная практика по данной категории споров стоит на стороне ФНС. Достаточно посмотреть постановление Первого Арбитражного апелляционного суда от 06.02.2020 по делу № А43-5895/2019, постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 08.07.2021 по делу № А33-36428//2018, постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 11.09.2020 № Ф03-3529/2020 и другие. Во всех делах судьи были единодушны.

Налоговики предупреждают, что выявление признаков трудовых отношений является основанием для проверки и привлечения работодателя к ответственности за нарушения трудового и налогового законодательства. И напоминают, что крайняя мера наказания в соответствии с КоАП предусматривает приостановление деятельности на срок до 90 суток .

Значит ли это, что с самозанятыми опасно работать? Совсем нет. Но нужно учесть судебную практику и рекомендации ФНС. Подробно об этом мы рассказывали здесь.

Что будет триггером для налоговиков — знаком, что заказчик может на самом деле являться работодателем:

Массовое заключение договоров с самозанятыми лицами в отношении деятельности, не предполагающей разовый характер. Например, вы нанимаете большое количество грузчиков, а у вас экспедиторская компания, которая подразумевает постоянное использование труда таких рабочих. В решении Московского городского суда от 10.02.2021 № 12-90/21 было указано, что заказчик был привлечен к ответственности из-за заключения 79 договоров с самозанятыми.
Отсутствие направленности деятельности самозанятого на конечный результат. Это значит, что вы указываете в договоре график работы, прописываете количество рабочих часов, перерывов, но не акцентируете внимание на том, какую именно работу или услугу вам должны оказать. Есть разница в том, чтобы написать « выполняет работу слесаря в период с 1 по 10 число ежедневно с 8 до 17 часов » и « выполняет слесарные работы по обработке металлических заготовок в количестве 10 штук, работа должна быть выполнена и сдана заказчику по акту сдачи-приемки в течение 10 дней со дня заключения договора ».
Передача самозанятому инструментов, материалов, сырья . Исключение — это, пожалуй, обработка ткани, когда самозанятый что-то из нее шьет, и другие аналогичные работы. Тогда сам материал вполне может передать заказчик.

Существуют и другие критерии, позволяющие отнести договор не к ГПХ, а к трудовым отношениям. Для налоговых органов и судов формальный статус физических лиц, а также наименование договора не значат ровным счетом ничего при отсутствии экономического обоснования сотрудничества. Об этом неоднократно напоминала ФНС в своих письмах.

Qugo — официальный партнер ФНС. Мы работаем только в правовых рамках и берем на себя проверку самозанятого (регистрации в налоговой, а также статуса на момент оплаты). Формируем уведомления для передачи в МВД для постановки на учет самозанятых-граждан ЕАЭС. Формируем полный пакет документов, по заключенной сделке, включая чеки и акты. Работать с Qugo не только удобно, но и безопасно.

Решение споров

Работа с самозанятыми, как и с любыми другими контрагентами сопряжена с финансовыми рисками. Что, если исполнитель взял аванс, не оказал услугу и пропал с деньгами? Или выполнил работы некачественно настолько, что пришлось привлекать других исполнителей для исправления недостатков?

В этом случае заказчик должен обратиться в суд. И тут перед ним встает вопрос — куда именно обращаться, какое законодательство регулирует подобные споры?

Договоры гражданско-правового характера, которые заключаются с самозанятыми, регулируются Гражданским кодексом . Но обратите внимание, что рассматривать споры с самозанятым будет суд общей юрисдикции, а не арбитражный суд !

Споры с сотрудниками также рассматривают суды общей юрисдикции, но не стоит считать, что в данном случае самозанятые приравниваются к обычным гражданам. Т. к. они ведут предпринимательскую деятельность, то и привлекать их к ответственности суд будет, основываясь на сложившейся бизнес-практике. Кроме того, ответственность самозанятый, как и ИП, несет всем своим имуществом ( ст. 24 ГК ).

Очень важно предусмотреть в договоре с исполнителем ответственность с отсылками к ГК, а не к Трудовому кодексу , это еще одна принципиальная ошибка заказчиков.

Например, нельзя указать, что за задержку выплаты вознаграждения исполнителю выплачиваются пени в размере указанном в статье 246 ТК , тут подойдет статья 330 ГК — о неустойке или 395 — о процентах за неисполнение обязательства.

Подведем итог

Не нужно бояться сотрудничества с самозанятыми. Главное, правильно оформить документы, учесть рекомендации ФНС и сложившуюся судебную практику.

Подписывайтесь на наш блог и читайте полезные материалы. Вы узнаете, как правильно выстроить работу с самозанятыми и не наделать ошибок.

ВС РФ в Определении от 14 июля 2020 г. N 306-ЭС20-2351 указал, что договорное условие о невозможности взыскивать штрафы является нарушением пределов свободы договора и потому ничтожно, поскольку освобождает от ответственности за умышленные нарушения.

Ряд аргументов ВС РФ, положенных в основу позиции, вполне себе заслуживает внимания, но некоторые высказывания заставляют задуматься и вызывают вопросы.

Само по себе построение ВС РФ цепочки рассуждений заставляет опасаться, что подобным образом судебная практика может любое договорное условие, которым стороны ограничивают ответственность (например, ограничивают убытки конкретным видом и суммой, т.п.), рассматривать как потенциально недействительное и неисполнимое. Однако такого быть не должно. Все –таки ВС РФ говорит о пределах свободы договора, а любое ограничение, в том числе судебная позиция, не могут толковаться расширительно.

Чтобы прокомментировать, опишу суть спора и позицию ВС РФ, разделив ее на смысловые фрагменты.

Спор возник из договора подряда и связан с оценкой договорного условия сторон об освобождении от ответственности. Истец (исполнитель, терминология спорного договора) обратился с требованием о взыскании задолженности по неоплаченным работам, а также процентов за пользование чужими денежными средствами на основании ст. 395 ГК РФ. Ответчик (заказчик) предъявил встречный иск о взыскании неосновательного обогащения и процентов по ст. 395 ГК РФ, мотивируя свою позицию тем, что подрядчик пользовался имуществом - нежилым помещением заказчика без правовых оснований и оплаты.

Суды всех инстанций удовлетворили первоначальный иск в части требования уплаты основного долга, в удовлетворении остальных требований, включая встречный иск, отказали. Суды посчитали, что при рассмотрении спора необходимо принимать во внимание буквальное значение условий договора, согласно пункту 4.8 которого в случае несвоевременной оплаты выполненных работ, исполнитель не вправе предъявлять заказчику штрафные санкции. На основании п. 1 ст. 421 ГК РФ о свободе договора, суды пришли к выводу, что сторонами не согласованы условия об ответственности заказчика в случае несвоевременной оплаты выполненных исполнителем работ, в связи с чем отказали во взыскании с заказчика процентов за пользование чужими денежными средствами по ст. 395 ГК РФ.

Определением ВС РФ судебные акты в части отказа во взыскании процентов по ст. 395 ГК РФ отменены по следующим мотивам.

1. Нарушение влечет применение мер ответственности, в том числе ст. 395 ГК РФ.

ВС РФ указал, что “Ненадлежащее исполнение обязательств влечет для должника негативные последствия. Целью применения гражданско-правовой ответственности является восстановление имущественных потерь кредитора, возникших в связи с нарушением должником своих обязательств. В случае неисполнения денежного обязательства мерой ответственности может выступать взыскание процентов за пользование чужими денежными средствами, начисленных на сумму долга. Такой способ защиты прав кредитора предусмотрен положениями пункта 1 статьи 395 ГК РФ”.

2. По общему правилу, либо договорная нейстойка, либо проценты по ст. 395 ГК РФ.

ВС РФ сослался на то, что “По общему правилу, если в договоре содержится условие о том, что за нарушение денежного обязательства начисляется неустойка, то кредитор имеет право на взыскание с должника именно договорной неустойки, при этом проценты за пользование чужими денежными средствами не подлежат взысканию (пункт 4 статьи 395 ГК РФ)”.

3. Намек на оценку природы ст. 395 ГК РФ через призму правил о неустойке.

Далее ВС РФ сослался на п. 1 ст. 330 ГК РФ о том, что “размер неустойки, суммы, которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, устанавливается договором сторон или определяется законом. Стороны соглашения обладают диспозитивными полномочиями при определении размера неустойки. Размер процентов, предусмотренных статьей 395 ГК РФ, определяется ключевой ставкой Банка России, действовавшей в соответствующие периоды. При этом предусмотрено, что эти правила применяются, если иной размер процентов не установлен законом или договором.

4. Основание оплаты процентов по ст. 395 ГК РФ = частные отношения + денежный характер.

Со ссылкой на п. 37 постановления Пленума ВС РФ от 24.03.2016 N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств" (ПП ВС № 7), ВС РФ напомнил, что “проценты по ст. 395 ГК РФ подлежат уплате независимо от основания возникновения обязательства (договора, других сделок, причинения вреда, неосновательного обогащения или иных оснований, указанных в ГК РФ). Применение положений статьи 395 ГК РФ в конкретных спорах зависит от того, являются ли спорные имущественные правоотношения гражданско-правовыми, а нарушенное обязательство - денежным (определение Конституционного Суда Российской Федерации от 19.04.2001 N 99-О)”.

5. Обусловленность пределов свободы договора запретом ГРУБОГО нарушения баланса интересов сторон.

Описав общие положения п. 1 ст. 421 ГК РФ о свободе договора, которая “включает в себя свободу заключать или не заключать договор, свободу выбирать вид заключаемого договора (включая возможность заключения смешанного или непоименованного договора), свободу определять условия договора по своему усмотрению”, ВС РФ сделал вывод: “юридическое равенство сторон предполагает, что подобная свобода договора не является абсолютной и имеет свои пределы, которые обусловлены, в том числе, недопущением грубого нарушения баланса интересов участников правоотношений.”

6. Подтверждение значимости концептуального постановления Пленума ВАС РФ № 16 + указание на обусловленность ПРЕДЕЛА ДИСПОЗИТИВНОСТИ существом законодательного нормирования.

Со ссылкой на п. 3 постановления Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 N 16 "О свободе договора и ее пределах" (далее - постановление Пленума N 16), ВС РФ сослался на необходимость при оценке и толковании условий договора учитывать существо нормы и целей законодательного регулирования, чтобы “определить пределы диспозитивности, в рамках которых в договоре может быть установлено условие об освобождении заказчика от предъявления к нему исполнителем штрафных санкций в случае несвоевременной оплаты оказанных услуг”.

7. Вывод об отсутствии безграничной свободы на исключение положений ст. 395 ГК РФ. Но…, как оказалось, речь о наличии умышленной вины.

ВС РФ не согласился с правильностью толкования договорного условия нижестоящими инстанциями, которые “ ссылались на правовые позиции, изложенные в пункте 1 постановления N 16, полагая, что стороны вправе исключить применение диспозитивной нормы к их правоотношениям, что также исключает применение ответственности, предусмотренной статьей 395 ГК РФ”. Основу несогласия составил аргумент об отсутствии “ достаточных оснований полагать, что заказчик обладает безграничной свободой усмотрения при формулировании им в договоре условия о собственной ответственности”.

Поэтому ВС РФ указал, что “в договоре подряда не может быть условия о полном освобождении заказчика от ответственности за нарушение им собственных обязательств (в том числе за просрочку оплаты) по его же умышленной вине. Данный вывод основан, прежде всего, на категоричном запрете на заключение предварительного соглашения об устранении или ограничении ответственности за умышленное нарушение обязательства, установленном в пункте 4 статьи 401 ГК РФ”.

8. Судя по всему, чтобы воспользоваться свободой договора, необходимо каждый раз доказывать отсутствие умышленной вины (?).

В конечном итоге, ВС РФ указал, что “Исключение ответственности должника за неисполнение денежного обязательства, предусмотренной положениями пункта 1 статьи 395 ГК РФ, в случае умышленного нарушения не может быть обосновано принципом свободы договора, поскольку наличие такого преимущества у одной из сторон договора грубо нарушает баланс интересов сторон, ведь в таком случае исполнитель не получает своевременного вознаграждения за оказанные услуги, однако заказчик не несет никакой имущественной ответственности за время просрочки”.

9. Противоположностью (?!) умышленной вины является МИНИМАЛЬНАЯ степень заботливости и осмотрительности. Знать бы только ее критерии.

Со ссылкой на п. 7 ПП ВС № 7 и, в частности, п.п. 1, 2 ст. 401 ГК РФ, ВС РФ указал, что “отсутствие умысла доказывается лицом, нарушившим обязательство”. Например, в обоснование отсутствия умысла должником, ответственность которого устранена или ограничена соглашением сторон, могут быть представлены доказательства того, что им проявлена хотя бы минимальная степень заботливости и осмотрительности при исполнении обязательства”.

10. Похоже, что ВС РФ сформулировал правило о недопустимости договорных условий об исключении/ ограничении ответственности по умолчанию?

С учетом изложенных выше аргументов ВС РФ указал, что “условие об исключении ответственности заказчика за просрочку оплаты оказанных ему услуг должно признаваться ничтожным (в случае, если заказчик полностью освобождается от какой-либо ответственности) либо толковаться ограничительно в системной взаимосвязи с положениями пункта 4 статьи 401 ГК РФ как не подлежащее применению к случаям умышленного нарушения заказчиком своих обязательств”.

Поэтому, по мнению ВС РФ, “пункт 4.8 договора не подлежит толкованию как освобождающий заказчика от ответственности в виде взыскания процентов за пользование чужими денежными средствами, предусмотренных пунктом 1 статьи 395 Кодекса, за нарушение сроков оплаты оказанных услуг. Судами не исследовались обстоятельства и не оценивались доказательства надлежащей степени заботливости и осмотрительности заказчика при исполнении обязательств по оплате. При таких обстоятельствах, у судов не имелось оснований для вывода о неприменении к заказчику мер гражданско-правовой ответственности в виде взыскания процентов за пользование чужими денежными средствами”.

В целом, если рассматривать позицию ВС РФ по частям, то с некоторыми отдельно взятыми суждениями вроде бы сложно не согласиться.

Например, ответственость в гражданских правоотношениях выполняет компенсаторную функцию и позволяет пострадавшей стороне воспользоваться правом потребовать компенсации /заглаживания причиненных “неудобств”. Логично.

О правовой природе неустойки (ст. 330 ГК РФ) и процентов по ст. 395 ГК РФ в доктрине существуют споры, но если отвлечься от нюансов, вполне можно согласиться с тем, что очень похожи проценты по ст. 395 ГК РФ на универсальную законную неустойку за нарушение любого денежного обязательства. В этом смысле основанием возникновения денежного требования могут послужить разные обстоятельства действительности.

Свобода договора в частности и автономия сторон частных отношений воообще не могут быть беспредельными, что обусловлено, в первую очередь, ограниченностью природы любой свободы (свобода/ право одного заканчивается там, где начинается свобода/право другого).

Совокупность принципов гражданского права обеспечиют необходимую систему сдержек и противовесов. В частности, принцип свободы договора ограничен принципом добросовестности. Эта идея закреплена в общем виде в п.п. 3, 4 ст. 1 ГК РФ, которая не только требует добросовестности при осуществлении любых прав и исполнении обязанностей, но и запрещает извлекать преимущества из любого недобросовестного поведения. Частным примером подобного баланса выступаются положения ст. 434.1 ГК РФ о преддоговорной ответственности, согласно которым нарушением считаются любые виды недобросовестного ведения переговоров.

Однако любое ограничение является исключение из общего правила о свободе договора. Поэтому если полагаться на смысл правового регулирования для целей толкования договора, то необходимо не подменять понятия.

Что вызывает вопросы в позиции ВС РФ?

Первое. В спорном договорном условии, как следует из изложенных обстоятельств дела, говорится только о невозможности взыскивать штрафы. О запрете требовать возмещения убытков в нем указания нет.

Вместе с тем, именно убытки являются общей мерой ответственности (ст. 15, 393 ГК РФ) и всегда позволяют обеспечить необходимое воздействие на нарушителя обязательства, если потерпевший решит таким правом воспользоваться (ст. 9 ГК РФ). Договорная неустойка и проценты по ст. 395 ГК РФ, особенно в контексте позиции ВС РФ, который рассматривает ст. 395 ГК РФ через положения о неустойке, являются специальными мерами ответственности.

Поэтому сомнителен общий посыл ВС РФ о том, что исключение договорным условием возможности взыскивать штрафы вообще освобождает от ответственности.

Второе. Почему вдруг такой упор именно на ничтожность спорного договорного условия? Согласно положениям п. 1 ст. 168 ГК РФ общим правилом является оспоримость сделки и, как следствие, части сделки (договорного условия).

Для ничтожности необходимо прямое указание закона либо установление посягательства на публичный интерес или интересы третьих лиц. Остается загадкой, что именно посягает в спорном условии о запрете в конкретных частных отношениях взыскивать штрафы на публичный интерес или права третьих лиц?

О ничтожности в законе говорится только в тех случаях, когда а) заранее заключено соглашение об устранении или ограничении ответственности за б) умышленное нарушение обязательства (п. 4 ст. 401 ГК РФ).

Положения п. 4 ст. 401 ГК РФ являются исключением из принципа свободы договора, поэтому они не толкуются расширительно. Это, на мой взгляд, означает, что если в договорном условии в конкретном договоре прямо не говорится, что “не допускается взыскивать штрафы за умышленное нарушение договорного обязательства”, то автоматически применение п. 4 ст. 401 ГК РФ сомнительно. Поскольку иначе любое условие о любом ограничении ответственности (что является распространенной практикой) по умолчанию становится ничтожным. А такой вывод абсурден. И это отвлекаясь от того, что закон запрещает именно заранее заключать соглашения об освобождении от ответственности за умышленное нарушение, а не вообще.

Иначе говоря, определение ВС РФ порождает вопрос к сторонам - заключая договор и включая в него условия об ограничении ответственности или об освобождении от нее в том или ином виде (например, через запрет взыскивать убытки при наличии договорных неустоек, через ограничения объема и вида убытков, т.п.), задумываетесь ли вы вообще о субъективной стороне вопроса и наличии вины, причем не просто вообще, а именно в умышленной форме?

Особенно учитывая, что вопрос форм вины в гражданском праве не разработан, поскольку обычно для привлечения к ответственности на началах вины ее форма не имеет значения, если только не установлены исключения (например, как при взаимодействии источников повышенной опасности), а большинство участников гражданского оборота являются предпринимателями и вообще несут ответственность на началах риска.

На мой взгляд, без прямого указания в договоре на запрет привлечения к ответственности за умышленную вину, сложно заподозрить всех в автоматическом освобождении именно от ответственности за умышленное нарушение, которое заранее оговорено.

В любом случае, с учетом сформулированной позиции ВС РФ необходимо учитывать, что судебный спор может преподнести сюрприз. Поэтому лучше дополнительно включать соответствующие пояснения в договор (например, что стороны не вправе взыскивать штрафы, если вина за нарушение выразилась в форме грубой или легкой неосторожности).

Третье. При всей оценочности принципа добросовестности, который ограничивает свободу договора, стандарт его толкования более - менее сформирован – это оценка последовательности поведения, сопоставление анализируемого события/ условия с типичным обстоятельством и “человеком из автобуса”.

То есть речь идет о том, что с т.з. добросовестности любое договорное условие должно оцениваться на предмет допустимости отклонения от любого другого похожего, типичного, стандартного условия. А для этого должен задаваться вопрос, как поступил бы на месте спорящих сторон любой другой разумный участник оборота?

В этом смысле предложенный ВС РФ критерий отклонения – ГРУБОЕ НАРУШЕНИЕ БАЛАНСА ИНТЕРЕСОВ СТОРОН - не понятно, как применять. Получается, что только произвольно. Поскольку что именно грубо нарушает баланс интересов в запрете взыскивать штрафы оценить сложно.

Это тем более так, если учесть, что для опровержения умышленной вины, по мнению ВС РФ, достаточно доказать, что была какая-то минимальная степень заботливости и осмотрительности. Если вообще допустить, что достаточно некой минимальной степени чего-то, то вряд ли одновременно в отношениях может быть “грубо ” нарушен баланс интересов.

Иначе говоря, лейтмотив определения ВС РФ - это ссылка на п. 4 ст. 401 ГК РФ и запрет именно на досрочне освобождение от ответственности за умышленное нарушение обязательства . Вывод относительно ничтожности простого условия, которым “просто запрещается взыскивать штрафы за просрочки”, выглядит не слишком убедительно, поскольку спорное договорное условие ВС РФ, по сути, “доконструировал” и “дописал” (учитывая изложенные в деле обстоятельства). На это толкование условий договора не рассчитано.

С практической точки зрения имеет смысл уделять особое внимание формулировкам об ограничении и освобождении от ответственности и, возможно, лишний раз оговариваться, на что конкретно рассчитано соответствующее условие.

В 2013 году Федеральный закон от 28.12.2013 № 421-ФЗ внес в ТК РФ статью 19.1, которая обозначила презумпцию трудовых отношений, то есть наделила суды правом признавать гражданско-правовые договоры трудовыми, если возникли сомнения. Изменения произошли давно, но вопрос разграничения двух видов договоров актуален до сих пор. Разберем наиболее показательные судебные процессы.

Суд против работодателя

Школа искусств приняла на работу вахтера-администратора и заключила с ним договор возмездного оказания услуг. Госинспекция по труду оштрафовала учреждение на 50 000 рублей за нарушение ч. 2 ст. 15 ТК РФ. Работодатель оспорил решение, но Пермский краевой суд оставил его без изменений (апелляционное решение Пермского краевого суда от 17.02.2016 по делу № 7-277-2016 (21–171/2016)).

Исполнитель постоянно находилась на рабочем месте, выполняла определенный вид работы, трудилась по графику сменности, на нее вели табель рабочего времени, услуги оплачивали ежемесячно.

Ранее с этой сотрудницей был заключен трудовой договор, по которому она исполняла те же самые функции и должностные обязанности, предусмотренные договором об оказании услуг.

Многие доказательства суд взял прямо из положений договора, где по сути прописаны трудовые составляющие:

Исполнитель обязуется обеспечивать контроль за сохранением материальных ценностей, принимать на хранение ключи от кабинетов, осуществлять их выдачу, совершать действия по предупреждению конфликтных ситуаций, получать и передавать входящую корреспонденцию, обеспечивать чистоту и порядок в помещениях, следить за экономным расходованием электроэнергии и воды, осуществлять функции гардеробщика и вахтера, выполнять инструкцию по охране труда и др. Все перечисленное описывает процесс работы, виды работ, трудовую функцию, но не результат.

В договоре определено место выполнения услуг — МАУ ДО г. Перми «ДШИ №. ».

Исполнителю установлен режим работы — сменный график работы: шестидневная рабочая неделя с 9:00 до 21:00, суббота с 9:00 до 20:00, воскресенье — выходной.

Пермский областной суд однозначно определил, что заключенный договор фактически регулирует трудовые отношения.

Предприятие ЖКХ заключило с физлицами договоры подряда на комплексное обслуживание и ремонт зданий и сооружений жилого фонда, содержание электросетей, сбор мусора и уборку придомовой территории, услуги слесаря-сантехника и пр. Исполнители выполняли работы лично, использовали средства и материалы заказчика, в договорах было указано конкретное место работы. Рассмотрев обращение ФСС РФ, суд признал отношения трудовыми (постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 27.05.2016 по делу № А75-6227/015). Свою позицию суд обосновал следующим:

Работники выполняют не разовые задания, а работы определенного рода, соответствующие видам работ, выполняемых штатными сотрудниками по трудовым договорам.

Выполнение работы физическими лицами производилось лично, за счет средств и материалов заказчика, в договорах указывалось конкретное место работы.

В договорах отсутствует конкретный объем работ, значение для сторон имел сам процесс труда.

Обратите внимание: договоры подряда в большей степени характеризуют гражданско-правовую сущность, объектом договора подряда является что-то видимое: построенное, отремонтированное и пр. Договоры оказания услуг во многом тяготеют к трудовым отношениям — услуги не всегда имеют какой-то материальный носитель, не предполагают овеществленного результата (например, информационные или консультационные услуги).

Все виды работ, оплаченные по договорам, были связаны с основной производственной деятельностью предприятия.

Оплата труда была гарантирована в определенной сумме, которая выплачивалась ежемесячно после подписания акта приема-передачи выполненных услуг.

В договоре есть положения о том, что предприятие контролирует работника и обеспечивает ему условия труда.

Вести учет движения персонала без нарушения трудового законодательства поможет Контур.Персонал.

Суд на стороне работодателя

Судебные решения, где работодатель сумел убедить суд в том, что договор регулирует именно гражданско-правовые отношения с исполнителем, в основном связаны со спорами с ФСС.

Компания заключила с физлицами договоры подряда на кирпичную кладку стен, уборку территории, строительно-монтажные и электромонтажные работы, охрану строящегося дома и пр. Оплата производилась только после подписания акта приема-сдачи выполненных работ по каждому виду и этапу работ отдельно.

ФСС требовал признать отношений трудовыми, однако работодатель представил несколько веских аргументов:

Спорные договоры содержат согласованные сторонами конкретные действия, которые должен совершить исполнитель (подрядчик): кирпичная кладка стен, внутренних и наружных, монтаж плит перекрытия и пр.

Все договоры предусматривают ограниченный срок их действия.

Важно! Срок выполнения работ — обязательное условие гражданско-правового договора, его отсутствие будет указывать на трудовые отношения.

Режим работы физических лиц условиями договора не определен, рабочее место не организовано.

Договоры предусматривали фиксированные суммы оплаты за выполненные работы, без указания тарифных ставок и должностных окладов.

Выплаченные по договорам суммы не были идентичными на протяжении всего спорного периода.

Организация выплачивала вознаграждение сотрудникам по договорам подряда через платежные ведомости, при этом в расчетных листках отдельной строкой отражались оплаты по договорам подряда.

Важно! Суд обращает внимание и на то, как оформлены сопутствующие документы: если в платежном документе написано «заработная плата» — отношения могут быть признаны трудовыми; если написано «оплата по договорам подряда» — гражданско-правовыми.

На основании представленных ответчиком аргументов суд пришел к выводу о гражданско-правовом характере правоотношений работодателя и исполнителей.

Суд принял во внимание еще несколько обстоятельств, которые не являются прямыми доказательствами гражданско-правового характера отношений, но о них не стоит забывать:

Акты выполненных работ подписаны после окончания работ, что свидетельствует о заинтересованности заказчика именно в конечном результате.
Работы по договору не связаны неразрывно с уставной деятельностью организации и, тем самым, не предполагают включение работника в производственную деятельность.
У организации не было ни необходимости, ни возможности содержать большой штат работников соответствующей должности, обеспечив всех постоянной работой.
Основание для заключения договоров — производственная необходимость одновременно осуществлять деятельность в разных районах города и отсутствие / недостаточное количество в штате сотрудников для данного вида деятельности.
Работодатель не обозначил в договоре свою обязанность контролировать соблюдение режима рабочего времени исполнителей.

Еще один спор организации с ФСС завершился в пользу работодателя. Суд не согласился с доводами ФСС, который признал гражданско-правовые договоры подряда трудовыми, доначислил взносы на социальное страхование и назначил штраф за неуплату сумм страховых взносов в результате занижения базы для их начисления.

Ведомство не сумело доказать суду, что физические лица выполняли работы по должности в соответствии со штатным расписанием организации-ответчика, получали за работу суммы, соответствующие размеру заработной платы согласно действующей системе оплаты труда, а также компенсационные и стимулирующие выплаты.

Свое решение отказать ФСС суд аргументирует следующим:

Договоры не содержат условий, обязывающих исполнителей соблюдать определенный режим работы и отдыха, подчиняться распоряжениям руководства. Отсутствуют и положения о дисциплинарной ответственности за некачественную работу.

Работодатель не знакомил исполнителей по спорным договорам с правилами внутреннего трудового распорядка.

По договору выполнялась не какая-то трудовая функция, а конкретная работа с перечислением действий, которые исполнитель обязуется совершить по заданию ответчика.

Принимая результат работы, организация оформляла акты приема-передачи, которые и стали основанием для оплаты труда исполнителей.

Важно, что длительный характер спорных договоров в этом случае не стал основанием для переквалификации их в трудовые. В примерах выше именно этот признак указан как один из аргументов в пользу признания отношений трудовыми.

Судебная практика довольно неоднозначна, решение по каждому случаю зависит от совокупности обстоятельств и от того, какую позицию займет судья. На приведенных в статье примерах вы можете увидеть, как на решение суда могут повлиять те или иные особенности взаимоотношений работодателя и исполнителя.

Подводя итог, стоит процитировать решение Верховного Суда РФ, где перечисляются отличия трудового договора от договора подряда. Это официальная позиция, которой должны руководствоваться все нижестоящие суды: «От трудового договора договор подряда отличается предметом договора, а также тем, что подрядчик сохраняет положение самостоятельного хозяйствующего субъекта, в то время как по трудовому договору работник принимает на себя обязанность выполнять работу по определенной трудовой функции (специальности, квалификации, должности), включается в состав персонала работодателя, подчиняется установленному режиму труда и работает под контролем и руководством работодателя; подрядчик работает на свой риск, а лицо, работающее по трудовому договору, не несет риска, связанного с осуществлением своего труда» (Определение Верховного Суда РФ от 25.09.2017 № 66-КГ17-10).

Об авторе: Светлана Головина — доктор юридических наук, профессор, заведующая кафедрой трудового права УрГЮУ

Главная Административное производство Порядок возбуждения и рассмотрения дел об административных правонарушениях в области РЦБ

Гражданско-правовая ответственность

Гражданско-правовая ответственностьГражданско-правовая ответственность является одной из форм принуждения, которая связана с применением санкций (или мер ответственности) имущественного характера, направленных на восстановление нарушенных прав и стимулирование нормальных отношений между участниками гражданского оборота. Применительно к рынку ценных бумаг речь идет о восстановлении нарушенных прав участников сделок с ценными бумагами, восстановлением нарушенных прав, связанных с владением ценными бумагами и т.д.

Существует два вида гражданско-правовой ответственности: договорная и внедоговорная или деликтная ответственность. Их главное различие состоит в том, что договорная ответственность наступает в случаях, предусмотренных законом и договором, а деликтная ответственность устанавливается только законом и наступает исключительно в предусмотренных законом случаях.

Договорная ответственность возникает в связи с тем, что нарушены или не исполнены надлежащим образом обязательства сторон договора. При этом, как правило, такой договор непосредственно предусматривает меры ответственности, которые могут быть применены за его неисполнение.

Выбор оснований применения договорной ответственности, ее мер и пределов их использования осуществляется сторонами договора при его заключении. Условие об ответственности является одним из условий договора. Так, при заключении договора о брокерском обслуживании стороны — клиент и брокер — могут самостоятельно определить взаимные права и обязанности, включая меры гражданско-правовой ответственности. Они могут предусмотреть, например, уплату неустойки в части, не покрытой убытками, или наоборот — сверх убытков (штрафной неустойки), может варьироваться ее размер, порядок исчисления и т.д.

Деликтная ответственность основывается на факте совершения недозволенного действия. Она осуществляется как самостоятельное обязательство по восстановлению нарушенного имущественного состояния лица, потерпевшего от правонарушения, за счет правонарушителя (другого лица, которое должно отвечать за действия правонарушителя), а также по денежной компенсации морального вреда. Деликтная ответственность осуществляется на базе предписанных законом правил, её основания и пределы устанавливаются законом и не могут изменяться ни по воле потерпевшего от причинения вреда, ни по воле правонарушителя.

Например, ни клиент, ни брокер не могут изменить требование закона о том, что брокер обязан возместить клиенту убытки, причиненные в результате конфликта интересов, о котором брокер не уведомил клиента до получения от него соответствующего поручения (статья 3 Закона о рынке ценных бумаг). При этом закон не связывает возложение ответственности на брокера с невыполнением им договорных обязательств перед клиентом. Действия брокера, охватываемые понятием конфликт интересов, в соответствии с законом являются правонарушением — деликтом.

Гражданско-правовая ответственность наступает за правонарушение — действие шли бездействие, если закон или договор обязывал совершить определенные действия, нарушающее требования закона или договора.

Например, Закон о рынке ценных бумаг (статья 5) обязывает управляющего уведомить клиента о конфликте интересов управляющего и данного клиента или разных клиентов одного управляющего. Если управляющий не сделал этого, и действия управляющего причинили убытки клиенту, управляющий обязан эти убытки возместить.

В правонарушении можно выделить некие общие, типичные условия, которые присутствуют в любом из нарушений, а также специальные, конкретные условия, свойственные определенному виду правонарушений.

Совокупность общих условий, наличие которых всегда необходимо для возложения гражданско-правовой ответственности, называется составом гражданского правонарушения.

Состав гражданского правонарушения включает следующие условия:

1) противоправное нарушение возложенных законом или договором обязанностей и прав других лиц;

2) наличие вреда (убытков);

3) причинная связь между поведением правонарушителя и наступившими последствиями;

4) вина правонарушителя.

Необходимые для возложения ответственности комбинации этих условий и само их содержание определяются законодательством по-разному и соответственно различаются конкретные составы правонарушений.

Например, применение деликтной ответственности всегда предполагает нарушение нормы права. В договорной ответственности противоправность значительно шире, она может включать и действия, которые, хотя и не нарушают правовую норму, но при этом не соответствуют условиям договора между сторонами. Гражданское право признает такие действия, нарушающие условия договора, неправомерными, считает их правонарушениями.

Различным образом определяется и такой элемент состава гражданского правонарушения, как вина. В гражданском праве различия между формами вины (умысел, неосторожность) не имеют столь существенного значения, как в административном и, тем более, уголовном праве. Однако в ряде случае законодательство специально акцентирует внимание на этом условии ответственности. Например, для такого состава гражданского правонарушения, как совершение сделки с целью, противной основам правопорядка и нравственности (статья 169 ГК РФ), вина в форме умысла необходима для применения предусмотренной законом санкции в виде конфискации в доход Российской Федерации полученного по сдедке. В других случаях гражданско-правовая ответственность может наступать даже при отсутствии вины (хотя общим принципом является все же ответственность за вину — пункт 1 статьи 401 Гражданского кодекса Российской Федерации). Такое отступление от принципа ответственности за вину происходит при неисполнении обязательств, связанных с профессиональной деятельностью на рынке ценных бумаг. В силу пункта 3 статьи 401 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом или договором, профессиональный участник рынка ценных бумаг, нарушивший обязательство при осуществлении своей профессиональной деятельности, несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие действия непреодолимой силы. Так же независимо от своей вины должник, возложивший исполнение обязательств на другое лицо (например, брокер в случае передоверия исполнения поручения клиента), отвечает за действия этого лица.

Универсальной мерой гражданско-правовой ответственности является возмещение вреда (или убытков) лицу, права которого нарушены (статья 15 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Под вредом в гражданском праве понимается всякое умаление личного или имущественного блага, законных интересов. Гражданскому праву известно такое понятие, как компенсация морального вреда, который вообще не может быть выражен и возмещен в имущественной форме (поэтому используется термин «компенсация», а не «возмещение»).

Убытки — это имущественные потери, выраженные в денежной форме. Состав убытков определен законом (статья 15 Гражданского кодекса Российской Федерации). Это — расходы, понесенные потерпевшим, утрата или повреждение его имущества, а также неполученные доходы, которые он получил бы при отсутствии правонарушения. Первые два вида убытков называют также реальными убытками, реальным ущербом. Неполученные доходы — упущенной выгодой.

По общему правилу убытки взыскиваются в полном размере. Однако в некоторых случаях законом или договором может быть предусмотрено повышение или понижение размера ответственности. Так, стороны в договоре могут предусмотреть штрафную неустойку (штраф), которая возмещается сверх суммы убытков. В других случаях ответственность ограничивается реальным ущербом. Например, при возмещении вреда в натуре неполученные доходы обычно не возмещаются, хотя возможны и другие случаи.

Подсчет суммы убытков является достаточно сложным делом. Например, довольно сложно подсчитать сумму упущенной выгоды, возмещаемой при нарушении договоров на рынке ценных бумаг. По общему правилу размер упущенной выгоды определяется исходя из оценки доходов, которые кредитор получил бы при обычных условиях гражданского оборота (пункт 2 статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации). Учитываются предпринятые кредитором для получения упущенной выгоды меры и сделанные с этой целью приготовления. С учетом возможного изменения цены, а следовательно, и денежного выражения понесенных убытков статья 393 Гражданского кодекса позволяет при определении убытков применять цены, существующие или на день добровольного удовлетворения требования кредитора, или на день предъявления иска, или на день вынесения судебного решения. Возникает вопрос, каким образом должен определяться размер такого дохода на рынке ценных бумаг, поскольку предметом договоров, заключаемых на нем, являются ценные бумаги или отношения, связанные с ценными бумагами. Ответ на этот вопрос выработала судебная практика.

Верховный Суд Российской Федерации (ВС РФ) и Высший арбитражный суд Российской Федерации (ВАС РФ), определяя направленность разрешения споров, связанных с взысканием убытков, причиненных гражданам и юридическим лицам, предложили судам требовать подтверждения необходимости будущих расходов и их предполагаемого размера обоснованным расчетом и доказательствами, включая договор, определяющий размер ответственности за нарушение обязательств. При этом размер неполученного дохода (упущенной выгоды) должен определяться с учетом разумных затрат, которые должен был понести кредитор, если бы обязательство было исполнено

Таким образом, применительно к случаям возмещения убытков, возникших в связи с невыполнением или ненадлежащим исполнением договоров о купле-продаже ценных бумаг, можно сделать вывод, что должна учитываться рыночная стоимость ценных бумаг, определяемая, в том числе, в соответствии с установленными котировками.

Гражданско-правовая ответственность обычно применяется по требованию (иску) лица, потерпевшего от правонарушения. Однако законодательство о рынке ценных бумаг предусматривает также и достаточно широкий круг случаев, когда иски предъявляются государственным регулятором рынка — Банка России. Например, Банк России может подавать иски в защиту государственных и общественных интересов и охраняемых законом интересов инвесторов (статья 42 Закона о рынке ценных бумаг); иски о ликвидации юридических лиц или прекращении деятельности индивидуальных предпринимателей, осуществляющих профессиональную деятельность на рынке ценных бумаг без лицензии, о признании сделок с ценными бумагами недействительными, а также в иных случаях, установленных законодательством Российской Федерации о защите прав и законных интересов инвесторов на рынке ценных бумаг (статья 14 Закона о защите прав инвесторов).

Верховный Суд РФ опубликовал Определение от 26 мая 2022 г. № 305-ЭС21-22289 по делу № А40-199994/2020, в котором разъяснил, влияет ли на исчисление срока исковой давности условие о сохранении действия договора до полного исполнения обязательств.

Суд заметил, что условие о сохранении действия договора до полного исполнения обязательств не влияет на исчисление срока исковой давности и не продлевает его течение, а лишь устанавливает период применимости к отношениям сторон условий договора

Рассмотрение Судебной коллегией по экономическим спорам жалобы заемщика по спору о расторжении договора займа при условии пропуска срока исковой давности и принятый, как предполагается, итоговый судебный акт – образец качественной и надлежащей судебной работы. Замечу, что заимодавец уже обратился в ВС с надзорной жалобой. Однако, учитывая обстоятельства дела и статистику по количеству экономических споров, рассмотренных Президиумом ВС с 2014 г., определение с высокой степенью вероятности по данному спору является окончательным.

Как показывает практика последних лет, Верховный Суд с методичной настойчивостью исправляет фундаментальные ошибки нижестоящих судов – в этот раз они касались неправильного применения норм материального права об исковой давности. Остается загадкой, почему суды неправильно применяют или не применяют нормы материального и процессуального права, а исправлять ошибки должен ВС, – в частности, в лице Судебной коллегии по экономическим спорам?

Вкратце напомню фабулу дела: заемщик не вернул денежные средства в установленный срок, заимодавец желает расторгнуть действующий договор, хотя ранее ему уже отказали во взыскании суммы займа в связи с пропуском срока исковой давности. Судам предстояло ответить на вопрос: подлежит ли защите в таком случае интерес заимодавца по расторжению договора займа?

Основная ошибка нижестоящих судов заключалась в том, что они забыли о необходимости при исчислении срока исковой давности исходить не из срока действия договора, а из факта и момента нарушения права, дата которого – начало исчисления срока исковой давности. Еще одна ошибка – при вынесении решений суды не заметили, что заимодавец уже обращался с иском о защите его прав, выбрав иск о взыскании денежных средств, в удовлетворении которого было отказано в связи с пропуском срока исковой давности, а требование о расторжении договора – это попытка уйти от пропуска данного срока.

На примере данного спора усматривается попытка истца найти и использовать «умозрительный» шанс защитить его якобы законный интерес, предъявив последовательно несколько различных, но направленных на один результат требований – о получении денежных средств. Считая свои права нарушенными невозвращением заемщиком предоставленной ему суммы, заимодавец тем не менее не обратился в суд за их защитой.

Возникает вопрос: какие требования может предъявить заимодавец к заемщику, если тот не возвращает долг? С учетом позиции ВС представляются возможными следующие варианты действий:

требование о расторжении договора аренды с одновременным взысканием суммы долга;
требование о расторжении договора аренды с последующим взысканием суммы долга;
взыскание суммы долга без предъявления требования о расторжении договора.

Важна также мотивация заимодавца при выражении воли на расторжение договора – следует установить, чем вызвано такое требование. В рассматриваемой ситуации, как следует из обстоятельств дела, была допущена просрочка исполнения обязательства заемщиком.

Была ли иная причина расторгнуть договор займа, нежели невозвращение заемщиком долга? Думаю, нет. Если это действительно так, то, учитывая нормы ст. 196 и 200 ГК РФ, срок исковой давности по требованию заимодавца составляет три года со дня, когда он узнал или должен был узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

Из фактических обстоятельств дела следует, что заимодавец знал о нарушении своего права еще в момент неисполнения заемщиком обязательства по возвращению долга. Следовательно, далее могло последовать обращение за судебной защитой. Известно, что получение судебной защиты возможно всегда, но если ответчик заявил о пропуске исковой давности, то в случае подтверждения обстоятельств пропуска судебная защита не состоится.

Как правильно заметила Судебная коллегия по экономическим спорам, при применении срока исковой давности важно определить момент нарушения права, являющегося основанием обращения в суд. Определив факт и момент нарушения права, можно сделать вывод о нарушении истцом срока исковой давности (при заявлении процессуального оппонента об этом).

Не следует подменять, «прикрывать» момент нарушения права общим понятием о действии договора во времени. Действительно, договор может действовать, но это не означает отсутствия потенциальной возможности нарушить его (причем неоднократно), что в итоге может привести к нарушению сторонами прав друг друга. Не исключено, что в течение срока действия договора периодически будут возникать различные основания, позволяющие расторгнуть его (в одностороннем порядке, по соглашению сторон или в судебном порядке). Каждое возникшее основание для расторжения – отдельная, самостоятельная потенциальная возможность подать иск в суд.

Допущенное ранее нарушение права противоположной стороны при продолжающемся действии договора не позволяет этой стороне защищать свое право до тех пор, пока действует договор. Иное означало бы отсутствие в определенных случаях исковой давности, что, на мой взгляд, недопустимо и противоречило бы нормам гражданского законодательства, позволяя лицу, чье право нарушено, защищать его, по сути, бесконечно долго. Замечу, что согласно ст. 196 ГК общий срок исковой давности составляет три года, но не может превышать 10 лет со дня нарушения права, для защиты которого он установлен. Этих параметров и следует придерживаться субъектам гражданско-правовых отношений при защите их прав в суде.

Еще один важный вопрос – действует ли в данном случае договор займа? Так, согласно абз. 2 п. 3 ст. 425 ГК договор, в котором отсутствует условие, что окончание срока действия договора влечет прекращение обязательств сторон по нему, признается действующим до определенного в нем момента окончания исполнения сторонами обязательств. При этом согласно п. 1 ст. 810 Кодекса по общему правилу заемщик обязан вернуть заимодавцу сумму займа в срок и в порядке, которые предусмотрены договором. В рассматриваемом случае договор займа содержал условие о сроке возврата суммы займа. Вероятнее всего, договор в данном случае прекратил действие, причем момент прекращения – это момент окончания исполнения заемщиком обязательства по возврату суммы займа (обязательств у заимодавца, окончания исполнения которых следовало бы ожидать, нет).

Полагаю, Судебной коллегии по экономическим спорам ВС следовало бы обратить внимание на момент со сроком действия договора займа с целью придания еще большей силы принятой правовой позиции. В любом случае использованные Верховным Судом доводы исчерпывающим образом опровергают позицию заимодавца в рассматриваемом споре.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: