Судебная инициатива в чем она проявляется

Обновлено: 28.03.2024

Верховный суд РФ (ВС) подготовил разъяснения для судов, как применять нормы Гражданского кодекса (ГК), который претерпел серьезные изменения за последние три года. Документ охватывает почти все общие положения кодекса и содержит правила рассмотрения споров как с гражданами, так и с компаниями. Роль суда в процессе усиливается, он сможет по своей инициативе устанавливать злоупотребление правом и признавать лицо недобросовестным. Документ призывает судей не подходить к процессу слишком формально и не отказывать в защите права из-за процессуальных недочетов или недостатка юридической квалификации.

Вчера на пленум ВС был вынесен проект постановления "О некоторых вопросах применения общих положений части первой Гражданского кодекса РФ". Документ содержит 47 страниц рекомендаций по рассмотрению гражданских споров всем судам — и арбитражным, и общей юрисдикции. Проект представил глава гражданской коллегии ВС Василий Нечаев, который сообщил, что это лишь первое постановление по общей части ГК. Всего их "ожидается два-три". По изменениям кодекса, недавно вступившим в силу, ВС выскажется позже. По словам докладчика, проект направлен на "устранение белых пятен", способствует формированию единообразной практики и "обеспечивает открытость, доступность, разумность и предсказуемость судопроизводства".

Особое внимание в проекте уделяется принципу добросовестности, говорящему о невозможности извлечения преимуществ из недобросовестного поведения (ч. 4 ст. 1 ГК). При этом действия могут признаваться недобросовестными не только по заявлению стороны, но и по инициативе суда. В таком случае суд отказывает в защите права такого лица (полностью или частично) и принимает меры по обеспечению защиты прав добросовестной стороны.

При этом суды смогут выносить на обсуждение обстоятельства, на которые стороны первоначально не ссылались. Как пояснил после заседания пленума Василий Нечаев, преимущества, полученные стороной благодаря недобросовестному поведению, могут быть признаны незаконными, например, прописанные мелким шрифтом условия договора. Экс-глава управления частного права Высшего арбитражного суда (ВАС), партнер юридической фирмы "Пепеляев Групп" Роман Бевзенко это поддерживает: "Когда в суде общей юрисдикции судится гражданин, представляющий себя сам, он не знает, на что ему ссылаться, поэтому такая инициатива суда будет защищать физлиц". Но управляющий партнер юридической фирмы ЮСТ Евгений Жилин полагает, что такое расширение прав суда может иметь далеко идущие и не всегда позитивные последствия.

В целом документ рекомендует судам не подходить к рассмотрению дела только с формальной стороны. Так, ссылка участника спора на "обычай" (например, делового оборота) может быть принята судом без письменного подтверждения его существования. А если истец выбрал ненадлежащий способ защиты права, который не обеспечивает его восстановление,— это не основание для отказа или возвращения иска. Вопрос о правильной юридической квалификации правоотношений выносится на обсуждение на предварительном заседании, говорится в проекте. В продолжение неформального подхода изложены правила по спорам об убытках. Здесь ВС предлагает сформулированное еще пленумом ВАС правило: если точный размер убытков установить невозможно, это не должно влечь отказ в их возмещении. Размер в таком случае определяют суды исходя из принципов справедливости и соразмерности. Проект подчеркивает, что к ним относятся не только фактические расходы, но и траты, которые будут понесены для восстановления нарушенных прав. В случае если убытки причинены органами власти, ошибочное предъявление иска не к тому ответчику не является основанием для отказа в принятии иска — суды будут обязаны сами привлечь надлежащий орган в качестве ответчика.

Согласно проекту ВС, данные ЕГРЮЛ считаются достоверными, а юрлица не могут ссылаться на их недостоверность или не включенные туда данные (кроме случаев внесения сведений в реестр против их воли). Компании же не обязаны проверять учредительные документы (устав) своих контрагентов для выявления ограничения полномочий их органов управления. Само по себе неоднократное нарушение закона не может служить основанием для ликвидации юрлица — это "исключительная мера", которая "должна быть соразмерна допущенным нарушениям", отмечается в проекте. "ВС также разъясняет, что путем ликвидации компании в судебном порядке могут разрешаться "тупиковые ситуации" или "дедлоки". Причем ликвидация как способ разрешения корпоративного конфликта может использоваться тогда, когда иные меры исчерпаны. Эту позицию можно поддержать",— говорит старший юрист адвокатского бюро "Иванян и партнеры" Максим Распутин.

Проект рассматривает и возможные основания исключения участников из хозяйственных обществ: систематическое уклонение от участия в общем собрании без уважительных причин, которое лишает компанию возможности принимать значимые решения, а также совершение действий, противоречащих интересам общества. Данные причины ВС распространяет и на руководителя юрлица, если он, к примеру, причинил ущерб обществу путем заключения невыгодной сделки или экономически необоснованно уволил всех работников. При этом его вред, причиненный компании, должен быть существенным, а ведение деятельности общества — невозможно или затруднено.

В целом юристы поддерживают рекомендации ВС. "Проект ориентирует суды на защиту интересов добросовестных участников оборота, оставляя приоритет за общими нормами о недопустимости злоупотребления правом",— подытоживает менеджер проектов по разрешению споров и урегулированию конфликтов юридической фирмы Vegas Lex. Он отмечает, что в документе нашли отражение множество позиций ВАС. "Исходя из этого, не совсем понятно, насколько серьезными были расхождения в позициях высших судов, послужившие причиной для судебной реформы",— говорит Роман Бевзенко. По итогам вчерашнего заседания постановление направлено на доработку, принять его планируется через две недели.

Причины проявления судом инициативы (активности в доказывании) носят субъективный характер. Ими могут быть, например, основанное на чувстве профессионального долга стремление установить объективную истину; желание помочь «слабой стороне» (подсудимому или потерпевшему); корыстная или иная личная заинтересованность в исходе дела и т.д. При этом существенное значение имеет моральная сторона процессуальной активности суда. Так, принцип помощи слабой стороне в уголовном процессе, не находя закрепления в правовых нормах, имеет исключительно нравственное основание, является нравственной установкой. А. Л. Боровиковский, юрист, имя которого в дореволюционной России «сделалось символом судьи скорого, правого и милостивого», так сформулировал свое судейское кредо: «Не навязывай судебной защиты нежелающему – вот это состязательность; оставаться же безучастным к желающему, но неумеющему защищаться – это не “состязательность”, а неправосудие».

Целями активности суда в собирании доказательств выступают:

а) обеспечение равенства возможностей сторон уголовного судопроизводства путем реализации правила "благоприятствования защите";

б) необходимость охраны прав и свобод личности (подсудимого, потерпевшего) в случае возникновения ситуации "непосильности опровержения" доказательств, представленных противоположной стороной;

в) необходимость проверки доказательств, уже имеющихся в уголовном деле или представленных сторонами в судебном заседании.

Представляется, что законодатель не должен ограничивать суд в выборе способов собирания доказательств путем указания на конкретные виды доказательств, которые суд вправе получить по собственной инициативе. При этом пределы активности суда в собирании доказательств обусловлены указанными целями такой активности, а также требованиями, вытекающими из содержания принципов диспозитивности и состязательности сторон (недопустимость возложения на суд обязанности по собиранию доказательств и по доказыванию действительных обстоятельств дела, правило об исследовании доказательств сначала сторонами и лишь затем судом и т.д.), не позволяющими суду подменять своими действиями стороны в процессе доказывания, путем, в частности, восполнения пробелов предварительного расследования.

Роль суда в процессе доказывания остается дискуссионным в современной теории уголовного процесса. Суть рассматриваемой проблемы заключается в вопросах, должен ли суд проявлять активность в состязательном уголовном процессе, а если должен, то какой вид эта деятельность должна иметь?

В некоторых зарубежных государствах признается определенная судебная активность в уголовном процессе, причем разрешение вопроса о том, какой вид эта активность должна иметь, ставится в зависимость от процессуальных возможностей сторон. Считаем, что такую позицию при определении активности суда, необходимо применить и в постсоветском уголовном процессе.

Согласно принципу состязательности, сторона обвинения и защиты должны иметь равные процессуальные возможности. Но действует ли этот принцип на практике, и существуют ли достаточные нормативные гарантии для обеспечения этого положения принципа состязательности? Увы, анализ системы прав субъектов стороны защиты, и субъектов стороны обвинения, в частности дознавателя, следователя и прокурора не позволяет положительно ответить на эти вопросы. При действующей концепции уголовного процесса в ходе предварительного расследования функция обвинения не отделена от функции юстиции. Такая концепция позволяет говорить только об отдельных элементах состязательности в досудебной стадии уголовного процесса, но отнюдь не о полной реализации этого принципа. В частности, авторы расценивают право защитника на собирание доказательств как основной элемент состязательности в досудебных стадиях. Тем не менее, отсутствие на законодательном уровне системы норм для должного правового регулирования деятельности защитника по собиранию доказательств, заставляет, согласится с авторами, которые считают, что такая концепция состязательного досудебного производства не дает защитнику права самостоятельно собирать доказательства и, следовательно, не превращает его в сторону состязательного процесса в досудебной части уголовного судопроизводства.

Некоторые авторы видят решение этой проблемы в закреплении за стороной защиты права самостоятельного собирания доказательств на условиях, на которых собирают доказательства органы уголовного преследования, а также отстаивают позицию о предоставлении защитнику для ознакомления всех обвинительных доказательств, собранных следствием с момента предъявления обвинения. Другие видят выход в лишении права сторон обвинения и защиты на самостоятельное собирание доказательств, предлагают предоставить эти полномочия следственному судье.

Мнения о роли суда в процессе доказывания можно разделить на три группы. Первая группа авторов считают, что суд в уголовном судопроизводстве должен активно собирать, исследовать доказательства. Деятельность суда должна заключаться не в поддержке той или иной стороны, а в поиске и установлении истины. Освобождение суда от обязанности доказывания представляется ошибочным, ибо «…только суд может восполнить пробелы представленных сторонами доказательств и таким образом содействовать полному освещению деталей дела». Принцип состязательности, по их мнению, не означает пассивности суда в исследовании доказательств, а устранение суда из числа субъектов доказывания резко снизит шансы на установление истины.

Вторая группа авторов считают, что суд не должен добывать доказательства, он должен быть пассивен, должен обеспечить «справедливое и беспристрастное разрешение дела, предоставляя сторонам равные возможности для отстаивания своих позиций». Согласно этой позиции, чем активнее суд будет проявлять инициативу в собирании и исследовании доказательств, тем сложнее ему будет пребывать в роли беспристрастного арбитра. Суд вправе лишь оценить то, что представлено сторонами обвинения и защиты, при этом, категорично заявляя, что если «всемогущий стереотип не позволяет смириться с этим, то надо восстановить принципы прежнего, как принято говорить, «инквизиционного» судопроизводства. Иного пути нет».

Третья группа авторов полагают, что суд должен проявлять активность только в определенных законом случаях. Однако среди данной группы авторов имеются различные мнения относительно перечня случаев, в которых активность суда может иметь место. Например, С. Бурмагин полагает, что за судом должны быть «сохранены полномочия по активному исследованию представленных сторонами доказательств, предоставление права по собственной инициативе проводить определенные следственные действия, связанные с проверкой достоверности и допустимости, представленных как стороной обвинения, так и стороной защиты доказательств, а также истребованию данных, характеризующих личность подсудимого (справки, копии предыдущих приговоров), необходимых для правильной квалификации преступления и назначения наказания. При этом на суд не должны возлагаться обязанности по собиранию дополнительных доказательств виновности подсудимого, устранению пробелов предварительного расследования. Полномочия по проведению следственных действий по собственной инициативе в указанных случаях должны быть правом, а не обязанностью суда. Суд также не должен быть связан позицией сторон о виде и размере назначаемого наказания.

В. Горобец считает, что инициатива суда должна быть только в тех случаях, если без исследования доказательств отсутствует возможность рассмотреть дело по существу предъявленного обвинения и решить вопрос о применении норм материального права. Он полагает, что к таким случаям необходимо отнести: инициативу суда в проведении экспертизы о вменяемости подсудимого, характере и тяжести телесных повреждений у потерпевшего, оценке оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ, наркотических средств, нарушении специальных правил, сведений о судимости, иных данных о личности.

В.А. Лазарева, разделяя мнение о том, что собирание доказательств судом должно иметь определенные пределы, полагает, что сохранение за судом определенной активности необходимо для достижения истины.

Считаем, что позиция третьей группы авторов более приемлемая. Так, задача суда в состязательном уголовном процессе не пребывание в роли беспристрастного арбитра, а обеспечение справедливое и беспристрастное разрешение дела, представление сторонам равные возможности для отстаивания своих позиций, чтобы ни одна из сторон в процессе не оказалась в худшем положении. Современный уголовный процесс должен двигаться усилиями сторон, а не суда. Суд не может осуществлять деятельность, составляющую содержание обвинения. Суд, разрешающий дело, не вправе выполнять действия, относящиеся к функции обвинения, иначе функция разрешения дела, осуществляемая судом, утрачивает свой правовой смысл, ограничивает права граждан на беспристрастный и независимый суд.

Нельзя согласиться с мнениями сторонников чистой пассивности суда.

Принимая во внимание отсутствие равенства процессуальных статусов сторон в ходе предварительного расследования, о которых мы говорили выше, из правила о пассивной роли суда необходимо сделать изъятия, но их перечень должен быть исчерпывающим, урегулированным законом.

В научной литературе имеются различные мнения о направлениях активности суда. Н.В. Радутная указывает, что судья не может быть безучастным к исследованию доказательств. Он не может: опережать стороны в постановке вопросов лицам, вызванных по инициативе сторон, проявлять инициативу в оглашении письменных материалов и т.д. А.В. Смирнов отмечает, что суд должен проявлять активность только при защите права обвиняемого на свободу, личную неприкосновенность, право не быть необоснованно и несправедливо осужденным.

Считаем, целесообразным согласится с тем, что полезно определить оптимальные пределы допускаемой в состязательном процессе активности суда. Чрезмерная активность суда, как и пассивная созерцательность, в равной мере чреваты опасными последствиями.

Обобщая вышесказанное можно определить основные направления, по которым активность суда в процессе доказывания должна иметь место:

1) Для создания процессуальных гарантий сторонам в доказывании;

2) Для устранения неравенства процессуальных возможностей сторон в ходе предварительного расследования.

Причем все случаи судебной активности должны быть перечислены в законе, данный перечень должен быть исчерпывающим и не подлежащим расширительному толкованию.

С принятием УПК Суд был освобожден от выполнения ряда несвойственных ему функций, возлагавшихся на него ранее действовавшим законодательством: в частности, права возбуждать уголовные дела по своей инициативе; восполнять в судебном заседании пробелы предварительного расследования путем самостоятельного поиска обвинительных и оправдательных доказательств; направлять в этих целях дело на дополнительное расследование по своей инициативе; оглашать обвинительное заключение; продолжать рассмотрение уголовного дела при отказе прокурора от обвинения и др.

Новым законодательством существенно расширяются полномочия суда по контролю за решениями и действиями органов уголовного преследования на досудебных стадиях уголовного судопроизводства. Закон утверждает исключительные полномочия суда на ограничение прав и свобод личности: только суд правомочен признать лицо виновным в совершении преступления и назначить ему наказание; применить к лицу при наличии установленных УК РФ и УПК РФ оснований такие формы уголовно-правового воздействия, как принудительные меры медицинского характера и принудительные меры воспитательного воздействия, предусмотренные гл. 14, 15 УК РФ и гл. 50, 51 УПК РФ. С полным введением в действие нового Уголовно-процессуального кодекса только суд вправе принимать решения об ограничении свободы обвиняемого в досудебном производстве: об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста; о продлении срока содержания обвиняемого под стражей; о помещении подозреваемого, обвиняемого, не находящегося под стражей, в медицинский или психиатрический стационар для производства соответственно судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы.

Расширяются полномочия суда по контролю за соблюдением прав граждан в досудебных стадиях процесса, возрастает объем возможностей граждан на обращение в суд в случае конфликтных ситуаций в отношениях с органами уголовного преследования. В частности, суд правомочен в ходе досудебного производства рассматривать жалобы на действия (бездействие) прокурора, следователя, органа дознания и дознавателя в порядке, установленном ст. 125 УПК РФ. Решения в порядке судебного контроля [1] , принимают в ходе досудебного производства судьи районного и военного суда соответствующего уровня.

Нельзя не сказать и о том, что из-за поверхностного отношения судей вышестоящих инстанций к качеству мотивировки приговоров, проверяемых по жалобам (представлениям), возможно такое оформление в мотивировочной части приговора реализации активных полномочий судьи по доказыванию, когда «под соусом» проверки доказательственного материала, представленного обвинением и защитой, происходит de facto дорабатывание суда за стороны. В условиях существования обвинительного уклона в установках судей, активность в доказывании используется (и будет использоваться) ими, насколько это можно предположить, для «зачистки» судом за органами, ведущими предварительное расследование.

С учётом вышесказанного, мы предлагаем следующий вариант разрешения вопроса о судейской активности: активные полномочия суда могут быть направлены на проверку доказательств обвинения, но полученные в итоге таких действий результаты не могут ухудшать положение подсудимого, поскольку получение самим судом доказательственного материала, подтверждающего сомнительное доказательство стороны обвинения будет означать, что последняя самостоятельно не собрала достаточную для обвинительного приговора совокупность доказательств и суд «дорабатывает» за неё. Такой подход решает ряд проблемы. Во-первых, ликвидируется «замаскированная» под «проверку» доказательств «зачистка» судом за обвинением, а, следовательно, убирается возможность судьи «помочь» правоохранительным органам, последние же будут вынуждены более качественно подготавливать дела для направления их в суд. Во-вторых, снижается незастрахованность подсудимого от некачественной работы защитника. На доктринальном уровне «асимметричное» отношение к активности суда может быть обосновано через принцип £^ог dеffensionis и положение о том, что функция защиты от необоснованного привлечения к уголовной ответственности не считается в развитых правопорядках исключительной прерогативой обвиняемого или его защитника.

Возражения contra указанного подхода могут прозвучать со стороны апологетов теории объективной истины. Действительно, судья, получив в результате своей активности подтверждение обвинительных доказательств, должен сделать вид, что как будто бы его и не было. Однако такая ситуация не нова для уголовного судопроизводства - аналогичная возникает при исключении доказательственного материала как недопустимого, даже если он достоверен. Что же касается прав потерпевшего, то мы поддерживаем точку зрения, согласно которой их восстановление не должно увязываться с обвинительным приговором по делу.

Будет ли суд при такой «асимметрии» использовать свою активность и в какой степени - покажет практика.

Современный российский уголовный суд является активным участником процесса доказывания во всех его аспектах и выполняет руководящую (организационно-контрольную) роль в этой сфере уголовно-процессуальной деятельности. Участие суда в доказывании касается всех элементов познавательной деятельности: собирания, проверки и оценки доказательств (за исключением этапа поиска доказательств), а также включает обоснование выводного знания в итоговом процессуальном решении по всем вопросам, требующим судебного разрешения.

Непосредственно участвуя в собирании и исследовании доказательств как по ходатайствам сторон, так и по собственной инициативе (гл. 37 УПК РФ), суд влияет на формирование доказательственной базы для будущего вывода по основному вопросу уголовного дела. Взвешивая и оценивая аргументы заинтересованных сторон, суд самостоятельно формирует свою позицию по делу, основываясь в итоге на своем внутреннем убеждении (ч. 1 ст. 17 УПК РФ). Вместе с тем суд не несет обязанности доказывать и обосновывать выдвинутые перед ним сторонами тезис-утверждения, главным из которых является предъявленное обвинение.

В процессе доказывания перед судом стоят следующие задачи:

- организовать и обеспечить посредством властных полномочий справедливое, т. е. построенное на началах равноправного состязания сторон и протекающее с соблюдением всех процессуальных форм, доказывание;

- создать в процессе надлежащие условия для активного использования сторонами всех предоставленных им правовых средств для судебной защиты отстаиваемых ими интересов;

- оказать сторонам необходимое содействие в наиболее полном и всестороннем исследовании доказательственного материала;

- путем исследования имеющихся доказательств тщательно проверить и должным образом оценить обоснованность выдвинутого обвинения и тем самым сформировать фактические и юридические предпосылки для надлежащего разрешения уголовного дела.

По мнению автора, активность суда необходимо рассматривать в двух направлениях: активность в процессе познания обстоятельств дела и активность в организационном руководстве процессом доказывания как частном проявлении общего процессуального руководства суда. Второе из указанных направлений, включающее организацию процесса доказывания и контроль над ним, применительно к состязательной форме судопроизводства правомерно и ни у кого не вызывает неприятия. Проблемным является вопрос об определении допустимых пределов (степени) активности суда при осуществлении полномочий по участию в познавательном доказывании.

Выявлено определенное противоречие между вытекающим из состязательного построения процесса требованием нейтралитета суда, его невмешательства в спор сторон и соблюдения беспристрастности, с одной стороны, и правозащитной ролью суда, предполагающей активность в обеспечении судебной защиты нарушенного права, с другой.

При этом автор высказывает мнение, что проблема определения пределов активности уголовного суда в процессе доказывания должна решаться в соответствии с общеотраслевыми целями и задачами уголовного судопроизводства, а также исходя из конституционного статуса суда как независимого органа правосудия, призванного на основе состязательности и равноправия сторон разрешать социально-правовые споры. В итоге сделан вывод о том, что разрешение обозначенной дилеммы должно осуществляться на основе «принципа ограниченной активности суда» (О. Б. Семухина), согласно которому за судом сохраняется роль организатора процесса доказывания, стимулирующего активность сторон по представлению и исследованию доказательств в ходе судебного следствия, но ограничена его инициатива в собирании и исследовании доказательств.

PR-сопровождение судебного процесса требует перехвата инициативы, а это делается преимущественно навязыванием своей информационной повестки. Уже в том, как вы формулируете вопрос, содержится заложенная и навязываемая система координат и оценок. Так утверждается ваша позиция. «Скажите, а сколько безумных денег стоит этот синий тщедушный цыплёнок, явно умерший голодной смертью давно?» «Уважаемый, эта упитанная и откормленная курица, сегодня утром нежно умертвлённая мною, стоит совершенно символические деньги». О наиболее эффективных способах перехвата инициативы и создания повестки дня в рамках судебного процесса, рассказывает Вадим Горжанкин, генеральный директор агентства судебного PR "Красное Слово".


Исследования показали, что действуя в лоб, СМИ не в состоянии навязать читателю своё мнение. Даже подталкивание к выводу распознаётся читателем и отвергается. Субъект всегда сам решает, согласен он с мнением журналиста или нет. Перманентный референдум – вот состояние, в котором постоянно живёт современный потребитель информационного продукта. Он всегда должен решать, он «за» или «против» того, о чём ему сообщают. И так как темп информационного потока постоянно растёт, фокус внимания публики постоянно перемещается с одной темы на другую.

Несмотря на то, что современный обыватель является узким специалистом в одной области и профаном во всех остальных, и его мировоззрение хаотично и мозаично, тем не менее каждый обладает базовым мировоззрением, как бы экстравагантно оно ни было. Сознательно удерживать фокусировку сознания на теме простой человек может до тех пор, пока новая доминанта не вытеснит прежнюю.

Очень средний человек держит в фокусе одновременно примерно три доминанты, продвинутый – пять, талантливый семь. Больше невозможно, наступает блокировка сознания. Количество дискурсов, в которых живёт человек, намного превышает эти цифры. Темы в сознании постоянно сменяют друг друга. Борьба идёт за то, кто навяжет свою информацию и дольше всех сумеет держать её в фокусе внимания публики.


Судебный PR действует в конкурентном информационном пространстве, он борется за внимание. Любая рекламам начинается с принципа «Обрати внимание». Если вас не заметили, бессмысленно «доказывать преимущества» и «убедить приобрести». Потребитель информации живёт в условиях свободы выбора, но несвободы воли. Ему всегда навязывают тему и ведут за комментариями.

Задачей судебного пиара, работающего на корректировку мнения всех, кто влияет на исход судебного процесса, является раскрутка темы всеми доступными способами. Если PR-сопровождением cудебного процесса занимаются юристы, то они, как правило, ограничиваются интервью рейтинговым СМИ. Тут не понять, кого они больше рекламируют, себя или клиента. Часто бывает так, что в расчёте на эффективный судебный PR в процесс нанимают не самого лучшего адвоката, а самого рейтингового у прессы, самого популярного и резонансного, раскрученного в СМИ.

Но и в этом случае адвокат не в состоянии сработать как судебное PR-агентство, подходящее к решению задачи комплексно и системно. Ибо эффективный судебный пиар возможен лишь в случае владения большим арсеналом способов навязывания информационной повестки.

Способов раскрутки темы около сотни. Это очень непростые приёмы, которыми не владеют мыслящие в один ход PR-специалисты по совместительству.

Вот некоторые, наиболее часто используемые опытными PR-агентствами по судебному PR способы перехвата и создания повестки:

1. «Безымянный контекст» – публикация материалов о проблемах, связанных с клиентом без упоминания самого клиента.

2. «Закладка» – публикация материалов, касающихся некой будущей сенсации. Когда сенсация будет опубликована, все ранние материалы сдетонируют и усилят тему. Ни один адвокат так работать уже не сможет просто в силу отсутствия времени на просчитывание таких вариантов, да и вообще адвокаты мыслят иначе.

3. «Информационный повод» – привязка события к проблеме, касающейся клиента. Вроде сообщается новость, но между строк проходит нужная информация.

5. «Анимация» – инсценировка и описание события, в котором проявляются положительный характер и моральные принципы клиента.

6. «Интерпретация соцопроса» – толкование данных соцопросов экспертами с пояснениями, почему эти данные именно таковы.

7. «Интерпретация фокус-группы» – толкование данных опроса фокус-группы с объяснением причин результатов.

8. «Экспертные оценки» – собирание комментариев экспертов по теме, важной для клиента.

9. «Нужный человек из толпы» – реакция специально подобранных людей на связанную с делом клиента проблему.

10. «Общее мнение» – выдача частных мнений за известные всем факты.

11. «Высокая похвала» – так как сам журналист не должен хвалить клиента, его хвалят разные лидеры общественого мнения и популярные лица.

12. «Фальшивая утечка» – публикация информации под видом инсайда от анонимного источника.


Кроме разных способов генерирования потока информации на опережение и перехват, PR-сопровождению cудов приходится бороться с информацией, создаваемой оппонентом клиента. В этом случае требуется «задушить тему», продвигаемую конкурентами. Не всегда можно проигнорировать то, что пишут конкуренты. Порой тему надо топить в массе других новостей, рассеивать концентрацию внимания другими сенсациями, заглушать информационным мусором. Если информация конкурентов о клиенте резонансная, её публикуют в кратком изложении с неброским заголовком, и рядом помещают яркую сенсацию.

13. «Глушилка» – тему оформляют материалами, схожими по тону, но направленными на другой объект. Никаких опровержений и противоположных сведений не давать, ибо это раздувание темы, а не её глушение.

14. Утяжеление» – изложение информационного повода в скучном обширном материале, который не станут читать целиком.

15. «Изолирование» – выхватывание самого скучного куска информации из поданной конкурентами темы и раздувание именно его. Отвращение к теме в целом гарантировано.

16. «Сюжетность» – освещение поступков клиента как театрального сюжета с героями и злодеями.

17. «Ускользание» – выход из неловкого положения через сведение к абсурду и гипертрофирование обвинений.

18. «Генезис» – сначала излагают тему, потом её историю.

19. «Сравнение достоинств». Достоинство противника излагают так, чтобы потом показать, что достоинства клиента ещё больше.

20. «Усиление потока» – постепенное наращивание критики оппонента. Начало должно выглядеть как нейтральное и объективное. Нельзя критиковать сразу – это признак «жёлтой» прессы. Постепенное приучение читателя к наращиванию критики – главное условие такой тактики.

21. «Убийственная похвала» – похвалить оппонента клиента, но констатировать, что общество против того, что он делает.

22. «Игра на контрасте» – берутся комментаторы из противостоящих друг другу групп и одинаково отрицательно высказываются на тему, поданную оппонентом. Смысл – если уж такие антиподы говорят одно и то же, то так оно и есть.

23. «Враг общества» – тема оппонента критикуется не автором статьи, а респондентом из народа.

24. «Свита короля» – перенос акцента на заметные фигуры из окружения оппонента, чтобы на их фоне он выглядел проигрышно.


Профессиональные PR-специалисты и журналисты владеют огромным количеством способов навязывания своей информационной повестки и глушения повестки оппонента. Все помнят, что когда у Трампа обострялись проблемы с Конгрессом, то в Сирии или в Венесуэле обострялась ситуация. Когда у Порошенко слишком плохо шли дела, на Донбассе разгоралась война. Главная суть перехвата повестки – отвлечь внимание от темы, вытеснив её другими темами. И наоборот, для удержания фокуса внимания на теме нужно её постоянно подпитывать новыми фактами.

Перехват повестки в судебном PR – это стратегия, требующая оперативно-тактического мастерства от исполнителей. Попытки отказаться от услуг профессионала в случае необходимости пиар-сопровождения cудебного процесса похожи на попытки самолечения при острой форме заболевания. Результат будет разочаровывающим. Сложные проблемы должны решать те, кто к таким решениям подготовлен. Другие варианты просто нерациональны.

Некоторое время назад юристы активно обсуждали судью Фрэнка Каприо из американского города Провиденс (штат Род Айленд). Он стал одним из главных участников телешоу Caught in Providence. Например, в одном из дел пятилетний мальчик помог судье выбрать размер штрафа для отца за неправильную парковку. Но допустима ли такая степень активности судьи? Как бы участники дела в России отреагировали на подобное поведение суда? Пределы активности судьи в процессе искали участники вчерашнего заседания клуба им. Замятнина [1] .

Тема очередного заседания изначально была заявлена как «Состязательность в судебном процессе: соотношение частного и публичного интереса». Но в основном обсуждение свелось к тому, какую роль должен играть судья: более активную или более пассивную. Первый вариант был поддержан еще в постановлении Пленума Верховного суда (ВС) от 31 октября 1995 года «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия», говорил председатель Совета судей Виктор Момотов. Суд по каждому делу обеспечивает равенство прав участников процесса по представлению и исследованию доказательств и заявлению ходатайств.

Но равенство сторон не может быть абсолютным. У граждан с разным социальным положением разные возможности по доказыванию своей позиции, особенно в спорах с крупными корпорациями или госорганами. И если в таких спорах суды будут занимать пассивную позицию, а законодательство будет игнорировать подобное неравенство, то состязательность процесса станет фикцией, а равенство — формальным, считает Виктор Момотов.

В этом подходе отражена континентально-европейская модель состязательности процесса, полагает глава Совета судей. Там иначе подходят к задачам, которые стоят перед судом. Суду следует принимать активные действия по установлению истины, содействовать сторонам в реализации их процессуальных прав и обязанностей.

Иначе вопрос решается в англосаксонской интерпретации, рассказывал Виктор Момотов. В этой модели у суда пассивная роль, а главная задача — контроль за соблюдением сторонами процессуальных норм. Стороны состязаются между собой в своевременном представлении доказательств и заявлении ходатайств, а наиболее убедительного из них определяют присяжные заседатели. «Важна не истина, а убедительность адвоката и победа в судебном состязании», — сказал докладчик.

В российском уголовном процессе есть признаки обеих моделей, говорил судья ВС Олег Зателепин. Например, более пассивную роль судье отводит ст. 15 УПК о состязательности сторон: «. суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты. Суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав». А ст. 86 УПК о собирании доказательств, наоборот, говорит о большей активности судьи: собирание доказательств осуществляется не только дознавателем, следователем, прокурором, но и судом.

Более активная роль у суда – в спорах между гражданами и органами публичной власти, говорил Виктор Момотов. Принцип состязательности здесь не может быть обеспечен гражданско-процессуальными методами, основанными на равенстве сторон. Гражданин находится в неравном положении с представителем власти, поэтому процедура рассмотрения административных дел должна быть основана на иных подходах к доказыванию и состязательности. Именно на представителе власти лежит обязанность доказать законность своих действий. А суду отведена активная роль в получении доказательств, предоставлено право самостоятельно определять предмет доказывания и истребовать доказательства по собственной инициативе. Это, по словам Виктора Момотова, позволяет гражданам эффективно защищать свои права в судебных спорах с органами власти. По его данным, в прошлом году удовлетворены 67% требований об оспаривании нормативных правовых актов и 48% требований об оспаривании действий или бездействия госорганов.

Однако активность суда не должна сводит на нет саму состязательность, полагает Олег Зателепин. Поэтому основное направление для развития законодательства в этой сфере — обозначить пределы активности суда.

А как считаете вы, коллеги, какая роль должна быть в процессе у российского судьи? Делитесь своими мнениями в комментариях.

P.S. У клуба Замятнина появился сайт. Там можно посмотреть информацию по прошедшим заседаниям. Есть на сайте рубрика под названием «Правовые артефакты». Это короткие видеосюжеты об исторических вехах развития права, начиная с Месопотамии. Наконец, есть на сайте и правовые комиксы. Они иллюстрируют свежие решения ВС по разным вопросам. Вот, например, комикс про признание сделки недействительной:


[1] Дмитрий Замятнин — министр юстиции, генерал-прокурор, активный сторонник судебной реформы Александра II. Заседания клуба проводятся при содействии пресс-службы ВС и имеют целью поддержку судебной реформы и формирование доверительного отношения общества к судебной власти.

Автор статьи

Куприянов Денис Юрьевич

Куприянов Денис Юрьевич

Юрист частного права

Страница автора

Читайте также: