Строгович теория судебных доказательств

Обновлено: 25.04.2024

Михаил Соломонович Строгович родился в семье юриста 17 (29) сентября 1894 года в Санкт-Петербурге.

После окончания 2-й Московской гимназии с серебряной медалью поступил на экономический факультет в Московский коммерческий институт (Институт народного хозяйства имени К. Маркса), где также изучал юридические дисциплины.

С 1920 года начал практическую работу в органах юстиции секретарём Главного революционного военного трибунала войск внутренней охраны. В следующем году переведён на должность начальника отдела статистики республиканского Революционного военного трибунала, затем назначен начальником организационно-инструкторского отдела Верховного трибунал при ВЦИК. С 1923 года он следователь-докладчик Верховного Суда РСФСР.

С 1924 года на протяжении 15 лет он работает в органах прокуратуры: помощником прокурора Уголовно-кассационной коллегии Верховного Суда РСФСР, прокурором отдела Прокуратуры РСФСР и Прокуратуры СССР.

Одновременно с практической деятельностью М. С. Строгович пробовал себя в науке — писал много, интересно, спорно [1] . Также он вёл педагогическую работу: на юридическом факультете МГУ (с 1933 года профессор и заведующий кафедрой), в Московском юридическом институте, Всесоюзной институте усовершенствования работников юстиции, Академии общественных наук при ЦК КПСС (он стал членом КПСС с 1943 года) [2] .

После защиты докторской диссертации в 1938 году и избрания 28 января 1939 года членом-корреспондентом по Отделению общественных наук (право) [3] Академии наук СССР он целиком переходит на научную и педагогическую деятельность.

В годы Великой Отечественной войны в звании полковника юстиции возглавлял кафедру судебного права в Военно-юридической академии.

В 1949 году М. С. Строгович был объявлен одним из главных космополитов в советской правовой науке и затем до марта 1953 года подвергался систематическим преследованиям [4] .

С 1952 года основным местом его исследовательской работы становится Институт права, впоследствии — Институт государства и права АН СССР, где он был старшим научным сотрудником. Он также являлся активным членом Научно-методического совета при Прокуратуре СССР.

Научная деятельность

Научные интересы М. С. Строговича были широки и многообразны. Об этом можно судить по таким разноплановым по замыслу и жанру его работам, как написанный в 1940 году совместно с С. А. Голунским первый марксистский учебник теории государства и права, первый вузовский учебник логики 1946 года, выпущенную в свет издательством «Знание» в 1969 году популярную брошюру о социалистической законности, публицистическое исследование 1971 года о суде над убийцей Жана Жореса, опубликованную в 1974 году монографию о судебной этике, дискуссионную статью 1980 года об эмоциональном эксперименте в «Психологическом журнале», исследование соотношения демократии и законности в «Вопросах философии» в 1984 году.

Однако, несмотря на большое количество трудов посвящённых общей теории государства и права, основное направление его исследований — теория уголовного процесса. От изданного в 1925 году скромного комментария к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР 1923 года до капитального, в двух томах «Курса советского уголовного процесса» (1968—1970 годов), таковы памятные вехи его творческого пути в науке об уголовном судопроизводстве. А между ними и после них — множество оригинальных исследований, каждое из которых прочно легло в фундамент советской процессуальной теории [1] .

М. С. Строгович придерживался идеи о необходимости развития и укрепления процессуальных гарантий прав личности, гарантий правосудия. Ему принадлежит ставшее широко распространенным определение советского уголовного процесса как системы действий соответствующих должностных лиц и возникающих в связи с этими действиями процессуальных отношений. Такое определение подчеркивало, что все участники процесса являются субъектами предоставленных им прав и возложенных на них обязанностей, их недопустимо считать объектами односторонних властных полномочий должностных лиц [1] .

В своей докторской диссертации и основанной на ней монографии 1939 года — «Природа советского уголовного процесса и принцип состязательности», он провёл обоснование и глубокий теоретический анализ одного из важнейших, определяющих принципов уголовного процесса — состязательности судопроизводства. Он утверждал, что ни о каком правосудном приговоре нельзя было бы говорить, если бы для отстаивания своих интересов, доказывания своих выводов подсудимый имел меньше прав, чем противоположная сторона — прокурор [1] .

Строгович разработал концепцию материальной (объективной) истины в уголовном процессе. Его монография 1955 года, специально посвящённая этой проблеме — «Материальная истина и судебные доказательства», была удостоена премии Президиума Академии наук СССР. В ней обосновывалось положение о том, что не предположение (пусть даже обоснованное), не вероятность (хотя бы и максимальная), а только достоверное знание, имеющее характер абсолютной истины в отношении искомых фактов, может служить основой для принятия решения по делу в деятельности органов расследования и суда.

В монографии 1956 года «Проверка законности и обоснованности судебных приговоров» М. С. Строгович проанализировал проблему судебных ошибок, которых, по его мнению, можно избежать, если скрупулёзно проверять законность и обоснованность ещё не вступивших в силу приговоров, чтобы те содержали только материальную истину.

М. С. Строгович обращался к известной в отечественной процессуалистике проблеме «создания единого следственного органа» — государственного органа, функцией которого является расследование всех преступлений. Ещё в 1957 году он писал о недопустимости действия милиции одновременно как органа дознания и следствия, выступая за существование следствия только в органах прокуратуры [5] . Впоследствии, он предлагал уже переподчинение всего следственного аппарата, за исключением следователей госбезопасности, Министерству юстиции [6] .

Цитаты

М. С. Строгович называл принцип презумпции невиновности основополагающим для советского уголовного процесса, за что его не раз критиковали в печати. В частности, в учебнике логики для юристов в 1946 году он отмечал:

«В советском уголовном процессе презумпция невиновности является одним из руководящих процессуальных принципов. Она означает, что виновным признается лишь тот, в отношении кого обвинение признано доказанным судом (по вступлении приговора в законную силу), пока же виновность не доказана, лицо считается невиновным».

Незадолго до своей смерти он писал [7] :

«Имеет довольно широкое распространение совершенно неверное мнение, что вынесение судом оправдательного приговора означает недостижение по данному делу цели уголовного судопроизводства, срыв судебного процесса, неудачу в борьбе с преступностью и т. п. Есть даже такая своеобразная „теорийка“, что вынесение судами оправдательных приговоров вызывается только одной причиной — дефектами предварительного следствия, так что улучшение качества расследования уголовных дел влечет уменьшение числа оправдательных приговоров, а в перспективе они совсем исчезнут. Это, конечно, неверно. Оправдательный приговор — совершенно необходимая форма правосудия. В судебном разбирательстве, как главной стадии уголовного процесса, больше гарантий установления истины, чем на предварительном следствии, поэтому вполне закономерно, что в результате гласного, устного, непосредственного и состязательного судебного разбирательства суд нередко приходит — и не может не прийти — к иным результатам, к иным выводам, чем предварительное следствие, включая и выводы о виновности подсудимого. Итак, следует поднять оправдательный приговор в его значении, понимать его так, что это высший акт социалистического правосудия, восстанавливающий нарушенную законность и права личности, имеющий громадное воспитательное значение».

Награды

За то, что М. С. Строгович возглавлял Комиссию по подготовке проекта УПК РСФСР 1960 года, ему была вручена Почётная грамота Президиума Верховного Совета республики. Он также имел благодарности от Президиума Верховного Совета СССР, Президиумов Верховных Советов Казахской и Грузинской ССР.

Его имя — единственного учёного-юриста — было занесено в Книгу почёта Московской городской коллегии адвокатов.

Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе / Строгович М.С.; Отв. ред.: Никифоров Б.С. - М.: Изд-во АН СССР, 1955. - 384 c.

Тип : Издание
Авторы : Строгович М.С., Отв. ред.: Никифоров Б.С.
Издательство : Изд-во АН СССР
Место издания : Москва
Количество страниц : 384
Год издания : 1955 г.

Введение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3
Часть первая. Материальная истина
Глава I. Понятие материальной истины . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .19
Глава II. Теоретико-познавательные основания принципа материальной истины . . 53
Глава III. О вероятности и достоверности . . . . . . . . . . . . . . . . . . .83
Глава IV. Материальная истина и внутреннее судейское убеждение . . . . . . . 106
Часть вторая. Процессуальные гарантии
Глава V. Сущность процессуальных гарантий . . . . . . . . . . . . . . . . . .159
Глава VI. Презумпция невиновности . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .183
Глава VII. Бремя доказывания . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 217
Часть третья. Судебные доказательства
Глава VIII. Понятие судебных доказательств . . . . . . . . . . . . . . . . . 228
Глава IX. Предмет доказывания . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .260
Глава X. Доказательства как источники сведений о фактах . . . . . . . . . . .285
Глава XI. Отдельные виды доказательств . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 309
Глава XII. Доказательства как доказательственные факты . . . . . . . . . . . 349

Строгович М.С. Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе. - М.: Изд-во АН СССР, 1955. - 383 с. →

Советское уголовное право. Часть общая: Советский уголовный закон, понятие преступления по советскому уголовному праву: Учебно-практическое пособие →

Курс советского уголовного процесса: Порядок производства по уголовным делам по советскому уголовно-процессуальному праву. Т. 2 →

Советский уголовный процесс: Дознание и предварительное следствие в советском уголовном процессе. Лекции. Вып. 4 →

Советский уголовный процесс: Производство дел в кассационной и надзорной инстанциях. Возобновление дел по вновь открывшимся обстоятельствам в советском уголовном процессе. Лекции. Вып. 7 →

Книга "Доказывание истины в уголовном процессе: Монография"

Оглавление

Читать

Помогите нам сделать Литлайф лучше

Сам М.С. Строгович в этот время прямо указывал на то, что уголовный процесс — это порядок производства по уголовному делу, признаваемый государственной властью наиболее целесообразным. В этом плане советский уголовный процесс отличается ярко выраженным публичным целевым характером, направленным на достижение материальной истины. Публичная цель достижения материальной истины совершенно подчиняет права личности. Смешанный тип советского уголовного процесса имеет подчеркнуто публичный — следственный характер, что проявляется в ограничении состязательности[1255]. В той же работе М.С. Строгович констатировал, что главное в понимании сущности уголовного процесса — это вопрос о его цели. Советский уголовный процесс, по его мнению, отличается ярко выраженным публичным целевым характером. Он писал: «Чем же определяется то направление, по которому движется процессуальное отношение? Сказать, что оно определяется нормами процесса — ничего не сказать. Направление процесса определяется его целью, а целью процесса является раскрытие материальной истины, то есть правильное по существу разрешение дела… Цель процесса — правильно разрешить дело, установить действительно имевшие место факты преступления и действительных преступников. Эта цель может быть выражена термином «материальная истина», то есть установление положения вещей в том виде, как оно имело место в действительности. Понятием материальной истины всецело определяется цель уголовного процесса: для этой цели уголовный процесс существует, и его нормы должны быть сформулированы таким образом, чтобы максимально гарантировать раскрытие истины по каждому конкретному делу»[1256].

Таким образом, создателям советской теории уголовного процесса было вполне очевидным то, что концепция материальной истины необходима для придания советскому судопроизводству подчеркнуто публичного назначения. Именно такой тип процесса более всего подходил для диктатуры пролетариата — авторитарному государству. Впоследствии режим советского уголовного процесса смягчился, но идеологическая начинка его осталась в неизменном виде. Следственному формату как нельзя лучше соответствовала официальная советская философия — диалектический материализм, истинность которой, как известно, основывалась на авторитете власти, коммунистической партии. Произошла смычка: советская процессуальная наука, проникнутая идеологией марксизма-ленинизма, оправдывала следственные порядки, а в свою очередь советский уголовный процесс служил надежным инструментом искоренения классовых (идеологических) противников — несогласных с идеологией марксизма-ленинизма, проводимой на его основе политикой. Получается, что сам по себе постулат о необходимости установления объективной истины, не будучи подкреплен процессуальным механизмом — состязательностью[1257], не будучи одухотворен демократией, гуманизмом, превращается в голословный лозунг.

Может показаться, что в отношении самого М.С. Строговича этот упрек несправедлив. Он ведь выступал за состязательный уголовный процесс как средство отыскания материальной истины. Но надо учитывать своеобразное понимание им состязательности. М.С. Строгович утверждал: «Состязание сторон проводится при руководящей роли суда»[1258], и далее отмечал, что за судом «в состязательном процессе сохраняется активная руководящая роль; именно суд направляет исследование дела в сторону, благоприятствующую раскрытию истины, и восполняет пробелы, допущенные сторонами в исследовании обстоятельств дела»[1259].

М.С. Строгович вслед за А.Я. Вышинским в своих работах утверждал, что советскому уголовному процессу присущи состязательность, что последняя является средством достижения объективной истины. Это, конечно, было и ранее известно. Неслыханной новостью стало, пожалуй, лишь «открытие» (правда, сделанное не без оговорок) того, что между презумпцией невиновности и материальной истиной имеется связь, а непротиворечие, поскольку обе они вытекают из природы и задач советского правосудия[1260].

Принято противопоставлять объективную истину истине судебной, с которой связывали нечто такое, что противоречило объективности. Но, скажем, М.С. Строгович утверждал: «Материальной истиной называется полное соответствие действительности выводов и утверждений суда об обстоятельствах рассматриваемого дела… в отличие от формальной истины… Формальной истиной называется соответствие выводов и утверждений суда об обстоятельствах рассматриваемого дела определенным, установленным в законе условиям… независимо от того, как было дело в действительности и правильно ли вывод суда эту действительность отражает»[1261]. Продолжая свою мысль, он писал: «Не материальная, а формальная истина составляла принцип инквизиционного процесса»[1262].

Это «изобретение» связи формальной истины с инквизиционным процессом, а объективной истины с состязательным процессом действительно можно считать заслугой академика М.С. Строговича. «Плохой» — инквизиционный процесс отныне стал ассоциироваться с «плохими» — формальной истиной и формальной системой доказательств. «Хороший», он же прогрессивный, социалистический, уголовный процесс стал считаться состязательным (но обязательно с активным судом), а целью его было достижение идеальной (в смысле правильности) объективной истины.

Концепция объективной истины рассматривалась отцами-основателями советской теории уголовного процесса как наиболее целесообразная методологическая основа для конструирования правосудия, ориентированного на обеспечение публичного, государственного интереса[1263]. М.С. Строгович писал: «Целью уголовного процесса по каждому делу является прежде всего установление совершенного преступления и совершившего его лица»[1264]. И далее: «Таким образом, целью советского уголовного процесса является установление истины по делу, изобличение и наказание совершившего преступление лица и ограждение невиновного человека от неосновательного обвинения и осуждения»[1265]. Этот тезис был воспроизведен им в последующей работе[1266].

Таким образом, М.С. Строгович видел в концепции объективной истины и конструктивное начало, то есть принцип социалистического уголовного процесса, уголовного процесса нового типа, то есть орудия построения нового общества, борьбы с тем, что мешает этому строительству — преступностью. Советские процессуалисты разделяли мнение, что состязательность сторон плюс активное участие в судебном следствии самого суда являются путем к установлению той материальной истины, стремление к которой характеризует подлинное правосудие и подлинный суд[1267]. Иное в то время трудно было бы представить, так как с первых дней своего основания советская власть отрицала принцип разделения властей и строилась как «единая работающая корпорация».

Инструменталистский подход к интерпретации концепции объективной истины оправдан, когда целью выступает человек, права и свободы личности. Если же мы встраиваем эту концепцию в правовую модель, назначение которой явно или неявно является обслуживание публичного интереса, интереса государства, интереса какого-то класса или иной группы людей, а тем более государя, опять-таки возникает угроза использования на практике тезиса об объективной истине как оправдание подавления прав личности.

Книга "Доказывание истины в уголовном процессе: Монография"

Оглавление

Читать

Помогите нам сделать Литлайф лучше

Аналогичных взглядов на природу судебной достоверности, как уже было нами показано, придерживались и многие другие представители досоветской науки уголовного процесса. По мнению В.К. Случевского, внутреннее убеждение «должно быть продуктом критического отношения судьи как к наблюдаемым им фактам, так и к тому психологическому процессу, при помощи которого он их воспринял и оценил»[1401].

В советской теории при определении стандарта объективной истины сразу были взяты повышенные обязательства. А.Я. Вышинский писал: «Что не доказано с несомненностью не может быть положено в основу обвинения»[1402]. Термин «разумные сомнения» без замен на «всякие сомнения». Любая тень вероятности, сомнительности была изгнана (в теории, конечно) из ничем не омрачаемого внутреннего убеждения советского судьи.

М.С. Строгович считал, что из принципа презумпции невиновности вытекает то, что всякое сомнение толкуется в пользу обвиняемого[1403]. Правило «всякое сомнение толкуется в пользу обвиняемого» и правило о бремени доказывания в уголовном процессе, по мнению М.С. Строговича, «представляют единое целое процессуальное начало, неразрывно связанное с принципом материальной истины»[1404].

М.С. Строгович полностью отверг положение о «разумном сомнении», аргументируя это тем, что оно якобы имеет совершенно определенный практический смысл и направлено против обвиняемых, облегчая суду возможность признания их виновными. По его словам, «то положение предназначено для того, чтобы ограничить возможность вынесения присяжными заседателями оправдательных вердиктов ввиду сомнений в виновности обвиняемых. Можно сомневаться в виновности обвиняемого и все же осудить его, если сомнения не является «разумным сомнением», хотя ни один буржуазный автор не смог сколько-либо членораздельно определить, что такое «разумное сомнение» и какое сомнение является неразумным»[1405].

Концепция объективной истины, которую создала советская доктрина процессуального права, конечно, была более успешной в том, что касается создания гарантий прав личности. Думаем, что нет нужды доказывать, что мутная и неопределенная доктрина «разумных сомнений» оказалась гораздо более надежной гарантией установления истины по делу в условиях состязательного судопроизводства. Согласимся, что невозможно говорить о принципе презумпции невиновности в следственной форме советского уголовного процесса[1406], целью которого было отыскание безусловной объективной истины[1407]. Неприемлемый подход, обусловленный абсолютивистским подходом к трактовке объективной истины. «Сомнения не только возможны — они неизбежны, необходимы. Путь познания в любом, более или менее сложном деле представляет собой выяснение и преодоление сомнений. Деятельное сомнение стимулирует тщательную проверку собранных и поиск новых доказательств, способствует, в конце концов, отысканию истины»[1408].

Ввиду сказанного, наверное, следует включить в российскую теорию доказательств в качестве одной из концептуальных основ понятие «разумные сомнения». Именно в отсутствии разумных сомнений и должна быть доказана истина в уголовном процессе. Со своей стороны попытаемся внести свой скромный вклад в общее дело обновления отечественной теории доказательств путем определения данного понятия.

Понятие «разумных», «практических» сомнений в отличие от «теоретических», разумеется, страдает некоторой неопределенностью. Но что делать, такова жизнь. Более надежного способа определения истины человечество пока не нашло. Если в результате тщательного, всестороннего исследования всех доступных доказательств не преодолены возникшие по делу сомнения, если не сложилось твердое убеждение в виновности обвиняемого, то в силу презумпции невиновности обвинение должно быть отвергнуто: дело прекращено или постановлен оправдательный приговор[1409].

Важно у нас выработать формулу, определяющую понятие «неустранимые сомнения». Она может быть включена, например, в статью 5 или в статью 14 УПК РФ. Другой вариант — разъяснение в постановлении Пленума Верховного Суда. Это было бы знаковым решением, показывающим торжество состязательного идеологии, осознание сопричастности нашего права к единому европейскому правовому пространству. Мы предлагаем такое определение: «Разумные сомнения — это не опровергнутые обвинением предположения защиты о невиновности подсудимого в совершении инкриминируемого ему преступления. Это такие сомнения, которые остаются у судьи в виновности подсудимого после всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, исключающего все иные вероятные объяснения произошедшего. Разумные сомнения должны основываться на нормальном положении вещей и обычном ходе событий, доступных здравому смыслу судящих. Наличие разумных сомнений в правильности обвинения не позволяет любому непредвзятому, здравомыслящему человеку, рассуждающему по совести и доброму уму, признать подсудимого виновным».

Предмет и общие положения науки уголовного процесса
Правосудие в СССР и его задачи
Осуществление правосудия
Определение уголовного процесса
Процессуальные гарантии и их значение
Уголовный процесс и технические правила производства уголовных дел
Уголовный процесс и другие отрасли судебного права
Уголовный процесс эксплуататорских государств
История уголовного процесса в эксплуататорских государствах
Общие понятия
Обвинительный процесс
Розыскной (инквизиционный) процесс
Уголовный процесс в период Французской буржуазной революции 1789 г
Смешанный процесс
Уголовный процесс современных буржуазных государств
Французский уголовный процесс
Английский уголовный процесс
Германский уголовный процесс
Итальянский уголовный процесс
Советский уголовный процесс
История советского уголовного процесса
Источники советского уголовно-процессуального права и действующего уголовно-процессуального законодательства
Природа советского уголовного процесса и его задача
Уголовно-процессуальная деятельность и ее субъекты
Система уголовного процесса
Суд и его положение в системе уголовно-процессуальной деятельности
Подсудность
Уголовное преследование
Обвинение
Обвиняемый
Защита
Гражданский иск в уголовном процессе
Процессуальные сроки
Учение о доказательствах
Общие понятия
Доказательства в обвинительном процессе
Теория формальных доказательств
Теория свободной судебной оценки
Теория доказательств в советском уголовном процессе
Доказательства и материальная истина
Предмет доказывания
Бремя доказывания
Презумпция невиновности
Средства доказывания
Классификация доказательств
Виды доказательств
Возбуждение уголовного дела
Возбуждение уголовного дела как начальная стадия процесса
Поводы и основания к возбуждению уголовного дела
Процессуальное оформление возбуждения дела
Предварительное расследование
Общие понятия
Предварительное расследование в буржуазном процессе
Дознание и предварительное следствие
Принципы предварительного расследования
Объем предварительного расследования и его сроки
Органы предварительного расследования
Процессуальные формы предварительного следствия
Начало предварительного следствия и его система
Привлечение к уголовной ответственности в качестве обвиняемого и предъявление обвинения
Обвиняемый и его права на предварительном следствии
Обвиняемый и подозреваемый
Допрос обвиняемого
Меры пресечения и иные принудительные меры на предварительном следствии
Потерпевший
Окончание предварительного следствия
Обвинительное заключение
Об участии защитника на предварительном следствии
Прекращение дела
Приостановление следствия
Предание суду
Сущность и процессуальное значение предания суду
Предание суду в буржуазном уголовном процессе
История института предания суду в советском уголовном процессе
Действующий порядок предания суду
Судебное разбирательство
Общие понятия
Конструкция судебного разбирательства в буржуазном уголовном процессе
Принципы судебного разбирательства в советском уголовном процессе
Суд
Обвинитель
Подсудимый
Защитник
Потерпевший
Объем судебного разбирательства
Построение судебного разбирательства
Судебный приговор
Значение приговора
Тайна совещательной комнаты
Судебный приговор в буржуазном уголовном процессе
Приговор в советском уголовном процессе
Кассационное обжалование судебных приговоров
Общие понятия
Формы обжалования в буржуазном уголовном процессе
Формы обжалования в советском уголовном процессе
Развитие формы советской кассации
Основные черты советской кассации
Ревизионный порядок
Кассационная жалоба
Кассационные оводы
Кассационное определение
Отмена приговора
Вопрос о reformatio in pejus
Изменение приговора
Порядок кассационного рассмотрения
Частные жалобы и протесты
Исполнение судебных приговоров
Значение этой стадии процесса
Процессуальные вопросы, возникающие при исполнении приговора
Надзор за исполнением приговора
Исключительный порядок пересмотра приговоров, вступивших в законную силу
Судебный надзор
Возобновление дел по вновь открывшимся обстоятельствам
Перечень литературы по уголовному процессу

Читайте также:

  
• Какие должностные лица исполняют постановление суда о лишении права управления маломерным судном
  
• Может ли госслужащий быть представителем в суде по делу об административном правонарушении
  
• В связи с отказом в получении решения суда
  
• Чем отличается определение суда от решения суда
  
• Судебный приказ по налогам можно ли отменить